Текст книги "Большая книга ужасов – 62 (сборник)"

Глава 16
Проклятое золото

Дома их встретили встревоженные Ванины родители.

– Куда вы подевались? – набросились они на ребят. А те в ответ рассказали самую невероятную историю, в которую никто не поверил бы, если бы не доказательства.

Вооружившись фонарями, ребята и Ванин отец спустились в подвал. Мама, хоть ей и было очень любопытно, вынуждена была охранять Люську.

С нишей пришлось повозиться, она никак не хотела вращаться и открывать проход в тоннель. Что-то ее заклинило.

– Можно спуститься по склону и зайти оттуда, – предложил Ваня. – Только надо взять веревку, иначе там шею свернешь.

– Да погодите вы, – остановила их Лиля, – в тетради же написано, Ольга стояла за закрытой дверью, значит, плиты вынимали вот эти, прямо под нишей.

– Точно! – подтвердил Ваня. – Меня на этом самом месте знаете как крутило! Но я же не знал, что стою прямо над проклятым золотом!

– Так, тут надо специальный инструмент, – сказал отец, – плиты очень плотно подогнаны, возможно, придется разбивать их. Сегодня мы точно не сможем ничего сделать, давайте отложим до завтра.

Ваня хоть и согласился с доводом отца, но был разочарован, хотелось же прямо сейчас, по горячим следам. Тетрадь Ольги буквально жгла руки. Но пришлось смириться. Он проводил Лилю до дома, договорившись встретиться утром.

Провел еще одну бессонную ночь. Ему все казалось, будто Зинуша сидит в ногах и пялится своими глазищами, и затылок ломило, и волосы болели, и холодок по спине, все признаки присутствия потустороннего существа.

А утром о найденной тетради и проклятом золоте уже заговорил весь город.

Он вскочил на рассвете, не в силах больше ждать, и застал отца уже за завтраком.

Они с мамой обсуждали, не лучше ли будет оповестить городскую администрацию, чтобы вскрытие тайника прошло официально.

Ваня нервничал, от завтрака отказался, собрался было идти к Лиле, но, выйдя из дома, увидел, как возле забора собирается народ.

Ваня растерянно поздоровался.

А события уже начали разворачиваться с неимоверной скоростью. Сначала прибежала раскрасневшаяся Лиля и сбивчиво рассказала о своем вчерашнем разговоре с родителями. Те, в свою очередь, кому-то позвонили, и пошло-поехало.

Народ все прибывал. За забором уже собралась порядочная толпа. Мама беспокойно поглядывала в окно и спрашивала у папы, не пригласить ли их всех на чай?

Ваня заметил среди толпы лодочника дядю Митю, Серегу и других ребят.

Часам к девяти примчался полицейский автомобиль, оттуда выбрался взволнованный начальник полиции и, расталкивая народ, прошел прямиком в дом.

Ване пришлось рассказать о вчерашних приключениях в подземелье и найденной тетради. Тетрадь торжественно предъявили, начальник полиции хотел было изъять ее для изучения, но не успел. Приехал замглавы городской администрации, а за ним и сам мэр.

В доме началась жуткая суета. Незваных гостей водили в подвал, опять пытались повернуть нишу, но не смогли. Вызвали директора краеведческого музея, оказалось, он тоже дежурил в толпе вместе с группой энтузиастов-археологов – студентов местного педагогического университета и их преподавателя-историка.

Во дворе и доме яблоку негде было упасть, а люди все приходили и приходили.

Наконец, появились рабочие со специальным оборудованием. Но едва они приступили к рассверливанию каменных плит, как раздался жуткий треск, грохнуло, будто молния, и рабочих разбросало по подвалу. Сам подвал заволокло густым сизым дымом.

Бросились спасать рабочих, вызвали «Скорую помощь». Все были живы, но с ушибами. Когда рабочих вытащили из подвала, они, ругаясь, заявили, будто под плитами проложен силовой кабель, а их не предупредили. Потребовали план дома со всеми коммуникациями. Иначе работать отказывались.

План дома был предъявлен, но никакого силового кабеля под плитами и в помине не было.

Во дворе и в доме бродили посторонние, пострадавшие рабочие, врачи со «Скорой», соседи, полиция, администрация…

Студенты порывались лезть по откосу в подземный ход и попробовать прорваться в подвал с обратной стороны. Крик, шум, гам… И, кажется, только Люська была довольна происходящим, она бегала от одного к другому, знакомилась и лопотала что-то на своем языке.

К полудню дядя Митя не выдержал:

– Вы бы пригласили священника…

Его предложение прозвучало настолько неожиданно, что все присутствующие несколько минут только недоуменно поглядывали друг на друга.

И тут его поддержала бывшая владелица дома Валентина Ивановна Синельникова, она, разумеется, тоже пришла вместе со всеми.

– Действительно, надо позвать батюшку, у меня и телефон есть, – сказала она.

– Конечно! – разом заговорили несколько человек.

– Золото проклятое!

– Но вы же понимаете, это все просто сказки…

– Как сказать…

– А при чем тут священник? Он что, будет снимать проклятие?

– Господа, вы меня извините, но это же дикость, язычество!

– Вот пусть батюшка и решит, язычество, не язычество…

Администрация переглянулась с полицией и посмотрела на врачей. Те пожали плечами.

– Валентина Ивановна, позвоните, пожалуйста, священнику, – прозвучал голос Ваниной мамы, – стыдно сказать, я сама собиралась, положено же дом после ремонта освятить, традиция и все такое… – она смутилась. – К тому же у нас тут сами видите, что творится…

– Сумасшедший дом! – буркнул кто-то недовольный.

А Валентина Ивановна уже звонила своему знакомому.

Толпа не исчезала. Она росла, подходили все новые любопытные. Несмотря на жару, люди не расходились, перекликались взволнованно. Ждали батюшку из соседнего храма.

Вскоре и он подъехал, да не один, с дьяконом и помощником.

Поздоровавшись со всеми и выслушав суть проблемы, священник невозмутимо начал готовиться к освящению дома.

Ваня еще ни разу в жизни не видел, как освящают дома, он с любопытством ходил за священником, наблюдал за совершением обряда, разжиганием кадила, распространявшего по дому запах дымного ладана, вслушивался в слова священника и восклицания дьякона.

Священник и дьякон прошлись сначала по дому, потом спустились в подвал и там кадили во всех углах, а после еще священник специальной кисточкой брызгал на стены святой водой. Лиля сказала: «Ну вот, окропил, теперь наверняка проклятие снялось».

Священник побрызгал и всех присутствующих, многие крестились.

После всего рабочие нехотя спустились в подвал и приступили к извлечению каменных плит. На этот раз обошлось без происшествий, плиты удалось вытащить, почти не повредив, оказалось, они не такие уж и толстые, под ними была земляная подушка, раскопав ее, обнаружили вертикальную плиту, закрывавшую сам тайник.

Наконец на поверхность вытащили увесистый, из потемневшего дерева сундук.

В подвале народу набилось – не протолкнуться. Прибыли в довершение ко всему местные журналисты и съемочная группа из телецентра. Полицейские всех посторонних попытались выпроводить, но люди не расходились, всем было интересно увидеть проклятое золото.

Кое-как навели порядок. Телеоператор приготовился снимать, журналисты стояли наготове с фотоаппаратами.

Крышку сундука со всевозможными предосторожностями открыли…

В подвале повисло гробовое молчание. Сундук был полон, но не золотом, это была желтовато-красная труха, рассыпающаяся при прикосновении в пыль.

– Что это? – послышался удивленный голос мэра.

– Ржавчина, – ответил дядя Митя – Лодочник.

– Но ведь золото не ржавеет?

– Проклятое, да еще на крови – ржавеет, – отозвался дядя Митя.

Начальство довольно скоро разъехалось. Полицейские еще оставались, но больше для проформы, пока народ не разошелся.

Сундук увезли историк и его студенты для тщательного изучения.

Через пару часов дом и двор опустели.

Мама накрыла стол на веранде.

Валентина Николаевна Синельникова, дядя Митя, Лиля с родителями, Серега с ребятами – вот и все гости.

– Какой сегодня удивительный и в то же время совершенно сумасшедший день, – произнесла мама, наливая всем чай.

– Со мной точно ничего подобного не случалось, – добавил Ванин отец. – Конечно, жаль, что никакого золота не нашли, но…

– Нашли, – усмехнулся дядя Митя, – да только оно ушло.

– Может, и не надо было его находить, – сказала мама, – пусть бы и лежал там сундук, кому он мешал.

– Домовому, – неожиданно для себя выдал Ваня и сразу же прикусил язык.

– Ах, ну да, – улыбнулась мама, – выдуманный друг этой несчастной девочки, как она его называла – Зинуша… Очень надеюсь, что ей удалось выжить, – мама вздохнула.

– Удалось, – как эхо, прозвучал голос Валентины Николаевны.

И все сидящие за столом повернулись к ней.

– Да, вы не ослышались, Ольге удалось выжить и стать мамой моей бабушки.

– Выходит, Татьяна Афанасьевна была дочерью Ольги?! – чуть не крикнул дядя Митя.

– Да, Ольга Синельникова – моя прабабушка, – кивнула Валентина Николаевна.

– Как же так, – заволновалась Лилина мама, – мы столько лет прожили на одной улице, общались, а мне и в голову не пришло… А вы всегда знали?

– Нет, бабушка перед самой смертью рассказала то, что узнала от своей мамы. После бегства Ольге удалось добраться до Орла, сначала просто повезло, она забралась в вагон товарного поезда, а потом на одной из станций ее поймал патруль, но она выдумала историю, будто ее обворовали, так ей помогли выправить документ и посадили на поезд. В Орле она нашла тетку Пелагеи, какое-то время жила у нее, потом училась в медицинском, замуж вышла, родила Татьяну. Перед самой войной Татьяна приехала в наш город. Да так и осталась. А Ольга отправилась на фронт, оперировала в полевом госпитале, погибла во время бомбежки. Вот такая история…

– Татьяна Афанасьевна знала о кладе? – спросила Ванина мама.

– Нет, об этом Ольга не рассказывала, видимо, не хотела подвергать дочь опасности, – ответила Валентина Николаевна. – Бабушка относилась к слухам, блуждающим по городу, как к легенде, хотя она видела могильную плиту с именем своей матери, но как-то так получилось, из нашей родни мало кто уцелел, а те, с кем Татьяна общалась, или сами ничего не знали, или предпочитали не говорить на опасную тему. Фамилия у нее была другая, по отцу, это она уже после замужества стала Синельниковой. Дед приходился ей какой-то дальней родней или однофамильцем, у нас Синельниковых много. Дом в конце концов ей и перешел по наследству. Никто в нем больше жить не смог.

– Скажите, а ваша бабушка не рассказывала вам о домовом? Не беспокоил ли он ее? – спросил Ваня.

– О домовом? – улыбнулась Валентина Ивановна. – Нет, не беспокоил. Во всяком случае, она не жаловалась.

– А насчет призрака? Ведь она слышала разговоры о призраке своей матери, – не отставал Ваня. – Вы только что сказали, что в доме, кроме вашей бабушки, никто из Синельниковых жить не смог, почему? Вот вы лично почему продали старинный дом, родовое гнездо, можно сказать?

– Ваня, – с укоризной перебила мама.

Валентина Николаевна смутилась.

– Даже не знаю, что ответить, – произнесла она, – этот дом… с ним связано слишком много неприятных воспоминаний. И действительно, в нем никто из местных жить не хотел, даже и смотреть не приходили. Знаете, вроде бы ничего конкретного и не происходило, но все равно люди сторонились. Потом уже сын опубликовал объявление о продаже в Интернете.

– Мама, что же ты молчишь! – возмутилась Лиля. – Расскажи, как домовой всех наших соседей пугал, ты ведь его тоже видела! И я, и моя подруга, и еще многие!

От неожиданности Лилина мама вздрогнула и развела руками:

– Кто же о таком будет говорить, так, шептались, слухи ходили…

– Вот у вас вечно слухи ходят, – в сердцах высказала Лиля.

– Да кто же знал-то! – оправдывалась ее мама.

– Друзья мои, давайте не будем ссориться, – воскликнула Ванина мама, – все так хорошо и благополучно завершилось, и мы не в обиде, честно!

– Мне так неловко, – созналась Валентина Николаевна, – возможно, надо было вам рассказать о доме и его истории, но как бы я выглядела в ваших глазах? Сумасшедшей теткой?

– Да что вы!

– Нет, нет, – продолжила Валентина Николаевна, – я вот о чем подумала: когда бабушка умерла, мы, родственники, разобрали ее вещи, взяли, кому что понравилось. А она была человеком глубоко верующим, понимаете, у нее икон было много, и старинных тоже.

Ваня сразу же вспомнил пятно на обоях и мамино объяснение насчет божницы. Оказывается – правда, были иконы.

– Так вот, иконы я забрала, а без них дом, возможно, оказался как бы беззащитным, и от этого проклятый клад как-то воздействовал на домового, на этого Зинушу. Он пытался привлечь внимание не к себе, а к тому, что ему мешало, – проклятому золоту.

– Призрак Ольги и раньше являлся, – буркнул дядя Митя.

Валентина Николаевна вздохнула:

– Другого объяснения у меня нет. Но, думаю, если бы я вынуждена была жить рядом с проклятием, как домовой, мне было бы очень плохо, и я бы сделала все, чтобы от него избавиться.

– Да, – вздохнула мама, – в мире столько загадочного…

Гости разошлись на закате.

На сад опустился туман. В траве стрекотали цикады…

Ваня и Лиля стояли на обрыве и смотрели на закат.

– Тебе жалко золота? – спросила подруга.

– Нет… мне жаль, что все закончилось, было круто.

– Да, мне тоже, – согласилась Лиля. – Как думаешь, он еще придет?

– Домовой?

– Да…

– Не знаю.

Эпилог

Люська заливисто хохотала, ее смех разносился по всему саду.

Довольная мама сидела в шезлонге с книжкой, жмурилась от солнечных зайчиков, прыгающих по деревьям, и ела вишню с блюдечка.

Ваня осторожно подкрался к кустам смородины и выглянул: на траве сидела счастливая Люська, а рядом валялся здоровенный серый котище. Он виртуозно подбрасывал вверх разноцветные маленькие шарики и ловко жонглировал ими всеми четырьмя лапами. Люська визжала от восторга, не забывая при этом хватать кота то за ухо, то за усы, норовя выбить один из шариков, но ей это никак не удавалось. Они были так увлечены игрой, что не замечали никого вокруг. Кот явно испытывал не меньшее удовольствие, по его шерсти время от времени пробегали синие искры…

– Зинуша, – прошептал ошеломленный Ваня.

Ирина Щеглова
Книга тысячи судеб

Глава 1
Барская усадьба

– Смотри-ка, скоро взойдет луна, – сказала Лиля.

Иван остановился и стал вглядываться в вечернее небо.

– Пойдем, – позвала подруга, – неохота по темноте возвращаться.

Иван кивнул и послушно зашагал рядом по широкому проселку, взбиравшемуся по склону холма. По обе стороны дороги густела трава в человеческий рост. Скоро сенокос.

Солнце падало за холмы, но их макушки еще золотились, а отсюда, со склона, уже можно было увидеть бледную полупрозрачную луну.

Одуряюще пахли травы, нагретая за день земля еще дышала жаром, но из низины, от реки тянуло свежей прохладой, хотя ветра совсем не было, маковки и метелки трав стояли, как нарисованные.

Иван тянул носом воздух и радовался.

– Как пахнет, а! Чувствуешь? – то и дело обращался он к Лиле.

– Чудной ты, – улыбалась подруга, – в Москве что, дышать нечем?

– Нечем, – согласился Иван.

Летом Лиля часто бывала у деда с бабушкой, живущих в небольшой деревне, недалеко от ее родного города. Лилин дед на пенсии подрабатывал ночным сторожем на заброшенной машинно-тракторной станции, но бывало, что его некому было подменить, и дед оставался там на несколько дней, тогда Лиля относила ему продукты, больше ведь никто не позаботится.

В этот раз она прихватила с собой своего друга Ивана, недавно заехавшего в гости. Познакомились они год назад. Родители Ивана, москвичи, купили старый купеческий дом в родном Лилином маленьком уютном городке. Обстоятельства знакомства были связаны с тайной дома, которую ребятам пришлось расследовать. Пока расследовали, подружились.

Друзья шагали по пыльному проселку, взбирающемуся на холм, на самой его макушке и был охраняемый дедом объект.

– Не понимаю, что там охранять, – недоумевал Иван, – там же нет ничего. Все ценное давным-давно вывезли или растащили.

– От дураков, – объяснила Лиля. – Там же раньше усадьба была помещичья, знаешь?

Иван покачал головой:

– Откуда! Первый раз слышу.

– Короче, в самом главном доме сидело управление станцией. А все технические службы были в хозяйственных постройках – там же их много: сараи, конюшни, еще два флигеля, правда, один сгорел, но это давно было. Когда станция закрылась, в усадьбе стали собираться парни и девчонки, и никого это особенно не волновало. Но однажды Степка Сечников, я его почти не знала, он старше намного, попытался проникнуть на второй этаж, в общем, они с друзьями сломали замки на дверях, вытащили доски. Но до второго этажа Степка не добрался, под ним рухнула старая деревянная лестница, и он погиб.

– Да ты что! – Иван даже присвистнул.

– Было у нас тут такое… вот с тех пор приставили к усадьбе сторожа, и время от времени сюда приезжают полицейские для проверки и гонять непрошеных гостей.

– Жутковатое место, – заметил Иван.

– Обычное, – Лиля как будто запнулась. – Дед уже целый год сторожит, и, как видишь, ничего с ним не случилось.

Ребята поднялись на холм, и слева, за разросшимися деревьями Иван увидел ржавые ворота с частью кирпичной ограды. На столбике ограды неподвижно сидел черный ворон, издалека Ване даже показалось, что это не живая птица, а изваяние.

– Пришли, – сказала Лиля и уверенно направилась к воротам.

Почти сразу Иван услышал собачий лай и остановился в нерешительности.

Ворон вдруг пошевелился, медленно расправил крылья, взмахнул ими несколько раз и взлетел…

– Тихо! – прикрикнула Лиля на собак. Из-под ворот показалась здоровенная собачья морда.

– Привет, Челкаш, – поздоровалась девочка, – а Малой где? Ждете меня?

Челкаш радостно рыкнул.

Лиля с трудом отворила маленькую скрипучую калитку, позвала:

– Идем, не бойся.

Иван осторожно ступил на двор бывшей усадьбы, и к нему сразу же подбежали два здоровенных пса, на первый взгляд – помесь овчарки непонятно с кем. Псы были настроены дружелюбно, обнюхали и пропустили, но бежали с двух сторон, то ли охраняя, то ли конвоируя. Иван чувствовал себя не совсем уютно с таким эскортом, но виду не подавал.

– Челкаш – странная кличка, у Горького рассказ есть с таким названием, – придав голосу беспечности, заметил Ваня.

Лиля пожала плечами:

– Не знаю… дед назвал, он говорил, что это значит степной охотник, ястреб…

– В рассказе – это просто фамилия героя, – поделился Иван, – а что она значит – может, и ястреб.

– Лично мне нравится, Челкашу – тоже, – она ласково потрепала довольного пса по загривку, – правда, Челкаш?

Иван улыбнулся и тоже хотел было погладить собак, но Малой коротко огрызнулся, Челкаш тоже не выказал особого восторга.

– Ну и ладно, – пробормотал Иван, разглядывая двор и постройки.

Двор ничем не напоминал барскую усадьбу, скорее – территорию заброшенного предприятия. Гаражи, цех, смотровая яма, ржавый металлолом, собранный в кучу, выбитые стекла, заколоченные окна, кое-где провалы в стенах, да и крыши тоже все в дырах.

Но вон то здание, темное, приземистое, слепое, оно сразу привлекло его взгляд и почему-то встревожило.

– Это тот самый барский дом? – переспросил он у подруги.

– Ага, – ответила та и махнула рукой спешащему навстречу деду.

– Гости пожаловали, – издалека крикнул дед, – вот и хорошо, я как раз чай согрел.

– Дед, я тут тебе ужин притащила, – сообщила внучка.

– Значит, будем ужинать, – дед подошел, протянул Ивану большую темную ладонь, пожал крепко, стиснул пальцы.

– Петром Васильевичем кличут, – представился он, пытливо вглядываясь.

– Иван…

– Дед, это Иван, он из Москвы, в гости приехал.

– Ну, проходите в сторожку…

Сторожка – маленький домик, почти у самых ворот. Единственное неразрушенное строение. Внутри и печка имелась, и стол, и топчан.

Лиля деловито доставала из сумки продукты, раскладывая на столе:

– В кастрюльке картошка вареная, в этом свертке сало, здесь хлеб, вот пирог, еще теплый. Тут яйца, заварка, сахар, соли немного насыпала, вдруг у тебя кончилась.

– Ну, пир горой, – усмехнулся дед, – вы присаживайтесь, ребятишки, сейчас лампу зажгу, а то уже темно.

– Керосин-то у тебя есть? – спохватилась Лиля.

– Есть.

– А собачий корм?

– Хватит, – ответил дед.

Пока они говорили, Иван осматривал темную маленькую комнату, побелка на стенах закоптилась, лампочка под потолком, судя по всему, не работала, дед зажег керосиновую.

И вдруг он увидел на деревянной полке несколько плотно прижатых друг к другу книжных корешков. Книги были очень старыми, Иван никогда раньше в руках таких не держал. Ему стало интересно.

– Это ваши книги? – спросил он у деда.

– А, эти… так, общие, – ответил он. – Читаю иногда, тут телевизора-то нет.

– Можно посмотреть?

– Смотри, конечно. Там под топчаном еще есть.

Иван подошел к полке и пригляделся к корешкам книг, силясь прочитать названия, но корешки были так затерты, что он не смог ничего увидеть. Осторожно потянул на себя одну из книг, она подалась, в руках оказался фолиант, коричневый потертый переплет, осыпавшаяся позолота тисненых букв… Раскрыл – хрупкие пожелтевшие страницы, казалось, рассыплются от прикосновения. Это были «Сказки арабскiя», да-да, те самые «Тысяча и одна ночь», некоторые из них Иван читал и видел мультфильмы, но вот такую книгу в руках держал впервые в жизни.

– Ничего себе, – невольно вырвалось у него, – этой книге больше ста лет! Ее в музей надо отдать. Откуда она здесь?

– Так из библиотеки, – ответил Лилин дед, – тут в барском доме библиотека была, оттуда и натаскали.

Действительно, штамп библиотечный был, только страница сильно повреждена и кусок оторван, вот Ваня не сразу и рассмотрел.

Очень не хотелось выпускать книгу из рук. Раритетище! Так и тянуло забраться куда-нибудь в уголок подальше от посторонних глаз и с замиранием сердца углубиться в чтение…

– А куда же делась библиотека? – спросил он.

– Кто ее знает, – пожал плечами дед, – должно, до сих пор там и осталась.

– Где это – там? – не отставал Иван.

– Дык в доме, где и была, на втором этаже…

Ничего себе! Ваня посмотрел на подругу:

– Ты знала?

– О книжках-то? Конечно. Я тут «Трех мушкетеров» нашла, правда, читать неудобно с «ятями», зато там такие картинки, восторг! Я тебе покажу.

– И мушкетеры старинные?

– Да, там год то ли тысяча девятьсот второй, то ли тысяча девятьсот четвертый… – ответила подруга.

– Лиля, ты с ума сошла! – воскликнул Иван. – Ты вообще представляешь, сколько стоят сейчас эти книги?! Получается, у вас под носом лежит сокровище, а вы ни ухом ни рылом!

– О, всполошился, – усмехнулся дед, – сядь, утихомирься, тут этих книжек, может, с десяток, а больше-то я и не видел. Дом много лет заколочен, ветхий, туда не ходит никто. А с того времени, как Степка погиб, тем более. По-хорошему, тут все снести надо, да у начальства, видать, руки не доходят или средствов нету. Я так думаю, что и книжек больше никаких нет, ежели и была библиотека, так ее лет тридцать как вывезли.

– Но ведь вы тут живете, если бы вывезли, вы бы знали, – перебил его Ваня.

– Шустрый ты! – рассмеялся дед. – Мне только и делов было, что за книжками следить. Должно, вывезли, а что не вывезли, так растащили наши местные или пришлые. Потому здесь ничего ценного давно не осталось.

Ваня напоминающе постучал пальцем по книге:

– А это?

– Это! – подхватил дед. – Охота возиться, нести в музей, или куда там. – Замолчал и вдруг добавил: – Только лучше отсюда ничего не уносить, не к добру это…

– Шутите? – удивился Иван.

– Нет, он не шутит, – ответила за деда подруга, – у нас тут разные легенды об этом месте ходят, и про библиотеку, и про книги, и почему Степка погиб.

– А, понятно, дом с привидениями, любителями читать, – улыбнулся Иван.

Они с Лилей понимающе переглянулись. Прошлогодняя история с «проклятым золотом», тайным подземным ходом, домовым и призраком девушки не забылась.

– Нет, – отмахнулась Лиля, – здесь покруче будет. Дед, расскажи, а?

Дед неспешно налил чаю в эмалированные кружки, разложил на блюдце сахар, разломил домашний пирог с ягодами.

– Можно и рассказать. – Он подвинул кружку Ване. – Давно это было, тому назад лет около ста…