Текст книги "Пламя и цветок"

Глава 5

Изящно одетые дамы и утонченные джентльмены наводняли лавки Лондона, сновали тут и там. Вспоминая, какое удовольствие ей доставляли в детстве походы по этим же лавкам вместе с отцом, Хэзер воспрянула духом. Она весело болтала с торговцами, примеряла нелепые шляпки, смеялась, глядя на себя в зеркала, поворачивалась перед ними и очаровывала всех без исключения. Брэндон молча наблюдал за ней. Он только кивал торговцам, когда какая-нибудь вещь заслуживала его одобрение, и расплачивался. Даже когда Хэзер невольно схватила его за руку, чтобы втащить за собой в очередную лавку, Брэндон безоговорочно подчинился. Ей уже ничего не требовалось, она просто развлекалась – слишком долго она была лишена такого удовольствия. Хэзер смотрела на богато одетых дам и улыбалась, видя, как за ними едва поспевают их коротконогие тучные мужья. Глаза Хэзер сияли, улыбка была беспечной и почти счастливой. Она двигалась легко и изящно, заставляя всех мужчин поворачивать головы ей вслед.

К вечеру Хэзер в одной из лавок увидела деревянную колыбельку. Осторожно покачав ее, она провела ладонью по гладко оструганной спинке и неуверенно взглянула на Брэндона.

Брэндон подошел к ней и оглядел колыбель, раздумывая, стоит ли покупать ее.

– Дома у меня есть колыбель получше, – наконец произнес он. – В ней качали еще меня, но она крепкая, добротная и способна продержаться еще десятки лет. Хетти уже давно жалеет, что колыбель пылится без дела.

– Хетти? – удивленно спросила Хэзер.

– Да, моя нянька-негритянка, – ответил Брэндон. – Она появилась у нас в доме еще до моего рождения.

Брэндон повернулся и пошел прочь из лавки. Хэзер последовала за ним к экипажу. Когда Брэндон наконец заговорил, его голос звучал задумчиво:

– Хетти уже пятнадцать лет ждет, когда я женюсь и обзаведусь детьми. – Он усмехнулся. – Уверен, она будет вне себя от радости, увидев тебя: к тому времени как мы приедем домой, твой живот заметно округлится.

Хэзер неловко закуталась в плащ.

– Вы говорили, что должны были жениться после возвращения домой. Что же теперь будет? Хетти наверняка возненавидит меня за то, что я заняла место вашей невесты.

– Нет, вряд ли, – резко ответил Брэндон и взглянул в сторону приближающегося экипажа.

Хэзер не решилась продолжать расспросы и задумалась, почему Брэндон так уверен в своей служанке. Самой Хэзер ее недовольство показалось бы справедливым.

Экипаж остановился перед ними, Брэндон сообщил кучеру название постоялого двора, затем уложил пакеты и помог Хэзер подняться на подножку. Хэзер опустилась на сиденье, внезапно ощутив усталость. Путешествие по лавкам лишило ее сил, и теперь она мечтала только об одном: побыстрее вытянуться в постели и заснуть.

Брэндон привлек ее к себе, положил черноволосую головку Хэзер себе на грудь и обнял за талию. Хэзер вздохнула, и ее рука упала на его колено. У Брэндона перехватило дыхание, он побледнел, задрожал и тут же проклял себя за то, что так увлекся этой девчонкой. Ей удавалось вызвать у него в душе настоящий хаос. Он чувствовал себя так, словно вновь стал юношей, еще не познавшим женщину. Он то задыхался от жара и обливался потом, то дрожал в ознобе, и это было отнюдь не свойственно ему, привыкшему обращаться с женщинами с легкостью и беспечностью, заставлять их потакать своим желаниям, любить их ради собственного удовольствия. Теперь он едва сдерживался, чтобы не обнять эту девчонку. Куда девались его холодная расчетливость, его сдержанность? Неужели все это улетучилось в открытое окно еще в тот момент, когда он клялся, что никогда не будет относиться к Хэзер так, как к жене? Он желал Хэзер всей душой с первой минуты, как увидел ее, даже тогда, когда считал, что больше никогда не увидит ее.

Что с ним произошло? Ведь Хэзер так молода, она едва способна выносить его ребенка. Ей следовало бы сейчас жить под материнским крылом, а не готовиться самой стать матерью.

Но Брэндон не мог обманывать себя: он хотел любить ее. Он желал ее немедленно, он не мог больше сдерживаться или ждать другого случая. Как долго он сумеет терпеть ее присутствие рядом, видеть, как она раздевается, и подавлять желание одним махом сорвать с нее платье и удовлетворить свою страсть?

И все-таки он не должен любить ее, как бы он того ни хотел. Он не мог изменить своему слову. Он поклялся, что Хэзер поплатится за шантаж, и ей придется поплатиться! Еще никому не удавалось обвести его вокруг пальца. Некий демон в душе Брэндона разжигал его ярость, и этим демоном была гордость.

Хэзер – всего лишь женщина, такая, как все остальные. О ней можно забыть – Брэндон знал, что забыть можно о чем угодно.

Но Хэзер была совсем иной, и было бы несправедливо отрицать это. Другие женщины охотно сближались с ним в любовных играх, зная, на что идут. А эта девушка была невинной, лишилась девственности по досадной случайности и ничего не знала ни о мужчинах, ни о любви. Теперь она стала его женой, носила его ребенка, именно поэтому она уже была для Брэндона не такой, как все. Как можно забыть о собственной жене? Даже расставшись с ней, он не избавится от воспоминаний. Будь Хэзер дурна собой, Брэндон мог бы выбросить эти воспоминания из головы. Но что делать, если она прекрасна, желанна и будет постоянно находиться рядом с ним?

Прежде чем Брэндон нашел ответ на свои вопросы, экипаж остановился перед постоялым двором. Уже стемнело, из дома слышались смех и пение, а жена мирно спала, положив голову на плечо Брэндона.

– Хэзер, – негромко пробормотал он, почти касаясь губами ее волос, – может, тебя отнести в комнату?

Хэзер пошевелилась.

– Что? – сонно спросила она.

– Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в комнату?

Веки Хэзер затрепетали, и она внезапно открыла глаза.

– Нет, – отказалась она, но не попыталась встать. Брэндон рассмеялся и накрыл ее руку ладонью.

– Если хочешь, дорогая, мы можем еще раз проехаться по городу.

Хэзер мгновенно проснулась и, отпрянув, высвободила руку. Заметив усмешку Брэндона, она густо покраснела, в очередной раз желая провалиться сквозь землю. Она торопливо распахнула дверцу экипажа и чуть не упала, устояв на ногах только благодаря помощи Брэндона. Он втащил ее обратно в экипаж и усадил к себе на колени.

– Чего ты добиваешься? – поинтересовался он. – Хочешь разбиться насмерть?

Хэзер вывернулась из его рук.

– Пустите меня! – крикнула она. – Пустите сейчас же! Ненавижу! Ненавижу вас!

Лицо Брэндона стало жестким.

– Ни капли в этом не сомневаюсь, дорогая, – иронически подтвердил он. – В конце концов, если бы не я, ты до сих пор жила бы со своей жирной теткой, терпела ее издевательства и пыталась прикрыть наготу платьями, похожими на мешки, работала бы до боли в спине, получала жалкие крохи еды, довольствовалась бы жесткой койкой в своем углу. Ты осталась бы старой девой и никогда не узнала бы, что такое материнство. Да, я поступил жестоко, оторвав тебя от привычной жизни. В своей деревне ты была счастлива, как глупо с моей стороны было вытаскивать тебя оттуда! – Помолчав секунду, он продолжал еще суровее: – Ты даже не представляешь себе, как я жалею, что соблазнился женским телом, не узнав прежде, что ты еще ребенок. Теперь ты на всю жизнь останешься камнем на моей шее, и это меня ничуть не радует. Если бы можно было вернуть прошлое, я жил бы теперь в мире и покое!

Внезапно Хэзер съежилась и разрыдалась. Ее тело содрогалось от всхлипов, она закрыла лицо ладонями, как потерявшийся, одинокий ребенок. Ей не хотелось быть ярмом на чужой шее. Ей не хотелось быть обузой, тяжкой ношей, ненавистной и ненужной. Этого она совсем не желала.

Глядя, как вздрагивает ее хрупкое тело, Брэндон потерял всякое желание уязвлять Хэзер еще больнее. Помрачнев, он сжал губы. С трудом, словно на душе его лежала невыносимая тяжесть, он принялся искать платок.

– Куда ты дела платок? – со вздохом спросил он. – Никак не могу его найти.

Хэзер покачала головой, всхлипнула и оторвала ладони от лица.

– Не знаю… – равнодушно пробормотала она.

Пока Брэндон обшаривал карманы ее платья, она вытерла слезы рукавом. В это время в приоткрытую дверь экипажа осторожно заглянул кучер.

– Может, я могу чем-нибудь помочь? – неуверенно предложил он. – Я услышал, что леди плачет, а я не выношу женских слез.

Брэндон слегка нахмурился, по-прежнему занятый поисками платка.

– Благодарю вас, сэр, нам не нужна помощь, – вежливо ответил он. – Просто жена сердится на меня за то, что я не хочу, чтобы с нами жила ее мать. С женой будет все в порядке, как только она узнает, что слезами меня не заставишь передумать.

Кучер усмехнулся.

– Тогда я ухожу, сэр. Я знаю, что значит жить с тещей. Если бы я был таким настойчивым, как вы, когда женился, мне бы не пришлось до сих пор терпеть в своем доме ведьму.

Кучер вернулся к лошадям, а Брэндон наконец отыскал свой платок за вырезом платья Хэзер. Он вытащил его, вытер Хэзер лицо и нос.

– Теперь тебе лучше? – осведомился он. – Может, пойдем в комнату?

Хэзер со вздохом кивнула. Брэндон запихнул платок на прежнее место и встал.

– Пропусти меня вперед, я помогу тебе выйти.

В зале постоялого двора было шумно и тесно; здесь уже собрались подгулявшие матросы и уличные женщины, пронзительный смех которых перекрывал хриплый, густой хохот мужчин. Крепко держа Хэзер за руку и заслонив ее плечом, Брэндон повел ее в комнату. Джордж сидел у камина, но вскочил, едва завидев хозяина, и последовал за ним. Брэндон, отперев дверь, пропустил жену в комнату и задержался, чтобы отдать распоряжения слуге. Хэзер налила в таз воды и стала умываться.

– Сейчас Джордж принесет ужин, – сказал Брэндон, входя в комнату. – Я ухожу и хочу, чтобы ты без меня не покидала комнату – это слишком опасно. – Он взглянул на Хэзер. – Если тебе что-нибудь понадобится, позови Джорджа – он будет у двери.

Хэзер неуверенно оглянулась через плечо.

– Спасибо, – пробормотала она.

Не говоря больше ни слова, Брэндон ушел, а Хэзер еще долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

Что-то едва шевельнулось внутри Хэзер, но так слабо, что казалось почти нереальным. Она затихла под одеялом, боясь пошевелиться, и прислушивалась к самой себе. Движение повторилось, на этот раз оно было более ощутимым. Хэзер положила руку на живот, и ее мысли внезапно прояснились.

«А ведь Брэндон действительно прав – не будь его, мне было бы некуда деться. Неизвестно, как сложилась бы моя жизнь, останься я у тетки. Может, так никогда бы и не узнала радость материнства», – подумала Хэзер.

Ее ладонь вновь ощутила движения.

«А теперь я скоро буду матерью, хотя ненавижу его за то, что он сделал. Но разве это правильно? Быть благодарной и признательной ему слишком трудно, ведь я знаю, что он проклинает землю, по которой я хожу. И все-таки он добрый, несмотря на то, что ненавидит меня. Я должна показать ему, что я совсем не ребенок и умею быть благодарной, но это будет нелегко. Он слишком часто сердится, а я такая трусиха!» – продолжала она свои размышления.

Брэндон вернулся поздно ночью. Тихо пройдя по комнате, он разделся, не зажигая свечу, вытянулся на постели, повернувшись лицом к двери. В комнате вновь воцарилась тишина. Хэзер слышала только его дыхание.

Ее разбудил шум дождя – сильного теплого дождя, который прогнал людей с улиц, заставил птиц забиться под крыши и омывал все вокруг. Наступал сезон дождей, и, как всегда, Хэзер казалось, что ему уже не будет конца.

Мужчина рядом с ней зашевелился, открыл глаза и сел, откинув одеяло. Хэзер последовала его примеру и встала, привлекая его внимание. Брэндон нахмурился.

– Тебе незачем вставать в такую рань, – раздраженно заявил он. – Мне придется распорядиться насчет груза, и я не возьму тебя с собой в порт.

– Вы уезжаете прямо сейчас? – неуверенно спросила Хэзер, заметив сосредоточенность на его лице.

– Нет, чуть позже. Прежде я умоюсь и позавтракаю.

– Тогда, если вы не против, – мягко произнесла Хэзер, – я тоже хотела бы встать.

– Как хочешь, – буркнул Брэндон. – Мне все равно.

Принесли горячую воду, и Брэндон по шею погрузился в медную ванну. Он явно был чем-то раздражен. Хэзер робко приблизилась к ванне, не решаясь предложить ему свои услуги. Она так нервничала, что не могла выговорить ни слова и только дрожащей рукой потянулась за мочалкой. Брэндон удивленно вскинул голову.

– Чего тебе? – нетерпеливо спросил он. – У тебя нет языка?

– Я… я только хотела помочь вам… – пролепетала Хэзер. Он усмехнулся.

– Это ни к чему. Одевайся, и, если хочешь, можешь позавтракать со мной внизу.

Хэзер опасливо отошла от ванны и отвернулась. Ей стало ясно, что сегодня утром Брэндон не хочет даже видеть ее.

Осторожно передвигаясь по комнате, она собрала свое белье, которое выстирала вчера, после купания, и аккуратно сложила его. Белье было еще слегка влажным. Отойдя в угол, Хэзер сняла ночную рубашку и переоделась в новое синее платье. Но оно, как и прежнее, застегивалось на спине, и Хэзер, как ни старалась, не смогла застегнуть его доверху.

«Пусть останется так. Ни за что не подойду к нему, не хочу быть назойливой!» – твердо решила она.

Хэзер занялась волосами, пытаясь распутать их пальцами. Брэндон закончил мыться и выбрался из ванны. Он растерся полотенцем и протянул руку, чтобы взять со стола чистую рубашку. Напуганная его жестом, Хэзер отпрянула. Это движение вызвало гнев Брэндона.

– Ну разве можно быть такой трусихой?! – раздраженно воскликнул он. – Не бойся, я тебя не съем.

Под его взглядом Хэзер вздрогнула.

– Простите… – пугливо пролепетала она, – мне просто не хотелось вам мешать.

Брэндон негромко выругался и стал натягивать рубашку.

– Мне все равно, стоишь ты у меня на дороге или в стороне. Можешь поверить, я не стану щипать тебя походя, как делала твоя тетка. До этого я еще не дошел.

Хэзер неуверенно взглянула на него, не зная, что делать – отойти или остаться на месте. Брэндон стал повязывать шейный платок. Он явно нервничал, и у него ничего не получалось. Хэзер робко подошла к нему и мягко отстранила его руки. Брэндон удивленно взглянул на нее, но Хэзер не подняла головы. Она ловко распутала некрасивый узел и вновь завязала платок, как много раз делала это отцу. Затем она взяла со стула жилет Брэндона, и он, усмехнувшись, надел его. Осмелев, Хэзер застегнула пуговицы жилета, хотя и сознавала, что Брэндон предпочел бы сделать это сам. Когда она потянулась за сюртуком, Брэндон отстранил ее.

– Это ни к чему, – хрипло произнес он. – Я сам могу одеться. Возьми щетку и причешись.

Хэзер быстро повиновалась, и, пока она расчесывала волосы, Брэндон застегнул ей платье. Робко улыбнувшись, она поблагодарила его, и на душе у нее стало легче.

Несколько последующих дней она провела в комнате в полном одиночестве, зная, что Джордж где-то поблизости. Хэзер виделась с мужем только по утрам, пока он умывался, одевался и завтракал. После этого он уходил и возвращался лишь поздно ночью, когда Хэзер уже спала. Он всегда входил неслышно и раздевался в темноте, чтобы не разбудить ее, но каждый раз Хэзер просыпалась и засыпала вновь уже спокойнее, зная, что Брэндон вернулся.

Через пять дней такой распорядок стал для Хэзер привычным. Обычная утренняя хмурость Брэндона после купания исчезала, он даже позволял Хэзер потереть ему спину, что можно было считать настоящим достижением. Эти моменты наполняли Хэзер теплом и умиротворением. Она наслаждалась их молчаливым общением. Нескольких слов и маленьких дружеских услуг хватало, чтобы она считала собственную жизнь вполне сносной. Расставаясь после завтрака внизу, Брэндон целовал ее в лоб, играя роль заботливого мужа, и отправлялся по своим делам.

Этот октябрьский день начался так же, как все предыдущие. Рука об руку Хэзер и Брэндон спустились к завтраку и сели за излюбленный столик в углу. Как обычно, дородная кухарка, позевывая, принесла им кофе. Брэндон пил только черный кофе, а Хэзер предпочитала кофе со сливками и сахаром. Затем появилась утренняя трапеза: большое блюдо холодного свиного пудинга, две вместительные тарелки с картофельным пюре, яйцами и ветчиной. Кроме этого, им подали еще теплый хлеб, свежесбитое масло и густой янтарный мед.

Хэзер взглянула на пудинг, подумала и отодвинула тарелку. Она съела кусочек хлеба, намазанный маслом и медом, и выпила чашку кофе, хотя и не особенно любила его, но сейчас он помогал ей приглушить тошноту.

– Сегодня днем тебе предстоит примерка, – напомнил Брэндон, отламывая хлеб. – Я заеду за тобой в два часа пополудни. Вели Джорджу приготовить к этому времени экипаж.

Хэзер послушно кивнула и под пристальным взглядом Брэндона опустила глаза. Она до сих пор не могла привыкнуть к его взгляду и чувствовала себя неловко. К тому же в присутствии Брэндона язык Хэзер словно немел, и ей удавались только односложные ответы.

Хэзер молча сидела, искоса посматривая на мужа. Он был одет в темно-синий костюм, высокий твердый воротник его сюртука украшала вышивка золотой нитью. Рубашка и чулки были безупречно белыми, как всегда, от него исходил легкий аромат одеколона и свежести. Брэндон был тщательно причесан и так хорош, что любой женщине хватило бы одного взгляда, чтобы влюбиться в него без памяти. Хэзер с удивлением отметила, что даже ее не оставляет равнодушной привлекательность мужа.

– Вчера я разорвал манжет на рубашке, – произнес Брэндон, отодвигая тарелку и вытирая губы, – и был бы весьма признателен, если бы ты зашила его. Джордж с трудом орудует иголкой. – Он повернулся к Хэзер и приподнял бровь. – Надеюсь, ты умеешь шить?

Хэзер улыбнулась и покраснела, радуясь, что Брэндону наконец-то понадобились ее услуги.

– В Англии девочки учатся рукоделию прежде всего.

– Все как подобает, – пробормотал он себе под нос. – Что? – смущенно переспросила Хэзер. Она опасалась насмешек и не знала, как быстро Брэндон способен потерять терпение после стольких дней спокойствия.

Однако он негромко рассмеялся и пригладил локон Хэзер, лежащий на плече. Днем раньше она вымыла голову, а сегодня просто подвязала волосы лентой, оставив распущенными длинные мягкие локоны. Эти завитки волос так и манили Брэндона прикоснуться.

– Ничего, дорогая. Просто я подумал о том, что ты неплохо знаешь то, что полагается знать женщине.

Хэзер почувствовала, что над ней смеются, но была не уверена в этом, а спросить не решалась.

Входная дверь открылась, и на постоялый двор вошел высокий молодой мужчина в треуголке и синем сюртуке. Заметив Брэндона, он пересек комнату, заранее снимая шляпу. Брэндон поднял голову и встал.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался вошедший и поклонился Хэзер. – Доброе утро, мэм.

Брэндон представил гостя: им оказался Джеймс Бонифейс, эконом «Флитвуда». Хэзер заметила, что он не выказал ни малейшего удивления при виде молодой жены капитана. Несомненно, он уже знал о его браке, правда, неизвестно, в каких подробностях, и Хэзер надеялась, что ему известно далеко не все, впрочем, с таким же успехом она могла надеяться на чудо. Когда ее беременность станет заметной, потребуется простая арифметика и матросы с «Флитвуда» начнут гадать, не были ли капитан и его жена любовниками прежде, чем поженились.

Мистер Бонифейс широко улыбнулся.

– Счастлив познакомиться с вами, мэм.

Хэзер кивнула, а Брэндон пригласил гостя сесть.

– Надеюсь, вы принесли только хорошие новости? Или в порту нужна моя помощь?

Мистер Бонифейс покачал головой и усмехнулся, садясь за стол и принимая предложенный кофе. Брэндон положил руку на спинку стула Хэзер.

– Нет, можете не беспокоиться, сэр, – заверил его мистер Бонифейс. – Все идет как по маслу. Послезавтра мы сможем начать погрузку. Наш агент говорит, что зима будет ранней, и поэтому советует поспешить. Нам понадобится целых шесть дней, чтобы поднять паруса и загрузиться – большего трудно ожидать от этих лентяев грузчиков из порта.

Брэндон облегченно вздохнул.

– Я уже не надеялся когда-нибудь покинуть этот порт. Надо нанять побольше грузчиков и осмотреть корабль. Мы слишком долго проторчали здесь, матросы уже скучают по дому.

– Да, сэр, – охотно согласился мистер Бонифейс. Хэзер не могла разделить их воодушевления, ее сердце сжалось от страха и неуверенности. Англия была ее родиной, и Хэзер не могла с легкостью расстаться с ней, уплыв в чужую страну. Но голос ее мужа зазвучал радостнее и теплее, чем когда-либо прежде, и Хэзер поняла, что ему не терпится вернуться домой.

Мужчины ушли, а Хэзер вновь поднялась к себе в комнату. По ее просьбе Джордж раздобыл иголку, нитки и ножницы, и Хэзер принялась зашивать рубашку мужа, вдруг ощутив, что делает это с удовольствием. Прислушиваясь, как шевелится ребенок внутри ее, она испытывала удовлетворение и даже почувствовала себя настоящей женой, но это ощущение очень быстро исчезло, как только она вспомнила, что ждет ее впереди, в чужой стране. Она совсем не знала мужчину, который поклялся отомстить ей. Хэзер придется родить ребенка в окружении незнакомых людей, которых, может быть, будет раздражать ее присутствие, не говоря уже о малыше. Она казалась самой себе деревцем, вырванным из привычной почвы и пересаженным на новое место. Приживется ли оно там или погибнет…

У нее навернулись слезы, но Хэзер поспешно смахнула их и взглянула в окно, за которым простирался родной город. Вспомнив о своем стыде и позоре, она подумала о том, что в последнее время судьба была особенно жестока к ней, словно задалась целью полностью лишить ее уверенности в себе, да и будущее не внушало оптимизма. Ей оставалось только уповать на Бога в надежде, что он даст ей силы для преодоления предстоящих испытаний.

Хэзер вновь занялась шитьем, уже не испытывая удовлетворения.

Закончив зашивать рубашку, Хэзер аккуратно свернула ее и положила на стол. Джордж принес ей ленч, и после этого Хэзер начала собираться на примерку. Вскоре пришел Джордж и доложил, что экипаж прибыл и ждет во дворе. Где-то в городе колокол пробил дважды, эхо его вскоре затихло, а с улицы послышался голос Брэндона. На лестнице раздались шаги, и дверь отворилась. При виде мужа Хэзер улыбнулась.

– Вижу, ты уже готова, – заметил он, слегка нахмурившись. Брэндон держал в руках серый бархатный плащ.

Хэзер пожала плечами.

– У меня не было других дел, Брэндон, – пробормотала она.

– Тогда примерь вот это, – сказал он, протягивая ей плащ. – Сегодня прохладно. Мне показалось, что он подойдет тебе лучше, чем мой.

Хэзер взяла плащ, решив, что он из запасов Брэндона. Но плащ оказался женским и, судя по виду, очень дорогим. Хэзер еще никогда не доводилось носить такую роскошную вещь, даже когда она жила с отцом. Хэзер осторожно надела плащ, закуталась в него и расправила мягкие складки.

– О, Брэндон, какая прелесть! – прошептала она.

По-прежнему хмурясь, он подошел, чтобы затянуть шелковые ленты у ворота, но Хэзер в восторге продолжала вертеться, оглядывая себя со всех сторон.

– Постой спокойно хоть несколько минут, егоза! – усмехнувшись, попросил он. – Завязать на тебе эти ленты труднее, чем надеть упряжь на пчелу.

Хэзер счастливо рассмеялась и склонила голову, глядя на руки Брэндона. Головой она едва доставала ему до груди, и Брэндон ощущал аромат ее волос.

– А теперь мне ничего не видно, – упрекнул он. Хэзер со смехом подняла голову. Ее радость передалась Брэндону и улыбка смягчила его лицо, когда он увидел, какой восторг вызвал у Хэзер его подарок. Неожиданно Хэзер положила руку ему на грудь, и от этого прикосновения Брэндона словно ударила молния. Их взгляды встретились, улыбки погасли. Брэндон не заметил, как руки его соскользнули с плеч Хэзер и крепко прижали ее. Хэзер внезапно ощутила слабость, у нее задрожали ноги, дыхание стало прерывистым. Его зеленые глаза, казалось, прожигали ее, время тянулось бесконечно. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы с улицы не донеслись крик и ржание. Брэндон отдернул руки и внутренне встряхнулся.

– Пойдем, дорогая, – поторопил он, беря Хэзер за локоть. – Нам уже пора.

Они вышли из комнаты, спустились по лестнице и нашли ожидавший их экипаж – маленький, запряженный всего одной лошадью. Появившийся рядом Джордж извинился, что не мог найти что-нибудь поудобнее.

– Похоже, все экипажи уже заняты, кэп, – виновато сказал он.

Брэндон нетерпеливо махнул рукой и подсадил Хэзер в экипаж.

– Нам ни к чему большой экипаж, Джордж, – в этом мы вполне поместимся. Думаю, мы вернемся через несколько часов. К нашему возвращению накрой обеденный стол у нас в комнате. Кроме того, жене понадобится достаточно вместительный сундук, найди и принеси его наверх. – Он вытащил из кармана кошелек и бросил его слуге. – Только выбери получше, понятно, Джордж?

– Слушаюсь, кэп. – Слуга усмехнулся и кивнул. Брэндон забрался в экипаж и устроился рядом с Хэзер, заранее подобравшей полу плаща. Экипаж тронулся и начал пробираться по многолюдным улицам. Чтобы не ударяться при каждом толчке о стену, Хэзер придвинулась ближе к мужу и, увидев, что у него загнулся ворот сюртука, аккуратно поправила его. Брэндон терпеливо позволил ей это сделать, но за оставшуюся часть пути больше не вымолвил ни слова, сидя в глубокой задумчивости. Он остро чувствовал близость Хэзер, прижимавшейся к нему при покачивании экипажа. Свежий аромат мыла и розовой воды, исходящий от нее, кружил Брэндону голову, сбивал с мысли.

Мадам Фонтено приветливо встретила их у двери лавки и сразу провела в примерочную.

– Все будет сделано к сроку, капитан Бирмингем, – заверила она. – Дела продвигаются гораздо лучше, чем я ожидала. Мы успеем закончить вовремя.

– Отлично, мадам, – кивнул Брэндон, усаживаясь в предложенное кресло. – Через неделю мы отплываем.

Женщина рассмеялась.

– Не тревожьтесь, месье. Я не допущу, чтобы вы уплыли без одежды для мадам.

Пока портниха расправляла сметанное платье, Хэзер подошла к Брэндону, повернулась к нему спиной и пригнула голову, ожидая, что он поможет ей расстегнуть платье. На его лице промелькнуло странное выражение, пальцы двигались медленнее, чем обычно. Хэзер сняла платье, и мадам Фонтено помогла ей надеть новое.

– Как хорошо, что этот фасон уже вошел в моду! – заметила женщина. – Даже через несколько месяцев вы сможете надеть эти платья. У них завышена линия талии, а юбка достаточно широкая.

Брэндон внезапно нахмурился и взглянул на живот жены. Сегодня на несколько минут он совсем забыл о ее положении и обстоятельствах их брака.

– Как вам нравится это платье, месье? – Мадам Фонтено перешла к следующему наряду. – Чудесный цвет, не правда ли?

Брэндон обвел взглядом стройную фигуру жены, почти не замечая розовое платье, и, кивнув, отвернулся.

Хэзер разговаривала с мадам, а Брэндон исподтишка наблюдал за ней. Бретелька съехала с плеча Хэзер, но она, по-видимому, не заметила этого. Брэндон увидел ее грудь, открытую почти до соска, гладкую кожу плеча и заерзал в кресле, чувствуя, что это зрелище оказалось для него слишком возбуждающим.

– А вот это черное – мое любимое платье, месье, – заметила портниха несколько минут спустя, помогая Хэзер надеть очередное сметанное платье. – Кроме вас, месье, никто не назвал бы черный цвет элегантным. Мадам выглядит просто великолепно, вы согласны, месье?

Брэндон пробормотал в ответ нечто невразумительное и снова заерзал в кресле, покрываясь испариной. Совсем недавно, на постоялом дворе, он чуть было не изменил своему слову. Малейшей случайности хватило, чтобы он забыл о своей гордости и клятве. Он мог бы схватить Хэзер в объятия и унести ее в постель – никто и ничто не помешало бы ему. И теперь, глядя, как Хэзер раздевается и одевается, он едва держал себя в руках. В его душе гордость и страсть вели отчаянную битву, и исход ее был пока неясен.

Усмехаясь, он сдул пылинку с сюртука и отвернулся, не в силах больше видеть, как Хэзер вновь снимает платье.

Если примерка затянется, он может повести себя не лучше, чем животное. Ему понадобится всего лишь уединение в экипаже, чтобы показать Хэзер, на что он способен. Не помогут никакие ее возражения, и после этого Хэзер возненавидит его еще сильнее. Брэндону казалось, что она вполне удовлетворена их соглашением и, вероятно, начнет отбиваться изо всех сил, как только он попытается заняться с ней любовью. Конечно, можно ли винить ее в этом после первого опыта? Брэндон не мог допустить, чтобы это повторилось. Он хотел быть с ней внимательным, дать ей понять, что любовь может доставить ей удовольствие.

Примерили еще несколько платьев. Брэндон уже проклинал себя за то, что заказал так много нарядов. Его усмешка становилась все мрачнее, ответы на вопросы мадам Фонтено все короче. И Хэзер, и портниха уже начинали тревожно посматривать в его сторону.

– Может, месье не нравятся платья? – в замешательстве спросила портниха.

– Нет, я доволен вашей работой, мадам, – деревянным голосом ответил Брэндон. – Просто меня утомила бесконечная примерка.

Мадам Фонтено облегченно вздохнула – ее клиент всего лишь устал от возни и ожидания, как любой мужчина.

Брэндон вновь отвернулся и задвигался в кресле. По крайней мере последнее платье, которое сейчас примеряла Хэзер, прикрывало ей грудь, и Брэндон почувствовал себя в относительной безопасности. Хэзер непонимающе поглядывала на мужа, удивляясь, что могло его рассердить. Неужели она действительно не понимала, какие чувства могла вызвать у мужчины? И даже не догадывалась об этом? Если он, Брэндон, дал слово больше никогда не прикасаться к ней, это не означало, что вид Хэзер в прозрачной кофточке не волновал его, что он мог без труда отвести глаза от ее груди в вырезе платья.

Мадам помогла Хэзер сменить платье и немедленно разразилась потоком французских слов. Лиф платья был таким узким, что грудь Хэзер чуть не вываливалась из выреза. Казалось, что платье сшито не по ее размеру. Брэндон скривился и выругался. Холодный пот выступил у него на лбу, на щеке задергался мускул.

– О, эта несносная Мари! – выпалила мадам Фонтено. – Должно быть, она так и не научится шить! Или, может, она думает, что все женщины такие же плоские, как она сама? Или считает, что маленькая мадам – девочка, a не женщина? Нет, пусть посмотрит, что она натворила. Сейчас я ее приведу.

Мадам выбежала из примерочной, оставив Хэзер задыхаться в утыканном булавками платье. Она приподняла руку и сморщилась от боли.

– Брэндон, посмотрите! – умоляюще произнесла она. – Я похожа на подушечку для булавок. Должно быть, портниха позабыла их вынуть. Не могу дышать – булавка колет в бок.

Брэндон побледнел, когда Хэзер подошла и встала перед ним, подняв руку. Недошитый рукав висел на булавках, на белоснежной коже он увидел безобразную царапину; длинная острая булавка торчала из ткани сбоку от груди, но головка булавки осталась внутри, и вынуть ее было невозможно. Брэндон нехотя потянулся и сунул два пальца за вырез платья, ощущая теплую кожу груди. Хэзер стояла не шевелясь, с надеждой поглядывая на него. Внезапно Брэндон покраснел.