Текст книги "Невеста-чужестранка"

Глава 21

В спальню проникли первые бледные лучи рассвета. Тайсон мгновенно проснулся, с удовольствием ощутил рядом с собой прелестное мягкое тело, но тут же сообразил, что замерз. Не хватало еще, чтобы Мэри Роуз простудилась! Он потихоньку поднялся и на цыпочках прошел к камину. Пока огонь разгорелся, Тайсон, вернувшийся в постель, окончательно продрог. Немного согревшись, он повернулся на бок.

– Мэри Роуз, – прошептал он, и от одного звука ее имени его плоть поднялась и стала тверже, чем черные базальтовые скалы за замком. Теперь он уже пылал, пылал с головы до ног, раскалился от внутреннего жара, словно печка, которую разожгли так быстро, что она вот-вот взорвется.

Тайсон не стал ждать, пока Мэри Роуз пошевелится, и начал целовать бледное спокойное лицо, обрамленное растрепавшимися рыжими волосами. Странно, что на ней его рубашка, но сейчас это не важно. Рубашка слетела в один миг. И Мэри Роуз не сопротивлялась, не трепетала от страха, не пыталась остановить мужа, только подняла бедра, чтобы помочь ему раздеть ее. Едва она осталась обнаженной, он рывком привлек ее к себе, наслаждаясь каждой минутой близости. Тайсон застонал, поняв, что она отвечает на его поцелуи. Желание кружило голову, почти лишая сознания, и он уже не думал, что сейчас утро, что он шокирует жену, что она сгорит со стыда, осознав, как жадно муж разглядывает ее тело.

Мэри Роуз, обезумев, отвечала поцелуем на поцелуй, бесстыдно и раскованно.

– Откройся, я хочу ощутить твой вкус, – тихо попросил Тайсон, вздрагивая от силы своих ощущений, и стал целовать ее груди, лихорадочно гладя нежное тело. Мэри Роуз едва слышно замурлыкала, и все это, вместе взятое: довольные звуки, ее рот и руки, ласкавшие его живот, – чуть не довело новоиспеченного мужа до умопомрачения. Он попытался выгнуться, чтобы она могла касаться его еще и еще.

И тут Тайсон в самом деле едва не превратился в свинью. Почти.

Тяжело дыша, он отстранился, и внезапно все стало совершенно ясно. Он хотел целовать ее.., везде.., чего никогда не хотел прежде. Никогда раньше с ним такого не случалось, но теперь он жаждал этого больше всего на свете. Все казалось таким естественным, он просто обязан был это сделать, если хотел и дальше жить и дышать.

Тайсон сползал по телу жены все ниже, целовал и мял ее живот и бедра, обдавая жаром своего дыхания, пока не прижался губами к влажным горячим створкам. Мэри Роуз словно оцепенела, но продолжалось это всего секунду.

– О Господи! – простонала она, вжимаясь в его рот и ощущая, как длинные пальцы проникают в самую ее суть. – Тайсон! – вскрикнула Мэри Роуз, когда поняла, что с ней происходит нечто невероятное, и вцепилась в его волосы.

Она упала на подушки, повторяя его имя снова и снова, умоляя не останавливаться, не останавливаться, пожалуйста, только не останавливаться… Она металась, извивалась под ним, желая одного: чтобы это продолжалось вечно.

Тайсон остро ощутил ее лихорадочное наслаждение, омывавшее его сладостной волной, и это потрясло его до глубины души. За всю жизнь ему не довелось испытать такого, Когда она затихла, он медленно поднял голову и посмотрел на нее в проникавшем сквозь окна утреннем свете. Лицо Мэри Роуз раскраснелось, губы раскрылись, взгляд мечтательно затуманился.

– Господи, – повторила она, протягивая ему руки. Тайсон в мгновение ока очутился в ее объятиях.

– Надеюсь, тебе и это понравится, – прошептал он, вонзаясь в нее и начиная двигаться, быстро и резко. На этот раз он уже не сомневался, что минуты его сочтены. Но какая разница? Он готов покинуть эту землю.

Когда он выгнул спину и закричал что-то бессвязное, она прижала его к себе и стала целовать грудь, гладить спину, просунула руку между их телами и слегка ущипнула живот.

Он тяжело упал на нее, положив голову на подушку. Но Мэри Роуз продолжала ласкать его, изредка целуя то в ухо, то в висок – куда могла дотянуться.

– Совершенно невероятно, – пробормотала она:

– Я понятия не имела, что между мужем и женой бывает такое.

Тайсон тоже не имел и сейчас никак не мог опомниться. Он подумал о своих братьях, светских мужчинах, обожавших женщин. Они не стеснялись рассуждать на подобные темы, он же всегда считал, что потакать своим желаниям грешно, и даже то, что его братья наслаждаются любовными играми в супружеской постели, не избавляет их от необходимости покаяния. Тайсон сознавал свое превосходство над Дугласом и Райдером, понимая, что они в отличие от него не умеют управлять телесными порывами посредством ума, духа и интеллекта. Разве любовь не грех, если она заставляет мужчину забыть, на каком он свете, пусть на миг, но отринуть самое важное, что есть в жизни, рассуждал викарий.

Неужели он был таким напыщенным идиотом? Невыносимым, омерзительным ханжой?

Тайсон снова затвердел, прямо в ней, и невольно рассмеялся, впервые за тридцать один год ощутив невероятное счастье быть мужчиной, который дарит женщине такое же наслаждение, какое получает от нее.

Наконец ему удалось немного овладеть собой, – Мэри Роуз, – прошептал он между легкими поцелуями-укусами, – чувствуешь, как я заполнил тебя?

Он снова задвигался, легко, неспешно, стараясь не застонать от удовольствия.

– Да, – кивнула она, приподнимаясь и целуя его в плечо. – Конечно. Это восхитительное ощущение, Тайсон. Спасибо за то, что подарил мне все это…

Он увидел их прижатые друг к другу тела и вдруг понял, что и это с ним тоже впервые.

– Тебе больно?

– Немножко, но это не важно. Мне ужасно все нравится, Тайсон.

Он снова рассмеялся и поцеловал ее. Ему внезапно захотелось снова коснуться заветного местечка, увидеть ее извивающейся от наслаждения. Так он и сделал, наблюдая, как глаза Мэри Роуз затуманиваются. В этот миг не было человека счастливее его. Конечно, нет ничего дурного в том, что муж наслаждается своей женой! Глупо было думать иначе…

Вернул его к действительности громкий стук. Тайсон открыл глаза, но не пошевелился.

– Мне все равно, что происходит, даже если это вернулся Эриксон с намерением снова похитить тебя. Ни за что не сдвинусь с места! И ты тоже. Поскольку ты лежишь подо мной, тебе ничего не грозит.

Мэри Роуз расплылась в улыбке, стиснула мужа в объятиях и крикнула;

– Кто там?

– Это я, Мегги!

Тайсон лукаво прищурился, – У меня есть дочь и два сына, только я почему-то не могу вспомнить их имена. Хорошо еще, что Мегги догадалась постучать!

Они едва успели отпрянуть друг от друга, когда дверь приоткрылась и в щель просунулась голова Мегги.

– Доброе утро. Знаете, уже почти восемь! Принести вам завтрак? Мэри Роуз, ты как? Неужели вы все еще разговариваете? Что ты ему рассказываешь? Тебе по-прежнему нравится папа?

– Она обожает меня, – со вздохом заверил Тайсон. – И мы хотели бы позавтракать.

– Успокойся, Мегги, твой папа мне по-прежнему нравится.

Дверь закрылась. Тайсон повернулся к жене, привлек ее к себе, так что ее стройное тело прижалось к нему. Прикосновение грудей и стройных бедер свело его с ума.

– Так что ты думаешь о супружеской жизни?

– Я солгала Мегги, – призналась Мэри Роуз, откидывая одеяло. – Ее папа мне не просто нравится. Пока что супружеская жизнь кажется великолепной. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Она уже хотела встать, но вспомнила, что обнажена, и застыла. Обернувшись, Мэри Роуз увидела, что ее муж лежит голый, со сбившимися к ногам простынями, и взирает на нее с таким видом, словно не знает, что делать.

Она тоже уставилась на него, но не на лицо, а гораздо ниже, и он замер. Впервые женщина видела его без одежды и, похоже, весьма этим заинтересовалась. Мелинда Беатрис всегда отводила глаза, когда по чистой случайности заставала мужа в костюме Адама.

– Мэри Роуз?

– Ты прекрасен, Тайсон! – воскликнула она, вставая, и попыталась было прикрыть грудь руками, но тут же уронила их и вызывающе выпрямилась. – По-моему, глупо смущаться – ведь ты уже раздевал меня во время болезни.

– Верно, – словно откуда-то издалека услышал Тайсон свой голос и снова посмотрел на Мэри Роуз. – Но теперь все по-другому. Ты улыбаешься мне, такая теплая и живая, твое лицо раскраснелось, а волосы просто восхитительны!

Она взвизгнула и бросилась к тазику с водой, рядом с которым оставила свою ночную рубашку. Наспех оделась и случайно взглянула на воду.

– Тайсон, о Боже, Тайсон! – жалобно вскрикнула она, и он моментально оказался около нее. Она молча показала на красные разводы.

– Это потому, что ты была невинна, – с облегчением пояснил он. – Ничего страшного, уверяю тебя, не о чем волноваться.

Мэри Роуз повернулась, очень пристально оглядела его сверху вниз, в основном изучая то, что внизу, и Тайсон, невольно покраснев, прижал ее к себе, желая скрыть тот явный факт, что снова объят желанием. Он вдохнул знакомый запах ее волос, запах летней розы, своего семени и ее наслаждения.

– Ты уже простила меня, Мэри Роуз? Она слегка отстранилась.

– О да. Ты самый лучший муж на свете! И самый красивый. Мужчина… Ты так от меня отличаешься. Я обожаю тебя, Тайсон!

Она неожиданно протянула руку и коснулась его. Тайсон застонал и дернулся, но не отступил, продолжая сжимать ее в объятиях, втайне желая, чтобы она снова дотронулась до него, и понимая, что лучше бы она этого не делала.

Все это время он молчал, не зная, что сказать. Она считает его прекрасным? Ласкает его мужскую плоть?

Он стиснул Мэри Роуз еще крепче, мечтая подмять ее под себя.

Но тут, к счастью, явилась Мегги. Тайсон отпустил жену, вздохнул и взял халат со стула.

– Тебе письмо от Дугласа, – сообщила Синджен, когда новобрачные, держась за руки, с блаженными улыбками на физиономиях спустились вниз. При этом они старательно делали вид, что не слишком смущаются. Со двора вошел Колин, растрепанный, в одних черных вязаных лосинах и просторной белой рубашке.

– Доброе утро, – приветствовал он родственников. – Насколько я понял, вы вполне здоровы и счастливы?

– О да, – заверила Мэри Роуз. – Все великолепно.

И тут же стыдливо вспыхнула, так что ее лицо сравнялось по цвету с пламенем волос. Тайсон, не раздумывая, поцеловал ее. Какая она красивая! Сверкающие зеленые глаза, смеющийся рот… Он женатый человек, и его жена изумительна!..

Как быстро все меняется! Он стал лордом Бартуиком, приехал в Шотландию и нашел себе невесту. Промысел Господень еще неясен, но, пока Мэри Роуз принадлежит ему, Тайсону, все будет хорошо.

Колин оглядел довольную парочку и лукаво подмигнул жене.

– Ничуть не удивлен, – заметил он, обращаясь ко всем сразу, в том числе к Паудеру, дремавшему на стуле. – В конце концов, Тайсон – тоже Шербрук.

– Помолчи, зятек. Ты смущаешь мою жену, – добродушно остановил его Тайсон и, взяв у Синджен письмо, стал читать. – Дуглас немного зол на меня, но уверяет, что скоро успокоится, поскольку Оливер ждет не дождется, когда окажется в Килдрамми и приступит к исполнению обязанностей управляющего. Кстати, он уже на пути в Шотландию и должен скоро приехать. Побросал все вещи в саквояж и на следующее же утро отправился в дорогу. Дуглас считает, что я у него в долгу.

Оливер прибыл в тот же день. При виде Килдрамми он просиял и разразился восторженными воплями.

– О, преподобный Тайсон – восклицал он, энергично тряся руку хозяину. – Это куда больше, чем я заслуживаю. А вы, сэр, должно быть, мистер Макнили? Надеюсь, вы не уедете, пока я не усвою достаточно, чтобы не разорить это прекрасное поместье?

– Ни за что, – со смехом отозвался Майлз. – Только когда буду убежден, что вы поднимете хозяйство на новую высоту.

При виде Мэри Роуз молодой человек остановился как вкопанный и вытаращил глаза.

– Оливер, – встревожился Тайсон, – что с тобой?

– Оказывается, вы женаты, милорд… Я не представлял вас с женщиной, то есть с женой…

– Рада познакомиться, Оливер, – улыбнулась Мэри Роуз, протягивая ему руку.

– Пора, – сказал Тайсон жене. Она понимала, что пора, и все же боялась – боялась того, что сейчас узнает.

Мистер Макрей уехал. Колин и Синджен отправились на прогулку верхом, Мегги помогала Паудеру складывать галстуки Тайсона, миссис Голден готовила ужин, новая горничная стирала, а Оливер и Майлз Макнили заперлись в библиотеке, обложившись счетными книгами.

– Я попросил твою мать встретиться с нами, – сообщил Тайсон, сжав руку Мэри Роуз. – Она считает, что настало время все раскрыть тебе.

Как ни странно, Макнили тоже находился в гостиной вместе с Гвинет и медленно поднялся, когда хозяева вошли в комнату. Тайсон ничего не сказал по этому поводу, ожидая, что последует дальше. Мэри Роуз посмотрела на мать, потом на Майлза.

– Сэр, вы мой отец? – вырвалось у нее.

– Хотел бы, но, увы… – развел руками Майлз, – я приехал в Килдрамми когда тебе было уже десять. Но зато твоя дорогая матушка только что согласилась стать моей женой.

Мэри Роуз покачнулась, и Тайсон заботливо поддержал ее.

– Значит, вы всегда были так добры ко мне именно потому, что любили маму?

– С давних пор. Однако до последнего времени мне нечего было предложить ей. Теперь, унаследовав поместье и деньги, я счел себя вправе выяснить, как она ко мне относится. Видишь ли, выйди она за меня раньше, ей пришлось бы жить в Килдрамми, потому что дома для управляющего здесь нет.

Помолчав, он улыбнулся Гвинет и продолжил:

– Что же до тебя, Мэри Роуз… В тот момент, когда я увидел тебя, эти прекрасные растрепанные волосы, маленькое личико, тощую фигурку, слетевший с длиннющей ноги башмачок, широкую улыбку, которой ты меня одарила, я влюбился с первого взгляда. А зубы! Идеально ровные и такие белоснежные! Нет, дорогая, я люблю тебя просто потому, что ты есть. Надеюсь, ты согласишься иметь меня в качестве отчима?

Мэри Роуз обернулась к матери, молча сидевшей на диване. Сегодня на Гвинет было чудесное платье из светло-голубого муслина, в котором она выглядела хотя и бледной, но счастливой.

– Да, дорогая моя, я очень хочу выйти замуж за Майлза. Видишь ли, он полюбил меня, потому что с ним я всегда была обычной, нормальной женщиной. Нам пришлось долго ждать, но теперь все отлично устроилось.

– Поздравляю вас обоих! – воскликнул Тайсон. – Мэри Роуз, что ты думаешь обо всем этом?

– Не знаю, что и сказать. Столько событий сразу! Я рассчитывала, что мама поедете нами в Англию и я не буду одинока в чужой стране, но…

– Дорогая моя, – прошептала Гвинет, раскрывая дочери объятия, – если это необходимо, мы можем подождать. Я отправлюсь с тобой и твоим мужем.

Но Мэри Роуз покачала головой.

– Нет, мама, это было бы верхом эгоизма с моей стороны. Я очень счастлива и желаю тебе того же. Ты это заслужила!

Она вдруг представила мать и Макнили в постели: их тела прижаты друг к другу, губы Майлза ласкают грудь матери… Нет, такое вообразить невозможно!

– Ну и ну, – прошептала она, уставясь на носки своих туфель.

– Превосходно! – объявил Тайсон. – Такое событие надо отпраздновать шампанским. Но сначала покончим с делами. Мадам, Мэри Роуз давно пора узнать о своем отце и о тех деньгах, что он ей оставил.

– Да, – кивнула Гвинет, – вы правы. Но это такая трагедия, которая может глубоко ранить Мэри Роуз.

– Ранить? Да я столько лет пыталась выведать хотя бы его имя!

– Видишь ли, твой отец – это дед Йена. Тайсон удивленно посмотрел на тещу.

– Вы хотите сказать, что старый Тайронн был отцом Мэри Роуз? Что это он оставил ей деньги?

– Да, – кивнула Гвинет. – Когда мы встретились, ему было уже за шестьдесят. Жена умерла, и он отчаянно пытался получить еще наследника, а может, и не одного. Это превратилось у него в манию. Я приехала погостить к сестре, и она познакомила меня с Тайронном. Я имела несчастье увлечься им.

Тонкие руки взлетели, как крылья бабочки, и Гвинет поспешно отвернулась к окну, чтобы скрыть волнение.

– Никогда не забуду, как он твердил мне, что хочет сыновей, и как можно больше, ибо жизнь настолько ненадежна и хрупка, что ни за что нельзя поручиться даже при том количестве наследников мужского пола, которые в то время у него были.

Она умоляюще взглянула на дочь.

– Я отдалась ему, Мэри Роуз. Так ты появилась на свет. Он отказывался жениться на мне, пока не удостоверится, что родился мальчик. Узнав о тебе, он сказал, что найдет другую женщину, которая родит ему сына. Позже Тайронн сообщил о вкладе, который внес на твое имя, а взамен потребовал, чтобы я никому не говорила о нашей связи. Я возненавидела его настолько, что хотела убить, но все же молчала, потому что он обещал обеспечить тебя только на этих условиях. Наверное, боялся, что ты встанешь на пути его наследников. У меня не оставалось выбора. Пришлось переехать к сестре и притворяться безумной, чтобы отделаться от сэра Лайона.

– Мама, – еле слышно прошептала Мэри Роуз, – мне так жаль…

– Погоди, дорогая, это еще не все. Речь пойдет о Йене. Как тебе известно, Тайронн больше не женился. Столько мальчиков; сыновья, внуки, племянники, кузены.., и все умерли, один за другим. Йен, единственный из оставшихся в живых, намеревался жениться на тебе, но это, как ты понимаешь, было невозможно. Вы в слишком близком родстве.

– Йен умер, – грустно напомнила Мэри Роуз, – Напился и упал с обрыва.

– Возможно, – кивнула Гвинет, – но я знаю, что в тот день Тайронн открыл внуку правду. А вечером Йен погиб. Для него все было кончено.

– Нет, не может быть! – ахнула Мэри Роуз. – Никогда не поверю, что Иен покончил с собой.

– Не знаю. Молюсь только, чтобы это было не так. Мэри Роуз молча шагнула к мужу. Тайсон привлек ее к себе и зарылся лицом в мягкие локоны.

– Это все, мадам? – спросил он.

– Да. Но я не знаю, сколько денег оставил Тайронн. Вполне вероятно, что много. Он часто намекал на огромное состояние. У меня записано имя джентльмена, единственного в целом свете, посвященного в эту историю. Я дам его тебе. Это твое право.

Глава 22

15 сентября 1815 года

Тайсон и Мэри Роуз вежливо откланялись и вышли из спальни поверенного, мистера Мортимера Палмера, настолько древнего и одряхлевшего, что он все дни проводил в постели, обмотанный шерстяными шалями. Он отдал Мэри Роуз толстый конверт, благословил ее на манер кардинала и при этом беспрестанно заходился в кашле, таком сильном, что Тайсон боялся, как бы поверенный не свалился на пол. Тайсон был несказанно рад, что старик дожил до их визита. Интересно, что сталось бы с конвертом, если бы мистер Палмер успел умереть?

Они направились пешком к Эбботсфорд-Кресент, городскому дому Синджен и Колина, наслаждаясь теплым солнечным днем и вдыхая запахи города. Тайсон вслушивался в певучие звуки шотландской речи, которую едва понимал, и то и дело оглядывался па мрачную громаду замка. Мэри Роуз молча шагала рядом, задумчиво наморщив лоб и прижимая к груди конверт.

– Не стесняйся, – с улыбкой посоветовал Тайсон, – открывай. И не тревожься, все обойдется.

Он повел ее в небольшой парк и усадил на скамейку.

– Я боюсь, – чуть не плача, призналась она, глядя на конверт, как на ядовитую змею, готовую вот-вот ужалить. – Пожалуйста, Тайсон, прочти ты. Тайсон разорвал бумагу. Внутри оказался единственный листок, обернутый вокруг еще одного, очень толстого, конверта. Тайсон развернул листок и стал читать вслух:

Дорогая дочь!

Если ты читаешь это письмо, значит я умер, а тебе либо исполнилось двадцать пять, либо нашелся муж и для тебя. Твоя мать была неотразимой красавицей, и я надеялся, что она родит мне сына, еще одного наследника, но этого не случилось. Как оказалось, она зачала от меня дочь. Какая жалость! Однако именно поэтому я не смог жениться на ней. Она оказалась недостойной звания баронессы Бартуик. Но ты жива и здорова, так что мне, как человеку чести, пришлось обеспечить тебя приданым.

Твой отец, Тайронн, барон Бартуик.

Тайсон смял послание в комок и угрожающе потряс кулаком, обернувшись в ту сторону, где находился Килдрамми. Он хотел было выбросить письмо, но сдержался, прочел еще раз, уже про себя, и усмехнулся:

– Что за гнусный скряга! Негодяй считал несчастьем рождение дочери?! Слава Богу, что ты женщина, иначе мы не были бы вместе. А вид у тебя такой, словно ты сейчас в обморок упадешь! Послушай, старый Тайронн, этот жестокий, бесчувственный старик, был одержим манией иметь кучу наследников, куда более сильной, чем стремление дьявола заполучить христианскую душу. От его эпистолы так и веет невыносимым высокомерием. Не позволяй этому злосчастному письму тебя ранить. Твой отец, должно быть, окончательно помешался к тому времени, когда писал этот бред.

Мэри Роуз склонила голову, что Тайсон счел весьма привлекательным.

– Не позволю. Ни за что не позволю. Я хорошо помню, что Тайронн всегда казался мне странным. Он совсем не обращал на меня внимания – наверное, потому, что я была девочкой. Тогда я просто проходила мимо и тотчас про него забывала. Йен как-то рассказывал, что каждый вечер за ужином его дед собирал всех детей и расспрашивал их о здоровье. Йена это смешило. Он признался, что он и его кузены придумывали самые невероятные симптомы, только чтобы посмотреть, как старый Тайронн бледнеет, ломает руки и рассуждает о всяких смертельных болезнях. – Она замолчала и вопросительно взглянула на Тайсона. – Он и в самом деле жалок, ты не находишь?

– Да, и я рад, что он не омрачил твою жизнь. Вряд ли такой родитель способен что-то дать ребенку.

– Знаю. Куда лучше было наблюдать за ним на расстоянии и слушать всякие небылицы, которые ходили по всей округе. Среди соседей он слыл чудаком.

Тайсон протянул жене конверт поменьше, битком набитый. Мэри Роуз попыталась его открыть, но он был таким старым, что рассыпался в ее руках и оттуда вылетели банкноты. Ветерок закружил их, прежде чем они, словно снежинки, усеяли землю. Новобрачные собрали их, пересчитали.., и залились смехом.

Тайронн, покойный лорд Бартуик, оставил своей дочери в приданое ровно сотню фунтов в банкнотах по одному фунту.

– Поразительно! – рассказывала позже Мэри Роуз своим новым родственникам – Синджен, Колину и Мегги. – Отсмеявшись, мы вдруг поняли, какую тонкую шутку сыграл отец. Представляете, что было бы, выйди я замуж за Эриксона? Он был так уверен в моем богатстве, что пошел на все, пытаясь меня похитить, – и что в результате? Ничтожная сотня фунтов.

– Ты откроешь матери правду? – спросил Колин.

– Нет, – вмещался Тайсон. – Мэри Роуз не хочет, чтобы стало известно о проделке старого скряги. Пусть лучше Эриксон всю жизнь гадает, какое состояние досталось бы ему в случае успеха его плана. Теперь он женится на Донателле и удовольствуется жалкими пятью тысячами. Интересно, что скажет на это его дражайшая матушка?

– Сомневаюсь, что она вообще раскроет рот, – возразила Мэри Роуз. – С Донателлой придется считаться. У матери Эриксона нет ни единого шанса на победу в этом поединке. Что же до дяди Лайона, ему придется затянуть пояс потуже и Начать экономить. Вряд ли его семье такое понравится.

– Сэр Лайон, возможно, немедленно выдаст Донателлу за Эриксона, – предположил Тайсон. – Что ж, Мэри Роуз, ты должна быть довольна: твоя мать счастлива с Макнили, поклонник кусает локти от злости, воображая, какая лакомая добыча ускользнула из его рук. Остается только освоиться в чужой стране, где ты отныне будешь жить.

Он погладил жену по щеке. Мэри Роуз вздохнула и потерлась о его ладонь.

– Мегги сказала: жена да прилепится к мужу. Так в Библии написано. Это означает, что жена должна следовать за мужем даже в змеиное гнездо.

– Я объясняла ей, папа, – вставила Мегги, – что там, где мы живем, змей почти нет.

Иден-Хилл-Хаус, Гленклоуз-он-Роуэн, южная Англия

– Кто вы?

Мэри Роуз, совершавшая прогулку по пасторату, огляделась и заметила долговязого мальчишку, стоявшего на голове за живой изгородью.

– Должно быть, трудно так стоять? – участливо спросила она, опускаясь на колени рядом с ним. Наверное, это Лео, маленький спортсмен, который любит лошадей, не знает ни слова по-латыни, унаследовал жизнерадостный характер своего дяди Райдера и сводит сестру с ума своими выходками. Тайсон и Мегги говорили, что на время поездки в Шотландию оставили мальчиков в Нортклифф-Холле, у тети и дяди. :

– Нет, только для этого нужна крепкая голова. Папа говорит, что моя специально предназначена для стояния вверх ногами.

– Я Мэри Роуз.

– А меня зовут Лео. Вы пришли к папе? Ну конечно, ведь он викарий. Только теперь стал лордом, уехал в Шотландию, и я не знаю, когда вернется.

– Вообще-то…

– Лео, немедленно прими надлежащее положение!

– Папа! – Лео сделал грациозное сальто, приземлился и бросился на шею к отцу.

– Мы не думали… Макс предложил побиться об заклад, что ты приедешь в следующее воскресенье, но у меня осталось только три шиллинга и я не хотел рисковать. Потерять их – значит остаться совсем без ничего. Я знаю, папа, что Макс вечно жульничает, только доказать не могу.

– Теперь я дома и рад, что ты не потерял свои три шиллинга, – усмехнулся Тайсон, крепко обнимая сына. – Как я счастлив тебя видеть, Лео! Что ты здесь делаешь? Вижу, ты загорел и выглядишь потрясающе здоровым. Ты уже познакомился с Мэри Роуз?

– Она назвала свое имя, но и только; Надеюсь, это не гувернантка, папа? Макс наверняка выведет ее из себя, потому что хвастается, будто знает все на свете. Как бы она не огрела его чем-нибудь по голове! Только она не похожа на настоящую гувернантку, и выговор у нее смешной. Гувернантки все такие строгие и изъясняются правильно. А, наверное, это новая горничная! Кстати, дядя Дуглас позволил нам съездить домой, пока Макс занимается с мистером Харботтлом.

– Я немедленно сообщу твоему дяде, что мы уже вернулись, и вы останетесь дома, – пообещал Тайсон. – Представляешь, Лео, Мэри Роуз знает латынь лучше, чем Макс! Что ты об этом думаешь?

Лео внимательно оглядел незнакомку. Сегодня на Мэри Роуз было ее старое платье из светло-серого муслина, довольно поношенное, и теперь она пожалела, что не надела новый наряд, сшитый в Эдинбурге по настоянию Синджен.

– Не знал, что девчонки могут говорить на каком-то языке, кроме английского. Мистер Харботтл утверждает, что именно поэтому не берется их учить. Они просто ничего не понимают. Макс напомнил, что Мегги способна переспорить даже его, но мистер Харботтл не поверил. А вы и в самом деле как-то странно говорите.

– Потому что я шотландка, – пояснила Мэри Роуз, специально усилив акцент, – а мистер Харботтл, похоже, чересчур старомоден.

– Мегги считает, что он просто дряхлый болван и не способен отличить бобы от клубники. А вы правда из Шотландии? Папа привез вас из Килдрамми?

– Совершенно верно.

– Лео, – вмешался Тайсон, беря мальчика за руку, – это моя новая жена и твоя мама.

Лео замер, насторожился, окинул Мэри Роуз оценивающим взглядом и, по-видимому, не одобрил увиденного. Это его мать?!

Мальчик поскреб в затылке и задумчиво признался;

– Мы так долго обходились без мамы, что вряд ли она нам понадобится теперь. Нет, папа, мне она не нужна. Никому из нас. Да и как она может быть моей матерью, если я ее совсем не знаю?

– Прикуси язык, Лео! – строго приказала Мегги, подбегая к ним и потрясая кулаком у него под носом. – Я не знала, что ты здесь, иначе ни за не позволила бы Мэри Роуз бродить одной. Слушай, что я тебе скажу, олух: достаточно того, что я ее знаю. Именно такая мама нам нужна. И не вздумай ее обижать, иначе тебе плохо придется.

– Впечатляющее начало, – с нервным смешком заметила Мэри Роуз. Выглядела она не столько веселой, сколько ошеломленной, и Тайсон не мог ее за это осуждать.

– От меня тебе тоже достанется, Лео, – пообещал он. – Постарайся узнать новую маму получше. Я уверен, ты поймешь, какая она хорошая. Кстати, у Макса уже закончились занятия?

Лео, не отпуская руку отца, нахмурился и нехотя ответил:

– Макс сейчас с мистером Притчертом. По-моему, они обсуждают какой-то теологический трактат – естественно, латинский. – Обернувшись к Мэри Роуз, он пояснил; – Папин помощник. Младший священник. Это он отвозит нас в Нортклифф-Холл после уроков. Мистер Притчерт даже старше папы, но еще ни разу не женился. Может, вам стоит выйти за него, а не за папу?

– Брак – это навсегда, – возразил Тайсон. – Мистеру Притчерту придется найти себе другую невесту.

Лео судорожно вцепился в отца и внезапно выпалил:

– А ты можешь спорить на латинском?

– Никогда не пробовала, – призналась Мэри Роуз. – Случая не было. Может, Макс научит меня?

– И волосы у тебя рыжие, – подвел неутешительный итог мальчик.

– Лео, – зашипела Мегги, злобно прищурившись, – думай, что несешь! Жаль, что ты не получил моего письма, где я подробно описывала Мэри Роуз. Тебе давно пора научиться придерживать язык!

– Я ничего такого не сказал, – оправдывался малыш.

– Да, – кивнула Мэри Роуз, – волосы у меня очень рыжие. Тебе нравится такой цвет, Лео?

– У моей тети Алекс такие же. Твои, пожалуй, ярче, зато густые и курчавые, как у нее. Мой дядя Дуглас – он брат папы и граф – очень любит рыжих. Всегда играет с буклями тети Алекс. Однажды даже потерся о них щекой и лизнул. По-моему, это просто отвратительно!

Мэри Роуз чуть не расхохоталась, но заставила себя сдержаться. Чего она ожидала? Что мальчишки с первого взгляда будут очарованы ею и поклянутся в вечной любви? Вот он, Тайсон, и его дети. А она стоит одна, одна напротив этой троицы, стоит у того самого дома, где отныне ей придется жить.

– Папа стал другим, – пожаловался Лео. – Какой-то чудной и все время улыбается. Даже не отругал меня, когда я проговорился о пари на три шиллинга.

– Врешь ты все! Папа ничуть не изменился. И заткнись, слышишь? – прикрикнула Мегги. Она сверлила брата строгим взглядом, пока он не замолчал, а потом бросилась к Мэри Роуз, обняла ее и негромко спросила:

– Что ты думаешь о своем новом доме? Правда он чудесный? Столько плюща, и кирпич от старости немного выцвел… Это так красиво! Папа боится, что плющ заберется к нему в постель и обовьет его, тогда Монро и Эллис не смогут спать у него на животе. Внутри тоже уютно, и места достаточно для всех нас. Правда, гостиная слишком темная, но, думаю, ты можешь приказать сжечь все шторы.

– – Плюща и вправду немало, – кивнула Мэри Роуз, – Неужели шторы действительно надо сжечь?

– Думаю, да, – подтвердил Тайсон. – Я просто никогда об этом не думал.

– Это потому, что ты джентльмен, папа, а джентльмены не разбираются в таких вещах.

– Клянусь, Мегги, что теперь, когда Мэри Роуз здесь, я постараюсь смотреть на вещи с ее точки зрения. Давайте зайдем в дом, – предложил Тайсон, беря жену за руку. – Тебе нужно познакомиться с миссис Придай. Это наша экономка и кухарка. Есть еще две горничные, Белинда и Тутси, но они в доме не живут, а приходят из деревни, как и служанка Мэриголд. С конюхом Малколмом ты уже познакомилась. Надеюсь, миссис Придди понравится тебе больше, чем миссис Макфардл.