Текст книги "Это закончится на тебе. Выйти из цикла травм нарциссической семьи и обрести независимость"

Глава 3. Писаные и неписаные правила

В детстве мы с братьями принимали как должное то, что нам нельзя показывать или выражать свои чувства. Когда нам было грустно, нам приказывали «стереть с лиц гримасы». Что бы мы ни чувствовали, мы должны были притворяться, будто все нормально. У нас столько семейных фотографий, на которых мы, дети, фальшиво улыбаемся, но наши глаза грустные и пустые. На эти снимки так больно смотреть.

Энджи, 54 года

Нарциссическая семья живет по писаным и неписаным правилам. Каждый ее член знает эти правила, даже если их никогда не высказывают открыто. Подчиняясь этим требованиям, члены семьи, не являющиеся нарциссами, часто отказываются от своих суждений или потребностей. Общий результат таков: нарциссический «семейный кодекс» подавляет индивидуальное психологическое и эмоциональное развитие.

В семье Энджи одним из таких правил было притворяться, что все нормально. Распознав нездоровые правила вашей нарциссической семьи, вы сможете лучше понять поведение родителей и продвинуться к более эмоционально здоровой жизни. У каждой нарциссической семьи, скорее всего, есть свои уникальные правила, но в этой главе мы рассмотрим четыре основные темы.

1. Не показывай своих истинных чувств

Если вы росли в нарциссической семье, то, скорее всего, усвоили, что ваши чувства – добрые или дурные – не важны. Если вы грустите или злитесь, это слишком хлопотно для вашего родителя-нарцисса, а если радуетесь или взволнованы – это для него слишком большая угроза. Помните: нарцисс не может нормально разобраться с собственными чувствами и поэтому – как мы уже обсуждали в предыдущей главе – часто проецирует их на остальных членов семьи. Но, подчиняясь этому правилу и выражая только чувства родителя-нарцисса, вы не можете прочувствовать собственного диапазона эмоций и, соответственно, жить как цельная личность.

45-летняя Эми рассказала историю о неписаном правиле своей матери. Та взяла на себя прерогативу определять и формулировать то, как тот или иной член семьи чувствует себя прямо сейчас.

В семье заправляла мама. Папе, моему брату и мне нельзя было ей ни в чем возражать, даже если мы были не согласны. Нам было очень трудно сдерживать свои чувства. Мне всегда было интересно, как папа это терпел. И это продолжалось до самого конца. В старости ему сделали серьезную операцию на спине, он умирал. Мы были с ним в больничной палате. Пришли врачи и спросили, как он себя чувствует. Конечно, он чувствовал себя ужасно. Но как только он открыл рот, чтобы ответить, мама начала отвечать за него. Папа повернулся к ней и сказал: «Заткнись!» Мы все были в шоке. Он наконец-то решился постоять за себя – пусть и на смертном одре!

68-летняя Джилл рассказала, что боялась в детстве ходить с грустным лицом. У нее был отец-нарцисс, который иногда заставлял соблюдать правило «не демонстрируй истинных чувств» с помощью насилия.

Если папа заходил в комнату, а у меня было хмурое лицо, он подходил ко мне, давал пощечину и говорил: «На таком милом личике должна быть только улыбка». А потом начинал длинную тираду о том, за что я должна быть благодарна, и рассказывал, какая я эгоистка.

Такая насильственная реакция отца Джилл говорит нам, что он чувствует угрозу. Он принимает хмурое лицо Джилл на свой счет – оно якобы означает, что он недостаточно хорошо ее воспитывал, – вместо того чтобы понять, что по-разному относиться к тому, что происходит в нашей жизни, вполне нормально. Говоря дочери, что грусть – проявление эгоизма, он проецировал на нее свою эгоистичность, а такое часто бывает у родителей-нарциссов. Такая искаженная критика вызывает у ребенка невероятное смятение и просто не может не привести к долгосрочным последствиям, проявляющимся даже во взрослой жизни.

44-летний Крейг впервые обратился к психотерапевту, чтобы вылечиться от последствий воспитания в нарциссической семье. Он рассказал, что его мать была нарциссом и только ей в семье разрешалось выражать чувства. Крейг так долго подавлял свои эмоции, что во взрослом возрасте вообще не понимал, что на самом деле чувствует. Он мог сказать, что ему плохо или некомфортно, но не мог назвать никаких конкретных чувств. Нам понадобилось несколько недель терапии, чтобы он смог наконец идентифицировать свои чувства. Когда я подтверждала их, Крейг радовался. Он повторял: «Я наконец-то чувствую, что меня видят и слышат, и теперь я сам вижу и слышу себя». Когда мы только начали этот процесс, первой реакцией Крейга было извиняться за то, что он грустит, или злится, или боится. Для него стало настоящим облегчением узнать, что иметь и выражать чувства – это нормально.

Даже волнение и радость могут быть запрещены в нарциссических семьях. Зачем запрещать выражение положительных эмоций? Потому что, если родитель-нарцисс не радуется и не волнуется, приятные чувства сына или дочери могут вызвать у него дискомфорт или чувство неполноценности. Это значит, что ребенок нарушает правило и затмевает родителя – просто тем, что выражает счастье.

32-летняя Элизабет очень гордилась и радовалась, получив диплом магистра журналистики. Она надеялась найти работу на одном из крупных телеканалов. Родители приехали на выпускной вечер и даже устроили для нее небольшую вечеринку на заднем дворе, на которую пригласили своих друзей, но в глубине души мама не могла вынести того, как Элизабет гордилась и радовалась своим достижениям. Вот что рассказала мне Элизабет:

Сначала я была счастлива: мои родители ценили мой прилежный труд, приехали на выпускной вечер и даже предложили устроить вечеринку в мою честь. Но вскоре я поняла, что моих друзей на вечеринку не пригласили – только друзей родителей. Только тогда меня осенило: родители устроили вечеринку, чтобы похвастаться мной. Благодаря моему успеху улучшилась их репутация. Хуже того, незадолго до прихода гостей мама сказала мне: «Так, Бет, не говори слишком много о себе, своем дипломе или карьерных планах. Это будет звучать как хвастовство, и мне станет очень неловко за тебя». Я тут же пала духом. Я подумала: зачем вообще нужна вечеринка, если на ней, хотя бы для разнообразия, не собираются чествовать меня? Помню, я пробыла на вечеринке совсем недолго, а потом ушла гулять с друзьями. Единственный день для празднования моего достижения был испорчен. Я хотела, чтобы родители порадовались за меня и дали порадоваться и мне. Но в тот день, когда я должна была быть рада и горда, мне было грустно.

Мама Элизабет слишком завидовала ей и чувствовала слишком большую угрозу, чтобы позволить девушке открыто порадоваться своим достижениям. У матери Элизабет был диплом ассоциата[4]4
  Диплом, присваиваемый после двух курсов обучения. Прим. перев.


[Закрыть], но из-за того, что ее дочь получила магистерский диплом, она чувствовала себя неуверенной и неполноценной. А стерпеть то, что Элизабет при этом еще и счастлива, матери-нарциссу было совсем не по силам. Так что ей пришлось озвучить «правило»: «Не показывай себя и не будь счастливой, а то поставишь меня в неловкое положение».

2. Поддерживай имидж идеальной семьи

В нарциссической семье то, как вы выглядите со стороны, намного важнее, чем то, кто вы или как себя чувствуете. Все знают, насколько важно поддерживать имидж идеальной семьи, и каждый ее член должен все время показывать сторонним наблюдателям, что все замечательно. Все мы знаем, что не существует идеальных семей, идеальных родителей или идеальной жизни. В жизни бывают трудности, у людей бывают трудности. Вы знаете хоть одного человека, который не сталкивался вообще ни с какими проблемами? Это просто приливы и отливы на жизненном пути. Но если глава семьи – нарцисс, то он заставляет всех «устраивать хорошее шоу». Идеальная на вид семья помогает нарциссу прикрыть свои недостатки. И как вы понимаете (или, возможно, знаете по опыту), устраивать такое «шоу» постоянно не только утомительно, но и не дает вам быть собой.

37-летняя Фиона поделилась историей о матери-нарциссе, для которой важнее всего было то, чтобы дом выглядел идеально при гостях:

Моя мама была не слишком хорошей домохозяйкой и не особо беспокоилась из-за беспорядка дома, но, если приходили гости – например, родственники или друзья, – мы должны были сделать дом идеальным. Нас отправляли в ванные с зубными щетками, чтобы вычистить все щели между плитками, и нас заставляли работать до тех пор, пока мама не оставалась довольна, – только после этого она приглашала гостей. Боже упаси, если хоть одно оконное стекло не блестело! Из-за этого мы просто до ужаса боялись гостей, никому из нас не было комфортно с этой потребностью в идеальном доме. Сейчас, когда я повзрослела, мне, конечно, нравятся чистота и порядок в доме, но, если ко мне придут друзья, а дома не идеальный порядок, меня это не беспокоит. А вот для мамы идеальный дом был символом ее самолюбия.

Одна из черт нарциссического расстройства личности – одержимость фантазиями о неограниченном успехе и власти, так что идеальный порядок в доме может тоже стать частью таких фантазий. Требование всеобщего восхищения и эксплуатация других для удовлетворения собственных потребностей тоже ассоциируются с расстройством.

48-летний Дерек почти непрерывно конфликтовал с отцом-нарциссом, который тем не менее настаивал, чтобы Дерек никому не рассказывал об их ссорах, чтобы сохранить имидж счастливой семьи.

Мой отец был довольно злобным человеком, он говорил мне ужасные вещи. Он никогда не был мной доволен. Но если я расстраивался после одной из наших ссор и уходил гулять с друзьями, он открыто говорил мне, что я должен вести себя как ни в чем не бывало и никому не рассказывать, что мы поссорились. Наверное, он думал, что из-за ссор со мной кто-то плохо о нем подумает. Мы научились одновременно хранить секреты и отрицать факты, говорящие, какой же дисфункциональной на самом деле была наша семья.

Отец Дерека не хотел, чтобы сын рассказывал правду о том, насколько он злобный человек. То, что происходило в доме, должно было оставаться там. А на публике отец обращался с Дереком хорошо. Ему важна была только хорошая репутация.

34-летняя Джони рассказывает историю на популярную тему – насколько посты в соцсетях отличаются от реальности. В данном случае эгоизм ее матери-нарцисса незаметен на фотографиях семейных ужинов, которые та выставляет на всеобщее обозрение.

Ненавижу соцсети! Вообще стараюсь туда не заходить. На любых семейных праздниках у нас случается большая ссора, которую обычно затевает моя мама, а потом, через несколько дней, она выкладывает на своей страничке милые фоточки, как мы сидим за праздничным столом, словно мы все большая счастливая семья. Это так отвратительно.

Похожие жалобы я слышу от многих моих клиентов. Имидж идеальной счастливой семьи гордо презентуют на фотографиях в социальных сетях, хотя на самом деле люди на этих снимках далеко не счастливы. Подобное хвастовство ложными образами необходимо родителю-нарциссу, чтобы уверить себя, что его поведение в семье не имеет никаких отрицательных последствий и все просто замечательно.

Остин и Андреа, 28-летние двойняшки, вместе пришли на психотерапию, чтобы проработать проблемы детства. Во время пандемии COVID-19 однажды произошла очень странная история. Обычно брат с сестрой во время звонка по Zoom выглядели здоровыми и сильными, но на этом сеансе оба были усталыми и бледными. Я поняла, что что-то случилось, и спросила, все ли с ними в порядке. Они переглянулись, затем сообщили:

Мы знаем, что это звучит по-идиотски, но мы оба больны ковидом, а родители сказали нам сидеть дома и никому не говорить! Мама считает, что, раз мы заболели ковидом, хотя не выходили из дома во время пандемии, это выставляет ее в невыгодном свете, потому что наша семья якобы недостаточно осторожна. Мы даже родственникам не решаемся рассказывать. Мы уверены, что бабушка – она такой же нарцисс, как мама, – просто обвинит во всем нас, вместо того чтобы помочь и посочувствовать. Спасибо, нам стало легче, потому что мы смогли хоть кому-то рассказать.

В данном случае даже заболеть – это нарушение правила, установленного родителем-нарциссом. Болезнь портит идеальный образ и, соответственно, становится для родителя непосильной ношей.

Нарциссы любят побеждать и быть лучшими. Они хотят показать, что они и их семьи лучше других. Само по себе желание стать лучшим в чем-то вполне нормально, но есть что-то неправильное в том, когда вы и сами неискренни, и других членов семьи заставляете соответствовать некоему идеалу просто для того, чтобы чувствовать себя хорошо. Нарцисс требует автоматического послушания и обычно даже не осознает, как это сказывается на других. Это еще одно доказательство отсутствия эмпатии.

3. Потребности родителей выше, чем потребности детей

В здоровых семьях существует четкая иерархия. Родители должны ухаживать за детьми, а не наоборот. А в нарциссических семьях все крутится вокруг потребностей родителя-нарцисса. Отношение к детям зависит от того, насколько они удовлетворяют потребности этих взрослых. Как выразилась писательница Нанетт Гартрелл, родители-нарциссы всегда рядом, когда вы им нужны![5]5
  Макбрайд К. Достаточно хорошая. Путь исцеления для женщин, выросших рядом с нарциссическими матерями. Нижний Новгород: Издательство Елены Терещенковой, 2019. Цитата на задней обложке от Нанетт Гартрелл, доктора медицины.


[Закрыть]

59-летняя Стефани рассказала, что в семье, где она росла, на первом месте стояли потребности отца.

Помню, в старших классах я очень хотела попасть в сборную школы по плаванию. Я много лет плавала и считала, что у меня неплохие шансы. А чтобы попасть в сборную, нужно было летом ходить на тренировки, командные собрания и не пропускать ни одного. Но папа настаивал, что мы с мамой должны поехать с ним в командировку, чтобы он смог произвести хорошее впечатление на потенциального клиента. Они вполне могли поехать сами, оставив меня на попечение семьи подруги, чтобы я могла спокойно тренироваться, но папа даже слышать об этом не хотел. Он сказал: «Выступать за какую-то школьную сборную по плаванию – это неважно. А вот быть рядом с папой, когда ты ему нужна, – важно. Вопрос закрыт». Я понимала, что спорить с ним бесполезно. Как он скажет, так и будет. Мне в этом возрасте важнее всего было попасть в сборную по плаванию, но его это нисколько не интересовало.

Отец Стефани не поддержал интерес дочери к соревнованиям по плаванию, отец из следующей истории не интересовался затруднениями сына в учебе, а причина одна и та же: родители-нарциссы ставили свои потребности выше потребностей детей. В здоровой семье родители признают потребности детей и готовы их удовлетворять. Например, если ребенок не очень хорошо учится, родители попытаются узнать, в чем проблема и где именно требуются помощь и поддержка.

50-летний Айвен рассказал, что в его семье плохие оценки вызывали совсем другую реакцию:

Я уверен, что мой отец был нарциссом. Он все принимал на свой счет, даже мои четвертные оценки. Я не очень хорошо учился в средней школе. Помню, как однажды впервые получил по какому-то предмету неуд. Вместо того чтобы помочь мне – нанять репетитора или что-то в этом духе такое, – отец сказал, что я его очень подвел, и за это я жестоко поплатился. Я превратился для него в обузу. Он назвал меня непослушным лентяем, который «просто хочет привлечь к себе внимание». Я на самом деле любил учиться, мне просто нужна была помощь с математикой, но помогать мне он явно не считал нужным.

Обозвать и наказать ребенка – явно не лучший способ удовлетворить его потребность в улучшении оценок. Но отец Айвена смотрел на плохие оценки сына только с точки зрения «а что теперь подумают обо мне». И вместо того чтобы поступить правильно и помочь сыну, он накинулся на него.

Иногда родитель-нарцисс, который ставит свои потребности на первое место, будет требовать от ребенка подменить его в совершенно не подходящей ему роли. Именно так случилось в детстве с Бонни. Мать Бонни страдала от тревожности и депрессии, но, вместо того чтобы обратиться к психологу или психотерапевту и попытаться справиться с этими недугами, она заставляла дочь поддерживать образ идеальной семьи. Когда 54-летняя Бонни начала прорабатывать свои отношения с матерью на терапии, она рассказала мне вот что:

У меня не было нормального детства. Я служила для мамы «тайной хозяйкой». Если она приглашала подруг на обед, какое-нибудь благотворительное собрание или партию в карты, то я должна была приготовить обед, подать его, а потом убраться. Сама мама не могла с этим справиться, но внушила мне мысль, что гости обязательно должны видеть, что им здесь рады. Ее совершенно не беспокоило, что я, возможно, хотела вместо этого заняться чем-нибудь другим, например побыть с друзьями. А я была слишком не уверена в себе, чтобы перечить ей. Я купилась на ее идею, что быть хорошей дочерью – значит ставить потребности родителей выше собственных. Сейчас я из-за этого очень злюсь, но в то время просто делала, как мне скажут.

Все эти истории – отличные примеры того, как родители отказывались удовлетворять фундаментальные потребности детей. К сожалению, в таких случаях дети довольно быстро усваивают идею, что они живут для того, чтобы служить родителям. Потребности родителей превращаются в движущуюся мишень, в которую нужно все время попадать. Но поскольку мишень зачастую имеет еще и непредсказуемую форму, удовлетворять потребности родителей становится невозможно, и ребенок начинает считать себя неудачником. Это еще одна причина, по которой усвоенное чувство «я недостаточно хорош» настолько укореняется во взрослых детях родителей-нарциссов.

4. Дети не имеют права на личные границы или приватность

В нарциссической семье обычно не существует границ межличностных отношений или приватности. Детей воспринимают скорее как предметы, а не как людей, имеющих свои потребности. А те границы, которые все же существуют, единолично устанавливает родитель-нарцисс, потребности которого всегда превыше всего.

У всех нас есть здоровая потребность иметь границы вокруг нашего физического пространства, эмоционального пространства и вещей, принадлежащих нам. Подумайте о том, как вы живете в собственном доме. Возможно, вы живете еще с кем-то, возможно, нет, но, если с вами живет еще кто-то, вы все равно точно знаете, какие именно вещи ваши. Ваша одежда, книги, продукты, постель, может быть, даже личное кресло. Еще одна граница проходит вокруг нашего тела. Только нам решать, кому и когда можно нас касаться и насколько близко к нашему лицу может быть чужое лицо во время разговора. А еще у нас есть личные мысли и личные записи: текстовые сообщения, электронные письма, дневники. Если вы росли в нарциссической семье, все эти границы не соблюдались, а зачастую просто нарушались нарциссом, если ему это было для чего-то нужно.

Ряд клиентов, с которыми мне довелось поработать за многие годы, подвергались сексуальному насилию со стороны родителя-нарцисса. Тут уж полное отсутствие каких-либо границ выглядит наиболее очевидным. Потребности полового преступника стоят выше потребностей жертвы, она не получает никакой эмпатии. Иными словами, жертва – даже собственный ребенок – объективируется и эксплуатируется ради удовлетворения преступника. Многие клиенты, пережившие сексуальное насилие, рассказывали, что насильник ничего не говорил ни перед актом, ни во время, а они, жертвы, просто замирали или диссоциировались. Другие клиенты рассказывали, что нарцисс манипулировал ими, находя «рациональное объяснение» насилию. Классический пример: насильник говорит своей дочери, что он хочет научить ее доставлять удовольствие мужчине, чтобы ей потом легче было завести отношения. К сожалению, жертвы инцеста часто винят себя за тот стыд, который чувствуют. Для помощи жертвам сексуального насилия существует много книг и программ лечения, и некоторые из них вы найдете в разделе «Рекомендованная литература» в конце книги.

Но родители-нарциссы могут нарушать и другие важнейшие границы. Например, 55-летний Джим рассказал мне, что в детстве не мог уединиться в ванной, даже когда уже был подростком. Родители спокойно заходили туда, когда Джим купался, принимал душ или даже сидел на унитазе. На двери ванной не было замка. Когда он наконец-то решился и попросил поставить замок на двери, родители задразнили его за «чопорность». Родителям Джима был важен только их комфорт, их мало заботило то, как несоблюдение границ действует на их сына.

46-летняя Моника рассказала похожую историю об отсутствии границ и приватности. Главное – комфорт матери-нарцисса, все остальное неважно.

Мы жили в маленьком домике, и мама держала часть своей одежды в моем небольшом шкафу. Я была не против делить с ней шкаф, но, когда ей нужно было достать что-то оттуда, она просто входила в комнату без стука и оставляла дверь широко открытой. Иногда я одевалась или стояла в одном нижнем белье, меня могли увидеть брат или отец. Когда я сказала ей, что надо все-таки стучать в дверь, прежде чем заходить, мама просто подняла меня на смех за мою робость и скрытость: «Да в этом же нет ничего такого!» Но для меня это было очень важно. Мне пришлось терпеть ее поведение и отсутствие приватности.

Лишение приватности, как рассказывали многие мои клиенты, иногда используется в качестве наказания. Родители снимали двери в их спальни, чтобы наказать за какой-то проступок, так что они не могли ни одеваться, ни спать так, чтобы их не видели.

Неспособность родителя-нарцисса осознать, что его ребенок – отдельная личность, часто превращается в нежелание давать ему личное пространство или право на собственные мысли. Родитель считает, что имеет право знать все о том, что делает и думает ребенок, потому что для него это продолжение его самого.

66-летняя Триша рассказала мне об отсутствии приватности на примере дневников.

Я в детстве любила вести дневники. Это было мое особое время, чтобы разобраться со своими мыслями и с тем, что происходит в моем мире. Однажды я пришла из школы и увидела, что мама нашла в тайнике пять моих дневников. И не только их прочитала, но еще и переписала некоторые мои записи. У меня было чувство, словно надо мной надругались, но, когда я спросила у мамы, в чем дело, она ответила: «Ты моя дочь, и я имею право знать, что происходит в твоей жизни». После этого я больше никогда не вела дневник.

Мысли, записанные в дневнике, – это не все, что ребенок хотел бы сохранить в тайне от всех (за исключением, может быть, нескольких самых доверенных людей). Ларри довольно рано понял, что с мамой никакой личной информацией делиться не стоит. Он рассказал мне, что мама считала себя вправе пересказывать все, что он говорил ей о своей личной жизни, другим родственникам. Из-за этого у Ларри возникало чувство, будто его право на приватность не уважают. Он чувствовал себя преданным. Вот что он поведал мне:

Я рассказывал что-нибудь о том, что произошло в школе или что узнал от девушки, и глазом не успевал моргнуть, как об этом знала уже вся моя семья. Мама слушала меня так, словно разговор был только между нами, но вскоре буквально все уже знали, что я ей говорил. Я понял, что, если не хочу, чтобы о чем-то узнала вся семья, об этом нельзя рассказывать маме.

Отсутствие границ может распространяться даже на личные вещи детей. После того как Кьяра доросла до подросткового возраста, ей пришлось делиться украшениями с матерью-нарциссом. Мама даже не задавала вопросов – просто считала, будто все, что принадлежит Кьяре, принадлежит и ей. Вот что 43-летняя Кьяра рассказала мне об этом.

Когда я уже зарабатывала сама, я любила покупать модные серьги и браслеты. К сожалению, мамины вкусы были похожи на мои, так что, хотя я покупала вещи сама, мама могла забрать мои новые сережки, когда ей хотелось. Я открывала свою шкатулку с украшениями, а сережек там не было. И конечно, я находила их в мамином ящике, или на тумбочке, или у нее в ушах. Она вообще не считала нужным спросить у меня разрешения. Когда я сказала, что вообще-то сама заработала на сережки, она ответила, что если бы не замолвила за меня словечко кому надо, то я бы вообще не нашла работу после школы.

Еще одна форма родительского нарциссизма – лишение детей собственных верований и взглядов. Когда родитель настаивает, что его мировоззрение имеет приоритет над тем, во что верит ребенок, он просто уничтожает способность ребенка думать, размышлять и самостоятельно находить ответы. Так, 55-летняя Кэрол рассказала, что в ее семье «ни у кого не было права иметь собственный взгляд на что-либо».

Мои родители были очень авторитарными, а еще истовыми католиками. Политические взгляды у них тоже были непоколебимыми. В семье не было мировоззренческих границ. Ты должен был верить в то же, что и они, иначе тебя стыдили, унижали и отчитывали. Когда мне говорили, что я не права и, скорее всего, из-за этого попаду в ад, я не чувствовала себя в безопасности, так что я научилась вообще им не перечить. Когда я повзрослела, пришлось потратить много времени, чтобы сформировать собственную систему взглядов на многие вещи, одновременно работая над восстановлением.

К сожалению, в нарциссических семьях даже мысли в вашей голове вам не принадлежат. Нарциссы считают, что и мысли – их собственность. Красной нитью через переживания детей, которым приходится следовать этим четырем писаным и неписаным правилам в нарциссической семье, проходит следующая тема: ребенок зачастую страдает в одиночестве. Когда дети растут, вынужденные скрывать свои настоящие чувства, поддерживать имидж идеальной семьи, соглашаться с тем, что потребности родителей на первом месте и что родители имеют право нарушать любые физические и ментальные границы, они чувствуют одиночество и смятение. К кому обратиться за помощью, чтобы справиться с непонятными эмоциями? Как развить в себе сильное чувство собственного «я», когда родители из-за своего нарциссизма не уважают или подавляют вашу индивидуальность?

Идем дальше…

Мы рассмотрели некоторые из нездоровых правил, которым приходится следовать в семье, возглавляемой нарциссом. Скрывать свои настоящие чувства, поддерживать фальшивый образ идеальной семьи, считать, что потребности родителей всегда выше потребностей ребенка, не иметь права на приватность или здоровые границы – все это может нанести ребенку психологический вред, что мы и видели в историях, описанных выше.

Как мы обсудим в части III, вы вполне можете узнать все необходимое о доверии, аутентичности и здоровых границах и перестать следовать нездоровым правилам, которые усвоили в своей семье, и восстановление превратится в вашу новую реальность.

В главе 4 мы поговорим о братьях, сестрах и ролях, которые разные члены семьи играют в нарциссической семейной системе.