Текст книги "Что слаще свободы?"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Гейл, наверное, раз сто проверила, все ли в порядке с ее нарядом и внешностью, пока ожидала приезда гостей. А уж сколько платьев и костюмов перемерила, выбирая один-единственный, самый достойный! С одной стороны, совсем не хотелось выглядеть строгой и официальной, поэтому все ансамбли такого плана были сняты с «конкурса» сразу же. А затем начались примерки и раздумья. В конце концов предпочтение было отдано черному вечернему платью, которое ей необыкновенно шло. Вот только сомнение – не слишком ли оно коротко?

Волосы девушка сначала решила уложить в прическу, но Мерилин посоветовала оставить их свободно падающими на плечи, так красивее. Платье же дочери мать полностью одобрила и не нашла больше никаких изъянов ни в костюме, ни во внешности. Сама актриса пятнадцать минут назад все еще хлопотала на кухне. Гейл во всем положилась на безупречный вкус матери, хотя в планы девушки вовсе не входило выглядеть «как можно привлекательней», по выражению Мерилин. И вот теперь перед зеркалом девушка задавалась вопросом: неужели она так элегантно оделась, причесалась и накрасилась для того, чтобы ему понравиться?

– Боже мой, все как в старые добрые времена, не правда ли, дорогая? – Гейл даже не заметила, как мать подошла к ней, поскольку была всецело поглощена своими мыслями. А Мерилин радостно хлопотала, с удовольствием готовилась к приему и сейчас пришла позвать дочь помочь ей с приготовлением закусок. Женщины красиво разложили на тарелках авокадо с креветками и убрали в холодильник до прихода гостей. Затем все внимание хозяек сосредоточилось на горячих блюдах. Мерилин увлеклась изготовлением кулинарных шедевров, а на душе у Гейл все же было неспокойно. Ведь это первый званый обед для ее матери с тех самых пор, как…

– Не переутомляйся, мамочка, – озабоченно заметила девушка.

Миссис Палмер взглянула на дочь и нежно улыбнулась.

– Я просто уверена, что все пройдет прекрасно и все будут довольны, дорогая, – радостно откликнулась она и переключила все свое внимание на «говядину по-веллингтонски», которую планировалось гарнировать молодым картофелем, горошком и морковью. Это блюдо они выбрали для сегодняшнего обеда.

* * *

– А знаешь, милая, мне очень нравится твой Джонатан, – лукаво сказала вдруг Мерилин и ласково улыбнулась.

Гейл застали врасплох, и она, к своему ужасу, почувствовала, как краска смущения залила ее щеки.

– Он вовсе не мой, мама! – Ответ прозвучал резче, чем девушке того хотелось, поэтому она мягче добавила, дабы не обидеть мать: – Он всего лишь друг!

– Конечно, тебе виднее, – сразу же согласилась женщина. – Пожалуйста, проверь еще разок, как накрыт стол, все ли в порядке!

Гейл с радостью ухватилась за предлог покинуть кухню, хотя была уверена, что с сервировкой стола все в идеальном порядке: уж мама ни разу в жизни ничего не напутала! Гейл давно заметила эту странность матери: поведение и разговоры Мерилин всегда были самыми обычными, если не касались Теренса Ройала… Только в беседах о муже выяснялось, что супруга погибшего так и не приняла эту данность судьбы…

Гейл стояла возле накрытого по всем правилам и канонам стола, и ей вдруг пришла страшная мысль: что, если бы Джонатан сейчас внезапно умер? «Нет! – с отчаянием подумала девушка. – Этого не может быть, не должно! Я не хочу этого!» Этот внезапный испуг мгновенно все прояснил: она просто-напросто по уши влюбилась в этого мужчину!

Мысль была столь неожиданной и ошеломляюще четкой, что Гейл пришлось срочно опуститься на один из стульев в гостиной – ноги отказались повиноваться ей. Влюбилась?! Неужели она растеряла весь свой разум? Джонатан ведь убежденный, закоренелый холостяк. Да и она после случая с Ричардом весьма скептически относится к сильному полу, к любви вообще. И вдруг такое сильное чувство к Хантеру! Девушка словно во сне встала и направилась к двери.

– Не потревожу тебя, дорогая? – В гостиную вошла Мерилин, удивленная долгим отсутствием дочери, а теперь еще и странным выражением ее лица. – В дверь позвонили минуту назад, и я была уверена, что ты уже впустила гостей. Гейл, ты слышишь меня? – забеспокоилась Мерилин, поскольку дочь оставалась в прежней позе и никак не реагировала на слова матери. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Девушка с трудом стряхнула с себя оцепенение. Сейчас должен прийти врач, друг Джонатана, и помочь ее матери. Это самое важное на данную минуту. А мысли о любви могут немного и подождать!

– Не волнуйся, мамочка, со мной все в порядке. – Гейл выпрямилась и быстрым шагом направилась в прихожую отпереть дверь.

– Ты выглядишь потрясающе, – вдогонку дочери сказала Мерилин, любуясь стройной фигуркой и изяществом движений Гейл. Затем женщина тоже прошла вслед за девушкой. Возле двери дочь еще раз обернулась и поцеловала мать в щеку.

– Ты тоже великолепна, и все у нас будет хорошо, – нежно прошептала она.

Мерилин действительно была необыкновенно хороша сегодня. Красивое голубое платье, со вкусом сшитое, очень шло к цвету ее глаз. Наряд прекрасно облегал женственную фигуру, чуть более полную, чем у дочери. Такие же длинные, как у Гейл, ноги, на которые до сих пор засматриваются мужчины, подчеркнуты изящными туфельками на высоких каблуках. Запоминающееся лицо, а сегодня на щеках еще и нежный румянец удовольствия от предвкушения вечера в кругу друзей. Единственное украшение – пара крупных золотых сережек с сапфирами, поблескивающих на фоне белокурых локонов. Сколько Гейл себя помнила, ее мать всегда носила минимум украшений. «Как можно украсить красоту?» – говаривал отец. Папа…

«Двое мужчин ждут тебя за дверью! Поспеши и не отвлекайся!» – одернула себя девушка, не давая мыслям вновь убежать в далекое прошлое.

Звонок напомнил о гостях еще раз.

– Ты готова к встрече? Тогда пойдем. – Подбодрив мать, мисс Ройал решительно распахнула дверь.

И замерла от восторга и удивления. Джонатан, разумеется, и в обычной-то одежде красавчик, но уж в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке!.. Господи, как же можно перед ним устоять!

У Гейл перехватило дыхание, она слова не могла вымолвить! Ноги отказались повиноваться. Все, на что она сейчас способна, – это неотрывно глядеть на Хантера широко раскрытыми восторженными глазами!

Вечерний костюм подчеркивал ширину плеч Джонатана, тонкую талию, узкие бедра, черный цвет оттенял красоту загорелой кожи, золотистость непокорных кудрей и, конечно, «львиный» цвет глаз.

– Джонатан, мог бы предупредить меня заранее, а то ведь можно уложить человека наповал! – пророкотал густой бас за спиной Хантера. – Сразу два видения неземной прелести – это чересчур для обыкновенного мужчины!

Девушка заставила себя вспомнить об обязанностях гостеприимной хозяйки и, с трудом оторвав взгляд от любимого, посмотрела на его друга. «Замечательный человек», «истинный джентльмен» – именно такими эпитетами Хантер характеризовал своего спутника. Взглянув на Бена Тревиса, Гейл убедилась в точности характеристики. Необыкновенно элегантный, крепкого телосложения, как и Джонатан, только чуть ниже ростом. Лицо моложавое и очень привлекательное, хотя волосы совершенно седые, взгляд темно-голубых глаз добрый и восторженный. На вид мистеру Тревису можно было дать чуть больше шестидесяти лет.

Улыбка девушки стала застенчивой, когда она встретила восхищенный взгляд мужчины. Джонатан представил своего друга хозяйкам дома.

– Мистер Тревис, добро пожаловать, заходите в дом, – тепло приветствовала гостя Мерилин. – И простите, что заставили вас так долго ждать у дверей.

– Вы стоите всех ожиданий, – галантно откликнулся мужчина. – Ах, если бы вы только знали, как я ждал встречи с вами, миссис Палмер!

Актриса покраснела от удовольствия, как молоденькая девушка, и вдруг начала расцветать прямо на глазах.

– Благодарю вас, мне очень приятны ваши слова, – с искренней благодарностью заметила она. – И, прошу вас, зовите меня Мерилин!

Хозяйки провели мужчин в гостиную и предложили им по бокалу вина. Бен тут же принялся хлопотать возле Мерилин, помогая разливать и подносить напитки. А Джонатан наклонился к Гейл и тихо сказал ей:

– Бен говорит истинную правду. Он – давний поклонник таланта твоей мамы. – Молодые люди прошли с бокалами в руках в укромный уголок гостиной, чтобы без помех побеседовать. – Вчера, когда я позвонил мистеру Тревису, он даже не дал мне изложить аргументы, которые я приготовил, пришел в полный восторг от перспективы знакомства с миссис Палмер и наотрез отказался от гонорара. Даже сказал, что сам мне доплатит за удовольствие увидеться с любимой актрисой. Поэтому вся ваша плата Бену – это вкусный ужин! – закончил Хантер.

– Надеюсь, он вам обоим понравится, – Гейл чуть расслабилась. Она боялась, что Джонатан сам захочет оплатить эту консультацию, а это совершенно непозволительно. К тому же деньги для них с матерью – не проблема. Джонатан, казалось, угадал мысли собеседницы. Нежно коснувшись ее руки, он заметил:

– Гейл, я ни в коей мере не покушаюсь на твою независимость!

Девушка несколько минут внимательно смотрела Хантеру прямо в глаза, затем вздохнула:

– Прости, я, разумеется, бесконечно благодарна тебе за все, что ты для нас делаешь!

– Эй, – шутливо прервал девушку Джонатан. – Ты ведь не просила меня о помощи, я сам ее навязал, а потом сам же настоял на приходе Бена! Поэтому можешь оставить светские любезности!

– И тем не менее ты заслужил мою благодарность. – Гейл привстала на цыпочки и чмокнула Хантера в щеку.

– Пожалуй, Мерилин, нам стоит вдвоем пойти ужинать, а эту парочку оставить наедине. – Бен Тревис стоял в другом конце гостиной рядом с Мерилин и весело наблюдал за молодежью.

– Ах, Бенджамин, не шутите так! Моя Гейл ужасно стеснительная девочка! – нежно пожурила гостя актриса.

Слова Бена и матери прозвучали для Гейл как гром среди ясного неба. Она вообще позабыла, что они с Джонатаном не одни в комнате!

– Бен, Мерилин называет тебя «Бенджамин»? – Джонатан ловко перевел разговор на иную тему и отвлек внимание присутствующих от поцелуя девушки.

А та была в панике. Что с ней происходит? Минуту назад она открыла для себя, что влюблена в Хантера, сама себя за это осудила и тут же бросилась его целовать, да еще при всех! Что это? Спасибо Джонатан отвлек общее внимание! А Мерилин тем временем поясняла:

– Я просто никогда не любила сокращать имена, Джонатан. Даже домашние всегда называли меня Мерилин. Так же я обращаюсь к окружающим.

– Понятно, мой мальчик? – Бен весело похлопал друга по плечу. – А о чем это вы, как два голубка, ворковали в укромном уголочке? – лукаво осведомился мистер Тревис.

– Да так, обо всяких пустяках.

«По-моему, как бы Мерилин тебя ни называла, ты тут же придешь в восторг и станешь немедленно откликаться на любое имя!» – с беззлобной иронией подумал Хантер о друге.

Гейл прочла мысли Джонатана и весело улыбнулась. Было видно невооруженным глазом, что Бенджамин Тревис стал пленником чар великой актрисы и готов ради нее на все.

Мерилин решила переменить тему и обратилась с вопросом к старшему товарищу Хантера:

– А чем вы занимаетесь, Бенджамин?

Тревога вновь вернулась к девушке. По выражению лица Джонатана Гейл поняла, что тот тоже явно не был готов к такому повороту событий.

Мерилин была гостеприимной хозяйкой и знала, что больше всего люди любят говорить о себе самих, своих делах и проблемах. К тому же миссис Палмер всегда была прекрасной слушательницей.

Джонатан и Гейл терялись в догадках, как же выйти из неприятного положения, а Бен меж тем ответил просто и спокойно:

– Да у меня уже вся голова седая. Разве может человек трудиться в столь преклонном возрасте? – голос мужчины звучал весело и лукаво.

Мерилин одарила мистера Тревиса ободряющим взглядом из-под пушистых длинных ресниц:

– Ну, в наше время есть масса профессий, при которых возраст отнюдь не является помехой. Судьи, например.

– Ох, нет, это крючкотворство не для меня, – замахал руками Бен.

– Давайте присядем, – пригласила девушка. – А то создается впечатление, что мы все встретились в одной очереди к зубному врачу.

Гейл и Джонатан уютно устроились в креслах, Бен и Мерилин – напротив на трехместном диванчике.

– Бог мой! – с притворным ужасом воскликнул Бен, когда все расселись. – Не хотелось бы говорить об этом в такой приятной компании, но, когда зубной врач приближается ко мне с этой длинной, тонкой жуткой иглой… – Лицо весельчака исказила гримаса страха.

Мерилин в ответ рассмеялась.

– Надеюсь, ужин доставит вам больше удовольствия, – пошутила она.

– Я уверен, что вы не только красивая женщина, но и отменная кулинарка! – галантно откликнулся врач.

– Бенджамин, ты всегда такими приемчиками обольщаешь дам? – поинтересовался Джонатан.

– Не знаю, – Тревис беспомощно пожал плечами. – Я не занимался подобными вещами уже очень давно. – Затем Бен обратился к миссис Палмер: – Джонатан хотел бы знать, действуют ли на вас мои чары. – Голубые добрые глаза Бена искрились юмором.

Мерилин ласково погладила гостя по руке.

– Пока не пойму, ведь меня очень давно никто не обольщал. Одно могу сказать уверенно: я в полном восторге от ваших комплиментов! – Взгляд прекрасных глаз актрисы лучился нежностью, в голосе ясно слышались тепло и благодарность.

Гейл сидела откинувшись в кресле и пристально наблюдала за ними. Давненько ее мать не выглядела такой счастливой и очаровательной. Девушке вспоминался длинный ряд долгих одиноких вечеров. Какой разительный контраст! Сегодняшняя Мерилин просто восхитительна, она чарует и наслаждается властью своей красоты! Да она прямо расцвела в компании Бена, засиял внутренний свет ее души! Такой дочь помнила маму лишь в обществе отца. Гейл и радостно и удивительно было видеть эти перемены. Ни она, ни Джонатан даже не могли мечтать о таком! Но следующая мысль насторожила мисс Ройал: вдруг пациентка влюбится в своего врача, а он – в нее?

Веселый разговор, смех, шутки продолжались во время всего застолья. Незаметно, не торопясь, Бен перевел беседу на актерские дела и выступления Мерилин, которая с явным удовольствием припомнила несколько забавных эпизодов и анекдотов из своей сценической биографии. И во всех этих эпизодах фигурировал ее муж Теренс Ройал. И теперь всем стало ясно, что в представлении миссис Палмер он все еще жив…

Перед десертом Джонатан с Гейл удалились в кухню, чтобы выбрать и приготовить все необходимое.

– Мне кажется, Мерилин и Бен подружились и им хорошо вместе, – заметил Джонатан, входя на кухню вслед за девушкой.

– Думаю, да. – Гейл сложила грязные тарелки в посудомоечную машину: это было незыблемым правилом в их семье – сразу мыть и убирать использованную посуду.

Хантер приблизился к девушке и заглянул ей в лицо.

– А по-моему, тебя волнует, что эти двое людей так пришлись по душе друг другу, – мягко заметил он.

– Пожалуй… да. Бен женат?

– Не понял… – Джонатан даже отступил на шаг назад, до того его поразил вопрос.

– Пожалуйста, не смотри на меня так, Джонатан! – протестующе воскликнула девушка. – Твой друг уже почти влюблен в мою маму, и я просто обязана поинтересоваться его семейным положением! – твердо объяснила она.

– Ты думаешь?.. Я даже и не предполагал… – растерянно пробормотал Хантер.

– Ты как ребенок. Бен Тревис – очень привлекательный, умный мужчина, ты сам его так характеризовал. А моя мама – красивая женщина…

– При этом считающая себя замужней, – добавил Джонатан.

– Мерилин еще не полностью здорова, – печально согласилась мисс Ройал. – Но я знаю, что мужчины всю жизнь влюблялись в нее, лишь только увидев. Так было с самой ранней юности. А она страстно полюбила моего отца и едва удостаивала беглым взглядом других представителей сильного пола. Но даже это безразличие не отпугивало поклонников, – завершила с оттенком гордости девушка.

С минуту Джонатан размышлял над словами Гейл, затем пришел к выводу:

– Я уверен, что Бен достаточно компетентен и профессионален, чтобы не допустить подобное развитие ситуации. – Хантер сделал решительный жест рукой, подкрепляя им свои слова.

Гейл очень хотелось быть уверенной, что ситуация под контролем. Слова Джонатана лишь доказали, что он сам никогда не влюблялся и не представляет, насколько чувства могут одолевать разум.

«Не допустит» любви, так сказал Джонатан. Да разве можно допустить или не допустить это чувство? Даже сосредоточив все усилия, всю волю? Самой Гейл, как она ни противилась, ничего не помогло… Так же и Бену. Он с первого взгляда был покорен Мерилин, и ничего тут не поделаешь.

– Мерилин – сильная, яркая личность. Она могла бы своим талантом и жизненной энергией радовать весь мир, не говоря уже о близких друзьях. А ты… по-моему, вчера ты впервые за очень долгое время выходила из дому развлечься и отдохнуть. И еще: когда ты последний раз встречалась со своими друзьями, дорогая? – Хантер заключил ее в объятия. «Конечно, он прав! Именно поэтому мы все и собрались здесь сегодня: я, Джонатан, мистер Тревис. Мы все должны найти выход из создавшегося положения и помочь Мерилин!» – подумала Гейл.

– Да, все верно, – вслух произнесла она. Еще несколько секунд девушка позволила себе насладиться объятиями Хантера, затем с сожалением высвободилась из его рук. – А сейчас давай займемся десертом, иначе Бен и Мерилин вышлют спасательную экспедицию на наши поиски. Возможно, я ошибаюсь и принимаю дружелюбие Бена за проявление мужского интереса к маме. Надеюсь, что все будет прекрасно и они оба станут в будущем добрыми друзьями!

Вернувшись в гостиную, девушка увидела сияющих от счастья Мерилин и Бена. Мать объявила вошедшим удивительную новость: мистер Тревис пригласил ее на ужин и она с удовольствием приняла приглашение.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Бен, – заметил Хантер, когда они возвращались вечером из гостей. – Но я не улавливаю в твоих действиях смысла!

– Доверься мне, друг мой, – успокоил врач собеседника, затем мечтательно добавил: – Боже мой, какая изумительная женщина!

Для Хантера в целом мире существовала лишь одна самая восхитительная особа женского пола, но он сумел все же понять, что в данном случае Бен ведет речь не о ней.

– Я видел все фильмы с ее участием, – продолжал психиатр. – Она бесподобна, зажигательна на сцене. – Эмоции явно переполняли сердце мистера Тревиса.

– Да, – сухо отозвался Хантер, – я тоже видел фильмы, в которых она играла, и сначала даже никак не мог поверить, что вижу перед собой эту звезду театра и кино, когда вчера вечером Мерилин вышла на крыльцо встретить дочь. Мне очень хочется ей помочь, чтобы она воспринимала реальность сегодняшней жизни… Гейл убеждена… – Хантер замялся.

– Хм… Гейл… – эхом откликнулся врач и с пониманием взглянул на собеседника. – Вчера вечером по телефону ты даже не намекнул, что вы с Гейл…

– Пока не о чем говорить… – От волнения фраза Джонатана получилась довольно странной, но он явно очень торопился пресечь всевозможные домыслы о своих отношениях с девушкой.

– Нет? А ты постарайся, и добьешься своего, – добродушно и сочувственно посоветовал Бен.

Хантер заерзал на сиденье и еще крепче ухватился за руль.

– Я не хочу обсуждать Гейл с такой точки зрения, – наконец твердо предупредил Джонатан лукаво смотрящего на него друга.

– Да? – Седые брови Бена удивленно приподнялись.

– Да, – настаивал Хантер.

Мистер Тревис поменял позу и еще удобнее расположился на своем месте.

– Полагаю, вскорости я буду приглашен на еще одно бракосочетание в семью моих друзей Хантеров. И это после стольких лет холостяцкой жизни…

– Я вовсе не собираюсь жениться на мисс Ройал, – прервал его Джонатан, слово «жениться» при этом ему явно далось с трудом.

– И тем не менее, – медленно произнес Бен, – Гейл – очень красивая молодая женщина.

Джонатан вздохнул:

– В мире миллионы прекрасных юных особ, дорогой друг!

– Да, ты прав, но очень немногие из них имеют такое редкое сочетание прелести, ума и независимого характера, чем щедро наделена мисс Ройал. Она мне напоминает… Угадай, кого?

– Ты сейчас объяснял мне, что она уникальна. – Джонатан решил подурачиться, чтобы подольше не отвечать на вопрос друга.

Тот кивнул:

– Правильно. Таких женщин единицы. И одна из них – Абби! Поэтому эти две дамы и схожи между собой, – гордо заключил медик.

Джонатан так сжал челюсти, что заныли зубы. Бену не откажешь в наблюдательности! И Джонатан, и Джордан, оба заядлые холостяки, боготворили жену Джарета. Они вряд ли могли бы подарить ей больше внимания и любви, будь даже ее родными братьями! Оба поклялись, что если женятся, то только на женщине, похожей на Абби! И ведь Бен прав! Гейл Ройал именно из этой плеяды богинь!

На следующий день, во время встречи с Гейл, Джонатан был необычно молчалив и мрачен. Гейл тревожило его настроение, но она не имела возможности выяснить причины недовольства любимого, поскольку времени было в обрез, а ей еще хотелось выслушать заключение Бена о состоянии здоровья ее матери и предлагаемых методах лечения. Собственно, все трое и собрались вместе, чтобы обсудить результаты вчерашнего «осмотра» больной.

Джонатан то и дело ловил на себе вопросительные взгляды девушки, но он и сам не знал, как ответить на ее немой вопрос: что с ним происходит? И действительно, какая муха его укусила? Да, в общем-то, пустяк! Просто Хантер решил не вмешиваться в разговор друга с мисс Ройал, поскольку та сильно ограничена во времени. Вот и объяснение. Только это далеко не все. Вчера Бен сказал те слова, которые так боялся произнести Джонатан. Да, Хантер стоит на пороге любви, любви к Гейл. Его мысли сразу улетели куда-то далеко от ресторанного столика с закусками. Каждый нерв в теле напрягался, когда Джонатан бросал взгляд на девушку.

Гейл… Сейчас она внимательно слушает Бена, чудесные темно-зеленые глаза лучатся живым интересом, чувственные пухлые губки улыбаются, шелковистые светлые локоны красиво лежат на плечах. Джонатану мучительно захотелось прикоснуться к ее теплым мягким волосам, обнять и поцеловать любимую. А вдруг он уже опоздал со своими чувствами? Да, вначале девушка проявила к нему явный интерес, это было совершенно очевидно. Но ведь Джонатан сам никогда не желал привязываться к кому-либо. Не желал или не мог?

– …Ты и Джонатан? – Бен смотрел на молодых людей вопросительно, ожидая ответа на свой вопрос, но Хантер уловил лишь маленький обрывок фразы и потому молчал, не ведая, о чем идет речь.

Гейл тоже обернулась к задумавшемуся Джонатану и, как и врач, с надеждой ждала его слов, взволнованная и раскрасневшаяся. Но Джонатан никак не реагировал. Не будь девушки рядом, вряд ли Хантер так растерялся бы, да и вообще не витал бы в облаках. Но она здесь, возле него…

«Возьми себя в руки, старина! – воззвал сам к себе Джонатан. – Соберись с мыслями и духом!»

– Прости, Бен, но я не расслышал последнюю фразу, – наконец виновато признался Хантер.

– Я думаю, что не стоит этого делать, – отведя взгляд от смутившегося мечтателя, сказала Гейл. – Наша семья и так чересчур пользуется добротой и вниманием Джонатана.

Ах, вот в чем дело! Только после слов девушки Хантер догадался, о чем говорил Бен. Врач, очевидно, предложил ему и Гейл присоединиться к пожилой паре для совместного ужина. А Джонатан в ответ на это приглашение неприлично долго молчал и не выражал никакого энтузиазма провести вечер в приятной компании. Неудивительно, что мисс Ройал поспешила отказаться первой, чтобы не ставить Джонатана и себя в еще более неловкое положение.

– С удовольствием принимаю твое приглашение, – быстро согласился Джонатан, уверенный, что Гейл теперь тоже согласится и простит его не вежливость.

А вдруг причиной отказа мисс Ройал была вовсе не реакция Джонатана, а, например, назначенное свидание с Крейвеном? Последние тридцать шесть часов Хантер был настолько занят разными проблемами, что совсем упустил соперника из виду. Ничего, сегодня Джарет привезет Абби из больницы и вернется к работе на фирме, и хотя бы в этом плане Джонатану станет легче. Уж тогда Хантер непременно займется бывшим женихом Гейл!

Девушка ничего не возразила на реплику Джонатана, и Бен подвел итог беседы:

– Итак, я закажу столик на четверых. А сейчас, леди, – обратился врач к Гейл, взглянув на наручные часы, – полагаю, вам пора вернуться к своим обязанностям. Я с удовольствием подвезу вас, – галантно предложил мистер Тревис.

– Спасибо, Бен, не стоит беспокоиться, – вместо девушки ответил Хантер; при этом голос его прозвучал намного резче, чем ему самому хотелось бы. Поэтому он решил исправить свою оплошность. – Мне нужно кое-что обсудить с Гейл по дороге, – пояснил он мягко своему другу, – поэтому мисс Ройал поедет со мной, и в машине мы поговорим.

Видя, что Гейл колеблется и почти готова отказать ему, Джонатан уже совсем просительным тоном добавил:

– Ну пожалуйста, Гейл!

Бен лишь весело ухмылялся, наблюдая за сменой настроения Хантера, переходом интонаций его голоса – от повелительного до умоляющего.

– Моя мама всегда учила меня, – весело заметил мистер Тревис, – что мед более приятен человеку, чем уксус. – Бен дружески распрощался с молодыми людьми и ушел.

– Прости меня, пожалуйста, – тяжело вздохнул Джонатан. – Боюсь, я был не слишком приятным собеседником сегодня.

В прекрасной зелени глаз Хантер уловил отголоски душевной боли. Он нежно погладил руку девушки, безвольно лежащую на столе.

– Извини, на меня нашли воспоминания, и я так глубоко задумался, что непроизвольно упустил нить беседы, – продолжал оправдываться он. – Мысли мои были слишком далеко отсюда…

– Ты – занятой человек, Джонатан, – тихо откликнулась Гейл, стараясь не глядеть любимому в глаза. – Я и так очень благодарна тебе за помощь и участие, ты потратил столько сил и времени на нас с мамой. Было бы нехорошо злоупотреблять твоим отношением и дальше…

– Твои слова звучат как вежливый отказ от дальнейших встреч, – грустно сказал Хантер.

– Вовсе нет, что ты! – запротестовала мисс Ройал. Девушка подняла глаза и встретила печальный взгляд Джонатана. – Я просто опасаюсь надоесть тебе, – пояснила она.

– В таком случае я дам тебе понять, когда это случится, – пошутил обрадованный собеседник, затем добавил: – Итак, завтра мы обедаем все вместе, решено. А теперь пойдем к машине и по дороге обсудим, когда ты начнешь учиться вождению. Хорошо? – Хантер бережно помог Гейл встать и, элегантно поддерживая под руку, повел к выходу из зала.

На тротуаре девушка остановилась и пристально посмотрела на Джонатана: казалось, она хочет что-то сказать, но не решается.

– Ты хочешь обсудить со мной какой-то вопрос? – первым нарушил молчание Хантер.

Теперь в зеленых глазах лишь вопрос и никакой печали или боли. Пожалуй, еще смущение. Девушка нервно облизала пересохшие от волнения губы.

– Просто я хотела напомнить, что ведь ты сам вызвался научить меня водить машину, – робко, почти заикаясь, пролепетала мисс Ройал.

– Конечно, и выполню обещание, Гейл, – У него на сердце стало легко и спокойно. Вот что ее мучило! Значит, они станут видеться и дальше. Приятные мысли вихрем кружились в голове Хантера. Какие глупые сомнения мучили его во время ланча. Он боится привязаться к ней! Да ведь Гейл Ройал и так уже стала частью его жизни!

Джонатан разглядывал Ричарда Крейвена с нескрываемой антипатией. Красавец, что и говорить, – высок, силен, прекрасно сложен. Однако полуденный свет с холодной беспристрастностью не только подчеркивает достоинства актера, но и «высвечивает» неприглядные штрихи в выражении лица – хищность, алчность, жестокость. И эти последние не в силах скрыть даже притворно любезная улыбка. И сквозь вежливость сквозит та же антипатия к собеседнику, которую испытывает сам Хантер.

– Чему обязан таким удовольствием? – Голос «звезды» экрана чуть насмешлив. – Очевидно, весьма важное дело заставило разыскать меня здесь. – В голубых глазах самодовольство и ни капли юмора. И еще нескрываемая враждебность.

Как могла Гейл быть помолвлена с этим мужчиной?

– Никакого удовольствия от общения с вами я не испытываю, а отыскать эту студию совсем не трудно, так как Габриэль Хантер – мой кузен. – Джонатан с удовольствием наблюдал, как меняется выражение лица Ричарда – от самодовольно-агрессивного до беспомощно-испуганного. Актер, до этого вольготно развалившийся в кресле студийной гримерки, при упоминании имени известного кинокритика весь подобрался, снял ноги со стола и принял позу примерного школьника.

В актерских кругах Габриэль Хантер пользовался репутацией непревзойденного виртуозного создателя и беспощадного крушителя судеб актеров и актрис. Его положительные или отрицательные отзывы всегда были блистательно точны, профессионально грамотны, полны юмора и всегда безошибочно достигали цели. Один телефонный звонок кузену, и Ричард Крейвен навсегда покинет кинематографический Олимп.

– Хорошо, спрошу по-другому: это как-то связано с Гейл?

Джонатан, не моргнув, выдержал изучающий взгляд противника.

– Да. Я – друг семьи, – отчетливо и твердо произнес он. – Надеюсь, ситуация ясна? – В голосе зазвучала сталь.

Крейвен сделал неопределенный жест рукой.

– Ладно, не заводитесь.

– Я уже однажды советовал вам держаться подальше от Мерилин и Гейл. Так вот, в следующий раз я уже не ограничусь словесными пожеланиями. Запомните, слов на ветер я не бросаю!

– Да, вы ведь кузен Гэйба. – От прежней иронии Ричарда остались лишь жалкие крохи.

Джонатан улыбнулся и собрался уходить.

– Я очень рад, что мы поняли друг друга. – Хантер улыбнулся одними губами, глаза остались холодными и серьезными.

Джонатан уже подходил к дверям, когда его настиг вопрос Крейвена:

– У вас роман с Гейл?

Хантер замер на пороге, затем медленно повернулся к сопернику и чуть приподнял брови:

– А вас это касается?

– Полагаю, нет, – поспешил заверить Ричард, – просто мне хотелось бы, чтобы она была счастлива…

Глаза Джонатана сузились и превратились в маленькие щелочки. Что-то в голосе собеседника насторожило его – забота о бывшей невесте, интерес, жалость? В груди защемило – ведь эти двое когда-то любили друг друга.

– Она совершенно счастлива, – оставив свою враждебность, коротко сказал Хантер.

Актер кивнул – то ли в знак удовлетворения, то ли на прощание – и вдруг улыбнулся с прежней злой иронией:

– Хорошо. Впрочем, я не завидую вам. Гейл – маленькая холодная рыбка, а ее мамочка, всемирно известная кинозвезда, хоть и станет чудесной тещей, да какой от нее толк – в нынешнем то состоянии…

Крейвен не успел и глазом моргнуть, как Хантер с быстротой молнии оказался рядом с ним, схватил его за лацканы, поставил на ноги и проговорил прямо в лицо обидчику:

– Она все та же Мерилин Палмер. И всегда будет ею. Что же касается Гейл… – Джонатан швырнул наглеца обратно на сиденье, и у того совершенно стерлась с лица ухмылка под грозным взглядом Хантера. – Так вот, – теперь его голос звучал совершенно спокойно, – вы ее абсолютно не знаете. Мне она кажется ласковой, нежной, сексуальной и очень красивой.