Текст книги "Связи. Как выстраивать исключительные отношения с родными, друзьями, коллегами и партнерами"

Определить, действительно ли ваше утверждение «Я чувствую» выражает эмоции, можно двумя способами. Первый – обратить внимание на слово, следующее за фразой «Я чувствую». Если это существительное («Я чувствую злость»), тогда эмоцию следует принять к сведению. Если же это союз «что» с последующим придаточным предложением, вы вряд ли описываете эмоцию. Мы не говорим: «Я чувствую, что я зол». Второй способ проверить правильность употребления слова «чувствую» – это попробовать заменить его словом «думаю». Если ваше утверждение сохраняет первоначальный смысл – значит, вы выражаете не эмоции, а мысли. Пример: «Я чувствую, что ты хочешь уйти от разговора» = «Я думаю, что ты хочешь уйти от разговора».

Наш подход может показаться излишне дотошным, но придерживайтесь его, потому что это важно. Сравните две фразы: «Я чувствую грусть и досаду» и «Я чувствую, что тебе нет до меня дела». С лингвистической точки зрения разница между ними небольшая, но с точки зрения психологического воздействия – существенная. Фраза «Я чувствую, что тебе нет до меня дела» не содержит словесных обозначений чувств, хотя вполне вероятно, что сильные невысказанные чувства в этой ситуации присутствуют! (Обратите внимание, что часть «Я чувствую, что» можно опустить, и смысл предложения от этого не изменится.) «Я чувствую грусть и досаду» – это констатация своего внутреннего состояния, в то время как «Я чувствую, что тебе нет до меня дела» – это обвинение, которое может быть воспринято в штыки.

Богатство выбора

Основная идея этой книги состоит в том, что в любой ситуации есть выбор, как на нее реагировать. Вы можете чувствовать себя стесненными необходимостью или желанием произвести определенное впечатление, но у вас все равно есть выбор. Вы можете действовать исходя из реакции другого человека – но это тоже выбор. Даже если реакция Санджая и влияет на поведение Элены, она не обязательно должна его определять. В конечном итоге Элена сама решает, открываться ей дальше или нет, – это всегда ее выбор.

Социологи называют веру в свою способность действовать свободой воли. Слишком часто люди считают, что в сложившейся ситуации у них нет выбора. На самом деле это заблуждение, и мы продемонстрируем вам массу альтернативных – и более эффективных – ответных реакций и моделей поведения в разных ситуациях. Это очень важный сдвиг мышления, потому что переход к более глубоким, значимым и исключительным отношениям потребует принятия сложных решений.

Наш акцент на свободе воли и выбора не означает, что вы можете построить исключительные отношения сами, в одностороннем порядке. Отношения взаимно детерминированы. Тем не менее вы можете предпринять шаги, повышающие вероятность того, что другой человек присоединится к вам в этом путешествии. Кроме того, свобода воли и выбора не отрицает влияния внешних факторов. Так, Элена и Санджай испытывают на себе влияние общепринятых норм бизнес-культуры, не поощряющих «слишком личные» отношения между сотрудниками, особенно если они грозят перерасти в романтические. В то же время внешние факторы могут побуждать нас выходить за пределы своей зоны комфорта, как это произошло с Эленой через пару месяцев.

Элена и Санджай, часть 2

Элена и Санджай продолжали вместе обедать, обычно по четвергам, и всё лучше узнавали друг друга. Однажды Элена с особым нетерпением ждала их встречи, потому что у нее произошел неприятный инцидент с начальником и она хотела обсудить этот случай с Санджаем. Санджай сказал, что всегда рад помочь.

– Я не в курсе, насколько хорошо ты знаешь Рика, – начала Элена, – и работал ли ты с ним вообще.

– Я не очень хорошо его знаю. А что? В чем дело?

– Он дает мне задания на самостоятельное изучение какого-то вопроса, – продолжила Элена, – а потом, когда я предлагаю свой подход, высказывает недовольство. Не так давно он попросил меня изучить целесообразность вложения средств в местные, региональные или национальные выставочные мероприятия. Я потратила на это исследование уйму времени, в том числе переговорила со всеми держателями акций, и вчера представила свои рекомендации на рабочей планерке. Начальник сухо меня поблагодарил и сказал, что это не то, что он хотел слышать. В общем, весь мой анализ – коту под хвост. И это уже в который раз за последние несколько месяцев.

– Странно. Может, пойти с ним поговорить и сказать, что это становится проблемой, которую лучше решить раньше, чем позже?

Элена колебалась:

– Да, можно… но я не думаю, что это стоит делать.

– Почему?

– Я просто боюсь, что это плохо закончится.

– Откуда ты знаешь? – спросил Санджай, пытаясь понять сомнения Элены. – Что тебя удерживает?

– Я не уверена, что Рик будет со мной откровенничать. Плюс он может разозлиться.

Санджай, обладающий природной чуткостью и интуицией, которые так импонировали Элене, сказал:

– Похоже, дело не только в этом.

И он был прав. Элена колебалась между желанием рассказать всю правду и страхом, что Санджай может изменить мнение о ней. Но она понимала, что, если она хочет иметь с Санджаем настоящие, доверительные отношения, ей придется идти на риск и быть более уязвимой.

Санджай видел, что Элена переживает внутреннюю борьбу, и терпеливо ждал, когда она продолжит свой рассказ.

Наконец Элена собралась с духом и, выдохнув, сказала:

– До сих пор не знаю, стоит ли этим делиться. Я рассказывала тебе о том, какой токсичной была культура в компании, где я раньше работала. Но я не рассказывала о трудностях со своим прежним руководством. Мой начальник вечно выглядел недовольным, и все мои попытки прояснить ситуацию заканчивались плачевно. Этот тип просто уходил от темы, рассыпаясь в извинениях, оправданиях и отговорках, что меня страшно бесило. Однажды я не сдержалась и перешла на крик. Я редко повышаю голос, но у меня просто лопнуло терпение. И меня уволили.

Санджай сочувственно кивнул:

– Это действительно сурово.

Слегка воспрянув духом, Элена продолжила:

– Подозреваю, что я еще не оправилась от того инцидента и боюсь идти к Рику, потому что боюсь повторения того же сценария.

Санджай подался корпусом вперед и тихо сказал:

– Но это другая компания и другой начальник.

Элена задумчиво кивнула:

– Я переживала, что ты можешь счесть меня слишком эмоциональной или некомпетентной. И что это может повредить нашим отношениям. Я просто так отвратно себя чувствую из-за этой истории! Мне действительно тяжело о ней рассказывать. И я действительно не хочу ставить тебя в неловкое положение.

– Вау, Элена, я понятия не имел, что у тебя на душе творится. Я не считаю тебя слишком эмоциональной – ты однозначно не была такой в работе над проектом. На самом деле я восхищаюсь твоей смелостью. Наверняка было нелегко все это сказать.

Элена вздохнула с огромным облегчением:

– Ты не представляешь, что для меня значат твои слова, Санджай. Не хотелось бы прослыть нервной особой. Именно так назвал меня мой предыдущий начальник, обвинив в чрезмерной эмоциональности, хотя я считаю, что у меня была на то веская причина.

Санджай энергично кивнул:

– Похоже, прошлый опыт сильно на тебя давит. Постарайся не переносить его на отношения с Риком. В принципе, здесь все руководство вполне адекватное. – И, помолчав, добавил: – Должен признать, что есть вещи, о которых я тоже не решался тебе рассказать, потому что не знал, как ты их воспримешь.

– Серьезно? Тебя тоже что-то беспокоит?

– Да, определенно. Я очень ценю нашу дружбу; у меня немного друзей в компании, особенно женщин. Ты знаешь, что у меня замечательная семья и что я очень люблю Прию. Но с ней не всегда можно поговорить о работе, потому что она не во все может вникнуть. Ну, ты понимаешь, о чем я. То, что мы с тобой общаемся, не означает, что я ищу что-то на стороне – ну, там роман или интрижку, – но я переживаю, что́ могут подумать об этом другие или даже ты. Блин, как трудно говорить о чувствах! Я бы даже сказал «дико», – выпалил Санджай с нервной улыбкой.

– Я тебя прекрасно понимаю, – ответила Элена. – Я тоже переживала по поводу нашей дружбы и очень рада, что мы можем об этом поговорить.

Деликатный вопрос

Раньше Элена открывалась постепенно и осторожно. Но в день, когда Санджай узнал все подробности ее увольнения, она вышла из своей зоны комфорта, причем не один, а несколько раз. Возможно, это было вызвано тем, что у нее возросло доверие к Санджаю, или ей действительно нужно было с кем-нибудь поговорить о Рике, или же она поняла, что более удобного случая для сближения может и не представиться. В любом случае у Элены был выбор. И она выбрала уязвимость.

Теперь давайте разберемся с тем, что такое уязвимость. Когда мы только начали работать с Т-группами, то, к своему удивлению, заметили, что личные откровения имеют разный психологический эффект, и постоянно задавались вопросом почему. Пока не получили ответ в виде обратной связи. Дэвид еще на заре своей карьеры понял важность открытости и искренности в отношениях и относительно легко делился личной информацией. А однажды кто-то из друзей сказал ему: «Ты многое о себе рассказываешь, но редко бываешь уязвимым». Сначала Дэвид принял этот комментарий близко к сердцу, но потом сопоставил его с наблюдениями, сделанными в работе со студентами.

Риск и уязвимость сильнее всего ощущаются тогда, когда вы не уверены в последствиях своих откровений. Если вы делитесь какой-то информацией о себе (пусть даже очень личной) не в первый раз и знаете возможную реакцию окружающих (пусть даже негативную), вы гораздо менее уязвимы, чем если вы рассказываете о чем-то впервые. Дэвид видел, что его студенты чувствовали себя наиболее уязвимыми тогда, когда не знали, примут их или отвергнут, похвалят или пожалеют. Именно такой вид уязвимости сближает.

Когда Дэвид понял эту разницу и смог стать по-настоящему уязвимым, он почувствовал к себе большее доверие и расположение.

Так, однажды он вел тренинг по программе Стэнфордского университета для руководителей, в том числе для профессорско-преподавательского состава, на тему открытости и искренности в отношениях. Дэвид хотел следовать тому, чему учил других, и поэтому, дважды сглотнув, признался, что когда-то, много лет назад, ему отказали в постоянном контракте. Он и раньше делился этим фактом, но сейчас его делало особенно уязвимым то, что на тренинге присутствовал почетный штатный профессор университета и Дэвид боялся упасть в его глазах. Тем не менее он пошел еще дальше и поделился своими переживаниями и опасениями на этот счет. Кэрол помнит, что тогда ее очень впечатлил такой смелый, рискованный шаг, а многие участники сказали, что он помог им реально почувствовать, как откровенность создает эмоциональную связь. (На самом деле Дэвид пошел еще дальше и, несмотря на свои сомнения и опасения, поделился этой информацией в книге, представив ее на всеобщее обозрение. Это, друзья, и есть уязвимость!)

Обычно люди боятся откровенничать – особенно если речь идет о вещах, которые могут показаться неблаговидными, – из опасений, что окружающие сочтут их слабыми. Мы смотрим на это по-другому. Откровенность требует мужества и внутренней силы. Вот почему Санджай отреагировал на признание Элены словами: «Я восхищаюсь твоей смелостью. Наверняка было нелегко все это сказать».

Особенно боятся разглашать личную информацию лидеры – что, если их станут меньше уважать? Если речь идет о профессиональных компетенциях – тогда да, такое признание может привести к потере влияния и уважения, но в остальных случаях оно помогает лидеру выглядеть более человечным. В следующей главе мы поговорим об этом более подробно, а пока ограничимся тезисом, что лидер, не желающий быть уязвимым, устанавливает в организации соответствующие этические нормы. Единственный способ сформировать культуру открытости и доверия – это личный пример.

Однажды Дэвид организовал ретрит для руководства компании из списка Fortune 500. В первый вечер, за десертом, разговор переключился на проблемы и трудности – как профессионального, так и личного плана. Все были в курсе, что у Фрэнка серьезно больна жена, но подробностей не знали. Фрэнк нерешительно поделился тем, насколько тяжелой была ситуация, и его глаза наполнились слезами. Он быстро извинился и постарался взять себя в руки. «Нет-нет, все в порядке!» – воскликнули его коллеги. Потом они сказали, что были очень тронуты его откровенностью и впечатлены тем, как он справлялся с бедой.

Работая с директорами и учредителями компаний из Кремниевой долины, Кэрол постоянно слышит от них, как они жаждут такой аутентичности, как они боятся быть уязвимыми и как глубоко укоренилось у них убеждение, что проявление аутентичности и уязвимости – это признак слабости. Тем не менее они снова и снова убеждаются в обратном, когда рискуют выйти из своего «крутого» образа и это только повышает их авторитет.

Цена закрытости

Любая, даже самая безобидная информация несет определенный риск. Но ее отсутствие увеличивает риск в разы. Чем меньше мы открываемся, тем больше люди додумывают сами, чтобы понять, что к чему. Проявляя излишнюю сдержанность в своих чувствах, мы на самом деле теряем контроль над мнением окружающих.

Другой вид закрытости выражается в том, что мы делимся только своим внешним образом. В этом случае другой человек не может увидеть или узнать нас такими, какие мы есть на самом деле, включая интересующие его или ее аспекты. И даже если мы успешно «продаем» свой внешний образ, это лишь подтверждает, что он предпочтительнее внутреннего, настоящего «я». Хуже того, как однажды сказал именитый французский писатель Франсуа де Ларошфуко, «мы так привыкаем притворяться перед другими, что в итоге начинаем притворяться перед самими собой».

Ненамного лучше, когда мы чувствуем себя обязанными соответствовать сложившемуся о нас мнению, что тоже не позволяет нас по-настоящему узнать. Цена такого выбора – растущая социальная изоляция и «паутина секретности». Скрывая одни вещи, мы не показываем другие, важные аспекты своей личности, в результате чего она все больше блекнет, как и наши отношения.

Яркий тому пример – наш приятель, гей, который рассказал нам о том, какой была его жизнь, пока он публично не признался в своей сексуальной ориентации. «Я был вынужден многое о себе скрывать – не только то, что я гей, но и все, что могло иметь хотя бы отдаленное отношение к этой теме. Я уходил от вопросов, есть ли у меня с кем-то романтические отношения. Я не мог поставить на своем рабочем столе фотографию своего партнера. Мне приходилось быть предельно осторожным, рассказывая о своем отпуске, чтобы не обмолвиться “мы” или, не дай бог, “он”. Я не приветствовал контакты с коллегами и избегал политических дискуссий, которые могли привести к деликатным темам вроде однополых браков, поэтому мое общение, как и социальное взаимодействие, было поверхностным. И, что хуже всего, мне приходилось заставлять себя молчать, когда кто-нибудь отпускал гомофобный комментарий. Время шло, а окружающие знали меня все меньше и меньше».

Такая «паутина секретности» есть везде. Даже в Стэнфорде, где стараются набирать студентов с разным социально-экономическим статусом, студенты из обеспеченных семей чувствуют себя комфортно, бронируя поездку в долину Напа на дегустацию вин или рассказывая о странах, в которых они были. Это значит, что те, кто обучаются на полной стипендии, часто «молчат в тряпочку» и залезают в долги, чтобы вместе со всеми отправиться на горнолыжный курорт. А верующие студенты предпочитают не распространяться о своих религиозных убеждениях из опасений, что их не поймут, засмеют или осудят.

И только на курсе «Межличностная динамика» эти студенты чувствуют себя в достаточной безопасности, чтобы поделиться своими ценностями, страхами, надеждами и мечтами. Именно там многие из них осознают цену своей закрытости. Каждый раз, наблюдая такое пробуждение осознанности, мы делаем двойной акцент на важности выстраивания исключительных отношений – потому что не всем выпадает возможность побыть в Т-группе, но все могут научиться создавать более безопасную и благоприятную для открытого, доверительного общения атмосферу.

Почему «больше» иногда лучше, чем «меньше»

Что идет первым: безопасность или откровенность? Многие придерживаются такого подхода: «Пока я не удостоверюсь в том, что этому человеку можно доверять, я не собираюсь ему / ей открываться». Мы же убеждены в обратном: что риск открыться на 15 процентов и создает ощущение безопасности. Если каждый человек будет ждать, пока другой рискнет сделать шаг навстречу, мы далеко не уйдем.

Дело усложняется тем, что одно откровенное признание может не дать желаемого результата. Это произошло с Эленой, когда она намекнула на свои неприятности, сказав: «Как обычно, с переменным успехом». Санджай не уловил намек, и Элена не стала вдаваться в подробности. Слишком часто люди, образно говоря, только тронут носком воду и, не получив ответной реакции, останавливаются. Чтобы на вас отреагировали, иногда нужно пойти на более заметный риск. Как это сделала Элена, рискнув поделиться обстоятельствами своего увольнения и страхом, что это может произойти снова. Другими словами, она на 15 процентов вышла из своей зоны комфорта. Что, если бы Санджай ей сказал: «Здесь такое маловероятно, поэтому лучше забудь о прошлом»? В этом случае у Элены, опять же, были бы альтернативы. Она могла бы пропустить комментарий Санджая мимо ушей и сменить тему – либо опять рискнуть и рассказать о своих проблемах с новым начальником.

Конечно, Элене было бы больно и досадно, если бы Санджай отреагировал на ее признание отрицательно, но она вряд ли провалилась бы сквозь землю. В реальности такое редко бывает. А риск вслепую, без знания результата – это ключевой фактор развития отношений. В этом путешествии вам придется полагаться на процесс, веря и надеясь, что, открываясь первыми, вы в конце концов добьетесь доверия, принятия и желаемого отношения. Это, по большому счету, и есть свобода воли.

Углубите свои познания

САМОРЕФЛЕКСИЯ

1. Поставьте себя на место Элены. Вы еще не оправились от увольнения с прежней работы, и последнее, чего бы вам хотелось, – это повторить тот же сценарий. Отчасти проблема состоит в том, что вы не знаете культуру компании. Вам нравится Санджай, и вы хотели бы завязать с ним более тесные, доверительные отношения. Но что, если он неправильно вас поймет?

Как бы вы себя повели? Поразмышляйте над различными моментами выбора, которые были у Элены в этой главе. Что бы вы сказали на ее месте? Что это говорит о степени вашей откровенности (или сдержанности) в подобных профессиональных ситуациях?

2. Открытость.

Насколько легко вы позволяете себя узнать и делитесь важными для вас вещами? Чем вам труднее всего делиться? Почему?

3. Отношения.

Подумайте о каком-либо важном человеке в вашей жизни. Есть ли вещи, касающиеся вас и ваших отношений, о которых вы не всё рассказываете? Что вас удерживает?

4. Выражение чувств и эмоций.

Насколько легко вы делитесь своими внутренними переживаниями? Какие чувства и эмоции вам труднее всего проявлять и почему?

ПРАКТИКА

В пункте 3 предыдущего подраздела вы выявили проблемные моменты ваших отношений. Чем вы могли бы поделиться, чтобы выйти из своей зоны комфорта на 15 процентов?

Обратите внимание, что существуют два уровня откровенности. На первом мы делимся какой-то информацией; на втором – своими чувствами и переживаниями по этому поводу. Элена поделилась и тем и другим. А насколько откровенны были бы вы в изложенном выше разговоре?

На этой неделе постарайтесь быть чуть менее сдержанными в общении с друзьями и знакомыми и попробуйте поделиться вещами, находящимися за пределами вашей зоны комфорта. Это могут быть факты, мнения или чувства.

АНАЛИЗ

Чему научил вас опыт признания важному в вашей жизни человеку? В подразделе «Саморефлексия» вы перечисляли свои опасения и страхи, связанные с этим признанием. Как они изменились? Что вы узнали о себе из этого опыта и как это повлияло на ваши отношения?

Как вам понравилось быть более открытыми во взаимоотношениях с окружающими? Повлияло ли это на характер ваших взаимоотношений?

Как вы собираетесь применять полученные знания в будущем? (Перечислите, что конкретно вы могли бы сделать во взаимодействии с разными людьми.)

4. Как расположить к откровенности других

Бен и Лиам – приятели: история в 2 частях

Невозможно построить исключительные отношения в одностороннем порядке. Невозможно сблизиться с теми, кто никогда не рискует выходить за рамки светской беседы. Вы можете выйти из своей зоны комфорта на 15 процентов, как это сделала Элена, но вы не можете заставить других сделать то же самое: «Эй, я тебе открылся / открылась; теперь – твоя очередь!» Возможно, в детских играх такое и срабатывает, но не в отношениях с людьми.

Эта глава – не о давлении или манипуляциях. Скорее она о процессе взаимодействия – иногда достаточно длительном, – помогающем другому человеку открыться. И хотя вы не можете гарантировать желаемый результат, вы можете максимально ему способствовать. Для этого вы должны знать, когда следует больше рассказать о себе, когда сделать паузу, а когда задать правильный вопрос. Вы также должны поддерживать людей в том, чего хотят они, а не вы. Бен приложил все усилия, чтобы пройти по этой узкой тропинке со своим приятелем Лиамом.

Бен и Лиам, часть 1

Бен и Лиам завязали дружбу на встрече выпускников Мичиганского университета в Чикаго, куда Бен незадолго до этого переехал. Оба были холостяками, разменявшими четвертый десяток, и оба любили велоспорт, болели за бейсбольный клуб «Уайт сокс» и осваивали горные лыжи. В течение следующего года они регулярно виделись, куда-нибудь ходили и много разговаривали о спорте и работе, хотя работали в разных областях. Бен был менеджером торговой сети Walmart, а Лиам – сотрудником финансового отдела крупной строительной компании.

Бен ценил отношения с Лиамом и хотел превратить их в настоящую дружбу. Кроме общих интересов оказалось, что Бен и Лиам прекрасно дополняют друг друга. Бен отличался активностью, коммуникабельностью и широтой мышления, в то время как Лиам был более сдержанным и обладал аналитическим складом ума. Поскольку они по-разному смотрели на вещи, им всегда было интересно общаться. Однако Лиам в силу особенностей своего характера не очень любил о себе рассказывать. Бену же хотелось, чтобы Лиам был более открытым.

Однажды вечером, когда они сидели в одном из своих любимых пивных баров, Лиам сказал Бену, что хочет с ним посоветоваться:

– У меня проблема с напарником, Рэнди.

– Что за проблема?

– Он присваивает себе чужие заслуги.

Все больше распаляясь, Лиам рассказал о том, как они с Рэнди вместе работали над проектом, а потом тот заявил, что почти всю работу выполнил сам.

– Вот отстой. Похоже, ты вне себя.

– Да. Рэнди меня порядком бесит. Он очень скользкий тип – я ему вообще не доверяю.

Лиам продолжил описывать свое состояние, особенно после того, как Рэнди, втихаря от него, сдал руководителю проект.

– И руководитель ему поверил?

– Думаю, да. Рэнди всегда звучит чертовски убедительно. И это уже не первая подобная выходка. Почему люди так поступают? Я реально вне себя и не знаю, что мне делать. Ругаться с Рэнди я не могу, потому что он распустит обо мне сплетни и испортит мне репутацию. Я видел, как он это делает.

Бен переварил услышанное, а потом спросил:

– А что, если пойти к руководителю и сказать, что это был совместный проект?

– Я буду выглядеть слюнтяем и неудачником, который раздувает из мухи слона.

– А с кем-нибудь из коллег ты об этом говорил?

– Не хочу следовать примеру Рэнди и плести интриги.

Бен внес еще пару предложений, но Лиам стал выказывать заметное раздражение:

– Слушай, я уже обо всем этом думал, но у нас не такая организация, как у вас, понимаешь? У нас брутальная строительная компания, и считается, что каждый должен сам о себе заботиться. – А потом добавил: – Подозреваю, что с тобой такой хрени не случается.

– В смысле?

– В смысле, что ты работаешь с людьми и, похоже, умеешь с ними разбираться.

– На самом деле я как раз вспоминал время, когда у меня был похожий на Рэнди коллега.

Лиам расслабился:

– Серьезно?

– Да. Я тогда только пришел работать в Walmart, и другой менеджер постоянно присваивал мои идеи.

– И что ты с этим сделал?

– Да ничего. На самом деле я понятия не имел, что мне делать. Предъяви я этому типу претензии, он бы просто все отрицал. Я знал, что некоторые менеджеры в курсе ситуации, но они бы не стали в нее вмешиваться. Я не знал, в курсе ли руководство, но мне не хотелось идти жаловаться и выглядеть нытиком. В общем, положение казалось безвыходным. Я не мог озвучить проблему и понятия не имел, что произойдет, если я этого не сделаю.

– Так что произошло?

– Мне повезло. В итоге меня повысили в должности, а его – нет.

– Тебя послушать, так все проще пареной репы.

– Не проще. Эта ситуация сводила меня с ума. Я постоянно испытывал стресс и чувствовал себя отвратительно – я казался себе беспомощным. Я ненавидел это.

– Ну, мне такой вариант не подойдет. У меня нет твоего терпения, а Рэнди действует на меня как красная тряпка на быка.

Бен помолчал минуту, а потом сказал:

– Я понимаю, что ты расстроен и что ситуация непростая. Но зачем так нервничать? В моем случае на кону было продвижение по службе; в твоем же, судя по твоим словам, это рядовой проект, который не может отразиться на твоей карьере. Да, Рэнди поступает непорядочно, но что в этом такого, чтобы выходить из себя?

– Не знаю, – ответил Лиам. – Наверно, я просто не люблю все эти межличностные разборки и сложности. Может, ты и умеешь с ними разбираться, но меня они сводят с ума. Я потому и выбрал финансы, что цифры объективны – с ними все просто и ясно. И я ненавижу офисные интриги и то, что благодаря им люди идут вперед по головам других.

У Бена взыграло любопытство:

– Да? Продолжай.

Лиам на минуту умолк, едва заметно покачал головой, словно что-то с себя стряхивая, а потом уставился на экран телевизора и сказал:

– «Уайт сокс» сравняли счет, пять-пять. Давай возьмем еще по пиву и посмотрим игру.

Бен в очередной раз поразился такой резкой смене темы разговора, но, как и раньше, решил не донимать Лиама расспросами.

Что располагает к открытости и искренности

Одни действия Бена помогли Лиаму открыться; другие были менее успешными.

Как проявление интереса, так и эмпатия располагают к открытости и искренности. Эмпатия – это демонстрация того, что вы не только понимаете состояние другого человека, но и можете представить, что он чувствует, – как говорят, можете представить себя на его месте. Важно отметить, что для этого не обязательно иметь реальный опыт нахождения в такой же ситуации. К примеру, вы можете сопереживать чьим-то расстроенным чувствам, потому что тоже их испытывали, даже если ситуация, которую вам описывают, вас не расстраивает. Студенты часто говорят: «Я понятия не имею, почему он / она так злится». На что мы отвечаем: «Это не главное. Главное – что вы можете представить, что́ человек чувствует».

Эмпатия отличается от сочувствия, хотя эти термины часто используют как синонимы. Сочувствие подразумевает признание чужих страданий и обеспечение утешения или поддержки; оно не обязательно включает сопереживание. К тому же сочувствие часто ассоциируют с жалостью, отчего человек чувствует себя еще хуже. В отличие от эмпатии, сочувствие не располагает к откровенности. Более того, оно может иметь противоположный эффект, учитывая, что многие люди не любят, когда их жалеют.

Хотя в начале описанного выше разговора Бен отлично поработал на фронте эмпатии, он задал серию вопросов, которые оказались бесполезными, потому что, по сути, были советами. И Лиам закрылся. И только когда Бен поделился похожим опытом и своим состоянием беспомощности, Лиам открылся чуть больше. Но потом Бен переусердствовал с любопытством и давлением, и Лиам резко сменил тему разговора.

Наверняка вам знакомы подобные ситуации, когда вы хотите лучше узнать человека, а он или она скрытничает и отмалчивается. При всей своей важности проявление интереса и откровенность с вашей стороны не всегда помогают пробить эту невидимую стену. В таких случаях надо сначала настроиться с человеком на одну волну.

Настроиться с кем-то на одну волну – это значит, во-первых, говорить о том, что интересует этого человека, а не вас; и, во-вторых, давать обратную связь на том же эмоциональном уровне. Бен выполнил оба эти условия, выразив свои мысли и эмоции по поводу поведения Рэнди («Вот отстой. Похоже, ты вне себя»). Оброни он какой-нибудь поверхностный комментарий или пойди дальше, чем этого хотел Лиам (что и произошло позже), тот не захотел бы с ним больше откровенничать. Третье условие успешной коммуникации – это взгляд на мир глазами своего партнера по общению. С этим Бен оплошал, когда не учел особенности культуры компании, в которой работал Лиам, и внес предложения, уместные для Walmart. И наконец, важно давать обратную связь, которая действительно нужна человеку. Лиам хотел поговорить о Рэнди и атмосфере в его компании, а Бена интересовали аспекты, касающиеся непосредственно Лиама.

Чтобы люди вас слышали, не говоря уж о том, чтобы изливать вам душу, они должны знать, что вы стремитесь понять их и их позицию. Когда такой контакт будет установлен, можно пробовать поднимать другие темы и углубляться в расспросы. Бен интуитивно понял, что, как бы ему ни хотелось продолжить обсуждение инцидента с Рэнди, Лиам на это не настроен. И он решил не форсировать события. Всему свое время. Выбор правильного момента – это еще один важный аспект установления эмоционального контакта.

Любопытство, вопросы и советы

Проявление любопытства – не такое простое дело, как может показаться. С одной стороны, вы действительно чего-то не понимаете; с другой – считаете, что знаете об этом всё и просто задаете вопросы, чтобы подтвердить свои гипотезы. Проблема в том, что в последнем случае ваше любопытство, вероятно, не является искренним. У вас уже сложилось определенное мнение, и вы «допрашиваете свидетеля», чтобы убедиться в своей правоте. Это вряд ли мотивирует людей быть более открытыми и откровенными.

Лучший способ проявлять искреннее любопытство – это придерживаться установки, что, несмотря на всю вашу проницательность и уверенность в том, что вы хорошо знаете другого человека, вы на самом деле не знаете, чем он живет и дышит. Такая установка делает вас наивными в лучшем смысле этого слова. И с этим наивным любопытством вы с большей вероятностью будете задавать правильные вопросы, вызывающие желание на них отвечать.