Текст книги "Не в силах устоять"

Кэмерон начал не сразу.

– Я заметил, что ты стал разбираться в нюансах художественного стиля. Подозреваю, что ты провел много часов, изучая труды по ландшафтному дизайну и ботанике.

Ты угадал. Я считаю себя достаточно сведущим в области графики и акварели. Я, возможно, не эксперт, но близок к тому. Поэтому когда я увидел представленный для продажи – и по очень высокой цене – подлинник акварели Мэри Сибиллы Мэриан, я, естественно, решил познакомиться поближе с техникой этого мастера.

Несмотря на то что Гриф сидел спиной к пылающему камину, он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Очень немногие картины этой швейцарской художницы сохранились с семнадцатого века, а те, что остались, были в частных коллекциях. Он это знал, так как совсем недавно вел переговоры о приобретении одной из них. Но дилер сказал ему, что в данный момент в продаже нет ни одной картины.

– Я не понимаю, Кэм, к чему ты клонишь?

– Терпение, Гриф. Сейчас узнаешь. – Кэмерон уселся поудобнее. – Как тебе известно, Мэриан сейчас признана одной из первых среди настоящих мастеров, иллюстрирующих книги по ботанике.

– Наряду с ее изображениями насекомых, – напомнил Гриф. – Ее способность воспроизводить мельчайшие детали невероятна.

– Таланты Мэриан тем более уникальны, что она женщина. В семнадцатом веке женщин не особо поощряли развивать свои таланты, данные им от Бога.

– То же самое происходит и сейчас.

– Верно, но это не относится к нашему обсуждению.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что картина, выставленная на продажу, является подделкой. – Кэмерон поднял руку, предупреждая саркастическое замечание Грифа. – Знаю. Картины, поступающие на подпольные аукционы, не всегда имеют надежное происхождение. Очень часто предлагаются копии. Но что меня зацепило, так это то, что картина была среди разных вещей, в числе которых была редкая книга из библиотеки лорда Лита. И прежде чем ты задашь вопрос, откуда мне это известно, я скажу, что видел экслибрис Литов.

Гриф выпрямился.

– Это не столь уж необычно, что джентльмен продает такие вещи, как говорится, из-под полы, особенно если учесть, что право распоряжаться библиотекой ограничено законом о наследовании. Меня больше удивил тот факт, что книга продается вместе с подделкой. – Он встал и прошелся по комнате. – Ты же знаешь, что меня всегда интересует подпольная деятельность в этом городе. Поэтому я одолжил подделку…

– На самом деле ты хочешь сказать, что украл ее.

– Мне даже не пришлось красть. Владелец аукциона мой друг. Он поверил, что я верну картину. – Увидев, как помрачнело лицо Грифа, он поспешил добавить: – Короче говоря, я увидел эскиз Линдена на твоем столе и был поражен сходством стиля с подделкой. Подозреваю, что обе работы принадлежат одному и тому же художнику.

– Ты думаешь, что Линден – преступник? – У Грифа было такое ощущение, будто его ударили кулаком в живот. Эскизы Линдена ему понравились, и он уже считал его своим другом. – Я этому не верю. Ты ведь не эксперт.

– У меня больше опыта, чем ты думаешь, – возразил Кэмерон. – Но ты прав. Я не хочу делать окончательные выводы, которые основаны на одном эскизе. Вот почему мне хотелось бы увидеть другие вещи.

Гриф не ответил, и Кэмерон добавил:

– Мне в общем-то без разницы, надуют ли кого-то, всучив ему фальшивку. Когда имеешь дело с аукционами, надо быть настороже. Что мне не все равно, так это то, чтобы вокруг твоей первой книги не разгорелся скандал, Гриф.

У Грифа так перехватило горло, что он не сразу ответил.

– Я благодарен тебе за это, Кэм. Но для меня это шок. Мне очень нравится стиль Линдена, и его иллюстрации идеально подходят для моей книги. – Он невесело рассмеялся. – Звучит смешно, но я чувствую себя обманутым.

– Именно поэтому я и хочу быть абсолютно уверен. Если ты сможешь получить остальные наброски Линдена у Уоткинса, у меня будет больше оснований считать, прав я или нет. И тогда мы можем решать, что делать, как поступать дальше.

– Я сейчас же отправляюсь в офис Уоткинса.

– Я советую тебе не говорить, для какой цели тебе нужны эскизы Линдена. Давай держать это в тайне, пока мы не будем уверены, с чем имеем дело.

Что-то в голосе друга заставило Грифа насторожиться.

– Ты что-то недоговариваешь.

– Всего-навсего интуиция. Скажем так – если бы это был я, я бы воздержался от общения с Литом и его закадычными друзьями.

– Лит недостаточно умен, чтобы быть преступником, – пробурчал Гриф. Что касается его сестры… – Исключено.

– Согласен, – ответил Кэмерон, – но некоторые из его прихлебателей отпетые мошенники.

Гриф встал.

– В таком случае необходимо добраться до сути и найти причину, пока не пострадал весь проект. Уоткинс предупредил, что сроки поджимают. – Его взгляд упал на лежавший на столе набросок. Он вздохнул, не понимая, как он должен сейчас себя чувствовать. – Если ты окажешься прав, что мы будем делать?

– У меня есть кое-какие идеи. Но начнем сначала. Мне очень хочется, чтобы эскизы попали мне в руки как можно скорее, потому что я должен вернуть подделку до того, как уеду из Лондона. Почему бы нам не встретиться в каком-либо месте поближе к издательству, чтобы ты сразу мог передать мне портфолио?

Гриф неохотно кивнул:

– Гросвенор-сквер как раз в пяти минутах ходьбы от офиса Уоткинса.

Глава 14

Элиза нервно теребила край перчатки.

– Принести вам стакан лимонада, миледи? – спросила горничная ее подруги детства, сопровождавшая ее в это модное кафе.

– Спасибо, не надо. – Она была слишком напряжена, чтобы что-то есть или пить. – Мой брат должен вот-вот прийти. – Если только он не загулял и не забыл о назначенной встрече. – Я подожду.

Но ждать ей не пришлось, потому что Гарри пришел точно в назначенное время, что было для него совсем не характерно.

– А, Элиза, – воскликнул он с деланным радушием. – Ты сегодня выглядишь замечательно. Это у тебя новая шляпка?

Гарри не только пришел вовремя, но и расточал комплименты по поводу ее внешности. У нее внутри все сжалось. А потом ей и вовсе стало худо, когда она увидела, что брат пришел не один.

Гарри и лорд Брайтон сели за ее стол.

– Купи себе шербет, Саймондс. Я найду тебя, когда закончу. – Элиза дала горничной несколько монет и подождала, пока та отойдет. Только после этого она обратилась к брату: – Ну и какие важные новости ты хочешь мне сообщить? – Именно так было написано в письме Гарри.

На губах Гарри появилось что-то вроде улыбки.

– Ну погоди, давай сначала закажем тебе здешнее фирменное мороженое. Я знаю, что леди без ума от сладкого.

– Я не хочу ничего сладкого, Гарри. – Она метнула взгляд на Брайтона, который в отличие от Гарри выглядел совершенно спокойным и даже сдул с полей своей шляпы невидимую пылинку. – Я хочу, чтобы ты объяснил, почему мне надо было срочно приехать в Лондон.

– Разве брат не может соскучиться по своей прелестной сестричке?

Она смотрела на него, не мигая, и он опустил глаза.

– Дело в том, Элиза, что у меня появились отличные новости.

Предчувствие беды становилось все явственнее.

– И какие же?

– Нельзя прийти в это знаменитое кафе и не заказать их фирменное блюдо, – сказал Гарри. – Пойду и выберу для тебя какое-нибудь мороженое и ореховый шербет. Я знаю, как ты любишь орехи.

Он встал и пошел – или, скорее, побежал – к застекленной витрине в конце зала.

– Полагаю, что вам известно, что за новости у Гарри, сэр? – спросила Элиза у Брайтона.

– Известно, леди Брентфорд. Но давайте получим удовольствие от нашей встречи.

– У меня уже давно слово «удовольствие» не ассоциируется с именем Гарри, – ответила Элиза.

В отличие от ее брата Брайтон выдержал взгляд Элизы.

– Возможно, это скоро изменится.

Что-то в его голосе заставило Элизу встрепенуться.

– Каким образом?

Гарри вернулся с мороженым, блюдом лимонных пирожных и высоким бокалом орехового шербета.

– Поскольку сегодня такая замечательная погода, почему бы нам не прогуляться вокруг площади, пока вы будете поглощать ваше угощение, – сказал Брайтон, взяв две чайные ложки, и добавил, обращая ее внимание на людей, прогуливающихся за большой витриной кафе: – Видите, многие так делают.

Элиза молча встала. Ей было ненавистно его наглое поведение, но она приняла его предложение, чтобы не устраивать сцены. Она перешла улицу и направилась в сквер в центре площади. Обернувшись, она, к своему ужасу, увидела, что за ней пошел только Брайтон.

– Разрешите? – Он предложил ей руку, и Элизе ничего не оставалось, как взять его под руку. – Вам надо попробовать это мороженое, пока оно не растает, леди Брентфорд.

– Я уверена, что оно вкусное, но в данный момент я не расположена к любезностям. Гарри настаивал, чтобы я срочно приехала в Лондон, несмотря на немалые неудобства и – вынуждена добавить – большие расходы. А теперь он прячется за блюдом с пирожными и посылает вас на прогулку со мной. – Бокал был холодным, и, глядя на мороженое, она не могла не вспомнить теплый заварной крем.

Сглотнув, она постаралась собраться.

– Полагаю, вы мне объясните, что все это значит.

– У вас острый язычок, леди Брентфорд. – Она уловила насмешку в его голосе. – Вам следовало бы быть более осторожной в своих высказываниях. Это сделало бы вас более привлекательной.

– Вы хотите, чтобы я посыпала свои чувства сахаром, чтобы ими можно было ублажить джентльмена? – Элиза пыталась совладать со все растущим раздражением. – Извините, но поскольку я отнюдь не забочусь о том, чтобы завоевать одобрение противоположного пола, я вольна говорить то, что думаю.

Он рассмеялся:

– То есть вы больше не хотите выходить замуж?

– Нет, – отрезала она. – Определенно не собираюсь.

Все еще улыбаясь, Брайтон свернул на одну из дорожек таким же прогулочным шагом. Вместо того чтобы обидеться на ее преднамеренную грубость, он притянул ее немного ближе к себе.

Она напряглась, опасаясь, что кто-нибудь, наблюдающий за ними со стороны, мог подумать, что между ними существуют интимные отношения.

– Как жаль, что вы отказываетесь от повторного замужества, хотя знаете, что я рассчитывал на ваше согласие стать моей невестой.

Элиза споткнулась и уронила бы бокал с шербетом, если бы Брайтон не поддержал ее.

– Осторожно. – Он наклонился и слизнул капельку мороженого с ее запястья.

Она почувствовала отвращение и попыталась вырваться, но он держал ее на удивление крепко.

– Предлагаю вам не устраивать сцен, – предупредил он. – Это может плохо отразиться на нас обоих.

– Это какая-то шутка, лорд Брайтон. Залог в копилку пари в вашем клубе, которую я должна пополнить?

– Уверяю вас, я совершенно серьезен.

– Но почему? – Элиза почувствовала, как у нее перехватило горло. – Нет, не надо на это отвечать. Причина не имеет значения, потому что, какой бы она ни была, мой ответ «нет».

Глаза Брайтона оставались бесстрастными.

– Некоторые мужчины могли бы на это обидеться.

– Но это же абсурдно, – запротестовала Элиза. – Мы едва знаем друг друга, и… я не нахожу, что у нас с вами есть что-то общее. Для нашего брака нет никакой причины. Поэтому, пожалуйста, какой бы ни была ваша игра, давайте ее закончим. У меня нет намерения соглашаться с вашим предложением. – Она втянула побольше воздуха. – И это окончательно.

– Вы все сказали? – спросил он тихо.

Она лишь кивнула.

– Отлично.

Брайтон затащил ее в тень большой липы. Тень от узорчатых листьев подчеркивала резкие черты его лица и морщинки вокруг полных губ.

– Отлично, – повторил он. – Теперь моя очередь быть откровенным, леди Брентфорд. Как вам известно, у вашего брата в Лондоне появился ряд дорогостоящих привычек, которые обернулись большими финансовыми неприятностями. Он задолжал большие суммы, главным образом мне. – Брайтон замолчал, будто хотел, чтобы его слова лучше дошли до Элизы. – Я готов простить ему его карточные долги и кредиты, которые он у меня брал. Но только при условии, что вы согласитесь стать моей женой.

У Элизы вдруг подогнулись колени. Ее охватил безумный страх. Чтобы не было заметно, как у нее дрожит рука, она так крепко сжала бокал, что испугалась, что он может треснуть.

– Я… я не понимаю. Это бессмыслица. Почему вы выбрали меня? Я не красавица и не богатая наследница.

– Нет. Но вы чрезвычайно талантливая художница.

* * *

Заметив стоявшего у восточных ворот площади Кэмерона, Гриф перешел мостовую, едва увернувшись от ехавших друг другу навстречу двух карет.

– Что-то случилось? – спросил его Кэмерон.

– Возможно, мне следует стать твоим партнером в преступной деятельности, – пробормотал Гриф, следуя за другом в глубину сада. – У меня, оказывается, есть способности к двойному обману.

– У тебя есть особые способности соблазнять, – согласился Кэмерон. – А что касается более темных делишек… – Он пожал плечами. – Сколько эскизов тебе удалось достать?

– Полдюжины, и это было все, чем располагал Уоткинс. – Гриф передал папку с эскизами. – Только смотри не потеряй.

– Я буду очень осторожен. – Глядя прямо перед собой, Кэмерон обошел центральный фонтан и свернул на затененную боковую дорожку. – Я бы рад был признать, что мои подозрения не оправдались.

Пара мопсов зарычали и бросились на сапоги Грифа, когда из-под них вылетели камешки гравия.

– Извините, – сказал он разгневанному хозяину собак, который тоже проявил неудовольствие.

– Вы, молодые люди, всегда так торопитесь? – Он постучал тростью по кустам, посаженным вдоль дорожки. – Неплохо бы иногда останавливаться и хотя бы нюхать розы.

Только в том случае, если бы это были рождественские розы, которые означают «уйми мое беспокойство».

Гриф глубоко вдохнул, но, прежде чем заговорить, подождал, пока их не смогут услышать.

– Когда у тебя появится возможность сравнить рисунки и принять решение, Кэм?

– Трудно сказать. Моего информатора бывает нелегко найти. Но я постараюсь встретиться с ним как можно скорее. – Они остановились на развилке дорожек. – А ты пока… – Кэмерон запнулся, глядя на изгородь из подстриженных кустов в дальнем конце сада. – На твоем месте я бы избегал встреч с Литом и его дружками. С такими, как Брайтон, ты только можешь влипнуть в какую-нибудь неприятную историю.

Гриф проследил за взглядом Кэмерона и увидел на дорожке в тени деревьев парочку, которая, кажется, была погружена в интимную беседу. Когда мужчина поднял руку, чтобы отвести от лица женщины прядь волос, Гриф присвистнул.

– Вижу, что ты узнал спутницу баронета.

– Возможно, – ответил Гриф, но не стал распространяться.

– Ну, мне пора идти, – сказал Кэмерон. – Здесь наши пути расходятся.

Гриф рассеянно кивнул, все еще глядя на парочку. Он не слышал ни голоса Кэмерона, ни шума колес кареты, ни лая собачек. Все, что он слышал, был странный шум в ушах.

Он сжал кулаки, борясь с желанием схватить за руку Брайтона, чтобы он не дотрагивался до лица Элизы.

Не сразу, но все же ему удалось подавить свой гнев, и он свернул на другую дорожку. Он намеревался вернуться домой и продолжить работу над книгой, но сейчас ему показалось, что необходимо зайти в клуб и выпить знаменитого французского коньяка. Все остальное может обождать.

Почему, черт возьми, леди Брентфорд не сказала, что собирается поехать в Лондон?

Как только эта мысль пришла ему в голову, он сразу же отмел ее. У него нет права быть собственником. Безумные минуты интимности стали просто случайными провалами здравого ума. Продолжать знакомство – значит нарываться на неприятности.

– Неприятности, – пробормотал он себе под нос.

Две пожилые матроны в испуге шарахнулись от него в сторону.

– Неприятности, – повторил он, надеясь, что если он скажет это вслух, будет лучше, чем если он будет ругать себя молча.

Заставив себя не смотреть в сторону деревьев, он вышел из сада.

– Талантливая художница? – Элиза пришла в полное недоумение от слов Брайтона. – Даже вообразить себе не могу, что это имеет для вас серьезное значение. У меня такое впечатление, что вы предпочитаете более светские занятия, чем созерцание рисунков или акварелей, сэр.

– Верно, леди Брентфорд. Мне нравятся занятия, которые приносят мне деньги. – Он посмотрел на нее в ожидании. – И вы поможете мне получить приличный доход.

– Вы пьяны? – возмутилась она. – Или просто безумны?

– Ни то и ни другое, – резко возразил Брайтон. – Довольно ваших колкостей, леди Брентфорд. Давайте перейдем к делу.

Она молча ждала.

– Слушайте, что я скажу, и слушайте внимательно. Ваш брат задолжал мне целое состояние, и он предложил вас в качестве средства расплатиться со мной. Вы правы, я не нахожу привлекательными ни вашу достаточно заурядную внешность, ни ваш строптивый характер. Но… – Он презрительно поморщился. – Для приятных развлечений мне не нужна жена.

Элиза стоически молчала, пытаясь притвориться, что она его не боится.

Брайтон был, по-видимому, немного разочарован отсутствием с ее стороны реакции.

– Делайте, как я говорю, и я оставлю вас ржаветь в деревне после того, как вы родите мне парочку наследников.

От этой мысли она похолодела.

– И что вы хотите, чтобы я сделала? – тихо спросила она.

– Для леди таких выдающихся способностей – самую малость. – Он явно наслаждался своей издевкой. От злобы у него потемнели глаза. – Все, что от вас требуется, – это скопировать кое-какие старые картины с изображением цветов и жуков.

– Я не стану этого делать. – Ей хватило минуты, чтобы понять, что задумал Брайтон. – Я не буду соучастницей ваших преступных планов.

– О! А я думаю, что будете.

– Подделка – это преступление. Я не намерена попасть в тюрьму.

– В таком случае я подумал бы дважды, стоит ли делать из меня врага, леди Брентфорд. Дело в том, что ваша первая попытка уже на рынке.

– Это невозможно, – прошептала Элиза. А потом вспомнила один давнишний эскиз, когда она только начала практиковаться в живописи.

– Правильно, – злорадствовал Брайтон. – Это была прелестная копия натюрморта с цветами Мэри Сибиллы Мэриан, выполненная настолько мастерски, что даже эксперты ничего не заметили.

– Но это была ученическая работа, – запротестовала она. – Копирование – это многовековая практика. Она предназначена для того, чтобы научить художника технике рисунка и владению кистью.

Он рассмеялся:

– Возможно, судьям понравится лекция по истории искусства. Хотя я в этом сомневаюсь.

Боже милостивый. На секунду Элиза онемела от шока. Она всегда отшивала баронета и его попытки очаровать ее, считая его просто низкопробным прожигателем жизни. Но она, очевидно, недооценила его хитроумие.

– Как я уже сказал, подумайте об этом, леди Брентфорд. Откажете мне, и ваш брат попадет туда, где в качестве предварительного заключения держат должников, а вы в лучшем случае окажетесь в унизительной нищете. А ваше родовое имя будет опозорено. Но гораздо более вероятно, что вы попадете в тюрьму Ньюгейт.

– Принять ваше предложение и стать рабыней в браке, где меня заставляют участвовать в преступных действиях?

– Сами выбирайте себе из двух зол меньшее, – усмехнулся он.

Он заманил ее в ловушку, и что бы она ни выбрала, жернова судьбы раздавят ее.

«Нет, я не позволю, чтобы меня раздавили», – поклялась себе Элиза, хотя затея Брайтона не сулила ничего хорошего.

Она с трудом справилась с волной охватившей ее паники и заставила себя сосредоточиться.

– С-сколько вам должен Гарри?

Вопрос скорее всего застал его врасплох. Он сдвинул брови и прорычал:

– Почему вы спрашиваете?

Настороженное выражение его лица приободрило ее.

– Так сколько? – повторила она с нажимом.

Брайтон заколебался, а потом назвал сумму, от которой она чуть было не упала в обморок.

Спокойно. Элиза заставила себя думать.

– Это слишком большие деньги, чтобы их можно было возместить, просто продавая подделки. Я не могу себе представить, что вы решитесь предложить мои копии законному аукционисту. Поэтому мне любопытно – где вы найдете покупателя?

– Эта информация вас не касается.

– Наоборот, сэр. Вы просите меня вступить в долговременный бизнес, так что я имею право знать, будет ли он доходным. – Последние годы вынужденного общения с Гарри научили ее хотя бы не падать духом. – Я совсем не такая глупая, как мой брат. Если я соглашусь работать на вас, мне нужны гарантии, что я получу что-то взамен.

Он прищурился, видимо, оценивая положение.

– Вы можете оказаться гораздо полезнее, чем я рассчитывал. Хорошо, беды не будет, если я удовлетворю ваше любопытство. – К нему вернулась его самоуверенность. – В настоящее время эскиз предложен к продаже на аукционе здесь, в Лондоне.

Элиза вспомнила, как подслушала разговор Гарри с друзьями, обсуждавшими ряд ограблений в районе Мейфэр.

– Это заведение принадлежит человеку, продающему краденые вещи, которые ему приносят воры, я так понимаю, – сказала Элиза.

– Да, это частное заведение, – с ухмылкой согласился Брайтон, – открытое только для избранной клиентуры.

– Понимаю. – Некая идея – признаться, довольно дикая – начинала принимать определенные формы в ее голове. Но для сегодняшней ситуации обычная мудрость не годится.

Опустив голову, она помешивала ложечкой подтаявшее мороженое.

– Прошу вас, сэр, мне многое надо обдумать. Мне нужно какое-то время, чтобы принять окончательное решение.

– Хорошо. Но помните, что у вас есть только один выбор, который может спасти вас и вашего брата от разорения.

– Гарри знает о вашем предложении?

– Разумеется. Он дал свое согласие с большой радостью.

Ничего другого Элиза и не ожидала, и все же ей стало больно. Но она постаралась не выдать свои чувства.

– Если нам больше нечего обсуждать, я хотела бы вернуться в кафе.

Она взяла его под руку, а он предупредил:

– Улыбайтесь, леди Брентфорд. Вы же хотите, чтобы люди думали, что мы счастливая пара, не так ли?

На глаза Грифу попалась куртина с бледно-лиловыми петуниями. Проклятие. Природа посылает какие-то удивительные сигналы, касающиеся леди Брентфорд, мрачно подумал он. Цветы говорили: «Твое присутствие меня успокаивает», – а мозг передает противоположный сигнал его телу. Он хотел избавиться от этого ощущения покалывания на своей коже и ослабил узел галстука. Дорожная пыль после поездки будто въелась в кожу. Как только он вернется домой, сразу примет ванну и сменит белье, и ему полегчает.

Увидев, что Элиза и ее спутник вышли из тени, Гриф пошел по параллельной дорожке и умерил свой шаг.

«Я не шпионю, – уверял он себя. – Я просто наблюдаю».

И ему совершенно не нравится то, что он видит.

Ее лицо было похоже на мраморную маску – бледное, безжизненное, за исключением двух горячих пятен румянца на скулах. И глаза выглядели тусклыми. Без какого-либо выражения.

К этому времени он уже хорошо знал ее, чтобы почувствовать, что она явно не в своей тарелке.

В отличие от нее Брайтон выглядел довольным тем, что только что произошло между ним и Элизой.

Пара вернулась в кафе. Гриф остановился в воротах и, делая вид, что смотрит в свой блокнот, стал украдкой наблюдать за ними сквозь решетку ограды. Через несколько минут из кафе вышли Гарри и Брайтон. Они выглядели словно два школьника, досыта наевшихся сладостями.

Вспомнив вечер встречи с Элизой и ее полушутливое желание, чтобы он вбил в голову Гарри – пусть даже пинками – хотя бы немного здравого ума, Гриф чуть было не поддался желанию пойти за друзьями и задать им хорошую трепку прямо сейчас. Но потом его отвлек звон колокольчика на дверях кафе, и он увидел Элизу в сопровождении молодой горничной.

Пусть идет. У него и так достаточно неприятностей.

– Да, но джентльмен не поворачивается спиной к леди, которая скорее всего находится в расстроенных чувствах, – пробормотал он и вдруг улыбнулся. Похоже, что спасение именно этой леди вошло у него в привычку.

Выйдя из ворот, он догнал ее.

– Леди Брентфорд! Какой приятный сюрприз встретить вас! Я не знал, что вы планировали поездку в Лондон.

Она лишь искоса взглянула на него, а потом снова стала смотреть прямо перед собой. Она шла слишком быстро – как не подобает леди, – и развевающиеся ленты ее шляпы мешали ему разглядеть хотя бы ее профиль.

– Чему вы удивляетесь? – холодно отозвалась она. – У меня нет привычки делиться своими планами с малознакомыми людьми, сэр.

Гриф многозначительно взглянул на горничную, и та немедленно отстала на два шага.

– Мне хотелось бы надеяться, что мы с вами все-таки больше чем малознакомые люди, леди Брентфорд, – сказал он, надеясь смягчить ее.

Ни малейшей улыбки. Наоборот, она стиснула зубы и ускорила шаг.

– А кем мы являемся, если уж быть точными, лорд Хадден?

Визит в кафе, видимо, оставил у нее во рту кислый привкус.

Не дав ему шанс ответить, она быстро продолжила:

– Насколько я понимаю, мужчины склонны видеть в женщине одну из своих бесчисленных кукол, с которой можно играть, пока она либо не сломается, либо не надоест. – Она немного прихрамывала и споткнулась о камень мостовой. Он протянул руку, чтобы помочь, но она резко отшатнулась в сторону.

То, что она оступилась, очевидно, рассердило ее еще больше.

– Игрушку можно просто выбросить и завести вместо нее новую.

Теперь уже не вызывало сомнения, что Лит чем-то здорово ее разозлил.

– Я видел, как ваш брат выходил из кафе, – признался он. – Наверно, он сделал что-то, что вас расстроило.

Она шла, не останавливаясь.

То, что баронет, возможно, попытался успокоить ее, не улучшило настроение Грифа.

– Возможно, это не мое дело, но я посоветовал бы вам не искать утешения у сэра Брайтона. Его репутация такова, что не может вызывать у леди доверия. – Говоря это, Гриф понимал всю иронию своих слов.

Она не стала возражать, а сказала:

– Вы правы, сэр. Это не ваше дело.

Но Гриф не отставал.

– Леди Брентфорд, вы явно расстроены. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Простите меня за грубость, лорд Хадден, я ценю вашу заботу, но это сугубо семейное дело.

На это ему нечего было ответить. Он лишь вежливо кивнул.

– Это я должен просить прощения. Я не хотел еще больше вас огорчать.

– Вам не в чем себя винить.

Она небрежно повела плечом, но когда ее лицо попало в полосу света, он увидел слезы, повисшие у нее на ресницах.

Он сделал вид, что ничего не заметил, но мысленно отдубасил ее брата за то, что тот расстроил ее.

А как насчет Брайтона?

Он наверняка тоже виноват. Что бы он ни говорил леди Брентфорд в саду, это ее не утешило. Он вспомнил, как она судорожно сжимала бокал с растаявшим шербетом, и ему в голову пришло замечание Кэмерона о том, что баронет подонок.

Кодекс джентльмена требовал, чтобы он с уважением отнесся к просьбе леди Брентфорд. Но разве баронет соблюдает этот кодекс? Бросив взгляд на напряженную походку Элизы, Гриф принял решение.

Надо разобраться с Брайтоном.

– Я поворачиваю здесь, Хадден. – Она остановилась, чтобы ее могла догнать горничная. – Так что мы должны попрощаться.

– Вы надолго в Лондоне? – вежливо осведомился Гриф. – Может, вы и ваши друзья хотят сходить в театр?

– Мои дела закончены, и я завтра возвращаюсь домой.

– Что ж. Тогда в следующий раз.

– Да, пожалуй. До свидания, сэр.

Гриф подождал, пока обе фигуры скрылись в тени.

– До свидания, – повторил он. – Но надеюсь, что до скорого.