Текст книги "Рыцари ветра"

Вступление.

На древне-эльфийском «Аль-Этерро» означает «Благословенный Край». «Этерро» – территория, сторона, место. «Аль» – священный. Так потомки Древних называли полуостров на западе континента, который они облюбовали еще с незапамятных времен. Хоть и вышли эльфы из центральных областей Иль-Имрао¹, их всегда тянуло поближе к морю, поближе к его соленому ветру как к чему-то вечному и всесильному, не обращающему внимание ни на что, и не признающему никаких границ. Широким, изогнутым клином, неправильной формы эльфийский полуостров выдавался далеко в море. Практически целиком поросший лесом, он был идеальным местом, для стремительного расселения листоухих и вскоре Аль-Этерро стал одним из сильнейших государств на континенте. Мало кто мог превзойти жителей Благословенного Края в искусствах: резьбе по камню и дереву, кузнечном, как правило, не оружейном, деле, живописи и книгопечатании. Несмотря на то, что станок изобрели гномы, листоухие быстро отобрали у них первенство в книжном искусстве. Самые лучшие ювелирные изделия создавались в Аль-Этерро. Их филигранные работы поражали воображение и вызывали зависть у всех рас материка без исключения.

Казалось, так будет всегда, и нет на континенте такого государства, которое могло бы поспорить своей мощью с западным эльфийским. Но катастрофа пришла – откуда не ждали. Аль-Этерро сокрушила сама природа. Мощное землетрясение, какого еще не видали на Иль-Имрао, вызвало колоссальные цунами и проседание почвы. В считанные мгновения полуостров погрузился под воду. Жители страны гибли не тысячами, не сотнями тысяч – миллионами. Случилось это на рассвете и многие даже не успели понять, что произошло, как оказались погребены под крышами собственных домов. А потом и под толщей воды. Весь великолепный эльфийский флот, самый многочисленный и сильный в западных морях размололо волнами в щепки и разметало по окрестным водам на многие мили, обрекая моряков на ужасную гибель. Города исчезали под землей и водой, а колоссальная волна прошла через весь полуостров, довершив остальное и буквально смыв его в океан.

Аль-Этерро перестал существовать.

Когда буйство стихии наконец-то прекратилось, на том месте, где когда-то расстилалась земля, теперь торчала парочка каменистых островков, не пригодных для жизни, отмели, шхеры, да рифы, да высокие каменные столбы, на которых, по преданию, стояла великолепная эльфийская столица Иссим-Арсун. Легенда оказалась правдой. Столбы действительно существовали и теперь они гордо торчали из воды, являясь единственным напоминанием былого могущества разом погибшего государства, некогда самого красивейшего на континенте.

Из пятимиллионного населения страны уцелело не более восьми сотен тысяч, не имеющих отныне ничего. Часть беженцев, на правах новых граждан, приняло к себе соседнее с эльфийским, людское королевство Астариан, имеющее теперь на западных рубежах своих не границу с соседом, а просторное побережье. Иная часть выживших ушла в другие эльфийские королевства Аласол и Суас-Маил, расположенные в центральных областях Иль-Имрао, в древних лесах Марассарии. Но больше половины спасшихся, ушли восточнее на свободные земли и на не занятых территориях в Вольных Лесах основали новое государство, совсем еще юное и очень слабое. Этих эльфов вели оставшиеся в живых представители дворянских фамилий Аль-Этерро. Фактически уцелели только два благородных семейства: Ас Наиро, чья вотчина располагалась на самой границе с Астарианом и только благодаря этому представители дома успели спастись, из всего имущества прихватив с собой только фамильные луки, да то, что было на них самих. Если не считать сбережений, лежащих в гномьих банках. Именно эти средства стали основой казны нового совсем еще молодого королевства.

Наиро всегда были известны тем, что в любой ситуации поддерживали правящую династию королевства – Ас Валера. Когда же практически весь августейший дом погиб вместе со столицей и её жителями, оставшиеся в живых эльфы, к слову заметить большинство из них были выходцами из провинции Ас Наиро, были готовы провозгласить главу дома мессира Арино своим новым королем, но и здесь Наиро проявили свою преданность королевской династии. Глава дома заявил, что готов временно исполнять обязанности правителя, но только вплоть до того момента пока не отыщется наследник престола, единственный принц из уцелевших Ас Валера. Граждане нового королевства быстро согласились с таким решением, потому как оно было равносильно принятию короны, ибо младший принц, который во время катастрофы находился в Ватироле при магическом престоле, пропал без вести на обратном пути из столицы всех магов, при совершенно не выясненных обстоятельствах. Единственное, что было известно, что пятилетний наследник вместе со своей свитой отправился домой, которого, к слову уже не существовало, как только до него дошли вести, о случившейся на его родине катастрофе.

В пропаже, а скорей всего убийстве принца обвинили представителей дома Ас Соферо, изгнанных из страны еще его отцом, за связь с демонами и попытку переворота. Хотя, как такового изгнания не было, те из Соферо, кого не успели схватить, просто на просто сбежали из страны и осели в соседнем Астариане, откуда и продолжали плести интриги по мере сил и возможностей, придумывая все новые и новые гадости. После катастрофы, Ас Соферо даже хватило наглости претендовать на престол, но Ас Наиро категорически отвергли все их притязания и предложили на правах дворян влиться в молодое государство и помочь ему всем, чем только в силах. Соферо не смогли унять свою гордыню, объявили Наиро своими кровными врагами и пообещали уничтожить их, во, что бы то ни стало. Между домами нее раз происходили междоусобные кровавые стычки и в самом Астариане и за его пределами, вызывая недовольство местных королей, но, линии своего поведения не изменили. Остатки домов Ас Наиро и Ас Соферо по сию пору продолжают войну. Тихую, подковерную, но от того не менее безжалостную и кровопролитную.

Что до младшего принца, то его даже не пытались искать, и никакого расследования по поводу его исчезновения не велось, просто потому, что некому было это сделать. У эльфов в тот момент оказалось множество гораздо более серьезных, более важных проблем. А людям не интересны эльфийские трудности. В Ватироле, правда, покричали, повозмущались подобным безобразием, но дальше громких слов в Обители не продвинулись. Впрочем, как всегда.

Меж тем, среди всех этих интриг и трагедий среди граждан погибшей страны нашлись и такие, кто не захотел в числе беженцев примкнуть к чужим странам или уйти в новое эльфийское королевство. Эти эльфы предпочли свободу ветра, и ушли странствовать по Иль-Имрао, только лишь своими руками и головой зарабатывая себе на жизнь. Таких было немного, но они славились на весь континент как лучшие наемники и рыцари удачи. Мудрые летописцы в своих необхватных трудах называли таких эльфов Искателями Ветра, но в народе их чаще называли Потерявшими Родину.

С той поры прошло шестнадцать лет…

Глава 1 – Потерявшие Родину.

Стоя на одном колене Ирис сосредоточенно перебирал сухие стебельки Змеиного Языка, поминутно сдувая со лба непослушный локон длинных волос, который так и норовил залезть в глаза. Сколь ни пытался он заплетать свои черные, как вороново крыло волосы, то в одну, то в две, а то и в три косы, сколь, не утяжелял их всевозможными подвесками и медальонами, один или два непослушных локона все время выбивались и путались перед глазами, липли ко лбу. На все предложения Тайрис отстричь их, эльф отвечал соплеменнице бешеным взглядом и неприличными жестами, стараясь, однако, чтобы Арис ничего из этого не заметил. Ну, его к демонам этого влюбленного, еще пристрелит не подумав. Расстраиваться, конечно, потом будет. Но это мало утешает.

Наконец Ирису оскоруздело перебирать травинки и бороться с собственной челкой и он, поминая гномью мать и дальше по родословной, бросил это занятие и отошел в сторону, сунув руки в карманы короткой куртки и нахохлившись, как бурундук под дождем.

– Когда ты сердишься, у тебя такое мужественное лицо делается, особенно в профиль. В эти моменты я даже готова в тебя влюбиться, ну, или, во всяком случае, переспать, точно.

Дымка, как всегда, не упустила случая, чтобы уколоть Ириса. В команде он был самый младший, ему не было и двадцати пяти, и все считали своим долгом опекать его и учить при любой возможности. А иногда и подразнить, как сейчас. Ирис старался делать вид, что не замечает всех их потуг, каждый раз, предпочитая отворачиваться в сторону и нервно кусать губы. Как тут с ними со всеми спорить, если он действительно самый младший, а древние родовые кодексы запрещают младшим перечить старшим, даже если те не из их дома. Хотя тут все не из их дома.

Отложив лассо в сторону, Дымка повернулась к Нестору, который скинув перевязь с кинжалами свой любимый рюкзак, куртку, рубаху и сапоги, расстегнув и приспустив штаны, насколько позволяла совесть, загорал, развалившись на огромном камне. Полюбовавшись плоским животом старшего Дымка, пихнула его локтем.

– Командир, Ирис не хочет, так может, ты завалом займешься? – спросила она, не удержавшись и ущипнув Нестора за бедро. Хотелось за низ живота, за темную дорожку волос, спускающуюся от пупка, но в присутствии остальных постеснялась это делать.

– Отстань. Пусть Арсений этим займется, – не открывая глаз, ответил Нестор, отбрыкиваясь от приставучей девчонки. – Или сама возьмись. Как будто не знаешь, как травку раскладывать.

– Не альвово² это дело взрывчаткой заниматься, а Арис занят, он Тайрис венок из лопухов плетет и балладу сочиняет, – не сдавалась Дымка.

Почесывая «кубики» живота, Нестор открыл глаза, сел на камне и, натягивая сапоги, укоризненно прищурился на Дымку. Та сделала вид, что поправляет прическу и не обращает ни на кого внимания. Чего там поправлять! Из всех эльфов, пожалуй, она единственная на всем Иль-Имрао носила короткую стрижку, вопреки вековым традициям и эльфийским представлениям о красоте. Если бы не листовидные уши, рыжая совсем уж была бы похожа на человека. Особенно характером. Такой же въедливый, как у всех людей. Даже родовых татуировок не захотела делать, а, может, просто не успела. Хотя нет, когда Родины не стало, ей было десять лет. Должны быть татуировки. Ведь были же у неё родители. Или не было?..

Почему у Дымки отсутствовали фамильные татуировки, говорящие о принадлежности к конкретному эльфийскому роду никто не знал. Спрашивать о таких вещах в эльфийском обществе считалось верхом неприличия и служило поводом для вызова на дуэль, а сама Дымка никогда не распространялась на эту тему.

Нестор взглянул на собственную ладонь, на которой красовалась татуировка в виде следа медвежьей лапы. Её еще совсем юному Нестору когда-то сделал отец. Ему и его брату, на которого Нестор всегда смотрел с восхищением. Старший Серчиус всегда и во всем служил для него примером для подражания. Он хорошо помнил, как брат пытался спасти и его, и мать, и обеих сестренок, когда шестнадцать лет назад земля начала уходить из-под ног. В тот момент все они находились в столице, и как юному Нестору удалось выжить в той вселенской катастрофе, теперь уже не узнает никто и никогда. Последнее, что он помнил – это триумфальная колоннада на площади Таноро, которая погребла под своими обломками всю его семью.

Очнулся Нестор уже в лагере беженцев на границе Астариана. У него оказались сломаны четыре ребра и раздроблены запястья обоих рук, от чего ему теперь всю оставшуюся жизнь приходится носить специальные скобки на тыльной стороне кистей и пальцев, которые установил ему маг-фельдшер того самого лагеря беженцев. А татуировку на лице обязательную для всех эльфийских мужчин (от левого виска по скуле до середины подбородка) в виде дубовой ветви на совершеннолетие Нестору наносил уже Арсений. Они познакомились все в том же лагере беженцев и как-то сразу сдружились, хотя и были из совершенно разных провинций погибшей страны. Нестор Ас Туаре из центральной столичной, а Арсений Ас Фанерси из самой северной, где когда-то ледяные волны разбивались о неприступные скалы побережья.

Потом, когда Нестор и Арис стали Потерявшими, они встретили Тайрис. Точнее это Арис встретил её и влюбился в то же мгновение. Если бы она не ответила ему взаимностью, парень наверняка наложил бы на себя руки, настолько сильны, оказались его чувства. После этого к ним примкнула загадочная Дымка. Если с происхождением Тайрис все было понятно, она, как и Нестор была родом из одной из столичных богатых семей, в один миг, как и остальные, потерявшая всё, то о Дымке сказать было совершенно нечего. Девушка никому и никогда не рассказывала, что случилась с её родными, а у них хватило ума не спрашивать. Последним в группу Нестора попал Ирис. Нестор чувствовал, что не стоит его брать в команду, слишком импульсивным и нетерпеливым оказался парень, но представителей их расы и без того, осталось очень мало, чтобы бросать соплеменника в той таверне. Убили бы его, как есть убили бы в разухабистой кабацкой драке.

Прищурившись против солнца, Нестор посмотрел в сторону неразлучной парочки: Ариса и Тайрис. Он лежал на спине, положив голову ей на колени, и читал свое очередное произведение в её честь, а она расчесывала ему волосы и отгоняла комаров и слепней. Чуть дальше от них паслись стреноженные лошади потерявших.

Все понятно. От этих двоих в ближайшее время ничего путного не добьешься. Дымка не хочет, Ирис еще не успокоился, остается ему самому.

Пока Нестор натягивал рубаху и куртку, ему подумалось, что, видимо он плохой командир, раз не может приучить к порядку своих ребят. Но, с другой стороны предки всегда учили, что эльф свободен душой и телом и никто не имеет права его принуждать. Даже король. Наверно поэтому он и остальные стали Потерявшими. Дух свободы – неотъемлемая часть эльфийского сознания.

Заправляя рубаху в штаны, Нестор подошел к большой груде камней, которой был завален вход в пещеру, точнее даже в огромную нору, некогда врытой в высоком холме. Таких холмов в округе было много. Между ними, прячась от свирепствующих постоянно в этих широтах ветрах, спрятался небольшой уютный людской городок, в котором на пару дней и остановились Потерявшие. От этого места всего-то пара миль.

Присев на корточки возле большого плоского камня, на котором были разложены стебельки Змеиного Языка (по виду такой же, как обычная трава, только с раздвоенным концом) Нестор заправил светлые локоны за уши и стал перебирать травинки, выискивая самый длинный. Выбрав, самый понравившийся, вожак Потерявших осторожно зажал его в губах, а остальные бережно сложил в маленький кожаный мешочек и сунул за широкий ремень штанов с массивной пряжкой, гномьей работы. Подойдя к большому, глиняному кувшину, втиснутому между камней у самого основания завала в пещеру, Нестор аккуратно приладил стебелек Змеиного Языка к самому его горлышку, достал все из-за того же ремня огниво и усердно стал выбивать искру.

К слову сказать, Ириса никогда не ставили на разжигание костра. У него терпения не хватало чиркать кресалом. Зато футовые корни³ и рыбу он всегда чистил превосходно. Когда же, наконец, искра попала на стебелек, и он начал медленно тлеть, распространяя очень едкий и вонючий дым, Нестор подскочил и ринулся прочь от завала.

– Ложись! – крикнул он, лихо, по-эльфийски легко, перепрыгивая через камень, на котором совсем недавно валялся под солнышком, и тут же прячась за ним, привалившись спиной к его твердому, шершавому боку.

Дымка и Ирис почти сразу же оказались по обе стороны от него, пригнули головы, заткнули пальцами уши.

Стебелек догорел до конца, нырнув огоньком под крышку кувшина, еще мгновение и горшок взорвался с оглушительным треском, перепугав до полусмерти ворон в близлежащем лесу, расположенном шагах в двухстах от старой драконьей пещеры. Те пернатые, что не попадали с веток от испуга, взмыли в воздух, оглушительно каркая на всю округу и поливая от переживаний окрестные поля свежайшим удобрением. Кони потерявших, заржав, кинулись было в разные стороны, но далеко разбежаться у них не получилось.

Нестор, Дымка и Ирис поднялись из-за камня, отмахиваясь от клубов дыма, оставленных отменной гномьей взрывчаткой и с удовольствием, поглядывая на приличную брешь, проделанную в завале. Через эту дыру теперь спокойно можно проникнуть в старое логово, даже почти не сгибаясь. Чуть подальше из травы показались Тайрис и Арсений. Они не стали никуда прятаться, а просто залегли в том месте, где и были.

– Все, ребята, хватит отдыхать, – спокойно, но вместе с тем категорично произнес Нестор, застегивая куртку, накидывая на плечи и тоже туго застегивая свой ранец и рассовывая по местам, кинжалы и короткий лунообразный меч. Остальные последовали примеру своего старшего и быстро собрали свою амуницию.

Запалив заранее заготовленные факелы, Потерявшие осторожно, цепью, проникли в пролом. Первый как всегда рослый, выше всех на голову, Арис. Обнажив свой, страшного вида двуручник с необычной гардой в виде двух перекрещенных кинжалов, он шагнул в пролом, внимательно вглядываясь во мрак старой драконьей пещеры. Как сказали местные жители – алкоголики из таверны, крылатый огнеплюйный монстр приказал долго жить еще лет десять назад. Но это не значит, что следует пренебрегать осторожностью. Ведь неспроста местные добряки завалили проход в логово, хотя и уверяли эльфов, что «на всякий случай». Они даже после смерти хозяина не посмели покуситься на его сокровища. Выходит, Дракон был настолько суровым при жизни, что и после смерти его не посмели побеспокоить.

Хозяева небес вообще народ угрюмый и помереть от старости, вот как этот, для их расы большая редкость. Арис уже четырнадцать лет колесил вместе с Нестором по всему Иль-Имрао и опыт в таких вопросах имел за плечами немалый. Впервые они повстречали крылатых огненных монстров еще на Великом Кряже. Тогда их с Нестором было только двое. В тот раз они еле-еле успели унести ноги, потеряв практически все снаряжение. Чуть было, не расставшись и с жизнями.

Привыкнув к полумраку, Арис удостоверился, что пока никаких неприятностей ожидать не приходиться и дал знак остальным. Вслед за ним в пещеру проник Нестор с факелом в одной руке и мечом в другой, потом Дымка и Тайрис с луками наготове. Девчонки всегда лучше парней стреляли, не раз заставляя тех зеленеть от злости. И ведь всегда, противные, старались об этом напомнить. Парни же старались делать вид, что им это безразлично, но, по всему видать, у них это плохо получалось. Последним шел Ирис с фамильной шпагой и еще одним факелом в руках.

Когда Аль Этерро начал погружаться в воду, все кто выжил, спасали в основном свои жизни. О каком бы то, ни было имуществе, в тот момент никто не думал. Поэтому у беженцев, собиравшихся в лагере на границе Астариана, с собой совершенно ничего не было. Как Ирису удалось сберечь фамильный клинок, он и сам не помнил, но то, что вещь принадлежала дому Ас Синери, никаких сомнений не было. Гравировка на клинке, в виде переплетенных виноградной и терновой лозы, в точности совпадала с татуировкой на ладонях, тогда еще совсем юного Ириса. Кстати, татуировку на скулу в виде все тех же переплетенных винограда и терновника наносил ему уже Нестор.

Арис прошел до конца не очень длинного и вполне просторного коридора, его светлые волосы очень хорошо просматривались в сумраке коридора, а стальной наплечник поблескивал в неровном свете факелов. Тайрис даже залюбовалась на своего парня и подумала, что эта ночь для них обязательно должна чем-то больше, чем обычно. Благо, что в кои-то веки ночуют не в поле на плащах, а под крышей на нормальных кроватях и по соседству не сопят соплеменники.

Мечник прислушался, принюхался и пригляделся, насколько это представлялось возможным, шагнул вперед и сделал знак остальным. Потерявшие подошли ближе и огляделись по сторонам, продолжая держать оружие наготове.

Эльфы оказались в очень просторной сухой пещере, явно искусственного происхождения. Здесь пахло затхлой кожей, а с потолка свисали целые гирлянды и хлопья паутины, местами, заползающей на стены. По всему видать, дракон, когда-то живший здесь, сам вырыл эту пещеру и обустроил её под собственное жилье. К слову заметить, сам хозяин присутствовал здесь же. Драконий дом стал драконьим склепом.

Нестор заметил неподалеку огромную бронзовую, потемневшую от времени, жаровню, в которой еще сохранились остатки масла, и бросил в неё свой факел. В свете вспыхнувшего пламени все увидели огромный драконий, прекрасно сохранившийся скелет, покоящийся на не менее впечатляющей груде сокровищ. Большое количество золотых монет, разных эпох и государств, драгоценные камни, но уже гораздо меньшем количестве, золотая и серебряная посуда, ювелирные изделия, в основном тиары, браслеты и цепи, а так же, что особенно бросалось в глаза, очень много доспехов. Кольчуги, кирасы, шлемы, железные перчатки и сапоги, наплечники, наколенники и все остальное в том же духе. Все было из разных комплектов, и очень старое. Сейчас таких давно уже не употребляли. Вдобавок по полу было рассыпано много линялой драконьей чешуи, которая местами перемешалась с монетами, от чего золота казалось больше, чем на самом деле.

– На этот раз мы очень удачно зашли, – довольно щурясь, как кот на солнце, произнес Нестор. – Похоже, эта драконья династия собирала все эти сокровища, не одно столетие.

– Это почему еще? – усомнился Ирис, кидая шпагу в ножны и приторачивая факел в щербину в стене. Достал из-за пазухи свернутый плотный кожаный мешок и развернул его. – Может это он один все натаскал.

– Да нет, не один. Тут он и его предки не одно столетие трудились, – продолжал настаивать на своем мнении Старший.

– Не обязательно, – упрямился Ирис, опускаясь на одно колено возле кучи золота и начиная сгребать его в свой мешок.

Тихо ругался, откидывая в сторону попадающуюся чешую. Тайрис и Дымка переглянулись, тоже достали мешки, и с готовностью присоединились к своему другу.

– Доспехи, – вместо Нестора пояснил неверящаму Ирису Арсений. – Посмотри, какие они старые. Дракошки, по всему видно, насобирали их еще в те времена, когда рыцари вовсю вели на них охоту в таком вот железе. Сейчас никто в подобной рухляди не ходит.

– А зачем им вообще этот металлолом? – Ирис набил мешок до отказа и стал его завязывать. – Я понимаю – золото, драгоценности, они на них у фермеров скот покупают, а железяки-то им зачем?

– Как зачем? Торговать. Драконы самая предприимчивая раса после гномов. Они никогда ничего не выкидывают. О! Кажется, кто-то из наших был, – Нестор подобрал с пола шлем явно эльфийского изготовления – чуть вытянутый, без забрала с остроконечной макушкой и продемонстрировал его всем остальным.

– Носили же такое… – пробормотал Арис, принимая шлем из рук Нестора и с интересом его разглядывая. Эльфы, как правило, вообще редко пользуются головными уборами, в основном ажурные обручи, чтобы прибрать длинные волосы, да родовые тиары, говорящие о принадлежности к определенному дому. Но таких тиар у бывших жителей Аль-Этерро сохранилось очень и очень мало.

Усмехнувшись, Арис попытался надеть шлем на голову командира, но тот увернулся, отобрал железяку и попытался нахлобучить уже Ариса.

На Дымку, старинная железка не произвела никакого впечатления, и она полностью переключилась на лежащую перед ней кучу сокровищ. В кои-то веки им выпала настоящая удача – целая гора золота, совершенно ничейная, так, что лучше пользоваться моментом и туго набивать мешок. В отличие от Ириса она не гребла все подряд, а деловито копалась в золоте, выбирая самое лучшее компактное и ценное. Да с таким капиталом можно наконец-то бросить их утомительное занятие, перестать колесить по городам и весям и осесть в тихом и спокойном месте, обзавестись хозяйством и семьей. Да какой семьей, на такие деньжищи можно небольшой городок купить и баронский титул…

Дымка осеклась и поймала себя на мысли, что рассуждает совсем не как эльфийка. Где чувство Вольного Ветра, где Свободная Кровь, где Простор Желаний – основные эльфийские понятия и представления о жизни в этом мире.

«– Полукровка, она и есть полукровка, – грустно подумала про себя Дымка, – Присутствие человеческой крови все-таки сказывается. О! Симпатичная брошка. Себе возьму.»

Увлеченная приятным делом, и менее приятными собственными мыслями, эльфа не сразу расслышала странный, необычный звук исходящий откуда-то со стороны. До её сознания он долетел только тогда, когда повторился во второй раз. Вместе со звуком до неё долетело колебание воздуха. Нечто, вроде дуновения ветерка. Что-то подобное Дымка уже ощущала на себе, когда в многочисленных подземных пещерах и катакомбах Имак-Катуша её загнал в угол здоровенный грифень. Их группа тогда выискивали чем бы поживиться в заброшенных шахтах северных гномов, а тут эта тварь выскочила. Грифень зажал Дымку в угол и уже приготовился попробовать её на зуб, но Арис, Нестор и Ирис не позволили ему это сделать. Как им тогда удалось справиться с монстром, Дымка плохо помнила, Единственное, что запомнила хорошо, как испугалась очень сильно. И еще врезалось в память – зловонное дыхание грифеня. Так вот этот странный порыв ветра очень напоминал то, как кто-то очень большой и сердитый на тебя дышит. Только в отличие от вонищи грифеня у этого «ветерка» не было совершенно никакого запаха.

Медленно, словно боясь спугнуть ночного мотылька, Дымка подняла свой взор и похолодела от ужаса. На неё смотрел череп дракона. Именно смотрел. Эльфа хорошо помнила, что когда они вошли, скелет лежал, свернувшись калачиком, прикрыв костлявым хвостом свой череп. Сейчас же скелет развернул свою голову и в упор уставился на Дымку. Два провала в глазницах были наполнены чернотой, а из отверстий, которые когда-то были ноздрями, вырывалось ровное, горячее дыхание. Грозные клыки поблескивали матовой белизной.

Сколь ни была девушка напугана, таращимся на неё черепом, она все же удивилась тому факту, что скелет дышит. Как-то раз Потерявшие столкнулись с бродячими скелетами⁴, так вот тем ребятам ничего подобного не требовалось кроме жизней Нестора и его команды, зачем-то…

– Ребята-а… – протянула Дымка, выпуская мешок с сокровищами из рук и медленно поднимаясь на ноги. Взгляд мертвого дракона все так же следил за ней.

Парни перестали дурачиться, пытаясь надеть друг другу на голову старинный шлем и несколько удивленно повернулись к Дымке. С противоположной стороны кучи выглянула Тайрис.

Побывавшим не в одной переделке Потерявшим хватило одного мгновения, чтобы понять, что у них появилась огромная проблема.

Когда один знакомый и, вроде бы, проверенный наводчик из числа гоблинов сообщил им о бесхозной пещере дракона и о целой куче неоприходованного золота, эльфы из чистой осторожности не поверили ему. Потерявшие из личного опыта знали, что ничейного золота не бывает. Целая гора сокровищ совсем близко от людского поселения и её до сих пор никто не попытался перенести в более приличное место? На сомнения эльфов гоблин ответил, что золото лежит целым только потому, что местные аборигены питают суеверный страх перед драконами и всем, что с ними связано, но это всего лишь страх недалеких крестьян. Так, что взять сокровища большого труда не составит, а ему, скромному гоблину достаточно за его старания и небольшого процента.

В существование скромного гоблина не поверил бы самый тупой огр, но идея показалась заманчивой. Слова зеленого косвенно подтвердились, когда хозяин харчевни, в которой эльфы остановились на ночлег, стал развлекать постояльцев местными байками и в особенности стращал логовом старого дракона, который хоть и помер давно, но все равно остается страшной зверюгой и от его пещеры лучше держаться подальше. Эльфы, слушали, пили пиво и усердно кивали, стараясь уверить корчмаря, что к пещере они и на полет стрелы не подойдут, тогда как на самом деле, как раз и прибыли в эти края именно за этим. И теперь самое худшее опасение подтвердилось. Издохший давным-давно дракон оказался личом.

Это было, что-то новенькое. Узнай маги из Ватирола о столь занимательном факте, они бы пришли в невероятное возбуждение, и снарядили бы в эти места целую экспедицию с целой кучей магистров.

Стараясь не совершать резких движений, Дымка отступила на пару шагов назад.

– Медленно, не дергайся, – тихо и очень спокойно произнес Нестор.

Ребята всегда поражались его способности в самой трудной ситуации сохранять невероятное спокойствие и рассудительность. Вот Дымка, к примеру, сейчас внутренне вся содрогалась, хотя и старалась всеми силами этого не показывать. Остальные ребята тоже подобрались как леопарды перед прыжком, готовые в любой момент ко… Да ко всему, что угодно. С такими вещами Потерявшие еще не сталкивались, но каждый из них уже смекал куда бежать, за, что хвататься. Арис как всегда встал так, чтобы прикрыть Тайрис. Она гневно взглянула на своего парня, но ничего не сказала. В сложившейся ситуации любой звук мог спровоцировать дракона. Ничего, она с ним потом разберется, если, конечно, будет это «потом».

Почему дракон просто смотрел, и ничего не делал было совершенно не понятно. А может он просто не может ничего сделать. В любом случае неизвестность действовала на нервы и видимо от этого Дымка совершила оплошность. Пятясь назад, она таки не заметила подвернувшийся под ногу камень, споткнулась на ровном месте и с громким «ой» полетела навзничь. Для дракона это словно послужило сигналом. Издав низкий утробный рев, непонятно, правда чем, он вскочил на ноги, распахнул пасть и испустил тугую, как сафимске⁵ тянучки, струю огня и жара.

Такого пламени эльфы еще никогда не видели. Черное, с фиолетовыми всполохами, скорей даже не пламя, что-то вроде дымки, тумана, марева, какое поднимается от раскалившейся дороги в знойный день или, что-то очень на это похожее.

Нестор, как всегда, отреагировал быстрее всех. С диким ревом он налетел на дракона, врезавшись в его голову своим плечом и тем самым оттолкнув черепушку в сторону. Струя темного пламени ударила в стену пещеры совсем рядом от Дымки. Камень обуглился как от обычного огня и слегка осыпался. Мертвый дракон взревел как обиженный верблюд и мотнул башкой в сторону Нестора, но вожак Потерявших уже отпрыгнул назад, отработанным жестом заводя руку за спину и запуская её в свой рюкзак. Выхватив оттуда одну из заранее приготовленных хитро сложенных сетей, эльф метнул её прямо в морду дракона и откатился в сторону. Небольшая, метра полтора диаметром, но очень прочная сеть с грузами по краю, раскрывшись ромашкой, обмотала морду дракона, плотно связав его челюсти. Свистнуло лассо уже оправившейся от первого испуга Дымки, и прочная веревка дополнила путы Нестора. Ходячий скелет утробно зарычал, вертясь на месте и лапой пытаясь содрать с морды веревки. Его темные глазницы пылали неистовым яростным гневом.