Текст книги "Сила воли. Как развить и укрепить"

4. Разрешение на грех: почему хорошим дозволяется быть плохими

Когда бы я ни читала курс «Наука о силе воли», мироздание всегда преподносит идеальный скандал для иллюстрации теорий о том, почему мы теряем контроль. Среди «подарков» числятся Тед Хаггард, Элиот Спитцер, Джон Эдвардс и Тайгер Вудс. Возможно, эти истории уже стары[16]16
  Для тех, кто забыл (или никогда не знал) об этих скандалах, вот краткая версия. Хаггард обрел популярность на посту министра, когда выступал против однополых браков, но был уличен в сексе с мальчиком по вызову и употреблении наркотиков. Спитцер был губернатором, а до этого – главным прокурором штата Нью-Йорк и безжалостным борцом с коррупцией, но оказалось, что он являлся постоянным клиентом эскорт-агентства, находившегося под федеральным расследованием. Эдвардс был кандидатом в президенты от демократов и строил свою избирательную кампанию на личном примере приверженности семейным ценностям, попутно изменяя жене, которая умирала от рака. Вудс был знаменитым гольфистом, известным своей самодисциплиной, пока все не узнали, что он бабник.


[Закрыть], но буквально недели не проходит без экстренного сообщения о том, как какой-нибудь выдающийся гражданин: политический или религиозный деятель, полицейский, учитель или спортсмен – шокировал общественность грандиозной неудачей самоконтроля.

Весьма заманчиво объяснить эти случаи в свете теории о границах самоконтроля. Каждый из этих мужчин находился под колоссальным давлением – начиная с жесткого рабочего расписания и заканчивая необходимостью круглосуточно «сохранять лицо». Разумеется, их мышцы самоконтроля устали, сила воли иссякла, сахар в крови упал, префронтальная кора скукожилась в знак протеста. И вообще, возможно, все они сидели на диетах.

Это было бы слишком просто (хотя уверена, что со временем найдется адвокат, который предложит присяжным такую версию). Но не каждое послабление самоконтроля вызвано истощением. Порой мы делаем сознательный выбор в пользу соблазна. Чтобы понять, почему мы лишаемся силы воли, нам нужно иное толкование, и на этот раз оно скорее психологическое, нежели физиологическое.

Возможно, вам не грозит сексуальный скандал в масштабах страны, но все мы склонны слегка лицемерить – даже когда речь идет о собственных новогодних обещаниях. Чтобы не пойти по стопам героев передовиц, нам следует переосмыслить тезис, будто всякая неудача силы воли вызвана слабостью. В некоторых случаях мы оказываемся жертвами собственного волевого успеха. Мы узнаем, как достижения могут расшатать нашу систему ценностей, как оптимизм разрешает нам себе потакать и почему довольство своей добродетелью – самый быстрый путь к пороку. В каждом случае мы убедимся, что, сдаваясь, мы совершаем выбор, причем отнюдь не неизбежный. Мы поймем, как мы даем себе поблажки, и выясним, как держать себя в узде.

От святых к грешникам

Я бы хотела, чтобы вы оценили следующие утверждения по четырехбалльной шкале: совершенно не согласен, скорее не согласен, скорее согласен и полностью согласен. Первое: Большинство женщин не слишком умны. А как насчет: Большинству женщин лучше сидеть дома и заботиться о детях, нежели работать?

Теперь представьте, как задаете эти вопросы студентам Принстонского университета. Если повезет, студентки не скажут вам, чтобы вы катились подальше со своим исследованием и ослиными теориями. Даже мальчики отвергнут эти сексистские утверждения. Но что если вы предложите им слегка иные формулировки: Некоторые женщины не слишком умны и Некоторым женщинам больше подходит сидеть дома и заботиться о детях? Сложно не согласиться с этими заявлениями. Они могут показаться слегка сексистскими, но трудно оспорить ограничение «некоторые».

Принстонские психологи Бенуа Монин и Дейл Миллер использовали эти опросы в исследовании стереотипов и принятия решений. Как вы догадываетесь, принстонские студенты легко и категорично отвергли первые два утверждения. Но ребята, которым достались фразы с уточнением «некоторые женщины», отвечали гораздо нейтральнее.

Студенты оценивали утверждения, а потом их просили решить, кого принять на работу. Требовалось оценить ряд кандидатов (мужчин и женщин) на высокооплачиваемую должность в привычно мужской отрасли (строительство или финансы). Вроде бы результаты очевидны, особенно в случае студентов, отвергших сексистские утверждения. Разумеется, они не будут ущемлять интересы квалифицированных женщин. Но принстонские исследователи обнаружили прямо противоположное. Участники, категорически не согласные с явно сексистскими утверждениями, чаще благоволили мужчинам, нежели те, кто скрепя сердце соглашался с менее сексистскими тезисами о «некоторых женщинах». Тот же принцип сработал, когда ученые спрашивали студентов о расистских взглядах, а потом давали возможность дискриминировать расовые меньшинства.

Эти исследования для многих стали шоком. Психологи долго считали, что, выразив свои убеждения, человек склонен действовать в соответствии с ними. В конце концов, кто хочет чувствовать себя лицемером? Но принстонские ученые обнаружили исключение в нашем привычном желании быть последовательными. Когда речь заходит о добре и зле, большинство из нас не стремится к нравственному превосходству. Мы хотим быть всего лишь достаточно хорошими, что впоследствии позволяет нам поступать как заблагорассудится.

Студенты, которые отвергли очевидно сексистские или расистские утверждения, ощутили, что исполнили свой нравственный долг. Они доказали себе, что не являются сексистами или расистами, но это подготовило их к тому, что психологи называют нравственной поблажкой. Совершив доброе дело, вы, как правило, довольны собой. И как следствие, больше доверяете своим порывам – а зачастую это позволяет «плохие» поступки. В данном случае студенты так возгордились одним этичным выбором, что потеряли бдительность и приняли неэтичное решение. Они были гораздо более склонны прислушиваться к своим импульсам и не задумывались, соответствует ли их ответ более высокой цели – быть справедливыми. Не то чтобы они хотели ущемить чьи-то права, просто они позволили первому блестящему поступку ослепить их – в ущерб последующим.

Нравственные поблажки разрешают нам не только поступать дурно, но и отказываться от добрых дел. Например, люди, которых сначала спрашивали о случаях их былой щедрости, жертвовали на благотворительность на 60 процентов меньше тех, кому не напоминали об их прошлых добрых поступках. В бизнес-игре директора заводов были менее расположены покупать дорогостоящие очистные сооружения, если вспоминали о прежних своих этичных действиях.

Эффект нравственной поблажки может объяснить, почему некоторые очевидно высокоморальные люди – министр, политик, защищающий семейные ценности, главный прокурор штата, борющийся с коррупцией, – могут оправдывать себя в серьезных нравственных проступках. Так возникают антигерои: женатый проповедник занимается сексом со своей секретаршей, фискальный консерватор тратит народные средства на ремонт в собственном доме, а полицейский применяет силовые методы к несопротивляющемуся преступнику. Большинство людей не сомневаются в своих порывах, когда кажутся себе хорошими, а должности некоторых людей постоянно напоминают им об их добродетельности.

С чего это мы вдруг заговорили о дискриминации и сексуальных скандалах вместо похудания и медлительности? Но что есть испытание силы воли, как не борьба между добродетелью и грехом? Все, о чем вы морализируете, становится мишенью для будущей нравственной поблажки. Если вы привыкли хвалить себя, когда занимаетесь спортом, и ругать, когда пропускаете тренировку, скорее всего, вы забудете о спортзале завтра, если размялись сегодня. Хвалите себя за работу над важным проектом и ругаете за медлительность? Велик шанс, что вы слиняете вечером, если добились успехов утром. Короче: если у нас есть конфликтующие потребности, хорошие поступки разрешают нам побыть немного плохими.

Заметьте, это не вопрос пониженного сахара в крови или ослабшей воли. Когда психологи спрашивают о поблажках людей, которые себе потакают, те уверяют ученых, будто сие – ответственные, а не безответственные решения. За них не испытывают вины. Напротив, ими гордятся как заслуженной наградой. Человек оправдывает себя: «Я так хорошо себя вел, пора себя и побаловать». Это чувство исключительной правомочности слишком часто приводит нас к краху. Мы легко принимаем потворство себе как лучшее поощрение за добродетель, забываем о своих истинных целях и поддаемся искушению.

Белая и пушистая логика поблажки

Строго говоря, логика поблажки нелогична. Начнем с того, что редко прослеживается связь между «хорошим» поступком и «плохим» поведением, которое мы оправдываем. Люди, которые удерживаются от соблазнительной покупки, более склонны, придя домой, съесть что-то соблазнительное. Работники, которые выкладываются на проекте, могут считать себя вправе отовариваться по кредитке компании.

Все, из-за чего мы чувствуем себя белыми и пушистыми – будь то просто мысли о хороших поступках, – может дать поблажку нашим влечениям. В одном исследовании людей спрашивали, какой тип волонтерства они бы предпочли: учить детей в ночлежках или заботиться о природе. Они даже не подписывались на работу – но воображаемый выбор увеличил их желание похвастаться дизайнерскими джинсами. В другом исследовании люди просто поразмыслили о том, чтобы пожертвовать деньги на благотворительность – и ничего не давали, но это усилило их желание побаловать себя в торговом центре. Мы щедро выдаем себе кредиты за то, что могли бы сделать, но не сделали. Мы могли бы слопать целую пиццу, но съели всего три куска. Мы могли бы полностью обновить свой гардероб, но обошлись всего лишь новой курткой. По этой нелепой логике любое баловство может обернуться поводом для гордости. Вы что, вините себя за долг по кредитке? Эй, вы хотя бы не ограбили банк, чтобы его погасить!

В нашем мозге не предусмотрен аккуратный счетовод, который измерял бы точные объемы совершенного нами добра и заслуженного сибаритства. Вместо этого мы доверяем ощущению довольства собой, тому, что мы хорошие люди. Психологи, которые изучают нравственное мышление, знают, что в основном именно с этих позиций мы судим о дурном и хорошем. Мы действуем по наитию и обращаемся к логике, лишь когда вынуждены объяснять свои поступки. Очень часто мы даже не можем логически обосновать своих взглядов, но все равно им следуем. Возьмем, к примеру, одну из ситуативных задачек, которую используют психологи в исследованиях нравственного выбора. Как, по-вашему, хорошо ли, если взрослые брат и сестра занимаются сексом – по взаимному согласию и с применением контрацепции? У большинства из нас это вызывает резкое отторжение. Это просто плохо. Лишь потом мы напрягаем мозги, чтобы объяснить, почему это аморально.

Не ощутив резкого отторжения, чувства вины или приступа тревожности, мы не сочтем что-то дурным. Вернемся к нашим обыденным волевым испытаниям: если некий поступок – съесть еще один кусок пирога или купить в кредит еще что-нибудь – не вызовет этого инстинктивного чувства «неправильности», мы не усомнимся в своих порывах. Вот как довольство собой за прошлое «хорошее» поведение оправдывает потворство себе. Все кажется верным. Вы это заслужили. И если единственное, что вами движет, – желание быть хорошим человеком, вы уступите всякий раз, как ощутите довольство собой.

Худшее в нравственных поблажках – не их сомнительная логика. Суть в том, что они обманом вовлекают нас в действия против наших лучших интересов. Они убеждают, что любой срыв: диеты, бюджета, воздержания (тайная затяжка) – «поощрение». Абсурд, но вкрадчивая хитрость разума превращает желания в обязанности.

Моральные оценки вовсе нас не стимулируют, как принято верить в нашей культуре. Мы идеализируем свое желание быть добродетельными, и многие убеждены, что лучше всего нас подталкивают к действию стыд и вина. Но кого мы обманываем? Больше всего мы хотим достичь желаемого и избежать нежелательного. Разглагольствования о нравственности скорее сбивают нас с толку, чем наставляют на путь истинный. Если вы определяете волевое испытание как способ стать хорошим человеком, вы автоматически начинаете выдвигать доводы, почему этого делать не следует. Это так по-человечески: мы восстаем против правил, которые налагают на нас другие ради нашего же блага. Если вы попытаетесь применить эти правила к себе, начиная с этических норм и самосовершенствования, тут же подаст голос та ваша половинка, которая не хочет, чтобы ей помыкали. И когда вы говорите себе, что заниматься спортом, экономить и бросать курить – правильные поступки, а не то, что поможет вам достичь ваших целей, вряд ли вы будете последовательны.

Чтобы обойти ловушки нравственных поблажек, важно отличать подлинные нравственные дилеммы от банальных трудностей. Пожалуй, врать о своих доходах или изменять супругу – безнравственно, но отклониться от диеты – не смертный грех. Соблазниться десертом, проспать, запустить кредитный баланс – через это мы определяем себя хорошими или плохими. Но ни один из этих поступков не является добродетелью или грехом. Когда мы думаем о волевых испытаниях в терминах нравственности, мы теряемся в самооправданиях и упускаем из виду то, как эти испытания помогут нам добиться желаемого.

Под микроскопом: добродетель и порок

На этой неделе проследите, как вы говорите с собой и с другими о неудачах и успехах своей силы воли:

• Хвалите ли вы себя за победу в волевом испытании, ругаете ли, когда канителитесь или поддаетесь искушению?

• Используете ли вы свое «хорошее» поведение, чтобы разрешить себе что-нибудь «плохое»? Это безвредное поощрение или оно подрывает ваши крупные цели?

Когда тренировки оправдывают лакомства, невеста набирает вес

Шерил, финансовый консультант 35 лет, через восемь месяцев собиралась выйти замуж. Она хотела сбросить семь килограммов перед свадьбой и начала ходить в спортзал три раза в неделю. Одна беда: она точно знала, сколько калорий в минуту она сжигала на лестничном тренажере. А когда она их сжигала, то принималась мечтать о еде, которую заслужила тяжким трудом. Хотя Шерил планировала урезать питание, она чувствовала себя вправе поесть обильнее в дни тренировок. Если она занималась на пять минут дольше, то позволяла себе посыпать йогурт шоколадом или выпить второй бокал вина за ужином. Тренировки стали оправдывать поблажки. В результате стрелка весов сдвинулась на полтора килограмма – но не в том направлении.

Зарабатывая тренировками еду, Шерил вредила своей цели сбросить вес. Чтобы выбраться из ловушки поблажек, ей требовалось увидеть тренировку как необходимую меру для достижения цели, а здоровое питание – как вторую, независимую меру, которую тоже требовалось предпринять. Они не были взаимозаменяемым «хорошим» поведением, и победа в одной сфере не давала ей разрешения на поблажку в другой.

Не предпринимайте действий в поддержку своей цели за саму цель. Не сходите с правильной дорожки просто потому, что выполнили какую-то малость, которая отвечает вашим намерениям. Проверьте, не забываете ли вы о своей истинной цели, когда награждаете себя за положительный поступок.

Проблема прогресса

Даже если нравственность не является для вас мерилом в испытаниях, вы все равно можете попасть в ловушку нравственных поблажек. А все потому, что есть одно явление, о котором безотчетно морализируют все американцы. Нет, это не секс. Прогресс! Прогресс – это хорошо, делать успехи в достижении целей – замечательно. Так замечательно, что мы любим себя хвалить: каков молодец!

Возможно, нам следует хорошенько подумать, прежде чем награждать себя медалькой. Большинство из нас верят, что прогресс подстегивает к великим свершениям, но психологи знают, что все мы только рады использовать прогресс как повод спустить рукава. Айелет Фишбах, профессор Высшей школы бизнеса Чикагского университета, и Равви Дхар, профессор Йельской школы менеджмента, доказали, что промежуточные успехи побуждают людей к саботажу. В одном исследовании ученые говорили худеющим, что те уже близки к своему идеальному весу. А потом предлагали им выбрать для себя поощрение: яблоко или шоколадный батончик. И 85 процентов триумфаторов выбрали шоколадку, в отличие от 58 скромных худеющих, которым не напомнили об их прогрессе. Во втором исследовании тот же принцип сработал для образовательных целей: большинство студентов, которых похвалили за прилежание и усидчивость, провели последний вечер перед экзаменом с приятелями за игрой в пивной пинг-понг.

Прогресс может побудить нас отказаться от цели, к которой мы так упорно стремились, поскольку он нарушает баланс между двумя противоборствующими внутренними личностями. Запомните: волевое испытание по определению предполагает конфликт мотивов. Одна ваша личность думает о долгосрочных интересах (например, о похудании), а другая – хочет немедленных удовольствий (шоколадку!). В минуту искушения вам нужно, чтобы ваше высшее «я» перекричало голос внутреннего сибарита. Однако успех самоконтроля имеет побочный эффект: он временно удовлетворяет – а следовательно, и затыкает – высшее «я». Когда вы сделаете успехи на пути к отдаленной цели, ваш мозг, заглянув в свой длинный список намерений, отключит психические процессы, которые побуждали вас преследовать эту долгосрочную цель. Он обратится к той цели, которую еще не удовлетворил – к голосу сибарита. Психологи называют это явление «освобождением цели». Цель, которую вы подавляли с помощью самоконтроля, проявится сильнее, а любое искушение станет еще соблазнительнее.

На практике это означает, что один шаг вперед разрешает два шага назад. Организовав себе пенсионные отчисления, вы можете удовлетворить ту вашу ипостась, которая хотела экономить, и освободите ту, что желает пройтись по магазинам. Разобравшись с документами, вы можете ублажить ту вашу личность, которая хочет работать, и освободить ту, что хочет посмотреть футбол по телеку. Вы слушались ангела-хранителя, но теперь черт звучит гораздо убедительнее.

Даже самый надежный инструмент в достижении целей – «список дел» – может выйти боком. Случалось ли, что, составив перечень надлежащих действий по проекту, вы бывали крайне довольны собой и считали работу на день законченной? Если да, вы не одиноки. Просто гора с плеч! Мы путаем довольство тем, что обозначили необходимые шаги, с реальной работой. Или, как сказал один из моих студентов, он обожает семинары по повышению продуктивности, потому что после них чувствует себя продуктивным – хотя ничего еще не сделал.

Мы не так представляли себе путь к цели, но упор на достижениях способен помешать нашему успеху. Я не говорю, что прогресс – это плохо. Плохо то, какие чувства он в нас вызывает – и опять-таки, только если мы прислушиваемся к ним, а не держимся своих целей. Прогресс может побуждать к действию, вдохновлять на дальнейший самоконтроль, но только если вы будете считать свои поступки подтверждением преданности цели. Иными словами, оглянувшись на свои свершения, заключите: должно быть, для меня это и впрямь важно. Настолько, что вы хотите работать над этим еще больше. Это очень легко, просто обычно мы не так настроены. Скорее, мы ищем поводов передохнуть.

Эти два мировоззрения дают противоположные результаты. Когда людей, которые успешно трудятся ради своих целей (например, занимаются спортом, учатся, экономят), спрашивают: «Насколько, по-вашему, вы продвинулись в своих целях?» – они более склонны делать то, что противоречит их изначальным намерениям: пропускают спортзал, зависают с друзьями вместо учебы, покупают что-то дорогое. Напротив, люди, которых спрашивали: «Насколько вы преданы своей цели?» – не соблазнялись ее альтернативой. Простое смещение фокуса приводило к совершенно иной интерпретации собственных действий: «Я сделал это, потому что хотел», а не: «Я справился, класс, теперь могу делать, что хочу!»

Эксперимент: чтобы отменить разрешение, вспомните о причинах

Как сосредоточиться на преданности целям, а не на прогрессе? Ученые Гонконгского университета науки и технологии и Чикагского университета нашли один способ. Студентов попросили вспомнить случай, когда они отказались от соблазна, и последовала нравственная поблажка: 70 процентов участников выбрали возможность себя побаловать. Но когда ученые спрашивали ребят, почему они устояли, поблажки исчезли: 69 процентов не поддались искушению. Как по мановению волшебной палочки! Исследователи помогли студентам увеличить самоконтроль и принять решение, которое соответствовало их глобальным целям. Помнить о причинах – действенный метод, поскольку он меняет ваши взгляды на поблажки. Так называемое поощрение станет больше похоже на угрозу вашим целям и потеряет привлекательность. Кроме того, памятуя о причинах, вам будет легче замечать и использовать другие возможности приблизиться к цели.

В другой раз, когда вы заметите, что используете прошлые хорошие поступки, чтобы оправдать поблажки, остановитесь и вспомните о причинах.

Когда будущее оправдывает настоящее

Когда мы хвалим себя за прогресс в делах или вспоминаем, как вчера устояли перед искушением, мы склонны поощрять себя за прошлое хорошее поведение. Но уютная математика нравственной поблажки берет в расчет не только прошлые действия. Мы с той же легкостью заглядываем в будущее и выдаем себе кредит на запланированную добродетель. Например, люди, которые только намереваются заняться спортом, более склонны переедать за ужином. Такая привычка позволяет грешить сегодня и исправлять это завтра – как мы себе обещаем.

Цыплят по осени считают

Вообразите: пора обедать, вы спешите, и удобнее всего перехватить что-то в ресторане быстрого питания. Вы пытаетесь похудеть, чтобы поправить здоровье, поэтому стараетесь не брать блюда, которые особенно полнят. Вы встаете в очередь и к восторгу своему замечаете, что помимо обычной вредной пищи ресторан предлагает новые салаты. Этот ресторан расположен по соседству с вашей работой, и вы заглядываете сюда чаще, чем было бы предпочтительнее для вашей талии. Вы взволнованы: теперь у вас есть выбор, за который вам не будет перед собой стыдно. Вы стоите в очереди, выбираете между дачным салатом и салатом с курицей гриль. Но уже возле кассы слышите, как из ваших уст вырывается: «Двойной чизбургер и картошку фри».

Что случилось?

Может, вас одолела старая привычка или аромат картошки фри пересилил добрые намерения. Но поверите ли вы, что именно здоровые пункты меню заставили вас заказать чизбургер и картошку?

Таков вердикт нескольких маркетинговых исследований, которые провели ученые из Колледжа Баруха Городского университета Нью-Йорка. Авторов заинтриговали сообщения о том, что продажи бигмаков взлетели, когда Макдоналдс добавил в меню более здоровую пищу. Чтобы разобраться, исследователи сочинили свои меню и открыли ресторан. Посетителей просили выбрать одно блюдо. Предлагался ассортимент стандартных забегаловок: картошка фри, куриные наггетсы, жареная картошка с соусами. Но половине участников дали особое меню, в которое был включен салат. И когда можно было заказать салат, резко вырос процент участников, выбиравших наименее здоровую пищу, которая особенно полнит. Тот же принцип срабатывал и для машины-автомата. Когда к стандартному набору вредных снеков добавляли низкокалорийное печенье, участники были более склонны покупать наименее здоровую еду (в данном случае ей оказались шоколадные Oreo).

Как такое возможно? Порой наш разум так радуется возможности достичь цели, что принимает эту возможность за подлинное действие. И когда намерение выбрать здоровую пищу считается выполненным, неудовлетворенная потребность в безотлагательных наслаждениях берет верх. Вы уже вроде как не обязаны заказывать здоровое блюдо, зато вам очень хочется себя побаловать. В довершение, хотя это уже полный абсурд, вы позволяете себе заказать ту еду, которая особенно забивает артерии, растит живот и укорачивает продолжительность жизни. Так что стоит пересмотреть программу здравоохранения, по которой в меню школьных столовых, автоматов питания и сетей закусочных должно присутствовать хотя бы одно полезное блюдо. Менять меню надо повсеместно, причем все предложения должны стать полезными, иначе люди будут питаться еще хуже, чем до нововведений.

Может, вы думаете, что не подвержены этой иллюзии? Разумеется, вы лучше владеете собой, чем какие-то простофили из экспериментов! Раз так, вы точно влипли. Участники, которые утверждали, будто обладают отличным самоконтролем, особенно в том, что касается еды, чаще всего заказывали наименее полезное блюдо, когда была доступна здоровая пища. Только 10 процентов этих самопровозглашенных волевых уникумов выбирали самую вредную еду, когда салата в меню не было, но они делали это в 50 процентах случаев, если салат маячил на горизонте. Возможно, они были настолько уверены, что закажут здоровое блюдо завтра, что предпочитали картошку фри сегодня.

Именно эту фундаментальную ошибку мы совершаем при мысли о будущих решениях. Мы ошибочно, но упрямо верим, что завтра поступим не так, как сегодня. Я выкурю эту сигарету, но завтра я завяжу. Сегодня я пропущу спортзал, но точно пойду завтра. Я раскошелюсь на подарки к праздникам, но потом буду обходить магазин стороной месяца три.

Этот оптимизм разрешает нам кутить сегодня – особенно если мы знаем, что в ближайшем будущем у нас есть возможность поступить иначе. Например, исследователи из Йельского университета предлагали студентам выбрать между обезжиренным йогуртом и большим аппетитным печеньем. Когда ребятам говорили, что через неделю их ждет тот же выбор, 83,3 процента хватали печенье, в отличие от 57 процентов тех, кто думал, что это разовая возможность. Студенты действовали по тому же принципу, когда надо было выбирать между примитивным и интеллектуальным развлечением («Побуду образованным и просвещенным через неделю») и между моментальным небольшим финансовым вознаграждением и крупным, но отсроченным («Мне нужны наличные прямо сейчас, но через неделю я сорву куш побольше»).

Целых 67 процентов студентов, которым обещали тот же выбор на следующей неделе, пророчили себе более достойное решение. Но когда экспериментаторы вернули их в лабораторию на второй тур, лишь 36 процентов поступили иначе. При этом они почти не испытывали вины за первый попустительский выбор, который предполагали загладить.

Под микроскопом: не берете ли вы кредит у завтрашнего дня?

Когда вы принимаете решения, связанные со своим волевым испытанием, отследите, не проскальзывает ли в ваших мыслях обещание хорошо вести себя в будущем. Не говорите ли вы себе, что загладите сегодняшнее поведение завтра? И как это влияет на ваш самоконтроль сегодня? За дополнительные баллы продолжайте следить – до завтра. Вы и впрямь делаете то, что обещали, или цикл «веселись сегодня, меняйся завтра» запускается заново?

Почему всегда есть время сделать это завтра

Наш оптимизм по поводу будущего простирается не только на наши решения, но и на то, как легко нам будет исполнить обещанное. Психологи доказали: мы ошибочно полагаем, что в будущем нас ждет больше свободного времени, нежели сегодня. Эту проделку разума удачно подловили два профессора маркетинга – Робин Тэннер из Университета Висконсина в Мэдисоне и Курт Карлсон из Университета Дьюка. Их заинтриговало, что потребители здорово промахивались в предсказаниях того, как часто они будут использовать спортивные снаряды: в 90 процентов случаев предметы были обречены пылиться в подвалах. Ученым стало любопытно, о чем люди думали, когда обещали, что найдут применение этим гантелям и тренажерам для пресса. Они представляли будущее похожим на настоящее, полным важных дел, лишней информации, повседневной усталости? Или они воображали иную реальность?

Чтобы разобраться, ученые спросили людей: «Сколько раз в неделю (в среднем) вы будете упражняться в следующем месяце?» Потом они задали другой группе людей тот же вопрос, но с важным уточнением: «В идеале, сколько раз в неделю вы будете упражняться в следующем месяце?» Различий между группами не наблюдалось: люди по умолчанию отвечали на вопрос «в идеале», даже когда их просили предсказать реальное, а не идеальное поведение. Мы смотрим в будущее и не замечаем в нем сегодняшних трудностей. Это убеждает нас, что в перспективе нам доступно больше времени и сил на то, чем мы не расположены заниматься сегодня. Нам кажется, что мы вполне оправданно откладываем дела, мы уверены, что в будущем все наверстаем с лихвой.

Эту психологическую иллюзию трудно развеять. Экспериментаторы пытались вызвать более реалистичные прогнозы и давали людям четкие инструкции: «Пожалуйста, не отвечайте, как бы вы действовали в идеале, предскажите свое поведение как можно более реалистично». Но в ответ люди давали даже более оптимистично завышенные оценки. Исследователи решили спустить этих оптимистов с небес на землю и через две недели спросили их, сколько раз они упражнялись. Как и следовало ожидать, результат был ниже заявленного. Люди делали прогнозы для идеального мира, но прожили две недели в реальном.

Экспериментаторы спросили их же, сколько раз они будут заниматься в следующие две недели. Вечные оптимисты, те обещали заниматься спортом даже больше, чем в первом прогнозе, и значительно больше, чем занимались в прошедшие две недели. Они будто бы принимали всерьез изначальный прогноз и предписывали себе лишние упражнения, чтобы загладить «необычно скверное» поведение. Вместо того чтобы рассматривать прошлые две недели как данность, а изначальные оценки – как далекий от реальности идеал, они считали прошлые две недели аномалией.

Такой оптимизм понятен: если бы, намереваясь чего-то добиться, мы ожидали неудач, то сдавались бы, даже не начав. Но если мы используем позитивные ожидания, чтобы оправдать бездействие в настоящем, с тем же успехом мы могли бы даже не ставить перед собой никаких целей.

Эксперимент: завтра то же, что и сегодня

Поведенческий экономист Говард Рахлин предлагает интересную уловку для преодоления проблемы вечных «завтраков». Если хотите в себе что-то изменить, задайтесь целью снизить непостоянство своего поведения, а не поведение само по себе. Автор доказал, что курильщики, которых просили выкуривать одно и то же число сигарет в день, постепенно начинали курить меньше – хотя изначально им такой задачи не ставили. Рахлин утверждает, что прием срабатывает, потому что курильщики лишаются привычной увертки, будто завтра все пойдет по-другому. Каждая сигарета становится не просто «еще одной» сегодня, но и завтра, послезавтра и так далее. Человек следит за тем, сколько курит, и ему уже труднее отрицать последствия каждой затяжки для здоровья.

На этой неделе воспользуйтесь советом Рахлина в собственном испытании: постарайтесь ежедневно сокращать непостоянство своего поведения. Каждое решение должно находиться в соответствии с главной целью. Вместо того чтобы задаваться вопросом: «Не съесть ли мне сейчас шоколадный батончик?» – спросите себя: «Хочу ли я целый год сталкиваться с последствиями ежедневного поедания шоколадных батончиков?» Если вы вечно канителитесь, спрашивайте не: «Сделать это сегодня или завтра?» – а: «Неужели мне так нравится справляться с последствиями вечных опозданий?»

Вегетарианец до ужина

Джефф, системный аналитик 30 лет, был колеблющимся плотоядным. Он много читал о том, как полезно для здоровья есть меньше мяса, не говоря уже об ужасах промышленной обработки продуктов. Но ведь говяжий буррито, сосиска и пицца с пеперони, бургер из закусочной и бекон на завтрак – это так здорово. Вегетарианство отвечало его этическим убеждениям, но когда на расстоянии вытянутой руки появлялся кусочек пиццы, желание стать хорошим человеком растворялось в ароматах расплавленного сыра.