Текст книги "Рефлекс выживания"

Глава 19

Майские праздники в этом году удивили погодой: жара стояла, как летом. Мы с удовольствием собирались на дачу. Решили много вещей не брать и обойтись минимумом.

– Не на месяц же едем, – сказала Ленка, – так что давай по-спартански.

Я легко согласилась, потому что никогда не любила нагружать себя вещами и выглядеть при этом, как верблюд – вечно навьюченный торбами «корабль пустыни».

В предвкушении приятного отдыха у нас даже приподнялось настроение. Я вообще сто лет не была на природе, а так хотелось окунуться в загородное раздолье, побродить по весеннему лесу, послушать птиц.

Перед отъездом всё же позвонила Андрею. Подумала, что, если он ответит, я молча положу трубку и ничего ему не скажу. Но трубку так никто и не поднял.

– Наверное, со своим гаремом разбирается, – решила я и со спокойным чувством захлопнула дверь квартиры.

Лена, оставив меня возле подъезда, побежала в гараж за машиной. Я уже стала скучать – что-то её долго не было. Наконец, просигналив, Ленкин драндулет въехал во двор.

– Ты чего так долго? – упрекнула я подругу.

– С замком что-то, никак открыть не могла.

– Как-то нехорошо мы с Лёшкой обошлись, – сказала я, усаживаясь в машину.

– Ничего, – отозвалась подружка, – перетопчется.

– Привет, девчонки, – поздоровалась с нами моя соседка Наташа. – Вы не слышали сегодня ночью ничего странного? Как будто кто-то выл или кричал. Мой в командировке, я одна. Так жутко кричали, что я со страху почти всю ночь в ванной просидела. Кажется, из вашей квартиры вой доносился.

– Нет, нет, не из нашей, – сказала я.

– Так вы тоже слышали? – оживилась Наташка.

– Не то слово, – отозвалась Ленка и добавила шёпотом: – Мы не просто слышали, а видели даже.

– Кого? – так же шёпотом спросила соседка.

– Его. Павла Ивановича, что над тобой жил.

– Ой, – испугалась Наташка, – так он же умер.

– Вот я и говорю, умер, а дух его до сих пор по дому бродит и воет, – сочиняла Ленка.

– Зачем? – еле вымолвила от страха соседка.

– Как зачем? Неужели ты не знаешь, что он сыну простить никак не может того, что тот его в дом престарелых сдал, вот и возмущается.

На Наташку без слёз было невозможно смотреть: так она испугалась. Я, еле сдерживая смех, отвернулась в другую сторону.

– Но это ещё не всё, – продолжила Ленка и, придвинувшись поближе к Наташке и выпучив якобы от страха глаза, добавила: – Он просил, чтобы мы никому про него не рассказывали, а то ещё раз придет. Но ведь ты же своя. Не расскажешь?

Наташка быстро-быстро затрясла головой.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказала Ленка, – смотри же, никому, а то придёт. А если спросит кто, что за шум, мол, был, говори, что кошки орали. Поняла? – и уже на ходу крикнула, высунувшись из окна машины: – Никому, а то придёт!

Мы оставили обалдевшую от ужаса Наташку обдумывать услышанное, а сами, давясь от смеха, уже мчались по оживлённой трассе навстречу долгожданному отдыху.

– Всё-таки это жестоко, – сказала я.

– Зато теперь подслушивать не будет, а то подойдет к двери, ухо приставит и слушает. Никакой личной жизни.

– Вот уж никогда бы не подумала, – удивилась я.

– Поверь мне, сколько раз уже её в такой позе у нашей двери заставала. Только теперь ей подслушивать не так удобно стало, как раньше, дверь-то дубовая, прослушивается плохо.

– А я думаю, чего это бабки у подъезда такие загадочные стали. Как иду, они сразу умолкают. Кажется, и Наташку с ними пару раз видела.

– Вот видишь, – удовлетворённо заметила подруга, – теперь у неё отпадет охота сплетничать. А насчёт нашего новоявленного друга я тебе вот что скажу: не верю я ему.

Я в ответ возмутилась:

– Он же меня спас! Если бы ты знала, как вовремя он вчера появился.

– А кто же оспаривает: спас, так спас. Только для кого он так старается?

Я вздохнула:

– Он не пожелал выдавать сию тайну.

– Тем более, не нравятся мне загадочные мужчины, я люблю простых, открытых.

Я усмехнулась, но не стала напоминать подруге о «простом и открытом» парне Петеньке, которого не так давно она называла… Впрочем, тех слов, которыми она награждала своего бывшего благоверного, вообще не существует в словарном запасе русского языка. Пусть подруга думает, что угодно, но Лёшка – всё же хороший парень.

– А Серёжа какой? – спросила я.

– Я же тебе говорила, что мы не должны никому доверять, пока не убедимся, на чьей стороне он играет.

– Ну, уж если Серёжа плохой, то я не знаю, – развела я руками.

– А кто говорит, что он плохой? Он просто какой-то пассивный, а мне это не очень нравится. И вообще, Сашка, давай забудем, что он мент, следователь. Он просто хороший…

– Любовник, – закончила я, и мы снова расхохотались…

Выбираться из города пришлось окольными путями: движение по центральным магистралям было перекрыто, и мы свернули в какой-то проулок.

– Ты хоть знаешь, куда ехать? – с опаской спросила я подругу.

– Угу, – ответила она. – Серёжа план нарисовал. Да не бойся ты, знаю я эти места.

Я спокойно откинулась на сиденье: раз она говорит, значит, действительно знает.

– Вот чёрт, – вдруг чертыхнулась Ленка и на кого-то заорала: – Куда лезешь, придурок, не на свою полосу.

Я посмотрела налево и похолодела: прямо рядом с нами, очень тесно прижавшись, ехали огромные колеса, принадлежавшие какой-то большой машине.

– Да что же это такое, – продолжала ругаться Ленка, – никак не отстаёт, паразит, как будто приклеился. Сейчас попробую от него отделаться.

К сожалению, со всех сторон нас зажимали машины, и мы были вынуждены проезжать мимо спасительных поворотов. Самое интересное, что все машины, как сговорились, прижимали нас к этому монстру.

– Сашка, не нравится мне всё это. Что делать?

Я затравленно крутила головой во все стороны, надеясь найти хоть маленькую щёлочку из этой мышеловки.

– Ты представляешь, что они делают, гады? – чуть не плача проговорила подруга. – Посмотри на скорость.

Я посмотрела на спидометр и ахнула: машина шла на предельной скорости.

– Кажется, они хотят нам устроить аварию, – догадалась подруга и всхлипнула: – Неужели это конец?

– Одно меня утешает, – ответила я, – нам с тобой и там скучно не будет, ведь мы вдвоём. Кажется, ты про привидение Наташке не соврала, мы теперь будем этими приведениями.

– Сашка, ты еще в состоянии шутить?

– А что остается делать? – откликнулась я.

– Хотя ты права, – сказала Ленка и запела: – Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…

Я подхватила, и мы, перекрикивая друг друга, стали петь, машинально произнося слова.

Отчаяние полностью охватило нас, мы и в самом деле думали, что настал конец. Странно, но страха у меня не было. Видно, злость настолько завладела мной, что страх сам собой куда-то испарился. А может, у меня теперь выработался иммунитет к различным опасностям?

– Ничего! – кричала я. – Мы их с того света достанем! Пусть не надеются!

Зажатые со всех сторон внушительным эскортом, мы выехали за город. Сзади напирала уже знакомая вишнёвая «шестёрка», с одного боку – миленький «Пикапчик», с другого – огромные колеса, а впереди – до боли знакомый серебристый «Джип». Ленке было некогда рассматривать соседей, а я от нечего делать крутила головой на все триста шестьдесят градусов в надежде высмотреть что-нибудь важное. Может, нам всё же удастся выпутаться, хотя в это верилось с трудом.

Вдруг откуда ни возьмись, как по волшебству, вынырнула белая «девятка». Она каким-то образом втиснулась между нами и вишневой «шестеркой», виляя туда-сюда, заставила её немного отстать, тем самым мы получили возможность кое-какого манёвра. Потом снова догнала и, оттолкнув «Пикап», загнала его в кювет, да так, что он, бедняга, перевернулся.

– Всё! – крикнула Ленка. – Теперь наша очередь! Держись, Сашка!

Я еле успела вцепиться в сиденье, как Ленка, чуть сбавив скорость, свернула прямо в поле, и мы понеслись к лесу, который маячил невдалеке.

– Скорее, Ленка, скорее! – торопила я подружку. – Они свернули за нами!

– Не дергайся, подруга, оторвёмся! – прокричала она.

Однако я её уверенности не разделяла. Даже «шестёрочка» присоединилась к погоне. И вообще вся наша компания, как только мы покинули её, тут же ринулись следом. Парни всерьез решили не расставаться с нами. «Девятка» мельтешила между ними, мешая погоне.

– С такими гонками мы далеко не уедем! – вновь прокричала Ленка. – Мой драндулет не выдержит, да и бензин скоро закончится.

– Что ты предлагаешь?

– Скорее в лес, придётся бросить машину!

– Ты с ума сошла! – испугалась я. – Как мы без неё?

– Не вижу другого выхода. Нет, если ты предпочитаешь пересесть к мальчикам, я не возражаю, только думаю, что из этого ничего хорошего не получится.

Нет уж, к мальчикам мне не очень-то хотелось, от встречи с ними, действительно, ничего хорошего ждать не приходилось. Вот и лес! Ленка на всей скорости направила машину прямо в чащу. Казалось, что ёлки и березы сами собой разбегались перед нами. И вдруг… машина взлетела над деревьями. Мы дружно заорали от испуга.

– Ленка! Мы летим! У твоего драндулета появились крылья?

Она, не отвечая, сосредоточенно рассматривала что-то впереди, мёртвой хваткой вцепившись в руль, потом в который раз предупредила:

– Держись, Сашка!

Машина как-то странно дернулась и остановилась как вкопанная. Некоторое время мы сидели в прострации и молчали. Потом подруга, тяжело дыша, проговорила:

– Какие крылья? Мы просто летели с обрыва. Давай скорей выбираться.

Мы выбрались из машины и посмотрели наверх.

– Да-а, – просипела я, потому что мой голос куда-то делся, – тебя смело можно принимать в гильдию каскадеров. Как мы с тобой ещё живы остались, высота внушительная.

– Сашка, а ведь мы от них оторвались, – сказала Ленка. – Представляешь! Мы их сделали!

– Ура! – закричала я что есть мочи, она подхватила, мы обнялись и запрыгали от радости. Действительно, преследователей нигде не было видно. Как ни странно, наш миленький драндулетик, как мы теперь ласково называли машину, тоже мало пострадал. Одно огорчало: бензин был почти на нуле.

– Как хочешь, – а машину здесь оставлять нельзя, – сказала я, – друзей в беде не бросают.

Мы залезли обратно и… поехали. Можно подумать, что наша машина вовсе не летела с обрыва, так легко и непринуждённо, как вездеход, прокладывала себе путь по бездорожью.

– Только бы дотянуть, – сказала подруга.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Здесь недалеко. Когда-то в студенческие времена я сюда приезжала с Танькой, моей подругой, помнишь, той самой, которая увела у тебя Ванечку.

– Что, значит, увела? – обиделась я. – Если бы я захотела, он бы к ней ни за что не ушёл. Да только он мне вовсе не нужен был.

– Ах, да, – съязвила Ленка, – ты же тогда о своём заморском принце мечтала.

– Кстати, о принце, – вспомнила я. – Он здесь.

Ленка от неожиданности даже бросила руль:

– Как это здесь?

– Мало того, – невозмутимо продолжала я удивлять её, – он хозяин нашего любимого супермаркета.

– Да ты что? И как же он здесь оказался?

– Я же тебе рассказывала, что мать его из нашего города, вот он и приехал, чтобы заработать деньги на бестолковых русских.

– Надо же, какой предприимчивый, – сказала подруга. – Ну, и что дальше? Неужели вы встретились?

– Вчера.

Ленка усмехнулась:

– Чувствуется, подруга, что вчерашний день у тебя прошел не зря, столько событий. Я, прям, начинаю тебе завидовать. Рассказывай, быстро рассказывай, как вы встретились.

– Завидовать тут нечему, – со вздохом сказала я и отчиталась перед подругой.

Слёзы вдруг сами собой полились из моих глаз, подруга в душевном волнении даже остановила машину и тоже прослезилась. Так мы и рыдали с ней, сидя в машине посреди незнакомого леса. Я оплакивала свою несостоявшуюся любовь, она, видно, просто из солидарности, а может, тоже вспомнила про свою, тоже неудачную любовь. Короче, мы просто плакали, и всё.

Ещё древние философы говорили, что причина женских слёз – тайна, которую никому никогда не удастся разгадать. Мы с подругой справедливо полагали, что тому мужчине, который всё же разгадает эту тайну, нужно сразу давать Нобелевскую премию.

Глава 20

Как говорится, выплакав положенное с Ниагарский водопад, мы вновь тронулись в путь. Вскоре выехали из леса и попали… в деревню. Ленка уверенно рулила и остановилась возле неказистого домика, утопающего в плодовых деревьях, которые уже зацвели, издавая вокруг приятный аромат.

– Куда это мы приехали? – спросила я.

– Здесь живет Танькина бабушка.

– Мир тесен! – воскликнула я. – Главное, чтобы бабуля была одна, не хочется мне что-то с внуками встречаться.

– Не волнуйся, бабушка Таня живет одна, и внуки к ней не так уж часто заезжают.

Тут из-за дома выкатилась кругленькая бабушка и довольно бодренько пропела:

– Алёнушка! А я-то думаю, кто ко мне пожаловал?

Ленка, как родная, кинулась целовать бабулю. Пошли общие ахи, охи, причитания. Ленка познакомила нас, представив меня, как свою подругу детства.

– Вот спасибо, что навестила меня, старуху, а то сидишь тут одна, кукуешь.

– А чего же вы в гости не поехали к своим?

– Да куда ж я поеду? А хозяйство? Поросёночка Ваньку, да хохлаточек своих на кого оставлю? А мои на фирмах работают, так не приедут нынче. В дом заходите, девочки, я как раз пироги к празднику напекла.

Бабуля покатилась в дом, мы вслед за ней.

– Что-то я не поняла, – шепнула я Ленке, – про какого Ваньку она говорила, кто поросёнок: внучок или всё же поросёнок? – и мы дружно захихикали.

– Тише ты, – шикнула на меня Ленка, – делай вид, что ты вообще впервые о нём слышишь.

– Мне всё равно, – согласилась я.

В доме у бабушки Тани было чисто, пахло травами, пирогами, ещё чем-то неповторимо-вкусным, как только могло пахнуть в настоящем деревенском доме. Как водится, в красном углу висела божница, а на стенах – незатейливые картинки с котятами и фотографии. Некоторые из них были уже пожелтевшие, старые. А часть фотографий современного происхождения. На одной из них я увидела семью: папа, молодой, но довольно упитанный, раздобревший мужчина с очень знакомыми чертами лица, роскошная приятная блондинка и ребёнок – мальчик лет пяти.

– Это моя внучка Таня со своей семьей. Между прочим, Ванечка у нас уже капитаном служит, – похвасталась хозяйка, увидев, что я заинтересованно рассматриваю фотографию.

«Ничего себе Ванечка разъелся, – подумала я. – Да и Танечка не лучше. Два сапога – пара». Чтобы польстить бабушке, я улыбнулась и сказала:

– Какой хороший у вас правнучек.

Она, довольная, тут же подхватила и давай расхваливать своего единственного пока, любимого правнучка Сашеньку. Я делала вид, что внимательно слушаю, а сама уж в который раз благодарила себя за то, что так вовремя рассталась с Ванечкой. Вон, какая счастливая семья получилась, а я, это уж точно, с ним бы так долго не выдержала и развелась.

Бабуля усадила нас за стол, и мы насладились удивительным деревенским чаем с мёдом, душистым вареньем и пирогами прямо из печки.

– Боже, – простонала я от удовольствия. – Ничего вкуснее в жизни не ела.

– Ешьте, ешьте, девочки, – приговаривала бабушка Таня, подкладывая нам варенья.

Тут Ленка со словами: «Ой, забыла!», кинулась из дома и через минуту принесла заготовленную нами провизию для дачи.

– Это вам, бабуля, гостинец, – сказала она и красноречиво посмотрела на меня.

Я не возражала, понимая, что это была производственная необходимость. Видно было, что бабушка очень обрадовалась.

– Бабушка Таня, – спросила Ленка, – вы не знаете, у кого в деревне можно бензин достать?

– Так у Кузьминишны. Ейный сын на дачах у богатых работает. Они этот бензин не считают, вот он и приторговывает помаленьку.

– А пойдёмте, сходим к Кузьминишне, – оживилась Ленка. – У нас бензин закончился.

– А вы что? Торопитесь куда? – поинтересовалась бабуля.

– Понимаете, нас в гости на дачу пригласили. Дача как раз где-то в ваших краях. Вот мы и решили, что сначала вас навестим, а потом уж и дачу эту отыщем, – сказала я почти правду.

– А-а, – бабуля явно обиделась, – ну что ж, дело молодое, идите, гуляйте, что ж вам со старухой-то в праздники сидеть.

– Да мы, бабушка, хотели у вас машину оставить, а сами пешком эту дачу искать, а вдруг не найдём, так у вас и заночуем, если можно, – предложила компромиссный вариант подруга.

– Дак, отчего ж нельзя, можно, конечно, – ответила бабуля. – Вон в сарайку поставьте, Ванечка завсегда туда ставит, как приезжает.

– Вот спасибо, – заулыбалась Ленка, – мы бы и сами, чтоб вас не тревожить, в том сарае на сене бы поспали, соловьёв послушали, – Ленка мечтательно закатила глазки и обратилась ко мне:

– Мы с Танькой, как приезжали, любили в сарае на сене ночевать. Романтика, знаешь, какая! Почище Парижа будет.

Я улыбнулась в ответ, не понимая, однако, откуда Ленка про Париж знает, ведь не была никогда, но спорить не стала, видно, подружка так, для красного словца сказала.

Мы вместе с бабушкой Таней сходили за бензином. Сынок Кузьминишны оказался ушлым парнишкой: за бензин тройную цену загнул. Но бабуля наша пристыдила его, и мы сошлись на двойной цене. Определив наш драндулет в сарай, пошли искать дачу. Бабушка Таня показала короткую дорогу – через лес и овраг.

– Вон она, видите, – сказала бабуля указывая на неприметную, заросшую травой дорогу, ведущую через кладбище в лес. – Эта короче будет. По лесу. А есть хорошая, грунтовая.

– Нет, нам как раз короткая нужна, вот только… через кладбище.

– Ой, девоньки, бояться нужно не мертвых, а живых, – философски заметила бабушка Таня. Если бы она только знала, как была права.

– Может, пирожков на дорожку возьмёте? – предложила бабуля.

– Нет, спасибо, – ответила Ленка, – мы же в гости идем. А вот бинокль я на всякий случай захвачу.

– Бинокль? – удивилась я. – Откуда?

Подруга, покопавшись в машине, действительно вытащила полевой армейский бинокль. Она объяснила, что бинокль этот подарил ей папа, для чего, Ленка и сама не знала, но с тех пор бинокль валялся в гараже. Когда утром пошла в гараж за машиной, то он бросился ей в глаза, и она на всякий случай взяла его с собой. Зачем бинокль был нужен, она и сама не знала: авось пригодится. Бабушка Таня с недоверием посмотрела на нас, но ничего не сказала. Попрощавшись с ней, мы дружно зашагали по дороге. Однако мимо кладбища постарались пройти, как можно быстрее.

Весенний лес поразил своей несказанной красотой. Мы просто шли и наслаждались окружающей природой и весело болтали ни о чём. Погода была чудесная, настроение тоже. И так не хотелось портить его воспоминаниями о неприятных вещах, тем более мы не знали, что ждало нас впереди. Бабушка оказалась просто подарком судьбы, во всяком случае, тыл нам был обеспечен, мы знали, где можно было спрятаться и переждать в случае чего. Очень ненавязчиво мы проинструктировали бабушку Таню, если вдруг кто из плохих мальчиков надумает нас искать. Ленка сочинила для неё целую историю, чтобы усыпить чрезмерную любознательность бабули. По версии подруги выходило, что в нас влюбились чуть ли не все автомобилисты, которые вместе с нами ехали по дороге. Оказывается, мы еле отвязались от них, что, впрочем, почти было правдой, но боимся, что отвязались не навсегда. Кажется, бабуля поверила Ленке. Как только мы остались вдвоём, я засмеялась и сказала:

– От вранья у человека, говорят, нос длиннее становится, смотри, подруга, как бы ты своими историями себе фэйс не испортила.

– Ой, умоляю тебя, красоту ничем не испортишь, – отозвалась подружка. – Не могла же я ей сказать правду. А так она осталась вполне довольна, и мы не в обиде.

– А бинокль зачем?

– Не знаю ещё, но чувствую, что пригодится.

Может, Лена и права, что надо быть готовыми ко всему. Мы сегодня чудом избежали смерти и забыть об этом, конечно же, не могли. Лишь одно по-настоящему волновало нас обеих: кто же был на белой «девятке» и так настойчиво нам помогал? Кто он, наш спаситель? На эти вопросы ответов у нас не было. Мы предполагали разное:

– Может, это Руслан? – сказала я, вспомнив, как он совсем недавно спас меня от удушья. Кстати, Лене об этом я так и не рассказала.

– У него машина другая – синий «Форд», ты сама говорила, а это простой «Жигулёнок». – Потом подруга о чем-то крепко задумалась и выдала еще одну правдоподобную версию:

– Скорее всего, это тот самый тайный благодетель, который приставил к нам Лёшку, а может, и сам Лёшка, ведь мы же не знаем, какая у него машина.

– Может быть, – согласилась я. – Хотя вряд ли, он же сам сказал перед уходом, что на фирму собирается.

– Вполне возможно, что это очередная отговорка. Сделал вид, что поехал на фирму, а сам засел где-нибудь в кустах и следил за нами.

– Не исключено, – сказала я, а потом мечтательно добавила: – А вдруг это… нет, невозможно, но всё же… вдруг это Луис.

Ленка усмехнулась:

– Я понимаю, что тебе очень хочется, чтоб это было именно так. Луис, бесспорно, кандидатура более романтическая, но пора на вещи смотреть реально. Дорогая, чудес на свете не бывает, ты сама говорила, что твой Луис забыл о твоём существовании, и ваша встреча в кафетерии – это не что иное, как простая случайность.

– Ты, как всегда, права. На рыцарские поступки Луис не способен.

– Плохо, что у нас нет телефона, и мы не можем позвонить Андрею Альбертовичу.

– Зачем? – удивилась я. – Чтобы он снова нервничал и переживал? Тем более что я с ним поссорилась.

– Опять? Хотя для вас это привычное дело. Вроде брат с сестрой, а живёте как кошка с собакой.

Я не стала продолжать разговор на эту неприятную тему и поинтересовалась у Ленки, точно ли она знает, куда нам идти.

– Точно, – ответила она. – Я эти дачи хорошо знаю, приходилось бывать.

– Удивляюсь я тебе, подруга, – сказала я, – ты всегда находишь выход из самых безнадежных ситуаций и знаешь в нашей округе всё и всех так же, как все знают тебя. Я бы сама ни за что не выбралась из этого леса. И кто бы мог подумать, что рядом живёт такая чудесная бабушка.

– Разве я виновата, что у меня такой общительный характер и масса знакомых. Во всяком случае, мои знакомства нам очень пригодились, и, думаю, ещё пригодятся. Хорошо, что я здесь когда-то была и немного знаю местность. Ты думаешь, случайно мы с того оврага съехали? – подруга хитро прищурилась.

Я посмотрела на неё с недоумением и возмутилась:

– Ты с ума сошла! А если бы мы разбились!

– Это исключено, – засмеялась Ленка. – Там же дорога. Правда, по ней редко кто ездит, предпочитают объездную.

– Ёще бы! Мы, между прочим, могли себе шею сломать.

– Подумаешь, – фыркнула Ленка, – чуть больше газку прибавила, а ты разоралась. Во-первых, мне тогда некогда было тебя во всё это посвящать, если помнишь, за нами плохие мальчики гнались. И нам повезло, что я знала, куда ехала, а они – нет. Дорога эта слегка заросла, и невооруженным глазом её трудно разглядеть, а спуск в овраг вообще скрылся в кустарнике. Но я-то знала, куда еду. Между прочим, не первый раз ею пользуюсь. В объезд долго.

– Ты с ума сошла, – в который раз повторила я.

– Какой же русский не любит быстрой езды? – ответила она.