Текст книги "Планета зимы"

Его голос был почти нормальным.

Карн и Феллан выскользнули за дверь, в мягкие сугробы и в синие ели, стоящие по краю тропы. Бегуны очередями прошили воздух, им ответили струи лучемета. Двое мужчин не говорили, не смотрели назад и не останавливались, пока не прошли перекресток тропы и спуска в долину, которая медленно расширялась в сторону равнины.

Карн услышал флайер и поднял руку. Феллан остановился за ним.

– Слышишь это?

Феллан кивнул.

– Давай скроемся, пока не увидим, чей это флайер.

Они отступили под ветви елей и ждали, пока флайер не появился.

Флайер был небольшим патрульным транспортом Цинна с красным цветом Совета. Карн колебался. Гормсби будет председателем на собрании Оттепелью, и Гормсби был из рода Харлана. Но Совет был единственной надеждой Халарека. Он должен использовать шанс убедить Совет поддержать его Дом. Карн вышел из укрытия более решительно, чем чувствовал себя, и стал подпрыгивать и размахивать руками, чтобы его заметили с транспорта. Он прошел мимо, затем вернулся над макушками деревьев.

– Выбирают хорошее место посадки, – бормотал Феллан.

Транспорт приземлился в долине, и группа патрульных выпрыгнула на снег. Половина была в одежде цвета электрик дома Друма, другие в светло-оранжевом дома де Ври. Командир был в красном цвете Совета. Они собрались и пошли в сторону Карна и Феллана с поднятыми станнерами. Карн заволновался. Он больше ничего не мог сделать. Он отдавал всех в руки Совета.

Командир остановился в шаге от Карна, со станнером, нацеленным в голову Карну.

– Карн Халарек, вы арестованы Советом.

16

Тысячи чувств бурей пронеслись в душе Карна за секунды после фразы командира патруля: разочарование, безнадежность, гнев, печаль, беспомощность. Он в ловушке. С его Домом покончено. Союз с Гормсби был сейчас более важным, чем справедливость Совета. Он и Феллан проделали большой путь, и все напрасно. Однако, может быть, он сможет из этого несчастья извлечь пользу для Иджила. Он хотел, чтобы его голос не выдал его муки и печали.

– Нейтрал в этих войнах лежит на посту 105, остро нуждаясь в медицинской помощи. Во имя Старкера, пошлите ему врача.

– Мой повелитель, – отвечал почтительно командир патруля, – вы передали это. Председатель де Ври выслал команду, как только вы начали передавать, но что-то не ладилось у техников до раннего утра сегодня. Они опоздали?

Карн покачал головой.

– Совет слышал меня? Никто не отвечал. Почему?

Командир качнул головой озадаченно.

– На каждый вызов отвечали, милорд. Связисты не понимали, почему вы так расстроены и не отвечаете. Приемник не работает, наверное. Беда с приемниками последние две зимы. – Командир двинулся к транспорту. – Прошу вас, милорд, нам приказано доставить вас в Совет, пока не начнем патрулирование.

– Но мой друг…

Командир кивнул головой в сторону транспорта нетерпеливо:

– Мы свяжемся с медиками в воздухе. Мы должны доставить вас и вернуться на посты. Бегуны опасны в этом году. Нескольких видели за пустыней в Холдингах в этом году. Пожалуйста, идите в транспорт, милорд.

Карн вдруг остановился.

– Почему арестовали меня? Ведь закон нарушил Харлан.

Командир пожал плечами.

– Я не знаю, милорд. Я только выполняю приказы. Мой сотник не объясняет. Я слышал, осада Онтара будет снята, как только вы прибудете в Совет; другими словами, как только вы будете в транспорте и я свяжусь с председателем.

Командир развернул Карна как можно вежливее к рампе и почтительно снял его станнер и нож.

– Лучше поднимайтесь на борт, милорд. Речь о том, что пищи все меньше и медикаментов тоже в замке. Вы снимете осаду, мирно прибыв в Совет.

Карн опустил плечи. Он стал подниматься по трапу, чувствуя, что ноги будто налились свинцом. Он слышал, как командир проворчал другому солдату:

– Де Ври мог бы приказать сотнику и малому кораблю подобрать Халарека. Сотник лучше. Кроме того, если эти двое смогли пройти через перевал, смогут и Бегуны.

Карн знал, что хотя правильнее был бы сотник, обычно Совет посылал сеньора лорда из штаба Дома или высокородного вассала.

«Но, действительно, я не глава моего Дома, – подумал с горечью Карн,

– и не буду еще сорок дней. И у меня нет никого».

Он исчез в двери транспорта. Солдаты де Ври и Друма, служившие пограничным патрулем в этом секторе в этом сезоне, расселись рядами на скамейки в транспорте. Командир почтительно указал Карну и Феллану на скамью впереди. Карн посмотрел на мягкий серый пластик потолка. «Выглядит, как мое будущее, – подумал он, – то, что осталось от него».

Командир сел рядом с пилотом, поговорил с ним тихо и быстро, повернулся к Карну:

– Мы должны получить ответ медкоманды сейчас, милорд. – Он замолчал, как будто решая что-то. Он встретил прямой взгляд Карна. – Есть доклад Гильдии. Совет собирается завтра рано, чтобы решить, что с ним делать.

Статический щелчок вырвался из аппарата, затем кодовая фраза цифр и букв. Пилот попросил повторить серию, затем обернулся к Карну.

– Медкоманда в воздухе, будут на посту 105 через несколько минут после вашего приземления в Совете, милорд.

Голос Карна не очень ему повиновался и надломился при словах «Спасибо вам».

Позже Карн не мог припомнить ничего из этого полета, кроме ровного, серого пластика и жестких скамеек. У здания Совета пилот проводил лорда и Феллана через вход, который Карну был неизвестен, вверх и вниз по пролетам лестниц, в холл со множеством дверей. Пилот открыл дверь в нескольких шагах от лестницы и впустил Карна внутрь.

– Располагайтесь поудобнее, милорд. Председатель Гормсби и другие члены Домов Совета на пути из Холдингов. Они поговорят с вами до того, как Совет соберется. Ваш человек будет с военными Совета. О нем позаботятся. – Человек взглянул на Карна, как ему показалось, с симпатией и вышел, захлопывая и запирая дверь.

Карн остался один. Он почувствовал неожиданно сильный и беспричинный страх. Рядом не было никого, и он был отдан на милость Председателя.

Комната была отделана со вкусом мягкими драпировками, коврами, шкурами; широкая кровать, мягкое кресло, светильники на стенах и большой встроенный шкаф для вещей обитателя. «Роскошно для тюрьмы, – пробормотал Карн. Обивка стен приглушила его голос. Он толкнул дверь, чтоб убедиться. Заперта. – Но это тюрьма».

Он бросился на кровать и погрузился в печаль. Он возвращался, снова и снова оценивал свои поступки с момента возвращения домой, и каждый по-прежнему казался лучшим при таких обстоятельствах. Но он был не в силах настроиться на образ мыслей и действий Гхарров, и в этом его погибель. Его мысли бежали по кругу, как белки в колесе, лишь сгущая горечь и боль. «Все, все против меня», – беззвучно выкрикнул он.

Когда он выбрался из дурмана своих мыслей, два блюда с пищей стояли на полу рядом с широким отверстием внизу двери – ужин и закуска. Рядом с блюдом закуски на подносе лежала записка:

«Карн, ты не ответил, и стража нас не пропустит. Держись. Осада снята, и Ларга Алиша со мной здесь на Совете. Эмиль».

Карн скомкал записку и бросил в стену. Месяцы работы и строгого самоконтроля, осторожности – и он стал пленником, даже нельзя увидеться с семьей и родственниками. Карн кинулся к двери и ударил в нее требовательно.

– Я знаю, что здесь стража. Откройте дверь!

Никто не ответил, и это только подогрело беспомощный гнев Карна. Он присел на кровать и начал пересчитывать шерстинки на шкуре, чтоб унять ярость. Он не знал, как долго пробыл в этом состоянии, когда услышал, что дверь открывается. Он не обернулся.

– Карн?

Карн поднял глаза.

– Это вы, матушка, – ответил он апатично.

Ларга стояла в дверях, сотник Совета и стражник из солдат Совета за ней. Карн медленно встал. Он не мог ее приветствовать радостно потому, что она была свободна хотя бы. Он даже чувствовать радость не мог. Его пренебрежение политикой и его недооценка их образа действия и завоевания положения в обществе, унизившего весь его Дом. Ларга пересекла комнату и сжала его руки удивительно сильными пальцами. Она взглянула на него, и глубокие морщины пролегли между ее бровей.

– Что случилось? Ты выглядишь истощенным, разбитым. У нас есть возможность выложить Совету, что случилось.

Карн посмотрел на нее с недоверием.

– Вы не знаете? Я здесь не по приглашению. Я арестован, матушка.

Ларга была в смятении, каждая черточка натянулась от оскорбления.

– Ты! – Она разгневанно ткнула пальцем в осанистого сотника. – Разве ты не объяснил его светлости, что это был арест для безопасности? Разве ты не сказал, что это обсуждалось с Председателем де Ври перед тем, как он ушел? Разве не сказал ты ему, что это было для его безопасности?

Сотник съежился от страха и отступил на шаг от разъяренной женщины.

– Я… я не видел его светлости до сих пор, миледи. Председатель Гормсби ничего мне не сказал о его светлости, миледи. Я получил только приказание арестовать его на ближайшем к Цинну посту. Я не знал, я не имел понятия…

– Какой-то командир! Вы позволили привезти Лхарра Халарека на обычном транспорте, полном солдат. Ни офицеров, ни представителей какой-либо Семьи, ни даже сотника! Вы пренебрегли всем, что дано ему кровью и рангом!

Сотник побледнел и отступил еще на шаг. Ларга повернулась к Карну. Она легко коснулась его руки:

– Никто не посетил тебя? Ни один из наших вассалов? Ни один?

Ей не нужен был ответ, все и так читалось на его лице. Она уронила руку и качнула головой.

– Я этого не пойму. Обычный этикет между вассалами и лордом… – Ее голос стих.

– Простите, миледи, – сотник явно заискивал. – Председатель Гормсби приказал никаких посетителей. Вас, миледи, пустили после вмешательства Джастина, фон Шусса и Дейвина Рида Лока, предводителя Свободных, миледи.

Ларга вспыхнула от гнева, но не проронила ни слова. Она посмотрела на хронометр. Он скользнул с легким звоном по золотой цепочке.

– Гормсби сводит счеты с Тревом этими мелкими жестокостями, – сказала она едва слышно. – Я знаю это. Я уверена! – Она взглянула на Карна, проверяя, слышал ли он ее. Затем на ее лице появилась обычная улыбка. – Мы узнаем это на Совете, не так ли, сотник? Карн, заседание скоро начнется. Эти люди проводят тебя в палату в целости и сохранности.

Карн позволил вывести себя и спустился на два уровня в коридор, окружающий палату Совета. У него была слабая надежда на освобождение, спасение своего Дома. Слишком многие могущественные Дома против него теперь: Гормсби, Харлан, Одоннел, Кингсленд – почти все влиятельные Семьи, кроме Джастина. Дом Друма не имел опоры, и на его поддержку рассчитывать нельзя. Друма не будут против, но и не поддержат. Что касается остальных вассалов, это был вопрос его обращения с Нерутом, Мелеваном и Роулом. Карн отогнал эту мысль. Было поздно беспокоиться о том, что сделают вассалы.

Двое солдат Харлана отделились от стены при виде Карна, который застыл и потянулся к несуществующему станнеру. Люди Харлана резко повернулись и ушли, как только увидели солдат в униформе Совета сразу за спиной Карна. «Спасибо за конвой, матушка», – подумал Карн, уверенный, что без него он лежал бы сейчас бездыханным.

Лишь несколько человек стояли перед палатой, и большинство принадлежало Дому Одоннела и Дому Кингсленда. Сразу за дверью палаты группа лордов младших Домов и Свободные загораживали вход. «Дорогу, дорогу, пожалуйста», – приказывали солдаты Совета.

Группа раздвинулась, и конвой провел Карна, окружая его так плотно, что он еле переступал. Его довели до сектора, оставленного для его Дома. Но вместо того, чтобы посадить за стол по праву лорда, солдаты толкнули его к двери пластикового бокса с открытым верхом. Карн застыл на месте.

– Нет. Я был взаперти достаточно долго.

Сотник кашлянул в недоумении, посмотрел на Ларгу, ожидая помощи, которой она не оказала, следя за креслом Председателя, еще пустым, затем на Карна перевел взгляд. Он не мог встретиться глазами с Карном.

– Это для вашей безопасности. Свободные настаивают, милорд. Вы и лорд Ричард, пожалуй, убьете друг друга, но лучше не в палате Совета.

– Тогда посадите туда Ричарда, – огрызнулся Карн.

Сотник прокашлялся.

– О, лорд Ричард, ох, у него влиятельный друг – Председатель, милорд. Либо вы будете сидеть в этом боксе, либо вас отведут в вашу комнату наверху. Выбирайте.

Карн оглядел палату. Сектор Девяти казался полным и галерея выше тоже. Было полно свободных мест на скамьях Свободных и младших Домов, но многие из них принадлежали людям у двери. Карн, пылающий от гнева и возмущения, вышел в бокс и сел на стул. Сотник захлопнул дверь, направил станнер прямо на бокс, набрал код «уничтожить» и выстрелил в Карна. Стенка бокса загорелась бледно-розовым, но Карн ничего не почувствовал. Он улыбнулся кончиками губ сотнику, который ответил ему тоже улыбкой, помахал на прощанье и ушел, оставив двоих конвоиров. Они отгородили собой бокс от двери. Карн слышал звяканье их экипировки так же отчетливо, как если бы был снаружи рядом с ними.

Это было любезно с его стороны, отметил про себя Карн, неохотно выдающий авансы человеку, сию минуту отвечавшему за его арест и заключение. Затем он посмотрел на свой хронометр. Время заседания наступило, а Председателя еще не было, и несколько скамеек за столами Девяти пустовали без важных особ. Бормотанье в палате касалось именно этого, как будто каждый спрашивал соседа: «Что случилось? Совет всегда начинается вовремя». Карн погрузился я состояние, недостижимое для боли, чтобы унять внутреннюю дрожь. Успокоенный, он с безразличием разглядывал цвела и союзников в палате.

Прошло полчаса, и спокойствие Карна, наступившее после любезности сотника, стало покидать его. Он услышал возбужденное волнение за спиной и обернулся. Карн видел, как головы людей поворачивались, как трава на ветру, и удивленные члены Семьи смотрели на Ричарда Харлана, перешагивающего ряды вниз к столу Халарека. Карн вскочил и в момент оказался у двери. Двое конвойных сомкнулись перед дверью, лицом к Ричарду, закрывая выход из бокса.

Герцог Харлан остановился у кресла, где сидела Ларга, опустился на одно колено и поднял ее руку к своему лбу в ритуальном жесте глубокого почтения. Ларга выдернула свою руку. Ричард засмеялся и встал.

– Не гневайтесь, миледи. Когда сегодня собрание закончится и решения будут утверждены, наши Дома уже никогда не будут враждовать. Феод закончится. Я думаю, это понравится вам и леди Катрин. Пожалуйста, передайте ей мое восхищение и надежду на то, что скоро смогу сам говорить с ней.

Ларга побледнела от скрытого смысла его слов. Карн сжал кулаки и разъярился от невозможности выбраться из этой клетки и сомкнуть руки на холеной шее Ричарда. Он увидел Ника, пунцового и неподвижного. Рука Барона сдерживала его. Ричард смеялся устроенному представлению, поклонился с отточенной грацией миледи, бросил торжествующий взгляд на Карна, взглянул лукаво на Ника и прошел через центр палаты к столу Харлана. Ларга Алиша повернулась к Карну, руки ее вздрагивали, лицо оставалось бледным, губы она прикусила, сдерживая слезы.

– Никогда, – шепнула она, – никогда я не позволю ему получить Катрин.

– Не позволяйте ему любоваться произведенным эффектом, матушка, – сказал Карн очень спокойно. – Мы доставим этому ублюдку слишком большое удовольствие.

В этот момент со звуком труб вошел маркиз Гормсби с почетным караулом из солдат Совета. Это была краткая часть церемонии Введения. Солдаты прошли с ним к столу Председателя, вручили молоток и ушли к ряду Свободных, заняв пост у дверей. Новый Председатель был введен в должность. Он попросил внимания.

– Пожалуйста, будьте у своих Домов.

– Мир вашим Домам.

– Совет Старкера-4 сейчас на сессии. Я прошу прощения за позднее начало, но было одно непредвиденное обстоятельство по докладу Гильдии. Гильдия настаивает на том, чтобы он был доставлен в Совет персонально официальными представителями Гильдии. Вещь невиданная, не входящая в установленный порядок. – Гормсби прокашлялся, глотнул воды из стакана и продолжал: – У нас есть еще несколько важных дел, которые необходимо закончить сегодня. Первое дело для рассмотрения – дело Харлана об опеке. По приказу последнего Совета опекунство длится до доклада Гильдии о случае Альдефара или до Совета в Оттепель, на ваше усмотрение, лорды и Свободные.

– Харим Гашен, свободный город Ниран. Мы, Свободные, верим, что доклад Гильдии важен для правильного решения. Поэтому мы, группой, голосуем за продолжение опеки Холдинга Харлана до тех пор, пока услышим Гильдию.

– Кто против среди Свободных? Тогда запишите каждого, проголосовавшего за опекунство Кингсленда. Кто-нибудь еще хочет взять слово по этому пункту?

Встал молодой лорд Дома Коорт.

– Арлен Коорт. Поскольку разница во времени не больше часа или двух, я голосую от своего Дома за ожидание.

Гул одобрения поддержал его речь. Карн почувствовал небольшое облегчение. В конце концов его Дом и Дом Шусса не были в одиночестве. Герцог Друма встал в ожидании тишины. «Мой собственный вассал из Девяти, – думал Карн, – и человек, которого я считал меньше всего способным принимать чью-либо сторону сегодня». Председатель кивнул.

– Пауль III Друма. Милорды, я не знаю, что может сделать Гильдия. Это дело суверенитета. Старкер принадлежит Федерации. Выводы Гильдии не могут касаться наших решений, так как Гильдия – интергалактическая торговая монополия, а не юридическая, и не политическая организация. И если мы судим одну из наших Семей по решениям этой торговой группы, мы уступаем часть нашей независимости, суверенитета, который мы тщательно защищаем от всех посягательств вот уже пятьдесят поколений. Мы отдаем его в руки торговцев и…

– Садитесь! Садитесь! – послышалось с последних рядов Джастина. Граф Джастин уставился на юношу, затем повернулся к центру палаты.

– Вы выступаете против ожидания, милорд? – Председатель вежливо ждал ответа. Герцог Друма был не в состоянии отвечать, он полыхал от гнева. Он промокнул свое сероватое лицо огромным носовым платком, кивнул, покачал головой и сел.

– С такими речами лорда Друма враги не нужны, – взбешенно бросила Ларга.

– Ш-ш-ш, – зашипели соседи.

Ларга поднялась с большим достоинством.

– Алиша Халарек, регент в Халареке. Решение об опеке должно включать осаду, начатую три дня назад Харланом и его опекунами.

Ее фраза породила взрыв удивления среди тех, кто не знал о случившемся. Председатель стукнул по столу молотком.

– Женщинам не дано слова здесь, миледи. Ричард Харлан уже стоит.

– Ричард не может говорить от Харлана сейчас, а я регент моего Дома,

– протестовала Алиша.

– Это несчастье для вашего Дома, миледи, так как это значит, что ваш Дом лишен права голоса здесь. Я признаю Харлана.

Карн вскочил со стула.

– Я Лхарр в Халареке. Если Ларга не может говорить, то я имею на это право.

Члены Совета переговаривались возмущенно. Гормсби не обращал на них внимания, и Ричард Харлан начал говорить, не дожидаясь, когда наступит тишина. Карн не мог его расслышать.

– Дома решают мое положение, существует несколько обстоятельств, которые они должны рассмотреть. Самое важное – это продолжающееся унижение быть подчиненным, как младший лорд. – Ричард помолчал достаточно долго, чтобы взглядом остановиться на Карне. – И это смущает мой Дом – наказание на такой долгий срок как одна зима за столь незначительный проступок.

– Незначительный проступок! – лорд Дома Макнис заорал, вскакивая. – Вы начали рано осаду. Вы осадили без объявления. Закон сорока дней единственно охраняет малые Дома как мой от посягательств среди Девяти!

– Слово брал я, Ван, – Ричард мягко перебил. – Ты будешь говорить в свою очередь. – Ричард обернулся к Председателю. – Как я сказал, такой приговор унижает мой Дом, и это снижает доверие вассалов ко мне. К этому позорному приговору Совет прибавил бесчестие подчинения моему опекуну и отвод моих войск с места законной осады.

– Законность осады сомнительна, лорд Ричард, – вставил Гормсби.

Ричард поклонился, показывая, что он слышал замечание Председателя.

– Я давал требуемые пояснения. – Он повернулся к центру полукруга для Семей. – Я также хочу, чтобы благородные Дома учли, принимая решение, что обвинения моему Дому на последнем Совете от Карна Халарека и его регента вызвали паралич, умопомрачение и смерть герцога Астена Харлана, моего отца. Мой Дом достаточно страдал, милорды и Свободные, от рук инородцев и их некомпетентности. Дайте мне правление, позвольте вести мой Дом, как хотел того мой отец. – Снова он многозначительно взглянул на Карна, стиснувшего зубы и не ответившего.

– Я долго жил с сознанием, что отец не хотел моей власти, Ричард Харлан, – ответил беззвучно Карн молодому герцогу. – Вы просчитались, надеясь зацепить меня такими замечаниями.

Новый голос вступил в беседу.

– Господин Председатель. Эмиль фон Шусс. Пожалуйста, напомните молодому герцогу, что Девятка воздерживается от оскорблений других глав Семей, даже едва уловимых, на ковре этой палаты.

Эти слова обожгли Харлана. Лицо его побагровело, а губы сжались.

– Считайте, это сделано, барон, – Гормсби смотрел в бумаги на столе, а не на фон Шусса.

Барон остался стоять, но Председатель продолжал делать вид, что не замечает этого. Барон был оскорблен перед целым Советом явно преднамеренно. Обычно требование главы Дома учитывалось с почтением в Совете. Теперь Гормсби даже не удостоил его вниманием.

– Готовы голосовать? – Гормсби оглядел присутствующих.

– Господин Председатель, вы должны удовлетворить мое требование. – Барон фон Шусс сдерживался от ярости с трудом.

– Я сказал, можно считать дело сделанным, милорд. Если нет других возражений, мы начнем голосование по опеке Дома Харлана.

– Милорд Председатель! – выкрик шел из сектора Свободных. – Я против такой поспешности. Гильдия скоро принесет нам…

– Фрем Рид, вы не назвали себя, как полагается. Управляющие имениями, ваши бюллетени.

Гневный шепот, шелест бумаги, покашливания и сморканье последовали за словами Председателя. Он казался растерянным и смотрел на Гаррена, нового Лхарра в Доме Одоннел, тот пожал плечами. До того, как Гормсби смог объявить, что бюллетени распределены, палата загудела от тяжелых ударов в главную дверь. Люди с последних скамей фон Шусса и де Ври прокладывали себе дорогу через толпу, загородившую круговой ряд сзади, и без лишних церемоний распахнули дверь. Все, кто обернулся, увидели необычное зрелище. Солдаты в красной форме Совета выталкивали делегацию Первых Купцов из палаты.

– Милорд Гормсби, что это значит? – воскликнул граф Джастин. – Эй, объясните!

Возмущенные голоса потрясли галерею. Барон фон Шусс поднялся, обычно светлое его лицо полыхало от гнева. Другие главы Домов встали, призывая к вниманию. Глаза Гормсби бегали. Он облизнул губы кончиком языка.

– Почему, милорды, почему, я не имею понятия, что происходит. Верните этих людей, лорд Эмиль.

Фон Шусс и де Ври проводили взъерошенных офицеров в центр палаты. Лорды отошли к своим столам. Первые Купцы одергивали свою униформу, приводя ее в порядок быстрыми, короткими движениями.

Наступила такая глубокая тишина, что был слышен тихий шорох рук по ткани. Светловолосый Терран в центре группы стал лицом к полукругу Девяти.

– Милорды Девяти Семей, я, Джо! Гонт, из центра Гильдии, говорю вам, что нигде со мной не обращались так мерзко за всю мою карьеру. Я имел дело с варварами Джорена и каннибалами Сабо! Если бы дело у вас не было так важно, я бы увел делегацию в порт и рекомендовал бы, чтобы Старкер-4 на неопределенное время был бы выведен за границы союза Гильдии.

Лорды и Свободные застыли от мысли о таком бедствии. Гонт продолжал голосом, дрожащим от гнева.

– Гильдия провела месяцы и истратила бессчетное число декакредитов для расследования убийств и попыток убийств на «Альдефаре». Мы захватили против их желания и с большими издержками для репутации Гильдии в их мирах три чувствующих существа, еще живущие, иначе, банду, участвующую в атаках. Нам необходимы их показания в расследовании и на суде. Суд завершен. Я приду к решению в тот момент, как закончу читать выводы расследования.

Гормсби явно связан с Харланом, он избегал и пренебрегал правилами этикета и правилами Совета, очевидна его открытая нелюбовь к Халареку. Карн вдруг не поверил, что Гормсби поможет Иджилу, потому что Иджил – друг Халарека. Может быть, Иджил уже где-нибудь в заложниках, ждет, когда его обменяют. Карн толчком открыл дверь бокса, отпихнул солдат Совета и нескольких кузенов Халарека, которые попытались остановить его, и оказался рядом с Гонтом. Он схватил Гонта за руку. Гильдия единственная могла спасти Иджила сейчас.

– Господин, я перебиваю вас во имя жизни человека. Ему нужна медицинская помощь, и срочно. Он…

Гонт взглянул на Карна, оглядел его холодно.

– А вы кто?

– Карн Халарек, господин. Пожалуйста, пошлите людей за Иджилом Олафсоном прежде, чем закончите доклад. Возможно, ваш корабельный врач спасет ему жизнь.

– Олафсон заявлял, что он брат Халарека, – усмехнулся Гаррен Одоннел, достаточно громко, чтобы Гонт расслышал.

Мысли роем пронеслись и отразились на лице Гонта.

– Если он ваш брат, то мы ничем помочь не можем. Семьям было сказано, что Гильдия больше не берет пассажиров со Старкера-4.

Карн проявлял упорство.

– Мои враги причиняют мне боль, мучая друга, господин. – Он говорил спокойно и сдержанно, хотя внутри его трясло от слов Одоннела. – Вот почему я перебиваю вас. Иджил – гражданин Болдера. Его отец – Оудин Олафсон, который…

Лицо Гонта осветилось воспоминанием. Он обернулся быстро к одному из компаньонов и заговорил с ним на языке, которого Карн не понимал. Компаньон выбежал, и Гонт повернулся к Карну.

– Первый Купец Роноук подготовит нам челнок. Вашего друга возьмут на корабль в тот момент, когда ваш Совет вернет его нам.

Карн низко поклонился.

– Я всегда буду вам благодарен, господин. Иджил Олафсон мне ближе родственника.

– Как мы узнаем, что Председатель вернет нам именно его, молодой человек?

Карн ощутил радость впервые за долгие недели.

– Он – портрет своего отца, господин.

Гонт улыбнулся в ответ, затем обернулся к Председателю Гормсби.

– Мы доставим молодого человека к нам немедленно. – Гормсби стиснул губы и взглянул на Одоннела и Харлана. Гаррен Одоннел стучал стилосом по крышке стола. Харлан смотрел в потолок. – Мы, Гхарры, всегда были почтительны с Гильдиями, господин.

Гонт посмотрел на маркиза с недоверием и демонстративно отвернулся. Гормсби покраснел и стиснул губы сильнее. Гонт говорил Совету, а не Председателю.

– Вы будете сожалеть об этом годы, если немедленно не выдадите этого человека, Совет Старкера-4. Он из большой торговой семьи и могущественной ветви Гильдии.

Гормсби прокашлялся и углубился в бумаги на столе, послал за врачом Совета, опять уткнулся в бумаги.

– Медкоманду послали за ним сегодня утром, но мы не… мы не нашли его, господин.

Карн застыл в неподвижности. Гонт медленно повернулся, глаза и лицо его не предвещали ничего хорошего.

– А кто же знает, где он? – спросил он угрожающе.

Гормсби копался в бумагах, словно ответ был в них.

– Спасательная команда, э-э, нашла патрульный барак разграбленным, пустым, господин. Там не было ни пищи, ни медикаментов, ни одежды и одеял, и не было Иджила Олафсона. Похоже, его забрали Бегуны, господин.

«Нет, Иджил! – Шок и невыносимая тоска овладели Карном. – Иджил! Все мои братья, а теперь и Иджил!» – Карн глубоко вздохнул, сдерживаясь. Он призвал все умение, данное Академией, сконцентрировался и отодвинул тоску с трудом. Если он пройдет через все это, он будет поступать не так, как поступал раньше. Он будет оплакивать Иджила позже. Никто не возвращался от Бегунов. Как будто издалека он слышал Гонта.

– Палата собрала данные за этот долгий период времени, и, с помощью лабораторий Патруля, Палата и Патруль пришли к следующим выводам:

Первое. Различные взрывы, стрельба, газовые атаки и случаи отравлений на «Альдефаре» и в порту Орбитали Болдера были на самом деле, попытки покушения на жизнь Карна Халарека, присутствующего здесь.

Второе. Эти разбойные действия осуществлялись по плану и целенаправленно, не случайно.

Третье. Единственная личная выгода от смерти названного Карна Халарека достается тому, кто претендует на Дом жертвы. Таким образом, никто из пассажиров или команды не имеет личных мотивов.

Четвертое. Никто из пассажиров не мог быть вовлечен в покушения по различным причинам, называть которые здесь я не буду.

Гонт подошел к столу Председателя, сделал глоток из стакана с водой. Некоторые из юных членов Совета хихикнули. Гонт вернулся на место и продолжал:

– Существуют еще выводы, милорды.

Пятое. Хотя никто из команды не имел личной выгоды, кто-либо мог иметь материальные мотивы для убийства или помощи в убийстве Халарека. Проверка финансовых записей помогла определить этого человека. Капитан Алонсо Телек.

Шестое. Палата имеет доказательство, что Телек действовал по поручению и за оплату Астена Харлана, сейчас умершего. Как результат расследования, Капитан Телек осужден на десять лет тяжелых работ в шахтах Архаша и исключен из межпланетной команды пожизненно.

Последнее. Я передал Фрему Гашену из Нирана фото чеков Палаты от Астена Харлана Алонсо Телеку за груз. Такой груз никогда не появлялся на кораблях Палаты и никогда не проходил через таможню указанных в чеках портов. С этим поступайте по своему усмотрению. – Гонт подошел к Фрему Гашену и положил какие-то бумаги на стол. Свои бумаги он свернул с хрустом. Он посмотрел на Свободных и младшие Дома. – Лорды и Свободные Гхарра, Палата действовала в рамках законов чести и права. Я также оставляю Фрему Гашену, как информацию, а не как вмешательство в политику Гхарра, снимки со спутника Гильдии самолетов Харлана, сделанные 20 и 21 числа.

Крик возмущения и гнева прокатился лавиной. Гонт и его делегация тихо вышли раньше, чем шум смолк. Карн шагнул в центр открытого пространства перед столом Председателя. Он поднял руки, призывая к тишине. Гул продолжался.

– Лорды и Свободные! Лорды и Свободные!

Медленно, начиная с Дома Халарека и разливаясь по его приверженцам и младшим Домам, наступала тишина. Карн не повернулся к Председателю, как предписывает этикет, а говорил прямо младшим Домам и полукругу Семей.

– Милорды, Гильдия представила факты. Доказательства на «Альдефаре», если кто-то хочет проверить их, но Палата всегда была честной. Разве кто-нибудь сомневается в словах и честности Гильдии?

Никто не ответил. Никто не отважился. Гильдия была единственной коммерческой связью Старкера-4 с остальной вселенной.

Карн ждал достаточно долго, затем продолжил:

– Я говорю, принимая доклад Гильдии и осуждение Патруля капитана Телека, как достаточное основание для продолжения опеки Харлана, однозначно. Если доклад Гильдии недостаточен, там, – он указал на стол Гашена, – фото, подтверждающие мое обвинение убийцам Харлана, напавшим на меня в Цинне.