Текст книги "Четвертая империя. Заговор наркомовских детей"

8. Среди гостей приехали Уманские с дочерью Ниной. Дети обедали в комнате у Володи (Володя, Вано, Нина, Таня). За обедом взрослых я предложила Раисе Михайловне Уманской зайти к ребятам, посмотреть, как они обедают. Уманская уговорила меня дать ребятам ради такого дня виноградного вина. Я не хотела, т. к. никогда Володе вино не давали, но по ее настоянию просила дать им виноградное вино «хванчкара». После обеда ко мне подошел шофер Лапин и сказал, что ребята просят у него машину покататься. Я подошла к Володе и сказала: «Можно только с шофером». Вечером смотрели кинофильм. Как обычно, в 11 ч. вечера я сказала, что ребятам надо спать, но все, в том числе и дети, стали просить один раз это нарушить, чтобы они еще побыли вместе. В двенадцатом часу все, в том числе Уманские, начали прощаться. Нина подошла при мне, и еще несколько человек было в столовой, и попросила разрешения у своей мамы остаться у нас до утра. Ей разрешили. Напоив их чаем, я сказал Вано, что ему надо ехать домой на дачу и что его отвезет шофер, а мотоцикл пусть останется у нас, т. к. было темно, и я за него боялась. Дети отвезли Вано и приехали очень веселые. Прошли посмотреть кино «Лермонтов». Там сидели т. Шахурин, Р.А. Рейзен и Никитины. Я, уже устав, пошла и легла. Моя спальня имеет смежную дверь с комнатой Володи, а параллельно моей комнаты – комната проходная с драпировкой, где стоят две кровати рядом, на которых была приготовлена постель, одна для Нины, вторая – Тани Рейзен. Когда они легли, Таня с Ниной громко возились и смеялись, я вынуждена была им крикнуть, чтобы они прекратили и спали, и они успокоились, но долго еще тихо разговаривали.

9. Утром 31 мая Володя разбудил девочек рано, часов в 7 утра, и они пошли гулять вместе с Валерием Нестеровым, киномехаником, который их много фотографировал (Володя очень увлекался фотографированием, много фотографировал сам и всегда просил Нестерова фотографировать его и домашних).

Когда они встали, то встала и Рашель Анатольевна Рейзен. Часов в 9 утра я, Рашель Анатольевна Рейзен, Володя, Нина и Таня сели завтракать. Приехали на машине Вано и Серго, Вано завтракать отказался и ушел в машину, Серго прошел, сел завтракать, ото всего отказывался. Тогда Володя ему сказал: «Серго, попробуй, это гениальный торт». И Серго съел, подтвердив, что это действительно гениально. Завтрак прошел бодро, шутили, Нина хорошо покушала, а Володя, как обычно, ел с понуканием, но все съел. После завтрака Володя вместе с Ниной, Вано и Серго уехали на их машине в Москву, Володе надо было в школу. Приехали я и Дуся Солодовникова в Москву домой 31-го числа часа в 2–3. Володя сидел у себя в комнате один и занимался геометрией, потом мы с ним обедали.

10. Во вторник 1-го июня днем я сказала Володе, что еду заказать цветы для Уманских к отъезду, они должны были улететь в ночь с 1-го на 2-е июня. Володя очень обрадовался. Просто просиял, и сказал мне, что это очень с моей стороны культурно. Я уехала вместе с Инной Борисовной Светловидовой, и на улице Горького заказала цветы. Приехав домой, сказала Володе, что я вечером буду в РК ВКП(б) и чтобы он вместе с шофером Лапиным в 8 ч. вечера получил цветы и вместе с письмом отвез бы к Уманским.

Когда я села писать письмо к цветам, Володя все время острил, шутил, предлагал мне всякие «дипломатические по форме» формулировки и в конце просил написать, что мы всегда будем рады видеть их вновь в Москве и у нас. В кабинете в это время сидела мать т. Шахурина, мне Володя своими шутками мешал писать, я торопилась, поэтому я его попросила уйти и не мешать мне. Написав краткое письмо, я позвала его и зачитала. Володе очень понравилось, но он мне сделал маленькое замечание: «Ты подписала «Шахурины», а в тексте пишешь: «Я надеюсь». Надо написать «Мы надеемся».

Я предложила Володе что-нибудь подарить на память Нине, в частности, достала два вышитых волка, он мне сказал: «Это тебе, мама, удобно подарить Нине, а мне бы надо было подарить ей самописку еще что-нибудь такое, позвони папе, может быть, он мне что-нибудь даст».

Проинструктировав Володю, как надо поступить с цветами, чтобы их сохранить для передачи Уманским, я уехала с хорошим чувством, что Володя очень рад, что все идет так, и даже больше и лучше, чем он мог думать.

11. В 8 ч. вечера 1 июня шофер Лапин, Володя и Вано поехали за цветами и отвезли их к Уманским. Володя и Вано отнесли цветы и вскоре вышли с Ниной, сели в машину, и шофер отвез их всех к Парку культуры. Вано не хотел идти (по словам шофера Лапина), но Володя и Нина его очень уговаривали пойти всем вместе, Нина махала шоферу рукой, что бы он уезжал и оставил их всех вместе, но Вано уехал домой.

Придя из Райкома домой, я застала Володю в очень хорошем состоянии, он мне рассказал, что передал цветы и письмо, как у Уманских были тронуты. И затем сказал мне: «Мама, даже Тема Хмельницкий поедет на аэродром провожать их, давай и мы поедем. Ведь одну ночь встать в 4 ч. утра – это не страшно». Я дала ему согласие, позвонила т. Шахурину, и, передав эту просьбу Володи, мы так и договорились. Т. Шахурин звонил в ГВФ к т. Семенову, узнавал, когда назначен вылет Уманских. Володя сказал мне, что ездили вечером в парк, и как там было хорошо.

12. Поздно вечером мне позвонила Раиса Михайловна Уманская (в это время она звонила от Веры Ивановны Хмельницкой), очень благодарила за цветы, внимание и сказала, что утром они не летят, т. к. у т. Уманского ангина, хотя он не лежит, и что она мне позвонит, чтобы до отъезда мы еще обязательно повидались. Я просила ее передать Нине, чтобы она зашла за справкой о приеме в комсомол, т. к. Володя перед сном передал ее Дусе, чтобы к ним отправить, т. к. они шли вместе с Ниной, и Нина забыла взять у него эту справку. Справка лежала в кухне на столе.

13. Во вторник 1-го июня утром, часов в 11 приехала Нина к нам, она очень торопилась, внизу в машине ее ожидал отец. Я позвала Володю, Нина взяла справку, и я с ней на всякий случай, если не увижу, попрощалась. Поцеловала ее, многое пожелала и просила нам часто писать письма и писать Володе. Нина мне ответила: «Мы условились с Володей, что я буду писать не письма, а телеграммы, это быстрей», и Нина уехала.

В 12 ч. дня к Володе пришла учительница музыки Валерия Владимировна Листова, и он занимался. Потом пришел Вано. Мать т. Шахурина должна была от нас уехать за город, и Володя просил у меня разрешения вместе с Вано поехать ее проводить. Я разрешила, если будет место, но Вано не захотел, и ребята не поехали.

Часа в 4 ко мне пришла Рита Эммануиловна Коренблюм. Мы с ней поговорили. Потом я, она, Володя и Вано сели обедать. За обедом Рита Эммануиловна поздравила меня с прошедшим днем рождения и сказала, что сегодня ее день рождения. Тогда я взяла две рюмки и вино, налила ей и себе. Володя сказал: «Мама, а что же нам, мы тоже должны поздравить». Я ему ответила: «Ты, что же, Володенька, думаешь, если 30-го в мой день рождения, вам дали вино, так это войдет в систему. Нет, детки, этого не будет». И ничего им не дала. Тогда Володя обратился к Рите Эммануиловне, и, как он сказал, «Разрешите вас поздравить всухую». За столом шутили. Рита Эммануиловна спрашивала у Володи, когда он пойдет к Юре, и Володя обещал пойти.

14. В среду 2-го июня я вечером была у Рашель Анатольевны Рейзен, мы с ней звонили артистам, приглашали их выступить на школьном концерте в субботу, 5 июня. Позвонил Володя и сказал, кто ко мне звонил, спросил, скоро ли я приду домой. Я спросила: «Что ты сейчас делаешь?» Он мне ответил: «В данный конкретный момент ничего не делаю, один дома с Дусей». Я предложила Володе зайти за мной к Рейзен, и что до сна мы вместе погуляем. Володя изъявил свое согласие и пришел вскоре к Рейзен вместе с Вано, который шел к нему, и он его встретил. За столом у Рейзен я сказала Володе, что мы здесь обсуждали вопрос о совместной поездке в Цхалтубо, т. к. это очень важно для него в отношении заикания. Володенька весь просиял и говорит: «Вот это замечательно, в солнечной Грузии я еще не был», расспрашивал, когда и как мы будем туда добираться. Тут же за столом у Рейзен он меня спрашивает: «Мама, а операцию мне будут делать – удалять гланды?» Я говорю: «да», тогда Володя говорит: «Мама, а знаешь что? Вот идея: пускай мне делают операцию сейчас же, т. к. мотоцикл ставят на две недели в краску. И я за это время поправлюсь, а то операция, Цхалтуба, краска мотоцикла – мне и пользоваться-то им летом не придется». Я ему сказала, что мы дома все обсудим, и мы все вместе с семьей Рейзен пошли гулять. Прошли по улице Горького – Марк Осипович Рейзен шел и разговаривал с детьми, а мы (я, Рашель Анатольевна и племянник Рейзен) шли впереди. На улице Горького возле Охотного мальчики подошли к стоявшему поблизости мотоциклу и разглядывали его. Затем мы прошли через Красную площадь и подошли к Каменному мосту и направились низом, мальчики пошли по мосту и сказали, что спустятся по лестнице. Они спустились по лестнице напротив Дома Правительства, и встретились мы в туннеле. Прошли дальше, проводили Вано и пошли все остальные домой. Весь оставшийся путь активно обсуждали поездку в Цхалтубо. Дома с Володей пили чай, он был прекрасно настроен, и, попрощавшись, пошел спать.

15. Утром 3-го июня Володя принимал ванну, занимался с Нелли Березиной геометрией и пошел в школу сдавать геометрию. Я вместе с Р.А. Рейзен пришли днем в школу по делам родительского комитета. Педагог математики Юлий Осипович Гурвиц, увидя нас, сказал, что Володя сегодня прекрасно отвечал и «я ему сказал, что надо было отвечать так весь год». Володя пришел из школы и попросил Дусю дать ему быстро покушать, т. к. внизу его ожидал Леня Реденс, Серго и Вано Микоян, и что они должны поехать в Наркомат смотреть мотоцикл. Потом Володя позвал их всех домой и заводил пластинки радиолы. Дуся уходила за обедом, пришла минут через 20–30, ребята сидели в кабинете. Володя зашел к Дусе и попросил дать то, что надо отнести в больницу Кремлевскую дяде. Сам завернул в бумагу спички и сырок, и они все ушли. Дуся предложила ему съесть пирожное от обеда, а Володя отказался и сказал: «Лучше вечером с чаем» (он всегда съедал пирожное с чаем перед сном). Все это написано с момента прихода из школы Володи до его ухода с ребятами из дома из рассказа Дуси.

Приблизительно в 6.30 вечера я из школы пришла домой, тут же пришел Володя из больницы от моего брата Иона Мироновича Лурье. В очень хорошем настроении он передал мне и Дусе привет от дяди, сказал, что дядя хорошо себя чувствует, в субботу выписывается и поедет с нами на дачу. Принес от брата почитать книгу Келлерман. Мы сели с ним вдвоем в кухне обедать. Присутствовали Дуся и жена брата т. Шахурина Маруся. Володя попросил меня пришить ему к рукаву пиджака третью пуговицу, т. к. она у него была оторвана. Я спросила: «где она у тебя?», Володя сказал, что все время в кармане носил и потерял. Я ему ответила: «Надо было самому взять иголку и пришить, а теперь будешь ходить пока так, т. к. пуговиц у меня таких нет». За обедом я сказала Володе, что мне сказал педагог по математике, как хорошо он сдал геометрию, и как мне было приятно. Потом спросила у него: «Почему ты не сдавал алгебру?». Володя мне ответил: «У меня все готово, но Юлий Осипович меня не спросил, завтра с ним договорюсь и сдам». Потом я Володе сказала, что у тебя, оказывается, по конституции две отметки – «отлично» и «плохо», значит, в аттестат войдет оценка «посредственно. Тебе надо пересдать этот предмет, я принесла тебе программные вопросы по конституции. После обеда сядь, перепиши их, т. к. их надо отдать в школу. Володя посмотрел вопросы, сказал, что все это он знает и сделает. И после обеда сел в кабинете переписывать вопросы. Позвонил Вано, видимо, от вахтера, т. к. тут же скоро он вошел. Когда я услышала разговор Володи по телефону, и что к нам идет Вано, я сказала ему: «Не надо сейчас приходить Вано, ты должен переписать вопросы». Володя мне ответил: «Мама, я перепишу позднее вечером. А что не успею, ведь я рано просыпаюсь, перепишу утром». Вано вошел, поздоровался со мной. Я прошла к себе в комнату и звонила по телефону, вошел Володя. Вано стоял в дверях комнаты. Володя обратился ко мне: «Мама, можно мы пойдем немного погуляем?». Я им сказала: «Можно, только, ребята, не поздно, не больше получаса». Володя сказал: «Хорошо, ну, мы пошли», и они ушли. Я просила Дусю собирать вещи на дачу, она пошла к Володе в комнату, начала складывать его вещи. А я в связи с тем, что ожидала в 9 ч. вечера прихода Наталии Георгиевны Ушковой с концертмейстером, чтобы прослушать ее песенки и отобрать, что ей петь на школьном вечере 5-го июня в субботу, а также прихода Р.А. Рейзен и Зоси Вениаминовны Климовицкой, стала накрывать на стол к чаю. Приблизительно минут через 50–60 раздался звонок, видимо, сестры Уманской, и она сказала: «Большое несчастье, немедленно к нам, с детьми несчастье, у нас милиция». Онемев от ужаса, здесь была Дуся, я позвонила т. Бусалову, Климовицкой, скорей карету и врача, и с врачом на машине поехала к Уманским. Володю не застали – он был уже в карете отвезен в больницу, куда я приехала с приехавшим т. Бусаловым.

То, что пропущено при этих показаниях

1.31 мая на даче, когда уехали Володя и Нина, Рашель Анатольевна Рейзен мне сказала: «Умереть можно от таких детей! Таня мне под большим секретом сказала, что в воскресенье, когда они четверо гуляли, Володя и Вано, оба очень хорошо относятся к Нине, они между собой говорили: «Пистолеты готовы, будем драться из-за Нины». С Володей я об этом не говорила, только как шутку себе представила.

2. Несколько месяцев тому назад я была больна, лежала. Володя вошел ко мне с револьвером и сказал: «Мама, посмотри, какой у Вано револьвер». Я крикнула Вано: «Войти сюда» – он вошел и я ему сказала, чтобы больше я в жизни не видела тебя с оружием, и чтобы ты не смел ко мне в дом приходить с ним. Вано мне сказал, что больше этого не будет.

3. На заседании родительского комитета в школе Леонова мне сказала, что вызвала Раису Михайловну Илюшину, т. к. у ее Володи, уч. 8 кл., отобрали револьвер и показала его мне. Когда пришла Илюшина, здесь же была Ашхен Лазаревна и другие. Я сказала: примите немедленные меры – отберите у своих детей оружие, что не только оно есть у Володи Илюшина, что Вано к нам приходил с револьвером, что я ему запретила с ним ходить.

В день моего рождения 30-го мая Вано приехал к нам на дачу с винтовкой. Моя сестра Анна Мироновна Клецкина и Раиса Михайловна Уманская зашли днем к Володе в комнату, где были ребята. В дверях Р.М. Уманская увидела, что Нина возится с винтовкой. Она ужасно испугалась и закричала. Вано бросился к Нине и отобрал винтовку.

4. Во время учебного года Юра Кузнецов, уч. 8 кл. (он был в учкоме) что-то плохо себя повел, и о нем написали статью и карикатуру в стенгазету. Он вырвал это из стенгазеты, и стоял вопрос об его исключении. Он зашел к Володе, я долго разговаривала с Юрой о его проступке в присутствии Володи и сказала ему, чтобы он немедленно все рассказал своему папе Александру Ивановичу Кузнецову (т. к. мама должна была на днях рожать) и чтобы папа пошел в школу. Юра дал мне слово, что он исправится, и они ушли к Володе в комнату. Потом Володя вернулся и сказал мне: «Мама, Юра просит у меня мой кинжал, я боюсь ему давать, у него очень плохое настроение». Я попросила Володю принести мне его кинжал, и, позвав Юру, ему сказала: «Юра, ты просил у Володи его кинжал, но я не знала, что он тебе будет нужен, и сегодня обещала дать его здесь детям для спектакля, а завтра я тебе могу его дать». Юра ушел, я немедленно позвонила т. Кузнецову на работу, все рассказала о школе и просьбе кинжала, просила его чутко и спокойно поговорить с Юрой и сходить в школу.

Тов. Кузнецов при разговоре с Юрой нашел у него членский билет какого-то общества, организованного в школе ребятами, и что билет этот писал и выдал ему Вано Микоян. Тогда я начала спрашивать Володю, он мне сказал, что они, группа ребят, дали слово стоять друг за друга, если исключат из школы одного – уйти всем. Я записала всех мальчиков, кого мне назвал Володя, и немедленно сообщила об этом в школу, список передала Бучневой и сказала Леоновой, чтобы они немедленно занялись выяснением, что это за общество. Володя мне сказал, что билеты действительно делает Вано, но он еще не получал. Впервые в жизни в присутствии Володи я не поверила, и все перерыла в его комнате, но никакого билета или подозрительной записки не нашла. В это момент позвонил Вано Микоян и попросил Володю к телефону. Я подошла к нему и очень возбужденно и резко ему сказала: «Вано, сейчас Володе ужасно попало, я его изругала. Оставь его в покое, он в прошлом году с похвальной грамотой перешел в 7-ой класс, сейчас стал плохо учиться, и потом, что это за общество там у вас организовалось, что за билеты ты делаешь и раздаешь ребятам?» Вано мне сказал: «Софья Мироновна, не волнуйтесь, это все ерунда, мы все уже бросили».

Дома у нас никогда оружия не было, имевшееся у Алексея Ивановича оружие хранилось и хранится в Наркомате. Володя никогда не проявлял интереса к стрельбе, за 3, 5 года жизни у нас Солодовниковой Дуси может показать, что им на даче никогда никто из нас не стрелял. Один раз Дементьев вместе с семьей и сыном Геннадием лет 9-10 приехали к нам на дачу, и Геннадий привез с собой винтовку, ребята (он и Володя) стреляли, Гена убил птичку, а Володя никуда не попал, куда он целился, и тогда выстрелил в фонарь. Когда они пришли и рассказали, мы смеялись над Володей, какой он стрелок.

В итоге могу сказать не только как горем убитая мать единственного горячо любимого сына, но и как член партии, что со всей своей ответственностью все написала только правду с ссылкой на многих свидетелей, чужих и родных мне людей.

Володя много читал, исключительно самостоятельно изучал языки, был очень дисциплинированный и культурный мальчик. Вспыльчивым никогда не был, ни один педагог, ни один знакомый, ни Дуся Солодовникова никогда от него оскорблений в смысле крика, вспыльчивости не слышал. Готовился и мечтал о дипломатической учебе, строил на лето до последней минуты свои планы и о них делился. О его чувстве ли или просто дружбе к Нине знали мы и родители папы, они свободно звонили и ходили друг к другу. Володя видел и знал, что Нина к нему очень хорошо относится, договорились, что она будет часто присылать телеграммы, просил проводить их на аэродром. Уходя с Вано в этот роковой вечер, попросил, можно ли пойти погулять. Я же могла его не отпустить, и тогда весь план (предположим, если у него был) был бы разрушен. Он бы мог мне сказать: «мама, мне надо пойти по такому-то делу», придумать это дело, чтобы уйти из дома. Он волновался, сдавая зачет по военной дисциплине – винтовку, он просил меня, чтобы разрешить ему вперед сходить – послушать, как сдают и рассказывают ребята, и затем, чтобы сдать самому.

Наконец, левая ручка его лежала в кармане брюк, это при его квалификации и тренировке в стрельбе! Нина и Володя убиты. Найдите убийц, это очень важно для будущего других детей и снять с его светлой памяти это ужасное дело.

Шахурина С.М. 10 июня 1943 г.

ПРОТОКОЛ

допроса свидетеля

1943 г. июня месяца, 12 дня, следователь по важнейшим делам при Прокуроре Союза ССР Л. Шейнин

допрашивал в качестве свидетеля с предупреждением

об ответственности за ложные показания

РЕДЕНС Леонид Станиславович

Возраст, место рождения 14, 5 лет, г. Москва

Учащийся 7 класса 71 школы[166]166
  В протоколе допущена ошибка: Л. Реденс был учащимся 175-й школы Москвы


[Закрыть]

Б/п

Постоянное местожительства: Дом правительства. Кв.200.

По настоящему делу могу показать следующее:

С Володей ШАХУРИНЫМ я познакомился в октябре 42 г. в школе, куда мы оба были зачислены. Потом я начал дружить с Володей, и между нами установились очень близкие отношения. Я знал, что сначала у Нины УМАНСКОЙ был роман с Вано, а потом Вано и Нина поссорились. Позже Володя начал ухаживать за Ниной, и у них начался роман.

Володя мне откровенно рассказывал о своей любви к Нине, и, по его словам, она ему отвечала взаимностью. Я хорошо знаю, что Володя был очень расстроен, прямо потрясен, когда узнал о предстоящем отъезде Нины в Мексику. Володя мне не раз говорил, что он этого не допустит и что он застрелит ее, а потом себя. Повторяю, на эту тему мы с ним говорили три или четыре раза. У Володи даже были разработаны следующие варианты:

1. Убить Нину из-за угла, а потом убежать

2. Убить Нину, а потом притвориться сумасшедшим, чтобы избежать ответственности

3. Уговорить Нину отравить ее отца, чтобы сорвать ее отъезд.

Все это Володя мне говорил секретно, но я к этому относился без доверия, считая, что все эти разговоры – трепотня.

Последний разговор на эту тему происходил у нас дня за три до случившегося. Должен добавить, что Володя вообще был со мной очень откровенен.

3-го июня с. г. Володя сдавал в школе геометрию. Потом я, Володя и Вано втроем пошли в одно место за мотоциклом, где нам сказали, что мотоцикл будет доставлен на квартиру. Мы вернулись к Володе часов в 4–5, а затем я ушел к себе и больше его не видел.

На место происшествия я прибежал из дома уже тогда, когда Володю направили в больницу, и на лестнице лежал только труп Нины.

Вот все, что мне известно по этому делу. Теперь относительно нашей организации. Ее создал Володя, и он же дал ей название «Четвертой империи». Он же и придумал все эти звания – «рейхсфюрер», «фельдфюрер» и т. п. Я был назначен в этой организации начальником иностранной и внутренней разведки и получил звание «генерал-лейтенанта».

Организация была шуточной, а мои функции по разведке сводились к тому, чтобы узнать, какие настроения в компании одной девочки, которую Володя не любил. Я, кроме того, получил задание поссорить Нину УМАНСКУЮ с этими девочками, что я и сделал.

Кроме того, наша организация занималась перепалками с группой Петьки Бакулева. Играть в эту организацию было весело. Володя как руководитель организации имел звание рейхсфюрера.

Володя мне говорил, что после войны, когда мы вырастем, «мы возьмем власть в свои руки, а каким путем – будет видно».

1 июня Володя мне сказал, что «31 мая в 8 часов 40 мин. Нина ему отдалась. По его словам, это произошло у них на даче, в лесу. Признаться, я ему тогда поверил, но теперь не знаю – правда это или нет.

Протокол прочитан, записан верно.

Подпись

По просьбе матери А.С. Аллилуевой допрос произведен в ее квартире и в ее присутствии. Подпись Аллилуевой А.С.

Расписка

Зам. нач. 5 отдела 6 управления НКГБ СССР Бакуниным получен пистолет сист. «Вальтер» за № 277841 – для сдачи по принадлежности

22. 06. 43. Бакунин.

Протокол следственного эксперимента

1-го июля 1943 г. Старший помощник Прокурора СССР начальник Следственного отдела ШЕЙНИН Л.Р. и заместитель начальника Следственного отдела АЛЬТШУЛЛЕР М.З. произвели следственный эксперимент на предмет установления точного количества времени, потребного для того, чтобы с Большого Каменного моста пробежать ко второй площадке мостовой лестницы, ведущей с моста вниз, и оттуда вернуться обратно.

Для проведения следственного эксперимента был привлечен 15-летний мальчик ЦЕМАХ Лалик, работающий в Прокуратуре СССР в качестве электромонтера.

Следственный эксперимент производился на месте происшествия, а именно – на Большом Каменном мосту ЦЕМАХУ было предложено пробежать от третьего фонаря, отстоящего от верха лестницы до второй площадки, и оттуда вернуться обратно к исходному положению.

В 1-й раз ЦЕМАХ пробежал это расстояние туда и обратно за 32.5 секунды. Во второй раз он это же расстояние пробежал (туда и обратно) за 35 секунд, о чем и составлен настоящий протокол.

Подписи: Цемах, Альтшуллер, Шейнин

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

1943 г., июня 21 дня, старший помощник Прокурора СССР начальник Следственного отдела ШЕЙНИН, рассмотрев материалы расследования по делу об убийстве Нины УМАНСКОЙ и самоубийства Владимира ШАХУРИНА, 15-ти лет,

НАШЕЛ:

3-го июня с.г. в 20 ч. с минутами, на лестнице Большого Каменного моста в Москве учащийся 175 советской школы Владимир ШАХУРИН, 15 лет, выстрелом из револьвера «Вальтер», убил наповал свою знакомую Нину УМАНСКУЮ, 15 лет, после чего вторым выстрелом смертельно ранил самого себя.

Гр-н ШАХУРИН в тяжелом состоянии был доставлен в 1-ую Градскую больницу, где по прошествии некоторого времени и скончался, несмотря на своевременно принятые меры.

Произведенной судебно-медицинской экспертизой установлено, что Владимир ШАХУРИН пытался покончить с собой выстрелом в область виска, чем и причинил себе смертельное ранение, от которого в дальнейшем умер.

Факт убийства и самоубийства установлен, помимо экспертизы, показаниями свидетелей: ОСИПОВА, РЕДЕНСА и ХМЕЛЬНИЦКОГО.

На основании вышеизложенного и принимая во внимание, что убивший Нину УМАНСКУЮ Владимир ШАХУРИН скончался, и на основании п.1 ст. 4 УПК

ПОСТАНОВИЛ:

Настоящее дело производством прекратить

Ст. пом. ПРОКУРОРА СССР Шейнин (подпись)