Текст книги "Биоритм"

Глава 41

Выйдя из клуба, Нукер лишь бросил взгляд на свою охрану и, ничего не говоря, сел в приземистый спорткар. «Мазерати» заурчал, откликаясь на поворот ключа. Он резко вдавливает педаль газа в пол, и срывается с места. Его охрана еще пытается держаться невдалеке, но огромные внедорожники неповоротливы в потоке городского движения, и вскоре Нукер уже не видит в зеркале своих людей. Но они ему и не нужны. Он хочет побыть один. Даже выпустив пар на ринге и потом разбив руку в кровь об кафель плитки, он все равно кипит от бешенства. Рыжая бестия, единственная девушка в этом мире, которая может заставить его чувствовать столько эмоций. Никто и никогда не выводил его из себя. Ему вообще были безразличны его подружки на ночь. Хотя собственнические чувства в нем были всегда. Только сейчас в нем был настолько бешеный коктейль всех чувств, что единственный выход этой взбесившейся энергетики он нашел в скорости.

Магистрали города сменились широкими трассами, и он опять вжал педаль газа в пол. Стрелка спидометра давно за двести. Пейзаж за окном слился в сплошной серый фон. Он маневрирует между машин, выезжает на встречку и опять возвращается на свою полосу. Сейчас шоссе для него как бурный поток горной речки. Он несется в нем, то выныривая, то погружаясь в глубину. Скорость на пределе, чувства на пределе, жизнь на грани.

Резкий удар по тормозам и машину заносит. Клубы пыли, несколько поворотов вокруг собственной оси и, наконец, обочина. Выброс адреналина, прокатившийся по венам огненной волной, и спад. Еще чувствуя его остатки в себе, Нукер бьет двумя руками по рулю и откидывается на спинку сиденья.

– Чертова рыжая стерва! – он открывает окно, смотря как пыль медленно оседает. Но мир вокруг также сер.

Ему вообще не нравится происходящее с ним. Его эмоции всегда были подконтрольны, а сейчас он как самоубийца несся по трассе. И все это из-за той, которая сколько он ее помнит, всегда была без моральных принципов и норм. Ей ничего не стоит танцевать полуголой на сцене, полностью обнаженной сниматься в мужских журналах и спать с тем, кто предложит больше денег, а ему она отдается только чтобы продлить свою жалкую жизнь. Воровка, шлюшка, дешевка…

– Наверное, я забыл, что купил ее. Это моя прихоть. Тогда и нужно к этому относиться именно так.

Почему внутри было так погано от собственных выводов Нукер не стал разбираться. Еще раз ударив по рулю, он заводит машину.

Приехав в пентхаус, Нукер молча прошел мимо сделавшей шаг ему навстречу девушки. Ясну обдало холодом, она так и застыла с улыбкой и лишь проводила взглядом Нукера, который зашел в их спальню. Его вид мрачнее тучи пугал. Она не понимала, что не так. Еще сегодня утром он целовал ее уходя. Их ночь была восхитительна и, казалось, что физическая близость переходит в душевную. Его нежность, его желание доставить ей удовольствие, его внимательность и забота, а сейчас этот холод и мрак ночи во взгляде.

Ясна подбежала к зеркалу. Может она опять не так выглядит, как он хочет? Он говорил, что сегодня вечером может быть важный прием, и она готовилась к нему. Полдня с ее непослушными длинными вьющимися волосами работал мастер, а она терпеливо все выносила. И вот результат – завитки волос распрямлены и уложены в скромный пучок сзади, только несколько локонов как будто выбились из него и красивыми спиральками спускаются на ее плечи. На лице минимум макияжа. Она так долго училась правильно наносить еле заметные тона теней. Ясна смотрела в зеркало – все скромно, но действительно минимум косметики подчеркивает ее красоту, а не вульгарно выделяет. Она еще раз посмотрела на свое отражение, ей нравилось, как она выглядит, хотя все же это была ненастоящая она. Как будто из нее сделали то, что не соответствует ее внутреннему миру. Только ради Нукера она готова меняться и быть такой, как он хочет. Вздохнув, Ясна пошла в спальню.

Там она его не обнаружила – на кровати валялся пиджак, а на ковре его темно-синяя рубашка. Из-за двери шумела вода, значит он в душе.

Она заглянула внутрь.

– Все в порядке? – подходя к полупрозрачной перегородке душевой, спрашивает Ясна.

– Присоединяйся.

Ясна теряется, она так готовилась к этому вечеру, но Нукер еще раз повторяет, и в его голосе Ясна слышит не просьбу, а приказ. Она скидывает с себя тонкий шелковый халатик, снимает белье и шагает внутрь. Поток воды сразу обрушивается на голову, руки Нукера больно хватают ее и вжимают в кафель. Поцелуй не дает дышать. От него больно, как будто он злость в нем вымещает, или он так соскучился? Почему-то Ясне кажется первое, но она отвечает, включаясь в любовную игру. Нукер не дает ей инициативы. Он разворачивает ее лицом к влажному кафелю и нажимает на плече. Она прогибается. Сегодня он груб, кажется, что его голод поглотил разум. Хотя их близость была несколько часов назад, но он берет ее так, как будто они встретились после долгой разлуки. Ясна задыхается от влажного горячего воздуха, от струй воды, заливающих лицо, от слез непонимания.

Развернув ее к себе, она впечатывается лопатками в мокрый кафель.

– Что происходит? – девушка глупо хихикает, скрывая за этим свою обиду.

– Я просто хочу тебя, – нависает над ней Нукер, а Ясне кажется, что горячий пар в душевой превращается в иней. Ей холодно, – обхвати мою шею руками.

Она механически выполняет его просьбу. Он поднимает ее, прижимая к себе. Ясна обвивает его бедра ногами и потом лишь ждет, когда он насытится. Вода смывает слезы с ее лица, она рада, что он их не увидит.

Сняв девушку с себя, Нукер еще раз встает под струи воды, а затем выходит из душа. Ясна так и стоит у стены, чувствуя, что прямо сейчас не готова выйти из-под спасительных струй воды. Когда она смогла склеить себя и даже попытаться улыбаться, то застала Нукера в спальне уже одетого в новый костюм, свежую рубашку. Он поправлял галстук. Наткнувшись на его взгляд, брошенный через зеркало, Ясна замерла, продолжая глупо улыбаться. Она заставляет себя подойти к Нукеру.

Ясна поправляет его галстук, а он, перехватив ее руки, отводит от себя, стараясь не замечать ее глаза, в которых непонимание.

– Ты куда-то собираешься?

– У меня сегодня деловой ужин.

Ясна проглатывает обиду. Ну и что, что Нукер обещал ее взять с собой, значит передумал, а то, что она полдня готовилась к этому вечеру – это ее проблема. Он ей вообще ничего не обещал.

– Хорошо, – также с приклеенной улыбкой отвечает Ясна, смотря как Нукер застегивает на запястье часы. – Мне завтра утром нужно уйти… ты не против? – маме к врачу, и Ясна должна ее отвести в больницу на очередное обследование.

– Мне это все равно, – безразлично ответил Нукер.

– Что происходит? Я ведь вижу, что ты зол, но я не могу понять почему? Причина во мне? Это так? – не выдерживает напряжения Ясна.

– Да, я зол на тебя, – он развернулся к ней, облокотившись о стол и сложив руки на груди, – знаешь, вырваться из бедности – это достойное желание, но каждый выбирает свой путь. Много девушек, таких же как ты, своим трудом прокладывают себе дорогу в жизни. Почему ты выбрала самый легкий путь – свое тело? Неужели у тебя нет никаких моральных принципов? Ты можешь танцевать на шесте, сниматься голой, спать за деньги с тем, кто платит больше. И тебе все равно мало денег, ты еще и воруешь. Скажи, неужели деньги – единственно ценное для тебя в этом мире? Или тебе просто нравится так жить: и деньги зарабатываешь, и удовольствие получаешь?

Нукер успел перехватить ее руку, которой она хотела ударить его по лицу.

– Ты сволочь! – Ясна выдернула кисть из его захвата, – Ты не имеешь права оскорблять меня! И не имеешь права лезть в мою жизнь со своими осуждениями? Думаешь, выжить в этом городе так просто? – как ему объяснить, что кроме нее есть еще сестренки, больная мама, семья. Он ведь так ни разу и не интересовался ее жизнью.

– Ты хоть понимаешь, что я чувствую, зная, что твои фотографии можно найти в любом журнале, что каждый может мне сказать, что переспал с тобой? – он схватил ее за плечи, приближая к себе и все это говоря ей, смотря в глаза. – А ты хоть что-нибудь чувствуешь?

«Любовь!» – этот крик она сдерживает в себе и севшим голосом произносит:

– Обиду. Ты настолько зациклен на моем прошлом, что никогда не позволишь быть нашему будущему.

– Это не прошлое, к сожалению, – Нукер вспоминает разговор с Бэртом. Вот оно настоящее, реальность, от которой не уйти.

– Не надо жить прошлым, не надо жить будущим, нужно жить настоящим, – как крик мольбы вырывается из Ясны. Ее прошлое перечеркивает действительность, а будущего у нее нет. Она так хочет прожить отпущенное ей настоящее в любви.

Нукер пару секунд смотрит ей в глаза, затем отпускает плечи. Идя к двери и, захватывая мобильный телефон, он бросает через плечо:

– Лучше нам на время не видеться.

Ясна жмурится, чтобы песок, забившийся в глаза, не вытек слезами. Внутри все сжимается от боли. Хотя он ведь этими словами оставил надежду на их отношения? Слабую надежду, что у них еще есть настоящее, в котором они могут быть вместе.

***

Прорисовывая эскиз платья, Разия поглядывала на часы. Время обеда приближалось. Она и сама не поняла, как обязанность кормить Марда стала для нее важна. Вроде и есть оправдание – человек плохо ходит, не будет же она смотреть, как он на одной ноге по кухне скачет с палкой в руке. Раненая нога у Марда еще болела, и ходил он, опираясь на трость. Вот и не могла она, видя все это, равнодушно сидеть на втором этаже и творить новые модели. Теперь ей приходилось успевать все, хотя Мард регулярно предлагал нанять повара, но почему-то Разия этого не хотела. Хотя раньше и не готовила сама, а попробовав, ей даже это понравилось. Скачивая разные рецепты, она воплощала их в жизнь, а видя, как все это съедает Мард, появилось желание продолжать готовить.

Вот так они и жили это время, разговаривали мало, Марду постоянно звонили, и он не отрывался от трубки телефона, часто к нему приезжали его люди. В остальное время он усиленно тренировался, заполнив соседнюю комнату разными тренажерами. Все нагрузки, кроме ног, ему были разрешены. Видя его фанатичное увлечение спортом, Разия уходила к себе и там продолжала свое творчество. Встречались они обычно на кухне. Кухня была большой, со столом в центре, хотя Разия предлагала приносить Марду еду в его комнату или накрывать стол в гостиной, но тот отказался. Она не настаивала, ей тоже было комфортней на кухне, как-то по-домашнему. Вообще все, что сейчас было в ее жизни, становилось слишком домашним, и это ее пугало. Она не верила в иллюзию семьи, которая была сейчас между ними. Их брак фикция, да и Мард не особо интересуется ее жизнью, только за еду благодарит и просит еще что-нибудь приготовить.

Вынув пирог с вишней из духовки, она стала выкладывать его с противня на блюдо. В кухню зашел Мард, он был только что из душа. Свободного покроя тренировочные штаны, полотенце на плече, оголенный торс, еще влажные светлые волосы. Она заставила себя продолжить заниматься пирогом. На шум открывающегося холодильника Разия обернулась и замерла. Мард что-то в нем увлеченно искал, а она остановила взгляд на его широкой спине, покрытой татуировками. Капельки влаги, стекая с кончиков волос, прочерчивали на них влажные дорожки. Разия протянула руку, чтобы прикоснуться к ним, это желание было неотвратимо. Не осознавая своего действия, ее пальчики остановили капельку, стекающую по плечу Марда. Тот резко обернулся, их глаза встретились. Мард замер, видя в глазах девушки то, что заставило его даже не дышать. Он сделал полшага, забывая о ноге, и пошатнулся. Она подставила свое плечо, давая ему опору, и замерла. Слишком близко, так, что жар тела опаляет. Мард, не думая о боли в ноге, обнимает, притягивая ближе, и немедля впивается в губы. Разия отвечает. Нет мыслей, нет ничего вокруг, только бешено стучащее сердце и жар, который заставляет кровь закипать.

Звонок телефона у Марда выдергивает в реальность. Она отталкивает его от себя и отходит к столу. Мард сбрасывает вызов, но реальность возвращается.

– Может, продолжим? – говорит и видит, как тускнеет этот свет в ее глазах. Хотя, что такого он сказал? Предложил обычное продолжение поцелуя, вот только с Разией все необычно.

– Не забывай, у нас формальный брак, ты женился не на мне, а на городе, который тебе нужен, – становится обидно за себя. Такого она ни разу не испытывала и даже подумала, что Мард искренен… а он только развлечься хочет.

– Слушай. Я вот не пойму, что ты все ломаешься. В групповушке участвовала, а чисто формально со мной переспать не хочешь, – ее отказы задевают самолюбие раз за разом. – Тебе не нужна любовь, чтобы заняться сексом. Ты такая же, как и я, мы в этом похожи – любви нет, мы с тобой это знаем.

Слова бьют слишком больно. Прошлое, в котором она не виновата, заклеймило ее так, что и не отмыться.

– Я уже говорила – ты не в моем вкусе, – ей удается сказать это с надменностью в голосе. Она стала разрезать пирог, чтобы занять себя хоть чем-то, иначе не выдержать взгляда Марда.

– Он не в моем вкусе, – кивнув на пирог, Мард, опираясь на трость, пошел к выходу из кухни, – закажу себе что-нибудь из фастфуда.

Дождавшись, когда его шаги стихнут, Разия взяла пирог и, выдвинув из-под стола мусорную корзину, скинула его туда с противня. Затем пошла к себе на второй этаж. У нее есть то, что даст ей возможность жить в своем мире. Реальность слишком беспощадна для нее, в ней нет счастья, и не будет.

***

Новая жизнь Изуми захватила. Трудности лишь вдохновляли. Впервые она может жить сама, не завися ни от кого. Правда машина с Воронами все равно стояла подле дома, и ее просьбы убрать от нее охрану на Артала не действовали. С этим Изуми пришлось смириться. Все же он переживает за нее, она это понимала. Ее радовало, что Артал был ненавязчив в своих визитах к ней, а на его приглашения пойти с ним, она отвечала отказом, он не настаивал. За пару дней Изуми удалось найти работу. Официантка в небольшом кафе на близлежащей улочки. Решив просто начать работать, она не стала искать лучшее место. Ее все устраивало, посменный график, обычные посетители, днем мамы с детишками, по вечерам молодежь, романтические пары. Кафетерий был недорогим, все скромно: интерьер, меню и ее зарплата. Но все это окрыляло – она может жить! И обретя работу, Изуми сразу позвонила своим подругам.

Первой пришла Ясна, она так искренне обняла ее, а потом внимательно слушала о событиях после побега Изуми в Тюметей. Затем пришла Разия, которая специально прилетела в Чакар, как только узнала, что Изуми там. Между Ясной и Разией воцарилась неловкое молчание, но Разия первая сделала шаг навстречу, улыбнувшись и говоря о том, что рада их дружбе.

Рассказав Разии о событиях после своего побега, Изуми вздохнула.

– Но он все равно не дает мне свободы. Охрану оставил, и к моему возвращению здесь ремонт сделал, – девушка показала вокруг, – Он так и не понял, что я хочу все это сделать сама.

– Знаешь, это такая форма извинения перед тобой, за тот суд, – Разия помешивала чай в чашке, – Ты ведь все равно любишь его?

– Да, я простила его за все, – ответила Изуми.

– Тогда у вас все будет замечательно! – искренне произнесла Ясна.

Изуми верила в это, вот только ее счастье будет длиться до того мига, пока правда прошлого не всплывет…

– Что грустная такая? – отрезая себе еще кусочек торта, Ясна вдруг тоже погрустнела, – вот у меня все плохо… Нукер считает, что я все делаю из-за денег. Хотя он прав… только ему не понять, как это – выживать каждый день и еще семье помогать жить.

– Почему ты не расскажешь ему? – Разии было жаль Ясну.

– Ему неинтересна моя жизнь.

– Тогда почему ты не скажешь, что любишь его?! – воскликнула Изуми, – Все эти годы ты любила его и продолжаешь любить. Даже если он отвергнет твою любовь, ты сама будешь знать, что сделала все возможное. И если он не примет твои чувства, тогда ты не будешь питать иллюзий.

– Изуми, пойми, мне сейчас очень больно, а если я признаюсь ему, и он отвергнет, то будет еще больней. Итак, мы поссорились, он ушел, сказал что нужно на время расстаться, а я все жду его, каждую ночь жду. Только он не приходит, выбирая других… Если бы он любил, то не поступил так. Я ведь для него лишь развлечение. Он переделывает меня, делает из меня ту, которая его устраивает. Вот смотрите – эта одежда, прическа, макияж… это не я, это та, которая нужна Нукеру. Как я могу признаться в любви человеку, который меня настоящую даже не видит? Он думает, что настоящая я – это воровка и та, кто танцует у шеста ради денег и спит со всеми ради них. Он ни разу не интересовался моей жизнью, создав обо мне свое представление. – Ясна замолчала, сдерживая эмоции, – я никогда не скажу ему о своей любви, это единственное, что он не сможет изменить во мне. Я всегда буду любить его.

– Но что ты будешь делать дальше? Ведь так жить нельзя, – Разия видела то, как Ясна пытается сдержать слезы.

– Я сбегу от него. Все уже готово. Я узнала шифр от сейфа в его особняке, он его в телефоне записал. И план придумала, как туда попасть. У меня все получится. Маме денег оставлю и уеду в самый далекий отсюда город. Терять-то мне уже нечего, все равно на мне приговор за воровство. Сворую еще раз и сбегу.

Девушки молча сидели за столом, уставленным разными вкусностями, вот только аппетит пропал.

– А как у тебя с Мардом? Все-таки это брак, хоть и не по любви, – Ясна первая нарушила тишину.

– Он постоянно хочет секса, для него это ничего не значит.

– Я думала и для тебя это ничего не значит, – хихикнула Ясна, – ты извини, но все эти фотографии и рассказы как ты сразу с несколькими парнями… Тебе понравилось?

– Меня напоили чем-то… я смутно все помню.

– Ты не сама с ними? – Ясна аж подскочила на стуле, – Ты сказала, что тебя напоили?! Вот сволочи! Нелюди! А ты Марду это рассказала?

– Что я могу ему рассказать? Они снимали это… я там не в себе была и даже не сопротивлялась. Он увидит, что я сама этого хотела… – она прячет глаза от стыда, – Он и так уверен, что я такая, а увидев видео окончательно подтвердит свое убеждение обо мне.

– Прости, что заговорили об этом, – Ясна обняла Разию за плечи. – Как ты с этим живешь?

– Ко всему можно привыкнуть… я научилась жить с прошлым.

Каждая из них думает о своем прошлом, которое перечеркивает настоящее и разрушает будущее.

Глава 42

Весь семнадцатый этаж стеклянного небоскреба был снят под встречу бизнес-элиты Чакара. Темные тона стен, хромированные детали интерьера, огромные окна, за которыми мерцание огней города и Вороны, все в черном. Среди них Артал, он развалившись сидит в массивном из темного дуба кресле. К нему подходят, здороваются, задерживаясь ненадолго, что-то говоря, потом отходят. Движение людей в приглушенном свете создает ощущение живого организма, который заполнил пространство. Те, кто правит миром денег приехали сегодня сюда, признавая власть того, кто вышел из нищеты. Но деньги, даже большие, еще не гарантируют жизнь. Нужно уметь жить при разных правителях, сейчас Артал решает их жизни, хотя умудренные жизненным опытом мужчины с сединой в волосах знают, как бывает переменчива судьба.

Артал поднялся, и движение в пространстве прекратилось. Все замерли, переводя на него взгляд.

– Спасибо, что пришли сюда. Я ценю тех, кто готов быть с Воронами. Я запомню всех, кто поддерживает меня. – Артал обвел взглядом людей, слившихся в единую массу, – Я, Артал, правитель Чакара, завоевал Тюметей, Элдем, Гарут и Урток. Город Кирту тоже будет принадлежать Воронам. Я всех вас собрал сюда для того, чтобы вы все знали – город Кирту я отрезаю от всех поставок. В него больше не будут доставляться никакие товары и продукты. Я отрезаю его от всего снабжения, с этого момента прекращаются авиа, железнодорожные и транспортные сообщения с Кирту, это мое решение. Если кто-либо из вас его нарушит, – он выдержал паузу, – смерть будет самым легким избавлением в его жизни. Те же, кто подержит меня, получат более выгодные контракты на поставки своей продукции в другие города.

Тишина стала нарушаться приглушенными голосами, Артал не спешил, он дал всем этим людям выбор.

– Правитель Чакара, – вперед вышел пожилой мужчина, он опирался на трость, а его костюм поражал изыском ткани и покроя, – я как представитель от всех здесь присутствующих хочу заявить – мы все полностью поддерживаем это решение. Правитель Артал, пусть удача будет с тобой, и Кирту станет городом Воронов.

Эту неискреннюю лесть Артал принял, зная лживость слов, но ему было важно признание его решения, и он получил его. Произнеся небольшую речь о планах развития городов, он пожелал всем хорошего вечера. И люди пришли в движение, а Артал шагнул в зал, смотря, как все перед ним расступаются.

Мард и Нукер стояли невдалеке.

– Тебе идет трость, – Артал подошел к Марду, опирающемуся на черную трость с набалдашником в виде головы ворона с огненными глазами-рубинами. – Как твоя нога?

– Практически норма, – ответил Мард, – но врачи сказали, что хромота останется на всю жизнь, так что теперь я без нее никуда, – он повертел в руках трость. Глаза ворона сверкнули кроваво-красным светом.

– Мне жаль, что так все сложилось, – осознавать, что Мард теперь калека было для Артала тяжело, – но теперь с тобой такое оружие.

Мард повертел тростью в руке, он уже смирился с тем, что будет хромым.

– Брат, спасибо за сочувствие, – ответил Мард, – я хотел тебя спросить, раньше ты не разрушал города, а сейчас принял решение держать Кирту в осаде.

– Ты прав, раньше я сохранял то, что будет нам выгодно, а сейчас я готов разрушить весь этот долбанный город ради нашей выгоды.

– Я понимал, зачем ты переносишь производства из одних городов в другие, но сейчас ты изолируешь целый город. Может, есть другие пути его завоевать?

Артал не мигая смотрел на Марда, тот впервые высказал свое несогласие с ним. Хотя когда-нибудь это должно было случиться.

Стоявший в стороне Бэрт вышел вперед, как тенью за ним последовал Слит.

– Это сидение дома с женушкой сделало Марда сентиментальным, – с усмешкой произнес он.

– Что ты сказал? – Мард повернулся к Бэрту.

– Долгое пребывание дома разлагает моральный дух воина, – произнес Слит, стоя за спиной Бэрта.

– А ты вообще заткнись!

– Парни, стоп! – между ними возник Нукер, – давайте обойдемся без мордобоя, здесь не очень подходящее место для этого.

– Мард, – Артал положил руку на его плечо, – в чем-то Бэрт прав, ты раньше не задумывался о морали моих поступков.

– Я сейчас говорю о выгоде. Город постепенно начнет разрушаться, и это сделают люди, которые будут там пытаться выжить.

– Вот видишь, ты сам пришел к мысли, зачем я это делаю. Все просто – люди сами свергнут правителя Юрена, а Бойнака отдадут мне взамен на свои жизни. Ради привычного существования толпы готовы на все. Вот кого– кого, а массы вообще не волнует моральная сторона вопроса. Юрен и Бойнак для них станут лишь помехой к стабильной жизни, к которой они привыкли, – он хлопнул Марда по плечу, – все просто брат. Нужно лишь время. Время играет на нас, и оно против правителя Кирту.

– А ты политик, брат, – опираясь на трость, Мард смотрел, как Артал последовал в зал в сопровождении Бэрта, за которым, как тень, следовал Слит.

– Ты тоже это стал замечать, – к нему подошел Нукер.

– Что? То, что Бэрт постоянно рядом с ним? – Мард повертел трость в руке.

– То, что Артал теперь больше доверяет Бэрту, чем нам.

– Это его выбор, но вот только я Бэрту не верю… Ладно, давай о личном. Как дела с рыжей? Что помрачнел? Кстати, а что ты сюда разве не с ней пришел?

– Приводить с собой бывшую подружку Бэрта глупо, – зло произнес Нукер.

– Он и в твою жизнь влез, – Мард остановил проходящего мимо официанта и взял бокал с подноса.

– А ты разве не с женой? – Нукер тоже взял бокал. – Судя по твоему мрачному взгляду, у тебя тоже не очень в личной жизни.

– У меня все просто прекрасно, мой брак формальность, – к ним подошла невысокая девушка с пышными формами, – Привет, малышка, не скучаешь?

– Все ясно, брат, – хмуро улыбнулся Нукер, – а вот та детка сегодня со мной, – он показал рукой с бокалом на стоящую у стойки бара девушку в элегантном синем вечернем платье.

– Любви нет, брат, так выпьем же за это, – Мард поднес бокал к бокалу Нукера.

Мимо них прошел Артал, держа под руку Айну.

***

Встреча с подругами стала для Разии отдушиной в ее жизни. Она и не думала, что ей нужны подруги, считая себя самодостаточной, да и не веря в дружбу. Но, наверное, в их жизни было столько общего, что ей оказалось так комфортно общаться. Теперь она летала в Чакар не только для показов своих моделей и постепенной организации магазинов в городе, но и заезжала к Изуми на чашку чая. К ним часто приходила и Ясна.

Готовясь к очередному показу мод, Разия, как обычно писала в блокноте последовательность выхода моделей. Она сидела на веранде первого этажа, от шума шагов подняла голову. Теперь приближение Марда она узнавала сразу, он чуть прихрамывал и шел, опираясь на трость. Разия понимала, как ему тяжело осознать, что теперь он таким и останется. Почему она так внутренне переживала за него, Разия не стала разбираться в себе. Считая, что это обычное искреннее человеческое сочувствие.

Видя, как девушка захлопывает блокнот, Мард сдержал себя. Что его задело, то, что она прячет от него свои записи? Или имена любовников записывает? Ревность прокатилась по венам, он выждал, чтобы ничем не выдать своего состояния.

– Сегодня вечером приезжает Ирби. Она поживет здесь несколько дней. От тебя – хорошее поведение и приличный вид. Выполняй условия нашего соглашения.

– Если ты хочешь, чтобы я хорошо играла роль твоей женушки, мне от тебя нужен брачный контракт.

– Ты хочешь, чтобы я заплатил тебе им за твою игру в порядочную жену? – он усмехнулся, – Хотя, чему удивляться, видно кроме денег ты ничего не ценишь.

– Я хочу иметь собственный счет и гарантию обеспечения на всю жизнь, – она проглотила обиду от его слов. Пусть так думает о ней.

– Справедливо. За каждую работу нужно платить. Ради душевного спокойствия моей мамы я дам распоряжение юристам подготовить брачный контракт.

Разия изобразила улыбку, но радости от этого не было, хотя деньги ей были нужны. Она хотела сделать сеть магазинов во всех городах Воронов. Ей нужен был собственный бизнес с доходом, чтобы чувствовать себя уверенно в жизни. Ведь в жизни все может быть, а вдруг Мард разведется. Их брак – политика, кто знает, что ему будет выгодно дальше, а она опять станет полностью зависима от отца. – от воспоминаний о власти Галсана над ее жизнью ей стало страшно. Такого она больше никогда не допустит. И еще она очень хотела знать, что ее модели одежды востребованы. Хотя и сейчас они пользовались спросом. Все ее мечты осуществлялись в какой-то извращенной форме, и не приносили радости.

– Во сколько она будет? Я приготовлю…, – само вырвалось у Разии. С чего она решила готовить. После выкинутого пирога с вишней она больше не готовила Марду.

– К семи я сам съезжу за ней в аэропорт.

Он не ожидал, что Разия захочет готовить и уже заказал еду из ресторана, а теперь знал, что отменит заказ. Воспоминания о ее вкусных блюдах постоянно преследовали его. И он сто раз уже пожалел, что тогда сорвал злость на вишневом пироге. Наверное, он был вкусным…

Прихрамывая, Мард вышел с веранды, а Разия метнулась в кухню, думая, что она успеет приготовить за это время.

***

Живя уже месяц жизнью без Ясны, Нукер убедил себя, что это возможно. Он много думал об их отношениях, хотя вообще не планировал отношения с кем-либо и тем более с рыжей. Она должна была лишь удовлетворить его голод и исчезнуть, жалостью и человечностью он не страдал. Нажать на курок для него не было проблемой. В какой из дней или ночей с рыжей все поменялось, он не мог вспомнить. Единственное, что Нукер точно знал сейчас, все это нужно прекратить. Он наигрался в любовь и всю эту чушь в виде отношений. Ему достаточно с лихвой. Рыжая явно не та, с кем он хочет быть. Выслушивать ее бывших любовников не входило в его планы. Уходя от нее он сказал, что им нужно расстаться на время, а прожив это время без нее с другими, пришел к выводу, что сейчас именно тот момент, когда все нужно завершить. Как говорят поэты, на высокой ноте. Он достал свой глок, мертвая сталь лежала в его руке. Нужно лишь спустить курок и все в его жизни станет прежним – ты убираешь того, кто не вписывается в твой мир, и гармония восстанавливается. Конечно, можно поручить пристрелить рыжую своим парням, но это точно не в его стиле – переложить свою работу на других.

Приняв в такое решение, он поднимался в лифте. Цифры на табло быстро сменяли одна другую, а он, смотря на отсчет времени, пытался не слышать того, что творилось в его душе. Так его еще никогда не выворачивало. Он прислонился лбом к стеклу, попытка взять под контроль свои чувства удалась.

Открыв дверь в пентхаус своим ключом, Нукер окунулся в музыку, которая заполнила пространство. Пройдя по широкому коридору и сквозь первую комнату, он остановился на пороге. Эта комната служила гостиной: по краю стояли диваны, сбоку шла барная стойка, а правее нее стояла музыкальная аппаратура. Она была включена со светомузыкой. Вечерний свет из окон создавал хороший фон миганию синих лампочек по периметру. В центре вихря звука танцевала Ясна. Нукер замер, он никогда не видел ее такой. Да, он раньше видел, как она танцует у шеста, но сейчас ее танец и близко не был похож на ту пошлость, что он наблюдал раньше. Ясна двигалась в хаосе звуков, современные ритмы смешивались со звучанием классического пианино. Все это завораживало, и казалось, девушка своими движениями раскрывает суть мелодии. Она двигалась так легко, изящно, а ее танец оживлял музыку. Это было настолько невероятно, что Нукер смотрел, боясь нарушить момент своим присутствие.

Закрутившись на пальчиках как балерина, Ясна остановилась, взмахнув руками, прогнулась назад, практически доставая своими распущенными волосами до пола, затем изящно подняла ногу вверх и в очередном взмахе выпрямилась, и опять закрутилась в вихре музыки и рыжих волос. В один из поворотов она увидела Нукера. Он стоял, смотря на нее, она замерла, застыв, а потом стала медленно подходить к нему.

Ей вдруг стало страшно, ведь он мог решить завершить их отношения, и тогда ее конец предрешен. А она не воспользовалась отпущенным ей временем и не сбежала, решив дать им еще один шанс. Но это ее решение, ее глупая любовь, которая поставила ее на грань между жизнью и смертью. И вот он пришел, а она чувствует, что он уже все решил. И она даже знает его решение, но ее любовь сильнее страха смерти.