Текст книги "Убийство экспромтом"

Я посмотрел вниз на тело, в котором я теперь обитаю и увидев, что оно обнажено, интуитивно догадавшись, что это правильно. Будучи первым – Он, – должен был начать с нуля, а потом двигаться вперед.

Но оставалось что-то еще! Мой инстинкт подсказывал мне, что я, что-то забыл. Конечно! Я громко засмеялся от радости, когда вспомнил. Он, человек, один – это не правильная концепция. Мне нужна была другая, и я тотчас осознал, что нуждаюсь в консультациях Харриса. Но это было смешно! Консультациям Харриса – чем бы они ни были – нет места в моем великолепном замысле. Человеку нужна компания. Это должен быть не другой человек – Он, а существо, которое дополнит Его. Я назову это Он-а.

Я прикрыл глаза рукой, защищаясь от яркого света неподвижного шара, который висел высоко на небосводе, и пожелал, чтобы явилась Он-а. Наверное, сделать это было труднее всего, потому что мгновенного результата не последовало. Невероятным усилием я собрал всю свою волю в одной триумфальной попытке и громко воскликнул:» Женщина, появись!»

Опять раздался смех, на этот раз совсем близко, и я почувствовал, что новое существо тут, где-то совсем близко.

– Я здесь, Эл! – Голос был глубокого тембра, его музыкальные тона тешили слух.

– Не Эл, – гордо объяснил я. – Я – Человек!

– Хорошо, Человек, – согласилось красивое контральто. – А я – Женщина! Так чего же мы ждем?

Я медленно обернулся, и у меня перехватило дыхание при взгляде на то, что несомненно являлось лучшим моим творением. Она смотрела на меня с блуждающей улыбкой на губах. Меньше чем через мгновение я нашел все верные слова, чтобы дать всем частям ее тела названия, особенно тем, которые составляют разницу между нею и Им. Моя вторая модель во многом превосходила первую. Она, обнаженная, была прекрасна, без всех этих ужасных торчащих деталей, отличавших Его. Блестящие золотые волосы спадали на ее гладкие плечи, глубокие голубые глаза были так великолепны, что я решил сотворить увеличенную их копию и назвать ее Море. Все ее тело, упругое, пышное и трепещущее, отливало нежным золотом, ее груди гордо торчали, целясь в мен сосками бледно-кораллового оттенка. Ее живот был мягким и округлым, а внизу между ее крепкими раздвинутыми ляжками виднелся маленький треугольник желтых волос. Под этими волосами в слегка приподнятом венчике я разглядел разрез с маленькой розовой возвышенностью в верхней части: здесь, как я знал, находилась самая важная точка, источник самой жизни.

Я нежно приподнял ее груди своими сложенными чашей ладонями: они были удивительно гладкими и теплыми и при том упругими на ощупь. Что-то произошло со мной, что-то новое и странное. Я чувствовал рождающуюся во мне силу и, посмотрев вниз, увидел, каким я стал твердым и прямым. Она нежно взяла мой поднявшийся и налившийся кровью член и потерла его выпуклым концом влажный пучок между своими ногами. Потом, все еще держа его, она слегка провела им вверх и вниз по своему разрезу; она прижалась грудью к моей плоской груди и прикоснулась своими губами к моим – их теплая влажность взволновала меня еще больше. Я медленно провел руками по ее гладкой спине, потом по упругой возвышенности ее ягодиц, потом сжал их, заставив их раскрыться, и просунул свои пальцы между ними. Мой поднявшийся член, источник всей моей силы, пронзила боль, которую я сразу назвал Страстью.

Это новое чувство будоражило меня изнутри, пока мы впивались друг в друга губами; ее бедра страстно двигались, прижавшись к моим бедрам, ее пальцы все сильнее прижимали мое налитое кровью орудие к пружинистой возвышенности – и я понял, что это то, что должно быть.

Потом мы катались по полу в яростном объятии, мы страстно боролись, наши ноги сплетались, наши руки все лихорадочно ощупывали и исследовали. Мы катались, а страсть росла. Потом, перевернувшись, она оказалась на мне, ее лицо утонуло в моем паху, и самым невероятным было ощущение, когда она сосала мой вытянувшийся вперед ствол, а яички под ним нежно перебирала пальцами, массируя и собирая мою силу. Ее голова двигалась взад-вперед между моими бедрами, а пальцы кружили у основания моего жезла, который я со всей силой бедер втолкнул между ее губ глубоко ей в рот.

Потом мы снова катались, она оказалась подо мной, ее ноги поднялись и раздвинулись, они крепко обхватили меня, ее руки направили мой требовательный член в сырую мягкость разреза, плотно укладывая его в ее футляр. Наши тела яростно двигались, соединенные единым ритмом, мое копье входило в нее по самую свою рукоятку. В этот момент я подумал о тех щелчках, которые я постоянно слышал, и понял, что нечаянно запустил Время. Наши тела переполнялись страстью – по своему желанию, – а потом в неописуемом экстазе стали одним взбесившимся целым. Мышцы ее влагалища сжимались и доили меня, и вдруг под аккомпанемент ее все усиливающегося крика я сделал невероятный рывок, и что-то потекло из меня в нее. Мое сердце оборвалось; и бездыханный упал на нее, наслаждаясь тем, что дал ей возможность на миг испытать высшее блаженство. Через несколько минут мое орудие вернулось в свое прежнее покорное состояние, я медленно перевернулся на спину и лег рядом с Женщиной, слушая ее частое тяжелое дыхание. Ритуал, который мы только что совершили, нуждался в названии, решил я, но сейчас я не мог придумать ни одного.

Женщина медленно села и посмотрела на темные тени, которые вырастали вдалеке в сиянии светящегося шара.

– Хорошо, Рэй? – спросила она.

Я открыл рот, чтобы сказать, что меня зовут не Рэй, а Человек. Но потом случилось нечто ужасное. Оттуда, от далеких темных теней, ответил голос:

– Конечно, – прогудел он. – Никогда бы не подумал, что этот парень был полицейским!

– Стойте! – взмолился я. – Здесь не место хаосу!

– По-моему, тебе лучше одеться, – сказал грубый голос. – Похоже на то, что Уилер собирается начать заново!

Женщина поднялась, легко увернувшись от моих рук, и побежала к высоким теням. А когда я встал на ноги, она уже исчезла в абсолютной темноте хаоса. Я собрался последовать за ней, но меня настиг второй, еще более ужасный удар. Уже после двух шагов мои ноги отказались двигаться, и я начал опускаться на землю.

– Правильно, Уилер, – произнес мерзкий голос. – Оставайся там, если не хочешь получить еще раз по загривку!

Обессиленный, я опустился на пол и закрыл лицо руками, меня трясло от страха. Страшная правда билась в моем мозгу, заставляя меня безмолвно вопить от ужаса и от усиливающегося ощущения потери. Я был только жалким человечишкой! Существо, которое пряталось во внешней тьме и говорило со злобной ненавистью, было выше меня. Выше, потому что он как-то смог приручить величайшего демона из всех. Я захотел прогнать эту мысль, но было слишком поздно, и ужасное название вспыхнуло в моей голове, будто молния. Пистолет! Тот, кто приручил Пистолет, был высшим творцом и потому творцом моего ничтожного существа. Именно поэтому Женщина подчинилась его приказу и убежала, чтобы присоединиться к нему в его демоническом мире тьмы.

Мое тело дрожало от беспомощного ужаса, ногти моих пальцев тщетно скребли землю в безнадежной попытке вырыть яму, в которой я мог бы спрятаться. Супердемон не удовлетворится тем, что заберет мое лучшее творение, он не успокоится до тех пор, пока не уничтожит все, что я создал, одно за другим. Вдруг я понял, что время остановилось. Я уже больше не слышал щелканья, которое значило, что менялись кадры в камере, картина за картиной. Раздалс тихий булькающий звук Смеха, и я тщетно пытался убедить себя, что он исходит не от Женщины.

– Знаешь, Рэй? – Ее контральто звучало немного сипло. – Теперь я понимаю, почему Голди нравилась ее работа.

– Надеюсь, снимки получатся, – проворчал демон. – Ты мне понравилась, Селестина!

Бешеная ярость овладела мной, мгновенно прогнав страх. Я встал на колени, потом поднялся на ноги и направился во тьму, где прятался мой враг, намереваясь уничтожить его раньше, чем он уничтожит последние следы моего творения. На грани тьмы я услышал, как зарычал его предостерегающий голос, но я не обратил на это внимания. В следующий момент он выкрикнул приказ, и мои ноги стали ватными. Меня сковал ужас, когда я увидел, что маленька смертоносная голубовато-серая тень направлена в сумерках прямо на меня. Пистолет! Я тяжело упал на землю, я лежал там, и все мое тело дрожало. Потом демон нанес свой последний смертельный удар. Мой золотой шар – мое Солнце! – внезапно исчезло, словно его никогда не было. Полная темнота окутала меня, тонко заскулил, а еще через секунду мой разум взорвался и обратился в ничто.

Какой-то ночной кошмар! Чем, черт возьми, еще может быть этот бред, что творил вселенную, а Селестина Джексон была ее важнейшей частью! Мы катались по земле совершенно обнаженными и занимались любовью при свете солнца, которое я создал специально для этого случая. Время, я помню, было тоже чем-то, что я создал, а потом слушал, как с щелканьем меняются картины. Не картины! Снимки? Проклятье! Мы не измеряем время ни снимками, ни картинами, чем мы измеряем его – пистолетами?

Это что-то большее, чем просто кошмар, который затуманил мой разум! Не обращая внимания на боль в затылке, я сел. Комната закружилась вокруг меня, и я инстинктивно зажмурился. Когда я опять осторожно открыл глаза, все вернулось на свои места, кроме того прелестного зада, который разговаривал со мной со стены над…

Начнем сначала! Все по порядку, иначе возникнет хаос. Одно за другим!

– Хорошо, – громко сказал я, мой голос звучал будто пластинка, которую завели на не правильной скорости.

– Кто ты?

– Эл Уилер, полицейский.

– Это хорошо. Где ты?

– В спальне, в своей квартире, сижу на кровати.

– Сколько времени?

Я посмотрел вокруг и обнаружил свои часы рядом на столе:» Двадцать Кендриков Селестины «.

– Минут! Двадцать минут чего?

– Часов! То есть двенадцать. – Я чувствовал себя посредственным учеником, который угадывает правильный ответ после маленькой подсказки учителя. – Двадцать минут двенадцатого.

– Эй, парень! – Голос в глубине моего разума вздохнул. – Это не займет много времени. Почему бы не приготовить себе чашечку кофе?

Я был на полпути к кухне, когда зазвенел звонок. Казалось, что прошла вечность, пока я доковылял до входной двери. Девушка с копной вьющихс густых рыжих волос стояла там с неопределенной улыбкой на лице – девушка с большой грудью под кофточкой, в белых брюках в обтяжку. Она была красива.

– Что, черт возьми, вам надо? – проворчал я.

– Я пришла извиниться за то, что убежала от тебя прошлой ночью, – испуганно проговорила она. Ее большие сапфировые глаза расширились, когда она посмотрела на мое лицо. – Эл, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто тебя только что вытащили из центрифуги.

– Ты можешь приготовить кофе? – с надеждой спросил я.

Она закрыла входную дверь, взяла меня под руку и проводила до дивана в гостиной.

– Посиди здесь спокойно, – сказала она. – Я сейчас принесу кофе, ты и оглянуться не успеешь.

– Снимко-картинное время. Знаешь, что это такое? – Я заговорщицки хихикнул.

Она бросила на меня изумленный взгляд, но я подумал, что у каждого свои проблемы. Через пять минут она уже сидела на краешке кресла, созерцая, как пью третью чашку кофе.

– Как ты теперь себя чувствуешь? – спросила она.

– Не хуже, чем когда ты пришла в первый раз, – огрызнулся я. – Отлично. Я…

Ее лицо на мгновение расплылось, потом опять обрело четкость.

– Ты уверен, что все хорошо? Ушибленное место на затылке все еще ныло, и я тер его свободной рукой.

– Ты – Хелен Уолш, – заявил я ей. – Ты убежала от меня прошлой ночью. В записке, которую ты оставила, ты написала, что примешь приглашение в другой раз, – правильно?

– По-моему, да. – На лице ее выразилось облегчение.

Я допил кофе, и она взяла пустую чашку из моей руки. Сам не знаю, почему я снял пиджак и закатал рукав рубашки: на правой руке был виден след укола.

– Что это? – резко спросила Хелен.

– Кендрик ударил меня по затылку, – медленно сказал я. – Поэтому там так болит. И ту боль в руке я не придумал, это действительно было. Внутривенный укол. Он ввел мне полную ампулу – наверное, ЛСД или чего-то еще. Это было на самом деле. – Секунду я смотрел на нее. – Весь этот кошмар творился наяву!

– Если ты пришел в себя, то объясни же, что случилось, – потребовала она.

Хелен внимательно выслушала, как я встретился с Кендриком в конторе Марко, потом пошел в студию Селестины Джексон, а после этого к ней домой и как появился Кендрик с пистолетом в руке и начался кошмар. Она молчала, пока я не закончил рассказ, затем в задумчивости наморщила лоб.

– Я думаю, вопрос в деньгах, да? – наконец спросила она.

– Сейчас, я думаю, уже готова новая пачка фотографий, на которых изображены я и Селестина Джексон, – сказал я. – Ими станут шантажировать меня – чтобы я забыл о» Марко Ресерч»и фотостудии Джексон.

– Но ты ведь можешь объяснить, как все было. – На секунду она прикусила губу.

– Не уверен, – честно ответил я. – Шериф Лейверс, скорее всего, примет мою версию этой истории, но мэр и капитан из отдела убийств – теоретически он мой начальник – могут рассудить и иначе, когда однажды утром обнаружат пакет с фотографиями на своем столе.

– В котором часу ты был у этой Джексон?

– Около четырех.

– Когда пришел Кендрик?

– Наверное, спустя полчаса.

– Он отвел тебя в спальню, стукнул, чтобы ты потерял сознание, и кошмар начался?

– Да, следующее, что я помню, – как я проснулся одетый в своей спальне. На моих часах было двадцать минут двенадцатого.

– Итак, кошмар длился шесть часов, и ты совсем не помнишь, как ты добрался сюда из ее дома?

– Совсем.

– Может, он опять ударил тебя по затылку?

– Или уколол еще раз. – Я пожал плечами. – Только Кендрик может ответить на этот вопрос.

Звонок телефона заставил вздрогнуть нас обоих. Я поднялся с дивана, но Хелен преградила мне дорогу.

– Не отвечай, Эл! – сказала она озабоченно. – Вдруг это какая-то ловушка!

Я взял ее руку и мягко отстранил ее:

– Слишком поздно, дорогая. Это был дежурный сержант. Я все выслушал и сказал: «Хорошо». Потом повесил трубку.

– Кто это был? – спросила Хелен.

– Вот и ответ на наш вопрос, – вяло отозвался я. – С какой стати Кендрик потратил столько усилий, чтобы получить пачку порнографических снимков со мной и Селестиной Джексон? – Я порылся в карманах, нашел смятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. – Знаешь, что самое противное в работе полицейского? Ненормированный рабочий день! Вот я отдыхаю после приключения, случившегося сегодня вечером, а тут звонят из управления, и надо ехать по вызову прямо среди ночи.

– Что-то случилось? – осведомилась Хелен.

– Еще одно убийство. Женщина-фотограф застрелена в своем доме в Вэлли-Хейтс, – ответил я.

– Селестина Джексон?

– Может, это просто совпадение? – Я ухмыльнулся, тут в моей голове что-то взорвалось.

– Эл? – Голос Хелен дрожал. – Что с тобой? На полпути к спальне я с облегчением увидел свой заряженный пистолет на комоде, и колени мои задрожали от внезапной слабости. Однако, несмотря на это, тревога не отступала. Я взялся за ремень от кобуры и понюхал ствол, к ужасу своему уловив отчетливый острый запах кордита, потом открыл барабан и увидел, что не хватает одной пули.

– Эл! – Хелен стояла около открытой двери и смотрела на меня.

– Я нашел оружие убийцы, – сказал я и опять повернул барабан. – Это мой собственный пистолет.

Ее лицо помрачнело, в сапфировых глазах, которые, казалось, стали еще больше. Отчетливо проявились страх и сомнения.

– Ты права, – ответил я на ее безмолвный вопрос. – Я мог застрелить Селестину Джексон и не помнить этого.

Глава 7

Над камином по-прежнему висела увеличенная фотография обнаженной Селестины Джексон вид сзади. Я устало подумал, что это была действительно красивая попка, но она уже больше ничего не говорила мне, так же и ее владелица с льняными волосами уже никогда и ни с кем не будет говорить. Эд Сэнджер включил вспышку, и я вздрогнул, некстати вспомнив сотворенное мною солнце, которое просто было фотографическим прожектором.

Обнаженное тело Селестины лежало у камина среди разбросанной рваной одежды. Ее глубокие голубые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение ужаса. На ее теле виднелись глубокие царапины и следы запекшейс крови, которая ручейком стекала из пулевой раны на левой груди в лужицу коричневого цвета на ковре. Я отвернулся и закурил сигарету, ощущая сильное желание проверить, нет ли у меня под ногтями мельчайших частичек ее кожи.

Док Мэрфи встал с колен и подошел ко мне.

– Ты выглядишь очень взвинченным, Эл, – заключил он.

– Когда она умерла?

– Ну, – он пожал плечами, – мы еще уточним, но смерть наступила где-то между восемью и девятью вечера. Вскрытие покажет, но, судя по всему, пул попала в левый желудочек сердца, как и той, другой девчонке. Тебе не кажется, что здесь поработал какой-то сексуальный маньяк, а, Эл?

– Думаешь, это возможно? – ответил я.

– Они обе блондинки, молоденькие, смазливые. Судя по обстановке, и с этой тоже предварительно позабавились.

– Тоже? – Я уставился на него. – Ты ничего такого не писал в своем отчете о вскрытии тела Голди Бейкер!

– Ты, наверное, даже не удосужился прочитать его?

– Ты прав, – с сожалением вспомнил я. – Он лежал у Лейверса на столе, но мы в это время спорили о другом.

– Да, вы отлично сработались!

– А почему бы тебе не пойти домой прямо сейчас, док? – Я буквально зарычал. – Твоя жена, наверное, уже терзает какого-нибудь молочника на улице.

Пару секунд Мэрфи с сардонической улыбкой изучал мое лицо.

– Тебя что-то беспокоит? – мягко спросил он. – Может, тебя посетил неудовлетворенный вампир?

– Меня беспокоит только одно – ты; твой маленький черный чемоданчик и твое вшивое чувство юмора!

– Брось заливать. – Он слегка ухмыльнулся. – Но может быть, ты и прав, чувство юмора у меня действительно вшивое. Я начну вскрытие около десяти. Послать пулю на баллистическую экспертизу, чтобы они сравнили ее с пулей, извлеченной из тела этой девчонки, Бейкер?

– Да, – сказал я упавшим голосом.

– Звучит так, будто ты меньше всего хочешь поймать убийцу?

– Я серьезно подумываю о том, не стать ли мне медицинским маньяком? Это…

– Мужик, который убивает только врачей, – закончил он за меня. – У мен на душе полегчало, Эл, когда я услышал, что ты шутишь. Спасибо! Мне кажется, что у нас обоих вшивое чувство юмора.

Эд Сэнджер подошел к нам.

– Я сделал кучу снимков. – Он вопросительно посмотрел на меня:

– Пришлю тебе один ко Дню святого Валентина!

– И тысячу отпечатков пальцев тоже? – осведомился я.

Он кивнул:

– Тоже.

– И что еще? – прорычал я.

– Не обижайся на него, Эд, – примирительно произнес Мэрфи. – Он просто на взводе. И вымещает злость на нас обоих.

– Что касается тебя, я понимаю его чувства, – с важностью произнес Сэнджер. – Но как можно не любить такого славного парня, как я?

– Водевильный дуэт, – горько заметил я. – Сейчас начнут кидать друг другу в голову надутые свиные пузыри!

В течение нескольких секунд они задумчиво смотрели друг на друга, потом Мэрфи сказал хриплым голосом:

– Ты думаешь?

– Комедия-фарс! – воскликнул Сэнджер с деланным восхищением. – Этот дебильный ублюдок, Уилер, считает, что только он может быть гением. Но я уже представляю себе два знаменитых имени на афише – Мэрфи и Сэнджер!

– Мы будем играть в театре! – закричал Мэрфи.

– Каждый год шестнадцать недель в Вегасе, и мы станем грести деньги лопатой!

– Лондон. – Мэрфи тяжело вздохнул. – Главные роли исполняют…

– Боже, заткнитесь! – взвыл я.

– Дело только в том, – с сожалением сказал Сэнджер, – где, черт возьми, мы найдем свиные пузыри. Мэрфи кивнул в знак согласия:

– Да еще и надутые!

– Знаешь, Эл? – Сэнджер опять стал серьезным. – По-моему, здесь поработал сексуальный маньяк!

– Уведи его отсюда, – попросил я Мэрфи, – пока я не совершил третье убийство!

Они уже почти дошли до двери, ведущей в гостиную, когда Мэрфи оглянулся:

– Санитары сейчас приедут. Присмотри за ними, Эл.

– Я на все готов, лишь бы не видеть больше твоей рожи, – отозвался я.

Через несколько секунд я услышал, как захлопнулась за ними входная дверь, и еще какое-то время различал затихающий шум моторов их машин. Мне показалось, что неплохо бы осмотреть оставшуюся часть дома. Никакого оборудования для съемок я не нашел, кухня и ванная были идеально чистыми и выглядели так, будто ими никто не пользовался. Появились санитары, я стоял в гостиной и смотрел, как уносят тело Селестины Джексон. Когда они ушли, позвонил в управление и поговорил с сержантом.

– Звонок был анонимным, лейтенант, – сказал он. – Без четырех минут двенадцать.

– Мужской или женский голос?

– Невозможно определить. Его было еле слышно – похоже, кто-то воспользовался старым трюком и говорил через носовой платок.

– Но кто бы это ни был, что он сказал?

– Только то, что в Вэлли-Хейтс убита женщина, и дал мне адрес.

– Отлично, спасибо.

– Лейтенант? – Его голос звучал неуверенно. – Может, меня это не касается, но я слышал, как шериф беснуется из-за вас. Он кричит, что не получал от вас никаких известий последние тридцать шесть часов и не мог связаться с вами. Кажется, последнее, что он сказал перед уходом, это то, что если он не увидит вас завтра в управлении в десять утра, то он уволит вас и обратится в городской отдел убийств.

– Что еще вы слышали, сержант? – вежливо спросил я.

– Я понимаю, это не мое дело. Извините, лейтенант. В следующий раз буду…

– Пустое! Я благодарю вас за сведения. Кажется, у нас с шерифом странна любовь-ненависть, но когда же он наконец полюбит меня окончательно и бесповоротно?

Сержант подобострастно хихикнул.

– Что-нибудь еще, лейтенант? Я хотел было спросить его о кратчайшем пути до мексиканской границы, но передумал.

– Вроде бы все, – сказал я. – Вы уже доложили шерифу об этом убийстве сегодня ночью?

– Нет, – чуть встревоженно отозвался он. – Он не дал никаких указаний насчет того, звонить или не звонить ему ночью, поэтому я подумал, что лучше ему поспать.

– И правильно!

Я выключил свет, закрыл дверь и пошел к машине. У меня был выбор: пойти в фотостудию Селестины и провести несколько часов, роясь в ее фотоснимках – с твердой уверенностью, что все самое интересное уже унес Кендрик, – или отправиться домой и завалиться спать, понадеявшись, что все само собой образуется. Столь деятельный человек, как я, мог выбрать только одно. Я поехал домой.

Свет в квартире горел, Хелен Уолш все еще ждала меня, сидя в кресле. На маленьком столике перед ней стояли два стакана, до половины наполненные виски, и чашка со льдом.

– Я решила, что ты, наверное, захочешь выпить, – тихо проговорила она.

– А я думал, что ты сразу, как я ушел, поймала такси и поехала домой.

– Мне хотелось узнать, что произошло. Я пошел на кухню и открыл бутылку содовой, потом вернулся с ней в гостиную и приготовил себе выпивку.

– Она умерла, – сказал я. – Пуля попала ей в левую грудь, так же как Голди Бейкер. Она обнаженная лежала на ковре, разорванная одежда валялась вокруг, а все ее тело было в ужасных царапинах. Голди Бейкер насиловали перед смертью, и коронер считает, что то же самое произошло и с Селестиной Джексон. Ты хочешь знать, кем я теперь оказываюсь? Сексуальным маньяком – убийцей!

– Нет! – Она поежилась.

– У меня есть только один шанс, – сказал я, – найти Кендрика прежде, чем фотографии будут отправлены. Проблема в том, где искать. Пайн-Сити не так велик, и – если Кендрик не смоется куда-нибудь еще – мне хватит пары недель, чтобы его вычислить. Но в моем распоряжении в лучшем случае двенадцать часов!

– Может быть, он сообщит Марко, где он?

– Надо еще найти Марко, – проворчал я. – Его не было сегодня в конторе. Кендрик не сказал ничего определенного: мол. Марко нет в городе и, возможно, он вернется завтра. Новенькой глупой секретарши тоже на работе не было: почему?

Она неопределенно улыбнулась:

– Разговор с тобой прошлой ночью разбудил во мне ненависть к Марко! У меня не было сил смотреть на него сегодня.

Я допил свой стакан, налил себе еще виски, потом сел на диван. Хелен Уолш спокойно глядела на меня. Ее сапфировые глаза светились участием.

– Ты что-то говорила о приглашении, – многозначительно напомнил я. Она улыбнулась.

– Ты повторяешь его, Эл? – Ее голос звучал очень нежно.

– А ты ведь не отказывалась от прежнего, – заметил я. – Подобные приглашения, мне кажется, не теряют силы.

Она тяжело задышала. Ее грудь беспомощно поднималась и опускалась.

– Наверное, нам нужно немного допинга, – сказала она.

Я глотнул разбавленного виски и вдруг почувствовал себя лучше.

– Мое лекарство в бутылке, – заверил я. – Хочешь присоединиться?

– Мне нужно что-нибудь требующее физических усилий. Что ты можешь предложить?

– Быстрая пробежка вокруг дома?

– Думаю, пойдет.

Она встала и начала расстегивать блузку, пуговицу за пуговицей, медленно открывая упругие полушария своих грудей с розовыми сосками, которые, как заметил, уже стали твердыми. Совершенно безучастно она сняла блузку и бросила ее на спинку кресла. То же самое она сделала с брюками, которые положила на блузку. На ней остались только черные трусики, которые врезались ей в промежность и едва прикрывали то, что должны были прикрывать. Крошечный завиток вьющихся рыжих волос выбивался из-под их упругой ткани.

– Приятно бежать, когда ветер обдувает обнаженную кожу, – заявила она.

– Если ты собираешься бежать в таком виде, – задумчиво сказал я, – присоединюсь к тебе в качестве охраны.

– Я думаю, что должна быть благодарна тебе за участие, но это не назовешь экстазом, не так ли?

– Все впереди.

– Рада слышать. – Хелен медленно прошла через комнату ко мне, ее крадущиеся движения заставили затрепетать все мои нервы. Она опустилась на колени передо мной, оказавшись между моих ног, и, улыбаясь, начала расстегивать пуговицы моей рубашки. – Так кому нужно бежать вокруг дома? – лукаво осведомилась она.

Я улыбнулся ей:

– Все в твоих силах.

Расстегнув все пуговицы, она запустила руки под рубашку, нежно поглажива меня прохладными пальцами, что вызвало вполне ожидаемую реакцию у меня в паху. Хелен наклонила голову и слегка прикусила мой правый сосок своими зубками, потом проделала то же самое с левым и провела языком прямую линию вниз по моей груди почти до пупка, к которому долго приближалась по спирали. Я позволил себе расслабиться, разрешая ей продолжать начатое.

Пальцы Хелен недолго сражались с пряжкой моего ремня, потом, когда она справилась с «молнией», я немного приподнялся на стуле, чтобы ей было проще спустить мои брюки с бедер. Затем ее пальцы начали рыться в моих трусах, и наконец, чуть задержав дыхание, она нашла и вынула то, что искала. Моя мачта раскачивалась и стремилась вверх в ее пальцах. Она издала мягкий воркующий звук и, наклонив голову, сомкнула свои губы вокруг нее. Ее язык нажимал на нервный центр у основания, потом пробежал по всей длине. Хелен была холодна, но очень искусна, я взял ее руками за плечи, потом скользнул по ее спине ниже, под ее тонкие черные трусики, чтобы сжать ее спелые ягодицы. Мой пенис дрожал и напрягался, и, казалось, еще немного, и он проткнет ей горло.

Наконец ее губы соскользнули, и она выпрямилась, сидя на коленях. С загадочной и хитрой улыбкой она спустила трусики так, чтобы они упали на ковер, отбросила их в сторону и легла на пол в призывной позе: ее нежное лоно порозовело и открылось, готовое принять меня. Десять секунд ушло у мен на то, чтобы освободиться от оставшейся одежды и упасть на пол между ее раздвинутых ног, поднимая их все выше и проталкивая себя в нее. Я работал как насос, упорно, и мои пальцы продвигались все глубже между ее ягодиц, пока она не застонала и не начала извиваться подо мной; и вот, когда пришел момент высшего наслаждения, внезапный крик вырвался откуда-то из глубины ее гортани.

– Возьми меня, Брюс! – завизжала она, закрыв глаза. – Возьми меня. Сильнее!