Текст книги "Пламя и цветок"

Джефф снова фыркнул и предложил Хэзер руку.

– Похоже, мой мрачный братец не на шутку разъярен, миледи. Как по-вашему, не следует ли нам рассмешить его?

Хэзер бросила взгляд через плечо на мужа и вздернула головку.

– Несомненно, брат, но это будет нелегко. Видите ли, он уже не беспечный холостяк, он обременен женой и ребенком. Для мужчины естественно злиться, видя себя связанным по рукам и ногам.

Брэндон нахмурился, но Хэзер уже повернулась к Джеффу с ослепительной улыбкой и кокетливо склонила головку, отчего ее длинные локоны затанцевали.

– Теперь, брат, пора найти жену и для вас, чтобы вы стали таким же мрачным. Ну, как вы находите такое испытание?

Джефф рассмеялся.

– С любой женой, кроме вас, сестренка, я стал бы воплощением мрачности, – усмехнулся он. – И поэтому я лучше воздержусь от испытания и сохраню жизнерадостную натуру.

Они дружно рассмеялись, и Джефф повел Хэзер к застекленной двери столовой. Брэндону было отведено место во главе длинного стола, Хэзер – напротив него, между ними стояли два подсвечника. Джефф сел в середине. Добродушный холостяк помог Хэзер сесть, а затем встал неподалеку, слегка нахмурившись. Брэндон ждал у своего стула, пока брат займет свое место, но Джефф усмехнулся и приподнял подбородок.

– Дорогой братец, может, одиночество в твоем характере, но я не могу допустить, чтобы моя сестренка ужинала одна. Улыбаясь, он подхватил свои приборы, тарелку и бокал и передвинул их по столу поближе к Хэзер. Брэндон посмотрел ему вслед, тяжело вздохнул и присоединился к ним. Ужин прошел в свободной обстановке, и постоянная болтовня Джеффа и Хэзер наконец-то улучшила настроение Брэндона. Слуги унесли опустошенные тарелки и наполнили бокалы. Хэзер откинулась на спинку стула и вздохнула – она отнеслась к еде со всем вниманием, и теперь эта еда тяжелым комом лежала в ее желудке. Ее одолевала дремота, но она вовремя вспомнила, что необходимо поразмяться. Брэндон встал, чтобы помочь ей подняться из-за стола, и все трое вышли в гостиную. Брэндон с Джеффом закурили длинные сигары, и Хэзер остро испытала желание выйти на свежий воздух.

– Брэндон, – пробормотала она, – боюсь, чудесный ужин заставил меня переусердствовать. Если можно, я хотела бы пройтись.

Брэндон кивнул, скользнул взглядом по ее животу, затем позвал слугу и приказал ему принести шаль для хозяйки. Когда слуга вернулся, Брэндон сам набросил ее на плечи Хэзер и повел к двери, явно намереваясь сопровождать.

– Не надо, – пробормотала она, легко прикоснувшись ладонью к груди мужа. – Я знаю, что вам с Джеффом надо о многом поговорить. Я ненадолго, просто немного подышу свежим воздухом.

Брэндон неохотно помедлил, но наконец согласился.

– Только не уходи далеко от дома.

Хэзер кивнула и вышла на веранду, а Брэндон закрыл дверь и вернулся в гостиную.

Вечер выдался чудесным – прохладным и свежим, белые пухлые облака рассеялись по звездному небу. Озаренные светом полной луны, словно молчаливые стражники, стояли вокруг дома дубы со стволами, поросшими серым мхом. Ветер утих, ни один листок вокруг не шевелился, лес наполняли ночные звуки. В комнатах слуг горел свет, оттуда долетали обрывки разговоров. Хэзер спустилась по ступенькам и медленно побрела по росистой траве под огромными деревьями, освещенными лунным светом.

«Это мой первый вечер здесь, но я чувствую странное, волнующее единство с этой землей. Она так огромна, она затмила мои самые смелые мечты, мое сердце здесь свободно».

Хэзер повернулась и пошла к дому. Казалось, дом молча наблюдает за ней, присматривается, не злобно, а словно желает понять, какова его новая хозяйка. При виде дома у Хэзер вновь возникла мысль: «Дом, где вырастут мои дети, – приятное, уютное место».

– Белый дом, позволь мне узнать, что такое счастье, – пробормотала она. – Позволь родить детей в твоих стенах. Пусть муж гордится мной, пусть ни одна тень не переступит твоего порога.

Внезапно она испытала величайшее облегчение – с ее души словно свалилась тяжесть, и Хэзер поспешила в тепло дома, чувствуя родство и странную дружбу с ним. Она вошла в дом и осторожно прикрыла за собой дверь, не желая тревожить мужчин. Снимая шаль, она услышала из гостиной голос Джеффа – тот яростно выговаривал брату:

– Скажи, какого черта ты отправился туда? Ты же видел, как эта шлюха обошлась с Хэзер. Да, она не теряла времени, давая твоей жене понять, что было между вами. За это время она успела глубоко запустить когти и изрядно попила крови – крови Хэзер.

– Любезный братец, а как же иначе могла поступить Луиза после такого потрясения? – осведомился Брэндон. – Она пришла встречать жениха, а была представлена его жене. Ей было тяжело, а мы повели себя не совсем галантно. Нам следовало помягче преподнести ей новость о моем браке. Я и сам не рад тому, как обошелся с ней, в сущности, я просто обманул ее.

Хэзер застыла в нерешительности, не зная, то ли повернуться и убежать из дома, то ли подняться по лестнице. С замиранием сердца она представила себе Брэндона наедине с Луизой.

– Черт возьми, Брэн, неужели ты думаешь, что в твое отсутствие Луиза играла здесь непорочную деву? Она развлекалась так, словно доживала последние дни, это тебе могут подтвердить все твои друзья.

Брэндон нахмурился.

– Ничего удивительного, Брэн. Просто она не способна долго обходиться без мужчины, – продолжал Джефф. – Разумеется, лучшим любовником она считает тебя, но разве кобыла отказывается от удовольствий, если жеребца нет рядом? И ты должен знать, что за удовольствия Луизы платить придется тебе. Она наделала немало долгов, заявляя, что вскоре станет миссис Бирмингем. Торговцы уже приходили ко мне со счетами, чтобы удостовериться, что ты женишься на ней. Она потратила более пяти тысяч фунтов.

– Пять тысяч фунтов! – воскликнул Брэндон. – Но на что?

Джефф рассмеялся, словно вопрос позабавил его.

– Покупала украшения, одежду – все, что только можно купить, а под конец сменила обстановку в Оукли. Ручаюсь, она – самое дорогое пирожное, какое тебе когда-либо попадалось в жизни. Ты ведь понимаешь, бережливость ей чужда, иначе ей с избытком хватило бы оставленных отцом денег. Но она растратила их слишком быстро – быстрее, чем можно ободрать кролика, запустила дела на плантации и влезла в долги. Она уже облизывалась, предвкушая, как распорядится твоими деньгами.

Джефф прошел через комнату к столу, чтобы наполнить бокал, и увидел стоящую в холле Хэзер, робко сжимающую шаль. Джефф удивленно остановился, а Хэзер покраснела, понимая, что ее поймали за подслушиванием. Она нервно пожала плечами.

– Простите, – пролепетала она, – я озябла и хотела только… вернуться в спальню.

Брэндон подошел к брату, и Хэзер смутилась еще больше. Стиснув в руках шаль, она пробежала через холл к лестнице. Брэндон видел, как поспешно она удаляется к себе. Он допил вино, налил себе еще и вновь осушил бокал одним глотком. Джефф недоуменно наблюдал за ним, не понимая, как можно пить залпом старый бренди. Наливая третий бокал, Брэндон расплескал вино, и Джефф нахмурился с растущим беспокойством. Обычно его брат не питал пристрастия к спиртному, но теперь пил бренди так, словно он был бальзамом, изгоняющим злых духов.

– Должен сказать, семейная жизнь не пошла тебе на пользу, Брэн, – заметил Джефф. – Я никогда еще не видел тебя таким озабоченным и не понимаю, в чем дело. Ты смотришь на жену, словно жеребец на кобылу, следишь за каждым ее движением. Но как только она поворачивается к тебе, ты разыгрываешь мрачного и недовольного мужа. По-моему, ты боишься прикоснуться к ней. И потом, к чему эти отдельные спальни? – Джефф заметил, что Брэндон поморщился, допивая бренди. – Ты что, спятил? Она хороша собой, а вернее сказать, чертовски красива, воспитанна, сдержанна. Чего еще остается желать мужчине? Но по какой-то странной, непонятной причине ты сторонишься ее. Зачем ты себя мучаешь? Успокойся. Она твоя жена.

– Оставь меня в покое, Джефф, – отрезал Брэндон. – Это не твое дело.

Джефф расстроенно покачал головой.

– Брэндон, по какой-то странной прихоти судьбы тебе досталась женщина, достойная лучшей участи. До сих пор не понимаю, где ты раздобыл такой сладкий плод, хотя сомневаюсь, что в выборе ты руководствовался собственным вкусом. Тебе хватало проституток, да и развратных светских дам, а на такие невинные создания, как Хэзер, ты никогда не обращал внимания. Но запомни мои слова, Брэн: если ты потеряешь ее, ты потеряешь больше, чем думаешь.

– Братец, ты испытываешь мое терпение! – прервал его Брэндон. – Прошу тебя, замолчи. Я отлично знаю, как мне быть и что делать, так что придержи свои материнские инстинкты и не надоедай мне.

Джефф пожал плечами.

– Так или иначе, тебе понадобится хоть чей-нибудь совет, потому что ты прямиком идешь к самой досадной ошибке в своей жизни.

Брэндон нетерпеливо отмахнулся.

– Забудь об этом. В конце концов, ошибка моя, а не твоя. Младший брат допил бурбон, отставил стакан и отвел глаза.

– Хотелось бы знать, как ты намерен справиться со своими бедами. Спокойной ночи, братец. Желаю тебе приятных снов в пустой постели.

Брэндон вспыхнул, но Джефф уже повернулся к нему спиной и вышел из комнаты. Старший брат остался в одиночестве, с пустым бокалом в руке. Он долго смотрел на закрывшуюся дверь, понимая, что в спальне его ждет одинокая постель. Выругавшись, он швырнул бокал в камин и направился к лестнице.

На следующее утро, когда солнце уже сияло высоко в небе, Хетти осторожно постучалась в дверь комнаты своей хозяйки. Хэзер увидела молоденькую девушку, которую Хетти представила как свою внучку, Мэри. Девушка должна была занять почетную должность личной горничной Хэзер. Старая негритянка поспешила заверить Хэзер, что она будет довольна ее услугами.

– Она умеет все, что вам понадобится, миссис Хэзер, – горделиво заявляла старуха. – Она знает, как укладывать волосы, и все остальное.

Хэзер улыбнулась девушке.

– Если ты так говоришь, Хетти, значит, она и в самом деле умелая горничная. Спасибо тебе.

Негритянка расплылась в улыбке:

– Не стоит, миссис Хэзер, – и добавила: – Мастер Брэн сказал, что уедет на несколько дней в Чарльстон – хочет посмотреть корабль.

Хэзер низко склонилась над чашкой чая, вспомнив их разговор с Джеффом этой ночью. Несомненно, Луиза ждет Брэндона с распростертыми объятиями, и когда он вернется, то выгонит ее с законного места, выбросив, словно изношенную одежду. Теперь он будет уезжать и возвращаться, когда только пожелает, не удосуживаясь даже попрощаться с ней.

Хэзер вздохнула и намазала теплую булочку маслом. По крайней мере в этом доме ее приняли хорошо, она радовалась окружению добрых и внимательных людей.

Пока Хэзер завтракала, в комнате Брэндона приготовили ванну. Допив чай, она отставила чашку. Мэри уже ждала в комнате, чтобы уложить небрежно заколотые волосы своей хозяйки пышным узлом.

После того как туалет был завершен, в комнате появилась Хетти – оценить дело рук Мэри, которое оказалось безупречным. Старая негритянка одобрительно закивала, глядя на прическу.

– Неплохо, детка, – сказала она, однако взяла гребень, пригладила волосы и поправила локон. – Но у миссис Хэзер все должно быть отличным, – с легким упреком добавила она.

День начался с составления меню обеда и ужина. Хэзер последовала за негритянкой вниз и познакомилась с тетушкой Руфь, которая безраздельно властвовала на кухне Хартхейвена. Кухня сверкала чистотой, большую ее часть занимали длинный деревянный стол и два огромных очага. Четыре молодые негритянки в чистых белых передниках резали овощи, готовили мясо и соусы. Хэзер изумилась, увидев, какую чистоту и порядок поддерживает в кухне тетушка Руфь. Как и Хетти, она была настоящей мастерицей своего дела.

Хетти провела хозяйку по дому, не переставая болтать. Казалось, она способна дать объяснения насчет каждого куста или дерева в саду. Попутно негритянка тщательно проверяла, как убран дом, обследовала каждую комнату, а Хэзер оставалось только ходить за ней по пятам. Прошло немало времени, прежде чем они вновь оказались в гостиной, и Хэзер со смехом упала в кресло.

– О, Хетти, больше я этого не вынесу! Боюсь, к таким хлопотам я еще не готова.

Хетти подала знак Мэри, и вскоре девушка принесла высокий кувшин с лимонадом. Хэзер с благодарностью приняла бокал и настояла, чтобы Хетти и Мэри выпили вместе с ней.

– Хетти, пожалуйста, сядь.

Бормоча благодарности, негритянка взяла стакан и осторожно присела на краешек стула. Хэзер откинула голову, на мгновение прикрыла глаза и вздохнула.

– Хетти, когда я познакомилась с Брэндоном, я даже не мечтала, что буду жить в таком чудесном доме. – Открыв глаза, она взглянула на негритянку с мягкой, задумчивой улыбкой. – Когда мы поженились, я считала его всего-навсего капитаном и думала, что всю жизнь мне придется провести в грязных портовых гостиницах, а не в таком великолепии.

Хетти сочувственно закивала:

– Да, мэм, таков уж мастер Брэн – ему нравится дразнить тех, кого он любит.

После ленча Хэзер решила сама осмотреть дом. Завороженная красотой бального зала, она вернулась туда и прошлась по сверкающему дубовому полу, погладив белый муар, которым были затянуты стены, повосхищалась позолоченными карнизами и постояла под люстрой, удивляясь игре мириад переливающихся искр в хрустальных подвесках. Когда она открыла застекленные двери в сад, в зал ворвался ветер и подвески на люстре начали мелодичный перезвон. Хэзер долго стояла, прислушиваясь к нему, погрузившись в свои мысли. Наконец она прикрыла дверь и покинула комнату. Чтобы почувствовать рядом присутствие Брэндона, она поднялась в его кабинет. У массивного орехового стола стояло тяжелое кресло. Она присела на него, но оно оказалось твердым и неудобным и словно сопротивлялось ей, привыкнув к другому хозяину. Хэзер встала и оглядела комнату. В комнате было довольно чисто. Стулья с высокими спинками стояли на тех местах, где их однажды поставили. Книги на длинных полках стояли и лежали, видимо, никто не задумывался о том, чтобы их расставить как следует. На стойке располагались ружья. Судя по их блеску, ими часто пользовались. Крупная голова самца косули оглядывала комнату со стены над камином. Большой портрет Кэтрин Бирмингем висел на стене, там, где на него падал свет, озаряя изящную фигуру женщины. Ее экскурсию прервал детский голос:

– Торговец пришел! Торговец пришел и хочет видеть хозяйку!

На минуту Хэзер застыла в нерешительности, не зная, должна ли она принять торговца, но, увидев в окно, что на крыльцо вышла Хетти, Хэзер поспешно спустилась вниз. Бродячий торговец приветствовал негритянку, и та дружески ответила ему, прежде чем представить свою хозяйку.

– Мистер Бейтс, это новая хозяйка Хартхейвена, жена мастера Брэна.

Торговец снял шляпу и галантно поклонился.

– Мое почтение, мадам Бирмингем. Я слышал о том, что один из братьев Бирмингем женился, и теперь могу сказать, что вы – чудесное подтверждение этих слухов.

Хэзер с улыбкой приняла этот комплимент.

– С вашего позволения, мадам Бирмингем, я хотел бы показать вам мои товары. У меня есть все, что только может потребоваться в доме, и, может, вам что-нибудь понравится. – В ответ на одобрительный кивок Хэзер он откинул полог своего фургона. – Прежде всего, мадам, я покажу вам кухонную утварь – у меня ее много, самого различного рода.

Продолжая нахваливать товар, он забрался в фургон и поднял крышку с сундука, выставляя на обозрение богатую коллекцию кухонной утвари. Торговец суетился, расхваливая свои кастрюли и сковороды. Хэзер почти не проявила интереса к этим предметам, но Хетти отнеслась к посуде со всей серьезностью. Затем торговец показал обеим женщинам ароматные восточные масла и мыло, из которых Хетти придирчиво выбрала несколько кусков, поминутно советуясь с хозяйкой. Хэзер отклонила ее предложение выбрать что-нибудь для себя. Ей не хотелось признаваться, что у нее нет денег. После этого мистер Бейтс перешел к тканям, и Хетти выбрала себе отрез на воскресное платье. Но когда торговец вытащил из сундука темно-зеленый бархат, у Хэзер пробудился интерес, и она задумалась над тем, как пошел бы Брэндону этот цвет. Внезапно ее осенило. Извинившись, она поспешила в дом, поднялась в свою комнату, перерыла весь шкаф, пока не нашла бежевое платье. Несколько минут она смотрела на него. С ним было связано так много, что Хэзер на миг пожалела расставаться с ним, но тут же отбросила все мысли о жалости, свернула платье и вышла на веранду.

– Скажите, мистер Бейтс, вы согласны на обмен? – спросила она торговца.

– Смотря на что, мадам.

Хэзер развернула платье, и у торговца заблестели глаза. Она выбрала зеленый бархат и попросила подобрать к нему нитки, тесьму и зеленый атлас на подкладку.

– Миссис Хэзер, не отдавайте ему это платье. Хозяин оставил вам деньги, я покажу где, – прошептала ей на ухо Хетти.

– Спасибо, Хетти, – улыбнулась Хэзер, – но я хочу сделать ему сюрприз и не стану брать деньги без его позволения.

Негритянка с недовольным видом отступила. Торговец разыскал все необходимое.

– Этот зеленый бархат очень дорогой, мадам, – объяснил он. – Я храню его, словно золото, видите, какого он отличного качества!

Кивнув, Хэзер по его примеру принялась расхваливать собственный товар.

– Но это платье, сэр, стоит дороже вашего бархата. – Она провела ладонью по мягким складкам, обратила внимание торговца на лиф, вышитый бисером, который блестел под полуденным солнцем. – Не думаю, что вам еще когда-нибудь удастся выменять такое платье. Как видите, оно сшито по последней моде, и многие женщины пожелают купить его.

Торговец вновь заверил ее в превосходном качестве материала, но Хэзер не отступала, и вскоре сделка была улажена. Он отдал Хэзер покупки, бережно принял из ее рук платье и принялся сворачивать его. Уложив его в сундук, он вновь стащил шляпу и, будучи в первую очередь торговцем, печально проговорил:

– Не сомневаюсь, когда-нибудь моя глупость и ваш ловкий язычок, мадам Бирмингем, лишат меня прибыли.

Хэзер приподняла бровь и усмехнулась, сочувствуя его показной печали.

– Мистер Бейтс, вы немало выручите за такую красивую вещь. В сущности, вы надули меня, дав взамен жалкие тряпки.

Оба рассмеялись, и торговец низко поклонился.

– Мадам, вы так очаровательны, что я обещаю вам скоро вернуться и вновь позволю грабить меня в обмен на безделушки.

Хетти громко фыркнула в явном недовольстве, а Хэзер шутливо предупредила торговца:

– Смотрите, сэр, будьте осторожнее, ибо впредь я буду умнее и не позволю моим сокровищам так легко выскользнуть из рук.

Торговец попрощался, Хэзер проводила его и начала радостно рассматривать покупки, пока Хетти качала головой и причитала:

– Что такое с вами стряслось, миссис Хэзер? К чему было отдавать платье этому торговцу? У мастера Брэндона хватает денег, он совсем не белая рвань.

– Хетти, не говори ему ничего, когда он вернется, – попросила Хэзер. – Я хочу сделать ему подарок на Рождество и преподнести как сюрприз.

– Да, мэм, – кивнула Хетти и ушла в дом, недовольно бормоча себе под нос.

Брэндон вернулся из Чарльстона через день, далеко за полночь. Весь дом уже мирно спал, кроме дворецкого Джозефа, встретившего хозяина у двери, и слуги Джорджа. Втаскивая сундуки и коробки наверх, слуги разбудили сначала Джеффа, затем Хэзер. Услышав голоса из соседней комнаты, Хэзер поняла, что вернулся муж. Она вскочила, набросила халат, сунула ноги в домашние туфли и, войдя в спальню Брэндона, застала там обоих братьев и двух слуг. Она сонно улыбнулась, когда Брэндон запечатлел на ее лбу легкий супружеский поцелуй.

– Мы не хотели будить тебя, дорогая, – негромко проговорил он, обнимая Хэзер.

– Если бы я знала, что вы вернетесь сегодня, я вообще не легла бы спать, – ответила Хэзер. – Значит, дела с кораблем закончены?

– После Рождества, дорогая, мы должны подготовить «Флитвуд» к продаже. После этого я отведу корабль в Нью-Йорк и там продам его.

Хэзер вскинула голову, в ее глазах появилось беспокойство.

– Вы отплываете в Нью-Йорк? – спросила она. – Надолго?

Брэндон улыбнулся и отвел с ее лица прядь волос.

– Нет, ненадолго, дорогая. На месяц, может, чуть больше или меньше. Пока еще не знаю. А теперь ложись спать – завтра с утра мы поедем в церковь.

Брэндон вновь поцеловал жену в лоб и проследил, как она выходит из комнаты. Он нахмурился, заметив, что и Джордж, и Джефф пристально наблюдают за ним. Слуга быстро отвернулся, но Джефф неодобрительно покачал головой. Стараясь не обращать на него внимания, Брэндон налил себе еще бренди и неторопливо глотнул из бокала.

Проснувшись на следующее утро, Хэзер увидела, что Мэри уже успела развести огонь в камине, и, ежась от утренней прохлады, она подошла к нему. За окном деревья гнулись под ветром, за эту декабрьскую ночь комната выстудилась.

Хэзер надела сапфирово-синее шелковое платье – то, что Брэндон выбрал под цвет ее глаз.

– О, миссис Бирмингем, я никогда еще не видывала такой красавицы, как вы, никогда! – восхищенно воскликнула горничная.

Хэзер улыбнулась девушке и, встав перед зеркалом, критически оглядела собственное отражение. Сегодня утром она должна выглядеть как можно лучше, ведь в церкви будет много знакомых Брэндона, и ей хотелось произвести на них хорошее впечатление. Она надела синий жакет в тон платью и сунула руки в серебристую лисью муфту. Горничная помогла ей приколоть к волосам шапочку из такого же меха. Спускаясь по лестнице, Хэзер решила было поменять ее на широкополую шляпу, но времени уже не было.

Мужчины ждали ее в гостиной. Высокие, широкоплечие, в своей воскресной одежде они смотрелись великолепно. Когда Хэзер переступила порог, их разговор прервался на полуслове. Они оглядели ее так, что она почувствовала себя неловко. Оба брата смутились и, одновременно шагнув в сторону, столкнулись. Джефф усмехнулся и отступил, пропуская вперед старшего брата.

– Как я выгляжу? – с тревогой спросила Хэзер. Брэндон улыбнулся и поправил ей ворот жакета.

– Дорогая, тебе не о чем беспокоиться. Уверяю, сегодня в церкви ты будешь самой прелестной из дам. – Он положил ей руки на плечи и, наклонившись, прошептал: – Несомненно, все мужчины будут изумлены, а дамы умрут от зависти.

Хэзер поняла, что ей не следует волноваться, и на душе стало легче.

Ландо подъехало к церкви, и все прихожане, не успевшие еще войти в нее, повернулись и воззрились на Бирмингемов. Джефф вышел первым, за ним последовал Брэндон, и как только он обернулся, чтобы помочь выйти жене, любопытство зрителей достигло предела. Появилась Хэзер, и по толпе прошел ропот. Насмешливые и пренебрежительные замечания исходили от незамужних девиц и их мамаш. Пока женщины перешептывались между собой, на лицах мужчин появились улыбки.

Джефф усмехнулся.

– Похоже, наша прекрасная леди привлекла всеобщее внимание, – бросил он брату.

Брэндон огляделся и заметил, что кое-кто из зрителей торопливо и смущенно отвернулся, застигнутый врасплох. Улыбнувшись краем губ, он подал Хэзер руку и направился к церкви, раскланиваясь на ходу.

У самых дверей церкви матронистая дама невежливо уставилась на вновь прибывших. Из-за ее плеча выглядывала дочь. Внимание обеих женщин сосредоточилось на Хэзер. Они оглядывали ее с ног до головы отнюдь не дружелюбно. Мать была невысокой, широкоплечей, и, кроме одежды и прически, ничто в ее внешности не указывало на принадлежность к прекрасному полу. Дочь была выше ростом и стройнее. Ее широкоскулое лицо с выступающими верхними зубами было сплошь усеяно веснушками, волосы мышиного цвета скрывала нелепая шляпка. Серовато-голубые глаза за очками в железной оправе неотрывно следили за Хэзер. Взгляды обеих женщин скользнули по ее округлившемуся животу, и на лице дочери появилась нескрываемая зависть. Брэндон приподнял шляпу и поприветствовал сначала старшую, а затем младшую:

– Миссис Скотт, мисс Сибил, сегодня прохладно, не правда ли?

Мать сдержанно улыбнулась, а дочь покраснела, хихикнула и с трудом ответила:

– Да, да, пожалуй.

Брэндон прошел мимо них и провел Хэзер к фамильной скамье в передних рядах. Сидящие в церкви люди поворачивались к нему с улыбками и гримасами. Брэндон придержал жену, пропуская первым Джеффа, а затем усадил ее рядом. Два высоких, широкоплечих брата словно защищали с обеих сторон хрупкую фигурку Хэзер. Пока Брэндон помогал жене снять жакет, Джефф склонился к ней и торопливо прошептал:

– Вы только что имели удовольствие лицезреть миссис Скотт, быкоподобную особу, и ее робкого теленка, Сибил. – Он улыбнулся. – Эта девушка уже давно заглядывалась на вашего мужа, и ее мать, зная, как хорошо иметь богатого зятя, прилагала всяческие усилия, чтобы поженить их. Правда, Брэн почти не замечал Сибил. Ручаюсь, они готовы взглядами проделать дыру у вас в спине, и думаю, они не единственные. Лучше бы вам отточить коготки и приготовиться к испытанию после завершения службы – это не особенно дружная, но весьма многочисленная воронья стая.

Хэзер благодарно улыбнулась в ответ на его предостережение и повернулась к Брэндону. Заметив, что она хочет что-то сказать, Брэндон наклонился к ней.

– Вы рассказывали мне только об одной невесте, – пробормотала Хэзер, – но, оказывается, были и другие. Которой из этих прекрасных дам мне следует опасаться больше всего? Может, эта Сибил самая опасная для меня? На вид она кажется сильной особой. Мне бы не хотелось вступать в борьбу ни с ней, ни с другими девушками.

– Уверяю вас, мадам, – раздраженно отозвался Брэндон, – я никогда не делил ложе ни с одной из этих дам. Они не в моем вкусе. А что касается Сибил, ее вряд ли можно назвать «девушкой» – она десятью годами старше вас.

Сидя на несколько скамей позади, Сибил и ее мать со злобными лицами наблюдали за супругами и буквально передернулись, увидев, как Хэзер улыбнулась мужу, сняла пылинку с лацкана сюртука и разгладила его ладонью.

Когда служба закончилась, троица Бирмингемов направилась к двери, задержавшись на несколько минут, пока Брэндон приветствовал священника и представлял ему Хэзер, а затем спустилась во двор. Джеффа окликнули несколько молодых людей, по-видимому, его друзей, и он, извинившись, отошел к ним. К Брэндону подошли двое мужчин.

– Вы ведь знаете толк в лошадях, Брэндон, – обратился один из них, поклонившись Хэзер. – Не хотите ли присоединиться к спору?

Оба мужчины взяли Брэндона под руки, и ему ничего не оставалось, как последовать за ними.

– Я скоро вернусь, дорогая, – заверил он Хэзер, улыбнувшись.

Мужчины отошли в сторону, подальше от священника, и один из них извлек из внутреннего кармана коричневую плоскую бутылку. Хэзер было приятно видеть, как мужчины поздравляют Брэндона, дружески похлопывают его по плечу, все весело смеются и, судя по их оживленным лицам, беседуют отнюдь не о лошадях.

Минуту Хэзер стояла в нерешительности, глядя на группки женщин во дворе, и чувствовала себя немного неловко, оставшись в полном одиночестве. Затем внимание Хэзер привлекла элегантно одетая пожилая дама, стоявшая близ церковной стены. В руках она держала длинный зонт, опираясь на него как на трость. Лакей принес ей стул, и дама уселась. Заметив Хэзер, она жестом поманила ее к себе.

– Встань сюда, детка, дай мне поглядеть на тебя, – указывая зонтиком на место перед собой, строго произнесла она.

Хэзер с беспокойством подчинилась и была подвергнута внимательному осмотру.

– Да, ты и в самом деле хороша! Знаешь, я почти завидую тебе, – усмехнулась дама. – Теперь разговоров о тебе в наших швейных кружках хватит на целую неделю. Я – Абигайль Кларк. А тебя как зовут, дорогая?

– Хэзер, мадам Кларк. Хэзер Бирмингем.

Дама громко фыркнула.

– Когда-то я и вправду была «мадам», но после того, как умер мой муж, я предпочитаю зваться попросту Абигайль. – Дама продолжала, не давая Хэзер возможности ответить: – Ты, конечно, знаешь, что разрушила надежды всех здешних девиц на выданье. Брэндон был самым завидным женихом в этих местах. Но я рада видеть, что он сделал прекрасный выбор. Я уже было начала беспокоиться за него.

Постепенно вокруг них собирались женщины, прислушиваясь к разговору. Джефф пробрался между ними и, подойдя к Хэзер, обнял ее за талию и усмехнулся даме, которая продолжала говорить, не обращая на него внимания:

– И теперь, вероятно, Джеффу придется отбиваться от внимания этих ветреных девиц.

Джефф с улыбкой взглянул на невестку.

– Будьте осторожны с этой дамой, Хэзер: при остром, как кинжал, языке у нее нрав аллигатора! Должен признаться, что она знает все и обо всех.

– Непочтительный юноша, будь я вдвое помоложе, вы стояли бы сейчас передо мной на коленях, вымаливая хотя бы одно ласковое слово! – заявила миссис Кларк.

Джефф рассмеялся.

– Абигайль, дорогая, я и сейчас готов умолять об этом!

Дама отмахнулась.

– Я не нуждаюсь во внимании молодых щеголей.

– Теперь мне все ясно, Абигайль, – усмехнулся Джефф, – даже такое яркое солнце не воспламенило любовь ко мне и не смягчило вас.

– Если уж на то пошло, меня смягчила вот эта юная особа, – возразила дама. – Ваш брат сделал удачный выбор и, как вижу, не стал медлить. – Она взглянула на Хэзер. – Когда ты ждешь ребенка, дорогая?

Чувствуя, что сейчас все дамы вокруг навострили уши, Хэзер негромко ответила:

– В конце марта, миссис Кларк.

– Да, уж это точно, что он не терял времени с ней, – фыркнула присоединившаяся к группе миссис Скотт и уничтожающим тоном сообщила Хэзер: – Пристрастие вашего супруга к юным особам всем известно, но вы слишком уж молоды, чтобы иметь ребенка!

Миссис Кларк поставила зонт на землю.

– Незачем выказывать свою досаду, Меранда. Не нападай на бедняжку только за то, что твоя Сибил осталась с носом.

– Конечно, раньше или позже он все равно бы попался, – провозгласила миссис Скотт, оглядывая стоящих вокруг дам. – Странно, что он вообще так долго гулял в холостяках.

Хэзер почувствовала, что краснеет.

– Брэндон забыл о холостяцких привычках, едва встретился со своей женой, миссис Скотт, – с легкой усмешкой заметил Джефф.

Хитро прищурившись, женщина обратилась к Хэзер звучным, подрагивающим от нескрываемой злобы голосом:

– И когда же вы поженились, милочка?

Миссис Кларк вонзила зонтик в землю у своих ног.

– Это не твое дело, Меранда, – решительно отозвалась она, – ты ведешь себя отвратительно.

Миссис Скотт и ухом не повела.

– Как это вы умудрились завлечь его в постель, милочка? – продолжала она уничтожающим тоном. – Должно быть, не иначе как хитростью, ведь он опытный мужчина. По крайней мере здесь он не проявлял стеснительности.

– Меранда, ты что, лишилась рассудка? – перебила Абигайль, орудуя зонтиком, как лопатой. – Куда девались твои манеры?

Брэндон появился из-за угла церкви как раз вовремя, чтобы услышать последнее замечание. Торопливо подойдя к Хэзер, он ответил ее мучительнице ледяным взглядом. Миссис Скотт опасливо отступила.