Текст книги "Предназначение"

    Он был слишком близко. Почти рядом. Предназначение омывало плечи, обнимало за талию и манило навстречу непоколебимой судьбе.

– Подремли. Шалфей очистит усталое тело, подготовит к таинству венчания.

     Голос угас, но Ива не сомневалась, что это была Вавилия. Она заходила в ванную комнату. И девушка согласилась. Кивнула и прикрыла веки, растворилась в неистовой неге удовольствия, потревоженного странным видением.

     Ива лежала, затаив дыхание, улавливая чьи-то тяжёлые шаги.

    Это было приближение экстаза, предназначения. Оно будто обрело форму зверя и поспешило к ванной, опустилось в воду и заключило в объятия; заставило испуганно вскрикнуть, распознав густую шерсть на лапах. Ива понимала – это всего лишь видение, беспробудный кошмар, любовь во зле, тяга к неизведанному. Истинная половина, облачённая в первобытный ужас. Она не сопротивлялась, она не могла. Только наслаждалась, ощущая прикосновения к рукам и бёдрам, тихо выдыхала его имя. В одну секунду Ива осознала нечто потрясающее, но тотчас же позабыла. Мысль потихоньку угасла в её голове, обнажив душу отчаянной тяге.

     И мир перевернулся. Существо, видение, судьба – неважно. Только что оно проникло в вены, обескуражило дух, захватило в свои цепкие объятия, воздвигая на вершину блаженства. Впервые в жизни Ива распахнута губы в безмолвном крике, ухватилась за бортики ванной и приподнялась на локтях, беззвучно выговорив своё имя.

    «Ива! Я Ива!», – промелькнуло в голове.

    И вновь она услышала свой голос со стороны.

      В то самое мгновение страх растворился. Он отошёл на второй план, ведь на место звериных лап, вызванных проделками подсознания, пришли вполне себе ощутимые мужские руки. Девушка запрокинула голову, отдалась навстречу порыву, почувствовав обнажённые пальцы на своих бёдрах. Это было видение, обман сознания. Она понимала, но в то же время никак не могла успокоиться и надышаться им.

     «Таким и должно быть предназначение, Ива», – раздалось глубоко в голове. Мужской голос. Не женский. Это он поработил её и заставил отметину на запястье раздирать кожу от дикой боли!

     Ива прогнулась в спине, опустила голову на бортик ванной и пронзительно простонала, испытав невероятный, но вполне предсказуемый оргазм. Вспышка во тьме, яркая звезда, сорвавшаяся с небосвода. Вдалеке раздался грохот грома, до ушей донеслись звуки дождя. А она всё лежала, словно брошенная любовником после самой убийственной ласки на свете. Изнеможённая и порабощённая. Но посвежевшая, преисполненная неведомых сил!..

– Ива!

     Внезапный стук в дверь вернул к реальности, вытащил из полудрёмы. Девушка вскочила на ноги, чуть не поскользнувшись на гладкой поверхности ванны. Вода расплескалась по расписной плитке. И только в ту самую минуту Ива осознала, что она совсем остыла и больше не приносит былого удовольствия. Только холод и озноб.

– Прошло два часа. Выходи, дорогая.

     Это была Вавилия. Она вернулась, будто из тайного кошмара. А голова к тому моменту немного «протрезвела». Ива обхватила себя руками, быстро выбралась из воды, встревоженно осмотревшись по сторонам.

– Я иду, – вполголоса сообщила она, боязливо натягивая просторный халат на мокрые плечи.

      Причёска не тронута, никаких следов на теле. И шрам по-прежнему огненно-алый… Ива схватила кружевные перчатки с подоконника, а затем, осознав, наконец, что всё произошедшее привиделось, мигом покинула ванную, ни разу не обернувшись. Даже не взглянув на собственное отражение в зеркальной стене напротив ванной.

Глава 3

«Венчание»

  В небольшой церквушке витал неземной аромат ладана. Неуловимое мерцание десятков свечей озаряло расписные иконы, алтарь и золотистые ворота сразу за высоким бородатым священником в парадной рясе. Он возвышался прямо перед Ивой, и внушал необъяснимое волнение. В одной руке сжимал старинный православный крест, украшенный камнями и гравировками, а другой придерживал тяжёлую книгу, аккуратно уложенную на краю искусной подставки. Храм воздыхания, храм горести и печали. Распятый Иисус на кресте справа от витражного окна.

     Ива незаметно качнула головой, вобрав воздух как можно глубже в самые лёгкие. Сердце отчётливо билось в груди навязчивым звоном, пока тоненькие пальцы, сжимавшие высокую свечу, немного подрагивали. Она стояла рядом с Дамьяном, облачённая в тяжёлое пышное платье, исполненное в викторианском стиле. Белоснежный наряд, с ажурной вышивкой на огромных рукавах, достигавших чуть ли не подбородка. Лиф был обрамлён жемчужной сеткой по самую шею, нежно ласкал кожу, точно перчатки Вавилии минувшим утром. Волосы ничуть не растрепались. Украшенные свежими цветами, они благоухали, подобно изысканному букету. Ива могла поклясться перед божьим ликом, что буквально ощущала лёгкий благовонный аромат, исходивший от них. В сентябре вырастить летние полевые цветы на венчание. Кто бы мог подумать!..

    Священник запел молитву, преподнёс к девичьим губам бокал красного вина. И Ива, не отнимая фаты от лица, отпила немного, ощутив терпкий кисловатый привкус на кончике языка. Напиток обжёг горло, и девушка почувствовала, как он опустился в желудок. В то же мгновение церковь наполнилась песнопением умиротворяющей красоты. Дивный хор до глубины души тронул трепещущее сердце, и Ива украдкой глянула на своего избранника. Дамьян стоял совсем близко, наряженный в национальный костюм, вот только выполненный в зелёных тонах. И сила притяжения витала между ними, незримым ореолом окрыляла в предвкушении назревавшей жизни. Ива знала – теперь-то всё изменится. Она станет женой человеку, предначертанному самой судьбой. Предназначение остепенит обоих, сделает союз нерушимым, прочными и счастливым. Наверное, Ива ни за что бы не решилась выйти замуж по любви, не обрети они особое благословение в виде горящих меток на запястьях.

    «Ванда, смотри, Ванда, это она!» – послышалось где-то за спиной.

     И Ива ощутила лёгкий холодок на коже, молниеносно сменившийся жгучим пламенем. Она никак не могла обернуться, посмотреть – что же произошло. Но отчётливо чувствовала чей-то цепкий взгляд на своём затылке, прикрытом белоснежной тканью. На боль в запястье уже давно не обращала внимания. Дамьян всё объяснил – чем ближе венчание, тем сильнее горит и шрам. А Васса намекнула перед самой церемонией: «Как только ты примешь судьбу, боль и наваждение уступят место крепкой любви и нерушимым узам выбора». Ива, и без того взволнованная своим утренним состоянием, восприняла слова старушки за чистую монету, мысленно недоумевая – в чём подвох. Разве Дамьян не станет мужем? Разве она уже давно не приняла его?

    Священник подошёл к небольшому пьедесталу у алтаря и сплёл между собой две восковые свечи, минуту назад покоившиеся в руках Ивы и Дамьяна. Алый огонёк заискрился в слезинках воска, закапавших прямиком на деревянный пол под ногами. Ива плохо различала детали, спрятавшись за белоснежной фатой, но по неведомым причинам обратила пристальное внимание на восковые отметины. Пол был устлан маленькими крапинками, и наверняка в тишине хрустел под ногами, доставлял боль при молитве Богородице.

– Преклоняйтесь, дети Христовы, – воззвал священник, обхватив руки возлюбленных. – Молитесь о божьем благословении.

    Ива вздрогнула, испытав жгучую боль в запястье, но виду не подала. Она послушно опустилась на колени следом за Дамьяном. К счастью, пышные юбки сгладили боль. Девушка прикрыла веки, крепко обхватила жениха за руку и зашептала молитву. Она повторяла её второпях. Беззвучно. И мурашками покрывалась кожа под складками платья, ноги дрожали, запястье саднило. А перед глазами пролетали душераздирающие образы утренних и ночных видений. Ива вспомнила, как Вавилия привела её в церковь, следом за Вассой. Мужчины уже ожидали вблизи распятого Христа у алтаря. В полумраке теней, облачённые в чёрные костюмы с венками в руках, они олицетворяли собой древние обычаи клана. Близкие семьи во главе со Станимиром и Дамьяном. Позади жители Тъмена, а среди них тень, отголосок далёкого воспоминания. Ива не хотела поворачиваться, медленно вышагивала вперёд по скрипучим половицам в тишине, но в последний момент не смогла сдержать немыслимый порыв. Всего одно мгновение. И она бросила кроткий взгляд через плечо, обернулась и увидела лицо, обрамлённое тёмными волосами, прикрытое тенью от свечи в лампаде. Высокий и статный, с венком в руках; ладони обтянуты толстыми перчатками, в продолжение чёрного костюма. Ян стоял позади отца, но Ива отчётливо уловила каждую деталь, сама того не желая, воспроизвела в сознании каждый завиток на голове, окунувшись вглубь своих мыслей

     Она молилась, что было сил, сжимала прохладные пальцы возлюбленного, ощущая, как подрагивает маленький крестик на груди – дар тётушки перед отъездом в Болгарию. И чем больше она нашёптывала до боли заученные слова, тем сильнее ощущала себя в цепких лапах предназначения. Любовь меркла, а желание разрасталось. Чем ближе они были друг к другу, тем сильнее становилось притяжение. Оно не ослабевало. Вопреки здравому смыслу и рассказам Дамьяна, душа её металась в грудной клетке и не находила успокоения.

    «Ива, взгляни на меня» – раздулось у самого уха. И девушка тотчас же распахнула веки и уставилась прямо перед собой.

     Рядом промелькнула тень, обратившаяся в звериную шкуру. Девушка приоткрыла было рот на полуслове, а затем вновь продолжила молитву, взволнованно перебирая взглядом половицы. И время замедлило свой ход перед её глазами. Разум наводнили обезоруживающие мысли. Она была уверена, что это не игра воображения, а знак – судьба. И тело бросало то в жар, то в холод.

   «Посмотри на меня, Ива», – вновь послышалось совсем близко, будто бы внутри головы.

    И девушка отвела взгляд навстречу зову, оторвала глаза от половиц и посмотрела на Дамьяна, сразу распознав двоих мужчин неподалёку от распятия, прямо за его спиной. Ян и Станимир.

     «Ян?..» – мысленно прошептала Ива.

Она взглянула на него из-под опущенных ресниц, пряча лицо за кружевной тканью, и к своему недоумению, вновь ощутила жжение в полумесяце на запястье. Мужчина стоял неподвижно, сжимал венок в руках и неотрывно наблюдал за церемонией. И время тянулось мучительно медленно. Она была обвенчана с любимым, но всем своим нутром, к собственному ужасу, внезапно ощутила тягу к совершенно постороннему, чужому человеку!

– Благослови Господь Ваш союз.

     Ива вздрогнула, а потом второпях поднялась следом за собственным мужем. И будто сквозь вуаль наблюдала за тем, как Дамьян отбросил с её лица белоснежную фату, нежно обхватил руками лицо и запечатлел на губах благословенный поцелуй. Всё было решено. Теперь они связаны узами выбора до конца дней своих.

– Я буду всегда любить тебя, Ива, – прошептал Дамьян, ласково прикоснувшись к уголку её рта. – Я буду верным мужем и достойным защитником нашего рода.

– И я тебя люблю, милый, – будто бы на автомате выпалила девушка, ухватившись пальцами за мужские плечи и прильнув щекой к его груди.

     Она закрыла глаза, крепко зажмурилась, а потом вновь приоткрыла веки, разглядев величественную фигуру Вавилии совсем близко. Она подошла к алтарю, что-то шепнула на ухо супругу, а затем, поправив своё изысканное зелёное платье, медленно приблизилась к старшему сыну. Ива вновь занервничала. Голова странно закружилась, а ладони, обтянутые перчатками, покрылись лёгкой испариной. Не отрывая глаз, она молча разглядывала своё пышное платье, но вскоре невольно обнаружила, что снова мельком, то и дело, переводит взгляд на незнакомого члена новообретённой семьи. И полумесяц пылал, застилал разум болезненной тягой. Ива на секунду сама себя испугалась. Резко отвернулась и крепче обняла мужа за плечи.

     Небеса разверзлись ещё задолго до их знакомства, и даже до рождения.

– Ива, ты в порядке? – заботливо спросил Дамьян, медленно уводя жену из церкви.

– Да, просто голова кружится.

– Это из-за ладана, на улице пройдёт.

– Да, – прошептала Ива, прячась от мужского взгляда за плечом супруга, – давай покинем церковь. Я устала что-то…

     Девушка шумно вздохнула, прижала ладонь к груди и ускорила шаг, по пути несколько раз оступившись на ровном месте. Вопреки здравому смыслу, она не понимала, что с ней происходит. Тело ломило, мышцы болели, и чем дальше она отдалялась от церкви, ощущая свежий вечерний воздух, тем отчётливее осознавала: венчание и замужество совсем не станет концом её горестей. В глубине души Ива уже знала – её история только начинается.

***

     «Ты пойдёшь со мной, Ива. В иной мир. И родишь дитя, дарованное предназначением, а потом я верну тебя назад. Я обещаю…»

     Девушка мало помнила минувшую ночь. Покинула стены церкви, приехала в старинный дом, украшенный для молодожёнов, а потом всё будто пеленой поросло. Лёгкие вспышки озаряли сознание, возносили на вершину удовольствия и единения со своей половиной, и телом, и духом, и разумом. Крепкие руки мужа отчаянно стискивали податливое тело, а она прижималась лицом к широкой груди, обхватывала руками крепкие плечи, наслаждаясь властными прикосновениями. Потрясающее удовольствие. Оно пронизывало каждую клетку её тела, заставляло беззвучно распахивать губы, отвечать на влажные поцелуи и крепко прижиматься к рельефному телу. Ива терялась в собственном удовольствии, вскрикивала и кусала губы, мяла обнажёнными пальцами упругую мужскую кожу; оставляла алые отметины от поцелуев. И это было ни на что не похожее чувство. Ни с чем несравнимая вершина единения со своей половиной. Истинное предназначение завладело девичьим телом, её мыслями и чувствами. И от каждого поцелуя, каждого толчка и вздоха, Ива погружалась всё глубже и глубже. Она вязла в своей страсти, комкая простыни и беспрерывно нашёптывая его имя. В те сладостные секунды она знала его лучше, чем собственное прошлое, внезапно обратившееся в вихрь невиданного влечения.

    Ива, то сидела на кровати в слезах, обхватывая ладонями заплаканное лицо, то вновь прижимала мужской подбородок к своей груди, запрокидывала голову и выгибалась навстречу истинной любви. О, да, это чувство было подлинным и терпким. Оно имело свой неповторимый аромат, и зазывало огненной истомой. А разум подчинялся силе неподвластной осознанию. Иногда девушка открывала веки и видела туман перед глазами. Она ловила ртом воздух, в то время как цветы слетали с головы, падали на простыни и окружали обнажённые тела своим благословением.

    «Ива…» – доносился хрипловатый голос из глубин подсознания.

– Да, – томно отвечала она, обхватывая мужское лицо обнажёнными пальцами, распознавая алые отметины на их запястьях.

     Наконец, она увидела его полумесяц. И это открытие поразило до глубины души, утвердило их единение. Ива ласково гладила суженного по голове, умиротворённая и спокойная. Наконец, ощутив себя на нужном месте. Той ночью было так хорошо!.. Девушка не могла описать нахлынувшие чувства даже для себя, только упиваться его обнажённой близостью. Она чувствовала дыхание на своём плече, лёгкие поцелуи. Не открывая глаз, знала – они рядом. Но в следующее мгновение неожиданно просыпалась и вновь рыдала, сидя на кровати в спальне «невест».

    «Но как же я сюда попала?»

– Прости, Ива…

     Девушка едва не задохнулась от очередного глубокого толчка, выбившего из полудрёмы. Она всхлипнула и упала на подушки. Затем вновь очутилась в мужских объятиях и прильнула к его груди. Сильные руки нежно погладили по спине, а губы прижались к ямочке на нежной щечке. Ива томно прильнула к нему и блаженно прикрыла глаза.

– Всё будет хорошо, я обещаю.

– Что?..

    Девушка сонно приоткрыла глаза, уловив мельком колышущуюся тень свечи на стене.

– Я обещаю тебе.

     Она вцепилась в мужское тело, намеренно отказываясь оглядываться, поднимать голову и смотреть на своё предназначение. Той ночью Ива была в объятиях истинной любви, своего супруга. И больше ничего не волновало её трепещущее сердце.

    Но под утро, когда солнечный свет забился между плотно задёрнутых штор, она резко приоткрыла глаза и вскочила на кровати. Ошарашенная и взволнованная, Ива огляделась по сторонам, обнаружив себя в одиночестве посреди смятой постели. Тяжело дыша, она вскинула голову, распознала тот самый сюжет на потолке и тихо ахнула.

– Дамьян?.. – невольно вырвалось из горла.

     Но никто не ответил. Дверь была плотно закрыта, никаких признаков мужского присутствия. Только помятая кровать, сбитые подушки и аромат чужого тела. Ива до сих пор ощущала прикосновения на коже и своими глазами видела отметины на теле: алые следы от пальцев, обнажённых пальцев…

   Она прикрыла глаза и упала на постель, усыпанную цветами, выпавшими из причёски. Длинные каштановые волосы разметались по подушкам. Девушка схватила одеяло и накрылась с головой, спрятала лицо и повернулась набок, в безуспешных попытках вспомнить, почему Дамьян привёл её туда. Почему не показал их спальню. И почему оставил в одиночестве в первое утро замужества?..

     Мысли путались в голове. Минувшей ночью она была одурманена удовольствием, а наутро впала в недоумение. И не было конца несуразным размышлениям. Прошёл второй день пребывания в доме, а она уже едва ли не сходила с ума от навязчивых видений!

– Это просто сон, – прошептала Ива в пустоту, постепенно погружаясь в дрёму.

– Возможно, – раздалось поблизости

     И снова наступила ночь. Тёмная и чарующая. Настолько спокойная и успокаивающая! Ива лежала на боку в объятиях любимого, подложив ладонь под голову. Левая рука покоилась рядом, и шрам светился алым цветом. Не прошло и мгновения, как большая мужская ладонь обхватила запястье и крепко сжала. Ива бросила взгляд на них переплетённые пальцы и увидела яркий полумесяц на его руке. Он был таким же огненным и, казалось, чуть пульсировал у самой венки. Они не разговаривали, только мирно лежали и наблюдали. Оба. За своими руками и отметинами, за крепко сжатыми пальцами, испытывая то самое успокоение, о котором говорила Васса. Наконец, тяга уступила место умиротворению.

– Прости, меня, Ива! – громкий крик нарушил идиллию.

    Девушка вздрогнула, отшатнулась от двери и бегом ринулась через длинный коридор, обнаружив себя в том самом подвенечном платье. Нескончаемый лабиринт из бессмысленных картинок!.. Что же произошло? И как глубоко пряталась истина?

     Ива смутно припомнила, как забежала в спальню невест и разрыдалась прямо на постели. А потом пришёл он. Дамьян. Пришёл… Это точно был он!.. Но по пути она столкнулась с Яном. Или нет?..

Девушка приоткрыла сонные глаза. И солнце уже высоко светило над городом. А она по-прежнему лежала в постели без единой одежды. Обхватив себя руками, восстанавливала события минувшей ночи, но никак не могла вспомнить, только прочувствовать, но не осознать.

– Что случилось, Ива? – промелькнуло в голове.

     Но она ничего не ответила, только протянула руки и поцеловала, ведомая необузданной силой притяжения.

    «Я буду всегда любить тебя, Ива», – прошептал Дамьян в церкви.

– И я буду тебя любить, милый.

      И снова темнота.

– Проснись!

     Громкий голос сотряс стены, и Ива окончательно пришла в себя.

     Комната «невест» мерцала в уже привычном полумраке. Солнце стояло высоко над землёй. Девушка выскользнула из-под одеяла, набросила на тело сорочку, скомканную на полу поблизости от подвенечного платья, и взволнованно осмотрелась по сторонам. Шрам горел огнём, но больше не обжигал, как раньше. Чему было суждено, свершилось минувшей ночью. Ива и не сомневалась. Вот только никак не могла сложить во едино полноценную картину.

– Дамьян… – прошептала она, осторожно застилая постель. – Вавилия, – добавила следом, взбив подушки и уложив на аккуратно расстеленное одеяло. – Ян…

     Эти лица она отчётливо запомнила. Всех троих девушка видела той ночью. И говорила с каждым. Вне сомнений. Вот только что произошло? Откуда взялись слёзы?..

    Ива осторожно опустила старинное платье на кровать и приблизилась к двери в явном замешательстве. Сорочка едва прикрывала нагое тело, благо сумка с вещами оставалась в спальне «невест», и девушка довольно быстро переоделась.

– Надо пройтись, немедленно.

     Решила Ива, распахнув шторы и разглядев невероятный горный пейзаж за толстыми стеклянными рамами.

      «А потом найти Дамьяна», – вторил разум.

– Найти Дамьяна, – тихо согласилась девушка, вновь ощутив непривычный холодок в грудной клетке.

***

     Ива стояла на краю покатого склона, неподалёку от пересохшего ручная, на том самом месте, где примерно полгода назад увидела медведя. Теперь все эти совпадения не казались такими уж бессмысленными. Девушка мысленно догадывалась – герб рода Христовых, и видения наверняка связаны, причём самым замысловатым образом, по сей день недоступным для неё.

    Ветер метал волосы, а солнце пригревало тёплый вязаный кардиган, наброшенный на плечи. Она не причесалась, даже не умылась. Поспешно выскользнула на улицу и подставила лицо шквалистым дуновениям. Свежий воздух заполнил лёгкие, пробрал до костей, но, к сожалению, не принёс успокоения. Оно осталось где-то там, в глубинах ночи, в объятиях спутника жизни. Но почему-то Иве не хотелось разговаривать об этом. Ни с кем. Даже с Дамьяном. Наедине с собой было комфортно, а горные хребты завораживали.

     Ива простояла на месте примерно десять минут, или чуть больше. Она не взяла с собой часы, оставила в кармане джинсовки, да и без надобности они были в этом странном, но в то же время потрясающем месте. Видения по-прежнему тревожили разум, но больше она не металась в поисках умиротворения. Единожды побывав в объятиях судьбы, на подсознательном уровне Ива понимала – теперь их двое: мужчина и женщина. И судьбы навеки соединины.

– Пока смерть не разлучит нас.

     Девушка улыбнулась собственным мыслям, ещё немного потопталась на месте, а потом всё-таки направилась в сторону дома. Медленно она вымеряла шаги по высохшей и местами пожелтевшей лужайке, оглядывая окрестности, наслаждаясь солнцем и мысленно успокаивая себя, отвлекая от забот, неподвластных пониманию. Совсем скоро, уже к вечеру, они отправятся в свадебное путешествие, и всё это забудется, как один большой и странный сон. Они с Дамьяном будут счастливы.

     Ива улыбнулась собственным мыслям, как вдруг тихо вскрикнула, ощутив сильную боль в запястье. Не останавливаясь, она приспустила лёгкую ткань и увидела алый полумесяц. Он снова пульсировал прямо над жилистой веной, доставляя безумно неприятное ощущение. Девушка сглотнула, осмотрелась по сторонам в поисках Дамьяна – явный знак, что он рядом. Но вместо супруга, совершенно случайно, увидала, как задняя дверь огромного дома отворилась, и на крыльце появился Ян.

     Её будто молния сразила. На секунду Ива замерла, ощутила уже знакомее учащённое дыхание, и кончики пальцев занемели. Скорее всего, мужчина тоже заметил её присутствие, но, вопреки страхам, виду не подал, лишь накинул капюшон на свои тёмные волосы, прикрыв лицо, а затем спокойным шагом направился навстречу, по той самой лужайке, где стояла Ива.

    А она не могла и слова вымолвить. Сдвинулась с места интуитивно, почти незаметно, будто пёрышко, не ощущая собственных ног; обхватила себя руками, опустила глаза на выцветшую траву и, что было сил, вытянула губы в одну линию. И с каждым новым шагом невиданная дрожь сотрясала её тело, разум вновь наполнялся дымкой, а воздух будто густел в лёгких. Нет, никогда она не ощущала себя столь беззащитной и одновременно не испытывала такого явно выраженного необъяснимого влечения к совсем незнакомому мужчине. Будто вся планета уменьшилась до размера атома и насильно вела её навстречу неминуемой опасности…

     Прошла минута, не больше, и всё закончилось. Ива промелькнула мимо, пропахала ближе к дому и у самой двери, обхватив пальцами тяжёлую ручку, медленно обернулась. Шрам нестерпимо жгло, но в то особое мгновение девушка могла думать только о своих былых видениях и необъяснимых чувствах, вызванных внезапной и безмолвной встречай со старшим братом Дамьяна.

      Она не видела, как Ян остановился. Она и не догадывалась, что он испытал, когда ветер разметал её волосы, а солнце блеснуло в каштановых кудрях. Ива ни о чём не знала. И в душе вовсе не желала этого. Но замерев на крыльце и всматриваясь вслед удалявшейся тени, девушка вдруг поняла, вспомнила его лицо той ночью, и взгляд: взволнованный, понимающий… Почему она запомнила его таким? Что же там произошло? И почему она совсем позабыла об этом?..

    «Единое неделимо».

    Всего два слова, но в них и был сокрыт весь смысл.

Глава 4

«Предназначение

      Дамьян уселся в кресло у большого панорамного окна и, закатав рукав идеально отглаженной лиловой рубашки, продемонстрировал брату свою золотистую метку. Полумесяц мерцал лёгким светом в увядавших солнечных лучах, застилавших просторную библиотеку. В ожидании гостей тяжёлые занавески, наконец, были распахнуты, и парадные комнаты главного этажа, впервые за многие месяцы, заполнились живительным светом.

– Кажется, мы слишком редко видимся в последнее время, Ян, – заметил Дамьян, подняв глаза с отметины на брата. – Раз уж ты так удивлён столь знаменательному событию в нашей семье.

– Неожиданная новость, – протянул мужчина, задумчиво изучая метку на обнажённом запястье. – Прежде я довольно скептически относился к подобным проявлениям чувственности, но теперь… – Он усмехнулся, мельком уловив своё отражение в зеркале напротив стеллажей, и поправил волосы, набросив чёрные пряди по обе стороны лица. – Я рад за тебя, брат. Не бери в голову.

       Ян почувствовал лёгкое жжение на запястье, взволнованно натянул чёрные перчатки на ладони и, испытав неведомое чувство тревоги, приблизился к зеркалу, старательно изучая свой внешний вид. Давненько он так не присматривался, да, и, по правде говоря, не присутствовал на семейных торжествах. Примерно с две тысячи семнадцатого года. С девяностолетия бабки Вассы. Ни то, чтобы повода не было, просто на всего недоставало желания, да и времени. Дни и недели каждое лето ускользали сквозь пальцы, а уж с приходом осени и разноцветных листьев вовсе пролетали незаметно, неминуемо приближая к первым заморозкам. Одному богу было известно, насколько Ян терпеть не мог серые тучи и мокрый снег, за которым неминуемо следовали морозы.

– Твоя невеста будет шокирована, – он тихо рассмеялся, повернувшись к брату. – Ну, разве не причудливо я выгляжу в этом костюме?

– Не надо прятаться во тьме, только не сегодня, Ян. В полумраке Ива не заметит.

– И правда.

     Мужчина горько усмехнулся, намеренно прикрыв лицо волосами. Надо же, девять лет назад он бы и не поверил, что отпустит бороду и отрастит волосы едва ли не до самого подбородка. Большую часть жизни Ян готовился к своему родовому предназначению, без выбора, без воли, просто знал – это неминуемо случится, но до сих пор, как на духу, так и не привык.

     В преддверии зимы понемногу заламывало суставы, потягивало мышцы рук и ног, плечи будто становились шире, и тело покрывалось более густыми и тёмными волосами. Пальцы рук побаливали и часто немели, однако Ян давно привык к ежедневным разминкам и пробежкам по утрам. Вот уже как девять лет, ровно с двадцать первого дня рождения, он ни разу не покидал родовой дом, желал уехать, но не получилось. По многим причинам. Всего единожды решился, но всё закончилось провалом. И больше не пытался. Попросту не мог.

– Ты снова уезжаешь в ноябре? – поинтересовался Дамьян, поднявшись, и, следом за братом, остановившись у зеркала, внимательно всматриваясь в его лицо, прикрытое густыми чёрными волосами. – Куда на этот раз?

– В Китай, я думаю, – Ян пожал плечами, – пока не решили.

– Будущим летом, наверное, мы с Ивой переедем в Соединённые Штаты, и не увидимся с тобой год или два, может и больше.

     Ян мельком глянул на брата, испытав непомерное чувство вины за своё вынужденное отсутствие. Когда-то давно, в юности и молодости, они были очень близки. Братья – не разлей вода. С виду – совсем разные, будто свет и тьма, но схожие по темпераменту и характеру. Дамьян многое перенял у Яна, всегда восхищался его смекалкой и усидчивостью, а также верой в бога. Канули в Лету времена язычества и поклонения Велесу, но Христовы по-прежнему бережно хранили традиции, а старший сын с детства готовился к таинству посвящения, о котором, по обычаю положено было знать только старейшинам рода.

     И вот, с тех самых пор, с двадцать первого дня рождения, их связь заметно истощилась. Ян вынужденно пропадал, а младший брат перебрался в Плевен, коротая летние месяцы за учёбой, а зиму проводя в обществе родителей. Там он и познакомился с будущей женой.

     Ива – безумно красивое имя. Ян помнил, как впервые увидел её фото на экране телефона, примерно два или три часа назад. Дамьян, обрадовавшись долгожданной встрече, приехал в Тъмен чуть раньше суженой, и дожидался заветной минуты в обществе семьи. Первым делом, брат продемонстрировал Яну свою невесту, – прелестную девушку с пышными волнистыми волосами. До той минуты он и не подозревал, насколько сильно они с Дамьяном на самом деле были связаны семейными узами. Но когда брат показал отметину, всё встало на свои места. Ян незамедлительно понял, в чём дело, поспешил натянуть перчатки и скрыть истину от посторонних глаз.

     Удивительно, но метка на его запястье в виде размытого полумесяца, засияла ещё несколько недель назад, сразу как он вернулся в дом, примерно в начале апреля. Ян был дико раздражён и расстроен этим обстоятельством, но ничего не мог исправить. Шрам замерцал золотистыми нитями, точно как и у Дамьяна, вот только, в отличие от брата, никакой суженной у Яна и в помине не было, да и быть не могло. По традиции старшие братья оставались наедине с собой до конца своей жизни. Они не женились, но, по иронии вполне могли иметь детей – бесценный дар для семьи. Рождение ребёнка от старшего сына всегда считалось особенным таинством, и праздновалось в узком кругу приближённых клана. Но Ян не собирался, даже не задумывался об этом, лишь в потаённом страхе предугадывал события наперёд, уже осознавал, что произойдёт, если догадки подтвердятся.

Он мастерски скрывал своё раздражение и взволнованное настроение от окружающих, поэтому и улыбнулся брату, повернулся и похлопал по плечу.

– Тебе уже давно было пора остепениться, прекратить ходить по струнке у матери, да продолжать традиции клана… – Ян осекся, осознав, что взболтнул лишнее. Незачем было напоминать брату о былом кошмаре.

– Я в порядке, и у нас с Ивой всё будет иначе, – вполне уверенно заявил Дамьян, мастерски замаскировав свои истинные чувства. Дар, перенятый у старшего брата.