Текст книги "Капитал. Полная квинтэссенция 3-х томов"

Глава 11
Понижение нормы прибыли
[T. III. Ч. 1 Гл. 13–15]

А) Закон тенденции нормы прибыли к понижению

Постоянное относительное уменьшение числа занятых рабочих должно оказывать своеобразное влияние на норму прибыли (т. е. на размер ее в процентах).

Целью машины (как и всяких технических успехов прежних времен) является сбережение труда. Прежнее или еще большее количество товаров производится меньшим числом рабочих, живой труд становится плодотворнее, доходнее, производительнее. Повышение производительности – это альфа и омега всякого хозяйственного прогресса.

Но это также значит, что одинаковое число рабочих перерабатывает все большее количество сырья и средств труда. Если, например, посредством машин рабочие оказываются в состоянии произвести в 10 раз больше хлопчатобумажной пряжи, чем раньше в такое же время, то им потребуется также в 10 раз больше хлопка, а к этому присоединяется еще мощный и ценный корпус машины, гораздо более дорогой, чем прежнее простое орудие ручного труда. Другими словами: всякий хозяйственный прогресс – притом и в огромнейшей степени прогресс, порожденный машиной, – увеличивает массу постоянного капитала, перерабатываемого данным количеством рабочих. Но тем самым уменьшается процент прибыли, как это видно из нижеследующей таблицы.

Для упрощения расчета мы принимаем всюду норму прибавочной стоимости в 100 %. Иными словами, мы предполагаем, что труд сверх возмещения заработной платы создает для капитала прибавочную стоимость такой же точно величины, как и уплаченная заработная плата. Но если, скажем, v (переменный капитал, заработная плата) = 100, а следовательно, и т (прибавочная стоимость) = 100, то этот избыток в 100 т дает различный процент прибыли в зависимости от того, велико или мало с (постоянный капитал – сырье, средства труда и т. д.).

Если на 100 v приходится:

Таким образом, здесь перед нами одно и то же количество прибавочной стоимости, которое с каждым повышением общей суммы капитала дает все меньшую норму прибыли. Следовательно, результатом технического прогресса, обнаруживающегося всего нагляднее при введении и постоянном усовершенствовании машин, является постепенное возрастание постоянного капитала по сравнению с переменным, а вместе с тем – столь же постепенное понижение общей нормы прибыли. То же число рабочих, то же количество рабочей силы перерабатывает постоянно возрастающую массу средств труда, машин, сырых и вспомогательных материалов, т. е. постоянный капитал постоянно возрастающего размера стоимости.

Этому возрастанию размера стоимости постоянного капитала соответствует возрастающее удешевление продукта. Каждый индивидуальный продукт, рассматриваемый сам по себе, содержит меньшую сумму труда, чем на низшей ступени производства. Следовательно, постоянная тенденция общей нормы прибыли к понижению есть только выражение прогрессирующего развития общественной производительной силы труда, выражение, свойственное капиталистическому способу производства. Это не значит, что норма прибыли не может иногда понижаться и по другим причинам, но это доказывает, что, как само собой понятно из существа капиталистического способа производства, с его развитием общая средняя норма прибавочной стоимости необходимо должна получать выражение в понижающейся общей норме прибыли. Так как масса применяемого живого труда постоянно уменьшается по отношению к массе приводимых им в движение средств производства, то отношение той части этого живого труда, которая не оплачена и овеществлена в прибавочной стоимости, к размеру стоимости всего употребленного капитала должно постоянно уменьшаться. Но это отношение массы прибавочной стоимости к стоимости всего примененного капитала и образует норму прибыли, которая поэтому должна постоянно падать.

Закон прогрессивного падения нормы прибыли отнюдь не исключает возрастания абсолютной массы труда, приводимого в движение и эксплуатируемого капиталом, а потому и возрастания абсолютной массы присваиваемого им прибавочного труда. Если, например, рабочее население данной страны увеличивается с 2 до 3 миллионов и если вместе с тем переменный капитал, уплачиваемый ему в виде заработной платы, возрастает с 2 до 3 миллионов, то масса прибавочного труда и прибавочной стоимости возрастает наполовину. Но если в то же время производительность труда увеличивается в такой мере, что перерабатываемые этими рабочими средства производства (постоянный капитал) также возрастают с 4 до 15 миллионов, то масса прибавочной стоимости, сама по себе возросшая, будет тем не менее по отношению к общей сумме капитала меньше, чем была. Мы имели бы в первом случае:

4с + 2v = 6; 2 m = 33⅓% прибыли;

во втором:

15с + 3v = 18; 3 т = 16²/₃% прибыли.

Следовательно, абсолютная величина прибыли, ее общая масса возросла бы на 50 %, несмотря на чрезвычайное уменьшение этой массы прибыли по отношению ко всему авансированному капиталу или несмотря на чрезвычайное уменьшение общей нормы прибыли. Таким образом, число рабочих, занятых капиталом, т. е. абсолютная масса отдаваемого ими труда и прибавочного труда, а потому и масса прибавочной стоимости может возрастать, и возрастать прогрессивно, несмотря на прогрессивное падение нормы прибыли. Это не только может быть, но даже – оставляя в стороне преходящие колебания – должно быть на основе капиталистического производства.

Как будет показано в следующей главе, капиталистическое производство – как раз вследствие понижения нормы прибыли – требует постоянного расширения процессов труда в постоянно возрастающих размерах и, соответственно этому, увеличения авансирований капитала на каждое отдельное предприятие. Таким образом, для единичных капиталистов становится понятным, что находящиеся в их распоряжении рабочие армии все более увеличиваются, что масса присваиваемой ими прибавочной стоимости возрастает одновременно с понижением нормы прибыли и несмотря на такое понижение. Именно те самые причины, которые концентрируют массы рабочих армий под командой отдельных капиталистов, увеличивают также массу применяемого основного капитала, равно как сырых и вспомогательных материалов, – увеличивают относительно быстрее, чем массу применяемого живого труда.

Закон, согласно которому понижение нормы прибыли, вызываемое развитием производительной силы, сопровождается увеличением массы прибыли, этот закон выражается и в том, что падение цен товаров, производимых капиталом, сопровождается относительным увеличением массы прибыли, заключающейся в них и реализуемой посредством их продажи.

Так как развитие производительной силы приводит в движение постоянно увеличивающееся количество средств производства при помощи постоянно уменьшающегося количества труда, то каждая отдельная часть всего продукта, каждая единица товара содержит меньше труда. Поэтому цена единицы товара понижается. Но в тем большей степени возрастает общее количество производимых товаров.

Поэтому при поверхностном рассмотрении все это представляется как понижение массы прибыли, приходящейся на отдельный товар, понижение его цены, увеличение массы прибыли на увеличившееся общее число товаров, произведенных всем капиталом общества или же и отдельным капиталом. Таким образом, составляется воззрение, как будто капиталист по доброй воле берет меньшую прибыль на отдельном товаре, но вознаграждает себя тем, что производит большее количество товаров.

Б) Противодействующие причины

Если принять в соображение чрезвычайное развитие производительных сил хотя бы только за последние 30 лет, в особенности если принять в соображение огромную массу применяемого основного капитала, кроме собственно машин, то представляется удивительным, что понижение нормы прибыли не было столь значительным и быстрым, как этого следовало ожидать. Это заставляет предполагать противодействующие влияния, из которых важнейшими являются следующие.

1. Повышение степени эксплуатации труда. Капиталисты, естественно, пытаются уравновесить падение нормы прибыли усиленной эксплуатацией рабочей силы. Из каждого отдельного рабочего хотят выжать побольше работы, а следовательно, и побольше стоимости путем удлинения рабочего дня и более резкого напряжения его энергии. Мы видели в предыдущей главе, что машина доставляет такую возможность. Ясно, однако, что это удается лишь в известных и не очень широких пределах. Двое рабочих, работающих по 12 часов в день, не могут дать такой же массы прибавочной стоимости, как 24 рабочих, работающих лишь по 2 часа в день, даже если бы они могли питаться воздухом и вовсе не получали заработной платы. Поэтому такое средство может, правда, смягчить, но не уничтожить падение нормы прибыли.

2. Понижение заработной платы ниже ее стоимости. Дальнейшим средством повысить эксплуатацию труда, а вместе с тем и количество прибавочной стоимости, которую при сократившемся числе рабочих можно выжать из каждого из них, является понижение заработной платы ниже стоимости рабочей силы. Это действительно одна из значительнейших причин, сдерживающих стремление нормы прибыли к понижению.

3. Удешевление элементов постоянного капитала. В том же направлении действует и то обстоятельство, что стоимость постоянного капитала возрастает не в такой пропорции, как его материальные размеры. Например, количество хлопка, которое перерабатывает отдельный прядильщик на современной европейской фабрике, в чрезвычайной степени возросло по сравнению с тем количествам, которое европейский прядильщик перерабатывал раньше при помощи прядильного колеса. Но стоимость перерабатываемого хлопка увеличилась не в такой пропорции, как его количество. То же самое можно сказать о машинах и другом основном капитале.

4. Возрастание капитала. Наконец, важнейшим средством избежать уменьшения прибыли и грозящей вместе с тем гибели является беспрерывное возрастание капитала. Если вследствие хозяйственных успехов норма прибыли понижается с 20 до 10 %, то, конечно, ничего не поделаешь против того, что из 100 единиц капитала можно извлечь только 10 единиц прибавочной стоимости. Но каждый отдельный капиталист может помочь делу тем, что удвоит свой капитал. Если он станет прилагать капитал в 200 вместо 100 единиц, то масса его прибыли останется на прежнем уровне. Он может даже увеличить ее, если еще больше увеличит свой капитал.

Таким образом, постоянное возрастание, накопление капитала играет важную роль. Мы приступаем теперь к его рассмотрению.

Глава 12
Накопление капитала
[Т. I. Гл. 21]

А) Простое воспроизводство

Общество не может перестать производить, как не может оно перестать потреблять. Ни одно общество не может непрерывно производить, не превращая постоянно в средства производства известной части своего продукта. При прочих равных условиях оно может поддерживать свое богатство на неизменном уровне лишь в том случае, если средства производства (т. е. средства труда, сырые и вспомогательные материалы), потребленные в течение, например, года, замещаются равным количеством новых экземпляров того же рода; это последнее должно, таким образом, отделиться от годовой массы продуктов и снова войти в процесс производства. Итак, определенное количество готового продукта принадлежит производству и должно быть предназначено для этой цели с самого начала.

В капиталистическом обществе всякое средство производства служит в качестве капитала, так как оно создает своему владельцу путем найма чужого труда прибавочную стоимость. В действительности же капиталист стремится извлекать из своей авансированной стоимости прибавочную стоимость постоянно, а не один только раз.

Если бы вся прибавочная стоимость ежегодно целиком потреблялась капиталистом, то перед нами было бы простое повторение производства, простое воспроизводство, однако же простое постоянное повторение придает процессу известные новые черты.

Исходным пунктом процесса производства является купля рабочей силы для определенной цели. Однако оплачивается рабочий лишь после того, как его рабочая сила проявила свое действие и реализовала в товарах как свою стоимость, так и прибавочную стоимость. Следовательно, рабочий произвел как прибавочную стоимость, так и фонд для своей собственной оплаты, произвел раньше, чем этот последний притекает к нему обратно в виде заработной платы; и лишь до тех пор, пока он непрерывно воспроизводит его, он имеет работу. Следовательно, заработная плата есть лишь часть продукта, непрерывно воспроизводимого самим рабочим. Конечно, капиталист выплачивает ему эту товарную стоимость деньгами. Но эти деньги есть лишь превращенная форма продукта труда. Его труд в течение прошлой недели или последнего полугодия – вот из какого источника оплачивается его сегодняшний труд или труд наступающего полугодия. Иллюзия, создаваемая денежной формой, тотчас же исчезает, раз мы вместо отдельного капиталиста и отдельного рабочего будем рассматривать класс капиталистов и класс рабочих. В денежной форме класс капиталистов постоянно выдает рабочему классу чеки на получение известной части продукта, произведенного рабочими и присвоенного капиталистами. Эти чеки рабочий столь же регулярно отдает назад классу капиталистов, получая взамен причитающуюся ему часть его собственного продукта. Товарная форма продукта и денежная форма товара скрывают истинный характер этого процесса.

Во всяком случае, та иллюзия, будто капиталист авансирует заработную плату из собственного фонда, исчезает, как только мы станем рассматривать капиталистический процесс производства в ходе его непрерывного возобновления. Но где-нибудь и когда-нибудь оно должно было начаться. Предположим на время, что капиталист в известный момент превратился во владельца денег независимо от чужого неоплаченного труда и благодаря этому мог купить на рынке рабочую силу.

Между тем уже простая непрерывность капиталистического процесса производства, или простое воспроизводство, обусловливает еще и другие своеобразные изменения, касающиеся не только переменной части капитала, но и всего капитала в целом.

Если прибавочная стоимость, создаваемая периодически, например ежегодно, капиталом в 10 000 руб., равняется 2000 руб. и если эта прибавочная стоимость потребляется без остатка в течение года, то ясно, что после повторения этого процесса в течение пяти лет сумма потребленной прибавочной стоимости будет равна 2000 х 5, или первоначально авансированной капитальной стоимости в 10 000 руб. Если бы годовая прибавочная стоимость потреблялась лишь частично, например лишь наполовину, то указанный результат получился бы лишь после повторения производственного процесса в течение десяти лет, потому что 1000 х 10 = 10 000. Вообще, в течение определенного числа лет, в зависимости от величины авансированной капитальной стоимости и ежегодно потребляемой прибавочной стоимости, первоначально авансированный капитал потребляется капиталистом и, следовательно, исчезает.

Представление капиталиста, что он потребляет лишь продукт чужого неоплаченного труда, прибавочную стоимость, оставляя неприкосновенной первоначальную капитальную стоимость, ничуть, конечно, не изменяет этого факта. По истечении известного числа лет принадлежащая ему капитальная стоимость равна сумме прибавочной стоимости, присвоенной им без эквивалента в течение того же самого числа лет, а потребленная им сумма стоимости равна первоначальной капитальной стоимости.

Правда, в его руках сохраняется капитал, неизменный по величине, причем часть этого капитала – строения, машины и т. д. – уже имелась в наличности, когда он приступил к своему предприятию. Но здесь дело идет о стоимости капитала, а не о его материальных составных частях. Если кто-нибудь расточил все свое имущество, наделав долгов на сумму, равную стоимости этого имущества, то все его имущество представляет как раз только общую сумму его долгов. Равным образом, если капиталист потребил эквивалент своего авансированного капитала, то стоимость этого капитала представляет лишь общую сумму безвозмездно присвоенной им прибавочной стоимости. Ни одной частицы его старого капитала уже не существует.

Итак, уже простое повторение производственного процесса, или простое воспроизводство, неизбежно превращает по истечении более или менее продолжительного периода всякий капитал в капитализированную прибавочную стоимость. Хотя бы даже собственность, вложенная в производственный процесс при начале предприятия, была лично заработана владельцем, во всяком случае, рано или поздно, она становится стоимостью, присвоенной без всякого эквивалента, воплощением – в денежной или иной форме – чужого неоплаченного труда.

Для того чтобы приложить свои деньги в качестве капитала с целью эксплуатации чужого труда, капиталист сначала должен был найти на рынке рабочих, лишенных всяких средств производства и существования. Такова была фактически данная основа, исходный пункт капиталистического процесса производства.

Но эти условия благодаря непрерывному продолжению процесса – благодаря простому воспроизводству – постоянно возобновляются все снова и снова. С одной стороны, общественное богатство непрерывно воспроизводится в качестве капитала возрастающей стоимости и в качестве средств потребления для капиталиста. С другой стороны, рабочий постоянно выходит из этого процесса в том же виде, в каком он вступил в него: как личный источник богатства, но лишенный всяких средств для того, чтобы осуществить это богатство для себя самого. Так как до начала производства его собственный труд был отчужден от него, присвоен капиталистом и включен в состав капитала, то и продукты принадлежат капиталисту. Это постоянное воспроизводство и увековечение лишенного собственности рабочего есть условие, без которого капиталистическое производство не может существовать.

Потребление рабочего – двоякого рода. В самом производстве он потребляет своим трудом средства производства и превращает их в продукты более высокой стоимости, чем стоимость авансированного капитала. Это его производительное потребление. Это в то же время потребление его рабочей силы капиталистом, купившим последнюю. С другой стороны, рабочий расходует деньги, уплаченные ему при купле его рабочей силы, на приобретение средств существования. Это его индивидуальное, личное потребление. Следовательно, производительное и личное потребление рабочего совершенно различны между собой. В области первого он действует как движущая сила капитала и принадлежит капиталисту; в области второго он принадлежит самому себе и выполняет свои жизненные функции, не имеющие ничего общего с производственным процессом. Результатом первого является существование капиталиста, результатом второго – существование самого рабочего.

Конечно, рабочий зачастую вынужден превращать свое индивидуальное потребление в простой случайный эпизод производственного процесса. В этом случае он потребляет средства существования лишь для того, чтобы поддержать в деятельности свою рабочую силу, как паровой машине дают уголь и воду, как колесу дают смазочное масло. Однако рассматриваемый случай представляется злоупотреблением, не связанным с сущностью капиталистического процесса производства.

Иначе выглядит дело, если мы рассматриваем не отдельного капиталиста и не отдельного рабочего, а класс капиталистов и класс рабочих, не единичный процесс производства некоторого товара, а весь капиталистический процесс производства в его совокупности и в его течении.

Когда капиталист превращает в рабочую силу часть своего капитала, он тем самым увеличивает стоимость всего своего капитала. Он одним ударом убивает двух зайцев. Он извлекает прибыль не только из того, что получает от рабочего, но и из того, что дает последнему.

Капитал, отчужденный в обмен на рабочую силу, обменивается рабочим классом на средства существования, потребление которых служит для воспроизводства мускулов, нервов, костей, мозга рабочих и для производства новых рабочих. Следовательно, индивидуальное потребление рабочего класса в его абсолютно необходимых границах есть лишь обратное превращение средств существования, отчужденных капиталом в обмен на рабочую силу, в рабочую силу, подлежащую новой эксплуатации со стороны капитала. Это производство и воспроизводство самого необходимого для капиталиста средства производства – самого рабочего. Таким образом, индивидуальное потребление рабочего в общем и целом составляет момент в производстве и воспроизводстве капитала, независимо от того, совершается ли оно внутри или вне мастерской, внутри или вне процесса труда, подобно, например, чистке машины, независимо от того, производится ли она во время процесса труда или во время перерывов.

Дело нисколько не изменяется от того, что рабочий осуществляет свое индивидуальное потребление ради себя самого, а не ради капиталиста. Ведь и потребление рабочего скота не перестает быть необходимым моментом процесса производства оттого, что скот сам потребляет то, что он ест. Непрерывное сохранение и воспроизводство рабочего класса всегда остается необходимым условием воспроизводства капитала. Выполнение этого условия капиталист может спокойно предоставить самим рабочим, полагаясь на их инстинкт самосохранения и размножения. Он заботится лишь о том, чтобы их индивидуальное потребление ограничивалось по возможности самым необходимым, и далек, как небо от земли, от той южноамериканской грубости, с которой рабочих насильно заставляют есть наиболее питательную пищу[31]31
  «Рабочие рудников Южной Америки, ежедневная работа которых (быть может, самая тяжелая в мире) состоит в том, чтобы вытаскивать на своих плечах на поверхность земли груз руды в 180–200 фунтов из глубины в 450 футов, питаются лишь хлебом и бобами; они предпочли бы питаться одним хлебом, но их господа обращаются с ними, как с лошадьми: найдя, что при одном хлебе они не могут работать так интенсивно, они принуждают их есть бобы; бобы же значительно богаче костяной золой, чем хлеб» (Либих Ю. Химия в применении к земледелию и физиологии. 7-е нем. изд. 1882. Ч. 1. С. 194, примечание).


[Закрыть].

Поэтому капиталист и его ученый хвалитель считают производительным только ту часть личного потребления рабочего, которая необходима для увековечения рабочего класса, т. е. действительно должна быть потреблена рабочим, чтобы капитал мог потреблять рабочую силу; а все, что рабочий потребляет сверх того, ради своего собственного удовольствия, они считают непроизводительным потреблением[32]32
  Милль Дж. Основные понятия политической экономии.


[Закрыть]. Если бы накопление капитала вызывало повышение заработной платы и, следовательно, возрастание средств потребления рабочего, не приводя к увеличенному потреблению рабочей силы капиталом, то добавочный капитал был бы потреблен непроизводительно. В самом деле, индивидуальное потребление рабочего непроизводительно для него самого, так как оно воспроизводит лишь индивидуума, нуждающегося в средствах потребления; оно производительно для капиталиста и для государства, так как оно есть производство силы, создающей чужое богатство.

Итак, с общественной точки зрения класс рабочих – даже вне непосредственного процесса труда – является такой же принадлежностью капитала, как и мертвый рабочий – инструмент. Даже их личное потребление в известных границах есть лишь момент в процессе воспроизводства капитала. И уже самый этот процесс, постоянно переводя продукт труда рабочих в собственность капитала, заботится о том, чтобы эти одаренные сознанием орудия производства не сбежали. Личное потребление рабочих, с одной стороны, обеспечивает их сохранение и воспроизводство, с другой стороны, уничтожая средства существования, вызывает необходимость их постоянного появления на рынке труда. Римский раб был прикован цепями, наемный рабочий привязан к своему собственнику невидимыми нитями. Иллюзия его независимости поддерживается непрерывной сменой нанимателей и юридической фикцией договора.

В прежние времена капитал там, где ему представлялось нужным, осуществлял свое право собственности на свободного рабочего путем принудительного закона. Так, например, до 1815 г. машиностроительным рабочим Англии эмиграция была воспрещена под угрозой тяжелого наказания.

Воспроизводство рабочего класса предполагает также передачу и накопление искусства от поколения к поколению. До какой степени капиталист склонен рассматривать существование такого искусного рабочего класса как одно из принадлежащих ему условий производства, обнаруживается с особенной яркостью, когда кризис начинает угрожать утратой этого условия производства. Как известно, под влиянием Гражданской войны в Америке и сопровождавшего ее хлопкового голода большинство рабочих хлопчатобумажного производства в Ланкашире и других местах было выброшено на улицу. Из недр самого рабочего класса и из других слоев общества раздался призыв организовать с помощью государства или добровольных национальных сборов эмиграцию «избыточных» рабочих в английские колонии или Соединенные Штаты. «Times» опубликовала тогда (24 марта 1863 г.) письмо Эдмунда Поттера, бывшего президента манчестерской торговой палаты. В нижней палате письмо это было справедливо названо «манифестом фабрикантов». Мы приведем здесь из этого письма несколько характерных мест, в которых взгляд на рабочую силу как на собственность капитала высказан с полной откровенностью.

«Рабочим хлопчатобумажного производства внушают, что предложение их труда слишком велико… что его следует уменьшить, быть может, на целую треть, чтобы затем мог установиться здоровый спрос на остальные две трети… Общественное мнение настаивает на эмиграции… Хозяин (т. е. хлопчатобумажный фабрикант) не может добровольно согласиться на то, чтобы предложение его рабочих рук было уменьшено; он придерживается того взгляда, что это было бы столь же несправедливо, сколь и неправильно… Если эмиграция поддерживается на счет общественного фонда, он имеет право требовать, чтобы его выслушали, и, быть может, протестовать». Тот же самый Поттер рассказывает далее, как полезна хлопчатобумажная промышленность, как она «несомненно оттянула население из Ирландии и английских земледельческих округов», как колоссальны ее размеры, как она в 1860 г. дала ⁵/₁₃ всего английского экспорта и как она через немного лет снова увеличится благодаря расширению рынка, особенно индийского, и принудительному «ввозу достаточного количества хлопка по 6 пенсов за фунт». Он продолжает: «Время – один, два, быть может, три года – создаст необходимое количество… Я хотел бы поэтому поставить вопрос: не стоит ли эта промышленность того, чтобы ее поддерживать? Не стоит ли труда содержать в порядке машины (имеются в виду живые рабочие машины) и не является ли величайшей глупостью мысль выбросить их вон? Я думаю, что это так. Я готов согласиться, что рабочие – не собственность, не собственность Ланкашира и хозяев; но они – сила их обоих; они – интеллектуальная и обученная сила, которой не заместить в течение жизни одного поколения; напротив, другие машины – те, на которых они работают, можно в значительной их части с успехом заместить и даже улучшить в течение двенадцати месяцев[33]33
  Читатель помнит, что тот же самый капитал поет совсем другую песенку при обычных обстоятельствах, когда задача состоит в понижении заработной платы. Тут «хозяева» единогласно заявляют (см. гл. 10, с. 125): «Пусть фабричные рабочие не забывают того, что их труд представляет в действительности очень низкий сорт обученного труда; что никакой другой не усваивается легче и, принимая во внимание его качество, не оплачивается лучше; что никакого другого труда нельзя достать посредством столь краткого обучения, в столь короткое время и в таком изобилии. Машины хозяев (которые, как нам говорят теперь, могут быть с успехом замещены лучшими в 12 месяцев) фактически играют более важную роль в деле производства, чем труд и искусство рабочего (нам говорят теперь, что последнее не может быть восстановлено даже в течение 30 лет), которому можно научить в 6 месяцев и которому может научиться всякий деревенский батрак».


[Закрыть]. Если эмиграция рабочей силы будет поощряться или даже просто разрешаться (!), то что станется с капиталистами? (Этот крик сердца напоминает гофмаршала Кальба.) (…) Снимите сливки рабочих – и основной капитал будет до крайности обесценен, оборотный капитал не выдержит борьбы с недостаточным предложением труда ухудшенного сорта… Нам говорят, что рабочие сами желают эмигрировать. Это очень естественно с их стороны… Сократите, подавите хлопчатобумажное производство, отняв у него его рабочие силы, уменьшите, скажем, на ¹/₃ или на 5 миллионов сумму уплачиваемых им заработных плат – и что станется тогда с ближайшим классом, стоящим над рабочими, с мелкими лавочниками? Что станется с земельной рентой, с квартирной платой за коттеджи?.. С мелкими фермерами, этим лучшим слоем домовладельцев и земельных собственников? Итак, скажите, может ли быть какой-либо более самоубийственный план для всех классов страны, чем этот проект ослабить нацию путем экспорта ее лучших фабричных рабочих и обесценения части ее наиболее производительного капитала и богатства? Может ли быть что-либо худшее для земельных собственников и хозяев, чем лишиться своих лучших рабочих и посеять деморализацию и недовольство среди остальных путем широкой опустошительной эмиграции и обесценения капитала в целой провинции?»

Поттер, этот несравненный представитель хлопчатобумажных фабрикантов, различает два вида «машин», одинаково принадлежащих капиталисту: одни постоянно находятся на его фабрике, другие по ночам и по воскресеньям перемещаются в коттеджи. Первые – мертвые, вторые – живые. Мертвые не только с каждым днем ухудшаются и обесцениваются, но благодаря техническому прогрессу значительная часть их наличной массы является до такой степени устарелой, что могла бы быть с выгодой замещена более новыми машинами в продолжение нескольких месяцев. Живые машины, наоборот, тем лучше, чем долее они служат, чем более искусства, накопленного поколениями, они впитали в себя. «Times» в своем ответе этому фабричному магнату между прочим писала:

«Господин Э. Поттер до такой степени проникнут сознанием чрезвычайной и абсолютной важности хозяев хлопчатобумажных предприятий, что он для поддержания этого класса и увековечения его промысла готов насильственно запереть полмиллиона рабочих в огромный моральный работный дом. Достойна ли эта промышленность того, чтобы ее поддерживать? – спрашивает г-н Поттер. Конечно, отвечаем мы, всеми честными средствами. Стоит ли труда содержать в порядке машины? – снова спрашивает г-н Поттер. Здесь мы останавливаемся в недоумении. Под машинами господин Поттер разумеет человеческие машины; он клянется, что не рассматривает их как безусловную собственность хозяина. Мы должны сознаться, что считаем “не стоящим труда” и даже невозможным содержать человеческие машины в порядке, т. е. запирать их и смазывать, пока не явится в них надобность. Человеческая машина имеет свойство ржаветь от бездействия, сколько бы вы ее ни смазывали и ни чистили. К тому же человеческие машины, как нас учит опыт, способны самопроизвольно разводить пары и взрываться или безумствовать на улицах наших больших городов в дикой виттовой пляске. Может быть, г-н Поттер и прав, утверждая, что для воспроизводства рабочих требуется более значительное время, но, имея под руками опытных машинистов и деньги, мы всегда найдем достаточно предприимчивых, настойчивых, трудолюбивых людей, из которых можно наделать более чем нужно фабрикантов… Г-н Поттер болтает о новом оживлении промышленности через 1, 2, 3 года и требует от нас не поощрять эмиграции рабочей силы или даже не разрешать ее! Что рабочие желают эмигрировать, это, по его мнению, естественно, но он полагает, что нация должна запереть полмиллиона этих рабочих и 700 000 лиц, принадлежащих к их семьям, вопреки их желанию, в хлопчатобумажных округах и – неизбежное последствие, – подавляя силою их недовольство, поддерживать их существование раздачей милостыни, – все это ввиду того, что может наступить день, когда они снова понадобятся хлопчатобумажным фабрикантам… Наступило время, когда великое общественное мнение этих островов должно сделать что-нибудь, чтобы спасти эту “рабочую силу” от тех, кто хочет обращаться с ней так, как они обращаются с углем, железом и хлопком».