Текст книги "Рефлекс выживания"

Глава 32

После ужина, как и обещал, Руслан уехал. Мы остались втроём. Сашенька и Римма Петровна с большим удовольствием показали мне дом.

– А вот это, – сказала Римма Петровна, открывая дверь комнаты, находящейся на втором этаже, – наша святая святых.

Я вошла и чуть не упала от восхищения: стены огромной комнаты состояли сплошь из чудесных картин. Хозяйка щелкнула выключателем, и со всех сторон полился мягкий свет так, что картины заиграли своим великолепием.

– Чудесно, правда? – спросила она, удовлетворенная моей реакцией.

Я кивнула и, осторожно ступая, пошла вдоль стен, рассматривая картины. У художника была весьма своеобразная манера, сочетающая несколько художественных направлений. Странно, в доме, кроме этой комнаты, больше нигде картин не было, разве что цветные фотографии различных пейзажей.

– Очень интересно и необычно, – вымолвила я. – Как давно у вас эта коллекция?

Римма Петровна улыбнулась и рассказала:

– Папа Русика, Сергей Михайлович, очень талантлив…

– Постойте, – прервала я её, – это всё нарисовал папа Руслана?

– Да, это дедушка, – ответила Сашенька.

– О! – добавила Римма Петровна, – Сергей Михайлович рисует с детства. Он несколько раз делал выставки и у нас в городе, и в Москве. Две его картины выставлялись даже в Париже. Один частный коллекционер предлагал за них большие деньги, но муж не согласился, а потом взял и просто подарил их Дому престарелых.

Я чуть было не спросила: «А не проще ли было подарить старикам деньги, вырученные за эти же картины?» – но вовремя сдержалась, всё же мой вопрос прозвучал бы не к месту.

– Так вот, – продолжала Римма Петровна, – Сергей – замечательный художник. Представляете, Сандра, он даже отказался стать членом Союза художников, хотя ему не раз предлагали.

– Почему? – поинтересовалась я. – Ведь подобное членство много чего дает.

– Ах, – ответила она, махнув рукой и закатив глаза, – Сергей Михайлович считает, что настоящий талант должен быть абсолютно свободен. Он творит для души. Но ещё ни одной своей картины не продал, предпочитает просто их дарить.

– Да, – добавила Сашенька, – когда бабушка с дедушкой идут в гости, они всегда дарят дедушкину картину, так экономят на подарках.

Я улыбнулась детской непосредственности, а Римма Петровна покраснела и отослала девочку умываться.

– А где Сергей Михайлович? – спросила я, чтобы разрядить создавшуюся неловкость.

– Он по делам завода уехал в командировку, – нехотя ответила мама Руслана и, отчего-то с прохладцей взглянув на меня, добавила: – Пойдемте, Сандра, я покажу вам вашу комнату.

Комната, которую мне отвели, находилась на первом этаже, окна её выходили в сад. В нём росло несколько плодовых деревьев и цветы. Цветов и в самом деле было много. А чуть дальше, у небольшого заборчика, стеной стояли буйные заросли малины. Под одной из яблонь примостился плетеный стол и несколько таких же стульчиков. На столе красовался огромный самовар. Видно, Римма Петровна предпочитала пить чай на свежем воздухе. И если бы на дворе не бушевал двадцать первый век, можно было подумать, что я попала в прошлое, причём задолго до своего рождения.

Римма Петровна пожелала мне спокойной ночи и удалилась. Но сон так и не шёл. Тогда я открыла окно в сад, села на подоконник и стала слушать соловьев. Как спокойно и тихо. Кто бы мог подумать, что ещё несколько часов назад я чуть не оказалась в руках плохих мальчиков. Если вспомнить, какая участь постигла Лёшку, то ничего хорошего от них ждать не приходилось.

А потом вновь эта неожиданная встреча с Луисом. Странно, но он снова не вызвал во мне никаких эмоций, даже не ёкнуло сердце. А когда-то для меня никого важнее и главнее Луиса не было на свете… Стоп. Почему он оказался именно в том месте и именно в нужное время? Совпадение? Это простое совпадение. Какое отношение может иметь Луис к тем парням? Абсолютно никакого. А Руслан, молодец, совсем как рыцарь из средневекового романа: «Отпусти её, а то твои мозги будут соскребать с асфальта». Впрочем, в средние века бы так не сказали, да и асфальта тогда ещё не было. Но всё равно здорово получилось. «Приедет он завтра, я ему об Андрее расскажу», – мелькнула мысль. Почему-то мне казалось, что Руслан обязательно во всем разберётся. Да и Сергей уже давно в курсе, Ленка обо всём ему рассказала. Хотя от Ленки всего можно ожидать: увлечётся встречей со своим ненаглядным и забудет обо всём на свете. Одно утешает, что они не одни, а с Ангелиной, а та про Андрея уж точно не забудет.

Я снова вспомнила Луиса: всё же как-то странно он повёл себя. И если бы не Руслан… Думать о Руслане было намного приятней, чем о Луисе. Ах, мой милый Руслан.

– Руслан, – уже вслух повторила я, и душа утонула в блаженной истоме.

Он спас меня, опять спас. Вот бестолковая, нужно было сразу довериться ему. Но лучше поздно, чем никогда. Бабушка Таня тысячу раз права: я люблю его, но боюсь признаться в этом самой себе. Да, люблю, и уже давно. Та чудесная ночь, которая чуть не стала последней в моей жизни, была пока нашей единственной ночью любви. Хотя дело вовсе не в ней, я просто давно люблю Руслана. Он завтра приедет, и я обязательно скажу ему, как сильно его люблю. Вдруг мелькнула маленькая, назойливая и противная мыслишка: «Смотри, как бы тебе, дорогая, вновь не остаться у разбитого корыта». И в самом деле, как бы ряд моих неудач – Луис, Ванечка – не пополнился ещё одним именем – Руслан. Я тряхнула головой, отгоняя прочь неприятные воспоминания, закрыла окно и улеглась спать.

С утра пораньше Римма Петровна загремела на кухне кастрюлями, я вышла из комнаты, подумав, что надо бы ей помочь.

– Доброе утро, Римма Петровна, – сказала я и осеклась: передо мной стояла совершенно незнакомая женщина.

– Доброе, – ответила она и спросила: – А ты кто?

– Гостья.

– А, – произнесла женщина, – очень приятно. А зовут вас как?

– Сандр… Саша, – ответила я.

– Ну, а меня тётя Валя. Я готовлю здесь, убираю. Вы в первый раз здесь?

Я кивнула, а тётя Валя сказала:

– Тогда понятно, Римма Петровна раньше девяти не встает.

Тётя Валя снова загремела кастрюлями. Мне ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату. Но спать отчего-то совсем расхотелось, и тогда я пошла в сад.

Вы когда-нибудь гуляли в саду солнечным ранним утром? Поверьте мне, это ни с чем не сравнимое удовольствие. Если вы действительно хотите расслабиться после праведных трудов, то не стоит ехать за тридевять земель. У нас на лоне родной природы можно отдохнуть ещё лучше, чем в Египте или на Средиземном море. В нашей природе есть нечто, что придаёт сил истощенному организму, обогащает душу.

Я медленно шла по саду, рассуждая о превратностях судьбы.

– Сандра! – вдруг раздался голос Риммы Петровны. – Пойдёмте завтракать.

– Доброе утро, – поздоровалась я и пошла за ней.

Оказывается, Римма Петровна ради меня совершила подвиг – встала не в девять часов, а в семь.

– После завтрака поедем в магазин, – сказала она, – надо же для вас что-нибудь купить.

– Зачем? – насторожилась я. – Приедет Руслан и отвезет меня домой. Завтра уже на работу.

– Руслан сегодня приехать не сможет, – быстро ответила она. – К тому же, насколько я поняла, у вас какие-то проблемы. Поверьте моему сыну, вам лучше остаться у нас на некоторое время. Да и нам с Сашенькой веселее будет.

Я крепко задумалась: безусловно, мне здесь очень даже нравилось, но сидеть сложа руки, ничего не предпринимая, я тоже не могла. Да и слегка огорчало то, что Руслан не приедет. Моё искреннее признание в любви откладывалось на неопределенный срок. Я досадливо поморщилась, но согласилась на предложение Риммы Петровны.

– Хорошо, – ответила я, – пожалуй, несколько дней ничего не решат, подожду Руслана.

Римма Петровна улыбнулась и отчего-то повеселела. После завтрака мы поехали в город. Мама Руслана лихо управлялась за рулём симпатичной, цвета утренней зари «пятнашки». Я несколько раз порывалась заехать к девчонкам, но Римма Петровна, видно, получила от сына соответствующие инструкции, которым неукоснительно следовала. Мне ничего не оставалось, как запастись терпением. Вернулись мы только к вечеру. От Руслана по-прежнему не было никаких вестей. Да и какие вести, если телефон не работал.

После ужина Сашенька потащила меня на экскурсию по посёлку. Я промолчала, что часть его уже видела, но отказать девочке не смогла, и мы пошли. Римма Петровна, сославшись на усталость, отказалась идти с нами. Только мы с Сашенькой отошли от дома, как девочка сказала:

– Ой, забыла курточку, бабушка будет ругаться.

– Ничего, – ответила я, – сейчас сбегаю.

Я кинулась обратно в дом. Комната девочки находилась на втором этаже, я нашла курточку и стала спускаться вниз.

– Да я тебе говорю, – раздался вдруг голос Риммы Петровны, – мы сегодня ездили за покупками. Да, да, не волнуйся, всё в порядке. Я никуда её не отпущу. Здесь она в полной безопасности. Они с Сашенькой прогуляться пошли. Не волнуйся, сынок, с твоей Сандрой ничего не случится.

«Ах, вот, значит, как, – подумала я, – телефончик-то работает. Почему же вы так дружно меня обманули?» Я тихонько спустилась вниз и вышла на улицу. Ладно, если вы, уважаемая Римма Петровна, решили поиграть в разведчицу Кэт, то я тоже сделаю вид, что ничего не знаю.

Сашенька подпрыгивала от нетерпения:

– Ну, чего ты так долго?

– Извини, дорогая, пока нашла твою комнату, – оправдалась я.

Глава 33

Старая часть поселка была куда намного симпатичней новой. Как я уже говорила, не было той вычурности, которая отличает дворцы «новых русских» от приличных домов. Кроме того, каждый такой дом буквально утопал в зелени, чего нельзя сказать о дворцах. Незаметно мы вышли к окраине и побрели по узкой дорожке, которая привела нас к чудесному озерцу.

– А мы летом здесь купаемся, – сообщила девочка. – У нас нет бассейна, но папа хочет построить его, когда время будет.

– Скажи, Сашенька, – спросила я, – а ты по маме скучаешь?

– Да, – тихо ответила девочка, – вот мама приедет и заберёт меня. Она в газете работает. Когда живу с мамой, скучаю по папе.

Я знала, что Руслан развёлся со своей женой, но как, почему, отчего – он так и не рассказал мне. Да какая разница! Мы, взрослые, порой увлекаясь своими проблемами, забываем о том, каково детям. Я прекрасно понимала Сашеньку: развод родителей – очень болезненная штука, которая весьма тяжело переносится…

Мои родители развелись, когда мы с братом были совсем маленькие. Вернее, это был даже не развод, мама просто уехала от папы и больше не вернулась. Он долго писал, просил, умолял её вернуться, но она не захотела. Я до сих пор не знаю, что же у них произошло. Потом папа перестал писать и вдруг, спустя много лет, снова прислал письмо, в котором рассказал о своей новой семье. Так мы узнали, что у нас с братом, оказывается, есть еще два брата и куча сестричек. Папа очень просил написать ему. Мама не посчитала нужным откликнуться на его просьбу, Андрей был занят, тогда я, орошая письмо слезами, написала папе обо всём, что произошло за эти годы, естественно, послав ему и наши фотографии. Ответ от него пришел довольно быстро, а привёз его нам Луис.

Я хорошо помню этот день. Мы тогда делали ремонт в квартире, кто-то позвонил, и я, вся перепачканная краской, пошла открывать дверь. На пороге стоял мужчина моей мечты и улыбался, как теперь принято говорить, голливудской улыбкой. Как я потом ругала себя за свой нелепый вид! Луис привез не только письмо, но и посылку с вещами. У нас в те времена в магазинах продавали такое, что годилось лишь только для прогулок по лесу, где никто не видит, как и во что ты одет. Именно тогда выражение «достать по блату» прочно утвердилось в нашем языке. Из-под прилавка или у спекулянтов можно было купить всё, что душа пожелает. Модно, стильно и красиво одевались лишь продавщицы и «жрицы любви». Папа, человек с высшим инженерным образованием, полученным у нас в стране, конечно, прекрасно знал обо всём. Как он писал, вещи – это то немногое, что он может для нас сделать. Когда же в нашей стране начались перемены, папа перестал присылать посылки, и уже настойчиво звал нас с братом в гости. Но как-то не получалось, хотя мы до сих пор мечтаем об этом…

Итак, у нас никогда не было папы, его заменял дедушка. Но дедушка – это всё же дедушка. Поэтому детские переживания Сашеньки были мне близки и понятны.

– А знаешь, Сандра, – вдруг сказала она, – ты похожа на мою маму.

Я чуть не споткнулась, услышав такое:

– Интересно, чем же мы похожи? – поинтересовалась я.

– У неё глаза такие же, как у тебя, и волосы, – ответила девочка, – она тоже красивая.

Я засмеялась, обняла её и поцеловала.

– Теперь я понимаю, – продолжала она, – почему папа любит тебя. Ты добрая. Это хорошо.

Я покраснела и постаралась перевести разговор на другую тему. Сашенька с удовольствием переключилась на своих кукол. Я слушала её вполуха, размышляя о своём.

– Смотри, – девочка показала на озеро, где плескался какой-то смельчак.

– Неужели ему не холодно? – спросила я.

– А он не купается, он тонет.

Я пригляделась, действительно, человек тонул. Недолго думая, бросилась в воду, скидывая на ходу верхнюю одежду. Вода оказалась жутко холодной. Но, пересилив себя, я поплыла. На озере, кроме нас, никого не было, и если не я, то кто же ему тогда поможет. Хорошо, что в свое время дедушка научил меня плавать. Я подплыла к тонувшему человеку и, ухватив его за шею, потащила к берегу. Лишь на берегу я разглядела, что спасённый оказался хорошо сложенным, мускулистым мужчиной лет пятидесяти.

– Благодарю вас, – сказал он, – если бы не вы… Вообще-то я хорошо плаваю, но вода на середине озера холодная, судорога ногу сковала.

– Да, вода и в самом деле холодная, – ответила я, дрожа всем телом. Потом быстренько оделась и спросила: – Вам помочь домой добраться?

– Пожалуй, – ответил он, растирая ногу, – нога всё ещё болит.

– Сандра, а ты молодец, – восхищённо сказала Сашенька.

– Это ваша сестрёнка? – спросил спасённый.

Я замялась, не зная, что ему ответить, но девочка не растерялась и выдала следующее:

– Нет, она невеста моего папы.

– А-а-а, – отчего-то разочарованно протянул мужчина.

Он облокотился на моё плечо, и мы пошли в поселок.

– Вас зовут Сандра, как я слышал? – спросил мужчина. – Редкое имя.

– Да, редкое, – согласилась я.

– А меня Юрий Иванович. Но можно просто Юрий.

Юрий Иванович жил недалеко от озера, в самом крайнем доме, чем-то похожем на дом Руслана.

– Юра! Что случилось? – легко сбегая по ступенькам, кинулась к нам красивая немолодая женщина.

– Да вот, – Юрий Иванович виновато улыбнулся. – Судорога, если бы не Сандра.

– Боже мой, боже мой, – причитала она, – ну кто тебя просил лезть в воду?

– Танечка, – оправдывался Юрий Иванович, – я же всегда открываю купальный сезон именно в это время.

Когда мы сидели на веранде за чайным столом, Татьяна сказала мне:

– Брат и в самом деле начинает купаться в мае, но такое с ним впервые.

– Это судьба, – засмеялся Юрий Иванович, с тоской посмотрев на меня, – мне суждено было сегодня познакомиться с Сандрой, но у Сандры, кажется, есть жених. Вот эта маленькая леди его дочь.

Несмотря на тёплый прием, я отчего-то испытывала неловкость в компании Юрия Ивановича и его сестры. Хотелось спрятаться под стол от недвусмысленных взглядов, которые они оба бросали на меня. «Ухаживаний этого Юрия Ивановича мне только и не хватало для полного счастья», – думала я. Стало темнеть, пора было возвращаться домой. Я, взглянув на часы, сказала:

– Ну что ж, спасибо за чай, но нам пора.

Видно было, что Юрий Иванович с неохотой воспринял это известие.

– Я когда-нибудь ещё увижу вас? – спросил он.

Я пожала плечами и ответила:

– Может быть.

– Да, да, я понимаю, – грустно сказал он. – У вас есть жених. И всё же я надеюсь.

На прощанье он подал мне визитку. Я поблагодарила его и, даже не взглянув, сунула её в карман джинсов.

– По этому телефону вы можете звонить мне в любое время дня и ночи, – сказал он.

«Кажется, однажды я уже слышала что-то подобное», – подумала я и твердо решила никогда ему не звонить.

По дороге домой мы договорились с Сашенькой ни о чём не рассказывать Римме Петровне:

– Давай поиграем в секреты, – предложила я.

Девочка легко согласилась со мной и спросила:

– А папе можно?

Я, немного подумав, ответила:

– Нет, пожалуй, папе тоже не стоит рассказывать, а то он ругаться будет.

– Да, – согласилась девочка, – будет. И бабушка будет.

Бабушка и в самом деле встретила нас неприветливо.

– Наконец-то, – проворчала Римма Петровна, нахмурив брови, – я уже начала волноваться.

Мы с Сашенькой переглянулись, улыбнулись друг другу и ничего не сказали.

– Марш быстро умываться и спать, – скомандовала бабушка.

Мне вовсе не хотелось оставаться наедине с Риммой Петровной, которая отчего-то была не в духе, поэтому я поспешила ретироваться вслед за девочкой.

Когда уже лежала в постели, в дверь постучали.

– Да, да, войдите, – сказала я.

Вошла Римма Петровна, в руках она держала альбом для фотографий.

– Вот, Сандра, – сказала она, присаживаясь на кровать, – я пришла с вами поговорить о сыне.

– О Руслане? – удивилась я.

Она кивнула и, посмотрев на меня в упор, спросила:

– Как вы к нему относитесь?

От подобного вопроса я чуть было не свалилась с кровати и покраснела, как девчонка.

– Можете не отвечать, – грустно сказала Римма Петровна, – я вовсе не имею права вмешиваться в ваши отношения, но хочу, чтобы вы знали, как он относится к вам. Я, наверное, плохая мать, раз делаю это, но по-другому не могу. Мне жаль сына. Я вижу, как он страдает из-за… вас. Его первая жена оказалась… – она опустила глаза, помолчала, потом, с трудом выговаривая каждое слово, продолжила: – Оказалась проституткой. Она журналистка, может, это профессия её такой сделала, а может, она таковой и была. Руслан очень страдал от её измен, а потом он встретил вас, и жизнь его изменилась.

Я удивленно вскинула брови.

– Да, да, – с жаром сказала Римма Петровна, – круто изменилась. Он снова обрёл смысл жизни, в глазах появился блеск. И вот, – она протянула мне фотоальбом.

Я взяла его и пролистала… Боже мой! Весь альбом был посвящён мне! У Руслана имелись такие фотографии, о существовании которых я даже и не подозревала.

– А эта откуда? – удивилась я, кивнув на свою школьную фотографию.

Римма Петровна довольно захихикала:

– Русик, между прочим, учился в одной школе с вами, только он на пару лет младше вас.

– Надо же, я и не помню.

– Конечно, – отозвалась Римма Петровна, – разве старшеклассницы обращают внимание на младших? Он недавно признался мне, что был влюблён в вас с самого детства. И жену себе нашёл, чем-то похожую на вас.

Я вспомнила, что Сашенька говорила об этом.

– Как он переживал, что упустил вас из виду, – продолжала Римма Петровна. – И снова обрёл крылья, когда нашёл вас. Скажу по секрету: Русик долго не соглашался на развод из-за Сашеньки, но как только встретил вас снова, тут же подал на развод. Потом эти неприятности с вашей фирмой начались, сын переживал, не спал ночами, часто задерживался в городе, приезжал расстроенный, мало разговаривал с нами. Кажется, он успокоился, когда привёз вас сюда.

Я хмыкнула: значит, «обрел крылья»?» Пожалуй, это действительно так: я вспоминала, как встретилась с Русланом…

Как уже говорила, фирма «Медос» соседствовала с нами, и мы хорошо знали друг друга. Если бы не Ленка, я не обратила бы внимание на этого ничем не примечательного молодого человека. Подруга, чуть ли не ткнув в него пальцем, сказала мне:

– Посмотри вон на того приятного паренька. Что хочешь со мной делай, а он влюблён в тебя по уши. Так и пожирает глазами.

Я в тот момент была поглощена разлукой с Ванечкой. Нет, не подумайте, что сильно из-за этого переживала, но всё же мне было неприятно, и я впала в легкую депрессию по этому поводу. И уж, само собой разумеется, вовсе не обращала внимания на какого-то там сотрудника соседней фирмы. Но тем не менее Руслан, сам того не зная, помог мне справиться с хандрой. Я поняла, что всё ещё молода и привлекательна и что белый свет не сошелся клином на этом предателе – Ванечке. Руслан любил меня тихо, незаметно и ненавязчиво.

– Когда ты обратишь внимание на Русика? – спросила как-то Ленка. – Он так грустно смотрит на тебя и так тяжко вздыхает, что я готова заплакать от жалости к нему.

– Ленка, мне надоели вздыхающие мужчины, – ответила я, – хочется такого, который бы поменьше вздыхал, а побольше действовал…

Я улыбнулась, вспомнив этот разговор, и подумала: «Кажется, напросилась. Руслан только тем и занимается, показывая себя весьма деятельным. Хотя в последнее время меня окружают только такие мужчины, например, Лёшка».

Мы расстались с Риммой Петровной далеко за полночь, переговорив буквально обо всём, в основном, о своём, о женском. И с этих пор стали друг другу намного ближе и, я бы сказала, роднее, поскольку нас связывала любовь к одному и тому же человеку.