Текст книги "Сезон солнца"

Глава 28

Ингун почувствовала его приближение. Теперь каждую секунду он может появиться в хижине. Его глаза не сразу привыкнут к темноте, но потом он увидит Ингун и усмехнется, потому что она не в силах скрыть боль и страх. Она снова окажется во власти Орма, и он, наслаждаясь, начнет жестоко избивать ее.

Будет бить и смеяться или, напротив, молчать с самым серьезным выражением лица. Забьет ее до смерти и бросит на земляном полу. А потом вернется в дом и расправится с детьми.

Ингун доползла до двери. Из последних сил заставила себя подняться, опираясь на стену. Ее тошнило, но она боролась с головокружением. В руке оказалась какая-то деревянная палка с металлическим крюком на конце, наверное, для того чтобы ворочать тяжелые камни и комья глины. Ингун сжала палку и чуть не вскрикнула от боли. Она плохо представляла себе, как поднимет тяжелый крюк и ударит Орма, но знала, что должна это сделать. Ингун не хотела умирать.

Орм вышел из дома и направился к хижинам для рабов и хозяйственным постройкам. Тропинка была скользкой после дождя. В воздухе пахло мокрой землей и умытой листвой. Ночь была звездной и лунной, вдали серебрилась широкая лента реки. Этот пейзаж сильно отличался от норвежского.

Орм вспомнил ночи, к которым привык: с неба льется мягкий чуть сумрачный свет, создающий атмосферу таинственности и порождающий замысловатые тени. Здесь все было по-другому, но ему придется привыкнуть к этой земле, так же как и его людям. А рабам придется привыкнуть к своему новому хозяину. Накануне он брался за плеть: выпорол парня, который осмелился плюнуть на землю в его присутствии. Тот, наверное, уже умер.

Орм улыбнулся. Скоро объявится Магнус. На подступах к поместью выставлен дозор, который предупредит о приближении врага. Орм присвистнул, потер руки, стараясь согреться. Только сейчас он заметил, что ободрал себе костяшки пальцев, избивая Ингун. Но начатое дело следовало довести до конца, и сделать это нужно сейчас же. Ингун предала его и заслуживает смерти.

Он отодвинул деревянную задвижку и ногой толкнул дверь. В хижине было темно, и Орм прищурился, не видя ничего, кроме лопат и другого инвентаря, развешанного на стенах. Он успел лишь услышать ее дыхание за спиной и какой-то странный свист над ухом. Потом ему показалось, что его голова раскалывается надвое, и навалилась темнота.

Ингун видела, как Орм рухнул на пол. Он был без сознания, но дышал. К несчастью, Ингун не смогла его убить. Она занесла оружие над головой своего мучителя во второй раз, но выронила его, вскрикнув от боли, и поняла, что Орм повредил ей не только руку, но и ногу. В следующее мгновение Ингун упала рядом с Ормом.

Стараясь как можно скорее отдышаться, Ингун лежала рядом с мужчиной, которого когда-то любила и который предал ее… Неимоверным усилием воли она заставила себя перевернуться на живот и поползла к двери. Еще немного… она должна, она обязана вырваться отсюда!

За спиной раздался слабый стон.

Ингун закрыла глаза, обратив страстные молитвы к Фрее, своей покровительнице, и добралась до двери.

Орм тряс головой, стараясь прийти в себя и сесть.

Ингун встала, держась за стену, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. Платье превратилось в лохмотья, левая рука безжизненно висела вдоль тела, нога волочилась, каждый вдох болезненно отдавался в груди. Но она понимала, что любой ценой должна успеть закрыть щеколду, пока Орм не пришел в себя окончательно. Иначе он убьет ее.

Ингун повторяла имя всемогущей Фреи. Только на ее помощь несчастная и могла рассчитывать теперь. Наконец Ингун сделала это: щеколда плотно встала на место. Ингун не верила своей удаче. Теперь нужно было раздобыть факел. Она не знала, где Орм расставил людей для охраны. Кто-то наверняка сторожит в доме Лотти и Эгила. Остальные несут вахту вокруг дома в ожидании Магнуса.

Ингун насчитала около десятка костров, у которых грелись стражники. Ей непременно нужен факел. Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, Ингун медленно побрела к огню.

– Стой! Кто идет? – От костра отделилась массивная фигура.

Ингун почувствовала, как ее силы уходят и надежда угасает, когда узнала в стражнике одного из самых преданных Орму людей. Вдруг он остановился и прислушался, как дикий зверь, до чуткого слуха которого донесся незнакомый звук.

Ингун тоже его услышала. Орм кричал и колотил в дверь хижины. Стражник пошел на его голос.

Как близка она была к победе! От досады на глазах у Ингун выступили слезы. Но она схватила еловую ветку и поспешила к костру, у которого никого не оказалось. Ингун сунула ветку в огонь и, когда сухая листва на ней вспыхнула, понесла факел к хижине. Она была похожа на знаменосца, идущего в бой. Стражник все еще возился с задвижкой.

Ингун не долго думая ткнула факелом ему в спину, и легкая туника мгновенно вспыхнула. Человек резко обернулся и увидел отблеск своей смерти в смеющихся глазах Ингун. Он закричал и бросился бежать от нее. В воздухе запахло паленым.

– Открой дверь немедленно, идиот! – кричал Орм. – Я должен добраться до нее. Эта тварь за все мне ответит. Открывай, чего ты возишься! Это обычная щеколда!

– Орм… – тихо позвала Ингун и улыбнулась. Воцарилась гробовая тишина.

– Выпусти меня, Ингун, – через мгновение донесся до нее ласковый, вкрадчивый голос Орма. – Тебе не следовало нападать, моя радость. Ты чуть не убила меня. А ведь я пришел, чтобы освободить тебя и вылечить твои раны. Я погорячился, признаю, но на самом деле я вовсе не хотел делать тебе больно, Ингун. Больше это не повторится, клянусь. Ты станешь моей женой, и я буду беречь тебя и защищать.

– Это правда, Орм?

– Да.

Она услышала в его голосе желание любой ценой спасти свою жизнь.

– Мы поженимся уже завтра?

– Да, только открой дверь, дорогая.

– Хорошо, Орм, но сначала тебе нужно согреться, а то ночь прохладная. Скоро придет осень, потом выпадет снег. Но тебя здесь уже не будет.

– Ингун, что ты имеешь в виду? Перестань говорить ерунду. Открой дверь, или я…

– Или что, Орм? – вкрадчиво поинтересовалась Ингун, поднося факел к соломенной крыше, которая мгновенно вспыхнула.

К небу взметнулись столб дыма и оранжевые искры. Орм обо всем догадался. В его голосе послышался дикий ужас:

– Открой дверь, безмозглая дура! Ты за все мне заплатишь, клянусь Тором! Я тебя…

Ингун перебила его мягко, но решительно, как взрослые пытаются образумить детей, когда те капризничают:

– Не будь так нетерпелив, любимый мой. Ты скоро выйдешь, но сначала я хочу тебя согреть. Я хочу, чтобы тебе стало так же тепло, как Магнусу, Зарабет и всем тем, для кого Малек был родным домом. Мне не следовало верить тебе, не следовало прощать тебя за то, что ты уничтожил наше поместье. Я была дурой, поверив, что дом загорелся случайно. Я предпочла принять ложь за правду, иначе пришлось бы признать, что я предала свою семью. Тебе уже тепло, Орм? Стены занялись, скоро ты совсем согреешься. Подожди немного, любимый, и ты будешь молить богов о смерти, только чтобы не чувствовать этого жара!

Орм понял, что просить у Ингун пощады бесполезно. Она смеялась, слушая, как он осыпает ее проклятиями и стучит в дверь кулаками. Ингун все еще боялась, что Орм каким-то чудом сможет вырваться. Но нет, боги этого не допустят! Она отошла от хижины, потому что стало нестерпимо жарко и трудно было дышать. Вскоре стены ветхой постройки подломились под крышей, раздался треск и грохот. Ингун услышала отчаянный вопль Орма.

* * *

Эгил стоял рядом с отцом, крепко держа его за руку. Ему было достаточно одного прикосновения, чтобы убедиться: теперь они с Лотти в безопасности. Девочка заснула на руках у Зарабет.

– Ингун жива, но я не уверен, что к ней когда-нибудь вернется разум.

Магнус кивнул в ответ на эти слова Тостига. Он придвинул к столу деревянную лавку и сел, устало положив локти на стол. Людей Орма, которые захотели сражаться, они убили. Остальных обезоружили и отпустили.

Сестра Магнуса неподвижно лежала в соседней комнате. Ее пустые глаза были устремлены в потолок, в голове плавал тягучий туман. Магнус надеялся на то, что Ингун постигнет смерть в наказание за злодеяния и вероломство. Он представил себе ужасный конец бесславной жизни Орма Оттарсона и вздрогнул: когда они подошли к пылающей хижине, Ингун стояла на коленях и рвала на себе волосы в припадке безумия; она ласково разговаривала с Ормом, уверяя, что никогда его не покинет.

– Орм знал, что ты придешь, – сказала тогда Ингун брату. – Ему нравилось преследовать тебя и мстить. Я рада, что ты здесь, Магнус. – Это были ее последние слова.

Зарабет склонилась к Лотти, коснулась губами лба сестренки и с улыбкой обратилась к Эгилу:

– Ты спас ее. Слава Богу, что ты оказался на берегу и не дал утонуть малышке. А потом ты защищал ее как мог, хотя тебе пришлось нелегко. Я от всего сердца благодарна тебе, Эгил. Ты очень храбрый мальчик.

– Я был нужен ей, – ответил он. – Лотти с каждым днем становится все более самостоятельной, но я нужен ей по-прежнему. Она уже многое говорит, Зарабет. Я боялся, что Лотти испугается, когда Орм поймал нас с тетей Ингун на пристани, но Лотти держалась молодцом. Она даже пыталась успокоить меня, говорила, что все будет хорошо. Я горжусь ею.

Магнус лишь удивлялся тому, как разумно и по-взрослому серьезно рассуждает его сын. За последние месяцы он сильно изменился и возмужал. Магнус предполагал, что найдет Эгила таким же, каким потерял, но ошибся. Он увидел в мальчике сильную личность, человека, который знает, что такое ответственность за близкого. Магнус подошел к сыну, взял его на руки и высоко поднял над головой, а опустив на землю, склонился и прошептал ему на ухо:

– Я очень скучал без тебя. Давай больше никогда не расставаться!

Зарабет рассмеялась, а затем спросила:

– Скажи, Эгил, а как Лотти могла сказать тебе, что все будет в порядке? Я не понимаю.

Мальчик показал ей, как они разговаривают с Лотти при помощи жестов. Малышка потянулась на руках у сестры и зевнула, а потом вдруг громко и отчетливо произнесла:

– Эгил, иди сюда!

– Она с каждым днем становится все больше похожа на женщину, отец, – усмехнулся Эгил.

Магнус наблюдал за тем, как дети общаются, как Эгил ласково гладит Лотти по волосам, слышал, как мальчик старательно выговаривал слова, сопровождая их жестами, чтобы девочка поняла его. Лотти выслушала Эгила, послушно кивнула, снова прижалась к Зарабет и уснула у нее на руках.

– Зарабет теперь твоя мать, Эгил.

– Я знаю. Это хорошо.

– Она беременна.

Мальчик замолчал. От волнения Зарабет затаила дыхание.

– Это тоже хорошо, – наконец кивнул Эгил. – Мы с Лотти хотим, чтобы у нас было много братьев и сестер. Я очень устал, отец. Мы останемся здесь до утра?

– Да, а завтра вернемся в Иорк.

– А оттуда домой, в Малек, – не скрывая радости, добавила Зарабет.

– Поскорее бы, – вздохнул Эгил и улыбнулся. – Как раз об этом так мечтала малышка Лотти.