Текст книги "Убийство экспромтом"

Глава 8

Меня разбудил настойчивый звонок телефона. Рядом со мной в постели никого не было: остались только слабый, едва уловимый запах и память о сражении, которое длилось большую часть ночи, пока мы меняли позу за позой и, наконец, кончили в классической «69», когда все, что осталось от моей молочно-белой жидкости, перетекло ей в рот, и я заснул глубоким сном без сновидений. Мои часы показывали без пятнадцати девять, и этот проклятый телефон не замолкал ни на минуту. Я вытащил себя из постели и взял трубку.

– Уилер! – Крик чуть не разорвал мою барабанную перепонку. – Я только одно хочу сказать тебе: если ты не появишься в моем кабинете до десяти утра с подробным письменным отчетом о твоей деятельности за последние сорок восемь часов, то я позвоню капитану Паркеру и попрошу, чтобы его отдел занялся двумя убийствами, а тебя немедленно отстраню от работы без жалованья!

– Можно написать подробный отчет от руки или вы хотите, чтобы я его напечатал? – вежливо спросил я.

– Что? – растерянно переспросил он. – Проклятье, я не понимаю, как ты успеешь хотя бы его написать, если он, конечно, уже не написан, чтобы представить к десяти!

– Вы не получили ничего интересного сегодня по почте, шериф? – Я хотел спросить это самым беспечным тоном, но у меня получился лишь сдавленный хрип.

– Откуда, черт побери, мне знать? Мисс Джексон еще не просмотрела почту. – Некоторое время я прислушивался к его тяжелому дыханию. – Уилер! Ты пытаешься шутить?

– Пытаюсь, – согласился я. – Самое время.

– Ты не болен, с тобой ничего не стряслось?

– У меня немного ноет нога, но это пустяки, – бодро ответил я. – Просто старая рана. Помните, шериф, тот день, когда я спас вам жизнь…

– К десяти! – взвыл он и бросил трубку. Я тоже повесил трубку и подумал, что он, наверное, не в своем уме, если думает, будто я подойду ближе чем на полмили к его кабинету. Ясная, кристально чистая картинка появилась в глубине моего сознания: я вхожу в кабинет, а Аннабел Джексон кладет пакет с фотографиями шерифу на стол и говорит, что это может быть интересно. Я нашел в телефонной книге номер Элеоноры Долан, все еще записанный под именем Бейкер Г., и набрал его. Она ответила на четвертый звонок.

– Лейтенант Уилер, – представился я. – Я хотел бы встретиться с вашим другом Джеффом Фалланом. Вы знаете, где он живет?

– Все очень просто. – Она мягко засмеялась. – Этажом выше, надо мной.

– Сделайте одолжение, – попросил я. – Пойдите скажите ему, что я хочу увидеться с ним, и спросите, будет ли он дома, если я приеду к нему через час.

– Конечно, лейтенант. – Ее голос немного потеплел. – Кто знает, может, мне посчастливится и меня пригласят позавтракать.

Я принял душ, побрился, почистил зубы пастой, которая гарантировала отличное настроение и бодрость на весь день, но не ощутил ни того, ни другого и пошел одеваться. Мой желудок напомнил мне, что я не ел ничего, кроме сандвича вчера, во второй половине дня, поэтому я приготовил яичницу и кофе. В сравнении с обычным завтраком Уилера это был просто банкет.

Когда я поднялся на четвертый этаж многоквартирного дома, я понял, что любой паршивый коп сначала узнал бы номер квартиры Фаллана. Я мог выбрать одну из трех, поэтому выбрал номер сорок два и нажал кнопку звонка. Дверь открылась почти тотчас же, и женщина с красными глазами и грязными серебристо-белыми волосами, одетая в абсолютно прозрачную ночную рубашку, бросилась мне на шею и прижалась ко мне своей обширной грудью.

– Донни! – счастливо заскулила она. – Ты вернулся!

– Я думал об этом, – решительно заявил я, – и отказался от этой мысли. Я уже больше никогда не буду веселить тебя.

Она выпала из моих рук, будто резиновая кукла.

– Ты не Донни!

– А ты – не Джефф Фаллан! – сказал я обвиняющим тоном.

– Он живет напротив. – Она откинула голову назад и презрительно усмехнулась. – Кто ты такой? Сосунок!

– Почему, дорогая? – промурлыкал я. Она тяжело вздохнула, и ее входна дверь с треском захлопнулась прямо перед моим носом. «Это невозможно, – думал я, идя через коридор, – ничего хорошего не выходит, если с утра ты первым делом бреешься».

Нужная дверь открылась, и там стояла улыбающаяся Элеонора Долан в ярком, голубом с полосами, платье, которое подчеркивало совершенство ее удивительно пропорционального тела и доходило ей до середины бедра. Ее черные волосы отливали блеском здоровья, темные глаза сияли. Она имела такой цветущий вид, что я почувствовал себя старым и усталым только при одном взгляде на нее.

– Мне повезло, меня пригласили на завтрак, – сказала она. – Входите, лейтенант.

Я прошел за ней в квартиру, которая в точности повторяла ее собственную, не считая того, что обстановка была несомненно классом выше. Фаллан ждал в гостиной, одетый в простую домашнюю одежду, и держался с изящной непринужденностью, которой мне никогда не достичь, проживи я хоть до ста лет. Эти токи мужественности, истекающие из каждой поры, ощущались почти физически.

– Доброе утро, лейтенант. – Он показал мне свои прекрасные белые зубы, и я пожалел, что не ношу темных очков. – Я не надеялся увидеть вас опять так скоро, но это приятный сюрприз!

Если он будет продолжать свои проклятые любезности, с яростью подумал я, я запущу в него первым попавшимся ботинком.

– Я хотел бы поговорить о Брюсе Вильямсе.

– У меня есть дела дома, – тактично вспомнила Элеонора Долан. – Если вам понадоблюсь, я у себя, лейтенант. – Но ее ослепительная улыбка предназначалась исключительно Фаллану.

– Отлично, – согласился я.

Минутой позже, когда входная дверь закрылась за ней, лицо Фаллана приобрело привычный вид вице-президентской суровости.

– О каком Брюсе Вильямсе, лейтенант? – Вы их знаете несколько? – удивилс я. – Я имею в виду Брюса Вильямса, который покончил с собой. Того человека, чье место вы сейчас занимаете в фирме.

– Понимаю. – Его глубокий бас звучал одновременно печально и задумчиво. Любой человек, работающий с Фалланом, мог, наверное, постареть и поседеть, ожидая, пока тот примет решение.

– Вы знаете почему он убил себя? – настаивал я.

– Конечно.

Он вынул из кармана английскую вересковую трубку и крепко зажал ее своими почти светящимися зубами. Она тускло блестела, и я подумал с раздражением, что секретарша Фаллана каждый вечер в течение часа полирует ее прежде, чем ее отпускают спать.

– Может быть, мы продолжим, мистер Фаллан? – Я усмехнулся. – Хотя я могу угадать почти все ответы, но все же порядок есть порядок. Поэтому я буду задавать вопросы, а вы попытаетесь на них ответить…

– Лейтенант, – в его голосе проскальзывали ледяные нотки, – я с удовольствием буду сотрудничать с вами и помогать всем, чем могу. Особенно если вы будете выражаться яснее.

– Тогда расскажите мне о Брюсе Вильямсе, – сказал я. – Что за человек он был? Насколько хорошо вы его знали? Его сильные и слабые стороны – и все тому подобное.

Фаллан вынул трубку изо рта и задумчиво постучал ею по верхним зубам.

– Слишком много вопросов, лейтенант, но я постараюсь. Брюс был блестящим работником. В двадцать семь лет он справлялся с обязанностями вице-президента в такой фирме, как «Элайд консептс», которая занимаетс новыми разработками в самых различных областях техники. Мы два года трудились вместе, я любил его и восхищался им.

– Какую должность вы тогда занимали в фирме?

– Я занимался торговыми операциями, – коротко сказал он. – В нашей фирме мы не очень-то обращаем внимание на должности, оклады у нас по первому классу.

– Но вы следовали за ним по служебной лестнице?

– Думаю, так, – скромно признал он.

– Вы знаете, что довело его до самоубийства?

– Отношения с какой-то – я понял только после его смерти – девушкой по вызову.

– Голди Бейкер, – терпеливо уточнил я. – Это та самая девушка, тело которой было обнаружено в квартире мисс Долан прошлой ночью.

– Я не знал этого. Какое невероятное совпадение!

– Что вы можете сказать о личной жизни Вильямса?

– Он был женат, но детей у него не было. Я не думаю, что они долго бы прожили вместе. Я имею в виду Брюса и его жену.

– А ее вы знали?

– Я встречался с ней всего пару раз, но помню, она показалась мне очень привлекательной.

– Блондинка? – беспечно спросил я. – Или брюнетка?

– Рыжеволосая! – По его лицу скользнула слабая довольная улыбка.

– Производил ли Вильяме впечатление человека, который может в подобной ситуации покончить жизнь самоубийством?

– Определенно нет! – Он направил мундштук своей трубки мне прямо в грудь. – Я был потрясен, когда узнал, что бедняга застрелился. Как я говорил, он был очень милым человеком, но при этом сильным и деятельным. – Мундштук трубки опять вонзился мне в грудь. – Но есть и кое-что еще, лейтенант. Если смотреть на ситуацию беспристрастно, его поступок невозможно оправдать. Хорошо, он сделал глупость, связавшись с женщиной, которую ему подсунули в качестве приманки. Кто-то задумал и провернул целую операцию, чтобы сделать серию фотоснимков, на которых он был с этой женщиной, и отправил копии его жене и членам совета директоров фирмы.

«Если мундштук этой трубки еще раз приблизится ко мне, – подумал я, – то я просто выхвачу ее из рук Фаллана и разломлю пополам».

– Продолжайте, – прорычал я.

– Перед Вильямсом встали две проблемы. Но во-первых, его отношения»с женой были и без того плохими, и доказательство его неверности уже ничего не решало. Возможно, ему стало даже легче оттого, что у его жены имелся веский повод для развода. С другой стороны, ситуация в фирме тоже не выглядела совсем безвыходной. Конечно, совет директоров был потрясен, но Брюса очень ценили в компании, и я не думаю, что его заставили бы уйти. Он пережил бы чертовски неприятное время, возможно, его временно понизили бы, но и только. И даже если бы его вынудили уволиться, ему не составило бы труда подыскать себе другое место.

– Зачем же он убил себя?

– Я долго думал над этим. – Он изо всех сил пытался скрыть свою гордость. – Ответ настолько прост, что я долго его не замечал. Брюс был молодым, талантливым, целеустремленным, с безудержными амбициями. Он даже мысли не допускал, что перед ним возникнет какое-то препятствие. Поэтому, неожиданно столкнувшись с тем, что показалось ему полным крахом, он просто сломался. – Фаллан сокрушенно покачал головой. – Как я знаю, такое не редкость.

– А вы не думаете, что тут дело в Голди Бейкер? Я имею в виду, что он мог просто влюбиться в нее, и потрясение оттого, что она хладнокровно подстроила ему ловушку, толкнуло его на самоубийство?

– Это не приходило мне в голову, лейтенант! – Какое-то мгновение его глаза смотрели на меня с ненавистью. – Возможно, вы правы. – Каким-то образом ему удалось не споткнуться на этих словах.

– Я долго думал об этом, – скромно сказал я. – Ответ настолько прост, что его можно просто не заметить. – Я выждал пару секунд и добавил:

– Конечно, если у вас нет опыта.

Фаллан опять засунул трубку в рот и свирепо покосился на нее.

– Что-нибудь еще, лейтенант?

– Не думаю, – сказал я, – спасибо за помощь, мистер Фаллан.

– С удовольствием.

– Я зайду сейчас к мисс Долан, – сказал я. – Пара обычных вопросов.

– Лейтенант? – Его обычно ослепительная улыбка потускнела. – Вы не могли бы дать мне совет личного характера?

– Как сохранить дружеские отношения с вашей секретаршей, если она явно хочет поменять их на интимные?

– Вы очень догадливы, лейтенант!

– Жаль, что она переехала в этот дом.

– Я сам виноват! – посетовал Фаллан. – Я знал, что она ищет квартиру, поэтому, когда я услышал, что квартира этажом ниже освобождается, сказал ей об этом. Что мне теперь делать?

– Я вижу три варианта, – сказал я. – Вы можете переехать, найти другую секретаршу или уговорить какую-нибудь свою приятельницу вечером посидеть на вашем диване в прозрачной ночной сорочке и одновременно пригласить мисс Долан к себе что-нибудь выпить.

Он вежливо оскабился:

– Черт побери, мне никогда не найти другую секретаршу, хоть вполовину такую квалифицированную, как мисс Долан.

Я спустился вниз по лестнице и позвонил в дверь Элеоноры Долан. Счастливое выражение ее лица заметно похолодело, когда она увидела, что это всего лишь я.

– Входите, лейтенант, – вежливо сказала она. Когда мы шли в гостиную, она повернулась ко мне с терпеливым смирением.

– Что я могу сделать для вас?

– Знаете, я знаком с вами только три дня, но вы изменились за это время.

– Я? – Она недоуменно подняла брови.

– В первый раз вы были сердитой, резкой. Голди предложила вам работать с ее боссом, но это значило, что вы должны спать с ним, и вы отказались. Но почти сразу же подумали, что стоило бы согласиться. Все было бы лучше, чем остаться безликой личной секретаршей. На следующий день к вам вернулось ваше обычное сардоническое настроение. Но в этот раз, – я восхищенно покачал головой, – меня встретила очаровательная милашка с сияющей, лучистой улыбкой и с дружеской готовностью помочь – тактичная, в меру скромная и любезно-приятная в беседе. Я подозреваю, что эти перемены произошли из-за парня, который живет этажом выше.

– Только после этого ужасного ночного происшествия он начал замечать меня, – охотно призналась она. – Я имею в виду, как человека, а не как рабочий инструмент!

– Я предпочел бы прежнюю Элеонору Долан, – сказал я ей.

– Черт с вами и вашими идиотскими предпочтениями. – Она довольно хихикнула. – Чтобы сделать вам приятное, лейтенант, для вас я всегда буду оставаться прежней Элеонорой Долан. Идет?

– Идет, – согласился я. – Вам не надо идти на работу или куда-нибудь еще?

– Джефф сказал, что я могу не появляться в конторе до следующей недели. Он дал мне возможность прийти в себя после потрясения. – Она издала удовлетворенное мурлыканье. – И сам он тоже, кажется, немного растерян.

– Я знаю, что это шантаж, – зло сказал я. – Но если вы не хотите, чтобы рассказал ему о настоящей Элеоноре Долан, вы должны оказать мне некую услугу!

– В такое время, лейтенант, – твердо сказала она, – у меня нет никакого желания раздеваться и ложиться в постель. И вы сами знаете, что очень неудобно заниматься любовью с девушкой, которая все время хихикает.

– Черт! – рявкнул я. – Опять не удалось! Я думаю, пора выпить чашечку кофе.

– Без сливок и сахара. – Она широко улыбнулась. – Кофе сейчас будет, лейтенант.

Я смотрел, как она исчезает в кухне, наполненная самых радужных надежд, и попытался забыть о своем недавнем разговоре с Фалланом. На улице дул свежий ветерок, и я вышел на балкон посмотреть на залитую солнцем панораму Лысой Горы. Балкон был размером двенадцать на четыре, с решеткой высотой в три фута. Я схватился за нее обеими руками и высунулся чуть ли не по пояс. На каждом этаже, в каждой квартире имелся такой же балкон, и я прикинул, что расстояние от одной балконной решетки до другой примерно восемь футов. Все эти интеллектуальный математические упражнения утомили меня, поэтому вернулся в гостиную и сел.

Элеонора вошла с пепельницей и поставила ее на стол, после чего принесла кофе.

– В последний раз, когда ты готовила мне кофе, ты насыпала столовую ложку растворимого кофе в чашку, налила туда горячей воды и чуть ли не выплеснула эту смесь мне в физиономию, – заметил я. – Теперь ты все делаешь очень любезно, будто я шпион из местного женского клуба!

– Пей давай, – бросила она и протянула мне чашку.

– То, что ты боишься сплетен и не можешь из-за этого лечь в постель с парнем, которого любишь, – спокойно заметил я, – это не причина, чтобы отдаться любому, кто, как ты думаешь, может предложить тебе замужество, медовый месяц в своей квартире и унылую жизнь домашней хозяйки впоследствии.

– Видимо, это обычная манера полицейских, – заключила она, – совать свой нос в чужие дела других людей и предлагать никому не нужные советы.

– Сколько времени ты искала квартиру в том же доме, в котором живет он? Она покраснела:

– Знаешь, Джефф сам сообщил мне, что здесь освобождается квартира, и чуть ли не просил меня поселиться здесь. Я не хотела переезжать, потому что квартирная плата здесь на пятнадцать долларов выше, чем на прежнем месте. Но он так убеждал меня, – довольная улыбка появилась на ее лице, – я подумала, что у него должны быть свои причины!

Глава 9

Я вошел в телефонную будку и набрал номер, который только что нашел в справочнике.

– Фирма «Марко Ресерч», – ответил жизнерадостный голос.

– Есть пара вещей, о которых мы забыли, – сказал я.

Она засмеялась.

– Не беспокойся, я вернусь. – Ее голос потускнел. – Как твои дела?

– Еще не знаю, – честно признался я. – Шериф грозился уволить меня, если я не появлюсь в его кабинете до десяти утра с письменным рапортом о том, как я провел последние сорок восемь часов.

– И ты пришел?

– Издеваешься! – бросил я. – Снимки могут принести с рассыльным, пока буду там. У тебя есть компания на сегодняшнее утро?

– Я совсем одна, – сообщила она. – Марко звонил полчаса назад и сказал, что дело оказалось более долгим, чем он предполагал, и он, наверное, вернется через пару дней. Я ответила ему, что мистера Кендрика до сих пор нет, но, кажется, это совсем не обеспокоило его.

– У тебя есть его адрес, или номер его телефона, или что-нибудь еще, – с надеждой спросил я.

– Мистер Марко – очень осторожный тип, – злобно сказала она. – Номер, по которому я могу связаться с ним в экстренных ситуациях, принадлежит телефонной службе.

– Как насчет ленча?

– Ленча? – Она тихо присвистнула, – Но, Эл, я думала, что у тебя совсем нет времени, ведь тебе надо, пока не поздно, найти Кендрика.

– Это так, – согласился я. – Но человек должен есть, правда?

– Ты невозможен, – ласково проворковала она. – Когда и где?

– Примерно в час, – сказал я. – Опять в «Золотом буйволе». Там днем играют на ситарах скрипачи, переодетые индусами.

– На чем играют?

– На ситарах.

– Это подходящее название для того, что ты вытворял в постели прошлой ночью! – Она похотливо хихикнула. – Я увижу тебя в час, Эл, берегись.

Я повесил трубку и пошел к машине. Через два квартала я увидел полицейского в форме, идущего по тротуару, и в первый раз в жизни вид копа привел меня в трепет. Двадцать минут у меня ушло на то, чтобы добраться до «Харрис консалтинг», и еще пятнадцать – чтобы дойти до кабинета президента.

Креспин сидел в своем кресле, сердито нахмурив брови.

– Не трудитесь садиться, лейтенант! – рявкнул он. – Вы не пробудете здесь долго! После нашей последней беседы я проконсультировался со своими адвокатами, и они настойчиво советовали мне не подписывать никаких показаний.

– Никогда не подписывайте то, что считаете правдой, – согласился я.

– Далее, – продолжал он, – они также сказали мне, что ваши действи позорят честь офицера полиции, поскольку вы пытались надавить на меня и заставить…

– Но у меня ничего не получилось, не так ли? – нежно осведомился я.

Серые глаза неопределенно сверкнули из-под отечных век.

– Разве вы не для этого явились? Не для того, чтобы заставить меня дать показания?

– Нет. – Я зацепил ногой стул, подтянул его к себе и сел. – После того как я покинул ваш кабинет в последний раз, я понял, мистер Креспин, ровно то, что вы мне сейчас сказали. Я действовал незаконно, пытаясь угрозами заставить вас дать показания. Когда же вы не пришли в управление, я подумал, что, наверное, вы осведомились о своих конституционных правах, что было весьма благоразумно.

Но несколько секунд он уставился на меня, потом потянулся через стол и двинул шестиугольную пепельницу вдоль дальнего края столешницы параллельно кромке.

– Вы что хотите сказать, что пришли извиняться, лейтенант? – недоверчиво спросил он. Я дружелюбно ухмыльнулся: . – Вы же все равно не поверите!

– Тогда в чем дело? – бросил он.

– Девушка, которая была снята на фотографиях с Брюсом Вильямсом, была убита три дня назад. Прошлой ночью ту, которая сделала эти фотографии, тоже убили. И я полагаю, человек, который убил их обеих, на этом не остановится.

– А я здесь при чем?

– Вы можете помочь мне поймать убийцу прежде, чем появятся новые жертвы, мистер Креспин, – медленно проговорил я. – Когда я был здесь в прошлый раз, вы открыли мне часть правды, но не всю. Я хочу, чтобы вы рассказали остальное.

Пальцы его правой руки неторопливо отбивали ритм на столе.

– Я ничего не могу добавить к тому, что я уже сообщил вам.

– Вы пират, Креспин, – спокойно определил я, – но и я тоже. Этот разговор останется между нами. Вы всегда сможете отказаться от своих слов. Я обещаю, что не буду упоминать ваше имя – цитировать что-нибудь, что вы мне сказали, – или как-то иначе привлекать к расследованию этого дела. Это просто предложение одного пирата другому.

Он опять уставился на меня с тем же самым недоумевающим выражением, потом наклонился вперед и положил указательный палец на край пепельницы.

– Мои адвокаты знают по крайней мере четыре способа легального воздействия, если вы зарветесь, – тихо проговорил он, – и пару нелегальных через приверженцев той политической партии, которая посадила окружного шерифа на его место. – Он сильно надавил указательным пальцем на стол. – И мне не нужно объяснять такому опытному пирату, как вы, лейтенант, что, если вы не исполните обещание, я заставлю своих адвокатов не спать ночи, но придумать еще десять способов, которые сделают вашу несчастную жизнь абсолютно невыносимой.

– Конечно, – согласился я.

– Хорошо. – Он опять откинулся на спинку кресла. – Что вы хотите узнать?

– Вы хотели, чтобы Вильяме ушел из «Элайд консептс»и перешел работать к вам, но его ничто не прельстило. Тогда вы наняли Марко, чтобы он нашел способ дискредитировать Вильямса в его собственной компании. Марко добралс до него с помощью женщины и отправил пачку фотографий его жене и другую – членам совета директоров, чтобы положить конец его карьере.

– Да, – подтвердил он.

– Но эти действия лишены всякого смысла. Не будь вы таким дураком, то, имея пачку этих снимков в своих потных маленьких ручонках, вы просто показали бы их Вильямсу и поставили его перед выбором: или он переходит работать к вам, или вы предъявите эти фотографии совету директоров. Почему вы не сделали этого?

– Потому что у меня не было такой возможности, – отрезал он. – Этот хитрый мерзавец Марко отправил их без моего ведома.

– И вы все-таки заплатили ему десять тысяч долларов?

– Когда я впервые увидел эту пачку снимков, Брюса Вильямса уже не было в живых. Марко сидел там, где сейчас сидите вы, и просто слушал, как я кричу, ругаюсь и говорю, что не заплачу ему ни цента, поскольку он провалил все это дело. А потом он сказал, что я должен ему десять тысяч долларов. А если я их не заплачу ему, то автоматически перестаю считаться его клиентом и он не имеет больше никаких обязательств по отношению ко мне, в том числе обязательства молчать. Все очень просто! Или я плачу, или он открыто объявляет, что я и моя компания непосредственно ответственны за смерть Вильямса. Выбора у меня не было! Он вышел из этого кабинета с чеком в кармане.

– Вы не пытались понять, зачем он так подставляет вас? – спросил я.

– Пытался. – Креспин с раздражением потряс головой. – Я ночи не спал, думая об этом… Я уверен только в одном: все произошло так, как он задумал, и значит, здесь замешан еще один клиент, о котором я ничего не знал.

– Может, другая компания?

– Не могу представить какая, но, наверное, это возможно.

– А других идей нет?

– Нет, – угрюмо сказал он.

– Ну, в любом случае спасибо за информацию. – Я поднялся со стула. – В первый раз вы говорили мне, что пользовались услугами Марко пару раз до того, как наняли его, чтобы он что-нибудь сделал с Вильямсом. Это правда?

– Я думал, это будет звучать правдоподобно. Если я скажу вам правду, вы подумаете, что я лгу. Марко сам предложил мне свои услуги! Он сказал мне, что знает, что я очень хочу заполучить Вильямса, а он может помочь мне – за плату, естественно, – и я подумал, что, черт возьми, я теряю? Вот я и нанял его с условием: нет Вильямса – нет платы.

– Могла ли информация относительно Вильямса просочиться куда-то из вашего офиса? Креспин зло посмотрел на меня:

– Вы смеетесь, лейтенант. В сравнении с моей службой безопасности ЦРУ просто любители!

– Тогда сведения могли исходить только от самого Вильямса или, что более вероятно, от кого-то из его окружения?

– Об этом я тоже думал тогда. – Он пожал плечами. – Но в конце концов, какая теперь разница?

– Полностью согласен, – подтвердил я. – Было очень приятно снова встретиться с вами, мистер Креспин.

– Не стоит заходить слишком далеко, – проворчал он. – Без особого желани я должен сказать, что ваши пиратские методы вести расследования вызывают уважение, лейтенант, но и все. Я надеюсь что вы поймаете своего убийцу, и особенно рассчитываю на то, что им окажется Марко. Но, помимо этого, я не подам вам руки, даже если вы будете тонуть в сточной канаве!

При дневном свете интерьер «Золотого буйвола» выглядел несколько убогим. Лишенный мягкого света свечей и скрипичной музыки, ресторан утратил большую часть своего очарования. Приход Хелен Уолш, одетой в черно-белое платье, которое открывало больше, чем скрывало, несколько улучшил положение, а официант поспешил усадить нас за стол прежде, чем мы успели собраться с мыслями и отправиться в другое место.

– Я сделал заказ для тебя, – сказал я, – потому что сегодняшний день просто создан для мартини. Может быть, ты заметила этакую вязкость в воздухе?

– И это внезапное ощущение, что весь мир мог бы быть твоим, – подтвердила она.

– Еще я заказал нам рубленое мясо.

– Мартини и рубленое мясо! – воскликнула она. – А где же индусы? – Она огляделась. – Я не вижу их!

– Индусы?

– Переодетые скрипачи. Может быть, у них те же проблемы с их ситарами, что и у меня с моим?

– А что случилось с твоим ситаром? – спросил я, выдерживая ее тон.

– Он болит! – печально сказала она.

Это, естественно, пробудило во мне гордость, и я, довольный, глотнул мартини; она же выжидательно смотрела на меня.

– Как продвигаются твои дела, Эл? – спросила она.

– Потихоньку, Хелен. – Я смущенно посмотрел на нее. – Прости, если перестану называть тебя Хелен, я совсем запутаюсь. Как мне называть вас, мисс Уолш?

Может, стоит придерживаться фактов и называть вас миссис Вильяме?

Она медленно опустила веки, ненадолго прикрыв свои сапфировые глаза.

– Не дурачь меня, Эл Уилер, – просто сказала она. – Не такой ты чертовски ловкий! Когда я выходила из твоей квартиры утром, я вдруг вспомнила. Ночью, в самый патетический момент, я совершила ужасную ошибку – ошибку страсти, – я думаю, ты мог так назвать это – правильно?

– Я должен был обидеться, когда ты назвала меня Брюсом, но этого не произошло. Однако я спросил у Джеффа Фаллана, что он помнит о Брюсе Вильямсе, и он рассказал мне в том числе о его рыжеволосой жене.

– Я просто не хотела, чтобы ты жалел бедную вдову, любимый, – нежно сказала она.

– Он, видно, был не в своем уме! – буркнул я.

– Кто?

– Брюс Вильяме – кто же еще. Парень, который ухитрился жениться на такой женщине, как ты, и не воспользовался этим.

– Я любила Брюса. – Она тупо смотрела куда-то в дальний угол зала. – Он, наверное, тоже любил меня по-своему. Но это была пытка.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Несколько первых месяцев все было прекрасно, но потом он узнал, что его обманула. Брюс был тем, кого я искала; я любила его и знала, что могу стать ему хорошей женой. Поэтому я придумала трогательную историю о добропорядочной семье со Среднего Запада и о том, как мои бедные мамочка и папочка погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было семнадцать лет. Добрая старая тетушка Кэрри взяла меня к себе, но она умерла, когда мне исполнилось двадцать, и уже больше ничто не держало меня в тех местах. Тогда я приехала в Южную Калифорнию.

– Но мне ты собираешься сказать правду, я полагаю, – подтолкнул ее я.

– Действительность несколько отличается от этой истории, – спокойно продолжала Хелен. – Мой отец умер от сердечного приступа в Сан-Квентине, где ему оставалось сидеть еще восемь лет. Моя мать была алкоголичкой, и ее отправили в лечебницу, когда мне было шестнадцать. На следующий день сбежала с парнем, самым взрослым из моих приятелей, ему уже исполнилось семнадцать. Пять недель спустя нас поймали, его отдали под суд, а меня – смешное слово – под опеку. К двадцати годам я побила все рекорды! На мне висели обвинения в наркомании, проституции и вымогательстве – вы так называете это, – и я за все рассчиталась! Потом стала умнее – я изменила им и уехала в Южную Калифорнию. Там я устроилась на работу, брала уроки риторики, даже начала читать книги. В то время, когда я встретилась с Брюсом, я уже собиралась пойти учиться. – Она взяла свой мартини, но пить не стала. – И вот, через пару месяцев после нашей свадьбы, он узнал обо мне правду. – Ее губы скривились в слабом подобии улыбки. – Его больше задела не сама история, а то, что я лгала ему. Он просто не мог примириться с этой мыслью! Поэтому он решил, что теперь всю оставшуюся жизнь я должна расплачиваться за свой грязный обман. У Брюса вошло в привычку все вымещать на мне, я была виновата во всем, даже в его служебных неприятностях. Порой думала, что он ночью не спит, только чтобы измыслить для меня новые унижения.

– Почему ты не ушла от него?

– Я все еще любила его. Сначала я предлагала ему развестись со мной, но он не желал и слушать об этом. Даже после всего я для него была как наркотик для наркомана. – Она повернула голову и в упор смотрела на меня. – Я все еще чувствую свою ответственность за то, что произошло. Он никогда бы не посмотрел на такую девицу, как Голди Бейкер, если бы не вообразил, что, ложась с ней в постель, мстит мне.

Официант принес рубленое мясо, но Хелен, едва он отошел, мягко отодвинула свою тарелку в сторону.

– Мне кажется, у меня пропал аппетит. Но ты должен подкрепиться, Эл.

– Позволь мне дать маленький комментарий, – вмешался я. – Из твоего описания следует, что Брюс Вильяме был болен – это просто шизофрения! – и если ты винишь себя за то, что он покончил с собой, то ты тоже не в своем уме!

– Ты хороший парень, Эл Уилер! – прошептала она и быстро отвернулась.

Я принялся за мясо, потому что был голоден и понятия не имел, какого черта я еще могу сделать. К тому времени, как я доел и заказал еще мартини, Хелен уже взяла себя в руки.

– С какой стати мы стали обсуждать мои прежние неприятности, – сказала она, когда официант принес нам бокалы, – когда у тебя их сейчас более чем достаточно. Что ты собираешься делать, Эл?

– Ты меня переплюнула, – отозвался я, – , и у меня начисто вышибло из головы все мысли.

– Марко звонил еще раз прямо перед тем, как я ушла из конторы, и сказал, что он разделался со своими делами гораздо быстрее, чем ожидал, поэтому вернется сегодня после обеда. – Она отхлебнула мартини. – Если бы придумать что-нибудь, что заставит его связаться с Кендриком…