Текст книги "Краски. Бетонный дворец. Часть 2"

14

Приподняв ворот ярко-синего пальто, скрывавшего ее от пронизывающего мартовского ветра, Пенелопа миновала парковку у здания корпорации. Она потянула дверь на себя и, устав бороться со стихией, ступила внутрь здания, где было значительно теплее и спокойней, чем на улице.

– Доброе утро, мисс Фрост! – Улыбнулся ей темнокожий охранник.

– Доброе утро, мистер Бишоп, – вернула ему любезность девушка и поспешила в офис.

Сразу возле секретарской стойки ее встретила Элис, прикрывающая рукой трубку.

– Селеста снова потерялась, – прошептала она и протянула ей офисный телефон.

– Отдай ее Палермо, с меня сняли курирование этой девочки, – прошипела смуглянка, но секретарь уже всучила ей аппарат.

Девушка лишь закатила глаза. Она не представляла, зачем держалась в штате такая работница, не умеющая абсолютно ничего! Более того, первые два месяца испытательного срока по приказу начальства за нее отвечала Пенелопа, то еще развлечение.

– Алло, – проговорила она в трубку утомленно.

– Пенни, милая, я снова заблудилась. Какая ж я глупая! – Плакала девушка навзрыд.

– Где ты и что видишь? – Начала привычные вопросы менеджер, расстегивая пальто.

Утро началось крайне неудачно. Вот уже и Джим на нее косится, что зависла на телефоне прямо с прихода, и Тамара ждет, чтобы поднять документы по «Львам», а она слушает излияния от нерадивой работницы.

– Сэл, стой! – Прервала ее истерику Пенелопа. – Поймай первое попавшееся такси, назови водителю адрес корпорации и езжай сюда. Все!

Тишина в трубке повисла надолго.

– Боже, как просто, – выдохнула девушка. – Как я сама не догадалась? Спасибо тебе!

Интересно, как Селеста ориентировалась в обычной жизни? Нет, конечно, ответ у нее имелся. «Нормально» – произнесла пухленькая малышка, когда наставница спросила у нее. То есть, девушка терялась именно по рабочим вопросам, как мило и удобно!

– Закончила болтовню? – Поинтересовался Джим.

Пенелопа лишь скривила лицо, но промолчала. Она вернула аппарат Элис, повесила пальто в шкаф и уселась на планерку к главному менеджеру. Он поедал ее жадным взглядом похотливого самца, но той не было дела. Если Джим не станет распускать руки – а он не станет, не осмелится! – девушку мало волновала его сексуальная неудовлетворенность. Постоянно облизывая губы и меняя позу на более выгодную, если таковая могла быть с его неопрятностью и габаритами, главный менеджер провел стандартную утреннюю процедуру отчетности в их отделе. Ничего нового они друг другу не рассказали, но традиции обычно правят миром, какими бы абсурдными они не были.

Собрав бумаги со стола начальника, Пенни направилась дальше по офису. Когда с Тамарой закрылся вопрос по документам с «Лайонс Инк», в офис ворвалась розовощекая Селеста. Девушка скинула куртку и уселась на рабочее место, словно нашкодивший котенок, прижавший уши, но к ней уже направлялся толстый кудрявый шеф, готовый отчитать работницу.

– Где ты была? – Рявкнул он.

– Отвозила документы в «Фриско Бридж Девелоп», – тихо проблеяла Сэлли.

– Отвезла?

– Да, – почти шепотом доложила подчиненная.

Джим вскинул толстую руку с часами к глазам и, злобно цыкнув, отстал от бедняги. Пенелопа лишь покачала головой. И дня не проходило, чтобы Палермо не напал на без того растерянную девочку, а та лишь подогревала его эго своим виноватым видом.

– Тебе нужно научиться давать ему отпор, Селеста, иначе он так и будет бесконечно тебя задирать! – Наставляла ее как-то Пенелопа в женской уборной, пока та приводила в порядок поплывшую от слез тушь. – Будь выше, отвечай ему более твердым голосом.

Сегодня, похоже, обошлось без слез. Но это скорее исключение, чем правило. Пенни глянула по офису в поисках свидетелей, но никому особо не было дела, что Сэл снова получает от начальства оплеуху. Никому, кроме одного человека.

За кадкой с фикусом на синем кожаном диване тихой бетонной глыбой сидел водитель мистера Траста. Он склонился над столиком с открытым журналом, но, судя по его заинтересованному взору, направленному в зал с менеджерами, не читал его, а наблюдал. Странный тип, и как шеф поддерживал с ним общение? Ее напарницы смело общались с бугаем, посаженным не иначе как следить за порядком, но у Пенелопы не хватало духу заговорить с ним. Все просьбы по их отделу, если таковые имелись, они отдавали Тамаре, которая сразу же и с легкостью нашла с ним общий язык. Видимо, у нее на родине подобные лица разгуливали в обнимку с белыми медведями по улицам, и рыжая сотрудница уже не удивлялась им. Мисс Фрост передернула плечиками от холодного взгляда строгих болотных глаз. Вот уж кому на пути бы никогда не хотелось встать!

Мобильный, лежащий на столе, сообщил вибрацией о новом письме.

«Позволит ли прекрасная принцесса выкрасть ее из дворца на сегодняшний вечер?»

Пенелопа улыбнулась увлекательной игре, но сейчас ей было совсем не до этого. Да и молодой человек, положивший на нее глаз, пугал ее не меньше водителя начальника. Подкачанный и жилистый, коротко стриженный, с сильной шеей и строгим взглядом, он вызывал в ней очень разрозненные чувства. К тому же, познакомились они с Честером на улице, случись что – у них даже общих друзей нет, чтобы найти концы.

«Принцесса сегодня занята, попробуйте навестить ее позже» – ответила она и отложила телефон. Не хватало еще, чтобы Палермо сорвал на ней сдержанное утром недовольство.

Когда рабочий день стал близиться к завершению, мисс Фрост вспомнила о своем отшитом кавалере, и отнюдь не из-за позитивных событий. Девушка собиралась выйти из здания конторы, когда начальник отдела догнал ее и двинулся рядом.

– Куда ты идешь? – Спросил Джимми.

– Домой, – ответила она на глупый вопрос.

Пенелопа меньше всего хотела бы такое сопровождение. Она оттеснилась от мужчины вбок, увеличив между ними расстояние, он тот не отставал.

– Давай, я тебя провожу, – напирал он.

– Мне недалеко, Джим, не напрягайся, – отказалась девушка и, завидев недобрый огонек в черных глазах, поспешила добавить: – Спасибо!

– У тебя есть парень?

Тактичности и обходительности этому толстяку явно не хватало. С таким подходом к противоположному полу можно остаться в одиночестве навечно. Впрочем, за все время работы в корпорации, она никогда не видела Джима в компании девушки, помимо сотрудниц. Но с ними ни о каких отношениях и речи быть не могло, слишком уж непочтительный он в делах.

Она хотела уже ответить отрицательно, потому что Пенелопа не любила обманывать, но тут увидела его, стоявшего возле отполированного темно-синего автомобиля на выезде из внутреннего двора фирмы. Улыбка озарила лицо девушки, потому что крепкие руки мужчины сжимали огромный букет алых роз.

– Теперь есть, – бросила она толстяку и направилась к своему ухажеру.

Она осторожно приблизилась к молодому человеку в черной кожаной куртке и темных очках, хотя погода была далеко не солнечная, и застенчиво улыбнулась.

– Здравствуй, принцесса, – тихо поздоровался он и прикоснулся к ее ладони. – Прости, я не послушался. Но и ты не дала точных сроков. Прошло уже три часа с момента твоего сообщения, больше ждать я не смог.

– Я рада тебя видеть, – улыбнулась Пенни.

Она вдруг почувствовала себя рядом с ним очень защищено, словно за их спиной и не стоял громоздкой кучей главный менеджер, раскрыв рот.

– Это кто? – Уточнил Честер, кивнув на безмолвного зрителя их теплых чувств.

Он хрустнул шейными позвонками, уложив голову на бок, и приподнял бровь, глянув сквозь темные стекла на излишне любопытного нарушителя их идиллии.

– Сослуживец, – коротко сообщила она и бросила главному менеджеру кость: – Пока, Джим! До завтра.

Тот звучно захлопнул рот и поплелся вдоль дороги к трамвайным путям.

– Если ты действительно сегодня занята, могу отвезти тебя, куда скажешь, – снова смягчился он. – Но если ты позволишь мне украсть тебя у мира, я найду, чем занять наш вечер. Что скажешь?

Пенелопа, немного напуганная натиском, приблизилась к нему вплотную и очень осторожно сняла с его лица темные очки. На нее восхищенно смотрели теплые карие глаза, излучающие добро и преданность. Девушка улыбнулась, чем вызвала на его лице ответную улыбку, стирающую всю строгость с физиономии мужчины.

– Позволю, – склонила она голову. – Только к полуночи меня нужно будет вернуть во дворец, завтра снова на работу.

– Как решит принцесса. Я был готов просто вручить тебе букет и довезти до нужного места, а тут целый вечер!

Он протянул ей розы и нежно поцеловал в уголок губ.

15

Поправив шлейф длинного платья цвета ночного неба, она передернула плечиками, уравновесив на спине глубокий вырез с драпировкой-качелью. Удостоверившись, что все безупречно, Мелани вышла за дверь приемной, оставив Синтию собирать инструмент в одиночестве, потому что время поджимало. На пару с Тимоти Гудвином они неплохо подлатали ее перед Балом, потому что, не смотря на абсолютно дикие по своей сложности три последних месяца, она должна сегодня сиять. Хоть сияние, насколько знала хозяйка «Фонда», исходит не из косметики, а из сердца, это не означало, что она пренебрежет внешностью.

– Ты прекрасно выглядишь! – Пробасил ей на ухо ожидавший снаружи супруг, ходивший теперь за ней по пятам, словно телохранитель.

Послав ему воздушный поцелуй, чтобы не смазать помаду поцелуем обычным, женщина взяла сопровождающего под руку, и чета спустилась по огромным каменным ступеням в большой зал с темно-синими портьерами, ежегодно встречавший уйму щедрых гостей в своих стенах.

– Хорошо, что Алексы сегодня нет в этом дурдоме, – прошептала Мелани, окинув начинающее заполняться людьми помещение.

– Согласен, – кивнул муж, отправив серьезный взгляд на сербскую команду, вальяжно занявшую центральный столик. – Хоть сама Алекса и другого мнения.

Как только Мелани озвучила цель финансирования в этом году, список приглашенных на Весенний Бал вырос втрое, и отнюдь не за счет тех, кто мечтал отдать свои кровные денежки под намерения благотворительной организации, нет. На легкомысленное стремление хозяйки «Фонда» организовать в детских домах праздники слетелись стервятники, падальщики, аллигаторы, гиены и прочие представители фауны самых скандальных изданий штата. Всем не терпелось посмотреть, как женщине удастся внедрить излишества туда, где порой не хватает элементарно необходимого.

Однако Мелани твердо придерживалась выбранной тематики. Она четырежды переписывала речь и читала ее самым приближенным людям, чтобы понять эмоции слушателей на ее настроение. Но если бы не Оливер, слушавший все четыре редакции ни по одному разу, то не видать ей сегодня уверенности в себе, как и собранных средств, сумма которых приятно удивит по окончании процесса их обоих.

Подготовка к Балу была настолько напряженной в этом году, что женщина невольно подумывала о том, чтобы свернуть всю лавочку к чертям собачьим. Люди, мысли, средства, нервы, планы – ничего не складывалось так, как хотелось. Буквально каждый шаг в сторону мероприятия ломал ноги в трех местах, показывая всеми своими явлениями, что нужно осесть на тихом больничном и зализывать раны, а не ломиться сквозь бетонную стену головой вперед.

Но не на ту нарвались! Мелани Траст не сдается под гнетом сложностей!

И вот этот день настал, прекрасный и чудовищный. Отмытый зал сверкал диодными лампочками с черного зеркального потолка, а на столах искрились хрустальные стаканы, бокалы и графины под напитки. Да и сама зачинщица провокационного мероприятия сверкала и искрилась, не забывая, ради чего она старается.

Ей бы очень хотелось, чтобы Лиз была сегодня здесь и увидела воочию ее триумф. И пусть подруга находилась на постоянной телефонной связи с ней, следила за событием по телевизору и вообще всячески поддерживала, но Мелани этого было мало. Она хотела фурора, восторга, светящихся глаз! И изумления девушки, когда та услышит сумму, собранную за вечер.

Вздохнув, хозяйка «Фонда» принялась походкой пантеры обходить территорию, проверяя готовность столиков к началу. Впервые в ее сердце не было вкрадчивости и заискивания, лишь сухая цель и готовность получить свое сполна. Тем жестче было ее разочарование в себе во время вопросов. Тем сокрушительней был моральный провал по всем фронтам, отчаяние и слезы на сцене под взглядом шести сотен людей и пары десятков видеокамер.

– Да, возможно это глупо, вы правы, – дрогнувшим голосом призналась она. – Но это часть истории нашей страны, наших традиций. Безмерно больно, когда дети, вышедшие из бездушного интерната, вырастая, не имеют в своем доме даже елки, потому что это было не принято в их детстве. Люди, вышедшие из подобных заведений, не знают праздника. Они не умеют радоваться, полноценно быть частью социума, системы, страны. Извините, всем спасибо.

Разбитая, она спустилась со сцены и вышла в ближайшие портьеры в оглушающей тишине зала. Едва за женщиной закрылась синяя ткань, гул в зале начал нарастать. Оливер, неизменно сидящий за самым близким к сцене столиком, проглотил ком сочувствия в горле и поднялся на сцену, готовый продолжать, но никто не обратил внимания, что сцена уже не была пустой, поэтому он, откашлявшись, призвал зал к тишине.

– Спасибо! – Кивнул он, когда тишина восстановилась. – Итак, продолжим. Повторите, пожалуйста, последний вопрос. И представьтесь.

– Меттью Флеймен, мистер Траст, Ваш любимчик, – отозвался толстяк за дальним столиком, крякнув от радости, что можно продолжить истязание. – Куда сбежала Ваша супруга?

– Добрый вечер, дорогой мистер Флеймен, – улыбнулся ответчик. – Вероятно, миссис Траст отправилась скорее составлять смету по распределению баснословной суммы, которую мы соберем сегодня вечером.

Зал расслабленно усмехнулся, радуясь надежным рукам, сжимавшим микрофон. Основных акул Мелани отбила, оставались лишь, как назвал себя язвительный корреспондент «Дейли Ньюс», «любимчики». Что ж, этих он знал в лицо, а посему, справится.

Веселье продолжалось еще целый час, пока публика не выдохлась. Свора репортеров не сильно отличалась от нападающих «Львов» на судебном процессе, поэтому натренированный директор корпорации выстоял натиск скептиков без особых проблем. Наконец, когда вопросы иссякли, мужчина смог отлучиться ненадолго из зала, чтобы навестить свою даму сердца.

Владелица «Фонда» скрылась в темной приемной, что оказалось вполне предсказуемым. В полутьме помещения ее струящееся платье искрилось серебряными всполохами, отчего женщина обретала нереальное, почти волшебное сияние вокруг себя.

– Я все испортила, – всхлипнула супруга. – Самое время закрывать «Фонд».

– Самое время умыться и спуститься вниз для интервью, – не согласился супруг, мягко обняв беглянку, убивающуюся горем возле окна. – Даже хорошо, что ты сегодня позволила себе немного эмоций, Мелани. А то уж слишком сухо было: едите индейку на День Благодарения – отдайте деньги.

Женщина зыркнула зареванным взглядом на мужа, который улыбался в вечерней сумеречной мгле. Смысла не было спорить, Оливер слишком тонко уловил ее настрой, чтобы сейчас отрицать свой надменный цинизм на сцене.

Вздохнув еще раз тяжело и горько, Мелани вынужденно признала свое поражение. Она зажгла свет в приемной и повернулась к зеркалу, которое отразило черно-бежевое месиво вместо тонко наложенного макияжа, вызвав в женщине возглас ужаса.

– Я не пойду в таком виде, Оливер! Синтия уже уехала?

– Да, но она и не потребуется, – уверенно сообщил супруг. – Тебе не нужен идеальный макияж. Сейчас тебе нужно показать, что ты обычная женщина, со своими переживаниями и трагедиями. Просто будь собой. Они ждут.

С этими словами муж оставил ее одну. Она не представляла, как теперь снова выходить на сцену. Краем мозга она пыталась зацепиться за воспоминания в ее жизни, которые слишком сильно походили на сегодняшний провал, но те ускользали сквозь пальцы струями сухого рассыпчатого песка воспоминаний. Это уже было с ней, Мелани могла поклясться, она стояла под надзором множества глаз и не могла говорить…

– Нет, бесполезно, – выдохнула она, измучавшись.

Наспех убрав с лица темные разводы, женщина покинула надежную гавань, чтобы разбиться о скалы в бушующем океане вопросов и осуждений.

16

На удивление теплый мартовский вечер обнимал их своими голубоватыми сумеречными крыльями, нежно баюкая тихой музыкой, лившейся из открытой двери служебной «БМВ». Получив внеплановый выходной в этот четверг, шофер решил полностью посвятить его делу, а именно – восстановлению жизни в небольшом недавно вверенном ему краснобоком автомобиле. Естественно, действо не обошлось без его маленькой помощницы, смиренно сидевшей рядом, пока мужчина докапывался до истины под капотом нового подопечного.

Их общение тянулось мило и гармонично, будто для обоих уже стало обыденным сидеть вот так в гараже долгими вечерами. Алекса на удивление открыто общалась с ним на любые темы, что не могло не поразить водителя, ведь разница в их возрасте ставила друзей в разные сословные группы. Впрочем, не только она. Дениэл вообще очень сильно отличался от богатого убранства поместья, гениальных патентов и многочисленных дипломов о высшем образовании. Впрочем, и девчонка меньше всего напоминала бородатого работника автослесарной мастерской, и это не мешало им жить в моменты встреч в унисон, на одной волне.

День, который изначально должен был разбить сердце этой крохе, прошел вполне сносно. К вечеру Алекса принесла чай с печеньем, а Дениэл установил новый аккумулятор на «Купер», который хоть и не спас давно умершего малыша, но дал импульсы жизни на некоторые узлы. Ощупав индикатором некоторые из них, водитель составил список потенциально безжизненных частей, чтобы заказать новые, и на этом осмотр закончил.

Друзья завалились на легкие раскладные стулья, которые Дениэл позаимствовал у Луи в домике охраны, и, слушая душевный джаз по радио, пили теплый травяной чай с оттенком розы и ванили, глядя в звездное небо.

– У мамы началась речь, – сообщила Алекса, взглянув на часы.

– Переживаешь, что ты не там? – Спросил собеседник.

Что касалось о переживаниях самого Дениэла, то больше всего его терзала сейчас ситуация в корпорации. Кто-то прикинулся им и навлек такие сложности на родную контору, что шофер невольно вздрагивал от презрения к этому человеку. На что надеялся предатель, уж не на то ли, что начальник выгонит непутевого шофера, не понятно. Так что мирные посиделки с девчонкой за кружкой странного напитка как нельзя кстати успокаивали его ум, расслабляли и позволяли отвлечься.

– Не сильно, честно говоря, – протянула она, сморщив нос. – Я смирилась с тем, что Бала мне не видать. Хоть это и далось непросто.

– Ты можешь посмотреть трансляцию по телевизору, – подсказал Дениэл.

– Не то, – хмыкнула девушка и затихла.

В палисаднике надрывалась какая-то голосистая скрипучая птаха, которой, очевидно, было наплевать на синий сумрак позднего вечера. Подсветка в глубине закрытого тугим пластиком бассейна окрашивала воду золотистыми переливами, контрастировавшими с бирюзовой чашей, а из гаража лилась теплая мелодия, согревающая сердце получше чая и пледа. Они сидели рядом на стульях со спинками, уставившись в темноту сада, который лишь кое-где просвечивал желтыми фонарями, словно в кинотеатре на сеансе фильма про поместье. Молчание наполняло и совсем не напрягало слух, а затертый до дыр вид, простирающийся от поднятых ворот гаража, притягивал все их внимание, словно ничего интересней в жизни не было.

Вдруг, шурша перепончатыми крыльями в ночи, начали мелькать черные тени летучих мышей, питающихся редкими для конца марта насекомыми. Их тонкий писк ультразвука прорубал слух какими-то оглушительными и одновременно едва уловимыми волнами, словно бил не в ухо, а сразу в душу. Звезды опустились еще ниже, как будто в паре ярдов над крышей поместья им было тяжело и сложно висеть на чернильном небосводе. Теперь они повисли вплотную к крыше, зацепившись сонными лапками за острие «башни» и натянув тугое сферическое полотно без единого облачка.

Весна началась очень резко, практически в один день. Вдруг стало тепло, прекратились дожди и туманы, и природа полноправно объявила себя начинающей новый жизненный цикл. Она принялась обновлять листья и побеги, колоситься, обещая буквально завтра выдать и бутоны ранних цветов, если ей только позволят править бал.

– Так тихо, – почти прошептал Дениэл, прислушиваясь.

Птаха замолкла, для сверчков время еще не пришло, а ветер не смел шевелить ни единой травинки, штилем улегшись на газон и пластмассовую гладь бассейна. Тем звонче показался щелчок, открывающий замок ворот на въезде. После него стал приближаться едва различимый слухом в начале и очень отчетливый почти возле самой зеркальной стены мотор маминого «Ленд Крузера». Хлопнули двери, и приближающийся автомобиль осветил фарами два стула с наблюдателями, перегораживающими въезд в гараж. Дениэл помог девушке подняться и одним махом отставил оба сидения с проезда, однако машина не спешила на стоянку. Вместо этого окно водителя отъехало вниз, выпустив пушистую белую шевелюру.

– Доброго времени суток Вам, юная леди, – проговорил Альфред лукаво, и только после этого, тепло пожав руку второму шоферу, проехал в недра бетонного отсека.

Алекса немного смутилась такому приветствию, но позже, когда мистер Беррингтон вышел из помещения под звезды над головой, нашла старичка веселым и любознательным. Он расспрашивал Дениэла о его делах и поступках, удивительно точно задавая нужные вопросы, чем невольно притягивал в разговор и гостью гаража. Она едва не забыла, что приезд седого водителя ознаменовывал возвращение родителей, заслушавшись речью соратников.

– Я, пожалуй, пойду, а то меня потеряют, – будто извиняясь, сообщила девушка. – Добрых снов! И спасибо тебе за вечер, Дениэл.

– Спокойной ночи! – Отозвался молодой человек. – В выходные все в силе.

Окрыленная и улыбчивая, Алекса направилась к зеркальной стене поместья, оставив водителей наблюдать ночь.

– Ей скучно, – протянул Дениэл, глядя вслед удаляющейся девушке.

– Скучно? – Усмехнулся Альфред. – Разъясни-ка.

Молодой человек окинул задумчивым взглядом пожилого наставника и, заметив искорку интереса в его светлых выцветших глазах, вздохнул и принялся перечислять причины, казавшиеся ему вескими.

– Не знаю, почему, но у нее совсем нет друзей, – начал он. – Девчонка хотела на Бал и не попала. Плюс родители всегда заняты… Видимо, ей иногда некуда себя деть, поэтому она и тянется к машинам, к общению.

– Она здесь была совсем не поэтому, сынок, – проскрипел Альфред, тепло взглянув на собеседника. – Совсем не поэтому.

Молодой человек так и не понял, что хотел сказать мистер Беррингтон. Рассеянно пожав широкими плечами, упакованными в серую спортивную куртку, он отлучился в дом охраны, чтобы вернуть усатому сторожу стулья, и, готовый идти в дом, жестом позвал следом своего доброго приятеля. Возле дверей комнат, расположенных точно друг напротив друга, водители попрощались, готовые завершить этот странный бесконечно долгий день по своим местам уединения.