Текст книги "Биоритм"

Глава 20

Стоя за тонкой перегородкой, Разия слышала разговор покупательниц в магазинчике, который она открыла. Ее одежда становилась популярна, и теперь только ателье было недостаточно. Открыв магазин, она увеличила штат швей, а Зитко взял на себя руководство ими. Ему нравилось то, что придумывала Разия. Он с удовольствием воплощал ее идеи в ткани. А девушкам Уртока нравился бренд «Яизар», и приток покупательниц увеличивался. Индустрия одежды, произведенной на производствах давно наскучила тем, у кого были деньги. Такие всегда хотели эксклюзивности и оригинальности.

Вот это сейчас Разия и слышала от девушек, восторгающихся примеряемой ими одеждой. Из их разговора она узнавала, что им нравится и что они бы хотели еще увидеть в моделях. Все это Разия брала для себя на заметку в создании новых эскизов.

Воодушевленная уже сформировавшимися образами одежды в своей голове, она как всегда поехала в клуб. Решив сегодня долго здесь не засиживаться, просто примелькаться для фотографий и потом ехать домой, где в своей спальне сможет всю ночь напролет рисовать то, что потом Зитко воплотит в ткани.

– Красавица, можно тебя угостить?

Подняв глаза, Разия как обычно изобразила очаровательную улыбку. Перед ней стоял парень с двумя бокалами в руке. Краем глаза видя тех, кто фотографировали ее на свои телефоны Разия улыбнулась еще более обворожительно и, взяв бокал из рук парня, отпила из него. Высокий, хорошо одетый блондин, ослепляя ее синевой своих глаз, сел напротив нее и стал говорить. Она не слушала его, но делала заинтересованное лицо и отпивала напиток из бокала. Нужно было опять создать образ распутной дочки Галсана и, запечатлев его для Городинста, отделаться от слишком навязчивого ухажера. Решив, что она достаточно на сегодня сыграла свою роль, Разия встала.

– Проводишь меня? – как всегда спросила она. Все должны видеть, что из клуба она уходит не одна.

– Конечно, малышка.

Она пошла, но почему-то картинка вокруг стала расплываться. Чужие руки удержали ее от падения, она хотела вырваться от неприятных прикосновений, но забыла, что хотела…

Лица вокруг, мигание светомузыки, лестница наверх, дверь комнаты, там еще двое… нет, трое парней. На столе алкоголь, громкая музыка и посредине комнаты большая кровать. Разия пыталась понять зачем она здесь, но сознание ускользало. Ее тело не слушалось ее. Она вроде хотела уйти, но забыла почему. Чужие прикосновения были неприятны, она отводила эти руки от себя, но опять память ускользала, и тогда она улыбалась, смотря и не видя…

***

События в Чакаре развивались стремительно, только Ясне было не до них. Ее жизнь, которую она сама добровольно выбрала, стала адом для нее. Журана она больше не могла выносить. Хотя нет, она терпела его, это все внутри нее кричало от безысходности, но она заглушала крик, продолжая жить с ним. Чувствуя, что на грани, Ясна даже не искала выход. Она не видела его, а когда в очередной раз мужчина лет пятидесяти оставил ей визитку, она все же решилась. На визитке было написано – «Фотограф». Она пришла по указанному адресу, готовая ко всему. Но от нее требовалось лишь ее обнаженное тело, соблазнительная улыбка, и за все это она получила неплохие деньги. Теперь Ясна раз в неделю ходила позировать этому фотографу. Да, он снимал ее обнаженной в очень откровенных позах, но не прикасался к ней. Для себя Ясна решила, что лучше такой заработок, чем постель с Жураном. Вскоре она ушла от Журана, который особо и не удерживал ее. Теперь и работа на сцене в его клубе, для нее была закрыта. Решив, что нужно жить, Ясна жила, радуясь, что фотографии приносят хорошие деньги и дают много свободного времени, которое она посвящала своим сестренкам и помощи по дому маме. Дом, сестры, мама – это был другой мир, в который она погружалась, и в его обыденных проблемах была счастлива, забывая все плохое. Правда жестокая действительность возвращала ее в реальность, вот только Ясна давно решила, что ее ничто не сломит. Она знала, что сильная, и не только выживет сама, но и поднимет на ноги двойняшек. Когда есть то, что тебе так важно, то можно преодолеть любые трудности и невзгоды.

Наблюдая изредка происходящее в городе, она сожалела лишь о том, что Изуми пришлось вернуться в Тюметей. Тогда их встреча была последней. Хоть она и произошла не при лучших обстоятельствах, но Ясна была рада, что смогла помочь подруге пережить убийство Карадага. Им особо и поговорить-то не удалось. А потом Ясна закрутилась своими проблемами, а Изуми своими. И вот теперь Чакаром правят Артал и его Вороны, а Изуми живет в Тюметее. Не зная причин этого, Ясна подозревала, что произошел разрыв отношений между подругой и Арталом. Ей было очень жаль, что так все случилось, но повлиять ни на что она не могла.

***

Проводя очередное совещание в штабе Воронов на тридцатом этаже Артал, прохаживаясь по помещению, обдумывал происходящие. Власть давалась непросто. Он много думал о сути власти. Для него она была в том, что его воли подчинялись. Структура власти, которую он создал и считал самой совершенной была проста. Он единственный, кто стоит на самом верху этой пирамиды. Далее идут три его друга: Нукер, Мард и Бэрт. Затем те, кого в свое подчинение взяли его друзья, а у тех в свою очередь есть те, кто им подчиняется, выполняя приказы. Но Артал, являясь единственным лидером всей этой пирамиды, требовал беспрекословного подчинения всех себе. Даже его друзья и те, по сути своей подчинялись ему, хотя он готов был их слушать.

– Патрули на улицах дали свои результаты, – постукивая по столу ручкой, Бэрт смотрел на Артала, – Ты был прав, что после смены власти ввел патрулирование улиц города.

– Убери их, – видя удивление на лицах парней, Артал пояснил, – с момента переворота в Чакаре прошло уже несколько месяцев. Сейчас в таких патрулях уже нет смысла. Если люди хотят перебить друг друга, не нужно им в этом мешать. Город большой, он не заметит потерь. А мы, не прилагая усилий, уберем тех, кто сеет смуту, – еще раз пройдясь перед окнами в пол, Артал бросил взгляд на темень за ними. – Раньше правители тратили столько сил, денег и времени, чтобы усмирять бунты, защищать горожан, подавлять волнения. Армия и полиция, вот то, что привело страны к утопии. Народ видел тех, кто вставал против них. Когда ты видишь врага перед собой, то ясны цели. Люди знали – армия и полиция – это те, кто всегда встанут против тебя с поднятым оружием. В результате кровавые бойни не приводили ни к чему. Правительство тратило деньги на полицию и армии, а люди занимались тем, что требовали свободы. Глупцы! – Артал усмехнулся недоброй улыбкой, – Я дам им свободу. Против них не будет никого. Всем Воронам отдать приказ не влезать в беспорядки. Пусть возмущенные граждане видят перед собой таких же граждан и стреляют друг в друга, – он поправил манжет с брильянтовой запонкой на рукаве идеально выглаженной темно-синей рубашки, – Но, главное в моем плане – это создать людям проблемы. Тогда им будет некогда осуждать власть. Пусть мелкие банды начнут грабить торговцев, владельцев баров, ресторанов, пусть наложат поборы на все рынки. Откройте периметр города. Нужно, чтобы в него хлынули любители легкой наживы. Мы же будем ждать, когда к нам станут обращаться те, кому будет нужна защита.

– Ну, ты и политик, брат, – рассматривая свои начищенные до блеска ботинки на ногах, которые он положил на журнальный столик, произнес Нукер.

– Новое время, но старые реалии. Вековой опыт и попытка сделать власть для людей, как защиту, к которой они сами обратятся, а не навязывание власти, – поправив черный пиджак из дорогой ткани, Артал сел в большое кресло за стол.

– Чакар погрязнет в хаосе и убийствах, – безразлично констатировал Мард.

– Это добровольный выбор самих людей, – краем губ улыбнулся Артал, – мы же займемся увеличением нашей банды, ее четкой структуре подчинения и планам по захвату Элдема.

– Ты, по-моему, и так его захватил. Айна не вылезает из твоей постели, – произнес Бэрт.

– Ценю твой юмор, – сухо парировал Артал, – но больше не суй свой нос в мою личную жизнь, – он прожигал Бэрта, не отводя взгляда.

– Ты хочешь начать войну с Элдемом, да мы еще здесь на птичьих правах, – взорвался Бэрт.

– Я хочу укрепить свою власть, а подчинив себе всего лишь один город, пусть и самый крупный, мы можем получить своими врагами правителей, которые объединятся против нас. В экономической изоляции Чакар долго не продержится. Только постоянные потоки товаров и денег, которые сейчас идут между городами дают возможность городу жить. Если ты этого не понимаешь, то просто выполняй мои приказы и не обсуждай их.

– Я тебе не тот, кого можно отправить на смерть ради твоих планов! – вскипел Бэрт, слушая, как его при всех отчитал Артал.

– А кто ты?! – Артал встав, стал медленно приближаться к Бэрту.

– Парни! Стоп! – между ними встал Нукер, – Охладите свой пыл! Откуда у тебя инфа, что против нас могут объединиться другие правители? – спросил он у Артала.

– Ворон прокаркал, – Артал продолжал не моргая смотреть в глаза Бэрта. Тот, не выдержав, отвел взгляд. Темень глаз Артала и то, что он увидел в глубине его черных зрачков, заставило его подчиниться.

Бэрт отступил на шаг назад.

– Тот, кто поверил тебе, – все же произнес он.

– Так вот и продолжай верить. – Артал тоже отступил на шаг назад, а Нукер мысленно помолился всем богам, так как уже чувствовал, что энергетика этих двоих испепелила прежде всего его, а потом бы они поубивали друг друга. – Да, у Чакара есть парники, в которых выращивается овощи и злаки, но нет химии, а без нее все это будет расти слишком медленно. Да, у Чакара есть промышленность, но без поставок продукции в другие города она не имеет смысла. Потребление в Чакаре огромно, но очень многое рассчитано на поступления извне того, что мы не производим у себя. Мы не можем допустить объединения против нас других правителей.

– Тогда может пойти с ними на переговоры? – предложил Мард, все это время сидевший на столе и наблюдавший за этой стычкой.

– Они не пойдут на это. Они знают, что я опасен и поэтому им нужно уничтожить меня, как угрозу их правлению, а не сотрудничать со мной, – видя, что парни его слушают, Артал прошелся перед окнами в пол, смотря на серый смог за ними. – Какое-то время этот город может продержаться на внутренних ресурсах, но потом озверевшие горожане уничтожат нас. Не надо допускать этого. Сейчас мы ждем, когда люди станут сами просить нашей защиты, устав от грабежей непонятно кого. И в то же время мы начали вливать деньги в инфраструктуру города, так как нам важно, чтобы Чакар жил и развивался. Функционирование многомиллионного города требует больших денег. Но нам важно чтобы люди Чакара почувствовали, что мы не только будем собирать с них дань, мы те, кто сделает их жизнь комфортной и безопасной, – он остановился напротив стекла, за которым черный цвет, смешавшись с белым, сделался серым, убрав грани между светом и тьмой. – Налаживая жизнь в этом городе, не нужно забывать, что другие правители могут объединиться, поэтому я, предвидя такое, хочу сделать первый шаг. Элдэм, это будет следующий город, который мы возьмем под свой контроль.

– Хороший план, брат, – подойдя, Мард положил руку на плечо Артала, – и мне он нравится!

– Мне тоже нравится завоевывать города, – Нукер встал рядом с ними.

– Тогда чего мы ждем, приступим к обсуждению нового плана, – садясь на широкий диван, и закидывая ногу на ногу, Бэрт взял журнал со столика. – Вау, кажется, я где-то видел эту красотку.

К нему подошли Мард и Нукер, а Бэрт развернул к ним журнал, где на две страницы были очень откровенные фотографии рыжеволосой девушки.

– Это подружка Изуми, – проходя к своему креслу за столом, бросил Артал, лишь взглянув на ее фото. Несмотря на сильно изменившуюся и похорошевшую девушку, он узнал ее сразу. Она ассоциировалась у него с Изуми. Изуми… как же он хотел стереть ее из памяти навсегда.

– Хороша, – Мард рассматривал фотографии, – а была такой страшненькой, вся в веснушках.

Нукер отошел к окну. Он не хотел рассматривать эти фото, хотя они его и не удивили. Рыжая катилась по наклонной и, видно, ради денег была готова на все.

Делая вроде как заинтересованное лицо, Бэрт краем глаза наблюдал за Арталом. Он видел, что даже фотографии подруги Изуми причиняли тому боль, возрождая воспоминания. Желание отомстить за сегодняшнее пренебрежение к себе, возникло у него в душе. И он уже знал, как это сделать.

***

Не став надолго откладывать задуманное, Бэрт решил найти рыжую подружку Изуми. Он не помнил ее имени, да и это было для него неважно, его цель была другой. Он хотел иметь с собой рядом ту, кто постоянно будет напоминать Арталу о его любви. Такая изощренная пытка понравилась Бэрту. Он не готов был прощать Арталу пренебрежение собой и то, как Артал при всех его поставил на место. Да и не первая эта уже стычка была между ними. В первый раз Бэрт ничего не предпринял, а вот сейчас решил осуществить задуманное.

Рыжую он нашел быстро. В редакции журнала, где она так откровенно на его страницах демонстрировала свои прелести, при виде Воронов все замерли. Когда же главный редактор понял в чем суть вопроса и зачем все эти вооруженные парни в черном заполонили их офис, он, покопавшись, нашел в планшете адрес фотографа, который поставлял ему эти снимки.

К фотографу Бэрт пошел уже один.

Унизительная для Ясны съемка, наконец закончилась. Она, конечно, уже привыкла раздеваться перед камерой, но полностью отключить свои чувства так и не смогла. Ей было противно то, что она делает, хотя при мерзости в душе, она соблазнительно улыбалась, смело смотря в экран объектива.

Получив свои деньги и опять отклонив предложения о подработке в виде проведения времени с богатыми клиентами, которым понравились эти снимки, Ясна быстро одевалась.

Дома ее ждали близняшки. Мама, несмотря на проблемы по здоровью, все же вышла на работу, хоть и на неполный день. Ее взяли уборщицей в один из торговых центров. Работа была посменная, и теперь Ясна подменяла маму дома, пока та убирала помещения.

Смотря на часы и видя, что маме уже скоро уходить, Ясна побежала по лестнице вверх, так как студия располагалась в полуподвальном помещении и, выбежав из полутемного подвала, буквально налетела на кого-то. Она заморгала, привыкая к серому дневному свету. Перед ней стоял один из друзей Артала, тот, кто сейчас управлял этим городом. Это был Бэрт. Его она помнила, когда еще Артал приезжал за Изуми. За это время Бэрта она видела только в Городтнста. В живую он выглядел намного эффектней. Высокий, широкоплечий, в дорогом темном костюме, и с букетом в руке.

– Привет.

Услышала Ясна, и у нее в руках оказались цветы. Она растерялась, замерев и не зная, что делать. Букетик жег пальцы и, почему-то вызывал отторжение, но бросить цветы на тротуар она не могла.

– Мы можем поговорить? – он рассматривал рыжую, пытаясь вспомнить ее имя. Вроде его ему даже назвали, когда писали адрес, но он забыл.

– Я спешу, – она нервно посмотрела на часы.

– Видел твои фотографии в журнале, – Бэрт не считал нужным щадить девушку и, раз она так несговорчива, то не стоит и начинать с лирики, – Хороша!

– Что тебе надо? – она с вызовом посмотрела парню в лицо, уже привыкнув кем ее считают после таких снимков.

– Поговорить.

– Мне не о чем с тобой разговаривать, я спешу, – она постаралась обойти его, но ее больно схватили за локоть.

– Хватит из себя недотрогу строить. Ведь хотел по-хорошему, но раз сама не хочешь, то будет все по-честному, – он развернул ее к себе и, смотря сверху вниз стал говорить:

– Предлагаю заключить соглашение. Ты переезжаешь ко мне и живешь со мной. Когда я говорю, то находишься рядом. За это я хорошо тебе плачу, а ты, хорошо играешь роль влюбленной в меня подруги.

– Зачем это тебе? – шокированная всем услышанным, спросила Ясна.

– За твои вопросы я не плачу. Итак, каков твой ответ?

– А если я откажусь? – вообще ничего не понимая, Ясна стояла и смотрела на парня.

– Я порежу тебе лицо, и ты лишишься возможности зарабатывать своей внешностью, хотя и на уродин есть спрос, – девушек, торгующих собой, Бэрт не уважал, они были для него все продажны.

Цветы выпали из ее рук, от понимания, что она полностью беззащитна, тем более идти против одного из главных Воронов вообще глупо. Весь город подчиняется им.

– Подними, – приказал Бэрт, – и улыбайся.

Она выполнила его приказ, и опять букет так жег пальцы. Теперь она понимала почему – цветы, то, что означало начало любви, было для нее похоронным букетиком на могиле того, чего в ее жизни уже быть не могло.

– Хорошо, – она кивнула, – но сейчас я спешу…

– Вот телефон, – он протянул визитку, – вечером позвонишь, я заеду за тобой.

– Ты будешь держать меня взаперти? – это было самым страшным из произошедшего сегодня. Мысли о сестренках и помощь маме, как теперь со всем этим быть.

– Нет. Но ты будешь ночевать у меня, и я буду говорить, когда ты мне нужна рядом, – держать рыжую взаперти вообще не имело смысла, она и так не могла никуда сбежать из города, который теперь их.

– Я должна буду спать с тобой? – как можно более безразлично спросила Ясна, вся холодея внутри от этого. Отвращение от близости с Жураном, наверное, навсегда останется у нее в памяти.

– По моему настроению, – небрежно бросил Бэрт, рассматривая рыжую. В целом он решил, что девушка неплоха, даже без косметики она выглядела соблазнительно, так почему тогда он должен отказывать себе в удовольствии иметь ее. Тем более он платит за это.

– Деньги, – она протянула руку.

– Вот это уже деловой разговор, – усмехнувшись, Бэрт достал из кармана пачку купюр. Как бы ни старались все правители перевести деньги в электронные носители, но живые деньги сохраняли свою актуальность именно потому, что они были в реале, а не в виртуальном пространстве.

Оценив щедрость Бэрта, Ясна изобразила на лице скуку, как будто получать деньги за торговлю собой это для нее обыденно и, повернувшись, пошла.

– Стой, – окликнул ее Бэрт, – как тебя зовут?

– Ясна.

От его вопроса стало еще более мерзко. Он даже не знал ее имени… не помнил. Хотя видел ее рядом с Изуми. Но, наверное, такова ее судьба. Рядом с Изуми ее не замечал Нукер, и не запомнил Бэрт. Ее нет. Вернее, есть ее физическое тело, которое продается, а ее души для всех не существует. Ее не воспринимают как живую, ту, кто чувствует, испытывает боль, страдает. Значит такова ее судьба. Зато теперь у нее есть источник дохода, защита в виде одного из главного Воронов и возможность больше не сниматься обнаженной. Видя во всем плюс, Ясна улыбнулась, а завернув за угол дома, выбросила в мусорный контейнер букет, который был подтверждением того, что любви нет.

Глава 21

События жизни Разии стали вдруг развеваться так стремительно, что она не успевала за ними. Начиная с того момента, как она пришла в себя в незнакомом ей номере, до вызова в кабинет отца. Ей казалось, что ее жизнь, приостановленная кем-то неведомым, постепенно ускорялась. В том номере, где она проснулась, ей пришлось долго приходить в себя и пытаться отрицать то, что билось в ее сознание. Ощущения ее тела не давали возможности абстрагироваться от действительности. Хотя она это и пыталась делать, стараясь не позволить себе думать о том, что с ней делали ночью. Прибывая в таком непонятном состоянии, она как во сне вышла из клуба и поехала домой. Постепенно мир вокруг нее ускорялся, хотя она будто застыла в полусне.

Когда отец вызвал ее в свой кабинет, она пришла и слушала Галсана, не понимая, о чем он говорит. Отец кричал, ругался, а потом просто включил запись на экране, который висел на стене, и Разия увидела себя. Было очень странно видеть себя и в то же время не помнить, что все это происходило с тобой. Ей стало безумно стыдно за ту себя, которая была на экране, но слез не было. Разия стояла и смотрела, слыша, как рушится ее мир, утопая в грязи реальной жизни. Пощечина отца вывела ее из транса. Она почувствовала привкус крови во рту от прикушенной щеки. Поднявшись с пола и держась за щеку, которая горела от удара, Разия улыбалась:

– Па, я взрослая и живу как хочу, – ей понравился ее голос, в нем нельзя было услышать ее боль, – этого замужества я не хотела, так что не вижу в чем проблема. Мой муж спит с любовницей, а я развлекаюсь так, как мне нравится.

– Проблема в том, дочка, – стараясь выровнять дыхание, Галсан выключил эту запись, не желая больше видеть до чего докатилась его дочь, – что ты очень глупа. Ты, тупая, глупая, распутная девка, которая своим поведением подставила меня! Вот в чем проблема! Если бы ты имела хоть капельку мозга, то не снимала бы свои оргии на видео. Но, видно, наделив тебя красотой, природа обделила умом.

– Я не желаю слушать твои оскорбления! – зная, что нападать лучше, чем защищаться, Разия прокричала это отцу.

– Замолчи и слушай! Ты дала своему мужу то, что связывает меня по рукам и ногам. Я, правитель Уртока, и я не могу допустить, чтобы весь город смотрел утехи моей дочери.

– Этот мерзкий Орзу шантажирует тебя этим? – с насмешкой спросила Разия.

– Да! Он не просто меня этим шантажирует, он теперь полностью манипулирует мной. И, пока я не найду все копии этой записи и всех тех, кто в случае смерти Орзу готов будет отомстить мне, я не буду рисковать. Мне придется плясать под его дудку и выполнять все его требования. Теперь, я надеюсь, ты поняла, что наделала? – развернувшись, отец с брезгливым отвращением смотрел на потрепанный вид своей дочери. Было видно, что после ночи разврата та еще не успела привести себя в порядок.

– И какие его требования? – пройдясь по мягкому ковру, Разия опустилась в кресло. Ноги ее не держали, но она не хотела, чтобы отец увидел это.

– Развод с тобой, но при этом сохранение всех привилегий, которые дал ему этот брак и еще много пунктов по бизнесу, но, думаю, твой куриный мозг это не поймет.

– Развод?! – она аж выпрямилась в кресле, услышав такое. – И ты дашь на это разрешение? – с замиранием сердца спросила Разия.

– Да. Ты так и не поняла, что теперь не я, а он решает все за меня. Вы разведетесь, ты вернешься сюда и продолжишь учебу в институте, а как только подвернется выгодный мне жених, я выдам тебя повторно замуж. Поэтому не думай, что легко отделалась!

Разия ликовала, хотя сделала все, чтобы ни одна эмоция не проявилась на ее лице. Пусть она окунулась в этот ужас, но взамен она получила свободу. Теперь она будет свободна, и мерзкий Орзу не будет использовать ее тело для своего удовольствия. А то, что эти четыре парня делали с ней всю ночь, так хорошо, что она ничего не помнит. Наверное, за свободу всегда нужно платить, значит такова была ее плата. Слова отца о еще одном выгодном замужестве она не восприняла всерьез, решив, что продолжит создавать образ распутной девки, и вряд ли кто в ближайшее время захочет такую женушку, даже несмотря на то, что ее отец правит Уртоком.

– Я могу идти, папа? – вставая, спросила Разия.

– Пошла вон! – закричал Галсан. Он был рад, что за дочерью закрылась дверь, иначе еще одной пощечины ей было бы не избежать.

Разия вбежала в свою комнату и, срывая одежду, побежала в ванную. Только теперь ее сознание окончательно прояснилось от дурмана. Она чувствовала чужие прикосновения к себе. Ее тошнило, она выблевывала из себя, склоняясь над унитазом, то, что называли любовью. Для нее любовь стала мерзостью и отвращением. Когда итак пустой желудок выдавил из себя последнее, Разия доползла до душа и включила его. Она рыдала, кусая кулак, так, чтобы ее никто не услышал. Цена ее свободы оказалась слишком велика. Хотя она сильная, она не готова сдаться и проиграть жизни. Нет, только не сейчас. Когда она обрела свободу, она не станет жить прошлым, спрятав эти воспоминания глубоко в себя. Теперь у нее есть жизнь, ее увлечение в создании одежды, и она улыбаясь, будет изображать из себя красивую стерву, так что никто никогда не догадается, какая она на самом деле.

***

Огромные черного цвета внедорожники прокладывали себе путь сквозь поток машин. Водители расступались, насколько это было возможно в плотном потоке городского движения. Никто не хотел оказаться на пути Воронов. Их боялись, уже узнав какова власть правителя Артала.

– Уважают, – видя, как расступаются машины перед их кортежем из десяти «джипов», произнес Нукер, который вел внедорожник.

– Бояться, – Артал сидел рядом с ним и смотрел в окно, – я же говорил, что только страх – единственное орудие управления людьми. Все остальное бесполезно. Уважение – это самообман, который придумали глупцы, веря, что масса людей может уважать тех, кто ими правит, – он помолчал, наблюдая как машины, пропуская их, выезжали на тротуар и обочины в кучах мусора, – Вот ты и Мард меня действительно уважаете. И я уважаю тебя и Марда. Мы друзья, и уважение – это главное составляющее дружбы. Уважение рассчитано на личностное общение. Его нельзя получить от массы людей. Массами управляют, играя на том, что их сдерживает, а сдерживает их страх.

– Ты всегда был политиком, – уверенно ведя машину, Нукер бросил взгляд на Артала, – поэтому ты правишь Чакаром, а меня устраивает быть у власти, которую ты держишь в своих руках, – он еще раз прокрутил в голове сказанное Арталом, – Говоря о дружбе, ты сказал обо мне и Марде, а Бэрт. Я, конечно, вижу, что между вами не все гладко… но в то же время ты поручаешь ему важные дела, значит доверяешь.

– Бэрт может разделять личное и работу. У меня нет причин не доверять ему, а вот в плане дружбы… Наверное, он не готов быть при власти, как ты.

– Думаешь, он метит на твое место? – напряженность в отношениях между Арталом и Бэротом Нукер давно увидел.

– Вряд ли. Он неглуп и знает, что не потянет такую власть… но и признать ее за мной не может…

Нукер хотел продолжить обсуждать эту тему, но они приехали, и поэтому разговор пришлось прервать. Артал вышел из машины, а он последовал за ним.

Место перестрелки представляло собой неприглядное зрелище. Окраина бедного второго сектора состояла из двух и трехэтажных домов, настолько старых, что буквально их стены подпирали палками. Выбитые окна, частично заклеенные скотчем, покосившиеся двери, горы мусора и старые, сломавшиеся автомобили, которые стояли по обочинам дороги, доживая свой век. Здесь и произошла стычка с бандой, которую преследовали Вороны. Артал с Нукером приехали к моменту, когда те, кто оказывал сопротивление, были убиты в перестрелке, а человек двенадцать захвачены. Их связали и поставили на колени. Мард, который и руководил этой операцией, сейчас стоял у своей машины, ожидая приезда Артала. Из дома напротив вышел Бэрт с несколькими Воронами.

– Все чисто, больше никого нет, – доложил он обстановку.

– Значит, это последние, – в задумчивости произнес Артал. Он подошел к ним, достав пистолет, и стал медленно наворачивать на него глушитель.

– Можно и так их перестрелять, – равнодушно произнес Нукер, смотря на действия Артала.

– Можно, – тот улыбнулся улыбкой, от которой веяло холодом, – но это спугнет воронов, – Артал перевел взгляд на часть обвалившейся стены дома, на которой сидело три ворона.

– Ты собираешься их пристрелить? – шагнув к нему, Бэрт встал перед Арталом, – Не понимаю зачем? Сначала ты говоришь, чтобы мы взяли в плен тех, кто сдастся, а потом приезжаешь и убиваешь их.

– Бэрт, – Артал смотрел на него не мигая, – мне нужно, чтобы просто выполняли мои приказы, не обсуждая их. Это ясно?

Мрак в глазах Артала затягивал, Бэрт чувствовал, как он погружается в него. Ничего не говоря, он отошел в сторону.

Подходя к каждому из стоящих на коленях парней, Артал методично выстреливал в голову одного из них и потом шел к следующему.

– Этого развяжите, – приказал он, указывая на последнего парня. А когда бледного, но все же пытающегося сохранить самообладание парня развязали, Артал навел на него пистолет, – Тебе повезло, ты будешь жить. Мне нужен тот, кто расскажет всем, что здесь произошло. Поэтому запоминай и слушай – отныне Чакар – мой город, и все что здесь происходит, происходит только с моего ведома. Если кто-то решает нарушить порядок в Чакаре – его ждет смерть. Переступая границу этого города, каждый должен знать, что Вороны правят им и никто более не посмеет промышлять на этой территории, она принадлежит Воронам! Ты понял, что должен рассказать всем?

– Да, – произнес парень, – ты полный псих. Вот это я расскажу всем.

– Ты все правильно понял, а теперь иди, – еще раз холодно улыбнулся Артал, опуская пистолет, – Да, и передай, что я желаю всем только добра.

Слыша эту фирменную фразу, которую уже знали, и смех, в котором не было радости, парень ускорил шаг. Он знал, что у таких личностей может измениться настроение, и тогда он так же, как и его друзья, получит пулю в лоб.

– И в чем смысл этой показательной бойни? – опять подходя к Арталу, спросил Бэрт.

– А в чем смысл любой показательной бойни? В показательной бойне.

В голосе Артала Бэрт услышал нотки издевки. Он хотел ответить, но потом вспомнил, что у него есть то, что может причинить боль сильнее слов. Ведь он еще ни разу не посещал вечеринки Воронов со своей новой подругой, приберегая ее для нужного случая. Такой случай наступил. Пренебрежение Артала к себе его достало. Значит, он насладится болью в его взгляде, где сейчас столько надменности.

– Поехали, – идя к машине, Артал скручивал глушитель с пистолета. Он видел, что вороны не улетели, это его порадовало. – Мард, поехали с нами, нужно кое-что по дороге обсудить. Бэрт здесь сам со всем справится, – отдал он распоряжение.

Они ехали молча. Артал сидел справа от Нукера, а Мард вольготно развалился сзади на широком сиденье большой машины.

– Может Бэрт прав, – спросил Мард, – за последние месяцы Чакар погряз в крови. Сначала ты убираешь наши патрули с улиц. Хотя патрули Воронов поддерживали порядок в городе. А как Вороны перестали его контролировать, в город хлынула всякая шушера. Ты сам отдал его на разграбление. Я, конечно, помню, что план был в том, чтобы граждане Чакара взвыли от беспредела и сами обратились к Воронам. И они обратились. Мы стали вычищать город от тех, кто пришел его грабить, но стали делать это… – он замолчал, подбирая слова, так как все происходящее в Чакаре даже для него ассоциировалось со словом «жестокость».

– Ты хотел сказать «жестоко», – продолжил за него Артал. – Да, именно так я все и планировал. Зато теперь прежде чем приехать в Чакар за наживой все десять раз подумают, а стоит ли оно того. Нигде в других городах нет такого. Все правители сквозь пальцы смотрят на разгул мелких банд у них. Я же пресек это. Здесь есть только мы, мы защищаем граждан, они платят нам за это. Никто более не посмеет сюда сунуться. Я продолжу убивать тех, кто это еще не понял, продолжая вычищать от них Чакар.