Текст книги "Принцесса и скрипач"

Встреча

На этот раз волшебник ушёл далеко от своего леса. Посещая города и сёла, он исполнял людские желания и не забывал расспрашивать о потерянном младенце. Делал это, скорее, по привычке, уже не надеялся найти родителей Полдня. Однако в тот самый день, когда Лаэль думал повернуть домой, он услышал престранную вещь. Оказалось, что года три-четыре назад в этих местах искали ребёнка, даже обещали награду за сведения о нём. И не кто иной, как гвардейцы его величества.

– Уж не знаю, не ведаю, – разводила руками жизнерадостная бабёнка, с которой волшебник разговорился у колодца, – тот ли это малыш, что ты прячешь, но если так, не поплатиться бы тебе за похищение принца!

– Помилуй, красавица! О каком похищении ты ведёшь речь? – возмутился Лаэль.

– Не иначе, ты был в сговоре с фрейлиной, которая украла младенца и бросила его на растерзание диким зверям, как болтают в народе! Теперь ходишь, насмехаешься, а сам лучше других знаешь, что мальчишки и в живых-то нет!

Женщина расхохоталась и хлопнула растерянного старика по локтю:

– Да шучу я! Чего испугался?

Остроты деревенской болтушки вовсе не понравились Лаэлю, он попятился и, когда бабёнка взялась за вёдра, чтобы нести их к дому, прошептал ей в след безобидное заклинание, чтобы шутница в другой раз думала, прежде чем распускать свой недобрый язычок.

Проверить слова, услышанные у колодца, всё-таки следовало. Так судьба привела Лаэля в столицу, где когда-то он играл на скрипке для любимой принцессы. Здесь ничего не изменилось к лучшему, хотя прошло семь лет. Бродил бывший музыкант по знакомым улицам, и казались они ему неопрятными. Смотрел на облезлую краску стен, на деревья с пыльной листвой, обмелевший канал, грязные перила мостов и думал: «Что случилось с городом? Скорбит? Забыл о себе?»

На глаза страннику попалась вывеска с намалёванным калачом и горшочком дымящейся каши. Путник решил заглянуть в харчевню, подкрепиться, а заодно узнать новости. Хозяин оказался добродушным разговорчивым толстяком. Ему как будто не приходилось видеть унылые улицы города, вся жизнь проходила на кухне и в зале харчевни, полном посетителей. По-видимому, дела шли неплохо.

Заметив незнакомое лицо, хозяин харчевни тут же подкатил на своих крепких ножках к волшебнику. Глазки-щёлочки поблёскивали неподдельным радушием.

– Чего изволит господин? Только зажарили гуся, – чмокнул он свои пальцы, стянул с плеча накрахмаленное белоснежное полотенце и смахнул со столешницы несуществующие крошки. – Могу посоветовать превосходный клюквенный морс!

– На твоё усмотрение, – сказал волшебник и положил перед толстяком монеты. – Составь мне компанию.

Хозяин харчевни сделал едва заметный знак шустрой девчонке-подавальщице, спрятал деньги в бездонном кармане клетчатых штанов и уселся напротив гостя.

– Издалека? – участливо поинтересовался толстяк, краем глаза наблюдая, как на столе появляются простые, но аппетитные блюда.

Лаэль взял булку, облитую чесночным соусом, втянул ноздрями её колючий запах.

– Семь лет не был тут.

– А! С тех самых пор как умерла принцесса, – толстяк сдобрил сметаной дымящиеся картофелины, заботливо присыпал сверху укропом и подвинул тарелку ближе к посетителю. – Наши горести начались после этого.

– Горести? – удивился волшебник и, поджав нижнюю губу, подул на неё. Картошка оказалась слишком горяча.

– Не хотела страдалица замуж, – толстяк сделал попытку придать красному лицу скорбное выражение, но это у него не получилось. Голос тем не менее подрагивал не наигранно, пышущий здоровьем человек жалел её высочество. – Предпочла уснуть навеки, лишь бы не ехать за постылым супругом.

Волшебник смотрел в тарелку, сдерживая слёзы.

– Уснула, ты сказал?

– Люди видели бедняжку в семейном склепе, как живая, лежит наша красавица! – хозяин харчевни перегнулся через стол и зашептал: – Король приказал сделать крышку гроба стеклянной и ходит любоваться на дочь.

– А королева?

– Молодая? – спросил толстяк и хлопнул ладонью по столу. – Да ты не знаешь, наверное! Прежняя умерла четыре года назад, а новой-то кроме неё самой никто не нужен, даже король.

– Почему королева умерла?

Толстяк развёл руками, откидываясь назад:

– Это нам, простым жителям, неведомо!

Волшебник строго поглядел в глаза собеседнику. Тот заговорщицки зашептал:

– Королевский советник заходит сюда по четвергам, сидит в углу один, слушает разговоры. Он, может, что и знает. Загляни завтра вечером, расспросишь.

Хозяин харчевни хитрил. Понятно, что советник не из болтливых, но привлечь богатого посетителя, пусть и напрасной надеждой, разве грех? Уловка толстяка удалась. Старик согласился заглянуть сюда и поговорить с королевским советником. Пожалуй, никто не объяснит происходящее лучше. Поблагодарив радушного хозяина за ужин и беседу, волшебник ушёл.

Лаэль хотел устроиться на ночлег в поле или на берегу реки. Так он обычно поступал, чтобы не беспокоить людей. В заплечном мешке лежал просторный плащ, служивший верной защитой от прохлады и дождя.

В поисках укромного уголка волшебник забрёл на кладбище. Ноги сами привели к родовому королевскому склепу. Тщательно выметенные дорожки, зажжённые фонари, яркие благоухающие цветы – всё здесь не походило на мрачные городские улицы.

У входа в склеп скучал охранник. Увидев путника, служака вытянулся, его лицо приняло горделивое выражение.

– Можно взглянуть на принцессу? – спросил Лаэль.

Голос звучал так робко и жалостно, что охранник поневоле скосил глаза на необычного человека. Волшебник шагнул к увитой плющом арке, бравый парень перегородил дорогу алебардой.

– Я был знаком с её высочеством, позволь мене взглянуть на неё, – просил бывший королевский музыкант.

Охранник не шевелился. Беспокоить кладбище волшебством не хотелось, но Лаэль готов был прибегнуть к нему и даже поднял руки, собираясь произнести заклинание, однако алебарда вернулась в прежнее положение, а стражник пробормотал, чувствуя неладное:

– В следующий раз, господин, приносите пропуск с королевской печатью.

Лаэль коротко кивнул и чуть слышно поблагодарил ратника.

Волшебник спустился по узкой лестнице и оказался в сумрачном помещении. Сквозь узкое окно в потолке едва пробивался скупой лунный свет. Луч падал на гроб основателя династии, справа виднелась могила его супруги. Волшебник тихонько щёлкнул пальцами, стены заблестели синими искорками, словно тысячи светлячков со всей округи слетелись сюда. В глубине склепа старик разглядел необычный гроб с прозрачной крышкой. Подойдя, замер. Принцесса лежала с закрытыми глазами, руки её покоились на груди, пальцы сжимали неувядающую лилию.

– Любимая, как ты прекрасна! – молвил бывший скрипач. Морщинистые щёки стали мокрыми, слёзы скатывались с подбородка и ударяли в стеклянную крышку. – К чему умение волшебника, если я не в силах вернуть тебя к жизни!

Когда-то Лаэль отказался от музыки, потеряв любовь, теперь готов был отречься от волшебства. Старик стоял и плакал, глядя на лицо Авроры. Охранник забеспокоился долгим отсутствием старика и шумнул в мерцающую тишину:

– Господин, что с вами? Не пора ли выходить?

Волшебник дотронулся на прощанье до холодного стекла гроба и пошагал к лестнице. За его спиной гасли огоньки светлячков.

– Благодарю тебя, служивый, – сказал Лаэль, выйдя наружу, – бери золотой.

Лицо охранника дрогнуло, но он не решался взять монету. Старик высоко подбросил её, а сам пошёл прочь. Звона не услышал, ловкий парень успел схватить солнечный кружочек.

Остаток ночи бывший музыкант безостановочно ходил по окрестностям. Он бы не удивился, оказавшись к рассвету далеко от столицы, но тропы кружили, кладбище не отпускало. Когда первые лучи засверкали в росинках, превращая их в созвездия и тут же высушивая, старик улёгся в траву и до самого вечера пролежал, глядя в небо. Шум ветра притворялся нежной мелодией. Плывущие мимо облака вторили ей басами, стрёкот кузнечиков подыгрывал кастаньетами, а птичий щебет, перебиваемый дальним криком кукушки, усиливал гармонию. Как Лаэль скучал эти долгие семь лет! Как тосковал, потеряв принцессу, скрипку, музыку!

Идти никуда не хотелось. «Надо ли знать, что там случилось, – думал волшебник, – не всё ли мне равно?» Он вспоминал, как его обвинили в смерти принцессы, как едва не казнили. Теперь никто не сможет угадать в сгорбленном старце юного скрипача, но, даже если б его поймали, наказали за невольную вину, всё-таки было бы легче. Образ почившей принцессы не оставлял, мучая невозможностью её вернуть.

Ближе к вечеру Лаэль заставил себя подняться и пошёл в город к вчерашней харчевне. Хозяин встретил нового знакомого, как завсегдатая.

– Проходи, господин, ты вовремя, – толстяк указал глазами на стол, за которым пристроился спиной к остальным посетителям королевский советник.

Когда волшебник подошёл, хозяин харчевни захлопотал вокруг вельможи:

– Не возражаете, ваша милость? Странник пожелал за трапезой беседовать с умным человеком. Кроме вас, никого не могу посоветовать.

– Пусть присаживается.

Советник мало изменился, только шевелюра заметно поредела.

– С чем прибыл? – спросил вельможа, взглянув на Лаэля остро и цепко.

– Случились дела в соседнем городе, захотел посмотреть столицу.

– Чем здесь любоваться?! – советник отодвинул от себя блюдо с недоеденной рыбой. Вытер пальцы о салфетку, бросил её на стол. – Не та теперь столица.

– Я слышал, молодая королева… – начал было волшебник.

– Паскудница! – гневно сверкнул глазами советник и, ухмыльнувшись, пояснил: – Окрутила короля. Не успели схоронить его первую супругу, как свадьбу наметили. Я отговаривал его величество, но… рассудок его помутился, видно.

– Помутился? Отчего же?

– Сначала любимую дочь похоронил. Только утешился, ожидая наследника, как новое горе.

Советник наклонился к собеседнику:

– Ты, я вижу, не из тех, кто понапрасну чешет языком, – он на миг замер, потрясая указательным пальцем, потом поморщился и махнул рукой. – Да! Не боюсь уже ничего, честно сказать! В том, что младенец пропал, виновата нынешняя супруга короля. Так я думаю.

– Младенец? Давно?

– Сразу, как родился. Рыжая паскудница уже во дворце гостила, у её величества в милости была. Приехала, знаешь, будто по делу, с поручением от соседнего короля. И поручение такое тайное, что о нём позабыли все.

Советник откинулся на резную спинку деревянного кресла, которое и держали-то в харчевне ради благородных гостей, закатил глаза и затих. Волшебник терпеливо ждал продолжения рассказа. Толстяк-хозяин подоспел с большим капустным пирогом.

– Угощайтесь, господин! Жёнушка моя специально для вас испекла. Чудо, как у неё пироги получаются! – он замер, ожидая.

Волшебник положил на стол монету, которая тут же исчезла в пухлой руке.

– Заснул, – кивнул толстяк на советника, – приказывал не будить до полуночи. Видишь ли, бессонница мучает. Покушения опасается его милость, так и дремлет у меня разок за неделю, душу отводит.

– Понятно.

Лаэль принялся за пирог, подумав: «Вот, хитрая бестия, знал ведь, что советник уснёт, а звал для разговора».

Съел три куска, не ощущая вкуса, на четвёртом оценил – капуста нежная, вместе с тем хрустящая, тесто воздушное, ароматное. Хозяин харчевни не зря нахваливал супругу – мастерица! Тут старик заметил, как изменилось лицо его сотрапезника. Глаза под закрытыми веками бегали, губы подрагивали – снилось что-то нехорошее. «Надо бы подсмотреть. Сны много могут поведать внимательному наблюдателю», – решил волшебник, перевесился через стол и дунул на вздыбленные волосы вельможи. Сразу после этого перед взором Лаэля замелькали суетливые образы.

Сон королевского советника

В парадных залах, в укромных закутках дворца невообразимая беготня. Все, от неприметных служанок до родовитых придворных, мечутся в поисках новорожденного принца. Сама королева в неподобающем виде – платье измято, причёска сбита, лицо мокрое от слёз, глаза и нос красны – бежит, раскинув руки, и повторяет, чуть шевеля бледными губами:

– Сын! Где мой сын? Дайте мне ребёнка! Куда вы дели его?

Женщина с неожиданной силой хватает советника за жилет и приподнимает вельможу так, что он вынужден встать на носочки.

– Куда? Куда дели его высочество?

Советник бормочет что-то ободряющее, клятвенно обещая разыскать мальчика.

Следующая картина в подземелье, где допрашивают слуг и придворных. Многие люди сменяют друг друга. Кто-то рыдает, кто-то быстро говорит, кто-то падает на колени – все клянутся в невиновности. О младенце ничего не известно. Наконец появилась зацепка! Доложили об исчезновении юной фрейлины, недавно взятой во дворец. Девушку видели рядом с покоями новорожденного принца. Она приносила угощение служанкам, после чего те уснули и проворонили королевского сына.

Срочно отправить гонцов к семье фрейлины! Неужели негодница решилась на ужасное преступление?

Посланные вернулись ни с чем. Дочь благородного семейства неотлучно жила дома и не мечтала попасть во дворец, она хрома и некрасива. Преступница – самозванка.

Как такое могло быть? Вот письмо родовитого дворянина, верно служившего королю… Рука не его. Печать не та. Письмо подложное! Профан! Не заметил очевидного шельмовства!

Следующая картина – похороны королевы. Скорбные позы придворных, отрешённые лица. Шёпот. Подозрения. Могла ли мать, ещё не потерявшая надежду найти ребёнка, сама выпить яд? Её величество отравили… Подозрения. Шёпот.

Теперь перед глазами толпа угрюмых мужчин в дорожной одежде. Они отправляются на поиски украденного ребёнка во все концы королевства и за его пределы. Каждый получает кошель и пелёнку с вышитой в уголке лилией. В такой пелёнке унесла принца поддельная фрейлина.

Свадьба. Юная невеста свежа, как вешнее утро. Она весела, полна жизни. Длинные рыжие волосы не убраны в причёску, а лишь покрыты фатой из тонкого кружева. Глаза цвета каштанов лучатся победным блеском. Гибкая спина противится царственной осанке, девица слишком подвижна, слишком свободна, и всё же от её взгляда цепенеешь и душа уходит в пятки.

Придворные и гости рассыпаются в поздравлениях. Король бледен и печален. Гул. Разговоры. Королю нужен наследник. Его величество немолод, не может позволить себе выдерживать траур. Новая королева хороша, пышет здоровьем, скоро порадует супруга и подданных, родив сына.

Следующая картина в кабинете её величества. Рыжеволосая женщина кричит. Лицо её покрыто багровыми пятнами. Глаза темны, как лисья нора.

– Не смей просить короля об этом! Я прикажу казнить тебя, беспросветный болван!

– Ваше величество, нужны деньги на поиски его высочества, необходимо разрешение ко…

– Какие поиски? Ты свихнулся? – рыжая грива развевается от порывистых движений. – Половину казны ухлопали зря! Три года прошло! Неужели непонятно, что мальчишка давно погиб?

– Так посланные не нашли ни тела, ни могилы.

– Волки сожрали в лесу! Получил? – расхохоталась молодая королева. – Если не прекратишь эту вредную деятельность, найду на тебя управу!

– Но ваше ве…

– Фрейлину-самозванку кто во дворец принял? Кто документы её смотрел? А? Напомнить об этом его величеству?

Спящий за столом харчевни советник вскрикнул и открыл глаза. Дыханье вельможи сбивалось, как будто он только что рубился с противником на поле боя. Проснувшийся с ужасом посмотрел на сидящего напротив старца, потом оглядел зал харчевни позади себя. За окнами стемнело, в плошках с маслом на тонких фитилях дрожали огоньки. Ажурные тени прыгали по стенам, потолку, лицам посетителей.

– Ну, будь здоров! – советник встал из-за стола. – Пойду.

– Ребёнка так и не нашли? – остановил вельможу Лаэль.

– Что ты об этом знаешь? – советник спешно вернулся на прежнее место и вцепился взглядом в лицо волшебника. – Говори, странник.

На стол легла добытая из заплечного мешка пелёнка.

– Знакомая материя?

Узловатые пальцы вельможи схватили ткань, развернули и замерли. В уголке блестела вышитая золотом лилия.

– Где взял? – голос королевского советника скрежетал угрожающе. – Где взял, спрашиваю!

– Мои внуки четыре года назад нашли коляску в лесу. Там лежал ребёнок, завёрнутый в эту пелёнку.

– Ты посмел скрывать принца столько времени? Почему не признался моим сыщикам? Они опросили каждого подданного! Обошли все города и сёла! Может быть, ждёшь награду?

Волшебник вытянул из рук советника пелёнку и убрал её.

– Если бы я скрывал, зачем стал показывать? – сказал он тихо. – Награды не нужно. Я и сам искал родителей малыша, да не догадался, что они так далеко от моего леса.

– Это что же? Воровка бросила принца в лесу на съедение диким зверям? – схватился за голову советник.

– Вот-вот, – доверительно заговорил волшебник, – не странно ли, что девушка, украв ребенка, бросает его без всякой выгоды?

– Думаешь, её наняли? Кто?

– Ну… не ты, не родители…

– Эта рыжая дрянь! Она! – советник двумя кулаками грохнул по столешнице.

В харчевне стало тихо. Все, кто сидел за столами и стоял у выхода, оглянулись на двоих господ в дальнем углу зала. Хозяин с весёлым бормотанием забегал между посетителями, отвлекая их от разговора важных посетителей.

– То-то я думаю, – понизив голос, продолжил советник, – откуда рыжая знает, что именно я читал поддельное письмо, принимая во дворец фрейлину? Они приехали в один день. Самозванка ждала за дверью, а эта рыжая сидела у меня в кабинете и отвлекала своей болтовнёй. Якобы у неё важное поручение к его величеству, и будто бы она мечтает подружиться с королевой.

– Так рыжая видела это письмо?

– Нет, конечно, стал бы я показывать. Знала! Вот что! Они ещё тогда задумали свою подлость! Теперь-то попляшет, ведь так и не родила королю наследника. Хочу видеть её мину, когда ты привезёшь принца!

Волшебник покачал головой, отказываясь:

– Пусть мальчик растёт у меня, здесь его жизнь в опасности.

Советник хотел было возмутиться, но передумал. Несколько мгновений он сидел с открытым ртом, потом кивнул:

– Я теперь уверен, смерть его матери на совести нынешней королевы.

– Отравила?

– Наверняка. Знаешь? – вельможа пригнулся к столу и зашептал: – У неё в покоях есть тайная комната. Что-то прячет там. Ключ всегда при себе таскает.

– Что прячет?

– Не знаю, может быть, яд? Пожалуй, и короля отравит, когда в полную силу войдёт. А этого недолго ждать.

Вельможа и волшебник смотрели друг на друга и молчали. Лаэль размышлял. Что-то его беспокоило, как будто Аврора из той дали, где она пребывает, просила защитить брата и отца.

– Надо бы пробраться в тайную комнату королевы. Проведи меня во дворец, – сказал он, решаясь выполнить негласную мольбу любимой.

Советник с подозрением оглядел собеседника. Потом крякнул, пробормотав что-то вроде: «Хуже не будет», и сказал твёрдо:

– Пойдём!

Шагая по серым улицам, волшебник глядел в спину провожатому и вспоминал о том, как этот человек семь лет назад упрятал в темницу юного музыканта, вся вина которого была в том, что он сочинил гениальную музыку для прекрасной девушки. Теперь отчаявшийся вельможа готов прибегнуть к помощи незнакомца и не подозревает, кого ведёт в секретную комнату её величества.

Тайна огненной королевы

Стража у ворот, завидев королевского советника, приветствовала его ритуальным взмахом алебард. Шагающий следом за вельможей человек не привлёк внимания ратников.

Звёзды подмигивали с высоты. Робкий свет луны ласкал дорожки и терялся в листве аккуратно подстриженных кустов. Под ногами хрустел мелкий гравий. Волшебник мысленно перенёсся в те далёкие дни, когда он юным скрипачом гулял здесь, сочиняя мелодии для своей милой принцессы.

– Спят, – хрипло сказал советник.

– Что?

– Спят. Свечи погасили, видишь, окна тёмные?

– Вижу. Хорошо.

– Нам туда.

Они обогнули здание и прошли к боковому входу. Советник открыл дверь своим ключом. Осторожно ступая в темноте, добрались до винтовой лестницы и стали подниматься по скрипучим ступеням. Кое-где на грубо обработанной каменной стене в щелях были закреплёны позеленевшие подсвечники, там горели оплывшие огарки. Скрипач не бывал в этой части дворца, он шаг в шаг шёл за своим провожатым, опасаясь заплутать. Миновав несколько поворотов и развилок длинного коридора, заговорщики оказались перед запертой дверью.

– Сам понимаешь, через покои королевы не пройти. Это задняя дверь в её потайную комнату, – зашептал советник, – я не раз пытался открыть, бесполезно. Хитрый замок.

Волшебник отстранил его, опустился на колено, приложил к замочной скважине ладонь и произнёс заклинание. Раздался громкий щелчок, затем скрежет старых петель. Дверь тяжело поддалась и пропустила нежданных гостей в загромождённую хламом комнату. В тот же миг многочисленные светлячки по желанию волшебника залили пространство мягким светом. Советник не заметил маленького чуда, он с увлечением разбрасывал короба и корзины, обшаривал полки и шкафчики в поисках доказательства преступлений рыжей королевы.

Лаэль из всего беспорядка выделил небольшой сундук в дальнем углу. Сундук казался чужеродным, неуместным. Замка не было, но крышка не поддавалась.

– Где же? Где? – бормотал вельможа, перебирая пузырьки и перекладывая старые книги. – Должна быть отрава или что-то в этом роде: ядовитые ягоды, грибы, коренья! Куда спрятала, негодница?

Советник так увлёкся, что уронил стоявший на краю полки подсвечник. Лаэль возился с крышкой хитрого сундука и не обратил внимания на шум.

Вдруг дверь, не та, через которую вошли лазутчики, а другая – из покоев королевы, распахнулась, с грохотом ударилась о стену. В комнату вбежала рыжеволосая молодая женщина и закричала:

– Как ты посмел?!

Взгляд её смоляных глаз жёг советника. Вытянутая вперёд рука с растопыренными, но согнутыми, как будто она держала невидимое яблоко, пальцами содрогнулась коротким усилием. Пальцы выпрямились и тут же скрючились. Едва уловимое движение вызвало такую плотную волну воздуха, что советника подбросило к потолку и глухо ударило об пол. Теперь угли глаз и пальцы-когти направились на волшебника:

– А-а! Ещё один! Кажется, мы знакомы.

Лаэль опередил королеву, разрубив ладонью пространство. Женщина должна была рухнуть как подкошенная и лишиться чувств, но увернулась и захохотала зловеще:

– Вот как мы умеем! А это? – резко выброшенный вперёд кулак ударил прозрачный сгусток чего-то плотного, полетевшего прямо в голову старику. – Зря ты сюда притащился, скрипач! Не для того я сделала тебя волшебником, чтобы ты вставал у меня на пути.

Заслон, который использовал старик, отвёл снаряд, но удар всё-таки лишил равновесия. Лаэль покачнулся, зацепил копошащегося у ног вельможу и упал, обрушивая на себя какую-то рухлядь. Королева продолжала метать сгустки энергии, а волшебник, лёжа на спине, отбивался он них, не имея возможности что-либо предпринять против неё. Краем глаза он видел, как советник на четвереньках подполз к сундуку. Опираясь на украшенную замысловатым узором крышку, вельможа встал и пробовал приподнять её. В этот самый миг лицо рыжей королевы исказила гримаса страха, она послала следующий снаряд в советника. Волшебник воспользовался паузой, вскочил на ноги и напустил на королеву рой разозлённых пчёл. Женщина пронзительно взвизгнула, попыталась возвести вокруг себя защиту, но пчёлы проникали через прорехи и жалили, жалили, жалили.

– Ах так! – высоким голосом завопила королева и, не дав противникам опомниться, резким ударом от локтя захлопнула дверь, ведущую с чёрного хода, следующим ударом превратила её в каменную стену. Затем взмахнула факелом волос и выскочила через другую дверь из комнаты.

Не все пчёлы успели вылететь следом. Большая часть наткнулась на преграду, которая тут же занялась огнём.

– Горим! – закричал советник. – Эта гадина хочет сжечь нас заживо!

– Не нас, – сказал волшебник, подбегая к сундуку, – это!

– Что там?

– Не знаю.

Колдовством открыть не получалось, замка не было, только маленькие серебряные петли. Советник, прокашлявшись от дыма, сипло сказал:

– Есть кинжал! Я открою.

Волшебник все силы направил на то, чтобы уберечь соратника от огня, окружил его туманом, сбивал пламя с занявшихся портьер мельчайшими брызгами, пускал по дымящемуся паркету ручьи. Этого хватало лишь на несколько мгновений. Вот и одежда на волшебнике задымилась.

Советник не терял драгоценных минут. Выхватил из-за пояса кинжал и ударял его лезвием в крышку сундука – раз, другой. Ни с места. И тут невероятное случилось с этим прожившим много благополучных лет человеком, он собрал волю и нацелился на решающий удар, тот самый, который должен раскрошить в дребезги всё, что ни попадётся на пути. Советник преобразился. Он как будто вновь стал молодым воином, готовым отдать жизнь за своего короля. Силы его удесятерились и обрушились на сундук вместе с остриём кинжала.

Щепки брызнули в стороны и заполыхали. Волшебник опять сгустил туман, спасая обессилевшего советника от огненного салюта. Затем Лаэль подскочил к сундуку и увидел…

– Скрипка! – сказали оба.

– Что это? – разочарованно спросил советник.

Волшебник потянулся к инструменту, но в следующий миг горящая дверь распахнулась, в комнату ворвалась королева:

– Не прикасайся! – завопила она. – Моя скрипка! Моя-а-а-а!

Вслед за её криком огонь обрёл новую силу. Всё вокруг превратилось в полыхающий смерч. Волшебника объяло пламя, а он всё-таки взял скрипку в руки, нашарил среди груды дымящегося тряпья смычок, поднёс инструмент к подбородку и заиграл.

Не было мыслей, не было памяти, пальцы неосознанно находили нужное положение на грифе, смычок скользил по струне, извлекая поющий нежный и сильный звук. Музыка рождалась, росла. Та самая мелодия, звучавшая в день смерти принцессы.

Ни волшебный туман, ни ручьи не давали того результата, который дала льющаяся из скрипки мелодия. Музыка завладела пространством, как будто она одна имела на него право.

Огонь задохнулся. Он уже не мог бешеным псом пожирать всё вокруг, превратился в смирного щеночка, лижущего, ласкающегося, и замер, уснул, исчез.

Звуки скрипки заполняли дворец, пробуждали к новой жизни его обитателей. Юный прекрасный скрипач в подпалённой одежде с испачканным сажей лицом играл, забыв обо всём на свете. Обо всём, кроме любимой Авроры, которая лежит в стеклянном гробу с живой лилией в руках.

Увлечённый игрой на скрипке, Лаэль не видел, как мерзкая старуха с пыльными слипшимися прядями волос, путаясь в длинном шлейфе королевского одеяния, подобралась к сундуку, добыла из него лохмотья и бросилась бежать.