Текст книги "Mass Effect. Андромеда: Восстание на «Нексусе»"

– Хороший вариант, – сказал он вслух. – Да, думаю, это будет идеальным решением.

– Рада быть полезной, – устало сказала она. – Поговорите с сержантом Талини. Она позаботится о том, чтобы все прониклись мыслью о необходимости экономии.

Спендер снова кивнул, на сей раз с понимающей полуулыбкой.

– Я обойду других директоров, чтобы все на борту были в курсе нашего плана.

– Как вам будет угодно.

«Ишь ты, вдруг уже и „наш“ план, – раздраженно подумала она. – Ну и прохиндей».

Слоан поспешила отделаться от него.

– Если вам понадобится, чтобы я обеспечила их присутствие, дайте мне знать. А пока я отправлю своих людей проверить ангары и подобрать подходящий.

Спендер встал. По крайней мере, он понимал, когда разговор закончен. Слоан легла на кушетку, закрыла согнутой в локте рукой глаза. Ее организм требовал продолжения сна. Или кофе. Чего она не хотела, так это еще одного дня тушения пожаров.

Но Слоан догадывалась, каким из ее желаний суждено сбыться.

Хотя… Почему бы не воспользоваться ситуацией?

– Если вы добудете мне кофе, Спендер… – проговорила Слоан вслед удаляющемуся замдиректора. Фраза замерла на ее губах, к которым она приложила палец.

Она услышала его смешок откуда-то со стороны двери.

– Вас понял, – ответил мужчина.

Одна только мысль о кофе, казалось, прогнала усталость из ее тела. Но ум и не думал отключаться. Все возможные зазоры в ее мыслях, те места, где прячется настоящий покой, были заполнены заботами. Сколько членов экипажа уже выведено из стазиса? Не возникло ли с ними проблем? Не нужна ли Кеш помощь?

Но именно мысль о том, что Танн, вероятно, определяет приоритеты для разбуженных, заставила ее скинуть ноги с кушетки и встать. Со стоном. Все тело у нее онемело, ее мучили жажда и голод. На ее конечностях словно повисли пьяные волусы и теперь изо всех тянули вниз.

Возможно, кофе на корабле просто не было. И все же. Слоан, исчерпав все варианты, остановилась на одном, от которого ей могла быть польза.

Она двинулась сквозь толпу, начавшую заполнять помещение, и перешла на резвую утреннюю трусцу.

Это поможет. Пока не появится кофе.

Час спустя, все еще горя желанием выпить кофе и чувствуя острую боль в затылке, Слоан стояла на письменном столе, оглядывая более шести сотен членов персонала «Нексуса». Помещение не было предназначено для таких собраний. Его предполагалось использовать как тихий кабинет для администрации.

Предполагалось. Предназначалось. Если бы ее желания превращались в пакетики земного напитка, у них у всех сейчас был бы кофе.

Большинство собравшихся стояли. Некоторые сидели на столах или огромных стульях. Многие – на полу, все еще не выйдя из послестазисного похмелья. «Криоломка» – она слышала, что некоторые именно так определяли свое самочувствие. Это словечко, казалось, распространялось с такой же скоростью, как и известие о смерти их лидера.

Комнату заполнил нервный гомон. До Слоан с разных сторон доносились отдельные фразы:

– Что будет с миссией?

– Мы можем вернуться? Это вообще возможно?

– Первопроходцы нас спасут.

– Наверняка это была атака. Что они от нас скрывают?

– Столько кроганов…

Она даже не пыталась игнорировать все эти выкрики. Пусть уж лучше они обволакивают ее, оседают в ней. Это лучше, чем массовая паника, которой пока, к счастью, удавалось избегать.

– Давайте начинать, – сказала она как можно громче. Ей приходилось выдавливать слова изо рта. Слоан подняла руки над головой, призывая всех к тишине. Некоторые обратили на нее внимание. Но большинство продолжало заниматься какими-то своими делами. – Не заставляйте меня кричать. – В общем гомоне ее голос больше походил на шепот, чем на крик.

Внезапно Кеш шарахнула тяжелым кулаком по ближайшему столу. Звук удара разнесся по помещению, и все разом замолчали.

– Спасибо, – пробормотала директор.

Кроганка одарила ее улыбкой, в которой не было и намека на раскаяние. Остальные кроганы повторили жест.

– Это не речь, – сказала им Слоан. – Но и не пустая болтовня. У нас на это дерьмо просто нет времени. То, что я вам предлагаю, – это план сражения.

Глухой рокот прокатился по толпе собравшихся. Слоан подождала, пока все успокоятся, используя это время, чтобы усилием воли прогнать новый укол боли в черепе.

– Большинство из вас знает, что случилось, – громко вставил Джарун Танн.

Слоан посмотрела направо с перекошенным ртом. Она и не заметила, как он забрался на стол и встал рядом с ней. Отлично. У него, кажется, есть масса времени для всего этого говна.

Саларианец продолжил чуть громче:

– И все равно позвольте мне объяснить еще раз, чтобы избежать недопонимая или слухов. – И при этом все, что у них было, – это именно что слухи. Измышляемые директорами. Отлично. – Насколько нам известно, случившееся не было атакой. Когда мы восстановим сенсоры и команда ученых обработает собранную ими информацию, мы получим абсолютно достоверные сведения о случившемся. Но пока я могу вам сказать, что, прибыв в Андромеду, «Нексус» столкнулся с каким-то природным объектом.

«Постой-ка. Они же только высказывали предположения».

– Длинные щупальца плотно сцепленных частиц, – продолжал он. – Этот… эта скверна, или что бы там ни было, нанесла чудовищные повреждения станции.

Черт! Отказываться от своих слов уже поздно. Даже если это предположение верно, она теперь может только направить их внимание внутрь, а не наружу. Людям не всегда нужно предоставлять секретную информацию.

Чувствуя, как закипает, Слоан прервала речь нового директора:

– Вот почему всех вас и разбудили. – Она не старалась скрыть своего раздражения, и ей было все равно, слышит ли его Танн или нет. – Вы все специалисты по различным системам «Нексуса». Нам нужно, чтобы вы сделали то, что умеете делать лучше всего, – анализировать, стабилизировать, ремонтировать. В настоящий момент задача состоит в том, чтобы поддерживать станцию в рабочем состоянии. Вторая задача – обеспечить возможность нашей эвакуации в случае, если станция получит новые повреждения.

– Эвакуации? – выкрикнул кто-то встревоженным голосом. – Нам все еще угрожает опасность?

– Почему не эвакуироваться немедленно? – прокричал кто-то еще.

– Мы не собираемся эвакуироваться, – отрезала Слоан. – Неужели вы забыли, зачем мы прилетели сюда? – (Некоторые опустили глаза.) – Вы забыли о рисках? Когда вы принимали решение присоединиться к Инициативе, все это было веселой игрой, яркой, светлой мечтой. Но вот теперь мы здесь. И при первой же тревоге вы хотите поднять лапки? – Собравшиеся зашевелились. Она смерила их сердитым взглядом. – Да что с вами такое, черт побери!

Танн в успокаивающем жесте коснулся ее руки и снова прервал:

– Директор службы безопасности хочет сказать, что мы пока не знаем, угрожает ли «Нексусу» новая опасность или нет. До выяснения всех обстоятельств мы должны проявлять бдительность и делать все возможное, чтобы привести корабль в порядок. Миссия остается прежней, у нас у всех есть свои обязанности…

– А вы кто такой, черт вас возьми? – выкрикнул кто-то. Слоан не успела заметить, кто именно, но ей показалось, что это был турианец из команды гидропонистов.

Саларианца передернуло. Слоан почувствовала это даже сквозь туман своего раздражения.

И в самом деле – кто?

Но Танн был не из тех, кто готов потерять лицо перед толпой.

– Я понимаю ваше недоумение. – Он вновь коснулся руки Слоан, вероятно ища поддержки. – Я исполняющий обязанности директора Джарун Танн. Согласно протоколу преемственности я…

Слоан тряхнула головой, обрывая его на полуслове.

– Не так, – пробормотала она, после чего обратилась к собравшимся. – Мы попали в кучу говна, а это означает, что необходимы перемены. Вот что вам необходимо знать: Танн исполняет обязанности Гарсон. Я занимаюсь вопросами безопасности. – Она показала на третьего члена их маленького совета, приглашая ее подняться на соседний стол. – Это Фостер Эддисон, директор Колониаль…

– И советник исполняющего обязанности директора, – проговорила Эддисон себе под нос резче, чем это казалось необходимым Слоан.

Хорошо. Отлично. Если кто-то хочет откусить себе кусок побольше, то он вполне может попытаться сделать это здесь. Слоан наклонилась в сторону Эддисон и снова посмотрела на собравшихся.

– Мы трое – единственные выжившие старшие офицеры на борту. Мы разбудили вас, потому что станции необходима ваша помощь. Точка. Такова ситуация. А теперь давайте приступать к работе, потому что я хочу жить. И, как и все вы, я хочу, чтобы наша миссия увенчалась успехом.

Мертвая тишина.

Слоан сжала кулаки, ожидая, что Джарун Танн еще раз предпримет неуверенную попытку внести в происходящее свой кусок говна. Но на сей раз он, по-видимому, был согласен с ней и потому не сказал ни слова. Турианец-гидропонист несколько секунд глядел на Слоан, потом задумчиво кивнул.

Вскоре остальные начали обсуждать услышанное. Как показалось Слоан, вовсе не враждебно. Скорее наоборот – вдумчиво.

Хорошо.

Эддисон оглядела собравшихся и подвела итог всему вышесказанному.

– Мы помним слова Алека Райдера, – очень вовремя вставила Фостер. – Добраться сюда – лишь половина дела.

С внезапно расширившимися глазами (Слоан догадалась, что это саларианская разновидность реакции на миг озарения) Танн щелкнул своими удлиненными пальцами.

– А теперь, – сказал он гораздо демонстративнее, чем требовалось, – можно приступать к настоящей работе!

Некоторые из присутствующих рассмеялись. Но больше всего было тех, кто уверенно закивал.

Еще лучше. Упоминание имени Райдера сработало лучше, чем Слоан могла себе представить.

– Вы все знаете круг ваших обязанностей, – сказала директор службы безопасности, стараясь перекричать поднявшийся гул одобрения. – Делайте, что необходимо, стабилизируйте работу ваших систем. Пока мы занимаемся только этой секцией станции. Остальная все равно необитаема и не имеет атмосферы.

Однопрофильные специалисты начали собираться в небольшие группки. Слоан пришлось говорить еще громче, поскольку собравшиеся начали переходить от слов к делу.

– Если вам потребуется помощь, потребуется расчистить коридор или снять покосившуюся дверь, то у Накмор Кеш есть несколько сотен строителей. Приглашайте их.

Те несколько кроганов, что окружали Кеш, испустили громоподобный и абсолютно излишний рокочущий рев, сопровождаемый выкриками одобрения.

Танна передернуло, а Слоан усмехнулась тому, что выходка кроганов не обернулась всеобщей паникой.

Ну и достаточно. Все знали свои задачи. Старшие среди них будут поддерживать порядок.

Она слезла со стола. Толпа постепенно начала рассеиваться, в помещении то здесь, то там вспыхивали разговоры.

– Удачи вам всем! – сказал Танн, переходя на крик, хотя проку от этого было мало. Его голос был легким бризом против штормового ветра. Он развернулся и также спрыгнул со стола.

Слоан предложила руку Эддисон, которая с благодарностью ухватилась за нее.

– Вот так, – пробормотала она.

Губы Слоан расплылись в недоуменной полуулыбке.

Эддисон пожала плечами.

– Что бы ни случилось с Колониальным департаментом, я отсюда никуда не уйду, – тихо, но твердо сказала она.

Может быть, слишком пессимистично. Впрочем, Слоан не могла ее ни в чем винить. Пока вопрос основания колоний откладывался на неопределенное время. Может быть, это и мучило Фостер Эддисон.

Удовлетворяла ли ее роль советника при новом директоре?

Слоан бы точно на это не согласилась. Она ободряюще пожала руку Эддисон. Женщины обернулись и увидели перед собой Танна.

– Я думаю, это был прекрасный момент, – сказал саларианец довольным тоном, словно сам все и спланировал. – Если мы сможем поддерживать это исключительной важности единодушие и в будущем, то все у нас будет в порядке.

Если перед Слоан и затеплился какой-то луч надежды, то теперь он окончательно потух.

Спендер ждал поблизости, экран его омни-инструмента уже светился, записи были сделаны.

– Что ж, – живо сказал он. – Все прошло хорошо.

Слоан толкнула его плечом.

– Найдите мне кофе, – чуть ли не прорычала она. – Тогда мы поговорим о вашем «хорошо».

Он попятился, давая ей пройти.

Глава 9

Поскольку бóльшая часть личных кают экипажа находилась под вакуумным замком, Джарун Танн обосновался в одной из исследовательских лабораторий. Саларианец сомневался, что когда-нибудь помещение будет использоваться по его прямому назначению. По крайней мере, не в ближайшем будущем.

Лаборатория располагалась близ той части наружного корпуса, где «скверна» выломала целый кусок. Танн отметил, что случайно выбранное им во время собрания словечко обрело популярность. В течение недели персонал активно использовал новый термин, а после несчастного случая, когда одно из щупалец задело корпус корабля, стало казаться (с удовольствием отмечал саларианец), что уже ничто не выбьет новоизобретенного словца из голов обитателей станции.

Хотя Танн бы предпочел, чтобы суть его термина не соответствовала в такой полной мере тому, что случилось со станцией. Слово было хорошее и точное, но оказывало на разбуженный персонал какой-то дополнительный удручающий эффект.

Еще одна причина, почему новому директору требовались тишина и уединение от того, что он воспринимал как коллективное воздействие масс. Заботы, сосредоточенность, усилия… разочарования.

Здесь, в лаборатории, у него было пространство, это была его – да простится ему такая игра слов – вселенная. Бóльшая часть оборудования лаборатории вылетела в пролом во время катастрофы, из-за чего это длинное узкое помещение осталось без мебели и вообще без всего. Как и в комцентре, прозрачная переборка, возведенная аварийной системой, обеспечивала потрясающий вид на звезды и поврежденные части корпуса «Нексуса». На энергетические щупальца Скверны с ее красочным набором тонких, как булавки, лучей.

Иными словами, идеальное место для Джаруна Танна. Здесь, вдали от жилотсеков, где спала основная часть команды, царила тишина. Другие находили утешение в обществе, присутствие остальных членов экипажа давало им спокойствие. Тихие разговоры или хотя бы просто звуки, подтверждающие, что ты не один.

В любой нормальной ситуации он бы чувствовал потребность в том же самом, но нынешняя ситуация – нынешнее бедствие – выходила за рамки нормы. Она требовала сосредоточенности. Тщательного, целенаправленного обдумывания. Танн знал себя. Свои границы. Всю жизнь он развивал в себе способность не отвлекаться на мелочи.

Когда ему нужно было подумать – по-настоящему подумать, – ему требовалась полная тишина. Отсутствие какого-либо движения, кроме собственных размеренных шагов, и, возможно, наличие красивого плиточного пола, который скользил бы под ним с неизменной, безупречно размеренной скоростью.

Именно по этой причине он оставил свой омни-инструмент в тамбуре. Обычно он радовался бесконечным вызовам – Танн предпочитал быть в курсе событий, – но не тогда, когда ему нужно было все хорошенько обдумать.

Много чего произошло за неделю. Большинство систем корабля удалось стабилизировать, а Скверна стала явлением, которое они миновали и оставили в прошлом. По крайней мере, до того момента, когда удастся починить сенсоры и обработать полученную ими информацию. В итоге Инициатива «Андромеда» превратилась проект, который натолкнулся на проволочки и беспредельный до нелепости объем разрушений.

«Ох уж эти сенсоры!..» – думал Танн. Без них они двигались все равно что вслепую, но вроде бы какие-то сенсоры были в шаттлах Колониального департамента. Возможно, Эддисон была права: им следовало отправить несколько команд на поиски пропитания и помощи. Или хотя бы просто снять показания с объекта в непосредственной близости от станции.

Если бы только им удалось связаться с первопроходцами… «Да, – подумал он, продолжая мерить шагами лабораторию, – первопроходцы. Они могли бы…»

Нет-нет, ужасная идея. Он пресек мысли в этом направлении. Все эти шаттлы до последнего будут нужны, если выйдет из строя какая-нибудь система или, хуже того, если «Нексус» угодит под удар еще одного хвоста таинственной Скверны.

Разбуженное население было довольно велико. Оно, конечно, составляло менее пятой части от общей численности персонала, но всем приходилось тесниться лишь на небольшом участке потрепанного Скверной «Нексуса». Бóльшая часть станции, как и бóльшая часть персонала, пребывала в замороженном состоянии.

Все проблемы, с его точки зрения, сводились к одной – перенаселению. Каждый разбуженный член команды превращался в «мешок с потребностями», как выразился один турианец. Им, конечно, с их декстроаминокислотными белками, легко говорить. Человеческая же раса, кроганы, азари и саларианцы требовали в четыре раза больших съестных запасов.

Правда, он предполагал, что общий запас турианской пищи тоже невелик.

Мешок с потребностями? Каждый член персонала – это рот, который нужно кормить, тело, которое потребляет кислород, мозг, который имеет свое мнение относительно мудрости решений временных руководителей.

Груз ответственности. Большой груз.

Танн знал, что увеличение населения станции стабилизирует «Нексус». Еще он знал, что лишь немногие (если только такие вообще найдутся) захотят вернуться в состояние стазиса. Они уже поняли, что выйти из стазиса – это как родиться заново. Вылупиться из яйца, только в метафизическом смысле.

В его мозгу возникали все возможные варианты развития событий, кроме оптимистичных. Если все кончится хорошо, то на прощальной вечеринке он произнесет тост за проделанную работу и совместные усилия, которые спасли миссию. Танн сомневался, что кто-нибудь поднимет тост за принятие решений или планирование, но с этим можно было примириться. К этому он привык.

Однако такой исход представлялся ему маловероятным, и потому саларианец рассматривал в основном пессимистичные сценарии. А их число, мягко говоря, зашкаливало. Все опять упиралось в припасы. Голод, жажда, продукты жизнедеятельности и пищевые отходы, от которых необходимо избавляться. Жизнь – штука многосторонняя, но главной среди ее особенностей является невероятная эффективность в переработке продуктов питания в экскременты, и этот простой процесс лежал в основе всех его забот.

Припасы. Они будут убывать слишком быстро, чтобы он мог спать спокойно.

Он уже предвидел случаи хищения продуктов. Простой вопрос, заданный в коридоре, о том, где оставили короб с провиантом: «Мне казалось, я поставил его здесь» – и ответ: «Я не видел. Ты уверен?»

Где-то там, в этом огромном, но в то же время крохотном уголке «Нексуса», имелись свои умники. Те, кто тоже видел надвигающиеся проблемы и, сознательно или нет, начинал составлять план.

Танн понимал, что такое поведение не всегда является злонамеренным, его диктует инстинкт выживания. Если ты видишь бедствие на горизонте, то начинаешь готовиться.

Так что же делать?

Он ходил и ходил, смутно отдавая себе отчет в том, что его омни-инструмент, оставленный за дверью, беспрестанно пищит, требуя внимания своего владельца. Наверняка Спендер. Или Эддисон. Они хотели узнать его мнение и сообщить новости.

С другой стороны, Слоан Келли и Накмор Кеш даже после обнаружения тела Гарсон так полностью и не признали его директорские полномочия. Ему неизменно приходилось разыскивать их, когда того требовала ситуация. А в разговорах всегда оставаться в положении просителя.

Но он и с этим согласился. Ведь все это лишь начало.

Келли медленно выводила себя из состояния полной боевой готовности. Как и Кеш. Но последняя – кроганка. Ее действия будут определяться генетической предрасположенностью к насилию и агрессии. В этом вся суть кроганов.

Вот почему он не стал возражать, когда Слоан Келли потребовала разбудить членов своей команды.

Да, пусть появлялись дополнительные рты, но среди них не было кроганов. Когда ситуация станет обостряться – а она всегда обостряется, если имеешь дело с агрессивными расами, – он сможет рассчитывать на службу безопасности Слоан, она сумеет пресечь беспорядки.

Но для этого ему требовалось доверие ее руководителя. Или по меньшей мере ее усилия.

Так или иначе Танн рассматривал нынешнее административное устройство как триумвират: он, Эддисон, Слоан. Если он теперь начнет принимать односторонние решения, то остальные двое наверняка найдут способ лишить его всех полномочий. И саларианец сомневался, что кто-нибудь будет возражать против этого. Люди станут принимать решения на основании собственного близорукого видения ситуации. Проблематично. Он был уверен, что Джиен Гарсон понимала это.

Вот почему его имя и появилось в том списке. Трезвая голова. Широкая перспектива. Он был им нужен. И в то же время они были нужны ему.

Значит, так тому и быть.

Эддисон часто, хотя и неохотно, брала на себя роль миротворца. Вот эта «неохотная» часть уравнения и беспокоила Танна. Фостер воспринимала случившееся болезненнее, чем все остальные. Она колебалась, была немногословна, а если говорила, то с резкостью, достойной Слоан в худшие минуты. В редких случаях, когда руководство собиралось для обсуждения какой-то проблемы, она почти не участвовала в разговоре и присоединялась к тому мнению, которое казалось ей правильным, правда не проявляя при этом никакого энтузиазма.

Какая-то искра вспыхнула в ней на короткое время после предложения исследовать ближайшие миры, найти альтернативное место для координации всего проекта взамен «Нексуса». Эддисон изо всех сил старалась убедить их со Слоан в разумности подобной затеи, но в конечном итоге Танн согласился с позицией директора службы безопасности.

Миссия – вот их приоритетная задача, а значит, шаттлы должны оставаться здесь.

Возможно, Танн был не прав в оценке той ситуации. Возможно, ему следовало уступить Эддисон, а взамен получить более надежного союзника. Но вместо этого глава бездействующего Колониального департамента чувствовала, что единственная цель ее пребывания на корабле свелась к ожиданию того, что может никогда не произойти: «Если до этого дойдут руки».

Проблематично. Очень проблематично.

Похоже, что вся ситуация непредвиденным образом повлияла на мотивацию Эддисон. Отныне предсказать, за какое именно предложение она отдаст свой голос, было невозможно, а это, в свою очередь, сводило на нет тактическую подготовку Танна. Что означало…

Стоп. Резкая остановка, и мысль распустилась, как ночной цветок на Сур’Кеше.

– Вот оно.

Бросив свою нахоженную тропинку, Танн быстрым шагом двинулся к выходу. Он точно знал, что ему делать.

В тамбуре он поднял с пола свой омни-инструмент, закрепил на запястье. Прослушал несколько сообщений от Уильяма Спендера – последние новости с фронта ремонтных работ. Танн не запрашивал этих сообщений, но тем не менее рвение замдиректора ценил.

Спендер, казалось, тоже был не в силах развеять мрачное настроение Эддисон. Но он не стал просто сидеть и ждать, а начал искать способы быть полезным. Инициативы такого рода не наказываются. Танн использует всю имеющуюся у него информацию.

Только позже.

Радуясь тому, что благодаря объединенным усилиям его собственного гения и инженеров системы коммуникации сигнал был усилен, он связался со Слоан напрямую.

Директор службы безопасности ответила через несколько секунд и только по аудиосвязи, без видео, – кажется, это входило у нее в привычку.

– Я занята.

Стандартное начало разговора.

Фоном для ее слов были стук и урчание инструментов. Танн знал, что сегодня основное внимание сосредоточено на гидропонике. Не на выращивании урожая, что пока имело сомнительные перспективы ввиду состояния всходов, а на «менее сексуальной», как выразилась Слоан, деятельности этого департамента – ферментных кубах. Эта работа стала чрезвычайно важна для нормального функционирования станции не только благодаря своей способности превращать продукты жизнедеятельности в удобрения, но и благодаря «побочному эффекту» этого процесса – питьевой воде. И в том и в другом в настоящее время была острая потребность.

– Я понимаю, директор, – мягко начал Танн. – У меня к вам личная просьба.

– Не говно в уши?

– Насколько я понимаю, этого добра у вас там сейчас и без меня хватает, – сухо ответил саларианец.

Танн разговаривал на ходу, по пути к главному стыковочному коридору, который связывал эту часть «Нексуса» со складским отсеком. Кеш и ее команда в последние два дня работали именно здесь – пытались расчистить завалы. Поэтому он бдительно следил за тем, чтобы ненароком не наткнуться на кого-нибудь из рабочих.

Звук, который издала Слоан, показался ему смехом. Но он путался в смысле ее реакций и жестов.

– Пока еще нет, умник. Но мы работаем над этим.

– Хорошо. Что касается моего звонка, то я вот о чем подумал: не могли бы вы поговорить с Эддисон?

На том конце повисло недолгое молчание.

– О чем?

– Это может потребовать некоторой степени конфиденциальности.

Даже в крохотном громкоговорителе омни-инструмента он услышал ее смех.

– Пожалуйста, скажите, что вы просите меня передать ей записку от вас. Детский сад какой-то, ей-богу!

Танн задумался на минуту, но не увидел никакого смысла в этом предположении.

– Но на станции нет никаких детских садов, – хмуро сказал он, глядя на свое запястье, словно ответ крылся именно там. Не видя лица Слоан, он не знал, как вести разговор дальше. – Но вы считаете, что записка будет полезна?

– Бога ради… забудем об этом, – сказала она, и теперь раздражение в ее голосе слышалось отчетливо. – Это шутка. Так о чем мне с ней поговорить?

Вот как. Шутки Слоан были такими же сумасбродными, как и ее желание сотрудничества. Танн пожал плечами.

– Я озабочен ее дурным настроением. Я не доктор и не психолог, но я думаю – она страдает от депрессии.

Это не вызвало ожидаемого сочувственного вздоха, на который он надеялся.

– Шутки в сторону, – ответила она. – Могу вам сказать, что даже такая идиотка, как я, видит это.

Видит? Непредсказуемо! Он вздохнул.

– Я не имел в виду, что вы идиотка, Слоан.

– Да? А что же вы имели в виду?

– Я думал, что, может, вы, как женщина одной с ней расы, имеете больше шансов… – он помолчал, взвешивая слова, – сблизиться с ней. Я имею в виду душевную близость, ничего более, – добавил он на тот случай, если она неправильно его поняла. Отношения внутри собственной расы были его сильной стороной только в том случае, если речь шла о каком-то политическом вопросе.

Отношения внутри других рас лежали совершенно за пределами его понимания.

Она не сразу ответила ему, и Танн поспешно добавил:

– Если только вы не испытываете к директору Эддисон чувств иного рода. В этом случае я всячески поддержу…

Слоан снова рассмеялась. Резко, но не жестко.

– Расслабьтесь, – сказала она наконец. – Я понимаю, о чем вы. Извините, у меня сейчас двухчасовой сон. Вы хотите, чтобы я – как представительница человеческой расы, а к тому же женщина – поговорила с ней, попыталась вывести ее из депрессии, верно?

Танн вздохнул с облегчением.

– Именно так, – сказал он, а затем добавил: – Я не очень разбираюсь в вещах такого рода.

Маленькая правда, чтобы подсластить пилюлю.

– И я тоже, – ответила Слоан. – Тем не менее вы правы. С вашей стороны это чертовски предусмотрительно.

К облегчению добавилось удивительное чувство… чего именно? Удовольствия? От ее редкой похвалы? Танн открыл было рот, чтобы поблагодарить Слоан, но женщина не дала ему высказаться:

– Я думаю… почему нет? Я могу попробовать.

Непредвиденно легко.

– Спасибо, Слоан.

– Но не раньше, чем здесь все устаканится, – быстро добавила она с интонацией, исключающей какие-либо возражения.

Их не последовало.

– Конечно.

– Что-нибудь еще?

У Танна было на уме кое-что еще, однако он решил, ради сохранения наметившегося было взаимопонимания, умолчать об этом.

– Нет. Пожалуйста, возвращайтесь к…

– Конец связи, – отрезала директор службы безопасности.

Классическая Слоан Келли от начала и до конца. Но возможно, всего лишь возможно, такой она была со всеми. Вернувшись в лабораторию, он продолжил размышлять об этом.

Правильно ли он поступил, предприняв эти усилия? Конечно, ответ на этот вопрос может дать только время, но если его оценки верны, то итогом его маленькой игры будет не только вышедшая из депрессии Эддисон, но и побудившая ее к этому Слоан. Танн не знал, как изменится после этого отношение Эддисон к директору Келли, но надеялся, что ситуация повлияет на Слоан, – вдруг она изменит отношение к нему в сторону большей симпатии?

Крохотный шажок в сторону сближения. Если бы они все поверили ему, то, Танн не сомневался, миссия была бы завершена, первопроходцы встречены по всей форме, а Андромеда колонизирована. «Написать наш шедевр» – как замечательно выразилась Джиен.

Теперь следующий пункт повестки дня.

Танн взял себя в руки, потому что дальнейшее требовало от него совсем иного поведения. Снял с запястья омни-инструмент. Личный визит будет эффективнее. Возможность дать понять, что исполняющий обязанности директора Джарун Танн стал просто директором.

Он отправился на поиски Накмор Кеш.