Текст книги "Любовница"

Глава 7

– Недолго вы пробыли в Лас-Вегасе, – сказала Аннабел Джексон. – Наверное, все свои деньги потеряли в первую же ночь?

– Я потерял один доллар, но встретил Габриель.

– Нашел кому об этом рассказывать, – фыркнула она.

– Там на конце «л»и «ь». Насколько я знаю, она независимая женщина.

Аннабел застучала на машинке.

– Я была абсолютно уверена, что вы спутаетесь с какой-нибудь низкопробной девицей. Уж так заведено у Уилера, не правда ли?

– Вы же знаете мое отношение к женщинам. – Я пожал плечами.

– Конечно, знаю, – презрительно сказала она.

– Шериф у себя?

– У него кто-то есть. Вы хотите, чтобы я доложила о вашем возвращении? Не думаю, что он обрадуется.

– Тем не менее скажите ему, – сказал я, – что я могу потерять кое-что большее, нежели работа. Аннабел подняла трубку.

– Он велел вам идти прямо к нему. Должно быть, он потерял разум. Кажется, даже обрадовался, когда услышал, что вы тут.

– Он увидел во мне блудного сына, – понимающе сказал я. – Скоро он, возможно, заколет жирного тельца. – Я критически осмотрел Аннабел. – Надеюсь, в последнее время вы следили за своим весом?

Она схватила тяжелую линейку, но я уже проскользнул в кабинет шефа, плотно закрыв за собой дверь.

Лейверс чуть ли не улыбался мне.

– Рад, что вы вернулись, Уилер, – сказал он. – Это мистер Шафер из «Трибюн».

Шафер неприязненно улыбнулся мне со своего места.

– Я уже встречался с лейтенантом. Как успехи в расследовании?

– Продвигаемся, – сказал я.

– Что-нибудь конкретное? – настаивал репортер. – Хотелось бы узнать детали.

– Мистер Шафер считает, что мы продвигаемся недостаточно быстро, – сказал Лейверс. – Ему интересно, почему мы не пригласили на помощь отдел убийств.

– Дело входит в компетенцию шерифа. Мы способны обойтись без отдела убийств.

– Похоже, что вы еще не получили результатов, – заметил Шафер вкрадчиво. – Мой редактор интересуется этим делом. Он чувствует, что и у читателей возник огромный интерес к нему.

– Я знаю, чем интересуется ваш редактор, – сказал я. – Он сам говорил мне.

Репортер пожал плечами и посмотрел на шерифа.

– Нам хотелось бы сотрудничать с вами, шериф. Но я вижу, вам это не нужно. Отношение лейтенанта совершенно определенно указывает…

Шериф беспокойно заерзал в своем кресле.

– Я бы этого не сказал, – увильнул он от прямого ответа. – Лейтенант, как и все мы сейчас, несколько возбужден и…

– ..трудно сотрудничать с подозреваемыми, – закончил я за него.

Лицо Лейверса стало багроветь.

– Это правда, не так ли, сэр? – вежливо осведомился я у него. – Шафер ведь все время под подозрением. Мы знаем, что он был весьма дружен с Линдой Скотт. Возможно, преступление совершено в порыве страсти…

Тот стал медленно подниматься.

– Вот, оказывается, в чем причина! Вот почему вы не отвечаете на мои вопросы, – протянул он. – Но – подозреваемый я или нет – я представляю самую крупную газету в городе, шериф. И если вы отказываетесь отвечать на мои вопросы, мой редактор захочет заявить об этом… в печати.

Он вышел из кабинета, хлопнув дверью. Я сел на стул, который до этого занимал он, и закурил.

– Я позвал вас, чтобы вы помогли мне, – сказал Лейверс обреченно. – Неужели вы никогда не слышали слова «такт»?

– Слышал, сэр.

– Тогда почему, черт возьми, вы не вспомнили о нем? Знаете, что может сделать со мной газета из-за этого убийства? Или вам все равно?

– Я думаю, мы не должны быть тактичными ни с Шафером, ни с редактором, шериф, – сказал я. – Единственное наше право – это найти убийцу Линды Скотт. Нашу тактичность в «Трибюн» воспримут как признак слабости и к тому же решат, что вам есть что скрывать.

– Ох! Вечно одно и то же! – проворчал шериф. – Вы все еще думаете, что партнер Флетчера и стараюсь устроить где-нибудь в округе казино?

– Нет, сэр. После того как я побывал в Лас-Вегасе, я так больше не думаю.

– Лас-Вегасе? – Его голос выдал неожиданный интерес. – Вы нашли там что-нибудь?

Я рассказал ему всю историю. Когда закончил, он молча и методично принялся набивать трубку и раскуривать ее.

– Хорошая работа, Уилер! – наконец сказал он. – Это все, что нам нужно.

– Для чего?

– Чтобы арестовать Флетчера! – горячо ответил он. – Теперь-то у нас есть мотив! Если Линда была замешана в этом, а я думаю, ваша теория верна, она не смогла бы выдержать нервного напряжения и раскололась бы. Вот почему Флетчер убил ее: чтобы она не проговорилась синдикату!

– Мы не можем быть уверенным, что ее убил не синдикат, шериф, – сказал я. – Утверждения Солтера, что они еще не приняли решения, недостаточно дл обвинения, не так ли?

– Дело против Флетчера складывается довольно удачно, я бы сказал, – заявил он.

– А я бы так не сказал.

Он с силой ударил трубкой о стол.

– Похоже, вы не очень хотите арестовывать Флетчера, – прорычал он. – Я начинаю удивляться, с чего бы это, а, Уилер?

– Думаю, сэр, мы должны быть уверены в своей версии, – как можно более вежливо ответил я. – Он сделал вам предложение об организации казино, но вы отказались. Он угрожал вам, сказав, что последует последнее предупреждение. Вы же не верите, что потом он убил Линду Скотт и положил ее тело на ваши ступеньки? Это же равносильно чистосердечному признанию в преступлении.

– Возможно, – согласился Лейверс. – Но можно взглянуть на дело и по-другому. Предположим, что он как раз сделал это. Тогда он может заявить на допросе, мол, он не сумасшедший, чтобы предупреждать об убийстве, не так ли? Ловкий ход!

Лейверс был в чем-то прав.

– Что-то вроде двойной ставки? – сказал я. – Понимаю, что вы имеете в виду, но все еще не верю. Флетчер не такой парень, чтобы просчитаться.

Шериф молча раскуривал трубку.

– Если не Флетчер убил ее, то кто? Синдикат?

– Не знаю, – ответил я. – Дайте мне еще немного времени, и я узнаю.

– У нас мало времени. Мало того, что я лично заинтересован в этом деле; вы слышали, нам угрожает газета. Не забывайте, что мы должны думать об избирателях. Грядут выборы. Вам-то на это плевать!

– Дайте мне еще два дня, шериф, – повторил я. – Если к тому времени ничего не добьюсь, арестуйте Флетчера.

– Два дня – слишком много, – проворчал он, – но… ладно…

– Спасибо, шериф.

Я вышел из кабинета и увидел Шафера, сидевшего за письменным столом Аннабел и лениво качавшего ногой.

– Вы задолжали мне за выпивку, – сказал он, и это навело меня на хорошую мысль.

Мы отправились за полквартала в ближайший бар. Когда принесли напитки, Шафер удостоил меня вниманием.

– Нашли что-нибудь интересное в Лас-Вегасе?

– А кто вам сказал, что я был там?

– То милое болтливое дитя в вашей конторе, – ответил он почти весело. – Я ведь говорил вам, что умею обращаться с женщинами.

– Да, говорили, – вспомнил я. – Нет, не нашел там ничего интересного.

– Вы не сказали бы, даже если бы и нашли что-то, так мне кажется. Понимаете, лейтенант, в моем интересе к этому делу нет ничего личного. Я просто выполняю свою работу. Как и вы.

– Вы говорили, что я должен вам за выпивку, – напомнил я.

– У меня есть редактор, – сказал он, – который формирует политику газеты. Вы понимаете?

– Конечно. В Чикаго у вас тоже был редактор. Его лицо потемнело.

– Что вы, черт возьми, хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, если чикагская история правдива, – осторожно начал я, – то вы – тип репортера, который не гнушается ничем.

– Возможно, вы правы, – сказал он спокойно, – но это не причина, чтобы со мной не сотрудничать. Вы хотите заполучить Флетчера, а я – материал дл газеты.

– Я хочу заполучить убийцу. А почему вы твердо уверены, что это Флетчер?

– Вы уверены, что убийца – именно Флетчер, лейтенант, – ответил он. – А вот ваш шеф не хочет его трогать. Конечно, вы станете это отрицать, ведь вы работаете на шерифа, но я чувствую такие вещи. Я прав?

– Сделайте мне одолжение, Шафер, – вежливо сказал я, – найдите себе работу сторожа, и тогда я смогу поджечь то, что вы будете охранять.

Его лицо побледнело.

– Ну что ж, как хотите. Если мы в состоянии снять с должности шерифа, то уж свалить обычного копа нам не составит труда. И не думайте, что мы блефуем. «Трибюн»и раньше удавалось подобное!

– Я специально приду в вашу контору послушать этот бред, – сказал я. – Это у вас как, ежедневно или только по четвергам?

– О'кей, – кивнул он. – Если хотите! – Поднялся и вышел из бара.

Я допил коктейль, повторил, потом сел в машину и поехал домой.

На проигрыватель я поставил пластинку Синатры и под «Синее настроение» смешал себе новый коктейль. Музыка, как никогда, отвечала моему настроению. Я сел в кресло и закрыл глаза. Пятиминутный отдых принес мне большую пользу.

Разбудил меня звук, раздражающий, настойчивый. Я открыл глаза и понял, что это дверной звонок. Посмотрел на часы: 17.30. Пять минут превратились в три часа. С трудом поднявшись из кресла, я подошел к входной двери и открыл ее.

– Наконец-то! – раздраженно сказала Габриель. – Я стою здесь уже пять минут!

– Не верю, что такое могло случиться, – сказал я. – Сон во сне.

– О чем это вы? – холодно спросила она.

– Я спал, потом услышал звонок, проснулся и открыл дверь. И вот вы здесь. Разве вы не в Лас-Вегасе?

– Я – в Пайн-Сити, – отрезала она. – Не стойте же, впустите меня наконец!

Я послушался и отодвинулся в сторону, пропуская ее с чемоданом. Она с грохотом уронила его на пол гостиной и повернулась ко мне.

– Вы могли бы предложить мне что-нибудь выпить?

– Вы не сон? – спросил я.

Она двумя пальцами потянула меня за кончик носа.

– Ну что, поверили, что вы не спите?

– Пожалуй, да. А как вы выбрались из Лас-Вегаса?

– Дайте же наконец выпить, – сказала она. Я смешал пару коктейлей и один подал ей. Она критически посмотрела на меня.

– Вы выглядите так, как будто вас только что откопали. Идите и причешитесь.

– Что мне терять? – пробормотал я. – Разве что волосы.

В ванной я умылся, причесался и вернулся в гостиную.

Габриель удобно расположилась в кресле со стаканом в руке. Она была красивой и свежей. Я сел на кушетку напротив и взял стакан.

– Ну, рассказывайте.

– Ничего особенного, – пожала она плечами. – Сегодня утром ко мне зашел Фултон. Он сказал, что поскольку ночью я наверняка встречалась с вами, то теперь могу ехать куда угодно и когда захочу. А та история, что я должна была остаться заложницей в Вегасе, это так – мираж, облако, чья-то выдумка. Он был гораздо вежливее, чем когда-либо. Мне показалось, что он говорил со мной честно, и поэтому я не стала ждать, села в первый же самолет и улетела.

– А почему вы приехали именно сюда? – задал я совершенно глупый вопрос.

– Почему, Эл? – Ее голос гортанно завибрировал, напоминая мурлыканье. – Я бы ни за что не упустила возможности зайти к хорошему другу. А сегодн вечером я собираюсь заглянуть к Говарду и его рыжей потаскушке. Мне нужно сказать им пару слов.

– Я бы не спешил с этим, – тихо сказал я. Она посмотрела на меня.

– Вы, может быть, и не спешили бы, но вы не я. А когда я покончу с этой маленькой…

– В конце концов, – сказал я, – что сделано, то сделано. Почему бы вам не забыть о…

– Вы сегодня видели Говарда? – решительно спросила она.

– Видел, – не раздумывая, ответил я. Она удовлетворенно улыбнулась.

– Вы рассказали ему о вчерашней ночи?

– Вчерашней?

– Не скромничайте, – нетерпеливо сказала она. – Вы рассказали ему о том, что мы провели последнюю ночь вместе? Вот что я имею в виду! Это же было одним из условий, которое я поставила! Ответная любезность за мое гостеприимство, помните?

– Конечно, помню.

– Ну?

– Нет, – я покачал головой, – я не сказал ему.

– А почему?

– Давайте лучше еще налью, – поспешно сказал я. Она бросила в меня пустой стакан, но я поймал его, скорее благодаря счастливой случайности, нежели быстроте реакции.

– Но почему вы ему не сказали? – бушевала она.

– Не знаю, – взмолился я. – О таком трудно говорить мужчине…

– Ладно! – Она вскочила на ноги. – Если у вас не хватило храбрости, скажу я – прямо сейчас. Я так разделаю его, что никто не сможет собрать.

– Я бы на вашем месте воздержался, – заметил я.

– Почему же?

Пришлось поставить на стол оба стакана.

– Вам ведь известно, что я – коп, не так ли?

– Какое это теперь имеет значение?

– Прошлой ночью мне нужно было получить от вас сведения о Говарде. Я знал, что вы были его любовницей. Но вы бы ничего не сказали мне, пока относились к нему нормально. Поэтому мне пришлось немного… разрушить ваши чувства, и тогда вы заговорили! Понимаете меня?

Лицо ее потемнело.

– Вы хотите сказать, – медленно начала она, – что эта история насчет Говарда и Нины была…

– Выдумана, – кивнул я. – Совершенно верно, ни капельки правды.

– Чтобы расквитаться с Говардом, я приехала к вам… – Она подлетела ко мне, как радиоуправляемый снаряд. Ее кулак норовил попасть мне по лицу, а каблук больно ударил по голени.

Я спокойно положил ладонь на ее лицо и резко оттолкнул ее. Она перелетела через комнату, пытаясь сохранить равновесие, задела за валик кресла и упала, перевесившись через него. Платье ее задралось до верхней границы чулок, и с минуту она лежала неподвижно. Потом забарабанила пятками и разразилась истерикой.

Скотч был слишком хорошим, чтобы зря расходовать его. Поэтому я вышел на кухню, наполнил кувшин холодной водой и принес его в гостиную. Ее длинные ноги выбивали дробь по креслу, и она громко визжала. Я вспомнил, что шум не очень нравится квартирной хозяйке, и тут же вылил воду на ее голову. Габриель сразу же смолкла.

Потекли долгие пять секунд, во время которых ничего не случилось, а у меня появилось время закурить. Потом Габриель медленно поднялась. Ее волосы прилипли к голове, а рубашка обтянула тело.

– При первом же удобном случае, – сказала она тихо, но выразительно, – убью вас, Эл Уилер! Я буду убивать медленно и жестоко… Вы понимаете это?

– Да, мэм. – Я развел руками.

– Принесите полотенце, – горько сказала она. Я прошел в ванную и выбрал полотенце. А когда вернулся, промокшие рубашка и лифчик лежали на кушетке. Габриель стояла в одних штанишках, сердито глядя на меня. Она выхватила у меня полотенце и стала вытираться.

Я смешал еще два коктейля и дал ей стакан. Она прекратила вытирание, пока пила, а потом вернула пустой стакан. Вытеревшись, прихватила свой чемодан и скрылась в ванной. Через пять минут показалась снова в белом свитере и черных брюках. Она так посмотрела на меня, что я приготовился ко второму раунду. Но Габриель неожиданно улыбнулась.

– Пожалуй, я получила удовольствие, – сказала она небрежно. – Говард никогда бы не сопротивлялся.

По этому поводу стоило выпить, и я приготовил пару стаканов. Она уселась со стаканом в кресле и задумалась, глядя на меня.

– Я немного остыла после того, как Говард сбежал от меня, – сказала она. – Поэтому, возможно, не так уж злюсь на вас. В конце концов…

– Слова, слова… лучше еще раз пройдитесь по моей берцовой кости.

– Но я все равно хочу увидеть его еще раз, – сказала она. – Мне бы хотелось сказать этой… этой крысе, что я думаю о нем.

– Сделайте заодно кое-что и для меня, – сказал я. – Скажите ему, что Фудтон позволил вам уехать из Лас-Вегаса потому, что исчезла необходимость держать вас заложницей. Скажите Флетчеру, что синдикат принял решение относительно него и они знают, что теперь он не может убежать из Пайн-Сити. Вот почему вы больше не нужны им в качестве заложницы.

– А зачем говорить ему это?

– Но ведь это ему не повредит, верно?

– Думаю, нет, – призналась она. – Ладно, Эл, раз уж вы просите меня об этом столь любезно…

– Прекрасно. А теперь мне нужно уйти. Отвезти вас куда-нибудь? Где вы остановились?

– Эл! – Она казалась оскорбленной. – Где же знаменитое гостеприимство Пайн-Сити, о котором я так много слышала?

– О?! – Я был уничтожен.

– Вам же не приходилось жаловаться на мое гостеприимство в Лас-Вегасе?

– Пожалуй, нет, – признал я.

– Тогда решено, – весело сказала она. – Я уверена, что и мне не придетс жаловаться на ваше гостеприимство в Пайн-Сити!

Глава 8

Было около восьми вечера, когда я снова зашел к Нине Бут. Пришлось трижды нажать на кнопку звонка, прежде чем она открыла мне дверь. При виде меня на ее лице не появилось очаровательной улыбки. Верхние пуговицы ее блузки были расстегнуты, «молния» на юбке распущена на пару дюймов. Волосы спутаны, и губная помада размазана.

– А-а, это вы, – протянула она без энтузиазма.

– К сожалению, я не смог прийти раньше: дела. Я собрался пройти мимо нее, но она загородила дорогу.

– Приходите как-нибудь в другой раз. Я занята, – сказала она.

– Не советую препятствовать правосудию, – с укоризной сказал я. – Представитель закона жаждет поговорить с вами.

Я взял ее за талию, поднял, переставил и таким образом вошел в квартиру.

С кушетки поднялся встревоженный Флетчер; вытащив из кармана носовой платок, он безуспешно старался стереть с лица помаду.

– Оказывается, я ясновидящий. Никогда не подозревал об этом, – сказал я. – Иногда просто боишься сам себя!

– Разве я не имею права на личную жизнь? – горько спросила Нина.

– В любое время, но не сейчас. Мне нужно поговорить с вами, Нина. – Я многозначительно взглянул на Флетчера. – А вам лучше сделать перерыв и пойти к себе.

Он что-то пробормотал, взял пиджак и пошел к двери. С ревнивой радостью вспомнил, что Габриель ждет его этажом ниже. Сейчас состоится встреча друзей. Дверь закрылась, и Нина спросила меня:

– Что вам нужно?

– Ваше отношение ко мне почему-то изменилось, – сказал я с сожалением. – В последний раз вы предлагали мне продолжить приятный разговор о наших проблемах, – и вот вы в таком виде… Разве я в чем-то провинился?

– Боюсь, мне не удастся вызвать полицейского, чтобы он выставил вас за дверь, – вздохнула она. – Так и быть, можете что-нибудь выпить, пока приведу себя в порядок.

– Вот теперь вы больше похожи на прежнюю Нину, ту, которую я знал.

Она исчезла в ванной, а я подошел к бару, сделал себе коктейль и сел в кресло. Она вернулась минут через пять. Пуговицы и «молния» были застегнуты, волосы причесаны, губы красиво подкрашены. Она подошла к бару и приготовила выпивку для себя.

– О чем вы хотели поговорить? – спросила она.

– О семидесяти тысячах, – ответил я. – Кто их взял? Флетчер?

– Не понимаю.

– Не будем играть в прятки, – заметил я. – Я знаю о парне, которому сильно повезло, но он неожиданно умер, не успев воспользоваться своим выигрышем.

Она строго посмотрела на меня и решительно ответила:

– Я об этом ничего не знаю, лейтенант. Могу только сказать вам, что этот парень выигрывал честно, когда я работала за столом.

– Но синдикат решил, что выигрыш нечестный, – осторожно сказал я. – Это, конечно, освобождает вас от подозрений в убийстве, так же как и Флетчера с Торчем.

– Что вы имеете в виду?

– Вы же все понимаете, не так ли? Синдикат позаботился о Линде Скотт, даже положил ее у порога шерифа, чтобы свалить вину на Флетчера.

Нина допила и аккуратно поставила стакан.

– Значит, вам остается найти тех парней из синдиката, что убили Линду, лейтенант, – и дело закончено.

– Конечно, – подтвердил я. – Надеюсь, мы найдем их раньше, чем…

– Если вы действительно думаете, что я в опасности, лейтенант, то организуйте мне защиту. Разве вы не для этого пришли сюда? – Она насмешливо скривила губы. – Неужели вы думаете, что я ослица?

– Что ж, вы действительно несете некий груз. Хорошо, вы не боитесь. Но повторяю: синдикат принял решение.

– Я тоже повторяю: не понимаю, о чем вы говорите. Дать вам расписку?

– Постараюсь запомнить. Это будет неплохой эпитафией: «Она не понимала, о чем он говорил!» Вы хотите, чтобы вас похоронили с парой игральных карт в руке?

– Почему вы не уберетесь отсюда? – нахмурилась она. – Вы мне надоели, лейтенант!

Я чувствовал это. Поставил пустой стакан и пошел к двери. Звонок зазвенел раньше, чем я дошел до выхода.

– Может быть, это уже синдикат? – спросил я весело.

Нина презрительно улыбнулась:

– Чего мне беспокоиться, ведь я под вашей защитой? Она прошла мимо меня и открыла дверь. Там стояла Габриель с тигриной улыбкой.

– Хэлло, малышка! – промурлыкала она. – Говард все еще стирал губную помаду, когда я поднималась к нему. Ты не теряла здесь времени, голубушка!

– Я не желаю разговаривать с тобой! – Нина попыталась закрыть дверь.

– Нет, я зашла, чтобы кое-что оставить тебе на память, – возразила Габриель.

Она взмахнула правой рукой и резко ударила Нину прямо в солнечное сплетение. Рыжая вскрикнула и начала сгибаться. Габриель схватила ее за блузку и потащила в ванную.

– Я на минутку, Эл! Подождете?

– Разумеется, мэм, – нервно ответил я. Дверь ванной закрылась. Послышалс шум драки, потом визг, и наконец шум льющейся воды заглушил все остальные звуки.

Я подошел к бару и налил себе стаканчик. Интересно, там что – второе убийство? Должен ли я помешать ему? В конце концов я решил, что у меня не хватит на это мужества.

Пять минут спустя дверь ванны открылась, и Габриель вышла, вытирая руки полотенцем.

– Пойдемте? – вежливо предложила она.

– Вы не возражаете, если я сперва взгляну на нее? – спросил я.

– Получите мало удовольствия. – Она пожала плечами. – Не задерживайтесь. Я голодна, а вы хотели угостить меня обедом.

Я осторожно открыл дверь. На полу лежала куча одежды. Дверь в душевое отделение была закрыта, и там лилась вода. Мысленно я представил себе, что она окрашена кровью, вздрогнул и поспешно открыл следующую дверь.

Под душем, ужасно дрожа, стояло видение. Я закрыл кран с холодной водой.

– Вытащите меня отсюда, – приглушенно простонала Нина.

Откуда, черт возьми, Габриель взяла смирительную рубашку? Но, приглядевшись, я понял, что это вовсе не смирительная рубашка. Габриель просто натянула пояс Нининой юбки выше талии, оставив руки внутри. Это было гораздо лучше смирительной рубашки.

– Не стойте же так! – истерично выкрикнула Нина. – Я же умру от воспаления легких! Освободите меня!

Для церемоний не было времени. Я просунул пальцы под пояс, и мне удалось стянуть его вниз. Нина схватила полотенце и, закутавшись в него, обессиленно села на край ванны.

– Я убью ее! – сказала она дрожащим голосом. – Я вырву ее сердце, я…

Из гостиной меня нетерпеливо позвала Габриель. Когда я вышел, она заткнула бутылку и поставила ее в бар.

– Это последняя! – ухмыльнулась она. – Поняли?

– Конечно, – подавленно ответил я. – Вы способная девушка.

– Я – голодная девушка, – ответила она. – Пойдемте обедать.

Мы отправились в тот ресторан, где, как я знал, не настаивают, чтобы вы сразу оплатили свой еще не съеденный бифштекс, а могут дать его как бы в долг.

Габриель разделалась с супом, с куском мяса и двумя порциями клубники со сливками. К тому времени как принесли кофе, она немного смягчилась.

– Мне нравится Пайн-Сити, Эл, – сообщила она почти весело.

– Он вам скоро разонравится, – угрюмо сказал я. – Что вы имели в виду, говоря о последней бутылке?

– Последняя бутылка? – Она невинно заморгала ресницами. – А разве сказала это?

– Вы хорошо помните, что говорили, когда я вышел из ванной.

– Ну как вы нашли Нину? Она охладилась?

– Да, – ответил я. – А бутылка?

– Ах, это! – В ее глазах мелькнуло что-то диковатое. – Ее бар основательно наполнен. Я насчитала пятнадцать бутылок хорошего ликера.

– Разве вы умеете считать?

– Да, и я нашла кое-что еще. Бутылку того состава, которым заправляют зажигалки… Ну, как там он называется?

– Надеюсь, вы не подложили запала и не подожгли его, когда уходили? – спросил я, вздрогнув.

– Эл! – Она укоризненно посмотрела на меня. – Вы же знаете, что я никогда такого не сделала бы! Я просто добавила, ну, этого, понемногу во все бутылки.

– Но ведь если она хоть каплю выпьет – отравится!

– Надеюсь! – восторженно согласилась Габриель. – Но хочу, чтобы сперва она угостила Говарда!

Домой мы вернулись около одиннадцати. Габриель исчезла в моей спальне. Я поставил на проигрыватель «Песню для нерешительных» Синатры. Мне она казалась соответствующей моменту. Затем сел на стул и начал думать о Линде Скотт. И вдруг совершенно неожиданно забыл о ней, потому что в комнату вошла Габриель.

– Что это на вас надето? – спросил я хрипло.

– Это мой ночной костюм, – ответила она самодовольно. – В нем я сплю. Вам нравится?

Костюм состоял из коротенькой кофточки почти без рукавов и мешковатых шаровар, плотно схваченных на лодыжках. Ниже лодыжек звенели два золотых браслета. У этого костюма было еще два замечательных достоинства: он был совершенно черным и абсолютно прозрачным.

Габриель подошла и села мне на колени, обнимая за плечи.

– Мне нравится Пайн-Сити, – сказала она и, наклонившись, поцеловала меня.

Впечатление было такое, словно к моему стулу подвели провода и пустили ток высокого напряжения.

Телефонный звонок резанул по нервам. Габриель с неохотой выпрямилась на моих коленях.

– Кто бы это ни был, – пробормотала она, – велите им перезвонить на следующей неделе.

Я мягко спустил ее с колен, подошел к телефону и сказал в трубку:

– Чертовски поздний звонок!

– Лейтенант Уилер? – отчетливо произнес женский голос. – Это Нина Бут. Я думала, вы хотите знать…

Послышался приглушенный вскрик, потом слабый щелчок – это трубку положили на место.

– Чего она хотела? – лениво спросила Габриель из кресла. – Помириться со мной? Я положил трубку.

– Она собиралась сказать мне что-то, но вместо этого слабо вскрикнула…

– Очень хорошо!

– Надо пойти посмотреть, – сказал я. Глаза Габриель расширились.

– Вы хотите сказать, что уходите от меня… Сейчас?

– Я вернусь. Вы же помните, что прежде всего я коп. Взяв шляпу, направился к двери.

– Минуточку, лейтенант, – сказала она холодно. – Возможно, когда вы вернетесь, меня здесь не будет.

– Значит, не судьба, – заметил я, – она всегда то улыбается, то хмурится.

С большой неохотой я наблюдал, как она медленно стягивает с себ кофточку, а другой рукой опускает свои шаровары, нетерпеливо глядя на меня.

– Ну? – сказала она. Голова у меня закружилась.

– Нет, я просто сумасшедший! – с трудом проговорил я и направился к двери.

Потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до дома Нины. Я поднялся на ее этаж, дважды нажал на звонок, дернул дверную ручку и обнаружил, что дверь не заперта «:

Ощупал стену, нашел выключатель и зажег свет. Гостиная была в том же состоянии, как и раньше. Нина лежала на полу лицом вниз. На ковре было яркое влажное пятно, из затылка торчал ледоруб.

Я зажег сигарету и заставил себя осмотреться. На стойке бара было два мокрых пятна, вероятно, там стояли два стакана, но они исчезли. Их вытерли, догадался я, так же как и телефон.

Кто бы ни убил ее, голова его была достаточно трезвой, чтобы убрать все доказательства своего пребывания здесь, зная, что я приеду после звонка в любую минуту.