Текст книги "Наследники Виннету"

Сиу не пришли ни в тот день, ни на следующий. Мы, точнее, Молодой Орел и я, использовали свободное время, чтобы пополнить выражениями апачей словарный запас моей жены. Она хотела порадовать своими знаниями Кольму Пуши.

Лишь на третий день, к вечеру, появились те, кого мы так долго ждали. Мы заметили их издалека, когда они одолевали горный хребет. Они ехали гуськом, как прежде, когда Запад считался по настоящему Диким. Но в те времена они определенно поостереглись бы так спокойно шествовать по этой лысой вершине, где нет ни единого укрытия, а значит, и шансов на спасение.

Индейцы не были разрисованы боевой раскраской, по которой можно четко различать племена, но при взгляде на сбрую и украшения лошадей, становилось ясно, что мы имели дело с племенем юта, да еще и в смешанном составе. Мы видели вместе разных юта: диких, полудиких и покоренных. Они принадлежали к ветвям па-юта, ямпа, па-вант и даже сампичи. Среди капоте-юта я увидел старого, седовласого вождя. Мне показалось, что я узнал Тусагу Сарича, о котором подробно рассказывал в третьей части «Верной Руки». Но из-за дальности расстояния, к сожалению, черты его лица были неразличимы. Позже оказалось, что я не ошибся: это действительно был Тусага Сарич, известный мне вождь капоте-юта, примирившийся тогда с нами только вынужденно, а теперь, будучи уже на краю могилы, снова ставший нашим врагом.

Когда юта достигли котловины, их поведение изменилось: чувствовалось, что место это для них действительно было священным, и ступали они с благоговейным трепетом. Вскоре они остановились в западной части; в восточную, где мы застрелили медведя, они войти не рискнули.

Индейцы стали лагерем вокруг Утеса Дьявола – широким кругом. Ни один не посмел приблизиться к скале, не говоря уж о том, чтобы подняться на нее. Только когда разные племена собирались вместе, им позволялось ступить на Утес Дьявола и держать там совет. Нам было важно то, что будет сказано потом, а не сейчас, поэтому мы отказались от соблазна подкрасться к ним из чистого любопытства. Мы остались в лагере, намереваясь выспаться, поскольку не знали, будет ли впереди такая возможность.

Наступивший день новостей не принес – сиу не пришли. Но на следующее утро мы увидели, как часовые явились к вождям, чтобы сообщить о появлении ожидаемых. Последние шли гуськом, как и позавчера юта. Впереди ехал дряхлый, весь высохший вождь. Казалось, будто не вождь покачивался в седле, а мумия. То, что он, несмотря на возраст, предпринял такое долгое путешествие, позволяло сделать вывод о значении, придаваемом им этой встрече.

Юта приняли вождя с большим почетом. Если бы не ясный день, его фигуру смело можно было принять за привидение. Как я установил позже, это был Киктахан Шонка, Сторожевой Пес, поклявшийся погубить апачей и всех их друзей. Его сняли с лошади и усадили, как дитя, напротив вождя юта Тусаги Сарича, на груду мягких одеял. Тут же за его спиной было вбито в землю несколько кольев, чтобы старый вождь мог опереться о них.

Теперь пришел наш час: надо было занять пост подслушивания на восточном острове. Душенька ничем помочь не могла, Папперман тоже отказался сопровождать меня, заявив:

– Что мне там делать? Кто хочет подслушать индейцев, должен знать их язык. А я не из таких. Когда дело касается языков и диалектов, моя сообразительность изменяет мне. А посему я остаюсь здесь с миссис Бартон и тем самым дам ей возможность испечь пирог с ежевикой специально для меня.

Она согласно кивнула. Таким образом, я отправился вверх по склону через лес вместе с Молодым Орлом. На всякий случай мы взяли ружья. Само собой разумеется, мы соблюдали крайнюю осторожность. Вероятно, оба брата Сантэр появятся здесь. Но возможно, что они явятся сюда раньше, тайком, чтобы подслушать разговоры индейцев, прежде чем показаться им на глаза.

Достигнув цели, мы решили понаблюдать за индейцами через подзорную трубу, которую я не преминул захватить с собой. Мы насчитали ровно сорок юта и сорок сиу. Похоже, что количество было определено заранее. Рядовых воинов, тех, которые должны были напасть на апачей, среди индейцев не было.

Верховных вождей я уже назвал. Кроме них присутствовали пять младших вождей сиу и юта. Остальные были люди чем-либо отличавшиеся, а потому пользующиеся доверием вождей. Мне бросилось в глаза, что трубка мира пошла по кругу не сразу. Они приветствовали друг друга совершенно обычным образом и принялись за еду.

В первую очередь меня интересовали Киктахан Шонка и Тусага Сарич. Последнего я узнал тотчас, как только направил на него трубу. Он постарел, его лицо избороздили морщины. Острый нос Тусаги Сарича, напоминающий птичий клюв, торчал над широким ртом, обрамленным тонкими губами, а глубоко спрятанные глаза горели злобой из под пышного, состоящего исключительно из скальпов врагов парика.

Ели краснокожие довольно долго, пожалуй более двух часов. Потом вожди неспешно стали взбираться на Утес. Киктахан Шонка не смог подняться по ступеням сам. Его вели с помощью лассо и поддерживали сзади, пока он не оказался наверху. С этого момента мы оба обратились в слух.

Индейцы зажгли трубку мира. Верховный вождь юта поднялся, выдохнул дым в шести направлениях и первым взял слово. Верховный вождь сиу не мог подняться, но тоже повторил процедуру с трубкой и продолжил речь сидя. Затем говорили один за другим младшие вожди. Если бы я захотел передать здесь содержание всего сказанного этими двенадцатью ораторами, мне пришлось бы не отрываясь писать весь день. И все же это было только вступление к переговорам, которые еще должны были состояться. Целых три дня индейцы отвели на них, и мы все это время должны торчать в хижине, чтобы ничего не упустить. К счастью, очень скоро появилась хорошая причина сократить совещание до трех часов, и этой причиной оказался я сам.

Все двенадцать речей начинались с уверения, что апачи и их союзники – низкие люди, а самые низкие, каких только можно представить, – Виннету и его другом Олд Шеттерхэнд. И вот теперь этому Виннету должны возвести памятник! На горе, которую назвали его именем! Памятник из чистого золота! А золото это должны доставить все индейские племена! Из всех тайников, которые так тщательно были скрываемы от бледнолицых! И все это ради какого-то презренного апача, которого всегда называли не иначе как псом, койотом, пимо! А кто делает памятник? Янг Шурхэнд и Янг Апаначка, чьи отцы предали всю красную расу! Сейчас пока памятник нарисован на полотне и склеен из разных частей. Он выставлен на горе Виннету, и вожди, знаменитейшие мужи и женщины всех красных народов, явятся туда, чтобы увидеть эту фигуру. Даже Олд Шеттерхэнд приглашен, эта паршивая собака!

Резюме было следующим: безумному возвеличиванию апачей надо помешать любой ценой. Они должны узнать, что такого памятника достоин любой юта или любой воин сиу, а не какой-то тявкающий пес с Рио-Пекос. А потому все они и пришли сюда, на Утес Дьявола, чтобы посовещаться и решить, что делать дальше. Их решение исполнится, даже если при этом погибнет вся индейская раса.

Как только они закончили, появилось новое действующее лицо, замеченное не только краснокожими, но и нами. Человеком, шагавшим вдоль ручья, был не кто иной, как Зебулон Л. Энтерс. На его сапогах поблескивали шпоры, но лошади не было видно, Он нес ружье и вообще оказался экипированным так, как лет тридцать назад вестмены. Сиу знали его. Они не препятствовали ему проникнуть в лагерь и даже отвели на Утес. Это мы видели собственными глазами. А теперь снова услышали голоса.

– Кто этот бледнолицый? – спросил Тусага Сарич.

– Человек, которого я знаю, – ответил Киктахан Шонка. – Я звал его сюда, на Утес Дьявола. Но он должен был прийти только завтра. Почему он здесь?

Этот вопрос прозвучал далеко не доброжелательно. Ко всякого рода предателям индеец всегда относится с презрением.

– Мне пришлось сильно поторопиться, чтобы предупредить вас, – сказал Зебулон.

– Что?

– Сюда идет Олд Шеттерхэнд, ваш злейший враг.

– Уфф, уфф! – послышалось отовсюду.

И даже Киктахан Шонка вскрикнул:

– Уфф! Олд Шеттерхэнд! Откуда тебе это известно?

– От него самого.

– Так ты его видел?

– Да.

– И говорил с ним?

– Да.

– Где?

– У Ниагарских водопадов.

– Уфф! Мы знаем, что он должен прийти. Но что он уже здесь, этого мы еще не слышали. И он идет к Утесу Дьявола?

– Да.

– Чего же он хочет?

– Подслушать вас.

– Уфф! Звучит так, будто он знает, зачем мы шли сюда.

– Он знает это.

– От кого?

– Этого он не сказал. Он уехал. Мы последовали за ним и напали на его след в Тринидаде, но он уехал оттуда.

– Уфф, уфф! – снова раздалось вокруг.

Киктахан Шонка гневно выкрикнул:

– Разве этот пес еще не поседел, не потерял остроту глаз, слуха и нюха? Разве он не мог остаться на той стороне Великой Воды, в своем вонючем вигваме?

– Его жена тоже с ним, – добавил Зебулон.

– Его скво, говоришь ты? Он взял ее с собой?

– Да.

– Она была с ним у Ниагарских водопадов?

– Да. И в Тринидаде она тоже была с ним. Мы навели справки.

– Уфф! Хороший знак для нас. Он стал слаб головой. Он дряхлый старец. Кто волочит с собой скво через Великую Воду на Дикий Запад, тот уже не может навредить никому. Пусть приходит. Мы не боимся его. Он сам идет к столбу пыток, а его жену я сделаю своей скво.

Тут раздался голос Тусаги Сарича, верховного вождя юта::

– Не торопись, мой брат! Олд Шеттерхэнд хорошо знает свою скво, ты ее не знаешь. Если он взял ее с собой, то знает, что может сделать это не во вред себе. Пусть он стар, но стар не как те, кто превращаются в детей. Возможно, мы для него значим ничуть не больше, чем раньше, когда он был на тридцать лет моложе.

– Он не один, – добавил Зебулон.

– Кто с ним? – спросил Киктахан Шонка.

– Один старый, опытный вестмен, по кличке Макш Папперман.

– Слышал об одном, которого так называют. Половина его лица синяя.

– Это он.

– Этот человек спас жизнь моему самому главному противнику в нашем племени – Вакону. Пусть Злой Дух покарает его! Но этот Макш храбр и хитер. Если он с Олд Шеттерхэндом, то нам стоит принимать его в расчет.

– С ними еще один, – продолжал Зебулон. – Юный апач-мескалеро, которого зовут Молодой Орел.

– Это тот Юный Орел, что ушел к бледнолицым, чтобы научиться летать?

– Не знаю. Но слышал в Тринидаде, что он четыре года был у бледнолицых и теперь возвращается в свое племя.

– Это он! Ученик Вакона! Он шлет ему много писем и получает много ответов. Он первый из тех, кого называют «молодыми индейцами», кто говорит о гуманности и образовании, о примирении и любви. Он один из первых в клане Виннету! Наверняка он его кровный родственник. Если и он с Олд Шеттерхэндом, нам придется потрудиться, чтобы схватить всех троих и скво. Где твой конь?

– С той стороны горы. Там остался мой брат, – ответил Зебулон. – Я подкрался к реке, чтобы отыскать следы и изучить местность.

– Каким путем вы шли из Тринидада?

– Через озеро Кануби.

– Обнаружили ли вы следы Олд Шеттерхэнда?

– Нет. Но мы обнаружили следы четырех женщин, которые стояли лагерем на озере.

– Это одураченные женщины нашего племени, которых называют «молодыми индеанками». Они едут к горе Виннету, чтобы взглянуть на памятник и отдать свои наггиты. Мы не можем им помешать это сделать, но мы накажем за это апачей! Олд Шеттерхэнд упоминал о горе Виннету?

– Нет.

– А о своем маршруте?

– Тоже нет. Мы узнали только, что он намеревается идти к Утесу Дьявола, чтобы увидеть там Киктахана Шонку, вождя сиу.

– Да, глаз его остер до сих пор. Но столба пыток, от которого он столько раз уходил, ему теперь не избежать. Он должен появиться с востока, как и ты?

– Да.

– Я прикажу сейчас же обыскать округу. А ты вернешься к брату и приведешь его сюда. Совет прерван, пока мы не убедимся, что Олд Шеттерхэнда нет рядом.

Зебулон Л. Энтерс удалился тем же путем, откуда и появился. Как хорошо, что мы были осторожны и скрыли свои следы.

Тусага Сарич вместе со своей свитой покинул Утес. Они спустились вниз, чтобы принять участие в поисках. Наверху остался один Киктахан Шонка.

Итак, сорок сиу и сорок юта сейчас начнут рыскать по округе, разыскивая нас. Дело выглядело весьма серьезным. Хотя я был уверен, что ни Папперман, ни моя жена не покинут укрытие, любые мелкие, даже самые незначительные детали могли привести к раскрытию тайника. Что касается нас обоих, то и мы не могли чувствовать себя в полной безопасности. Если среди восьмидесяти индейцев найдется хотя бы один, кто не испугается Злого Духа и не побоится вторгнуться в восточную часть эллипса, он, безусловно, увидит наши следы. Необходимо было разъяснить моему юному спутнику, что в этом случае может произойти. До сих пор мы говорили с ним по-английски по той простой причине, что моя жена вообще не понимала никаких индейских диалектов, а Папперман мог выражаться от силы на полуанглийском-полуиндейском сленге. Но теперь мы были одни и я мог порадовать Молодого Орла звуками его родной речи.

– Мой юный брат понял все, что было сказано? – спросил я его.

– Я слышал все.

– Знает ли он, что теперь сотня и полсотни глаз ищут нас?

– Я знаю это.

– Он думает, нас найдут?

– Нет.

– Я тоже. Но осторожный воин готов ко всему. Нужно предусмотреть два случая. Знает ли мой брат, что я имею в виду?

– Да.

– Тогда пусть скажет.

– Могут обнаружить и нас и наш лагерь.

– Совершенно верно. Следовательно, необходимо знать, что мы будем делать в том и в другом случае. Если обнаружат нас, то бежать сломя голову к Папперману и моей скво – значит дать юта и сиу возможность осадить нас. Поэтому если вдруг это произойдет, мой юный друг должен будет тотчас уйти отсюда и вывести мою скво и Паппермана вместе с лошадьми и мулами. А я немного поработаю моим штуцером. Выход из котловины тесен. Ни один из врагов не сможет выбраться наружу, не попав под пули.

– А если обнаружат не нас, а наш лагерь? -спросил юноша.

– Тогда действуем по-другому. У Паппермана оружие. Безусловно, он заметил, что все краснокожие отправились на поиски. Следовательно, он спрячется со своим ружьем у пруда и будет смотреть в оба. Вход и выход там очень узкие. Достаточно одного человека, чтобы задержать целое войско. А мы оба тем временем зайдем с тыла. Поэтому пока нет ни малейшей причины беспокоиться. Подождем, что будет дальше.

Через час ожидания вернулся первый индеец. За ним последовали другие. Они ничего не нашли. Но приняли запоздалые меры предосторожности, выставив часовых. К нашему сожалению, они расположились на пути нашего возвращения.

Когда пришли оба Энтерса, совещание продолжилось. Вожди снова собрались на Утесе, но говорили негромко, так что теперь мы едва слышали их голоса. Эта мера была принята из-за двух белых, которым они не слишком доверяли. Когда индейцы договорились, какое задание должны выполнить бледнолицые, они позволили последним подняться на Утес.

– Вы помните, что мы с вами обсуждали? – произнес Киктахан Шонка тем же недружелюбным тоном

– Да, – ответил Зебулон, который, похоже, вызвался отвечать за себя и своего брата.

– И сегодня готовы выполнить условия, которые были обсуждены?

– Да, готовы.

– Тогда у вас еще одна задача – загнать к нам в ловушку Олд Шеттерхэнда и его скво. Вы готовы?

– Если нам за это заплатят.

– Заплатят.

– Сколько?

– Много, очень много! Но сейчас не время говорить о цене. Если мы схватим его сами, то не заплатим вам ничего. Мы останемся здесь еще на три дня и будем осторожны. Если он придет, от нас ему не уйти, мы схватим его. Но поскольку он покинул Тринидад еще до вас, а до сих пор не прибыл сюда, мы уверены, что он изменил свой план и не поехал к Утесу Дьявола. Скорее всего, он наткнулся у озера Кануби на наших обезумевших скво. Возможно, старик развесил уши и под щебетание боготворящих его слабоумных баб поехал вместе с ними.

– Возможно, – согласился Зебулон. – Ведь мы тоже видели несколько следов.

– Значит, это точно они. Теперь вам придется постараться! К счастью, мы знаем, куда едут скво, – Тавунцит-Пайа. Вы были там?

– Нет.

– Мой знаменитый брат Тусага Сарич знает место очень хорошо и опишет вам дорогу.

Хотя мне неведом был Тавунцит-Пайа, я весь обратился в слух, чтобы не пропустить ни слова. Тем временем Тусага Сарич стал очень подробно расписывать прелести ведущего туда пути. Можно представить мое удивление и радость, когда я в конце концов понял, что Тавунцит-Пайа не что иное, как гора Наггит-циль, куда так стремились и мы. Братья Энтерс сделали в блокнотах несколько пометок для памяти, после чего Киктахан Шонка подытожил:

– Итак, ваша задача – идти по пятам Олд Шеттерхэнда и больше не упускать его из виду. Сможете это сделать?

– Разумеется. Но как мы доставим его вам? Когда и куда? И последует ли он с нами добровольно?

– Последует. Вам известно название Па-виконте?

– Нет.

– Там мы должны объединиться с команчами и кайова против апачей. Вы не должны говорить ему об этом, а только скажете, что, как вы узнали, там соберутся кайова и команчи. Неукротимое любопытство заставит его скакать туда. И тогда мы нападем на него.

– А наше вознаграждение?

– Обсудим, когда вы придете и сообщите нам, что он близко.

– Почему вы не говорите о цене сейчас?

– Потому что сегодня мы даже не знаем, чем мы сможем заплатить: животными, наггитами, товарами, оружием или вещами, которые захватим после битвы. Вы не верите нам?

– Верим…

– Тогда все! Можете идти. Мы советуем вам поторопиться, чтобы нагнать Олд Шеттерхэнда как можно скорее. Чем быстрее вы это сделаете, тем верней успех и выше оплата!

Белые спустились с утеса и подошли к своим лошадям. Гарриман Ф. Энтерс за все время так и не раскрыл рта. Вожди тоже молчали, пока не убедились, что оба ушли.

Потом верховный вождь юта изрек единственное слово:

– Подлецы.

– Негодяи! – громко добавил Киктахан Шонка. – Они недостойны и плевка. Верит ли мне мой брат, что за предательство они получат не больше, чем стоит травяной стебель или выщипанное птичье перо? – Старый сиу замолчал, а потом вдруг рассмеялся. – Они не получат даже конского волоска! Согласен ли со мной мой красный брат?

– Да. Мой брат очень умен.

– Хо! Разве надо иметь большой ум, чтобы обмануть бледнолицего?

– Но предатели потребуют, чтобы мы сдержали обещание и заплатили им обещанную цену.

– Этого мы не сделаем. Мертвецы не выдвигают никаких требований. Мой красный брат и с этим согласен?

– Да.

– А остальные?

– Да, да, да! – прозвучало в ответ.

Тут я не сдержался и громким голосом выкрикнул то же самое слово:

– Подлецы!

Установилась абсолютная тишина.

– Уфф! Кто это? Что это было? Откуда это? – услышал я через минуту.

Прильнув к подзорной трубе, я увидел, что они вертят головами в разные стороны.

– Негодяи! – добавил я так же громко.

Снова воцарилась тишина. Но я видел, как они поднялись со своих мест, один за другим. Даже Киктахан Шонка тоже встал и промолвил:

– Уфф! Это не человек!

– Да, не человек! – согласился Тусага Сарич.

– Знает ли мой красный брат, что можно прочитать на старом вампуме об Утесе Дьявола, на котором мы находимся?

– Да.

– Здесь Добрый Дух слышит все, что говорит Злой?

– Да.

– И наказывает его за это!

– И очень строго: смертью!

– А если это он, Добрый Дух? Что нам делать? Я не останусь здесь.

– Я тоже.

– Убирайтесь! – крикнул я им. – Прочь! Прочь!

Мои слова произвели должное действие. Вожди во весь дух помчались вниз, прыгая по ступеням. Только Киктахан Шонка не мог этого сделать, хотя и боялся больше всех,

– Помогите мне, помогите! – вопил он. – Спустите меня вниз!

Когда вождя донесли до лошади и усадили верхом, он отдал приказ покинуть Утес Дьявола, который в глазах этих индейцев стал еще более священным, чем прежде. Все они думали сейчас только об одном: как можно скорее унести ноги. Отказались даже от идеи дожидаться Олд Шеттерхэнда здесь и схватить его. Часовые были отозваны, после чего все восемьдесят индейцев гуськом, как и прежде, поскакали прочь.

Молодой Орел провожал их с улыбкой на устах.

– Такая победа радует меня больше, – заметил он, – чем если бы мы убили их в бою. Это победа разума и науки, а не кровавого томагавка!

– Тебе известна эта часть науки? – спросил я.

– Да. Акустика – учение о звуках. Я был у бледнолицых, чтобы научиться аэростатике и аэронавтике. Я знаю, что уже древние ассирийцы, вавилоняне и египтяне знали, как услышать все произносимое в одной точке, правильно выбрав другую. Я горжусь тем, что сегодня узнал. Предки нынешней красной расы стояли в этом знании не ниже тех народов. Наш долг – вернуть все, что потеряно. Мы просим Великого и Доброго Маниту дать нам силы для важных и прекрасных дел!

Его слова исходили из глубины души. Я отнюдь не удивился тому, что услышал. Юноша был высокоодаренным человеком. Его прекрасное, одухотворенное лицо излучало свет и добро; в нем виделись черты моего великолепного Виннету. Мне показалось даже, что в этот миг на меня взглянул он сам, мой незабвенный красный брат!

Когда последний из восьмидесяти индейцев исчез из виду, мы покинули наш пост. Но в лагерь вернулись не сразу. Прежде всего мы прошли по котловине к тому месту, где был расположен лагерь индейцев, и осмотрели его. А когда я в конце концов снова поднялся на Утес, где сидели вожди, то заметил, что на одной из ступеней лежит какой-то предмет. Я поднял его и осмотрел. Это оказались две маленькие, изящные собачьи лапки, гладко подстриженные и крепко сшитые вместе оленьими жилами. Я показал их Молодому Орлу.

– «Лекарство»! Талисман! – выкрикнул он.

– Очень вероятно! Но чей? – спросил я.

– Киктахана Шонки!

– Как же сиу мог его потерять? Ведь «лекарства» обычно носят в закрытых мешочках. Это лапы собаки, а не лисы или волка. Ведь вождя сиу зовут Сторожевой Пес. Я не сомневаюсь, что именно он их и потерял. Но как это могло произойти? Мой юный красный брат, взгляни на них. – Я подал лапы юноше.

Тот очень внимательно осмотрел их, и вернул мне со словами:

– «Лекарство» находилось не в мешочке, оно было пришито к поясу. Вот здесь четко видны швы. Они лопнули, когда вождя тянули вверх по ступеням на лассо или когда его спускали обратно вниз. Находка очень важная.

– Конечно, но дело опасное. Если Киктахан Шонка скоро заметит потерю, он непременно вернется и будет искать талисман. Если же он заметит пропажу позже, то вряд ли сможет определить, где именно потерял «лекарство» – здесь или в пути. Но ни в коем случае не будем задерживаться. Идем!

Я припрятал «лекарство», после чего мы поднялись к лагерю. Папперман, наблюдавший за нами, привел нам коней, чтобы мы не переходили ручей вброд.

– Отлично сработано! – похвалил он. – Они вернутся?

– Нет. Надеюсь, что нет, – ответил я.

– Странно! Обычно они совещаются по нескольку дней. Почему они так быстро умчались? Вы что-нибудь подслушали?

– Потерпите, моей жене тоже интересно узнать!

Душенька ждала нас с нетерпением. Увидев, в каком она напряжении, я тотчас крикнул:

– Удалось! Все в порядке!

– Правда?

– Да.

– Так садись и рассказывай!

При этом она указала на место рядом с собой, куда я, как послушный супруг, тут же опустился, не забыв, однако, дать знак Молодому Орлу стать на часах. Затем я кратко рассказал о событиях дня жене. Когда я закончил, Душенька решительно заявила:

– Итак, собираемся! Ехать нужно немедля.

С этими словами она схватила кастрюлю и кофемолку. Но я спокойно спросил:

– Куда?

– За обоими Энтерсами.

– Ты одна.

– Одна? Но почему?

– Если ты хочешь уехать прямо сейчас, тебе придется это проделать одной. Я останусь здесь.

– Что тут еще делать?

– Ничего.

– И ты хочешь остаться? – Она была удивлена. – Вы понимаете, мистер Папперман?

– Хм, не совсем, – пробормотал тот. – Но если он хочет подождать, на то есть причины, а против этого, пожалуй, ничего не поделаешь!

– Причины? У него они всегда есть!

– И всегда обоснованные? – спросил старик.

– Хм! В общем, да.

– Ну, тогда, ради Бога, сядьте на место и доверьтесь мужу! Он знает, чего хочет, и потому мы пока останемся здесь.

– Надолго?

– Вероятно, до утра.

– Это правда? – взглянула она меня.

– Да, – кивнул я.

– И ты хочешь дать уйти этим Энтерсам?

– Сегодня – да, но недалеко. Я ведь знаю, куда они едут! Или ты хочешь, чтобы мы прямо сейчас нагнали их, а потом волочились следом? Да для нас они своего рода источники, из которых мы черпаем информацию. Тем не менее я не считаю необходимым, чтобы они день и ночь постоянно были при нас. По меньшей мере это обременительно.

– Тут ты прав.

– Прекрасно! Стало быть, мы поскачем только завтра утром. А нагнать их сможем в любое время.

Душенька согласилась. Теперь мы спокойно могли приготовиться к будущему отъезду. Об индейцах пока ничего не было слышно. Сторожевой Пес, похоже, не заметил пропажи. Напомню, что последствия подобной утраты может оценить лишь тот, кто хорошо осведомлен о происхождении, значении и цене индейского «лекарства». В дальнейшем мы еще узнаем, чем грозила пропажа талисмана старому Киктахан Шонке.