Текст книги "Сила конфиденциальности. Почему необходимо обладать контролем над своими персональными данными и как его установить"

Остерегайтесь кризисов

Сейчас, когда я пишу эту главу, пандемия коронавируса все еще бушует. Технологические и телекоммуникационные компании по всему миру предложили правительствам свои услуги по сбору и анализу данных, чтобы попытаться остановить распространение инфекции. Google и Apple договорились объединить усилия для модификации своего программного обеспечения для поддержки разработки приложений для отслеживания контактов.

Наступило опасное время для конфиденциальности. Когда в воздухе витает паника, появляется тенденция к большему отказу от гражданских свобод в обмен на чувство безопасности. Но дадут ли нам приложения для защиты от коронавируса больше безопасности? Это далеко не ясно.

В городе Во, где была зафиксирована первая в Италии смерть от коронавируса, было проведено исследование. Специалисты Университета Падуи проверили всех жителей и обнаружили, что инфицированные, но не имеющие симптомов заболевания люди играют фундаментальную роль в его распространении. Было выявлено шестьдесят шесть положительных случаев, и зараженных людей изолировали на четырнадцать дней. Через две недели в шести случаях тест на наличие вируса все еще был положительным. Этим пациентам пришлось остаться в изоляции. После этого новых случаев заражения не было. Инфекция оказалась под контролем. Никаких приложений для этого не потребовалось[305]305
  Lorenzo Tondo, ‘Scientists Say Mass Tests in Italian Town Have Halted Covid-19 There’, Guardian, 18 March 2020.


[Закрыть].

Отслеживание каждого с помощью приложений, притом что в большинстве стран тестируются на вирус только госпитализированные, не имеет большого смысла. Приложения будут уведомлять тех, у кого положительный тест. Однако к этому моменту они уже заразят других, а те, в свою очередь, кого-то еще. При этом многие будут болеть бессимптомно и распространять инфекцию дальше. Некоторые носители инфекции не попадут в больницу и не пройдут тестирование (в соответствии с действующими правилами в большинстве стран мира). Чтобы сдержать распространение вируса, нам нужно массовое тестирование. Спустя четыре месяца после начала эпидемии в большинстве стран все еще не было возможностей для тестирования, которые позволили бы остановить распространение инфекции путем выявления всех тех, кто заразился.

Приложения для отслеживания контактов более чем вероятно будут уступать по точности тестам. Они посоветуют некоторым людям оставаться дома, даже если они не инфицированы (несмотря на то, что они были рядом с инфицированными), и позволят свободно перемещаться людям, которые инфицированы и должны быть изолированы. Приложения не могут заменить тесты, потому что они работают опосредованно, а не проверяют, есть ли у кого-то вирус.

Нам нужно точно знать, есть ли у кого-то коронавирус. И приложения пытаются найти способы определить наличие инфекции, но у них есть одна общая проблема: то, что считается контактом для приложения, – это не то же самое, что заражение. Приложения часто определяют контакт как нахождение рядом с человеком (в пределах двух метров) в течение пятнадцати минут или более. Первое, на что следует обратить внимание, – это то, что приложения работают на телефонах. Если у вас нет телефона, приложение не работает. Но предположим, что все носят с собой телефон (может быть, даже по закону, хотя это было бы серьезным нарушением гражданских свобод). Мы можем отслеживать контакты через GPS или Bluetooth. Ни то ни другое не идеально. Приложение может идентифицировать двух людей как имевших контакт, притом что фактически они находились на разных этажах одного здания или на одном этаже, но в разных кабинетах. Если с ними свяжутся и предупредят о возможном заражении, это может быть ложной тревогой. Но также можно ожидать, что приложения будут приводить к большому количеству ложноотрицательных результатов. Предположим, вы встретили друга на улице и так давно с ним не виделись, что сразу же кинетесь обниматься и целоваться, особо не задумываясь. Если вы не из Средиземноморья или Латинской Америки, возможно, вы обменяетесь рукопожатием. В любом случае, вы рискуете заразиться, но приложение не вычислит вас, поскольку вы провели рядом с инфицированным меньше пятнадцати минут. Вы также можете подхватить вирус через зараженную поверхность. В обоих случаях приложение не идентифицирует вас как человека из группы риска.

Любое приложение создает риски для конфиденциальности и безопасности. Самый простой способ повысить риск хакерской атаки – включить Bluetooth. Используя приложение, технически подкованные люди потенциально могут узнать, кто заразил их или их близких – опасная информация, обладание которой может иметь фатальные последствия. Или кто-нибудь может использовать систему для наблюдения за пользователями приложений, например для создания тепловых карт местонахождения инфицированных людей. Ив-Александр де Монжуа и его команда подсчитали, что отслеживающие маячки, установленные на телефонах 1 % населения Лондона, позволяют злоумышленникам отслеживать в реальном времени местонахождение более половины населения города[306]306
  Ив-Александр де Монжуа и его команда написали в блоге сообщение о том, что, по их мнению, является наибольшим риском приложений, связанных с коронавирусом. Yves-Alexandre de Montjoye, Florimond Houssiau, Andrea Gadotti and Florent Guepin, ‘Evaluating COVID-19 Contact Tracing Apps? Here Are 8 Privacy Questions We Think You Should Ask’, Computational Privacy Group, 2 April 2020 (https://cpg.doc.ic.ac.uk/blog/evaluating-contact-tracing-appshere-are-8-privacy-questions-we-think-you-should-ask/).


[Закрыть]. Помните, что конфиденциальность коллективна.

Почему же тогда приоритет отдается приложениям, а не тщательному тестированию населения? Возможно, потому, что они дешевле. Возможно, потому, что технологические компании являются основными крупными игроками на мировом рынке. Когда случается кризис, за помощью обращаются к различным организациям. Если бы крупнейшими компаниями на рынке были промышленные предприятия, они бы предложили производить дезинфицирующие средства для рук, маски, перчатки и аппараты искусственной вентиляции легких (ИВЛ). А технологические гиганты предлагают приложения и слежку. Дело не в том, что приложение – это именно то, что нужно в этой ситуации, и нам случайно повезло жить в эпоху экономики слежки. Возможно, это всего лишь молотки, ищущие свои гвозди. Возможно, приложениям был отдан приоритет, потому что технологии часто связаны с магическим мышлением – мы надеемся, что они чудесным образом решат все наши проблемы. Возможно, это произошло потому, что есть экономические стимулы для сбора данных. А может, потому, что правительства стран не знают, как выйти из кризиса, и внедрение множества предложенных им приложений было простым способом показать народу, что они что-то делают (а то, что это не приносит пользы, имеет второстепенное значение). Возможно, имело место все перечисленное сразу. Но никакое приложение не может заменить наши потребности в здравоохранении. Нам нужны медицинские тесты для диагностики людей, вакцины для профилактики заболевания, а также лекарства и аппараты ИВЛ для лечения пациентов. Приложения – это не волшебные палочки, и наличие большего количества данных вкупе с сужением конфиденциальности не решит всех наших проблем.

Нынешняя пандемия – это не первая и не последняя чрезвычайная ситуация, которая поставила под угрозу конфиденциальность. Мы должны научиться лучше справляться с подобными ситуациями. Как говорил Рам Эмануэль, глава аппарата Барака Обамы, «никогда не позволяйте серьезному кризису пропасть зря – это ваша возможность начать делать то, что, по вашему мнению, вы не могли делать раньше»[307]307
  https://www.youtube.com/watch?v=_mzcbXi1Tkk


[Закрыть]. В своей книге «Доктрина шока» Наоми Кляйн подробно описала случаи, когда стихийные бедствия использовались как возможности для реализации крайних политических инициатив, усиливавших власть государства[308]308
  Naomi Klein, ‘The Shock Doctrine’ (Random House, 2007).


[Закрыть]. Когда наступает кризис, внимание граждан отвлечено, они напуганы и оказываются во власти лидеров государств. Слишком часто это оказывает губительное воздействие на демократию. Чрезвычайные обстоятельства используются для навязывания новых норм, которые граждане никогда не приняли бы в более спокойные времена. А как мы знаем, нет ничего более постоянного, чем временное. Помните, как мы оказались в нынешней ситуации? Мы приняли чрезвычайные меры после 11 сентября, и эти меры до сих пор не дают нам покоя. В Китае такие события, как Олимпийские игры в Пекине в 2008 году и Всемирная выставка в 2010 году, использовались для внедрения системы слежки, которая продолжила работать и после завершения этих мероприятий[309]309
  Paul Mozur, Raymond Zhong and Aaron Krolik, ‘In Coronavirus Fight, China Gives Citizens a Color Code, With Red Flags’, New York Times, 1 March 2020.


[Закрыть]. Многие мероприятия по слежке, введенные для борьбы с коронавирусом, являются драконовыми, и граждане имеют право опасаться их сохранения. Мы должны быть предельно бдительны в отношении того, как используются наши данные.

Коронавирус убил гораздо больше жителей Нью-Йорка, чем трагедия 11 сентября. Стоит ли повторять ошибки, которые были совершены тогда? Одна из опасностей оправдания сужения конфиденциальности борьбой с такими угрозами, как терроризм и эпидемии, заключается в том, что эти угрозы никогда не исчезнут. Риски террористической атаки или эпидемии будут существовать всегда. Как мы уже успели убедиться, массовая слежка не защищает нас от терроризма. Пока неясно, поможет ли она нам в борьбе с эпидемией. Весьма сомнительно. Но даже если поможет, то какой ценой?

Вы были бы в полной безопасности от терроризма и эпидемий, если бы навсегда заперлись в своем подвале, но стоит ли оно того? В какой момент мы стали готовы заплатить за небольшое повышение уровня безопасности своими гражданскими свободами? И можем ли мы найти способы повысить уровень своей безопасности, не нарушая наше право на конфиденциальность? Запрет промышленного животноводства и рынков под открытым небом, где диких животных продают живыми, мог бы быть гораздо более эффективным для предотвращения эпидемий, не говоря уже о потенциальной пользе для благополучия животных.

Во время кризиса легко захотеть сделать все необходимое, чтобы только остановить катастрофу, сеющую хаос. Но помимо размышлений о том, как сдержать неминуемую катастрофу, мы также должны думать о том, каким станет мир после того, как буря утихнет[310]310
  Yuval Harari, ‘The World After Coronavirus’, Financial Times, 20 March 2020.
  ГЛАВА 6


[Закрыть].

Исторически так сложилось, что кризисы проходят, а антикризисная политика остается. Решить проблему сейчас таким образом, чтобы в будущем она еще больше усугубилась, – плохое решение. Прежде чем отказываться от нашей конфиденциальности в разгар кризиса, мы должны быть абсолютно уверены, что это необходимо и что у нас есть способ восстановить контроль над своими правами после завершения чрезвычайной ситуации. В противном случае мы рискуем оказаться в более глубокой яме, чем та, из которой пытаемся выбраться сейчас.

Действовать нужно уже сейчас

Какими бы могущественными и неизбежными ни казались технологические гиганты, мы все еще можем реформировать экосистему данных. Многие отрасли экономики не оцифрованы. На Западе до пандемии коронавируса только десятая часть розничных продаж проходила онлайн, а на облачные системы приходилась примерно пятая часть компьютерной обработки данных. Пандемия коронавируса заставила значительную часть человечества работать из дома, продвинула нас еще дальше в цифровую реальность. Мы должны соблюдать осторожность. Если мы позволим технологическим гигантам продолжать расширяться, не устанавливая строгих правил того, что именно они могут преобразовывать в данные и что они будут делать с этими данными, скоро будет слишком поздно. Пришло время для решительных действий.

Глава 6
Что вы можете сделать

Многие решающие социальные, экономические, политические и технологические изменения, которые пережило общество, в какой-то момент казались немыслимыми для большинства населения. Это касается как положительных, так и отрицательных изменений. Права женщин, электричество, либеральная демократия, самолеты, коммунизм, холокост, чернобыльская ядерная катастрофа, интернет – все это казалось невозможным. И все же это случилось.

Мир может быстро и резко измениться. В начале марта 2020 года жизнь шла привычным чередом. Люди свободно перемещались по миру, супермаркеты были переполнены, больницы работали в обычном режиме. В течение нескольких недель треть человечества оказалась в полной изоляции из-за пандемии коронавируса. Значительная часть международных поездок прекратилась, покупка продуктов питания превратилась в рискованную, иногда сложную операцию, а медицинские услуги стали недоступны из-за большого количества заболевших.

Буддийская философия называет изменчивую природу жизни непостоянством. Потенциал трансформации может быть пугающим, потому что он напоминает нам, что в любой момент все может ухудшиться. Но непостоянство также может приводить и к улучшениям – это означает, что мы можем делать мир лучше. Мир обязательно должен меняться, и мы можем использовать эту первозданную основу жизни для того, чтобы изменения происходили к лучшему.

В конце восемнадцатого и начале девятнадцатого веков рабство было привычным делом. Именно на нем, среди прочего, зиждилось производство сахара. Из экзотической роскоши в середине семнадцатого века к восемнадцатому веку он превратился в необходимость. Сахар сформировал важный источник калорий в рационе каждого человека в Великобритании – жителей городов и деревень, богатых и бедных. В этом контексте рабство рассматривалось большинством как признак торговли, прогресса и цивилизации. Считалось само собой разумеющимся, что рабство является единственным средством удовлетворения потребности. К счастью, не все приняли господствующую точку зрения. Некоторые люди были настолько возмущены бесчеловечностью рабства, что стали воздерживаться от употребления продуктов подневольного труда, включая сахар, и убеждать других делать то же самое. В конце концов, к 1790-м годам кампания получила широкую общественную поддержку. Сотни тысяч людей в Великобритании перестали употреблять сахар[311]311
  Clare Midgley, ‘Slave Sugar Boycotts, Female Activism and the Domestic Base of British Anti-Slavery Culture’, Slavery and Abolition 17, 1996.


[Закрыть].

Движение воздержания недвусмысленно показало, что рядовые граждане вовлечены в систему рабовладения. Оно сделало достоянием общественности подробные отчеты о страданиях рабов, рисуя кардинально отличную от идиллической картину. Сторонники воздержания писали о рабстве, говорили об этом, протестовали против него и убедили нескольких коммерсантов начать производство сахара, не прибегая к рабскому труду. Они обнажили внутренние механизмы чудовищной системы и поощряли альтернативы, тем самым рисуя и воспевая новый мир, который ранее было трудно даже представить. Рабство было отменено законом, но такие же люди, как мы с вами, прежде изменили культуру, чтобы такие законы могли быть приняты.

Любая социальная система зависит от сотрудничества людей. Когда люди перестают сотрудничать, система распадается. Часто необходимость сотрудничества неочевидна до тех пор, пока оно не прекратится и вместе с ним не остановится весь механизм. Торговля персональными данными зависит от нашего согласия. Если мы перестанем сотрудничать с капитализмом слежки, мы сможем изменить ситуацию. Если мы будем искать альтернативы, обеспечивающие конфиденциальность, их ждет успех.

В этой главе вы можете найти советы о том, как лучше защитить свою и чужую конфиденциальную информацию. Не каждый захочет делать все возможное для защиты конфиденциальности. Хранение ваших персональных данных в безопасности на данном этапе цифровой эпохи может быть неудобным. Как далеко вы готовы зайти, будет зависеть от того, насколько вы уверены в том, что защита вашей конфиденциальности – это ваша обязанность, и от ваших личных обстоятельств. Если вы активист, работающий в недемократической стране, скорее всего, вы будете готовы сделать многое для защиты своей конфиденциальности. Если вы живете в безопасной стране, имеете стабильную работу и не хотите в ближайшее время брать ипотеку, возможно, у вас могут быть менее строгие требования. Выбор за вами. Но прежде чем слишком небрежно отнестись к своей конфиденциальности, имейте в виду следующие три момента.

Во-первых, удобство со временем переоценивается, даже если оно на первых порах кажется заманчивым. Как и удовольствие, удобство – важная составляющая хорошей жизни. Это обещает нам более легкую жизнь. Если бы мы не выбирали время от времени удобство, наша жизнь была бы безнадежно неудобной и неэффективной. Но удобство тоже опасно. Это заставляет нас вести малоподвижный образ жизни, есть нездоровую пищу, поддерживать компании, которые вредят обществу, вести монотонный и унылый распорядок дня, быть необразованными и аполитичными. Спортивные нагрузки, чтение, учеба, изобретение новых способов жизни и взаимодействия, а также борьба за справедливость – дела столь же неудобные, сколь и значимые.

Самые приятные достижения в жизни редко даются очень легко. Хорошая жизнь требует разумной степени борьбы – правильного баланса между простотой удобства и преимуществами значимых усилий. Как и удовольствие, удобство необходимо сопоставлять с ценой, которую мы должны за него заплатить, и с последствиями, которые могут наступить[312]312
  Carissa Véliz, ‘Why You Might Want to Think Twice About Surrendering Online Privacy for the Sake of Convenience’, The Conversation, 11 January 2017.


[Закрыть].

Во-вторых, выбор, который вы сделаете сегодня, определит, насколько вы сможете сохранить конфиденциальность в будущем. Даже если вы думаете, что вам нечего скрывать сегодня, возможно, вам будет что скрывать через несколько лет, а к тому времени может быть уже слишком поздно: данные, которые были переданы, часто невозможно вернуть. Ваша страна может уважать права человека сегодня, но можете ли вы быть абсолютно уверены, что так будет и через пять или десять лет?

В-третьих, степень вашей конфиденциальности влияет на уровень конфиденциальности ваших близких, ваших знакомых, ваших сограждан и таких же людей, как вы. Конфиденциальность носит коллективный и политический характер – она касается не только вас.

Учитывая эти предостережения, вот несколько вещей, которые вы можете сделать, чтобы обеспечить лучший уровень защиты конфиденциальности.

Подумайте дважды, прежде чем делиться данными

Самый большой риск для собственной конфиденциальности представляете вы сами. Люди – существа социальные, и многие онлайн-платформы, такие как Facebook, специально созданы, чтобы мы там чувствовали себя как дома. Но в отличие от нашего дома (реального), множество корпораций и государственных органов слушают нас онлайн. В следующий раз, когда вы разместите что-то, спросите себя, как это может быть использовано против вас. И позвольте вашему воображению разыграться, потому что иногда требуется немалая изобретательность, чтобы предвидеть, как ваша личная информация или фотографии могут быть использованы не по назначению. Например, большинство людей не думают о размещении фотографии, на которой можно увидеть части рук или пальцев. Но отпечатки пальцев можно считать с фотографий и даже клонировать[313]313
  Chris Wood, ‘WhatsApp Photo Drug Dealer Caught By “Groundbreaking” Work’, BBC News, 15 April 2018; Zoe Kleinman, ‘Politician’s Fingerprint “Cloned From Photos” By Hacker’, BBC News, 29 December 2014.


[Закрыть]. Как правило, чем меньше вы делитесь в интернете, тем лучше. Иногда то, чем вы хотите поделиться, достаточно важно, чтобы оправдать риск этих действий, но делиться бездумно не стоит.

Относитесь с уважением к конфиденциальности других людей

Очень важно соблюдать этикет конфиденциальности. Мы должны уважать права других людей. Прежде чем размещать фотографию другого человека, спросите его согласия. В свою очередь, другие люди, вероятно, спросят у вас разрешения, когда захотят опубликовать что-то о вас. Когда-то мы были слишком наивными, и большинство людей считало, что достаточно иметь возможность «отвязать» себя от фотографий, загруженных другими. Теперь мы знаем, что распознавание лиц можно использовать для идентификации вас как с тегом, так и без него. Если кто-то фотографирует или записывает вас без вашего согласия, не стесняйтесь просить их не публиковать этот контент в интернете. Когда я впервые начала беспокоиться о конфиденциальности, я стеснялась обращаться к людям с такими просьбами. Но ответы, которые я получала с тех пор, вселили в меня уверенность в том, что люди в основном сочувствуют проблемам конфиденциальности. К моему удивлению, большинство людей не только не раздражаются и неравнодушны к моим просьбам о соблюдении конфиденциальности, но даже интересуются моими причинами и шокированы тем, что им никогда не приходило в голову, что это может быть неосмотрительно – делиться фотографиями других людей, не спросив предварительно их разрешения. По мере того как люди повышают свою осведомленность в отношении рисков, связанных с обменом информацией в интернете, становится все более распространенным запрос на согласие, прежде чем размещать что-либо в социальных сетях.

Когда вы приглашаете кого-нибудь к себе в гости, предупредите его о любых умных устройствах, которые у вас есть. Даже директор по аппаратному обеспечению Google Рик Остерло рекомендовал это во время своего интервью на одном из мероприятий: «Черт возьми, я раньше не думал об этом в таком ключе». Это дает вам представление о том, насколько технологическим специалистам наплевать на конфиденциальность и ваше благополучие в целом. По крайней мере, он был честен в этом вопросе и признал то, что владельцы «умных» колонок должны сообщать о них своим гостям[314]314
  Leo Kelion, ‘Google Chief: I’d Disclose Smart Speakers Before Guests Enter My Home’, BBC News, 15 October 2019.


[Закрыть]. Подобное как нельзя более ярко характеризует многих топ-менеджеров технологических компаний.

Не только ваши гости заслуживают уважения к их конфиденциальности. Имейте в виду, что детям тоже это необходимо. Это неправильно – загружать в социальные сети фотографии детей других людей без разрешения родителей. Даже если они ваши родственники. Мы также должны уважать частную жизнь и своих детей. Родители Сони Бохари не разрешали ей регистрироваться в социальных сетях, пока девочке не исполнилось тринадцать лет. Когда она стала достаточно взрослой, чтобы присоединиться к Twitter и Facebook, она поняла, что ее мать и сестра годами делились фотографиями и рассказами о ней. Она сообщила, что чувствовала себя «очень смущенной», ей казалось, «будто ее предали»[315]315
  Sonia Bokhari, ‘I’m 14, and I Quit Social Media After Discovering What Was Posted About Me’, Fast Company, 18 March 2019.


[Закрыть]. Дети (к которым относятся и подростки) тоже люди, а люди имеют право на конфиденциальность.

Не делайте ДНК-тест забавы ради. В любом случае эти тесты не отличаются высокой точностью, и вы подвергнете опасности не только свою личную жизнь, но и генетическую конфиденциальность своих родителей, братьев и сестер, потомков и бесчисленного множества других родственников из будущих поколений.

Не злоупотребляйте доверием людей. Не угрожайте опубликовать чужие личные сообщения или фотографии, чтобы заставить кого-то делать то, что вы хотите. Это называется шантажом или вымогательством, и это одновременно незаконно и аморально. Не публикуйте личные сообщения или фотографии других людей. Разоблачение других людей, когда они предоставили вам доступ к своей личной жизни, является предательством и способствует формированию культуры недоверия. Не будьте соучастником нарушения конфиденциальности. Если кто-то показывает вам что-то нарушающее чью-либо конфиденциальность, выражайте свое несогласие и не делитесь этим с другими.