Текст книги "Альтернатива выживанию. Введение в психосинтез"

Динамика

Поскольку такая работа предполагает обнажение наших ран, мы бессознательно защищаемся от проникновения в сознание не только боли, но и радости. Например, говорим себе, что мы слишком стары, чтобы заняться чем-то, что нам интересно. Или, наоборот, делаем саморазвитие своей главной жизненной задачей и требуем от себя просветления в кратчайшие сроки – воспитывая у себя отвращение к трансперсональному опыту.

Но даже вытесненные, оба сектора оказывают большое влияние на нашу жизнь, и это достаточно легко обнаружить в себе. Попробуйте найти в своей жизни нечто, что вы делаете по ощущениям против своей воли, но не делать почему-то не можете. Это может быть и какая-то явная зависимость – например, курение или алкоголь. Возможно, это будут покупки ненужных вещей или неумеренное потребление пищи, тотальный контроль над детьми или слежка за партнером, секс с часто меняющимися партнерами, жизнь в интернете или посещение многочисленных тренингов «личностного роста». У каждого найдется что-то свое.

Теперь попробуйте представить себе, что прямо сейчас, когда вы читаете это предложение, вам хочется сделать именно это. Очень хочется, и, в принципе, это можно было бы сделать. Но не делайте этого. Просто сидите на месте и чувствуйте, как вам этого хочется, как желание нарастает и заполняет вас. Это может быть немного неприятно – попробуйте заглянуть глубже в это чувство: как чувствуется это «неприятно». Что это за неприятное чувство, что вызывает желание, с которым вы не можете совладать?

Очень многие люди находят в этом одиночество, брошенность, бессилие, бессмысленность, стыд, напряжение. Эти чувства, выраженные в словах на бумаге, пугают нас куда меньше, чем когда мы на самом деле испытываем их, поэтому важно найти именно то чувство, которое испытываете вы.

Теперь вернемся к моменту, когда мы почувствовали наше желание. Попробуйте почувствовать его еще раз, но теперь представьте, что вы ему следуете. Представьте это в деталях и почувствуйте, как это переживается. Наблюдайте за этим чувством. Что оно вам дает?

Ответ, который часто дают на этот вопрос: комфорт, радость, отсутствие тревоги, удовлетворение, освобождение, смысл, возможность подурачиться, чувство принятия. Даже в случае с тяжелым алкоголизмом и наркоманией на этом полюсе находится умиротворение, спокойствие, чувство, что все хорошо.

Через наши большие и маленькие зависимости мы избегаем чего-то и к чему-то стремимся. Но при этом не уходим от первого и не приближаемся ко второму: переедание опустошает вместо того чтобы наполнить, а травматичные отношения, в которых мы остаемся из страха почувствовать одиночество и отверженность, не приносят желаемого чувства принятия, которое ускользает от нас. Это своего рода магнитное поле, в котором нас отталкивают одновременно и нижний полюс, и верхний. И как бы она нас ни разрушала, такая динамика хорошо служит своей цели: избежать столкновения с собственной раненостью.

Поскольку все мы ранены по-разному, то и зависимости есть у каждого свои. Объект зависимости непринципиален, важно только то, чтобы он помогал избегать встречи с небытием. Пристраститься можно даже к такой, казалось бы, высокодуховной практике, как молитва или медитация, если в этом состоянии мы можем вновь и вновь испытать единение с высшим миром или с Богом, и отрешиться от мира, который ощущаем как греховный или иллюзорный.

Трансперсональное расстройство идентичности

Многие люди, испытав такое единение, начинают противопоставлять себя миру. Получив глубокий религиозный или мистический опыт, они считают себя наделенными правом действовать исходя из этого опыта, даже если это и имеет следствием насилие по отношению к другим. Это могут быть внешне очень вдумчивые люди, уверенные в своей моральной правоте и ответственности.

Происходит идентификация с полученным опытом высшего бессознательного – трансперсональная идентификация (the transpersonal identification). Прикоснувшись к такому рафинированному добру, радости и красоте, каждый из нас может подумать, что это и есть настоящее, правдивое, то, к чему мы все идем всю свою жизнь. И – о чудо – мы дошли, и теперь либо хотим вразумить «недошедших», либо и вовсе считаем их ни на что не годными недочеловеками.

В таком случае мы обесцениваем других, и, действительно, часто можно услышать в этом контексте слова «недочеловек», «сатанинский», «нечистый», «греховный». Одновременно мы получаем доступ к чувству правоты и уверенности, которые также есть в нашем высшем бессознательном.

Все люди, пережившие трансперсональный опыт, в той или иной мере идентифицируются с ним. Но проблема возникает не из-за самого опыта, который может быть действительно глубоко затрагивающим нас, а из-за того, как мы этот опыт впоследствии интегрируем. Если мы используем его для расширения нашей картины мира, он делает нас ближе к себе. Если же мы за счет такой идентификации диссоциируем с собственным травматическим опытом, это создает опасность религиозного фанатизма. Джон Ферман назвал этот феномен трансперсональным расстройством идентичности (the transpersonal identity disorder, TID).

Совсем необязательно оно будет проявляться в поджигании себя во имя добра. Часто трансперсональное расстройство идентичности выглядит более мирно: как склонность минимизировать свои нужды, обесценивать свои естественные желания и потребности во имя какой-то высокой духовной цели, одновременно внутренне запрещая себе испытывать «низкие» чувства – например, гнев или сексуальное возбуждение.

Или это может быть зависимость от духовных практик, медитации, в сочетании с убеждением в том, что мы переросли свои старые травмы, и их больше у нас нет. Эти и многие другие способы объединяет предубеждение и часто заносчивое отношение к тем людям, которые «не доросли» до понимания открывшихся нам «великих истин».

Здесь важно понимать, что независимо от того, в какой форме и с какой интенсивностью проявляется такой фанатизм, он всегда основан на реальном персональном опыте, который не стоит обесценивать. Фанатизм сужает картину мира, концентрируясь исключительно на опыте высшего бессознательного, но и обесценивание будет делать то же самое, исключая такой опыт, делая его менее значимым.

Нам необходим доступ и к «чердаку», и к «подвалу», чтобы иметь возможность более полно проживать свою жизнь.

Глава 5
Аутентичность

Ты считал когда-нибудь – сколько тебя в тебе?

Mr. Freeman

Как видно из предыдущих глав, мы сильно зависим от отношений, в которых находимся, – от того, насколько они наполнены эмпатией, в какой степени позволяют нам проявить и увидеть себя. В отношениях мы можем пережить то, что мы есть, ощутить протяженность нашего бытия.

Вначале это происходит с родителями или лицами, их замещающими, затем родители отходят на второй план, и мы в большей мере проживаем себя в отношениях с друзьями, партнером и собственной семьей, коллегами и учителями, кумирами живыми и мертвыми, и многими другими людьми. В сущности, мы никогда не становимся полностью независимыми от отношений.

В каждых отношениях мы переживаем что-то, что не можем пережить в других – то есть, в каждых отношениях получаем немного разное отражение себя. В отношениях с родителями мы можем пережить свою беззащитность и ценность. В отношениях с партнером – сексуальность. В отношениях с коллегами – авторитет и ответственность.

Когда мы – через отношения – узнаем в себе эти качества, черты, характеристики, мы получаем возможность развивать их, ухаживать за ними, принимать их во внимание. Мы как будто раскрываемся: сексуальность или авторитет всегда были где-то внутри нас – и вот внезапно они появились на поверхности, они видимы другим, и видны нам самим.

В отношениях Другой как будто дарит нам что-то, что мы можем взять в руки, включить в свою жизнь, сделать частью себя. Так мы растем и развиваемся, раскрывая в себе все более новые «слои», узнавая себя все лучше. Такое видение, понимание и принятие со стороны Другого дает нам возможность видеть, понимать и принимать себя так же, как это делает по отношению к нам Другой. Эмпатия со стороны нашего окружения позволяет возникнуть эмпатии к самому себе.

В детстве это особенно важно – хотя бы потому, что наше окружение в этот период очень небольшое, включает всего одного-двух людей, и в такой ситуации отсутствие эмпатии переживается гораздо болезненнее, чем во взрослой жизни, когда наше окружение гораздо шире. Но и в жизни подростка, и в жизни взрослого эмпатия в отношениях продолжает играть важную роль.

Возрастной психосинтез

В идеале было бы хорошо, если бы на каждой стадии нашего развития наше окружение было в максимально возможной степени эмпатичным, и тогда и ребенком, и подростком, и взрослым мы могли бы переживать себя в полной мере, раскрывая свои таланты и способности, и все лучше и лучше узнавая себя.

Как мы уже знаем из главы про субличности, отдельные части нас, образовавшиеся в том или ином возрасте, остаются с нами. Ассаджиоли в связи с этим вводит понятие возрастного психосинтеза (the psychosynthesis of the ages), и условно выделяет в нашем развитии стадии младенца, ребенка, подростка и взрослого (Рис. 5).

Эта модель напоминает матрешку: в основании ее младенец, его включает в себя ребенок, ребенка включает подросток, и всех их объединяет в себе взрослый. Каждый следующий этап сохраняет предыдущий и добавляет что-то новое. Это сильно отличается от привычного всем нам линейного восприятия взросления, когда детство где-то позади, мы вырастаем из него, перестаем быть детьми и становимся взрослыми. На схеме Ассаджиоли же становится видно, что для того, чтобы повзрослеть, совсем необязательно прощаться с детством. И одновременно – что наше детство в каком-то смысле всегда с нами.

^{Рис. 5. Модель возрастного психосинтеза}

Внутри любого взрослого есть ребенок, у которого могут быть интересы и потребности, отличные от интересов и потребностей взрослого. Такому ребенку могут быть нужны любовь и внимание. Или его может пугать непостоянство и изменчивость мира вокруг, и он остро нуждается в опоре. Или же он стесняется или стыдится себя, чувствует вину за что-то. И это не тот ребенок, которым мы когда-то были, – это тот ребенок, которым мы являемся прямо сейчас. Получается, что детство – не давно прошедший этап нашей жизни, а глубокая внутренняя реальность, существующая здесь и сейчас.

То, как другие люди отражают нам нас, формирует нашу личность. Для того чтобы человек мог быть собой в полном смысле этого слова, важно, чтобы он получал правильное, неискаженное отражение от других людей с самого детства. Я не могу быть в полной мере собой, если я – «тот, кто должен продолжить дело родителей», «тот, кто должен сохранить брак» или «тот, кто должен сделать то, о чем родители всегда мечтали». Мы не можем быть собой, если в нас постоянно видят кого-то другого.

Если же на каждой стадии нашего развития мы получаем точное отражение себя, и наше окружение дает нам быть такими, какие мы есть, то на каждой стадии у нас есть образ себя, который нам соответствует (Рис. 6). Так раскрывается аутентичная личность (the authentic personality) – целостный образ, который соответствует мне, а не моему окружению. И потому такое развитие можно назвать аутентичным.

^{Рис. 6. Аутентичное развитие}

Объединяющие центры

На каждой стадии развития у нас есть какой-то внешний объединяющий центр (the external unifying center), с которым мы находимся в отношениях. Благодаря ему мы можем пережить себя как уникальных, ценных, свободных людей. В качестве такого центра выступают семья, друзья, коллеги, учителя, социальное окружение в целом – в разных пропорциях, в зависимости от стадии развития. Через отношения с объединяющим центром формируется наша личность, которая отражает то, какими были (или есть) эти отношения.

Трансперсональный психолог Дуайт Джуди предлагает такую классификацию объединяющих центров:

1. Это семья, включающая не только родителей и непосредственно членов семьи такой, какая она сегодня, но и все предыдущие и последующие поколения. Связь между поколениями может быть не очень сильной, но она все равно есть, и предыдущие поколения оказывают определенную поддержку и влияют на нас. Будущие же поколения звучат своего рода требованием ответственности за то, что мы делаем сегодня.

2. Природа и предметы материального мира, благодаря которым мы переживаем свое физическое существование и связь со всем, что существует, с самой жизнью. Если бегло пробежаться по воспоминаниям, кто-то вспомнит любимую игрушку, любимое дерево в парке или любимое место в городе, куда можно прийти в не самые лучшие дни и получить там ощущение поддержки.

3. Духовная сфера во всех ее возможных проявлениях. Это может быть религия с ее ритуалами, мистика и эзотерика, философия, литература, музыка или живопись. Это могут быть и исторические деятели, политики, писатели, живые или давно умершие, но продолжающие нас вдохновлять своей жизнью, и присутствие которых мы каким-то образом ощущаем рядом с собой.

4. Все человеческое сообщество, включающее в себя друзей, коллег, соседей, людей одной национальности и расы, граждан одной страны, вплоть до всех людей на земле.

Разумеется, для каждого человека это будут свои собственные объединяющие центры, и список может быть у всех очень разный. Но в отношениях со своими объединяющими центрами находимся мы все. При этом мы остаемся отличными от них, и мы всегда больше, чем отражение, которое мы получаем. Но одновременно мы связаны с ним.

Наше взаимодействие с внешним объединяющим центром создает его представительство в нашей психике: внешний объединяющий центр интернализуется и становится внутренним (internal unifying center). То есть, если в детстве окружение нас поддерживало, даже когда мы переживали неудачу, то со временем мы поддерживаем в похожих ситуациях себя уже сами. Мы получаем возможность опереться на себя, поддержка приходит откуда-то изнутри. Это очень полезный для жизни механизм – он позволяет, в конечном итоге, раскрыть себя в жизни наиболее полно как независимую и свободную личность.

Но у него есть и обратная сторона: если нас не поддерживали, а, например, критиковали – то со временем мы с тем же успехом начинаем критиковать себя сами без посторонней помощи. Тоже откуда-то изнутри. Мы как будто слышим совершенно реальный голос, который обращается к нам, и в каких-то ситуациях мы можем даже узнать его: так говорили наши родители, учителя или другие значимые люди. А теперь этим голосом стали говорить с собой мы.

Внутренние объединяющие центры кажутся более расплывчатыми, мы часто не можем воспринимать их так же непосредственно, как внешние, но от этого они не становятся для нас менее реальными. В основном, речь здесь идет о наших убеждениях, установках, ценностях, каких-то внутренних образах или мировоззрении. Это могут быть идеи и концепции, которые разделяют очень многие люди, как, например, права человека, достоинство и уважение личности. А могут быть и очень личные убеждения, мало кем разделяемые, но не менее ценные для нас.

Процесс интернализации неотделим от отношений – фактически интернализуется не сам внешний центр, а наши с ним отношения. Это не просто пассивное восприятие, а наше активное участие в происходящем. Даже будучи маленькими детьми, мы как-то проявляем себя в отношениях с родителями, и это вызывает какие-то их реакции, которые мы воспринимаем тем или иным образом. Мы получаем одновременно отражение себя в отношениях (и возможность идентификации себя, например, как важного, имеющего ценность ребенка) и внутренний образ родителей, который содержит в себе что-то от отношений с реальными родителями (внутренний объединяющий центр, например, – заботливый родитель).

А поскольку отношения – процесс двусторонний, то в то же самое время мы отражаем в наших отношениях с родителями их самих (и они видят себя как родителей, идентифицируют себя таким образом), и создаем внутренний образ себя-ребенка в их бессознательном (внутренний объединяющий центр). То же самое происходит во всех наших отношениях, какими бы хорошими или плохими они не были, в любом возрасте, всю нашу жизнь.

Вернемся к тому, как объединяющий центр влияет на нашу личность. Поскольку мы развиваемся в отношениях, то отношения накладывают отпечаток на наше развитие и на его результат. Личность, которая у нас есть, отражает все то многообразие отношений, которые у нас были, и качества, которые раскрылись и развились в личности, развиваются в контексте этих отношений. Само собой, наша выживающая личность также находится в отношениях с объединяющим центром, который по аналогии называется объединяющим центром выживания (the survival unifying center), а связь с этим центром – контракт выживания, который был описан в первой главе.

Объединяющий центр выживания проявляет себя в двух аспектах: он отражает нам определенный способ мышления (аспект сознания) и определенный способ действия (аспект воли), которые становятся условиями контракта. И их нарушение влечет за собой появление чувства стыда и вины.

Отношения с объединяющим центром выживания травматизируют нас, наносят нам рану, от которой нас защищает, с одной стороны, выживающая личность, с другой – вытеснение травматических переживаний в низшее бессознательное, а наших аутентичных качеств, талантов, особенностей – в высшее бессознательное. Объединяющий центр со временем интернализуется, и способствует образованию субличностей в обеих областях бессознательного.

Поскольку низшее бессознательное – средоточие «чистых» боли, страдания, одиночества и покинутости, в нем проявляется негативный аспект интернализованного объединяющего центра, или проще – негативный объединяющий центр (the negative unifying center). Мы слышим его голос, говорящий: «у тебя все равно ничего не выйдет», «ну вот, ты опять все испортил», «ты недостаточно красива и умна для него», «ты сломал мне жизнь», «такая ты никому не нужна». Через отношения с ним мы формируем негативную идентификацию и негативный аспект нашей личности (для краткости – негативную личность): «я плохой», «я растяпа», «я виноватый». Негативный объединяющий центр может стать источником, например, субличности Критика или Перфекциониста, а негативная личность – источником Беспомощного, Жертвы или Обиженного ребенка.

Высшее бессознательное – это «чистое» добро, блаженство и экстаз, и в нем звучит голос позитивного объединяющего центра (the positive unifying center): «ты настолько хорош, что не можешь принадлежать этому миру, ты создан для другого, лучшего мира», «ты особенный, отличаешься от других и ты гораздо лучше их», «все, что ты делаешь, – хорошо и нужно для семьи, и даже для всего человечества». Наша идентификация в этих отношениях будет также позитивной (для краткости – мы формируем позитивную личность): «я самый хороший», «я спаситель». Объединяющий центр здесь обуславливает появление субличности, например, Мудрой матери или Гуру, а позитивная личность – Идеалиста, Спасителя или Угодника.

Если же объединяющий центр отражает нас такими, какие мы есть, не предписывая определенный образ мышления или действия, то мы имеем возможность раскрыть качества, которые мы несем в себе. И тогда мы говорим об аутентичном объединяющем центре (the authentic unifying center). Аутентичный центр не предписывает нам, кем быть и как действовать. В отношениях с ним мы можем быть собой. Сознание и воля остаются нашими собственными и не подчинены ничему извне: аутентичный объединяющий центр скорее выполняет здесь поддерживающую функцию, помогая нам думать и делать что-то по-своему, пусть и набивая – свои же – шишки.

В таких отношениях мы получаем уважение, принятие, эмпатию – и благодаря этому можем со временем приобрести самоуважение, самопринятие и научиться эмпатично относиться к себе. Голос аутентичного объединяющего центра звучит совсем не так, как голос выживающего, позитивного или негативного центров. Он как бы говорит «ты хорош такой, какой ты есть», «мне хорошо с тобой», «попробуй – вдруг получится».

Аутентичный объединяющий центр как будто «выращивает» в нас доверие, человеческие ценности, чувство, что нам есть место в этом мире и наше существование имеет для него значение и несет в себе какой-то смысл. Мы ощущаем себя способными ко всему многообразию переживаний, доступных человеку в жизни, – это боль и радость, одиночество и привязанность, зависимость и свобода, и многое другое.

В то же время мы можем испытать и стыд – но уже не в связи с нарушением контракта выживания. Любовь и уважение Другого могут открыть для нас, что наша жизнь нам не соответствует, и мы живем неаутентично. Тогда нам стыдно за то, что мы делаем со своей жизнью. И пусть это неприятно, но здесь содержится перспектива развития – нам стыдно, что мы не реализовали потенциал, который в нас есть прямо сейчас, и который мы можем реализовать. Стыд выживания легко отличить от аутентичного: первый призывает нас подчиниться, второй – развиваться и идти вперед.

Наша воля также раскрывается в аутентичных отношениях. Мы уже не просто часть какой-то системы или винтик механизма, а участники единого процесса, и наше участие имеет значение и смысл. То, что мы делаем, для чего-то хорошо. Это может быть как бóльшая ответственность ребенка по дому, так и лидерство в группе – важно то, что здесь для нас открывается какой-то больший контекст, в котором раскрывается наша персональная воля.

В отличие от отношений, в которых мы находимся с объединяющим центром выживания, аутентичные отношения приглашают нас к тому, чтобы сделать выбор или принять решение, взять на себя ответственность, отвечать на запросы со стороны нашей жизни, следовать своему пути. Так формируется наша совесть, которая очень сильно отличается от выживающей морали Супер-эго по Фрейду.

По Виктору Франклу это также не просто абстрактный свод этических правил, а ясный призыв к действию в конкретных обстоятельствах. Голос, который обращается изнутри лично к каждому из нас, и мы не можем сделать вид, что его не слышим.

Аутентичный объединяющий центр выступает здесь не палачом, а гидом. И тогда мы не боимся совершить ошибку, которая «испортит все» и навлечет на нас гнев и ярость, и угрозу уничтожения. Но мы вполне можем почувствовать вину – за то, что не послушались голоса своей совести. Как и в случае со стыдом, эта вина не ощущается как критика, обвинение или ненависть к себе. Но это всегда чувство, что я в чем-то предаю себя, изменяю себе, делаю что-то неправильно для себя. И опять же, это чувство позволяет нам принять и изменить свое поведение – а значит, дает возможность с пониманием отнестись к вине Другого.

В то время как объединяющий центр выживания ранит и травмирует нас, аутентичный объединяющий центр принимает эти раны и помогает исцелить их. В аутентичных отношениях нам не нужно стыдливо скрывать свои раны или компенсировать их активностью в других областях. Здесь мы можем принять их и сделать частью своей жизни. Часто само по себе это придает нам сил: мы пережили ранение и вышли из травмирующих отношений живыми. Да, потери есть, но есть и фундамент, на котором можно заново выстроить себя.

Этот принцип используется, например, в группах поддержки: когда собираются люди, пережившие сексуальное насилие, или люди, имеющие проблемы с лишним весом или алкоголем. В таких группах Другой на собственном опыте пережил травму, и ему проще отражать ее участникам группы такой, какая она есть.