Текст книги "Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США"

Однако мы с вами поговорим о человеке, менее «засвеченном», хотя его имя, безусловно, знают специалисты. Он интересен не только как изобретатель, но и как бизнесмен, основавший за океаном чрезвычайно успешную фирму.

Речь пойдет о создателе первого видеомагнитофона и основателе фирмы «Ампекс» Александре Матвеевиче Понятове. «Ампекс» на протяжении полувека оставалась мировым лидером в области профессиональной звуко– и видеозаписи.

Александр Понятов родился в 1892 году в Казанской губернии, проучился год в Казанском университете, после чего перебрался в МВТУ, где заинтересовался авиацией. В 1911 году Понятов получил рекомендации Н. Е. Жуковского и продолжил образование в Политехникуме города Карлсруэ. С началом Первой мировой войны был призван в армию, окончил школу летчиков и служил в авиации, в Гражданскую оказался в белой армии, а потом в эмиграции. После переезда в США работал в компаниях «Дженерал Электрик» и «Вестнигауз», а в 1944 году основал собственную фирму, разрабатывавшую электромеханические устройства. Название фирмы – Ampex – состояло из инициалов Понятова и первых букв слова «excellent», превосходный.

Основная продукция фирмы – электромеханические устройства для радиолокационных антенн – перестала быть нужной с окончанием войны, и фирма обратилась к неизведанному полю – магнитной записи сигналов. Эту технологию разрабатывали в Германии, но американские фирмы звукозаписи оставались верны изобретению Эдисона – механической записи звука.

Первый крупный заказ фирме Понятова обеспечил популярный эстрадный исполнитель Бинг Кросби, который захотел записывать свои концерты на магнитную ленту для трансляции по радио. Радиоконцерты Бинга Кросби создали рекламу «Ампексу», и вскоре магнитофоны стали использоваться на всех радиостанциях страны. Военные заказчики также обратились к Понятову за аппаратурой записи телеметрических сигналов, особенно необходимых при испытаниях ракет и оружия массового поражения. Фирме повезло, что ведущий немецкий инженер в американской ракетной программе Вернер фон Браун имел опыт работы с магнитной записью телеметрии и хотел работать со знакомой технологией.

Благодаря сочетанию гражданских и военных заказов фирма русского эмигранта на протяжении нескольких десятилетий оставалась лидером отрасли профессиональной магнитной записи звука и других сигналов. С 1952 года в «Ампексе» работал Рэй Долби, будущий изобретатель систем шумоподавления.

Однако самым ярким достижением фирмы стало создание первого профессионального видеомагнитофона. Телевидение в США переживало бурный расцвет в послевоенные годы и предъявляло спрос на запись, однако задача записи видеосигнала оказалась не в пример сложнее записи звука. Несколько крупных корпораций, вложившись в разработку видеозаписи, потерпели провал. Однако именно Александру Понятову удалось решить сложнейший технический вопрос, и в 1956 году фирма «Ампекс» предложила первый в мире стандарт видеозаписи. Сам Понятов с понятной гордостью говорил: «В течение семи лет впереди нас в этом деле был только Бог!»

14 марта 1956 года фирма А. Понятова впервые продемонстрировала свое творение – видеомагнитофон VRX-1000 (со временем переименованный в «Модель-IV»). А через полгода – 30 ноября 1956 года – Си-би-эс впервые использовала «Ампекс» для отсроченного выпуска в эфир программы «Вечерние новости» с ведущим Дугласом Эдвардсом. Фирма «Ампекс» стала ведущим разработчиком видеомагнитофонов. В 1958 году американское космическое агентство NASA выбрало видеомагнитофоны «Ампекс» для обслуживания космических полетов.

Летом 1959 года на американской выставке в Сокольниках демонстрировался видеомагнитофон VRX-1000. В тот момент первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву подарили видеоленту с записью его встречи с вице-президентом США Р. М. Никсоном. Видеозапись была направлена во Всесоюзный научно-исследовательский институт звукозаписи, но воспроизвести ее оказалось не на чем.

Через два года Американская киноакадемия присудила понятовской фирме «Оскар» за технические достижения.

С помощью разработок «Ампекса» процесс видеозаписи с механической фиксацией и воспроизведением изображения и звука уже в 1963 году становится управляемым, то есть появляется электронный монтаж. Пройдя этап освоения записи цветных изображений (1964), фирма в 1967‐м создала аппарат замедленного воспроизведения сигналов Ampex HS-100, который совершил революцию в освещении спортивных соревнований, а дальше начал широко использоваться для создания музыкальных видеоклипов и рекламы.

Трудно перечислить все сделанное фирмой Понятова. Назовем еще два новшества «Ампекса»: в 1978 году он разрабатывает систему видеографики, а через три года овладевает цифровыми спецэффектами.

Создание «Ампексом» видеозаписи произвело очень сильное впечатление на создателей телепрограмм. На протяжении многих лет в аппаратных видеозаписи всего мира висели фотографии А. Понятова, а сам процесс записи продолжительное время называли «ампексированием» (как по названию фирмы «Ксерокс», ставшей разработчиком метода и аппаратуры фотографического копирования экземпляров текста на бумажных носителях, этот процесс называют «ксерокопированием»).

Понятов многое делал для поддержки русской диаспоры на севере Калифорнии, не только предоставляя работу тысячам русских, но и помогая в создании приюта для престарелых, православного женского монастыря, поддерживая другие благотворительные проекты.

Понятов не скрывал своей ностальгии по родине. Однако после жесткого обмена мнениями с приезжавшим в США Н. Хрущевым он считал, что дорога в СССР ему закрыта. Ходит легенда, будто бы в отделениях своей фирмы по всему миру Понятов велел сажать по две березки у входа. В Африке березки не росли, поэтому там пришлось сделать специальные стеклянные колпаки с микроклиматом.

Заметную часть американской культуры XX века создали евреи-эмигранты из России, вернее те, кого родители увезли из Российской империи детьми. Основатели трех крупнейших голливудских студий родились в России («Метро-Голдвин-Майер» – С. Голдвин и Л. Майер, «Уорнер бразерс» – братья Гарри, Альберт и Сэм Уорнеры, «20‐й век Фокс» – Николас Шенк, все это их американизированные имена, вошедшие в историю американской культуры). В России родился и самый известный композитор США XX века Ирвинг Берлин, автор полутора тысяч песен, пятьдесят из которых считаются хитами. Это он когда-то посоветовал молодому Рональду Рейгану стать артистом, а на похоронах Берлина действующий президент Джордж Буш-старший вместе со всеми пел его патриотическую песню God Bless America.

Наконец, почти все американки носили бра фирмы Maidenform, сконструированные Идой Розенталь, перебравшейся в США из Российской империи в 18 лет; а «иконой стиля» для целого поколения американцев Жаклин Кеннеди сделали платья и костюмы, созданные Олегом Кассини, внуком российского посла в США в начале XX века Артура Кассини (участника переговоров в Портсмуте в 1905 году, завершивших Русско-японскую войну и принесших Нобелевскую премию мира президенту США Теодору Рузвельту).

Поговорим подробнее об одном человеке, сделавшем многое не только для США, но и для поддержания контактов между российской и американской культурами.

СОЛ ЮРОК, ИМПРЕСАРИО НОМЕР 1

Соломон Гурков, ставший в Америке Солом Юроком, родился в 1888 году в городке Погар нынешней Брянской области. В 18 лет отец дал ему денег на обучение в Харьковском коммерческом училище, но в Харьков Соломон не попал: один из его товарищей предложил ему вместо этого поехать в Америку и он потратил выданные родителем деньги на билет за океан. В Нью-Йорк Соломон прибыл в мае 1906 года. Иммиграционный чиновник упростил фамилию «Гурков» до «Hurok» – так в США появился новый житель.

В Филадельфии, где сначала обосновался Сол, он перепробовал множество работ: торговал вразнос, мыл бутылки, потом устроился в автомобильную мастерскую.

В Нью-Йорке, однако, поле для приложения сил представлялось более широким. Большинство российских евреев, перебравшихся в те годы в США, верили в социализм (не зря многие из них вернулись после 1917 года в Советскую Россию), но Юрок нашел собственный способ поддержки левых политиков: он стал организовывать музыкальную поддержку социалистических митингов в Бруклине. После целого ряда неопытных музыкантов в поле зрения Юрока попал недавний иммигрант из Ростова скрипач Ефим Цимбалист. Это была уже настоящая, хотя и только начинающая свой путь звезда. Солу удалось организовать концерт Цимбалиста для рабочих, и с него открывается звездный список Сола Юрока.

Спустя некоторое время Юрок обзавелся достаточным авторитетом и связями, чтобы стать организатором гастролей в США Анны Павловой и Михаила Фокина. Юрок подружился с великой балериной и сотрудничал с ней во всех ее американских турах вплоть до 1925 года.

В сезоне 1921/22 года Юроку удалось организовать и триумфальные гастроли Федора Шаляпина. История взаимоотношений певца и импресарио даже попала в качестве примера в книгу Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» – Юрок нашел подход к славящемуся своей непредсказуемостью Шаляпину, и гастроли имели большой успех. После этого Юрок возил Шаляпина в США еще на протяжении нескольких сезонов.

И в том же самом 1922 году в Нью-Йорк прибыли Айседора Дункан с Сергеем Есениным – Юрок стал организатором и их поездки по стране. Айседора была не только звездой свободного танца, но и давала многочисленные поводы для публикаций в скандальной прессе, от демонстрации на сцене обнаженной груди до прославления большевиков и ночных кутежей в компании молодого мужа. Все это, шокируя публику, способствовало росту известности импресарио. (Позднее Юрок будет судиться с приемной дочерью Айседоры за права на название танцевальной группы «Танцоры Айседоры Дункан».)

Выбившись в первый ряд импресарио, Сол Юрок специально ездил в Европу для поиска новых, неизвестных пока в Америке исполнителей. Там весной 1935 года его пригласили послушать негритянскую певицу, уехавшую в Париж от расистской публики Америки. Юрок сходил к ней на концерт и тут же подписал контракт. Мариан Андерсон, так звали певицу, стала одной самых ярких «находок» Юрока. Элеанора Рузвельт приглашала ее спеть в Белом доме, но в столице США не находилось концертного зала, хозяева которого готовы были бы пустить к себе чернокожую певицу. И тогда Юрок при поддержке Белого дома организовал концерт Мариан Андерсон на ступенях мемориала Линкольна. Семьдесят пять тысяч человек собрались на Национальном молле 9 апреля 1939 года, чтобы послушать певицу. Этот концерт сегодня считают одной из первых массовых демонстраций за гражданские права афроамериканцев, а Мариан Андерсон – одним из его символов. В появлении этого символа одну из важнейших ролей сыграл иммигрант из России Сол Юрок.

На протяжении десяти лет, с 1926 по 1937 год, Юрок привозил в Америку и артистов из Советского Союза. Ко времени окончания Второй мировой войны он уже считался самым известным американским импресарио и неотъемлемой частью нью-йоркской культурной жизни.

В 1946 году он опубликовал книгу воспоминаний «Импресарио», а в 1953 году еще одну – «Сол Юрок представляет: летопись великих приключений импресарио в мире балета». Голливуд счел мемуары достойными экранизации, и на экраны вышел музыкальный фильм «Сегодня вечером мы поем» (Tonight we sing).

Создавалось впечатление, что импресарио подводил итоги, – ему уже минуло 65 лет. Однако тут перед ним открылись новые возможности, и Юрок их не упустил. В 1958 году СССР и США подписали соглашение о культурных обменах (соглашение Лэйси – Зарубина), и именно Сол Юрок стал ключевой фигурой в развитии этих отношений между двумя странами.

Именно он организовывал американские гастроли скрипачей Давида и Игоря Ойстрахов, Леонида Когана, Виктора Третьякова; пианистов Эмиля Гилельса, Святослава Рихтера, Владимира Ашкенази; виолончелиста Мстислава Ростроповича, певиц Галины Вишневской, Ирины Архиповой, Зары Долухановой, Елены Образцовой; балетов Большого и Кировского театров, ансамблей Игоря Моисеева и «Березки»; МХАТа и театра Сергея Образцова.

Юрок занимался и отправкой американских артистов в Советский Союз, устраивая, например, гастроли Исаака Стерна в Москве. В США среди журналистов ходила даже шутка, что культурный обмен между Америкой и Советами – это когда «русские посылают к нам своих евреев из Одессы, а мы посылаем им наших евреев из Одессы». Однако это именно Юрок привез в СССР Вана Клиберна и еще целый ряд музыкантов, запомнившихся советской публике.

Рассказывают, что он посоветовал Людмиле Зыкиной организовать собственный коллектив, то есть тем самым поспособствовав созданию ансамбля «Россия».

В воспоминаниях Галины Вишневской Солу Юроку посвящены несколько эпизодов: «Надо было видеть его, когда он появлялся в зрительном зале, особенно с артисткой. Это у него было рассчитано до последней мелочи. Когда публика уже расположилась в креслах, за три минуты до начала, он делал небольшой променад. Он не шел с женщиной, а преподносил артистку сидящей в зале публике. Помню, что вначале я ужасно смущалась таких его „парад-алле“ и старалась скорее бежать к своему креслу, а он крепко держал меня за локоть и не давал двигаться быстрее, чем нужно по его задуманному плану.

– Галиночка, куда же вы так торопитесь? Дайте им на вас полюбоваться, они же в следующий раз пойдут на ваш концерт».

Он говорил Вишневской: «Ну что понимают ваши комсомольцы? Моисеева надо завернуть в папиросную бумагу и так с ним разговаривать!» После концерта, когда смертельно уставшую знаменитость кто-то из почитателей приглашал на яхту или виллу и там вместо ужина кормил комплиментами и аперитивом с горсточкой орехов, Соломон Израилевич приходил на помощь: предлагал «тихонько сбежать» в любимый ресторан, где уже был заказан столик.

Советские артисты относились к нему с особой нежностью, потому что импресарио их кормил – в полном смысле этого слова. В те годы гонорары, которые артисты получали на Западе, государство отбирало, оставляя лишь 100 долларов за выступление звездам и всего 10 – рядовым исполнителям. Майя Плисецкая рассказывала, как, предложив одному из коллег пообедать в кафе, в ответ услышала: «Не могу! Ем салат, а думаю, что жую ботинок сына!»

«С Юроком вы чувствовали себя защищенными, – вспоминала Галина Вишневская. – Если он брался работать с артистом, вы могли быть уверенными, что он сделает для вас все возможное, а иногда и невозможное».

Сол Юрок оплачивал советским артистам обеды в специально им устроенных столовых при театре, а за артистов, с которыми у него установились особенно дружеские отношения, постоянно расплачивался в ресторанах. Конечно, бесплатные обеды не разоряли Юрока – напротив, советские артисты обеспечивали ему сборы и создавали основу благополучия его фирмы. Майя Плисецкая рассказывала, что Марк Шагал в шутку или всерьез обещал изобразить на панно в Метрополитен-опера Сола Юрока «в одеждах лихоимца».

 
Если ты умен и юрок,
Не насилуй интеллекта:
Нету лучшего агента,
Чем великий наш Сол Юрок.
 

(Мстислав Ростропович)

В зависимости от состояния советско-американских отношений культурные обмены напоминали то широкий поток, то тоненький ручеек, но даже в самые «морозные» дни холодной войны Юрок ухитрялся не прерывать его. В разгар кубинского кризиса 1962 года, например, по Соединенным Штатам гастролировал балет Большого театра.

Однако быть такой яркой фигурой в деле сближения СССР и США оказалось опасно. 26 января 1972 года в офис агентства Сола Юрока, которое в то время располагалось на 12‐м этаже стеклянного небоскреба около Карнеги-холла, был подложен дипломат с взрывчаткой. После взрыва в приемной дым и жар быстро распространились по всему офису и достигли кабинета 84-летнего Юрока. Когда пожарные добрались до кабинета, они нашли хозяина лежащим без движения на полу и подумали, что он мертв. Но Юрок выжил, хотя и ослабел от жара и дыма. В результате теракта были ранены 13 человек и погибла молодая сотрудница Айрис Конес.

После взрыва анонимные члены Лиги защиты евреев (Jewish Defense League) сообщили по телефону прессе, что акция была совершена в знак протеста против культурного сотрудничества США с Советским Союзом. «Мосты культуры не будут строить на трупах советских евреев!» – заявили они.

Советский поэт Евгений Евтушенко, бывший в те дни в Нью-Йорке, побывал в офисе Юрока на следующий день и под впечатлением от увиденного написал стихотворение «Бомбами – по искусству»:

 
Бедная Айрис,
жертвою века
пала ты,
хрупкая,
темноглазая,
дымом задушенная еврейка,
словно в нацистской камере
газовой…
Сколько друзей,
Соломон Израилевич,
в офисе вашем
в рамках под стеклами!
И на полу –
Станиславский израненный,
рядом Плисецкая
полурастоптанная.
Там, где проклятая бомба
шарахнула,
басом рычит возле чьих-то
сережек
взрывом разбитый портрет
Шаляпина
с надписью крупной:
«тебе, Семенчик…»
 

Юрок, однако, довольно быстро вернулся к работе и нашел еще одну звезду – на этот раз это был Рудольф Нуреев.

Нуреев стал последним приобретением Юрока. С балетным спектаклем «Спящая красавица» Нуреев триумфально выступал по всему миру, и Юрок загорелся идеей организовать его концерт в «Радиосити». Финансовые вопросы обещал помочь решить Дэвид Рокфеллер.

Сол Юрок умер от инфаркта в возрасте 85 лет по дороге на встречу с Рокфеллером, чтобы обсудить этот проект.

На панихиду в Карнеги-холле собрались свыше двух с половиной тысяч зрителей, среди которых были звезды американской и мировой культуры и политические деятели. В своем прощальном слове Мариан Андерсон сказала: «Он положил начало сотням карьер, он воодушевил тысячи других – и этим он внес чувство радости и наполненности в жизнь миллионов».

Глава 8. Американцы в России

Количество эмигрантов из России в США начиная с конца XIX века не идет ни в какое сравнение с тоненьким ручейком миграции в обратном направлении. Но среди этих людей встречались замечательные.

В этой главе поговорим о нескольких американцах, оставивших свой след в истории России.

ДЖОН ПОЛ ДЖОНС, СОЗДАТЕЛЬ АМЕРИКАНСКОГО ФЛОТА И АДМИРАЛ РОССИЙСКОГО

Мы ничего не знаем о русских, которые бы сражались в армии Джорджа Вашингтона. Однако есть пример противоположный. Один из героев американской Войны за независимость, человек, который стоял у истоков создания военно-морского флота США, провел некоторое время на русской службе. Знакомьтесь: Джон Пол Джонс (1747–1792).

Родившийся в Шотландии, он с 13 лет ходил в море, причем первыми его судами были работорговые. В 21 год он стал капитаном, но через четыре года зарубил одного из членов собственной команды (позже утверждал, что в порядке самообороны) и бежал в Америку. Там как раз начиналась Война за независимость, и опытные капитаны были нужны для вновь создаваемого Континентального флота. Первые несколько месяцев Джонс успешно перехватывал у берегов Новой Шотландии британские суда, которые везли снаряжение английским войскам на американском континенте, а в 1777 году получил под свою команду фрегат «Рейнджер» и отправился на нем во Францию. В 1778 году Джонс вел каперские действия непосредственно у британских берегов, попытавшись даже атаковать порт Уайтхэвен (из которого когда-то вышел в свое первое плавание), но не добился в этом успеха. Тем не менее его команда пленила и разграбила несколько английских судов, ведя себя скорее как корсары, чем как моряки военно-морского флота.

Британская пресса окрестила Джонса пиратом, или Черным корсаром (по легенде, он приказал покрасить паруса в черный цвет, чтобы их не было видно ночью).

В сентябре 1779 года эскадра из пяти американских и французских кораблей под командованием Джонса вступила в бой с британским морским конвоем неподалеку от берегов Йоркшира. Его собственный флагман Bonhomme Richard (42 пушки) уступал английскому Serapis (50 пушек) в огневой мощи, а потому Джонс стремился взять вражеский корабль на абордаж, что ему в конце концов удалось сделать. Флагман Джонса начал тонуть, когда британский командующий предложил закончить бой, на что американец ответил: «Я еще не начинал сражаться!» Richard затонул, получив слишком большие повреждения, но Джонс привел в голландскую гавань больший корабль. Французский король возвел американца в рыцарское звание («шевалье Джонс»), а в Британии за ним укрепилась репутация пирата.

Однако Война за независимость закончилась, и военно-морские силы оказались более не нужны Соединенным Штатам. Получив под командование 74-пушечную «Америку», Джонс очень быстро узнал, что корабль передается Франции в качестве компенсации за затонувшее французское судно. Капитан без корабля промыкался во Франции несколько лет, пока в 1788 году к нему не обратился русский посланник Симолин с предложением поступить на русскую службу.

Вскоре Джон Пол Джонс был представлен Екатерине II, вручил ей экземпляр недавно принятой конституции США, а в ответ получил от нее чин контр-адмирала и направление на Черное море, где не прекращались войны с турками.

Павел Жонес, как называли нового русского флотоводца в России, принял участие в знаменитых сражениях Суворова. Под его командование попали несколько парусных судов (включая «Св. Владимир») и гребная флотилия запорожских казаков атамана Билого. Вместе с командующим флотом принцем Нассау-Зигеном Джонс провел блестящую операцию, разгромив турецкий флот капудан-паши Эски-Гасана, известного как «морской крокодил», и способствовал взятию Очакова и победе на Кинбурнской косе.

Однако Джонс не умел налаживать отношения с людьми. Его начальники сами поспособствовали его отзыву. Одно время адмирала Джонса обещали назначить командующим Балтийским флотом Российской империи, однако этому воспрепятствовали многочисленные англичане, служившие на флоте и при дворе. Услышав о возможном назначении, многие из них решительно отказались служить под началом Черного корсара и начали подавать рапорты об увольнении.

Ж. – К. Нотт (художник), К. Гуттенберг (гравер). Джон Пол Джонс, коммодор на службе США. Гравюра. 1780 г. Нью-Йоркская публичная библиотека (The New York Public Library)

Джонс получил орден Св. Анны, но не пост командующего Балтфлотом. К тому же в Санкт-Петербурге американца обвинили в растлении несовершеннолетней, и хотя французский посол Сегюр вмешался и помог снять обвинения (заявив, что это козни англичан), Джонс решил не оставаться дольше в российской столице и уехал в Париж. Вся его бурная российская эпопея заняла всего несколько месяцев.

Во Франции Джонс узнал, что конгресс США, расценив его победу над «Сераписом» как крупнейший морской подвиг Войны за независимость, присвоил ему звание адмирала. Адмирал двух стран, он жил в Париже, не командуя ни одним кораблем, думал о возвращении в Россию и писал объемные мемуары о своих приключениях, вдохновившие многих авторов авантюрных романов.

В 1792 году Джонс получил назначение на пост американского консула, но, не успев вступить в эту должность, умер в возрасте 45 лет в своей парижской квартире. Говорят, в момент смерти на нем была форма русского адмирала.

На протяжении двух веков вокруг имени Джона Пола Джонса росли легенды. Его стали называть «отцом американского флота». В 1905 году его останки торжественно перенесли в США и захоронили около военно-морской академии в Аннаполисе. В Вашингтоне Джону Полу Джонсу поставлен памятник. На Тихом океане несет вахту эскадренный миноносец «Джон Пол Джонс», а в Санкт-Петербурге недавно открыта мемориальная доска в его честь.

Человек с необычной биографией и непростыми отношениями с окружающими, работорговец и борец за свободу, пират и адмирал, он оказался первым американцем на русской службе, человеком, который стоял рядом с Вашингтоном и Суворовым, дружил с Франклином и враждовал с Потемкиным, беседовал с Людовиком XVI и Екатериной II, внес свой вклад в морские победы России и Соединенных Штатов.

Джон Пол Джонс не был единственным или последним американцем на русской службе. Так, среди ближайших помощников князя М. С. Воронцова тоже был американский офицер.

ДЖОРДЖ (ЕГОР ВАСИЛЬЕВИЧ) ЗОНТАГ, ОДЕССКИЙ ПОРТ И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Джордж Зонтаг родился в Филадельфии, служил в американском военно-морском флоте на шхуне «Оса» (Wasp), а в 1811 году по делам службы оказался в Санкт-Петербурге, где встретил исполняющего обязанности морского министра России маркиза де Траверсе. Маркиз сам начинал военно-морскую карьеру в Новом Свете, где Франция была союзником восставших колонистов в их войне с Англией, и, как оказалось, хорошо знал отца Зонтага. Траверсе предложил Джорджу поступить в русскую службу, и тот покинул американский флот и был зачислен в черноморский в чине лейтенанта. В том же году он принял участие в войне с Турцией, а когда началась Отечественная война 1812 года, Зонтаг перешел в армию. Заграничную кампанию 1813–1814 годов он провел в составе Дерптского конно-егерского полка, в 1814 году вступил в Париж с союзными войсками в чине подполковника. В эту кампанию он свел дружбу с графом Воронцовым, под началом которого и провел большую часть жизни. Сразу после окончания войны Зонтаг решился было вернуться в США. Однако его страна в тот момент воевала с Англией, и Зонтаг не сумел добраться до нее в обход блокады. Смелая попытка достичь родины через Бразилию посуху закончилась тем, что американца ограбили где-то в Панаме и он вынужден был вернуться тем же путем (по пути, чтобы не привлекать внимание англичан, он представлялся русским офицером). Через германские земли Джордж снова прибыл в Петербург.

В 1816 году Егор Васильевич Зонтаг (так его называли в России) вновь оказался на флоте. Командовал яхтой «Утеха», катал на ней А. С. Пушкина, который во время южной ссылки бывал у Зонтагов в гостях. На полях рукописей Пушкина, по некоторым предположениям, есть портреты Зонтага и его жены. Существует гипотеза, будто именно Зонтагу было написано пушкинское стихотворение «Завидую тебе, питомец моря смелый…».

Зонтаг уволился в отставку в чине бригадира и по рекомендации Воронцова был назначен инспектором порта Одессы. В 1828–1830 годах он – «капитан над портом» в Одессе и инспектор городской карантинной конторы. Заезжим землякам он хвастал, что стал вторым по рангу после самого губернатора Крыма, а однажды, во время отсутствия Воронцова, на протяжении восьми месяцев исполнял обязанности губернатора. Зонтаг также возглавлял комиссию пароходного судоходства на Черном море, созданную Воронцовым. Оставив морскую службу, Зонтаг жил с семьей в Одессе и в близлежащем имении, названном им по имени своего первого корабля «Утеха», до своей смерти (1841).

Жена Зонтага заслуживает особого рассказа.

Анна Петровна Юшкова (1786–1864) выросла в селе Мишенском Тульской губернии, где воспитывалась вместе с Василием Жуковским (которого ее бабушка Мария Григорьевна растила как своего сына, хотя он был сыном ее мужа и пленной турчанки Сальхи). Жуковский был старше своей племянницы на три года. Дети были очень дружны между собой.

Про ее замужество лучше всех рассказала племянница Анны Петровны Е. И. Елагина, дадим ей слово:

Она слыла в семье за благоразумную, не увлекающуюся, не романтическую и дожила до 1816 года в девушках. За нее посватался некто Егор Васильевич Вражский; она дала слово, и свадьба должна была быть в Москве. Вдруг в декабре приезжает в Орел Егор Васильевич Зонтаг, американец в русской морской службе, познакомился с Марьей Николаевной Свечиной, которая показала ему портрет Анны Петровны, говоря: «Вот Вам бы жениться». Он пленился и тотчас же поехал в Мишенское. Там после обеда стали загадывать слова, давая друг другу смешанные буквы; он подал Анне Петровне (portrait) портрет. Она отгадала и подала ему оригинал (original). Он отгадал и поцеловал ручку сперва у невесты, потом у ее двух сестер, рекомендуя себя женихом. И вот 7 января тетенька вышла за него. Это было в 1817 году.

Приехал Зонтаг в Мишенское на Святках. Молодые недолго прожили в Мишенском. Он сломал дом, старинное гнездо всей семьи; чтобы предохранить его от гниения, сложили бревна в кучу и даже ничем не накрыли, и все-таки они не сгнили.

Так закончилась для А. П. Зонтаг беззаботная девичья жизнь, но зато началась счастливая замужняя. Семья жила на юге: в Одессе, в Крыму, в Николаеве, в зависимости от службы мужа. Везде в друзьях у нее были литераторы; так в Николаеве Зонтаги сдружились с семьей Даля, будущего составителя знаменитого словаря. Когда В. И. Даль перебрался в Кронштадт, а Зонтаг получил назначение в Одессу, Анна Петровна писала Далю (5 апреля 1825 года): «Егор Васильевич переведен капитаном над портом в Одессе… думаю, что в конце мая мы совсем переместимся в Одессу. Что то Бог даст на новом месте. Мне знакомо чувство, с каким вы оставили Николаев и я оставляла родину, родных и друзей, а и сам Николаев оставляю не без сожаления…»

Одесса была в то время культурным центром юга. Здесь чувствовалась близость неспокойной Европы. Сюда раньше, чем в другие города, приходили известия о борьбе греков против ига Османской империи, о революциях в Италии и Испании, о победах инсургентов в Южной Америке. Все это живо обсуждалось не только в литературных салонах, но и на городских улицах. Супруги Зонтаг принадлежали к обществу генерал-губернатора Воронцова и его жены. Анна Петровна была знакома, а иногда и дружна со многими выдающимися людьми того времени: А. С. Пушкиным, поэтом В. И. Туманским (переводчиком Гомера), Н. И. Гнедичем, С. Е. Раичем, Ф. Ф. Вигелем, писателем Стурдзой. В 1818 году, когда императрица с дочерью жила несколько месяцев в Одессе, Анне Петровне было поручено по рекомендации Жуковского преподавание языков великой княжне Марии Николаевне.

Этот брак был на редкость счастливым. Егор Васильевич, образованный и умный человек, понимал увлечение жены литературой, помогал в ее занятиях, подсказывая сюжеты или редактируя переводы. Американец пришелся по душе и Жуковскому, который писал Анне Петровне о впечатлении, произведенном на него Зонтагом: «Увидя его, я в минуту понял, как могли вы так скоро решиться за него выйти. Я сам то же бы сделал на вашем месте. Не знаю человека, которого бы можно так скоро полюбить, как этого милого Зонтага». Встречи Жуковского с другом детства, Аннет, становились все реже: он жил на севере, а супруги Зонтаг почти постоянно на юге, и только письма связывали их. Анна Петровна советовалась с поэтом в выборе тем для своей литературной деятельности.

Началом собственного творчества Анны Зонтаг можно считать 1825 год, когда она перевела «Эдинбургскую темницу» Вальтера Скотта. Детские книги она начала писать позже, в 1830‐е годы, в связи с воспитанием единственной дочери, родившейся в 1824 году. Жуковский всячески поощрял литературную деятельность своей племянницы, давая ей советы в письмах: «Примитесь за авторство с особенной целью, то есть пишите сами и переводите то, что написано лучшего о воспитании и для детей. Не может быть достойнейшего занятия для матери». Следуя советам Жуковского, Анна Петровна в 1830‐х и 1840‐х годах составила для детей несколько сборников повестей, рассказов, сказок и комедий. Жуковский не только руководил Анной Петровной в ее литературных работах, но и взял на себя все хлопоты по изданию ее книжек. А. П. Зонтаг составила в 1837 году «Священную историю для детей», ставшую на несколько десятилетий обязательной частью детского чтения в России.