Текст книги "Город Жемчуга"

Глава 15

Франкленд вступила в контакт с одной из инопланетных цивилизаций – вес'хар. Номы не имеем возможности говорить с ними. Франкленд нам напрямую на это указала. Вы не можете представить, какое разочарование это для биолога. Она все равно что собака на сене.

Луиза Гальвин, ксенозоолог, Запись в рабочем журнале

Школа Константин занимала целое крыло подземного комплекса. Шан долго искала на двери звонок, но не нашла ничего похожего. Тогда она вошла без стука. Внутри оказалось ярко освещенное помещение, полное столов и экранов, словно из какой-то исторической книги. Маленькие дети внимательно наблюдали за женщиной, рисующей облака в 3D[33]33
  в трех измерениях, трехмерный.


[Закрыть]. Когда Шан вошла, двое из детей обернулись на несколько секунд, а потом вновь стали смотреть за очаровательным зрелищем, разворачивающимся перед ними.

– Не обращайте на меня внимания, – извинилась Шан и медленно пошла вдоль комнаты, рассматривая рисунки и картины, развешенные на стенах. Тут была и «Тайная вечеря», и «Благовещение», и «Расступившиеся воды Красного моря», любовно выписанные неумелыми художниками или, наоборот, намалеванные уверенными, но эксцентричными мазками. Также тут были и очень странные картины. Шан решила, что, вероятно, это изображения местных растений. Много было изображений двуногого инопланетянина – без сомнения, Араса. – Миленько, – пробормотала она, а потом повернулась осмотреть класс. И тут же с удивлением обнаружила, насколько мало она знала об облаках.

Зазвонил обеденный колокол – плавные, печальные ноты. И тут же она оказалась в ловушке – мимо нее к двери хлынул поток детей.

– Милые малыши, не так ли? – пробормотала Шан, вспоминая детей примерно того же возраста, но с бутылками и ножами. Правда, они остались в прошлом, в другом мире.

– Они рано осознают всю ответственность, которая лежит на них, – ответила учительница. – Мы все несем ответственность друг за друга. – Она подвязала волосы шарфом и закатала рукава. – Вы что-то хотели?

– Джош сказал, что здесь я могу изучить историю Константина, – ответила Шан. – Могу я получить соответствующие файлы?

Она протянула учительнице свою шебу. Технология, на основе которой она была сделана, оказалась достаточно древней, то есть подходила как раз. Местные компьютеры вполне с ней стыковались. Видимо, никто в Константине и не думал развивать информационную технику, поскольку все жили рядом и не существовало никаких препятствий для того, чтобы зайти друг к другу и обменяться новостями. Учительница подключила шебу к порту данных на консоли и стала перекачивать тексты и картинки – данные, с которыми Шан могла поработать на досуге. Потом она вернула наладонник и, вежливо намекнув, что Шан пора, предложила проводить ее до границы жилого комплекса.

Выдался прекрасный ясный день. Высоко в небе скользили полупрозрачные облачка. Уходя с базы, Шан заранее прихватила сухой паек, чтобы перекусить под открытым небом, одновременно изучая данные, загруженные в шебу.

История Константина, которую ей выдали, была написана для детей. Но это Шан нисколько не смутило. Она знала, что где-то находятся записи об объеме всех урожаев, стенограммы бесед Совета, но она нуждалась совсем не в этом. Ей нужна была история, адаптированная для детей.

Тут были картинки, изображающие людей, копающих землю и занимающихся выращиванием растений, таскающих корзины с камнями и землей, во время строительства подземного комплекса. Также имелось изображение Бена Гаррода. Стройный и улыбающийся молодой человек стоял перед корзинами с первым урожаем сои, свеклы и картофеля. Этот снимок сделали через несколько лет после приземления колонистов. Трудные годы. Люди боролись, пытаясь сохранить жизнь дрожжевым культурам, сохранить функционирующий посадочный модуль. Но только вмешательство расы, которая уже обитала в этих землях, помогло им выжить. Это и стало переломным моментом в истории – чудом, доказывающим справедливость их мировоззрения.

Шан не очень-то верила в чудеса, за исключением чуда движения крови по кровеносным сосудам. Да и в этом никакого особого чуда не было. Люди – всего лишь часть живой природы. Они словно находились в резерве у нее, оберегаемые для создания в будущем новых нечеловеческих видов – для нового шага эволюции, который пойдет только на пользу.

Шан в свое время изучила все земные колонии. Все они процветали, лишь находясь в полном забвении. Колонисты всегда считали, что их новый мир много лучше старого, который они покинули, и не задумывались о том, есть ли у них право делать то, что они делали.

Суперинтендант внимательно изучала первые годы существования Константина, когда ее взгляд зацепился за одно слово.

Это было имя – Арас.

Несколько секунд она удивлялась, решив, что ей подобрали файлы не в хронологическом порядке. Она проверила, не ошиблась ли учительница, больше по привычке, чем испытывая любопытство. Нет, на самом деле файлы лежали правильно. Те события, о которых она читала, произошли более ста пятидесяти лет назад. И тем не менее там упоминался Арас.

Первой ее мыслью было, что Арас – название одного из родов вес'хар. Потом она задумалась. А в самом деле, сколько Арасу лет? Ничто не говорило о том, что продолжительность человеческой жизни – норма. Да и у племен людей, живущих на Земле, продолжительность жизни была разной. Так почему бы инопланетянам не жить несколько столетий? Эта мысль захватила ее. Вес'хары могли оказаться очень интересными существами с точки зрения земной медицины. Однако Шан пока решила никому ничего не говорить. По крайней мере до тех пор, пока не удостоверится в том, что правильно все поняла.

На огромной скорости она просмотрела подборку фотографий. Главным образом это были снимки людей. Изредка попадались фото полей. Кроме того, тут были всевозможные фотографии здания церкви Святого Франциска. Шан даже увеличила разрешение, любуясь помостами, которые позволили людям сложить полукруглый потолок. А потом она случайно наткнулось на снимок, где было изображено некое существо.

Видно было плохо, так как существо стояло на земле позади одного из мостов, но выглядело оно двуногим. Длинная, вытянутая морда. Ничего общего с массивным, широким в плечах Арасом. Может, это представитель исенджи? Но вроде бы никому из этого рода не позволено бывать на планете. Да если кто-то из них и появился, почему люди пустили его смотреть, как строится церковь?

«Ничего не бывает просто так», – решила Шан. Она встала, отряхнула штаны и направилась в сторону временной базы.

По пути в свой модуль ей пришлось открыть люк, ведущий к жилищам морской пехоты. Кто-то разговаривал. Шан не вслушивалась, но неожиданно прозвучавшие несколько слов заставили ее застыть на месте.

– Ты у нее любимчик, – дразня, проговорил Баренкоин.

– Отъе… – ответил голос, без сомнения, принадлежащий Беннетту. – Если я услышу это еще раз…

«Стыдно», – подумала Шан и тем не менее улыбнулась.

Эдди зашел в крошечную нишу в своем модуле, в которой располагались одновременно и туалет, и душевая. Он хотел освежиться. Готовясь к экстремальным условия, проектировщики сделали так, чтобы у каждого астронавта было в день два литра воды для принятия душа. Во время шестинедельной тренировочной программы сержант королевской морской пехоты Дункан демонстрировал, как можно вычистить все тело, в том числе и помыть волосы, с помощью губки и минимального количества воды. Можно вымыться с помощью одной пинты[34]34
  мера емкости; в Англии = 0,57 л; в США = 0,47 л для жидкостей и 0,55 л для сыпучих тел.


[Закрыть] воды, заверял их сержант, но так как они гражданские неумехи, у них будет четыре пинты. Он был из тех людей, кто никак не мог перейти на метрическую систему. Эдди был рад, что его тренировки с морскими пехотинцами свелись к минимуму, хотя на этом настаивал его редактор. Но все, что касается личной гигиены, он отлично усвоил.

Итак, система выдавала необходимые два литра воды, даже несмотря на то что вокруг море пресной воды. Эдди решил найти кого-нибудь из инженеров морской пехоты, скорее всего лучше выбрать Сьюзен Вебстер, и попросить ее отрегулировать его душ.

К тому времени как он собрался это делать, все отправились обедать.

Райат подошел к нему, когда Эдди размышлял, стоит ли ему есть воссозданное яйцо.

– Вы утром покидали лагерь? – спокойно поинтересовался Райат.

– Да, док. Впервые выбрался наружу.

– Вы – единственный человек, которому Франкленд разрешила бывать снаружи без конвоя.

– Это потому, что я сам не полезу слишком далеко. Я всего лишь делаю снимки и зарисовки.

– Если бы вы вернулись с несколькими листиками, прилипшими к ботинкам, вы бы мне сообщили об этом, не правда ли? – продолжал Райат, но теперь он говорил совсем тихо. – Я был бы вам очень благодарен.

Эдди встретился с ним взглядом.

– Даже не просите. Меня это не интересует.

Потом Эдди задумался: интересно, сколько времени пройдет, прежде чем с аналогичной просьбой к нему подкатит следующий ученый и попросит что-нибудь протащить на базу. Шан подозревала, что все они рано или поздно станут просить его об этом, но он не хотел нарушать правила. В любом случае это было нехорошо. Всем им отлично объяснили правила игры. К тому же он часто думал о стертых с лица планеты зданиях, дорогах и исенджи, воспоминания о которых остались лишь в призрачных линиях на фотографии геологического сканирования.

Хотел бы он знать, как выглядели эти исенджи, кем они были. Но сейчас у него оказалось достаточно дел, и он мог отложить свои изыскания в этом вопросе на потом.

Прихватив комплект инструментов, Эдди прошел по периметру на восточный край колонии, туда, где он, находясь на обработанной людьми земле, мог хорошенько рассмотреть оранжевые деревья с лавандовым подлеском. Эта прогулка напоминала дорогу на эшафот. Но Эдди это не заботило. Он запрограммировал камеру так, чтобы она следовала за ним, зависая у него над плечом, словно назойливая пчела.

– Средний план, можно выдвигаться, но снимай то, что позади меня, – объявил он компьютеру, управляющему камерой.

Потом он сделал снимок наручной камерой и отодвинулся на несколько метров вправо. Оттуда открывался лучший вид.

– Местная растительность очень напоминает запущенный загородный сад, часть земли, засаженной однодневными культурами, – начал он надиктовывать репортаж. – Но на самом деле это не так. Это – многолетние растения. – Он сделал паузу, переводя дыхание. – Мы находимся на второй планете звезды Каванага, CS2, настолько напоминающей Землю, что тут можно стоять прямо и дышать без скафандра. Да, у меня небольшая одышка, потому что воздух тут не настолько богат кислородом, как на Земле, а гравитация чуть больше той, к которой мы привыкли. Но это ближайшая планета, где условия жизни сходны с Землей. Других подобных планет мы пока не обнаружили. Ныне здесь, несмотря на все странности этой планеты, находится колония, образованная интернациональной группой набожных христиан. Однако у этой планеты есть своя история, история войн, во время которых уничтожались целые города…

Сегодня Эдди был не в ударе и сам знал это. Однако потом запись можно отредактировать. К тому же он давно уже ничего не снимал вживую. Здесь не существовало ничего такого, из-за чего следовало бы торопиться. Никаких конкурентов, которые могли бы тебя опередить. Роскошно, да и только. Эдди готов был хохотать от радости. Перед ним лежал целый новый мир. Что бы ни случилось на Земле, к тому времени, как они вернутся домой, он все равно будет первым журналистом, принесшим репортаж с поверхности второй планеты звезды Каванага.

Эдди развернул камеру и вновь вставил наушники, а потом медленно развернулся, пытаясь отыскать лучший угол для съемки. Оранжевые деревья, по форме напоминающие огромные ананасы, выглядели ошеломляюще. Тут ничего не скажешь, они и впрямь являлись порождением иной планеты. Большие вибрирующие полупрозрачные листы, словно исполняя величественный танец, скользили между ними. Что они собой представляют? Эдди записал свой голос как голос человека за кадром. В этот раз он попытался описать свои ощущения, но потом подумал, что надо составить более наукообразный текст.

К тому времени как он вернулся в свой модуль, он уже не знал, от чего он умрет: от головной боли или от обжорства, потому что он собирался в этот вечер есть, пока не лопнет.

– Устал, – сказал он сам себе. – Поесть и спать.

Но вместо этого он игнорировал все свои желания и уселся за монтажный столик.

Хотя столик – это громко сказано. Экран – жидкокристаллический полимер двадцать на пятнадцать сантиметров, который можно было бы легко прикрепить к стене, установить на столе или положить на колени. В данный момент Эдди разложил на откидном столике свой рабочий набор, а экран расположил на стене, так чтобы тот был наклонен примерно на сорок пять градусов. Потом он включил демонстрацию и начал просматривать отснятый за утро материал. Некоторые сцены на экране выглядели более реальными, чем на самом деле.

Сначала Эдди мысленно сложил разные фрагменты. И только потом начал резать, делать стоп-кадры, сокращать, монтировать, переклеивать, а потом начал прикидывать, как скачать видеохронику с примитивной сети базы Константин. Он бы сам наложил вторую звуковую дорожку. Тогда ему было бы чем гордиться. У него получился бы не просто репортаж, а исторический фильм.

Кроме того, была еще одна вещь, которая сильно волновала его. Коренные обитатели должны были дать этой планете какое-то имя. Вторая планета звезды Каванага, CS2, безумное название, не подходящее ни для этого мира, ни для звездной карты. Еще он хотел бы поподробнее узнать о городе исенджи. Возможно, Арас или кто-то другой из инопланетян сделает одолжение.

После монтажа фрагмент, который он отснял, длился три минуты. Без сомнения, необходимо вставить сюда что-то об исчезнувшем городе исенджи. Может, удастся договориться с Чампсиауксом? Невзирая на авторское право, Эдди вставил геоснимок Кто станет заботиться об авторском праве, когда они вернутся на Землю?

Получилось слишком вульгарно. К тому же это добавило еще пять секунд к трехминутному фрагменту. Слишком «тяжело» по стандартам Би-би-си. И что же? Никто еще не снимал подобной истории. И все же Эдди вырезал этот кусочек и убрал его в папку неиспользованных файлов.

Глава 16

Кому: Суперинтенданту ФРАНКЛЕНД

От: Доктора М. РАЙАТА

Я считаю, что благоразумно в дальнейшем запретить Арасу свободный доступ к нашему лагерю.

Вернувшись вчера, я обнаружил его в пустом модуле, освобожденном под криосклад. Он изучал эмбрионы и лабораторных крыс. Когда я поинтересовался, что он тут делает, он повел себя агрессивно и прочел мне лекцию о злоупотреблении другими формами жизни. Конечно, я восхищен его знанием английского, но я не потерплю никакого вмешательства в мою работу.

Линдсей сидела с Шан в пустой столовой, ставшей чем-то вроде зала совета, хотя она имела все ограничения обычного модуля. Ученые находились как внутри, так и снаружи, и у каждого из них был сопровождающий. Кубический модуль не предназначался для подобных встреч, но если бы вы выглянули наружу и увидели синюю равнину, простирающуюся до горизонта, вы не стали бы возражать. А ведь этот остров и в самом деле был большим.

– Нельзя ли нам вызвать Райата? – спросила Шан и обратилась к экрану шебы. Она сделала это так, чтобы Линдсей смогла прочитать послание. – Если бы я знала, что у него в крио подопытные зверушки, я бы размазала его по стенке. Он ведь отлично знает правила. Неужели эти крысы ему так нужны? Разве у нас нет возможности виртуально моделировать любые ткани?

Линдсей сидела спокойно, сложив руки на столе перед собой.

– Думаю, он держал их на всякий случай. Так или иначе, но виртуальное моделирование никогда не сможет дать полной картины.

– Он – идиот!

– Тут я согласна с вами, мэм. – Две женщины на мгновение встретились взглядами, на краткий, почти неуловимый момент объединившись для общей цели. – Видимо, нам стоит разрешить Арасу хорошенько наподдать доктору Райату, если вы, конечно, согласны.

– Значит, он прихватил крыс…

– Да. В грузовом контейнере. Не думаю, что нам нужно остановить его. Или все-таки стоит это сделать?

– На самом деле он всего лишь большой ребенок… А как остальные ученые?

– Парек немного обеспокоена. Однако она сказала, что Райат протащил бы крыс так или иначе. Не думаю, что стоит беспокоиться относительно нее.

Возникшее на краткий миг ощущение товарищества, порожденное непривлекательным поведением Райата, растаяло. Линдсей сидела сложа руки и молчала. Похоже, все вернулось на круги своя.

– Мы вновь оказались в самом начале пути, – примирительно начала Шан, не слишком придавая значения словам. – Знаю, вы, должно быть, были сильно потрясены, когда, проснувшись, обнаружили меня на борту. Я, наверное, отреагировала бы точно так же. Мне очень жаль, что все так получилось. – Пустые, ничего не значащие слова. Шан никогда не могла понять, почему многим людям так важно сказать нечто подобное.

Линдсей уставилась на край стола таким взглядом, словно тот мог уничтожить саму ткань Вселенной.

– Я и сама удивилась, когда узнала, что беременна. Но вы… вы все поставили на свои места.

– Я повела себя чудовищно, но, думаю, поступить так было лучше всего. Мне нужно выполнять свою работу.

– В жизни никогда не хотела задушить человека, только вас тогда.

– Даже Райата?

Линдсей смущенно усмехнулась.

– Он лишь объединил наши усилия. Хорошая мысль – отделить его и Паретти от остальных. Верный ход.

– Но начальник по-прежнему мелкий офицер, всего лишь получивший большие полномочия, так? – «Может, не стоит и дальше мутить воду?» – подумала Шан. – Так они учили вас в академии.

– Думаю, именно поэтому вас так любят рекруты. Вы легко могли бы стать одним из них. А вот я не смогу.

– Это неподобает военно-морскому офицеру. Но это необходимый навык для любого из младшего офицерского состава. Умение сказать «ё… твою мать» часто помогает.

Похоже, Линдсей начала таять.

– У меня есть кое-что из кулинарных изысков Эдди. Хотите попробовать? – Она встала и вытащила из-под раковины пятилитровый контейнер. Шан удивилась, почему она, находясь в таком состоянии, не попросила ее помочь. Но Линдсей ничего подобного не сделала. Когда она открыла крышку, Шан почувствовала сладковатый аромат.

Линдсей налила жидкость в небьющиеся стаканы.

– Это лучшее из того, что ему удалось нахимичить. – Напиток казался почти прозрачным.

Шан посмотрела жидкость на свет. Пить – значит показать свою слабость, но пиво Эдди казалось довольно густым, так что, смягчившись, суперинтендант чокнулась стаканом с Линдсей, а потом мрачно заметила:

– Вы уверены, что вам стоит пить, в вашем-то положении? Прежде чем ответить, Линдсей нежно погладила свой животик.

– Крис всегда говорил, что немного выпивки не повредит. Да и напиток-то не слишком крепкий. – Тут она печально улыбнулась. – Было время, когда я считала, что вы всего лишь гражданский балласт, ненужный нашей миссии. Но я ошибалась. Прошу прощения.

– Не стоит… Но все равно спасибо.

– К тому же мы сейчас попали в довольно неприятное положение, не так ли?

– Да, но мы вернемся домой. Целыми и невредимыми.

– Я вам верю, – кивнула Линдсей. Она стала доливать стаканы, но тут из контейнера выскользнул большой сгусток неведомого вещества… Шан заколебалась, а потом дала ему погрузиться на дно бокала. Все равно она собиралась сделать всего пару глотков. – Думаю, все так и будет. Мы… единый отряд. Я… верю вам. И все мы чувствуем, что можем на вас положиться.

Бедная Линдсей. Она-то говорила все это с полной искренностью, считая, что тем самым выражает свою солидарность с Шан. Неожиданно у суперинтенданта свело желудок. Она почувствовала, что переусердствовала. Она разозлилась, и ей захотелось послать и Линдсей, и всю компанию куда подальше, заняться решением своих проблем. Никогда ни с кем ее отношения не складывались гладко, ни с матерью, сосредоточенной на самой себе, ни с мечтательным отцом-идеалистом – бесполезным человеком. Разве что можно исключить ее первого сержанта, но тогда она еще была стажером и не несла воинской повинности.

«Я сыта по горло тем, что, похоже, я – единственный взрослый человек на всю экспедицию, – подумала она. – Хотела бы я, чтобы кто-то решал все за меня».

– Попытаюсь поддержать вас, – пообещала она и еще глотнула пива.

Джоша дома не оказалось. Шан, как всегда, любезно поблагодарила его домашних и отправилась к ближайшему общественному зданию колонии – к школе.

– Я ищу Джоша или Араса, – объявила она первому встречному – женщине, которая торопливо спускалась по лестнице, врезанной в скалу. – Извините, что задерживаю вас.

Отойдя от лестницы, незнакомка повернулась к древней консоли на одном из столов.

– Вам нужна вторая комната налево, – сообщила она и вновь направилась к лестнице. – Я думаю, там уже собралось много народа.

Шан услышала голос Араса еще до того, как добралась до комнаты. Однако слов разобрать не смогла. А потом она была удивлена еще больше, когда обнаружила, что в комнате около пятидесяти ребятишек. Все они собрались вокруг стола в центре класса, в абсолютной тишине слушая, как Арас объясняет нелепые движения дюжины или около того крыс, которые бегали туда-сюда по гладкой поверхности, время от время останавливаясь, чтобы встать на задние лапки, с сопением втягивая воздух.

Дети казались завороженными. Их коммуна владела самым полным банком генов всех разновидностей живых существ Земли, и все же ни один из них никогда не видел ни одного существа с их родной планеты, разве что насекомых. Для детей крысы были такими же волшебными существами, как единороги.

Арас перевел взгляд на Шан и подозвал ее поближе. Сам же он в это время покачивал на ладони светло-коричневую крысу, но вот он протянул ее девочке, для того чтобы она погладила «волшебное существо». Ребенок мгновение колебался, а потом осторожно коснулся ее двумя пальцами. Крыса вывернулась и стала обнюхивать пальцы девочки. Та захихикала.

– Очень симпатичная, – подзадорила девочку Шан, а потом повернулась к Арасу. – Извините нас за Райата. Может быть, мы сможем попозже поговорить об этом?

– Я хочу попросить детей позаботиться об этих созданиях, а сам присмотрю за остальными.

– Уверена, весь крысиный род будет благодарен вам. Казалось, Арас не понял сарказма в словах Шан. Он повернулся к детям.

– Скоро я вернусь, чтобы рассказать вам, как должным образом надлежит заботиться об этих существах, – объявил он. И слова его прозвучали столь внушительно, как не смог бы произнести их ни один человек. – Помните, будьте с ними осторожны. Не давайте им убежать туда, где они смогут стать добычей ручных ястребов.

Шан не спеша вышла в коридор и остановилась, сложив руки на груди. Арас подошел к ней. От него по-прежнему исходил приятный запах сандала.

– Итак, вы здесь, чтобы попросить меня держаться в стороне от вашего лагеря?

– Нет. Что касается меня, то я довольна. Наоборот, я хочу сказать, что мы будем рады видеть вас в любое время, а что касается Райата… он знал правила.

Арас чуть пошире раздвинул ворот своей туники, и оттуда высунулись и уставились на Шан две усатые мордочки – одна белая, другая черная.

– Разве они не удивительны? У них ведь есть маленькие руки, как у людей. Видите? – Он поднес свой палец в перчатке к одной из крыс, и она уцепилась за него лапкой. Шан не хотела сейчас говорить о том, что человеческие лапки не делают крыс похожими на людей. Она вновь вспомнила ту гориллу. «Помогите мне, помогите, пожалуйста…» Шан покачала головой, отгоняя воспоминания.

Арас согнул палец, и крыса, как по мостику, переползла на ладонь инопланетянина.

– Видите? Почти полностью сформировавшаяся конечность. Я пока назвал их просто Белый и Черный… Я еще не разобрался, как они идентифицируют друг друга.

– Вы знаете, что собирался делать с ними Райат, не так ли? – Это был своего рода тест на лояльность по отношению к ней самой. Джош советовал ей в общении с Арасом всегда быть абсолютно искренней. – Думаю, это противоречит вашему пониманию слова «гуманный».

– Да. Я знаю, что он собирался делать. Вы думаете о них как об одноразовом оборудовании. Как о паразитах.

– Единственный паразит, которого я знаю, ходит на двух ногах.

– Джош предупреждал, что вы можете сказать что-то вроде того.

– Ладно, мы оба отлично понимаем, кого я имела в виду. Что же касается вас, то вы можете наблюдать за чем угодно и делать все что угодно.

Во время прежних встреч Арас казался собранным и совершенно спокойным, почти пугающим. Сейчас, похоже, он немного расслабился. Он выглядел смущенным.

– Мы не осуществляем подобного насилия над другими расами.

Это объясняло, почему он назвал крыс человечками. Его английский был достаточно хорош, но иногда он допускал серьезные ошибки. Шан поняла это и невольно покраснела. Черный стал карабкаться назад, под тунику Араса.

– Кажется, вы им понравились.

– Я нравлюсь им.

– Может, нам стоит поговорить позже? Есть еще много вопросов.

– Вопросы? Такие же, как у Эдди?

– Я хотела бы знать больше о вес'хар, вот и все.

Какое-то время Арас молчал. Крысы мирно сидели под туникой у него на груди. Потом белая высунулась и стала мыться, как будто сидеть за пазухой у инопланетянина – самое привычное для нее дело.

– Хорошо.

– А могу ли я задать вам очень личный вопрос? – Если она вот-вот могла нарушить какое-то табу, она хотела, чтобы это не сказалось на их дальнейших отношениях. – Сколько вам лет?

– Много.

– Я буду права, если скажу, что вам где-то около двух сотен лет?

– Да, – ответил он без колебаний и неожиданно вновь словно превратился в ледяную глыбу. – Вы почти угадали.

Значит, это Арас был на тех старых фотографиях. Теперь ей надо было позаботиться о том, чтобы эти фото не попались на глаза никому из ученых.

– Я попросила бы не распространяться об этом, ладно? Не хотелось бы, чтобы причиной вашего долголетия заинтересовался кто-то вроде Райата. Надеюсь, никто из колонистов не скажет лишнего. – Шан сделала паузу, а потом отважилась задать еще один вопрос, который давно не давал ей покоя. – А кто те инопланетяне, изображенные на фото времен строительства Константина. Это вес'хар?

Арас замер, Шан интерпретировала это состояние как испуг. Дипломатический лед тонок, и она все время ждала, что вот-вот «провалится».

– Я все объясню позже, – наконец выдавил из себя Арас.

– Хорошо. – «Оставим эту тему». Ей еще хотелось расспросить Араса про генный банк колонистов, но она не желала подталкивать его к этому разговору. Он мог перестать доверять ей. – Будем считать, что этого разговора не было, хорошо?

– Как пожелаете. Можете присоединиться ко мне через час. Я покажу вам остальную часть острова, если вам это интересно.

Правильное предложение. Казалось, Арас не обиделся за этот разговор. Это хорошо. Шан подозревала, что среди ученых зреет волна негодования, а Райат первым попытался объяснить, в чем именно заключаются ее обязанности. По крайней мере морские пехотинцы понимают, что это безумие – подвергать сомнению авторитет инопланетян на их родной территории. А сама Шан не собиралась совершать новых ошибок.

Ей и так приходилось ломать голову над тем, как заставить Араса показать ей генный банк. А тогда в памяти всплывут новые инструкции подсознательного брифинга, и она будет знать, что делать дальше.

Шан стояла на самом высоком месте острова. Широко открыв рот, она жадно ловила воздух. Одновременно с этим она пыталась запечатлеть в памяти серо-синие болота, развернувшиеся перед ней. На самом-то деле местность ничуть не напоминала болото, но другое сравнение ей на ум не приходило. Мысленно суперинтендант всегда пыталась подобрать всему новому какой-нибудь хорошо знакомый ей аналог.

– Время, – объявил Арас и взял пару кусков чего-то, напоминающего серую ткань мешка, который всегда носил за плечами. – Ботинки. Вам нужно всего лишь на несколько секунд прижать ткань к вашим голеням.

– У меня же есть ботинки.

– Да, но они окажутся в печальном состоянии после этой экскурсии, если вы не сделаете так, как я сказал.

Ткань – какой-то сорт угольно-серого фибра – сама неторопливо облепила ее ботинки. Шан решила, что столкнулась с еще одним образцом прагматизма вес'хар.

– Суровый ландшафт?

– Очень. Надо все время думать о дороге.

– Да, – фыркнула Шан. Она внимательно разглядывала дикую равнину, раскинувшуюся перед ней. – Впереди трудный путь.

– Не то чтобы очень. Помните, дороги тут не стоят на одном месте.

– Думаю, вся это инфраструктура очень подходит для собак. – Она тут же вспомнила о Беннетте, который, борясь с собственным страхом, вытащил Месеви из болота, где плескался хищник, больше всего похожий на лист прозрачной пластмассы. Сейчас ей казалось, что сверху она видит множество животных, и все они словно выдуты из стекла. Полупрозрачный живой мир.

Однако Шан учла предупреждение. В одних местах живые дороги были достаточно широки для того, чтобы они с Арасом шли бок о бок, в других становились такими узкими, что ей приходилось идти за своим проводником след в след, как совсем недавно шла за Джошем. И еще она радовалась тому, что согласилась обуть «ботинки» Араса. Дорога была усыпана маленькими серебристо-серыми растениями, чьи крошечные листья покрывали тысячи острых как иголки крючков. Шагая по такой дороге, можно мигом разодрать ноги в кровь.

– Пойдем чуть медленнее, – неожиданно предложил Арас. Похоже, он и в самом деле разговорился. – Вы видели Временный город, но на самом деле он вышел не таким, как я хотел его видеть. В Барале, откуда я, собственно, родом, мы не возводим никаких наземных конструкций. Мы прокладываем все наши маршруты под землей. Если мы ходим по поверхности, а это происходит довольно редко, мы стараемся сделать так, чтобы не осталось никаких тропинок. Свои дома мы строим внутри скал. А Временный город очень… значимый. Заметный.

Выходит, что Арас был одним из архитекторов Константина.

– Люди тоже заботятся о ландшафте, – заметила Шан. – Некоторые из них уж точно.

– Я говорю не об эстетике, а о дальней перспективе развития. Мы живем в основном под землей, потому что не имеем морального права оставлять след в природе больший, чем иные живые существа.

– Держу пари, что Великая Китайская стена вам придется не по вкусу. Она столь велика, что видна даже из космоса.

Арас от раздражения зашипел, словно какое-то огромное животное. Звук очень отчетливый. И Шан не нужно было знать язык вес'хар, чтобы понять, что означает этот звук.

– Таргассат, не так ли? – спросила Шан.

– Среди прочего. Выходит, вы слышали о ней?

О ней? Она сочла бы это имя мужским, впрочем, как и большинство людей.

– Джош упоминал это слово. Однако я хотела бы знать больше.