Электронная библиотека » Иван Оченков » » онлайн чтение - страница 23


  • Текст добавлен: 15 апреля 2022, 21:22


Автор книги: Иван Оченков


Жанр: Попаданцы, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Таким образом, на груди Дмитрия в один день добавилось сразу два золотых креста, и он стал бантистом, то есть кавалером, имеющим полный бант знака отличия военного ордена. Надо сказать, что в этой войне он стал первым нижним чином, удостоенным подобной чести, что лишь добавило ему славы.

К тому же цесаревича очень обрадовало нежелание Будищева переходить в морское ведомство, которое наследник престола искренне считал рассадником политической заразы, тем паче что высказано это было самым категоричным образом.

Нилов уныло пожал плечами, дескать, хозяин-барин, и с досадой заявил, что нужно отправить сообщение своему начальству, а телеграф не работает, поскольку от обильно выпавшего снега оборвались провода. Надо сказать, что подобные неприятности случались часто в последнее время и доставляли немало неудобств. Так что несколько свободных в этот момент от несения караулов казаков и телеграфист были немедленно посланы искать обрыв, чтобы как можно скорее восстановить связь.

Поиски были не слишком долгими, однако пока неисправность была найдена и устранена, люди изрядно продрогли и устали. Вернувшись, они доложили о результатах и отправились отдыхать. И вот тут полный георгиевский кавалер и совершил очередную оплошку.

– На такой случай надо радио иметь, – ляпнул он и, видя по изумленным взглядам, что окружающие его не поняли, пояснил: – Ну по беспроволочному телеграфу!

К несчастью, эти его слова были услышаны сразу несколькими людьми, тут же ими заинтересовавшимися.

– Это как? – первым опомнился начальник телеграфа титулярный советник Валеев.

«Походу, его еще не изобрели», – растерянно подумал Дмитрий, однако деваться было некуда, и вслух спросил лишь:

– У вас же мастерская есть?

– Почти наверняка, – с непроницаемым лицом отозвался Нилов.

А Барановский просто промолчал, но по лицу его было видно, что он никуда не уйдет, пока не узнает о чем, собственно, речь. Мастерская у телеграфистов действительно была, и унтер скрепя сердце взялся за работу. Дело осложнялось тем, что он не слишком точно помнил схему искрового передатчика и детекторного приемника. Так, в школе проходили… Первым делом он нашел небольшой обрезок доски, в который забил несколько гвоздей. Катушку намотал сам, считая витки, и закрепил ее между двумя гвоздями. Диода, разумеется, взять было неоткуда, так что пришлось обойтись кусочком графита, вынутого тут же из карандаша. Нилов и телеграфисты наблюдали за его манипуляциями с недоверчивым видом, но, слава богу, пока не вмешивались.

– Динамик-то у вас найдется? – хмуро спросил он у наблюдателей. – Ну, телефон хотя бы есть?

– Откуда? – искренне удивился начальник станции. – Это ведь совершенно новое изобретение, такое и в Петербурге вряд ли сыщешь.

– Зашибись! А лампа?

– Какая еще лампа?

– Накаливания, – вздохнул Дмитрий, прикидывая, чем ее можно заменить.

– Погодите, может быть, вы сначала объясните, что хотите получить в результате?

– Это приемник, – пустился тот в объяснения. – Им можно принимать радиоволны, отправляемые с помощью ключа Морзе, как на телеграфе. Нужно только сделать искровый передатчик, но это как раз не сложно.

– И можно будет связываться без проводов? – деловито уточнил Валеев.

– В общем, да. Пока на небольшое расстояние, метров двести, но если удлинить антенну, то на пару сотен километров. Нужен только динамик.

– Как вы думаете, это возможно? – осторожно спросил Нилов.

– Черт его знает! – пожал плечами телеграфист.

– Господа, а может, это и к лучшему, что пока нет всех потребных составляющих? – неожиданно спросил Барановский.

– Почему вы так говорите? – насторожились его собеседники.

– Да вы хоть понимаете, какое значение может иметь подобное изобретение? – горячо зашептал им инженер. – Я даже боюсь представить все возможные последствия, но скажу вам только одно, господа. Эта идея, при правильной организации дела, может стоить миллион!

– Не может быть! – ахнул Валеев.

– Еще как может, но самое главное держать все в тайне. Незапатентованное изобретение имеет смысл, только пока о нем никто не знает.

– Надеюсь, вы не хотите… – недоверчиво протянул мичман, с подозрением косясь на Барановского.

– Послушайте, Константин Дмитриевич, – правильно понял его инженер, – если бы я не был патриотом, пушку моей конструкции сейчас производили бы на заводах Альфреда Круппа! Но я специально приехал с ней в Россию, чтобы именно она получила передовую артиллерийскую систему. И в отличие от вас, я прекрасно знаю, как трудно пробивает себе дорогу все новое. А тут еще изобретение простого солдата. Да у генералов из инженерного ведомства мозги закипят от подобной ереси!

– И что же делать?

– Пока ничего. Эта война скоро закончится, и вот тогда можно будет заняться данным проектом в более спокойной обстановке.

– Но что же делать с Будищевым?

– Боже мой, да разве вы не видите, что он понятия не имеет, какое значение может иметь это изобретение! И наш с вами долг, господа, проследить, чтобы этот аппарат послужил интересам, прежде всего, нашего, горячо любимого отечества, а изобретатель не остался без заслуженной им награды.

– Вы полагаете такое возможным?

– Да просто уверен, что именно так все и будет, если не оказать ему поддержки и, некоторым образом, направить на истинный путь.

– Одно непонятно, каким образом он вообще мог додуматься до этого?

– Простите, а вам не все ли равно? Впрочем, у меня есть одна теория на этот счет…

– И какая же?

– Видите ли, это у него не знание, а умение. Мне приходилось раньше видеть подобное. Вот представьте себе неграмотного мастерового, который слухом не слыхивал о существовании физики, технологии или чего-либо подобного, но может… да что угодно, хоть блоху подковать! Я уверен, что мы имеем дело именно с таким феноменом.

– Ну, вот, готово, – заявил Дмитрий шушукающимся в сторонке господам. – Ни динамика, ни лампочки, к сожалению, у нас нет, но я решил, что для демонстрации подойдет и ваш гальванометр.

– Но для чего?

– Улавливать радиосигналы. Короче, смотрите сами, – пожал плечами унтер и стал замыкать и размыкать ключ.

– Мистика, – потрясенно прошептал Валеев, наблюдая, как стрелка прибора колеблется вслед за работой ключа.

– Никакой мистики, – хмыкнул в ответ Будищев. – Просто техника на грани фантастики. Кстати, если на место гальванометра установить динамик, то можно будет слышать сигнал.

– Сигнал?

– Ну да, сигнал. Щелчок или писк, хотя я думаю, сначала все-таки будут щелчки. Но это решаемый вопрос.

– Ну-ка, – решительно протянул руку Нилов и, убедившись, что все работает, требовательно спросил: – Так говоришь, только динамика не хватает?

– Так точно.

– И когда ты это придумал?

– Да так, – скромно пожал плечами Будищев, – в перерывах между одолением неприятеля и соблазнением невинных дев!

– Паяц! – уничижительно отозвался мичман. – Руки золотые, а голова дурная. Тебя теперь точно на флот надо, у нас там таких много, в смысле с дурной головой, так что ты будешь на своем месте.

– Ой, ваше благородие, не пугайте так, а то я нервный!

– Кстати, а почему ты употребляешь французские меры длины?

– Это метры, что ли? Да так, случайно вспомнил!

Оказавшись в ставке наследника-цесаревича, Дмитрий попал в достаточно двусмысленное положение. С одной стороны, он был простым нижним чином, хотя и отмеченным многими наградами за свое геройство, с другой – его знали многие высокопоставленные офицеры и относились с известной доброжелательностью. Самое странное заключалось в том, что поначалу он не был прикомандирован ни к какому подразделению. Полк его был далеко, к батарее капитана Мешетича он имел касательство, только когда проводились испытания картечниц, а случилось это только лишь один раз. В конце концов, его прикомандировали к телеграфной станции в качестве обходчика линий, с которыми частенько случались различные неприятности: то из-за непогоды оборвутся, то местные решат, что им медный провод в хозяйстве нужнее. Столовались связисты вместе с солдатами, охранявшими штаб его императорского высочества, но в наряды и караулы телеграфистов не назначали, полагая что у них и без того довольно дел.

Надо сказать, что Будищев, обладавший от природы деятельной натурой, рьяно принялся за выполнение своих новых обязанностей и скоро стал на станции незаменимым человеком. Неудача с радио нисколько не смутила его, более того, рассудив трезво, он пришел к выводу, что все, что ни делается – все к лучшему. В отличие от других солдат, по большей части неграмотных и плохо понимавших принципы работы аппаратуры, он довольно быстро разобрался в ее устройстве и даже как-то ухитрился устранить одну неочевидную неисправность, доставившую немалое количество хлопот персоналу и седых волос начальнику. Это деяние подняло его авторитет на совершенно не виданную высоту и поставило в совершенно привилегированное положение по сравнению с другими нижними чинами. Смотря со стороны, можно было подумать, что он стал вольноопределяющимся, и только отсутствие пестрого канта на погонах указывало, что он обычный унтер-офицер.

Иными словами, у Будищева оказалась масса свободного времени, которое ему некуда было употребить. Поэтому, если на станции не случалось срочных дел, то он обычно отправлялся на базар. Приглядывался к товарам, прислушивался к разговорам торговцев, приценивался к разным мелочам, но ничего при этом не покупал и не продавал. Впрочем, большинство торговцев были иностранцами или евреями, так что понять их было мудрено, но предприимчивый унтер не отчаивался, тем более что во многих ситуациях можно было разобраться и без знания языка.

Как и на любом рынке, среди людской массы то и дело шныряли разные темные личности, охочие до чужого добра. Оборванные чумазые мальчишки с голодными глазами кружили вокруг обжорных рядов. Парни чуть постарше изображали из себя носильщиков, предлагая помочь доставить покупателям покупки. Несколько относительно прилично одетых господ разного возраста с любезными улыбками терлись в толпе, очевидно, облегчая карманы своих ближних от излишней тяжести. Один из них то ли по привычке, то ли от безысходности сунулся даже к Будищеву и попытался запустить руку в висящую на его ремне сумку. Ничего интересного, кроме нескольких патронов, там не было, поэтому Дмитрий не стал ловить воришку за руку, а убедившись, что не ошибся на его счет, продолжил наблюдение. Через несколько секунд незадачливый карманник отчалил с крайне разочарованным выражением на лице и, подойдя к неприметно одетому господину, виновато пожал плечами. Тот, впрочем, никак не отреагировал на его неудачу и с презрительным видом отвернулся.

Некоторое время спустя унтер заметил, что на одном из рядов назревают события. Все началось с того, что один особенно жалко выглядевший мальчишка подошел к одному из торгующих крестьян и принялся просить милостыню. Тот имел неосторожность дать ему кусок лепешки и сыра, съев которые, попрошайка тут же возобновил свои просьбы. Торговец, разумеется, начал ругаться и велел ему убираться, но обнаглевший ребенок не унимался и никак не хотел уходить, заставляя того все больше яриться. Один из ошивающихся поблизости ребят постарше пришел на помощь к вышедшему из себя чорбаджи и незамедлительно устроил попрошайке крепкую взбучку. Причем выглядело все абсолютно натурально. Парень так крепко приложил мальчишке, что тот убежал прочь, орошая землю кровью из разбитого носа.

После этого молодой человек, угодливо улыбаясь, стал предлагать крестьянину свои услуги. Это не понравилось другим носильщикам, и они попытались объяснить чужаку, что все места вокруг поделены и это их корова, которую именно они и будут доить. Тот, очевидно, оказался не слишком догадливым, и через минуту били уже его, причем ничуть не менее старательно, так что в процессе экзекуции перевернули несколько лавок, мешков и вообще подняли немалый переполох. Раздались истошные крики, шум, гам и тому подобное. Все это скоро привлекло внимание патрулировавших рынок русских солдат, которые немедленно принялись разнимать дерущихся, щедро награждая нежелающих мириться тумаками. Во всей этой суматохе похищение нескольких баулов, мешков и сумок осталось незамеченным, во всяком случае, обнаружили пропажу далеко не сразу.

Неопределенного возраста господин, полчаса назад шаривший у унтера в сумке, торопливо шел, неся в правой руке увесистый сундук и пригибаясь от его тяжести. Завернув за ближайший угол, он с облегчением вздохнул и, решив сменить руку, поставил свою ношу на землю.

– Тяжело? – участливо спросил его непонятно как оказавшийся рядом Будищев.

Пока незадачливый воришка размышлял, что на это ответить, унтер решительно шагнул к нему и без замаха ударил под дых. Мазурику, никак не ожидавшему подобной подлости, показалось, что в его живот ударили по меньшей мере, оглоблей и он со стоном опустился на колени.

– Как тебе не стыдно? – с укоризной в голосе покачал головой Дмитрий. – Я, можно сказать, тебя от турецкого ига спасаю, а ты у меня патроны спер! Слышь, гнида, как я Болгарию от османов освобождать буду без огнеприпасов?

– Он – цыган! – раздался рядом холодный голос, говоривший на не слишком хорошем, но все же вполне понятном русском языке.

– Что? – резко обернулся Будищев и увидел того самого типа, которому избитый им карманник отчитывался в своей неудаче.

– Я говорю, что Мирча из фараонова племени и ему нет дела до свободы балканских христиан, – любезно пояснил тот и криво усмехнулся.

– То-то я смотрю, что у него морда смуглая, хотя вы тут все такие. И вообще, не хрен по моим карманам шарить, не люблю я такого!

– Зря ты в это дело полез, солдат, – даже с каким-то сожалением в голосе заявил главарь местных уголовников и неуловимым движением вынул нож.

– А президент у вас часом не бухает? – хмуро поинтересовался у него Дмитрий и, переступив с ноги на ногу, вдруг сильно лягнул карманника, начавшего подавать признаки жизни.

– Ловко, – почти одобрительно кивнул головой бандит и сделал резкий выпад ножом.

Унтер в ответ неловко отшатнулся и, поскользнувшись, упал, вызвав у противника радостную усмешку. Однако едва тот бросился вперед, как перед его глазами оказалось черное, будто путь в загробный мир, дуло револьвера, а щелчок взводимого курка прозвучал подобно погребальному звону колокола.

– Дяденька, угадаешь, сколько я в тебе за три секунды дырок наделаю? – спросил Будищев и тут же вскочил на ноги.

– Ты не будешь стрелять, патруль услышит! – побледнев, заявил местный авторитет, отскочив в сторону.

– Лучше пусть меня двенадцать человек судят, чем шестеро несут!

– Слушай, солдат, давай разойдемся по-хорошему? Мы тебя не видели, ты нас не знаешь…

– А как насчет моих патронов?

– Черт бы тебя подрал, вместе с твоими патронами! Да забери этот сундук, если хочешь, и будем в расчете.

– Ладно, канайте отсюда, – махнул рукой Дмитрий и опустил револьвер.

Главарь уголовников в ответ спрятал нож и, подобрав своего незадачливого подельника, пошел с ним прочь.

– Слушай, а что ты там спрашивал про президента? – вдруг обернувшись, спросил он.

– Да так, не бери в голову, – усмехнулся в ответ Будищев, – просто девяностые у вас никак не кончатся, прямо как в детство попал.

Подождав пока жулики ретируются, унтер спрятал револьвер под полу шинели, где он носил его прикрепленным к внутренней стороне бедра[90]90
  Это может показаться неудобным, но вполне возможно. Люди служившие подтвердят.


[Закрыть]
. Затем взгляд его упал на брошенный мазуриками трофей. Тащить его к штабу цесаревича было глупо, осматривать на месте – тоже не совсем удобно, а бросить не позволяла жаба. Поэтому, после минутного размышления, Дмитрий подхватил его и решительно пошагал в сторону госпиталя. Рядом с ним была небольшая роща, где можно было без помех ознакомиться с его содержимым и решить, что с ним делать.

Увы, похоже, этот сундук принадлежал зажиточному крестьянину, приехавшему на рынок для торговли, и в нем он хранил купленные для семьи гостинцы: пару отрезов шерстяной ткани, немного ситца, какие-то платки, нитки и прочая женская дребедень. Единственной достойной добычей обещала стать только нарядная покрытая лаком коробка, но, открыв ее, унтер с досадой нашел лишь аккуратно уложенные и пересыпанные сахарной пудрой кусочки сладостей. Машинально сунув один из них в рот, Дмитрий тщательно разжевал его и вспомнил название: «рахат-лукум». Впрочем, если для него содержимое и не представляло особенной ценности, были люди, для которых оно могло стать настоящей находкой. Завернув его содержимое в узел, унтер пнул сундук и двинулся дальше.

Подойдя к госпиталю, Будищев увидел знакомую парочку и скривил губы в слабой улыбке. Лиховцев, надев на ногу примитивный протез, делавший его похожим на Джона Сильвера из «Острова сокровищ», пытался ходить по утоптанному снегу площадки перед зданием госпиталя, а Геся помогала ему и громко радовалась его успехам. Услышав его шаги, девушка обернулась, и лицо ее озарилось улыбкой.

– Смотрите, Алеша, к вам гости, – звонким, как колокольчик, голосом воскликнула она.

– Дмитрий? – удивленно воскликнул вольнопер. – Как я рад вас видеть. Посмотрите, кажется, я смогу ходить!

– Я думаю, сможешь даже танцевать, – усмехнулся Будищев. – Особенно, если мастер сделает тебе нормальный протез, а не эту колоду. Здравствуйте, ребята, я тоже соскучился!

– Добрый день, – сделала книксен Геся. – Вам, вероятно, нужно поговорить, так что не буду мешать…

– Подождите, мадам, – попытался остановить ее Дмитрий.

– Мадемуазель! – строго поправила его сестра милосердия, и глаза ее сверкнули.

– Я – темный крестьянин из русской глубинки, – обезоруживающе улыбнулся он и поднял руки. – Мне простительно перепутать! Пожалуйста, не обижайтесь и не уходите, нам нужно поговорить.

– Хорошо, я слушаю вас.

– Черт, как бы это… – замялся Будищев, подбирая слова, – короче, я слышал от Федьки, что вы попали в госпиталь с самым минимумом вещей и… в общем, возьмите это, вам пригодится.

С этими словами он подвинул свой узел к ногам девушки и смущенно развел руками.

– Что это?

– Ну, что-то типа… да посмотрите же, в конце концов!

Геся недоверчиво посмотрела на него, но затем любопытство взяло верх, и она склонилась над трофеем, столь героически отбитым у местных жуликов.

– Твид, ситец, камка? – удивленно воскликнула она. – Но откуда это?

– Если я вам расскажу, то вы все равно не поверите. Вы ведь портниха или модистка, не знаю, как это правильно называется. Так что наверняка сможете сшить себе красивое платье, во всяком случае, лучше, чем это монашеское одеяние.

– Я не могу это принять!

– Ну, конечно, можете.

– Нет, ни в коем случае!

– Елки зеленые, это еще почему?

– Это слишком дорого стоит!

– Дороже, чем жизнь моего друга? Леха, ты чего молчишь! Немедля уговори девушку принять этот скромный подарок и порадовать нас всех своим красивым видом.

– Ваш друг вовсе не обязан мне жизнью! – строго прервала его Геся. – И вообще, я считаю себя не вправе принимать такие дорогие подарки от посторонних. У меня ведь есть жених!

– Кстати о женихе, – нимало не смутившись, продолжал Дмитрий. – Ему наверняка будет приятно увидеть вас в новом платье, а не в этом балахоне! Давайте договоримся так, вы возьмете эти ткани в подарок, а Николай при случае вернет мне его стоимость. Он парень не бедный, и его это не разорит.

– Ну, я даже не знаю…

– В общем, вы как хотите, а я этот хабар назад не потащу! Не желаете иметь платье – воля ваша. Я немедля раздам это раненым, и завтра они все будут щеголять в бархатных портянках!

– Это не бархат, – поправила его Геся.

– Да мне пофиг!

– Хорошо, – сдалась девушка, – я согласна, но с тем, что я обязательно верну вам деньги.

– Базара нет! – довольно закивал унтер. – Показывайте, где ваша комната, я немедля доставлю его на место.

Быстро управившись, Дмитрий вернулся к Лиховцеву и застал его в мрачном настроении. Он стоял неподалеку от входа и чертил костылем какие-то палочки на снегу, как будто пытался что-то написать.

– Ну, мне пора, – попытался попрощаться Будищев, но приятель его остановил.

– Погоди, я должен тебя спросить.

– Валяй.

– Мне, право, неудобно…

– А короче?

– В общем, мне показалось…

– Когда кажется – креститься надо! Что еще случилось?

– Мне показалось, что ты оказываешь знаки внимания невесте нашего друга Штерна! Я хочу заметить, что если это так, то это совсем не по-товарищески!

– Ни фига себе, у тебя предъявы!

– Боже, как меня иногда раздражает твой жаргон! Но все же послушай, Геся очень славная девушка и мне бы не хотелось, чтобы ты ее обидел. Она бросила все, чтобы быть поближе к Николаю. Пренебрегла мнением родных и молвой. Здесь она настолько самоотверженно ухаживает за ранеными, что это не может не вызывать уважения. К тому же она проявила при этом столько старания и способности к учению, что ее даже перевели из санитарок в сестры милосердия, а это совсем не частый случай, поверь мне! Я не понимаю, почему Штерн до сих пор не прибежал сюда, поскольку на его месте сделал бы это немедленно, как только узнал…

– У тебя есть шанс! – хмуро прервал его излияния Дмитрий.

– Прости, но я тебя не понимаю…

– Колька женился.

– Что ты такое говоришь? Как? Когда? На ком?

– Отвечаю по порядку. Говорю я чистую правду. Случилось это примерно за неделю до начала рождественского поста. Избранницей его стала тоже очень славная болгарская девушка по имени Петранка, дочь одного местного куркуля. Венчал их отец Григорий, а посаженым отцом был Гаршин. Несмотря на то что мнение господ-офицеров разделилось, полковник дал добро и свадьба состоялась.

– Невероятно!

– Что невероятно? Что Николаша забыл о Гесе, едва увидел перед собой новую юбку? Прости, но мне казалось, что ты лучше знаешь характер своего приятеля.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Слушай, Леха, ну а что такого-то? Сам верно знаешь, бывает, взглянул в глаза девушке – и башню напрочь сорвало! Нет, я все понимаю, Геся реально классная девчонка, и мне ее ужасно жаль, а Коля наш тот еще чудак на букву «м», но сделать-то все равно ничего нельзя! Поэтому говорю прямо, если она тебе нравится, то почему нет? Мы живем один раз, а сейчас вообще на войне. Она все спишет!

– Что за глупости ты говоришь! Геся любит Николая, а я люблю Софью, и она ждет меня!

– Прости, дружище, – покачал головой Дмитрий, – это не я говорю глупости!

– Что ты имеешь в виду?

– Скажи мне, ты уже написал госпоже Батовской, что теперь всю жизнь будешь ходить с элегантной тросточкой?

– Тебя это не касается! – задохнувшись от злости, отчеканил Лиховцев. – И вообще, не смей никогда говорить о моей невесте подобным тоном.

– Значит, не написал, – вздохнул Будищев и вдруг резко развернулся.

Из дверей госпиталя вышли два хорошо одетых господина и проследовали мимо, перебрасываясь на ходу короткими фразами на смутно знакомом Дмитрию языке. Впрочем, проведя столько времени на рынке, в нем немудрено было опознать идиш.

– Это что у вас тут за посетители? – не без удивления в голосе спросил он.

– Кажется, вчера привезли раненого коммивояжёра или кого-то в этом роде, – отрывисто буркнул все еще чувствовавший себя обиженным Алексей.

– О как! И где этот бедолага попал под пули?

– Не знаю. Я вообще об этом случайно узнал, от… неважно от кого.

– Понимаю, – вздохнул унтер. – Ладно, Леха, не дуйся на меня. Сам знаю, что язык у меня иной раз как помело, но мы ведь друзья, а врать друзьям вообще последнее дело.


На другой день Дмитрий снова увидел этих господ, выходивших из канцелярии цесаревича. Точнее сказать, они не вышли, а выбежали, причем вид у них был довольно испуганный. Следом раздался грозный рык, в котором люди, довольно прослужившие в ставке, безошибочно определили голос великого князя.

– Негодяи! Воры! Мерзавцы! Всех в Сибири сгною!

Услышав эту филиппику, все тут же попрятались, и лишь караульные, которым бежать было не положено по службе, застыли подобно каменным изваяниям.

– Что случилось? – удивленно спросил у знакомого писаря Дмитрий.

– Их императорское высочество бушуют! – пожал плечами солдат.

– И часто он так?

– Сашка-то? Нет! Он обычно более смирный, так уж если выведут из себя, тогда… ой.

Тут работник пера и чернил, видимо, сообразил, что назвал цесаревича Сашкой и что это может плохо кончиться, особенно если дойдет еще до кого-нибудь.

– И кто же нашу надежду на светлое будущее так наскипидарил? – с деланым безразличием спросил Будищев, сделав вид, что не придал оговорке писаря значения.

– Известно кто – жиды! – буркнул рыцарь чернильницы, проклиная свою словоохотливость.

– Эти могли!

– Вот что, некогда мне с тобой тут, – заторопился писарь, с опаской поглядывая на унтера, но тот преградил ему путь.

– Да ладно тебе! – миролюбиво улыбнулся Дмитрий. – Рассказывай, в чем дело-то?

– Да ни в чем! Эти прохиндеи продовольствие поставляют нашему корпусу, да видать огорчили его императорское высочество. Ну, вот он их и обласкал!

– Думаешь, сильно провинились?

– Слышь, кавалер! – изумился солдат. – Ты что с Луны упал? Или гнилые сухари никогда не попадались, или голодать не приходилось?

– Ну, мне-то приходилось, а вот цесаревичу-то что с того?

– Э, брат, не скажи! – даже обиделся писарь. – Александр Александрович о простом солдате завсегда заботу имели. И будь их воля, разговор бы с этими шаромыжниками короткий приключился.

– Это у наследника престола воли нет?

– Тут не так все просто! Прежним жидам подряды сам главнокомандующий повелел отдать, там вообще не поспоришь. Да только товарищество ихнее разорилось, да так, что ни шиша не получив, наше казначейство еще и должно осталось, а концов теперь не найти! Слыхал, может, про Грегера с Горвицем?

– Слыхал.

– Вот-вот, а других-то все равно нет, жулик на жулике сидит и вором погоняет. Эти, господа офицеры сказывали, хоть немного бога боятся, а другие и вовсе живоглоты!

– А эти, значит, честные?

– Нашел честных! Ворье первостатейное, но с понятием! Всем кому положено поднесли, никого не обидели.

– И цесаревичу?

– Ты дурак, что ли! Александр Александрович за таковое сам бы не побрезговал в рыло дать, однако же он не один. А генералы у него тоже люди, и всем жить хочется!

– Дела!

– А ты думал! Это тебе не турок сонных вязать, тут соображать надо!

– Ишь ты, – деланно изумился Дмитрий. – И кто бы мог подумать…

– То-то и оно!

– Слушай, а зачем они сюда-то приходили?

– Известно зачем. За деньгами!

– Что, прямо к цесаревичу?

– Да Господь с тобой! Нет, конечно. К цесаревичу они за подписью на требовании, потому как без его подписи им казначейство ни копейки не даст.

– Дорогой автограф, – задумался унтер. – И, похоже, они его не получили.

– Дык ясное дело, они ведь, ироды, еще не все поставили, что от них причиталось. Потому и расчета покуда нет.

– Ну-ну.

– Все, некогда мне с тобой тут лясы точить, – вырвался наконец от него писарь и, опасливо оглядываясь, убежал.

Дмитрий некоторое время стоял, задумавшись, а затем развернулся и пошагал в сторону телеграфной станции, повторяя про себя старую солдатскую мудрость о том, что от начальства нужно держаться как можно далее.

К своему удивлению, у связистов он снова встретил этих странных господ. Один из них, выглядевший чуть моложе и менее респектабельно, вел переговоры с титулярным советником Валеевым, на предмет отправки телеграммы. Чиновник, как водится, строго отвечал ему: не положено! А тот, в свою очередь, уговаривал войти в положение и обещал отблагодарить. Судя по всему, переговоры подходили к своему логическому завершению, сиречь консенсусу, и представитель многострадального еврейского народа вот-вот должен был убедить российского чиновника пойти ему навстречу.

– Будищев, это ты! – заметил его титулярный советник. – Как хорошо, что ты пришел. У нас опять аппарат барахлит, вот даже телеграмму принять не можем.

– Даже не знаю, ваше благородие, – сокрушенно вздохнул мгновенно сориентировавшийся унтер, – я ведь попрощаться пришел. Возвращают меня обратно в часть, надоел я, видать, тут всем.

– Да что ты такое говоришь, голубчик? – изумился начальник телеграфа. – Как можно тебя куда-то отправлять, у тебя же золотые руки!

– На все воля начальства, сказано в бой, стало быть, в бой! Может, убьют еще, так что не поминайте лихом.

– Господин солдат, – вмешался в их разговор коммерсант, – а может, перед тем как отправиться в бой, вы посмотрите этот самый аппарат? Вы бы сделали доброе дело, и оно таки зачлось бы вам на небесах…

– Это вы на тот случай беспокоитесь, если меня убьют?

– Ну что вы, не дай бог, конечно!

– Тогда до свидания!

– Господин солдат, а если мы дадим вам полфранка?

– Ах, мой добрый господин, если бы я и впрямь был простым солдатом, я бы вас, наверное, в задницу расцеловал за столь щедрое предложение… но я унтер-офицер, а потому могу только дать в морду за неуважение!

– Господин унтер-офицер, – подал голос второй еврей, до сих пор молчавший, но не без интереса прислушивавшийся к ним, – а сумма в три франка, возможно, будет для вас не столь обидна?

– Пять франков, – безапелляционно отозвался Дмитрий.

– Простите, господин унтер-офицер, но нам нужно, чтобы вы только починили аппарат. Целовать наши еврейские задницы совсем не обязательно!

– Ладно! – засмеялся Будищев, сообразивший, что сам подставился. – Сейчас гляну.

Через некоторое время неисправность была устранена, коммерсанты отправили телеграмму и ушли, отдав все, о чем договаривались, начальнику станции и ушлому унтеру.

– Слушай, неужели тебя и впрямь возвращают в полк? – озабоченно спросил Валеев, которому запали в душу слова, сказанные Барановским о перспективе коммерческого использования беспроволочного телеграфа.

– Когда-нибудь вернут, – философски пожал плечами Будищев, сжимая в кармане текст телеграммы.

– Подожди, так все это представление было из-за нескольких франков?

– Ваш аппарат я не ломал!

– Что?! Ах, вон, ты о чем… ладно, я тебя даже не осуждаю, – вздохнул титулярный советник. – Да, заработать немного денег удается не каждый день. У тебя есть семья?

– Нет, ваше благородие, – развел руками Дмитрий. – Не сложилось пока как-то.

– А у меня есть молодая жена и маленькая дочка – Капочка. Когда я отправлялся на войну, она так трогательно тянула ко мне ручки. Я ведь пошел сюда из-за полуторного оклада и перспективы производства. А то ведь можно так и застрять в титулярных…

Дмитрий с удивлением посмотрел на нежданно-негаданно разоткровенничевшегося чиновника и вдруг понял, что тот уже немолод, небогат и не слишком преуспел в службе. Побочных доходов у него нет и никогда не будет, разве что вот такие левые телеграммы и те раз в жизни.

– И где они? – спросил он, чувствуя, что надо хоть что-то сказать. – Ну, в смысле семья.

– В Одессе, – вздохнул тот и улыбнулся, очевидно, опять представив себе маленькую дочку. Затем спохватился и, удивленно посмотрев на унтера, воскликнул: – Господи, зачем я тебе это рассказал?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 | Следующая
  • 3.3 Оценок: 8

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации