Текст книги "Пять ящиков золота"

Глава 6

После ухода Вирджинии Рид я долго стоял под душем. Обычно под душем я не забиваю себе голову излишними раздумьями – просто мурлычу что-нибудь и радуюсь жизни. Но на этот раз мысли сами собой лезли в голову.

Долго и подробно я перебирал в памяти весь наш разговор. Пожалуй, на холодную голову я бы пришел к мысли, что Вирджиния рассказывает мне сказки – если бы не перерезанное горло Бланш Арлингтон. Эмерсон Рид, придя в Нью-Йорке ко мне в контору, вряд ли лгал, когда говорил, что именно Бланш, его старая любовница, сообщила ему нынешнее место пребывания беглой женушки и красавчика-капитана. За такое разговорчивую девушку могли и кокнуть. А что Бланш ответила, когда я спросил ее об «общих друзьях»? Кое-что новое есть, но это не телефонный разговор. Кто-то в этот момент, несомненно, был рядом. Что же она знала такое важное, если убийца решил не медлить?

Я вышел из-под душа и начал сосредоточенно одеваться. Есть ли в самом деле золото на Ниихау? Все, кто как-то связан с этим делом, считают, что есть. Может, присоединиться к их мнению? Другой вопрос – рассказала ли Вирджиния все до конца или опустила что-то важное? А вот этого тебе, парень, пока что никак не узнать. А когда? Завтра? Завтра. Завтра в десять утра на сходке у Чоя. А, плевать! Надо пойти. Там, между прочим, Сью Тонг – разве ты, Дэнни Бойд, несмотря на все запреты, не постараешься заиметь этот сувенир в китайском стиле?

Захотелось выпить. Я вышел из ланаи, но уже в коридоре остановился и вернулся назад. Вы кое-что забыли, детектив Бойд!

Вот он – на дне сумки. Вот он – мой славный, мой верный, мой надежный, мой приятно-увесистый тридцать восьмого калибра любимый друг "смит-вессон «Мастерпис». Куда же мне тебя, приятель, приспособить? Кобуру-то я взял, но она специальная, наплечная. Пиджак придется одевать – при такой-то жаре. А что еще делать? Не пойдешь же по улице прямо так, с пушкой подмышкой. Ты уж не подведи меня, старина, в случае чего. Большие деньги на кону, мисс Арлингтон из-за них уже отправили на тот свет. Может, сейчас красотка Бланш и манит меня призывно пальчиком с небес, но мне отнюдь не улыбается в ближайшем будущем очутиться в ее объятиях.

* * *

Из окрестных баров «Золотой дракон» оставался единственным пока что не изученным мной – туда я и направился. Все дела были позади, вечер принадлежал мне. То есть, конечно, впереди меня ждет встреча с малышкой Улани, но это ведь ночью, а пока только начало седьмого. Я стал прикидывать программу: здесь выпить джина с тоником, затем где-нибудь поужинать, а уж потом закатиться в какой-нибудь ночной клуб, где танцует хорошенькая местная девушка. А может, и не искать такой – «Хауоли» подойдет.

Потягивая джин и погруженный в свои мысли, я машинально косил глазами по сторонам. Подсевший рядом тип сначала заставил меня насторожиться. Наученный горьким опытом, я глянул, нет ли у него кинокамеры. Нет, не было. И сидел тип спокойно, меланхолически помешивая соломинкой в бокале виски со льдом.

– Бойд? – вдруг спросил он, глядя не на меня, а куда-то перед собой.

– Положим.

Он рывком развернулся ко мне на винтовом стуле.

Если вы любите своих детей – не показывайте им подобных дядей перед сном. Невысокий, но плотный и очень широкоплечий; совершенно лысый (пара прилизанных волосинок на макушке не в счет); смуглый, с трехдневной щетиной (нет, не для таких создается реклама бритвенных принадлежностей!); жесткие, в щелку прищуренные глаза; а, главное, шрам – длинный, глубокий, шедший от виска, через бровь, по скуле и щеке.

– Поговорить нужно, – голос у него был негромкий и хриплый.

– Говори.

– Не здесь, – сказал он. – Лишних ушей много.

– А мне и здесь неплохо, – пожал плечами я. – Приятная обстановка, неплохой джин... Ты, вообще-то, кто?

– Рошель, – он посмотрел на меня внимательно, – Пит Рошель. Слыхал?

– Нет, – я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. – А что?

– А о Бланш Арлингтон слыхал?

– Читал в утренних газетах, – я пытался понять, к чему он клонит.

– Можешь почитать и в вечерних. Там то же самое – убийца пока не найден. Но мы-то с тобой его имя знаем, а, Бойд? Наша маленькая общая тайна... Так выйдем поговорить?

– Нет, – сказал я. – И давай конкретней.

Шрам на его щеке дернулся.

– Бланш была моей девушкой, – сказал он. – Я ее любил, понимаешь, Бойд?

– Не понимаю, – ответил я. – Чего женщин любить? Любят деньги. Женщин на свете много, а денег мало.

– Да? – переспросил он. – Ну и сколько ж тебе Чой заплатил?

– Чой?

– Ты мне кончай мозги пудрить, Бойд! – шрам его снова дернулся, а глаза сузились еще больше. – Ты был у нее дома вчера вечером. Что? Так прямо вошел, поздоровался, а потом хватанул ножом по горлу? Чой тебя нанял, гнида, и нечего тут крутить – я это точно знаю!

– Ах, ты точно знаешь! Образованный какой. Может, ты знаешь, и зачем Чою понадобилось ее пришить?

– Да, знаю, – уголок его губы приподнялся и показались зубы – желтые и кривоватые. – Все просто, гнида. Китаеза выяснил, что Бланш – моя. И работает она на самом деле на меня!

– А ты – на Рида. Кстати, я до сегодняшнего утра тоже на него работал. Тебе в голову не приходило, что это он мог вчера вечером приказать мне ее убрать?

– Да уж! На Рида он работал! Поверил, разбежался...

– А ты у него спроси. И вот что, Пит: я твою Бланш не убивал.

– Ты! Ты ее убил! – шрам на его смуглой щеке побелел и ходил ходуном. – И нечего здесь вякать, я-то это точно знаю. А теперь слушай, Бойд. Хочу тебе хорошую новость сообщить: я тебя приговорил. И умрешь ты точно так же, как Бланш – я тебе глотку перережу от уха до уха. Только резать буду медленно-медленно, постепенно, по полдюйма...

– Пит, – я вздохнул устало, – в последний раз говорю – ты что-то напутал. Я Бланш не убивал, тебя обманули. Прошу по-человечески – исчезни.

– Я сказал, Бойд, – продолжал хрипеть он, – долго-долго умирать будешь...

– Слушай, кретин! – психанул я. – Ты малолеток в камере пугай, а не меня. Не свалишь сейчас отсюда – ногами вперед вынесут!

– В общем так, Бойд! – он скользнул по мне глазами-щелками. – Я честный. Я тебя предупредил. Ты – покойник. Я в этом городе знаю многих, не сам прирежу, так друзья помогут.

Он залпом допил виски, крутнулся на стуле, резко встал и быстрыми шагами вышел из бара.

Еще не сформулировав для себя, зачем мне это нужно, соображая скорее подкоркой, чем мозгом, я поставил стакан и пошел следом. В дверях задержался: Рошель мог обернуться и заметить меня. Но он быстро шел к автостоянке.

Мой «додж» стоял в длинном ряду машин, сейчас это было мне на руку. Пригибаясь и прячась за автомобилями, я пробежал к нему. Когда Рошель выехал на улицу, включил зажигание. Ехал я за Рошелем так, чтобы между нами было две машины – меньше шансов, что заметит слежку.

Дорога показалась мне знакомой. Ну конечно: впереди появился силуэт Палли-Пасс. Ах ты мой безутешный Ромео! Решил уронить слезинку в опустевшем бунгало Бланш Арлингтон? А мне теперь карабкайся за тобой по этим сволочным серпантинам! Я, наконец, объяснил себе, зачем рванулся за Рошелем: хотел проследить, не встретиться ли он с кем-нибудь – это могло помочь выйти на убийцу Бланш. Вдруг тот «кто-то» оказался бы одним из моих гонолульских знакомых – яснее стала в общая картина. Но если Рошель несется сейчас в одинокую бухту Канеоха – мне-то зачем переться за ним?

Ладно, сказал я себе, доведем дело до конца. Можешь пока следить не столько за Рошелем – куда он денется на крутом серпантине? – а просто за дорогой: сам знаешь, какая она тут опасная!

До гребня Пали-Пасс оставалось два поворота, когда вдруг сзади в мою машину ударил свет фар. Сердце екнуло. Случайность? Несмотря на риск, я нажал педаль газа. Нет. Автомобиль сзади прошел поворот на той же скорости, что и я. Влип...

Идиот! Дебил безмозглый! На солнце перегрелся, плейбой дешевый! Решил, что Рошель обычный громила с одной извилиной, а он тебя обыграл, как мальчика! Даже если у таких головорезов-уголовников с интеллектом напряженка, то уж хитрости, обычной блатной хитрости, им не занимать! Тебя просто выманили из города, лопух Дэнни! Словили на живца, причем, живцом был сам Рошель, за которым ты, наивный и самодовольный суперменчик, полетел, как на крылышках. А несколько крепких ребят в быстрой машине спокойненько все время ехали за тобой. А может, и не ехали – просто дежурили на одном из поворотов и потом, когда ты промчался мимо, аккуратно приклеились сзади. Наш красавчик-сыщик ведь так внимательно следил за дорогой, что даже глазом не скосил в зеркальце заднего вида.

Сейчас Рошель наверняка уже на гребне Пали-Пасс. Развернул машину поперек дороги, чтобы ее нельзя было обогнуть, достал пистолет и тихо тебя ждет, ласково улыбаясь про себя. Разве ты на его месте действовал бы иначе? А в затылок Дэнни Бойду уже внимательно глядят кровожадные рошелевские мальчики.

Развернутая поперек дороги машина Рошеля действительно стояла на вершине перевала. Я сбросил скорость и притормозил футах в двадцати от нее. Сзади, на таком же расстоянии, остановилась вторая машина. Свет ее фар освещал мой «додж». В тишине негромко фырчали моторы. Я был как на ладони. Мне было предложено выбирать: или я умру в машине, или не захочу пачкать салон кровью, выйду наружу, и меня прикончат на дороге.

Мысли в голове проносились мгновенно. Свернуть? С одной стороны скала, с другой – обрыв. Таранить Рошеля? Он встретит огнем в лоб, а ребята сзади тут же изрешетят машину со своей стороны. Их больше, медлить они не станут. Их больше... Их больше... Их больше, и они уверены в успехе. Уверены – значит расслаблены. Соображай, Бойд, что они сейчас могут сделать? Кто-то один, наверное, выйдет из машины и начнет осторожно подкрадываться к «доджу». Должна ли хлопнуть дверца? Вряд ли – что они, непрофессионалы, что ли? Думай, Бойд, думай. Что у тебя есть? Револьвер. Уже легче. Они про него не знают. Что еще? Машина. В твоем положении – мышеловка. Если стоять на месте. А если?.. Задний ход! Допустим, кто-то из них уже выскользнул из машины и крадется к «доджу». Он наверняка окажется на пути. Или не окажется? Рискованно... А что не рискованно? Сидеть без движения?

Еще несколько секунд я вслушивался в тишину, пытаясь уловить, не хлопнет ли дверца. Нет, все тихо. Значит, медлить нельзя... Я достал револьвер и тихонько включил заднюю передачу. Потом пригнул голову и резко газанул.

Выстрел! Еще выстрел! Глухой удар! Крик! Машина вздрогнула – колеса через что-то переехали. Сильный удар, скрежет, звон бьющегося стекла – это я врубился в автомобиль сзади. «Додж» накренило. Я распахнул дверцу, выпрыгнул, перекатился по асфальту, вскочил и тут же отпрыгнул в сторону. Снова выстрел, где-то рядом свистнула пуля, я услышал, как она чиркнула по скале. Сзади не прекращался крик – надрывный и воющий.

Я снова упал на асфальт, быстро и осторожно приподнял голову. Теперь мне стало ясно, что произошло. Когда «додж» ударил багажником в стоящую сзади машину, ее бросило в сторону, причем так, что передние колеса буквально нависли над краем пропасти. Тот, кто был за рулем, сейчас оказался в незавидном положении: малейший толчок – и машина полетела бы вниз. Но мне нельзя было долго любоваться этой картиной – и водитель, и Рошель могли меня заметить. Я метнулся вбок. Вовремя! – выстрелы грохнули и спереди, и сзади. Но машина над пропастью при этом слегка покачнулась. Водитель, видимо, решил не рисковать. Дверца медленно открылась, из проема показалась нога, которая стала нащупывать землю. Потом водитель начал осторожно выбираться наружу. Он предпочитал не спешить, не думая, видимо, что у меня есть револьвер. А напрасно, молодой человек! Я поймал на мушку его силуэт, отчетливо видный на фоне светлой машины, и дважды быстро нажал на спусковой крючок. Водитель дернулся и медленно повалился на землю. Я метнулся к «доджу».

Оставался Рошель. Из-за «доджа» я пустил по его автомобилю две пули. Теперь позиция Рошеля из выигрышной превратилась в уязвимую. Во-первых, он, похоже, тоже не ждал, что я окажусь вооружен. Во-вторых, это Рошель сейчас торчал на гребне скалы, заметный, как муха на лысине, а я был прикрыт сразу двумя машинами и укутан все сгущающейся темнотой. Притом, это же Пали-Пасс! В любой момент может налететь шквал – и будешь ты тогда, голубчик, юзить на ветру под прицелом недружелюбного револьвера. Словом, оценив шансы в возможной дуэли, Рошель, видимо, пришел к мысли, к которой в таком положении пришел бы любой нормальный человек: мотор зарычал, его машина резко развернулась и рванулась с места.

Ай-я-яй, Пит, нехорошо оставлять друзей. А вдруг кто-то из них еще жив? Что?! У меня все похолодело внутри от этой мысли. Держа револьвер наготове, я осторожно заглянул вовнутрь застывшей у края пропасти машины. Пусто. Слава Богу! Я вытер пот и, обойдя машину, подошел к застреленному мной человеку. Он лежал на животе. Я перевернул тело. Молодой парень с туповатым грубым лицом. Рубашка в крови – обе пули вошли в грудь. Я выпрямился. Что, щенок, наслушался баек лихого разбойника дяди Пита и решил стать таким же крутым? А дядя Пит даже чуть-чуть не захотел рискнуть, чтобы тебя выручить. Кстати, что это за стоны, если ты убит? Ах да, второй... Этот лежал в футах пятнадцати от «доджа». Так вот что за глухой удар был, когда машина рванула задом. Сучонок, ты мне пулю в затылок хотел всадить – а сейчас воешь, как собака Баскервилей!

Стон стих внезапно, словно кто-то выключил звук. Голова второго тяжело упала на землю. Я подошел и присел над ним. Теперь ясно. Я бы на его месте не так орал. Когда машина пошла назад, он не успел отпрыгнуть. «Додж» переехал его прямо по пояснице. На месте живота было кровавое месиво. Позвоночник, наверное, тоже сломало. И сколько же ты еще после такого прожить умудрился!

Я перетащил его к машине и забросил на кресло водителя. Застреленного усадил рядом. Друзья всегда должны быть вместе! Как ни странно, машина стояла достаточно устойчиво – а ты-то, который с дырками в груди, так испугался! Ну, ничего, сейчас поедете...

Зажигание включилось сразу. Ногу того, кто сидел на шоферском месте, я поставил на газ – что интересно, он не возражал. Я закрыл дверцу, через открытое окно включил скорость и отскочил. Машина дернулась вперед, на миг застыла на брюхе, начала заваливаться вниз и вдруг как-то разом, в один миг сорвалась в обрыв. Через несколько мгновений глубоко внизу раздался грохот.

Пали-Пасс, знаете ли, невероятно опасное место. Такие ветры бывают! И с теми, кто не осторожен, здесь может случиться непоправимое.

Кстати, Дэнни Бойд, ты обратил внимание, что все это время на вершине скалы было удивительное затишье? Хоть бы легонькое дуновеньеце... То-то! Не забудь помолиться перед сном.

Я думал об этом, гоня машину вперед и выбирая место, где можно развернуться. У «доджа» оказались помятыми бампер и багажник и разбиты задние фары – вполне терпимо, я ожидал худшего.

На пути в Гонолулу включил радио. Передавали «Песню островов». Хорошая музыка – лучший похоронный марш для тех двух ублюдков, которые лежат сейчас на дне пропасти.

Глава 7

Бар «Хауоли». Тот же столик в углу, тот же гаваец-официант.

– Здравствуйте, мистер Бойд, – вежливо сказал он. – Джин с тоником, как всегда?

– Традиционные одиннадцать порций, – я положил на стол ладонь, между пальцами была зажата сложенная вчетверо десятидолларовая бумажка.

Рука официанта скользнула над ладонью – бумажки между пальцами уже не было. Он чуть заметно улыбнулся.

– Хваткий ты юноша, Кемо, – сказал я. – Я и не подумал, что мои деньги так быстро начнут действовать.

– Хорошие чаевые – хорошая работа. – Кемо снова улыбнулся. – Ваш джин будет через минуту, мистер Бойд. Если не возражаете, я скажу мистеру Мейзу, что вы здесь?

– Конечно, – сказал я. – Когда Улани начнет выступать?

– Через двадцать минут.

– Тогда вот что. У меня сегодня был нервный день. Как думаешь, бифштекс поможет мне успокоиться?

– Без сомнения. – Кемо достал карандаш и блокнот. – Могу рекомендовать бифштекс по-гавайски.

– А чем бифштекс по-гавайски отличается от обычного?

– Здесь, на островах, народ сентиментальный. Прежде чем забить быка, вешают ему на шею леи. От этого мясо становится нежнее.

Он говорил с совершенно серьезным лицом. Я посмотрел на него внимательно. Народ сентиментальный! Между прочим, у Бланш Арлингтон на перерезанной шее болталось леи. Что-то знает об этом? Или просто привычно повторяет фирменную остроту?

– Раз ты такой знаток местных обычаев, – сказал я, – объясни, чем знаменит красный гибискус?

– Красный гибискус – символ Гавайев! – Кемо ответил мне даже с некоторой обидой.

– Понял. Пит Рошель здесь сегодня был?

– Не видел, – он спрятал блокнот в карман. – Джин будет через минуту, бифштекс чуть-чуть позднее. Извините, мистер Бойд, мне надо к соседнему столику! – Кемо отбежал, и это было досадно: у меня оставалось к нему еще несколько вопросов.

Я закурил. Часы показывали пять минут одиннадцатого. Да, Дэнни Бойд, нынешний вечер тяжело тебе дался! Такой стресс десяти лет жизни стоит.

Кто-то остановился рядом. Я поднял голову. Знакомые блекло-голубые глазки целлулоидного пупсика равнодушно глядели на меня. Эдди Мейз сел напротив.

– Опять захотелось взглянуть на Улани? – произнес он своим тонким голосом. – Приятно.

– Можете звать меня Дэнни, – ответил я. – Похоже, между нами много общего.

– Вы так думаете? Я рад, – он улыбнулся, но глаза его по-прежнему оставались бесстрастными. – Что имеете в виду?

– Да так... – я помолчал, делая вид, будто размышляю над ответом. – Во-первых, мы оба балдеем от танцев Улани.

– Да, – он кивнул. – Как все мужчины.

– Кроме того, у нас немало общих друзей, – продолжал я, – а, как известно, твой друг – мой друг. Если он, конечно, взаймы не начинает просить.

– Общие друзья? – переспросил он удивленно. – Ах, да! Миссис Рид и капитан Ларсон!

– Не только, – жестко сказал я. – Пит Рошель. Мы со старым пиратом Питом нежно полюбили друг друга, хотя кто-то и вложил ему в уши, что это я перерезал горло его девушке.

Мейз пригладил ладонью свои черные блестящие волосы.

– Прошу прощения. Что-то не понимаю.

– Чего тут непонятного? Вы согласились: у нас есть общие друзья: Вирджиния Рид, Эрик Ларсон, Као Чой, Пит Рошель.

– Пита Рошеля я не знаю, – знакомая приклеенная вежливая улыбка появилась на его лице. – Что-то вы, Дэнни, путаете.

– Не скромничай, Эдди, – подмигнул я. – Таким знакомством можно гордиться. Пит – славный старикан, и сейчас он где-то рядом. Ну, посуди сам, как же тебе его не знать? Рошель так хотел повидаться с Улани, а ты ведь подсаживаешься за столик к каждому, у кого возникает такое желание.

– А зачем этому Рошелю Улани? – его тонкий голос звучал мягко.

– Ну как же! Они почти что земляки!

– Странно. Рошель, судя по имени, американец, а Улани...

– Ну не дури, Эдди. Сам говорил, что Улани с Ниихау. Пит Рошель тоже бывал там – в свое время. Очень понравилось. Сейчас жаждет побывать снова.

Появился Кемо. На подносе у него были мой джин с тоником и виски с содовой и льдом для Мейза.

– Бифштекс сейчас будет, – сказал он. – Вы предпочитаете прожаренный или с кровью?

– С кровью, – усмехнулся я. – Будет мало крови – мистер Мейз перережет себе глотку.

– Я скажу на кухне, чтобы не пережаривали. – Кемо кивнул. – Три минуты, сэр.

Мейз начал потягивать виски. Голубенькие кукольные глазки рассматривали меня в упор.

– Несмешно шутите, Бойд, – сказал он, помолчав. – У вас с головой что-то.

– Конечно, – ответил я. – Будет здесь что-то с головой. Вчера убили Бланш Арлингтон. Пит Рошель уверен, что это я постарался. Ты меня отправляешь к Вирджинии Рид и Ларсону, а, значит, заодно и к Као Чою. У всех на уме Ниихау, Улани родом оттуда, и ты ее при этом пасешь, как родные папа с мамой. И, наконец, кому же, кроме тебя, наплести Рошелю, что я убил его бабу – или не так?

Мейз слушал внимательно, потом ухмыльнулся.

– У тебя точно с мозгами что-то не то, Дэнни. Ладно, все по порядку. Мисс Арлингтон несколько раз заходила сюда. Очень милая дамочка, мне ее искренне жаль...

Вновь у столика возник Кемо, который принес бифштекс. Мейз прервался и продолжил, только когда он ушел.

– Кемо передал мне имена, которые ты назвал: Вирджиния Рид, Ларсон... Я их знаю, они здесь бывали, знаю и то, что вечерами они обычно болтаются в коктейль-баре в «Принцес Каиулани». Ты сказал, что их ищешь – я сказал, где их найти. Чой? Ну кто же в Гонолулу не знает Чоя! Вот чего не предполагал – что он окажется с ними.

– Остается Ниихау, – уточнил я. – И Рошель.

– Ниихау – это маленький остров на краю архипелага. Родные места Улани. И только, – с расстановкой сказал он. – У тебя своя игра, Дэнни, я ее не знаю и знать не хочу. И Рошеля никакого не знаю. А, значит, и сказать ему ничего не мог. Ясно?

– Допустим, – согласился я. – Допустим, я поверю, что ты такая овечка. Но если все-таки выяснится, что ты врешь, что это из-за тебя Рошель сейчас точит на меня нож... Знаешь, Эдди, я неплохо стреляю.

Официант – не Кемо, другой, коротыш с печальными глазами, – подбежал к столику. Он шепнул что-то на ухо Мейзу и отошел.

– Извини, Дэнни, – сказал Мейз, – дела. Попробуешь бифштекс – скажешь, как он. О деньгах, как обычно, не беспокойся, я угощаю, – он встал.

Бифштекс оказался великолепным. Подошел Кемо.

– Бифштекс – класс! – сказал я. – Моя благодарность повару.

– Рошель тут, – шепнул Кемо в ответ. – Только-только пришел, сидит в кабинете у Мейза. С ним еще один. Жуткий тип, я его знаю.

– Да?

– Мистер Бойд, вам, наверное, лучше уйти, – он виновато посмотрел на меня. – Счет оплачен, так что... Видите ту дверь? – он показал глазами на дверь с не понятной для меня табличкой «Камес».

– Вижу.

– Войдете, там налево еще одна дверь. Прямо по коридорчику – и черный ход. Сейчас Улани начнет танцевать, выключат свет. В темноте и выскочите.

– Ладно, – сказал я. – Спасибо. Если не секрет – с какой стати ты обо мне решил позаботиться? А если Мейз узнает?

– Вы же ему не скажете? Вы ведь хороший человек, вы мне да кинэ... Понравились. А Улани нужен друг. Потом, вы мистера Мейза не любите, и я тоже. Чаевые хорошие даете...

– Кстати! – сказал я и достал еще одну десятидолларовую бумажку. Она исчезла мгновенно.

– Я передам повару, что вам бифштекс понравился, – громко сказал Кемо и улыбнулся.

Через несколько секунд из динамиков ударили барабаны. Очень хотелось еще раз взглянуть на Улани, но... Пользуйся подсказкой, Дэнни Бойд, свет перед выходом девушки гаснет всего на мгновение. Я приготовился резко вскочить со стула.

Кемо все объяснил толково. Дверь с надписью «Камес» оказалась открыта, вторая дверь тоже, по узкому коридорчику я выскочил во дворик, пробежал по нему и вышел на улицу. Мой «додж» оставался перед входом, но я решил не идти к нему: Рошель, конечно же, заметил знакомую машину, и сейчас какой-нибудь громила не спускает с нее глаз. Ладно, пока обойдемся, там видно будет. Два квартала я шел пешком, а потом мне попалось такси.

У себя в «Гавайян Виллидж» я открыл бутылку виски. Когда же придет Улани? Скорее, милая! Дэнни Бойд заслужил тебя за сегодняшний вечер.

В дверь номера постучали. Улани? Рано. А кто? Кто бы ни был – хорошего не жди, друг мой Дэнни...

Руку с револьвером я держал за спиной. Дверь открывал так, чтобы в случае чего тут же отскочить в сторону.

Толстенький китаец в модных очках весело улыбнулся мне с порога.

– Мистер Бойд?

– Да.

– Прошу прощения за поздний визит. Я – Ли. Харольд Ли.

– Очень приятно.

– Лейтенант полиции, – он показал значок. – Вы позволите?

Я посторонился, стараясь как можно незаметнее сунуть револьвер в задний карман брюк.

– Конечно же. Прошу.

– Спасибо.

В номере он огляделся по сторонам.

– Хотите выпить? – предложил я.

– В другой раз, – он заметил на столике мой наполненный стакан. – Но вы на меня внимания не обращайте.

Я со стаканом сел на диванчик, он – на стул напротив. Некоторое время мы молча рассматривали друг друга.

– Я сейчас расследую убийство одной женщины, – начал он. – Бланш Арлингтон. Слыхали?

– Видел в газетах.

– Вы ее знали?

– Нет. Никогда не видел.

– Вы ничего не путаете, мистер Бойд? Бланш Ар-линг-тон.

– Я понял, – кивнул я. – Нет, с этой женщиной мы не были знакомы.

Он посмотрел на меня достаточно растерянно.

– Понимаете, мистер Бойд, а вот оператор на телефонной станции уверяет, что соединяла вас с ней вчера в конце дня.

– Ах, вот оно что! – воскликнул я. – Да, мы созванивались. Мой друг ее неплохо знал, попросил передать привет. Я, как только приехал в Гонолулу, позвонил ей. Немного поболтали... Но не виделись.

– Тогда ясно, – сказал Ли. – Как вам Гавайи? Надеюсь, время проходит весело?

– Не жалуюсь.

– Вам придется дать официальные показания, – он улыбнулся виновато. – Необходимая формальность. Придется потратить часок-другой.

– Ничего, – сказал я.

– Неприятная, конечно, история, но, надеюсь, она вам отдых не испортит. Знаете, всегда завидовал туристам: у них есть время побывать там, куда мы, местные, в жизни не выберемся. Вы уже что-нибудь посмотрели?

– Центр города, – сказал я, – был в пяти или шести барах, не помню, как называются. Еще в «Хауоли» – там великолепная гавайская танцовщица.

– Да? Надо сходить посмотреть, – он поправил очки. – А как зовут вашего друга, который передавал привет мисс Арлингтон?

– Рид, – я отпил виски. – Эмерсон Рид. Если надо – он сейчас тоже в Гонолулу. Остановился в этом же отеле.

– Хорошо, – кивнул он. – А человека по фамилии Рошель вы случайно не знаете? Пит Рошель.

– Нет. А кто это?

– Да так... – он махнул рукой. – Один уголовник. Вы-то сами чем занимаетесь, мистер Бойд?

– Мелочами всякими... Частный детектив.

– Вот как? – усмехнулся он. – И лицензия есть?

– Обязательно! – сказал я. – Показать?

– Верю, – он расплылся в улыбке. – В известном смысле коллеги, а, мистер Бойд? Так, может, я ошибся? Может, вы здесь по делу?

– Не по делу, – твердо сказал я. – Было много работы – сейчас решил отдохнуть. Расслабиться, пошататься по барам, позагорать... Отоспаться! – я выразительно покосился на часы.

Лейтенант Ли понял намек.

– Иду, иду, – сказал он, вставая. – Простите еще раз, что поздно зашел.

– Все в порядке, – ответил я.

Он подал мне руку, подошел к дверям, но на пороге обернулся:

– Вы в наших краях сколько еще пробудете, мистер Бойд?

– Трудно сказать, – я пожал плечами. – Все зависит от того, не появятся ли дома дела. Возможно, неделю, возможно, день...

– Не торопитесь. За два дня, что вы здесь, вкус Гавайев не почувствуешь. Поболтайтесь еще денька три-четыре...

– Тронут вашим гостеприимством, – сказал я. – Как получится.

– А вы уж постарайтесь, – неожиданно холодно сказал лейтенант Ли, и улыбка как-то вмиг покинула его лицо. Глаза смотрели на меня внимательно и чуть презрительно. Я вдруг понял, что этот болтливый толстячок в очках, если нужно, способен мгновенно стать другим – жестким, быстрым, подобранным профи-полицейским. – Мистер Бойд, – спокойно и внятно произнес он, – вы официально предупреждены, что будете нужны следствию еще, как минимум, три дня.

– Ну, когда вопрос ставится так, – я развел руками, – отказывать не имею права.

– Отлично! – передо мной снова стоял прежний миляга-парень. – Всего доброго, мистер Бойд.

– Алоха нуи лоа.

– Ого! – Ли, взявшийся уже за дверную ручку, обернулся. – Осваиваете местные диалекты, мистер Бойд? И даже, похоже, нравы определенной части населения...

– По мере необходимости, – лейтенант уже начинал меня серьезно злить.

– Заметно, заметно... – он хмыкнул. – Вы вот что, мистер Бойд, постарайтесь все-таки без нужды не садиться на пушку. Да-да, в заднем кармане... Во-первых, неудобно – в задницу впивается. А во-вторых, может предохранитель соскочить, и получите по-дурному пулю в ляжку. Потом, если вы на отдыхе, зачем таскать с собой орудие производства? – И, не дожидаясь моего ответа, Ли вышел.

Я постоял у двери, слушая, как отдаляются в гулком коридоре его шаги. Потом налил себе еще виски. Не понравился мне этот лейтенант Харольд Ли. Больно прыток. От умного полицейского тебе, Дэнни Бойд, всегда лучше держаться подальше. Вдруг вынюхает, чего не надо!

Зачем он приходил? Оператор на станции действительно могла запомнить мой звонок – и тогда все просто. А если игра покруче? Тот же Рошель – зачем ему снова мучиться, что-то придумывать, когда гораздо проще науськать на Дэнни Бойда копов? Или так: тот, кто решил убрать тебя руками Рошеля, увидев, что у дяди Пита ничего не получается, стукнул в полицию. А когда такие, как Ли, берут след... Ты хорошо стер отпечатки пальцев в доме Бланш, Дэнни? Хорошо, хорошо... Не надо самого себя пугать. А что надо? А надо бы, конечно, раз такие дела, плюнуть на все и завтрашним рейсом – в Нью-Йорк. Но не выйдет. Лейтенант – сволочь, да не дурак... «Мистер Бойд, вы официально предупреждаетесь, что будете нужны следствию еще, как минимум, три дня». Зараза!..

Я залпом допил стакан. Все! Хватит! Проблем на свете много, а голова у Дэнни Бойда одна. Там видно будет. В конце концов, я на Гавайях, в земном раю. И, если лейтенант так хочет, готов еще несколько дней в этом раю поблаженствовать.

Я включил радио. «Песня островов» уже заканчивалась, следом зазвучал другой шлягер сезона – «Едем на хукилау». Что такое хукилау, я уже знал – вычитал в рекламном проспекте. Это такая большая рыбалка, местный праздник. На снимках немножко сетей и много-много коротких саронгов и длинных женских ног. То есть, видимо, рыба в этом деле не главное, ее потом, сколько надо, в магазине покупают, а ездят на хукилау для того, чтобы хорошенько на природе...

...Сети ставить – это мое здесь занятие!