Текст книги "Mass Effect. Андромеда: Восстание на «Нексусе»"

– Матрица сенсоров была повреждена, – заметила она.

– Да? – Он сплел тонкие руки и сунул их в рукава одежды. – Или же инженеры считают так, потому что не в состоянии проанализировать полученную информацию.

Слоан вскинула бровь:

– Даже если и так, то это ничего не меняет.

– Не меняет, – согласился Танн. – Но меня беспокоит вот что: возможно, это было не единичное событие.

– Так. – Она тоже размышляла об этом в попытках заснуть. Но когда перед тобой столько известных проблем, беспокоиться о неизвестных казалось бессмысленным. Теперь же Слоан призадумалась. – Когда мы в первый раз обнаружили комцентр, станцию сильно тряхнуло. Она накренилась, и, судя по звуку, часть корпуса где-то оторвалась.

– Может быть, обрушились ослабевшие структуры? – Саларианец наклонил голову. – Или это было еще одно столкновение станции с тем, с чем она уже сталкивалась прежде.

– Если это была атака, – сказала женщина, – то никаких кораблей я не заметила…

Она вдруг остановилась, оборвав себя буквально на полуслове. Замерла посреди коридора.

Танн выглядел озадаченным.

– Тогда что же?

– Не знаю. – Она нахмурилась, пощипала переносицу большим и указательным пальцем. – Но я ощутила сильный приток адреналина в крови.

Танн осторожно похлопал ее по руке, видимо выражая таким образом сочувствие.

– Понятно. Эволюция человеческой расы обусловлена более быстрым развитием жертвы относительно хищника, но эта эволюция никогда не наделяла свой объект избыточными системами, чтобы эффективно…

– Танн.

Она замолчал. Откашлялся.

– Адреналин может нарушить логику мышления, – заключил саларианец.

С этим женщина была согласна. Слоан продолжила движение, и ее спутник зашагал рядом.

– Яснее всего я помню туманность за окном. Или какую-то энергетическую волну? Я видела, как что-то зависло у той части станции, которая… не знаю… которая оторвалась. – Она знала, что он внимательно слушает. – Я не астрофизик, – со вздохом продолжила Слоан, – так что ничего не могу утверждать. Но я готова держать пари, там что-то есть. Что-то, чего мы еще не видели. Или упустили из виду.

Танн посмотрел на нее.

– Без сенсоров сказать наверняка ничего нельзя. Но я подумал, что, возможно, если мы изучим данные, собранные до столкновения с этой… Вы считаете, что ответ кроется в этой необычной туманности?

– Это единственное, что я видела. – Слоан вновь пожала плечами. – А поскольку она находится так близко, я буду вне себя, если мы ее проигнорируем, а потом столкнемся с ней еще раз.

– Справедливое замечание. Мы возьмем на заметку эту теорию – будем исследовать ее в первую очередь, – сказал Танн, и Слоан, не услышав возражений, поймала себя на том, что на ходу косит на него глаза. – По правде говоря, мне нравится идея узнать что-нибудь новое об этой галактике.

– Вам?

– Ну да, – ответил он, глубоко вздохнув. – Кто еще может расшифровать полученную сенсорами информацию? Даже в отрывочных записях может быть масса сведений.

– Думаю, дьявол кроется в деталях.

К своему немалому удивлению, Слоан услышала смешок.

– Одна из моих любимых идиом человеческой расы. Именно так. Даже если наши системы не распознали в приближающемся объекте угрозу, какую-то информацию они должны были собрать.

– И вы сможете в этом разобраться? – Вежливее Слоан, казалось, просто не могла сформулировать, если хотела остаться искренней. С учетом всех обстоятельств ей казалось, что специалист по расшифровке информации сенсоров менее назойлив, чем исполняющий обязанности директора. – Я думала, ваша область знаний – бухгалтерия.

Тонкие плечи расправились. Утверждать она не могла, но вроде бы грудь тощего саларианца чуть раздулась.

– Моя специальность – математика, – сообщил он. – Данные сенсоров не очень отличаются от цифр бухгалтерских отчетов.

Хе-хе.

– Как скажете.

Они миновали один из громадных общих залов. В нем сейчас должны были бы собраться первооткрыватели с бокалами шампанского. Но теперь зал больше напоминал мебельную свалку. Катастрофа, как и все остальное.

– И все же, – продолжила Слоан, размышляя на ходу, – что произойдет, если эта штука… ну вы понимаете… если она и в самом деле стоит у нас на пути? Двигаться мы не можем, стрелять в невидимую цель тоже.

– Отсюда и мое замечание относительно приоритетов, – сказал Танн. – Заняться ли нам сначала гидропоникой, чтобы нам было что есть в ближайшие недели или даже месяцы, или восстановить двигатели системы маневрирования, чтобы иметь возможность избежать нового столкновения? Кроме того, не исключена вероятность, что эта штука носит полномасштабный характер. И тогда нужно предупредить первопроходцев.

Из всего, что занимало ее клонившуюся ко сну голову, первопроходцы твердо занимали последнее место. По крайней мере, пока.

Если они все еще в состоянии стазиса, приближаются к этому хаосу…

Она одним пальцем потерла переносицу.

– Танн, у меня от вас голова болит.

– Я думаю, в этом и состоит разница между нами, – сказал Танн. – Простите мое допущение, но вы предпочитаете четко определенные проблемы. То, что актуально в данный момент, занимает все ваше внимание, а решив одну актуальную проблему, вы обращаетесь к той, что возникает следом.

– А вы парень с широким кругозором, вы это хотите сказать?

– Еще одна хорошая фраза.

Она остановилась. Они вновь оказались у дверей комцентра, но саларианец этого, похоже, даже не заметил.

– И к чему вы все это говорите, Танн?

– Для поддержания диалога, – ответил он; его и без того большие глаза распахнулись еще шире.

– Понятно.

Он вздохнул:

– Ну что ж, тонкий следовательский нюх позволил вам раскрыть мои гнусные планы.

Слоан рассмеялась. Даже с его стороны такая капитуляция выглядела совершенно фальшивой. Она жестом пригласила его продолжать.

– Я хочу сказать, дирек… Слоан, что если я, например, все же обнаружу насущную необходимость в маневровых двигателях и предложу вам и Эддисон принять срочные меры в этом направлении, то я прошу вас иметь в виду мою методологию. Иными словами, если я попрошу заняться двигателями, то лишь потому, что математика требует, чтобы мы занялись сначала ими, а потом уже семенами.

– Тут дело не только в математике. – Слоан, нахмурившись, всматривалась в пустоту коридора. – Многие ранены. Многие убиты. Вы хотите сказать, что если заявите, что мы должны заняться двигателями вместо, не знаю, системы жизнеобеспечения, то я должна согласиться с вашей чертовой математикой и подчиниться?

– Я прошу лишь о капле доверия. Если данные говорят о том, что ремонт системы жизнеобеспечения может спасти десять жизней, но ремонт двигателей этих десятерых убьет, но позднее спасет тысячи, то тогда мы должны ремонтировать двигатели.

– Черт побери! Это бездушно. Даже для саларианца.

– И Вселенная в целом тоже бездушна. Однако, – продолжил он, словно кладя вишенку на торт, – я могу вам гарантировать, что, хотя я и рассматриваю ту или иную ситуацию на основе математики, другие части моего необъятного интеллекта экспериментируют с дальнейшими вариантами.

Он посмотрел на нее, изобразив дружелюбную улыбку. Точнее говоря, ей казалось, что он думает, будто на лице у него дружелюбная улыбка.

Может быть, у всех саларианцев фальшивый вид. Может быть, только у этого.

Слоан тряхнула головой. Его улыбка представлялась ей такой же бездушной, как и его расчеты.

– Значит, вы говорите, что я должна довериться вам дважды, – медленно произнесла она. Ее недоверие увеличивалось с каждым словом. – В том, что ваша математика непогрешима, и в том, что вы предложите варианты получше. – Она издала короткий смешок. – Вы правы, Танн. Между нами есть различие. Позвольте я вам для анализа представлю еще кое-какую информацию. – Она выставила в его сторону палец, который почти коснулся груди саларианца. – Исполняющий обязанности директора или нет, но если ваша математика говорит, что ради некоего благоприятного будущего нужно делать то-то и то-то, а мое нутро говорит мне, что нужно спасать чью-то жизнь немедленно, то мое нутро будет каждый раз брать верх. Вам это ясно?

Он несколько секунд изучал ее, снова засунул руки в рукава. Потом, чуть кивнув, пробормотал:

– Предельно.

Дверь комцентра с шипением приоткрылась, и оттуда, переваливаясь с ноги на ногу, вышла Накмор Кеш. Неготовый к столь неожиданной встрече, Танн чуть не упал, отпрыгнув в сторону.

Слоан даже не пыталась скрыть ухмылку. По крайней мере, пока кроганка не поймала ее взгляд.

– О черт! Что еще?

Большая голова Кеш повернулась в сторону Танна, который спешно принимал меры к восстановлению своего достоинства. Но под грузом ее молчания он прекратил суетливо разглаживать на себе одежду и нахмурился:

– Что случилось?

Голос кроганки прозвучал раскатисто низко:

– Джиен Гарсон. – Прежде чем они успели задать вопрос, она отрицательно покачала головой. – Ее нашли.

Временный морг оборудовали в одной из биологических лабораторий. Кеш шла впереди, рядом с ней плелась Слоан, процессию замыкал безмолвный Танн.

– Количество жертв перевалило за сотню, – сказала Кеш. – При неработающей биометрике тела… впрочем, вы сами видели. Знаете, как они выглядят…

– Они не поняли, что нашли именно ее, – закончила за кроганку Слоан. Пустое объяснение, ужасное, но резонное.

– Все так.

Кеш толкнула дверь в холодильник и направилась прямо к столу, у которого стояли два инженера из группы жизнеобеспечения. На столе лежало то, что Слоан приходилось видеть уже не раз: мертвое тело. Пластиковый мешок. Она никогда и представить себе не могла, что увидит Гарсон в пластиком мешке.

– Где ее нашли? – спросила она у Кеш.

– В одной из кают около комцентра, – раздался ответ. Только дала его не Кеш, а какой-то высокий человек с усталыми глазами. – Мы обходили комнату за комнатой, выносили тела.

Его напарник добавил:

– Повреждения совпадают с теми, что мы видели у других. Множественные травмы. Сильные ожоги. Зрелище… не из приятных.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежала Фостер Эддисон. Один взгляд на лицо Слоан – и все ее надежды рухнули.

Директор Келли, стоя у стола, дождалась, когда Эддисон подойдет к ней, и раскрыла мешок. Поначалу Слоан не узнала в трупе основательницу. Большая часть лица обгорела. Запах ужасный – вспухшая плоть разлагалась на открытом воздухе много часов, но Слоан заставила себя подавить рвотные позывы.

В лаборатории воцарилось мрачное молчание.

Голова Слоан ломилась от мыслей. Слишком много, чтобы охватить все. Сформулировать. Она снова закрыла мешок.

Эддисон вцепилась в край стола так, что побелели костяшки пальцев.

– Нужно организовать похороны, – сказала она срывающимся голосом.

– Нет, – ответила Слоан, пресекая эту мысль в зародыше, прежде чем она превратится в нечто такое, что будет им не по силам. Слишком резко, но иначе нельзя.

– Я согласен с директором службы безопасности, – высказался Танн.

– Я не просила, – отрезала Слоан, но смирила свою ярость, направленную в общем-то не на него, бухгалтер он или нет.

Отныне он новый директор, а не исполняющий обязанности. Больше не удастся избегать его в надежде, что вернется Гарсон и спасет ситуацию.

– Эддисон, без обид, но похороны сейчас должны заботить нас меньше всего. У нас нет на это ни времени, ни сил.

– Ни средств, – прорычала Кеш.

– Мы должны оставить ее здесь, – сказала Слоан, благодаря в душе кроганку за поддержку, – вместе со всеми остальными, пока…

– Пока не сможем сделать это, как полагается, – вставил Танн на удивление твердым голосом. – Она этого заслуживает.

– Они все заслуживают, – поправила его Слоан. В лаборатории находилось около сотни тел, и они все заслуживали надлежащей прощальной церемонии.

Никто не стал возражать. Все на какое-то время просто замерли. Все, кроме Кеш, которая положила громадную руку на лоб Гарсон, укрытый мешком. Жест нежный, но не вызвавший удивления. Гарсон горы свернула, чтобы клан Накмор попал на «Нексус».

Молчание в конечном счете нарушил Танн:

– Мы все хотим дать волю чувствам, но у нас много работы. Если позволите, я скажу, что наша блестящая основательница хотела бы, чтобы мы в первую очередь сделали все возможное для спасения миссии.

С такими словами, произнесенными так ровно и так искренне, спорить было невозможно. Слоан уважительно кивнула саларианцу, и тот кивнул ей в ответ.

Здесь, у тела Джиен Гарсон, они сказали и сделали все, что могли. И Слоан вышла.

Работы и в самом деле было много. Теперь вся ответственность за миссию ложилась на их плечи.

И только на их.

Глава 8

Они втроем расположились полукругом у стазис-капсулы несколько большего, чем обычно, размера. В комнате было прохладно, но не от избытка воздуха – вентиляционная система едва работала.

Нет, ледяную атмосферу распространяла Накмор Кеш, стоявшая лицом к капсуле. Она вот уже несколько минут не шевелилась и не произносила ни слова.

Лучше подождать, решила Слоан. Пусть кроганка все осмыслит, потому что решение за ней. Директор посмотрела на третьего в камере, на Каликса, который стоял против нее, прислонившись к столу, сложив руки на груди и опустив голову. Турианец словно спал стоя. И кто мог винить его в этом? Команда турианца несколько дней сражалась с системой жизнеобеспечения, и пока если и заявляла о какой-то победе, то лишь словами: «Что-то все же удалось спасти» – что, с учетом масштаба разрушений на станции, можно было считать немалым достижением.

Потом стало известно о смерти Гарсон, и все восприняли новость очень тяжело. Над «Нексусом» будто бы нависла тень, и Слоан сомневалась, что солнце новой галактики хоть когда-нибудь ее разгонит.

Наконец кроганка шевельнулась, развернув свое большое тело к собравшимся.

– Пусть спит, – сказал Кеш.

Слоан внимательно посмотрела на нее:

– Уверены?

Кеш кивнула. Решение принято.

Норда, лидер клана Накмор, пока останется спать. Слоан не была знакома с этой кроганкой, но много слышала о ней. Барные истории. Военные истории. Истории угрюмой жестокости, какой и следует ожидать от кроганки, достигшей такого положения и добившейся такой славы. Хотя Норда и возглавляла клан, но в вопросах обслуживания станции и наблюдения за ней она передала все полномочия Кеш. Таким образом, последняя де-факто становилась лидером клана, пока Норда спала.

Норда, казалось, предпочитала не иметь дел с другими расами. Разве что на поле боя.

Впрочем, возможно, это было несправедливое допущение, но Слоан, когда требовалось, умела читать между строк. Официально Норда назначила Кеш послом клана Накмор на «Нексусе». Такие обязанности делегируются только в том случае, если ты сам хочешь держаться от них подальше.

Внутриклановые же вопросы, как объяснила Кеш, оставались за Нордой. Конечно, если она не находилась в состоянии стазиса.

– Уверена, – сообщила Кеш, тяжело вздохнув. – Ей бы не хотелось, чтобы ее беспокоили всеми этими делами. Они требуют общения с другими расами.

Каликс рассмеялся, безуспешно пытаясь выдать смех за кашель. Кеш, казалось, ничего этого не заметила.

– Если окажется, что нам противостоит какой-то враг, – добавила она, – мы ее разбудим. В таком деле она поучаствует с удовольствием.

– Ну хорошо, – сказала Слоан, отталкиваясь от стола, к которому прислонялась все это время. – Если вас это устраивает, то я не возражаю. Давайте будить остальных.

Вторая капсула была пустой – тот, кто ее занимал, уже находился в морге. К смерти крогана привели внешние повреждения корпуса. Он был одним из многих. Всех их с мрачным выражением перенесла в морг сама Кеш.

Небольшая процессия перешла к третьей капсуле, и Каликс запустил процедуру выхода из стазиса. Поскольку биометрическая база данных бездействовала, требовался специальный код операций, которого Слоан не знала. По крайней мере, пока пробуждение вручную могли инициировать только Каликс и его начальница Кеш.

Ее это устраивало.

Каликс ввел последние несколько знаков. Отошел.

– На это уйдет несколько минут.

Капсула начала разогреваться, по мере того как разные жидкости закачивались через тысячи трубочек и шлангов в корпус. Вскоре кристаллики инея на внутренней стороне окошка начали вибрировать, а потом одновременно превратились в капельки воды.

Прошло еще какое-то время.

– Жизненные показатели в норме, – отрапортовал Каликс.

Дежавю.

– Я перехожу к следующему. – Кеш не стала ждать подтверждения, с тем же мрачным выражением пододвигаясь к другой капсуле.

Каликс кинул взгляд на Слоан:

– О чем задумались?

Слоан дернула плечами.

– Согласно списку нам нужно разбудить несколько сотен членов экипажа. Не знаю, как у вас, но у меня есть занятия поважнее.

– Как и у всех нас. – Турианец перешел к следующей капсуле и начал нажимать на клавиши. – По крайней мере, у них пробуждение будет не таким резким. Относительно.

Слоан посмотрела сзади на его стоящую торчком челку.

– Кстати, вспомнила: почему, черт побери, никто из вас, умников, не предусмотрел аварийную систему выхода изнутри?

– Мы предусмотрели. – Он не удостоил ее взглядом, но в голосе прозвучала насмешка; продолжая аккуратно манипулировать с пультом управления, он сказал: – Вы были невнимательны на уроке.

– Это… – Она оборвала свое возражение на полуслове и задумалась. – Ладно, справедливо, – признала Слоан.

Она предпочитала тренировку на имитационных моделях и логистику безопасности лекциям, где обсуждались конструкции устройства, в котором она всего лишь будет спать.

Это говорило о ее предпочтениях.

Слоан сосредоточилась на капсуле перед ней. Процесс приближался к завершению. Кроган внутри начал шевелиться. Рука женщины инстинктивно сжала рукоять пистолета на бедре.

За спиной послышались тяжелые шаги Кеш.

– Пожалуй, будет лучше, если я займусь этим, – сказала она. – Этим кроганом, я имею в виду.

– Я просто задумалась. – Ее намеренный повтор слов Каликса заслужил еще один одобрительный смешок турианца.

– Без обид, Слоан, – Кэш подняла лапу в примиряющем жесте, – но, если кто-то из моего клана проснется в дурном настроении и успокоить его будет пытаться представитель человеческой расы, это лишь ухудшит ситуацию.

Слоан сделала вид, что удивлена подобным заявлением.

– Тогда нам нужно назвать код Танну – и пусть он этим занимается.

– Очень смешно.

– Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы на это посмотреть, – отозвался Каликс.

На сей раз Слоан рассмеялась по-настоящему. Низкий рокот, который сотряс все ее тело. Отходя в сторону, директор подумала: хорошо, что в подобной тягомотине случаются такие легкомысленные моменты.

– Справедливо, Кеш. Не забудьте только объяснить этому крогану нашу ситуацию.

– Конечно.

– Если кто-то из них страдает…

– Я с этим справлюсь, – твердо сказала Кеш. – Будите свою команду и приступайте к остальным делам.

Капсула издала щелчок, и изнутри, из-под крышки, с шипением вырвалось дурно пахнущее облако. Крышка со свистом откинулась, и в следующее мгновение из капсулы поднялся очень мокрый и очень сердитый на вид кроган, который сразу же напряг мускулы.

– Кто посмел?.. – начал было разбуженный.

Кеш боднула крогана головой, и тот снова повалился в свою капсулу.

Слоан моргнула.

– Я справлюсь, – сказала Кеш, когда зарычал второй кроган.

Директор не имела ни малейшего желания во всем этом разбираться.

– Да, – сказала она, отступая к двери. – Да, я думаю, вы справитесь.

Каликс присоединился к Слоан, после того как запустил процедуру выхода из стазиса на еще четырех капсулах.

Приблизительно половину списка составляли рабочие-кроганы, члены клана Накмор. С остальными, надеялась Слоан, будет легче. Она повела Каликса по лабиринту коридоров к следующей группе, с каждым шагом чувствуя все бóльшую уверенность в положительном исходе их предприятия. Команда кроганов вот-вот пробудится и приступит к делу, а значит, ремонтные работы будут продвигаться быстрее.

Следующими по значимости на повестке дня были вопросы безопасности, несмотря на протесты Танна, который говорил, что остальной персонал запаникует, если будет разбужен под дулом пистолета.

– Никаких пистолетов, – заверила его Слоан. – Обычные меры предосторожности. Не забывайте, чем пожертвовали эти люди ради присоединения к миссии, какие мечты они вынашивали, погружаясь в сон, что предполагали увидеть при пробуждении. Мы разрушаем их мечты, Танн, поэтому мы должны быть готовы к любой реакции.

Саларианца эта мысль, казалось, совершенно ошарашила, но Эддисон встала на сторону Слоан, и дискуссия на этом закончилась.

Они с Каликсом работали согласно четкому плану. Прежде всего вывели из стазиса восьмерых ветеранов – членов ее команды. Жизненные показатели одного из них были сомнительны, поэтому его пробуждение отложили до того момента, когда в их распоряжении будет доктор. Пока агенты службы безопасности приходили в себя, Слоан и Каликс двинулись дальше, чтобы разбудить остальных – инженеров систем жизнеобеспечения, у которых имелась и квалификация полевого медицинского персонала. На сей раз все прошло гладко. Слоан собрала обе группы, объяснила, с техническими подсказками Каликса, затруднительную ситуацию, в которой они оказались, и сообщила дальнейший план действий.

После этого процесс удалось автоматизировать. Каликс из технического эксперта превратился в бегуна, который носился от капсулы к капсуле, вручную вводя код процедуры выхода из стазиса. Слоан собиралась было спросить у него код еще в самом начале, но в итоге так и не сделала этого. Дело наверняка пошло бы быстрее, если бы код был известен не двум инженерам, а большему количеству людей. Это было рискованно, но перевесили другие соображения: если код станет известен большинству, выводить из стазиса начнут всех без разбору, а это грозило перегрузить едва справляющиеся системы жизнеобеспечения.

Список подлежащих пробуждению и без того был довольно длинным.

Каликсу помогали восемь команд. В составе каждой из них был офицер службы безопасности и инженер систем жизнеобеспечения для оценки физического состояния и введения пробужденных в курс дела. Сначала доктора и медсестры, потом технические команды, ответственные за всю сложную машинерию и технологию «Нексуса», потом различные помощники и другие произвольно составленные команды, на привлечении которых настаивали Танн и Эддисон.

К концу операции действия персонала уже доходили до автоматизма.

Теперь всем разбуженным надлежало приступить к работе.

Вечером Слоан, которая валилась с ног от усталости, передала бразды правления в надежные руки Кандроса, нашла кушетку в одном из наименее разрушенных жилых отсеков и рухнула на нее. Только-только ее глаза начали смыкаться, как на пороге возникли Танн и Эддисон.

Только не это!

– Вот она где, – сказал саларианец, подходя к кушетке почти вплотную.

Слоан села, опершись локтем о подушку:

– Что еще?

– Ничего. Мы просто хотели выслушать последние новости. – Танн усмехнулся. Может быть, это было сочувственное выражение, может, даже поощрительное, но Слоан увидела только самодовольство. – Но мы можем дать вам выспаться, если нужно.

И потому разбудить посреди ночи? Нет уж, лучше сейчас.

– Ничего страшного. – Слоан провела рукой по лицу, прогоняя навалившийся было сон. Она слишком устала, чтобы спорить с ним по поводу всех этих «можем дать» и «если нужно». В ее руке появилась чашка, она сделала глоток и только после этого поняла, что воду подала ей Эддисон. Слоан пробормотала слова благодарности и принялась докладывать: – Руководители подразделений по всем системам, находящимся в критическом состоянии, а также некоторые члены их команды разбужены. В общей сложности около ста пятидесяти человек. Как это ни печально, но пятнадцать умерли в своих капсулах, которые вышли из строя по причине… ну, вы в курсе. Мы их там и оставили – не стоит перегружать морг, если эти тела и так заморожены.

– Ужасно.

– Жутко, – согласился Танн. – Но потери меньшие, чем я ожидал.

Слоан могла только кивнуть. Будь она бодрая и сытая, она бы сказала что-нибудь язвительное по поводу его бездушия, но сейчас ей хотелось только одного – лечь спать.

– Кеш вывела из стазиса такое же число кроганов, так что половину списка мы отработали.

– А каковы потери у них? – спросил Танн.

– Небольшие.

– Это… хорошо, – неуклюже сказала Эддисон.

– Да, – согласился Танн. – В самом деле отличная новость. Но я надеялся, что вы к этому времени отработаете весь список.

Ну да. Он бы точно справился быстрее ее, ага, как же! Слоан посмотрела на саларианца.

– Каждый выведенный из стазиса требует времени: диагностика физических показателей, введение в курс дела…

– Да, но с помощниками дело пошло быстрее, разве нет?

– Нет. Код ручного вывода из стазиса известен только Кеш и ее подчиненному, Каликсу. – Она подняла руку. – Прежде чем вы спросите, я отвечу: мы не будем разглашать код, потому что не хотим никаких ошибок или вывода из стазиса большего количества людей, чем это сейчас допустимо. Даже я не знаю кода.

На него этот аргумент, казалось, не произвел никакого впечатления.

– Справедливо, – сказал Танн, хотя в его голосе слышалась изрядная доля скептицизма.

Слоан перевела разговор на другую тему, предложив саларианцу поведать о своих достижениях:

– Есть новости о причинах катастрофы?

Танн, сложив руки на груди, посмотрел на Эддисон, которая с явным разочарованием отрицательно покачала головой.

– Мы все еще слепы. Данные сенсоров – сплошной хаос и ложные тревоги.

– Вообще-то, сенсоры были повреждены во время полета, но не до такого состояния, на которое указывают полученные ими данные, – добавил Танн. От Слоан не ускользнул тот факт, что неудачу он возлагает на кого-то другого, а себя стремится выставить в лучшем свете.

Бюрократы. Они везде одинаковы.

Слоан даже не затруднила себя кивком, лишь зевнула.

– Ладно, дайте мне знать, если станет известно что-то новое. Теперь я могу поспать?

– Конечно, – поспешно сказал Танн, а Эддисон потрепала ее по плечу и сказала:

– Отдыхайте, пока есть возможность.

Слоан откинулась на подушки, закрыла глаза и через несколько секунд провалилась в сон.

Ей снился Элизиум, ужасы, непосредственным участником или сторонним наблюдателем которых она была во время Скиллианского блица. Пиратские налеты всегда доставляли массу проблем, но блиц вообще ни на что не походил. Крохотный контингент сил Альянса на дальнем сторожевом посту никак не предполагал, что им придется противостоять целому флоту, перед которым поставлена конкретная задача.

Этот конфликт позволил кое-кому из солдат сделать карьеру. Некоторые стали героями, других повысили в званиях. Мужчины и женщины, обожженные настоящим боем.

Но некоторые сломались.

Слоан не знала, из каких она – из обожженных или сломленных, – но тех долгих дней она никогда не забывала. Худшие дни ее жизни, в каких бы сражениях она ни участвовала и какие бы пираты ни объявлялись на Траверсе после всего этого.

Чтобы избавиться от страшных воспоминаний, она и присоединилась к Инициативе.

Но те события оставили в ее душе незаживающую рану. Инстинкт, отточенный там и в десятке других сражений. Этот инстинкт мгновенно пробуждал ее, и в мгновение ока она стояла перед нарушителем ее покоя с направленным на него пистолетом.

Слоан понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она находится. Кушетка в жилотсеке. Вокруг вповалку спали несколько десятков других членов экипажа. Остальные бодрствовали – кто-то ел, кто-то разговаривал вполголоса. Были и такие, кто плакал или пребывал в ступоре, а то и то и другое.

На койке напротив нее сидел в ожидании человек, ей незнакомый. Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, потом медленно поднял руки, показывая, что сдается. Только тут Слоан поняла, что ее пистолет нацелен ему точно между глаз. Она опустила оружие.

– Кто вы?

– Уильям Спендер.

– Я знаю это имя, – сказала Слоан, изо всех сил пытаясь прогнать тяжелую усталость из головы. – Только вот откуда?

– Колониальный департамент. Я заместитель Фостер Эддисон. – (Пауза.) – Заместитель директора Спендер.

– Ага.

Еще один зануда. Прекрасно! Она убрала пистолет и потерла глаза. Спендер взял со стола кружку и протянул ей. Из кружки поднимался пар.

Может, не такой уж и зануда.

Настроение Слоан улучшилось.

– Кофе?

Он заглянул в кружку и поморщился.

– Овсяные хлопья, – упавшим голосом сказал он.

– Я вас ненавижу.

Настроение испортилось так же быстро, как до того улучшилось, но Слоан все равно взяла кружку. Ложки не было – ей пришлось пить теплую кашицу, а не есть. В овсянку явно забыли добавить сахар, но даже Слоан готова была признать, что каша была вкусной.

Спендер огляделся.

– Могу попытаться найти кофе.

– Да бог с ним, – сказала она с полным ртом. – Я вас не ненавижу.

Мужчина улыбнулся:

– Вы любите кофе?

Она не ответила. Только дружелюбно пожала плечами.

У Уильяма Спендера, замдиректора Колониального департамента, было лицо, крайне подходящее для битья, – лицо чересчур ярого поклонника какого-нибудь политика. Каштановые волосы (у него даже нашлось время расчесать их), чистые зубы и большие глаза (слишком искренние, чтобы быть искренними), которые транслировали только одно желание: «Пожалуйста, позвольте мне помочь вам, чтобы я казался полезным». Слоан, сдерживая улыбку, закончила есть.

Он за все это время не шелохнулся.

Женщина посмотрела на него, вскинув бровь:

– Вы все еще здесь. Это означает, что за овсянку придется платить. Верно?

Спендер пожал плечами:

– Вообще-то, это вопрос безопасности.

Туман сна окончательно рассеялся.

– Что случилось?

– Нет-нет-нет. – Спендер замахал руками. – Ничего не случилось. Я просто… Фостер поручила мне консолидировать наши припасы. Учесть, что осталось после, хм, инцидента. Всякие такие дела. Мы должны согласовать места, где все это будет храниться.

Вторая бровь Слоан присоединилась к первой.

– Вопрос: я тут при чем?

– При том, что все должно храниться в безопасном месте, – терпеливо ответил Спендер.

– Вот как! – Слоан поставила чашку на ближайший столик и, немного погодя, нахмурилась. – Постойте. Эддисон беспокоится, как бы чего не украли?

– Директор Танн предположил, что некоторые… с учетом всех обстоятельств… могут быть недовольны необходимостью экономии продуктов. – Мужчина вновь улыбнулся. – Мы с Фостер согласились.

О черт, подумала Слоан. Она точно знала, кого имеет в виду Танн, говоря «некоторые», и ей хотелось задушить его за такое архаичное мышление. Тем не менее он, хоть и опосредованно, поднял более широкий вопрос. Чтобы оружие и средства первой необходимости были в сохранности, вероятно, они должны были храниться где-то в безопасном месте.

– Разве у станции нет складской зоны?

– Вообще-то, их несколько. Но к единственной, расположенной поблизости, нет доступа.

Неудивительно.

– А как насчет ангаров? Корабли есть только в одном.

Спендер оживился, словно прежде ему это не приходило в голову. Может, и в самом деле не приходило. Слоан понятия не имела, как устроена его голова. Но уже по тому, как мужчина кивнул (словно одна его часть еще размышляла над услышанным, а другая уже все для себя решила), у нее возникло впечатление, что он переигрывает.