Текст книги "Мэгги без царя в голове"

Глава 4

Носокс поспешил открыть дверцу такси и помочь Мэгги выбраться на тротуар.

– У нас проблемы, Алекс, Мэгги. Вам лучше подняться в квартиру.

Сен-Жюст протянул Мэгги квитанцию за проезд и посмотрел на Носокса. Неужели этот парень способен побледнеть? Похоже, да. Белые губы, глаза расширились от страха. Именно таким Сен-Жюст представлял героя Носокса на пробах в новый фильм Мела Гибсона на следующей неделе. Фильм собирались снимать в ноябре в Куинзе.

Но у Сен-Жюста не было времени заниматься актерской карьерой Носокса. Сейчас самое главное – решить проблемы Берни, а у него и без них хватало дел. Помогать Носоксу (кстати, именно Носокс выиграл тот конкурс на «Лицо с обложки», что проводился на конференции ГиТЛЭР), управлять труппой «Уличных Ораторов и Артистов», подписать на следующей неделе контракт с «Парфюмерией Пьера» за себя и за Мари-Луизу. А теперь еще и Бернис.

Для дворянина Сен-Жюст был необыкновенно деятелен. Настоящее свинство со стороны Стерлинга – во что-то вляпаться именно сейчас.

– Что случилось, Носокс? – спросил Сен-Жюст, поскольку Мэгги была поглощена своим никотиновым ингалятором. Алекс решил надеяться на лучшее – на то, что дело не в Стерлинге. – У тебя проблемы и ты хочешь обсудить их со мной наверху?

– Не у меня, – Носокс прижал руки к груди. – Я ничего не видел, потому что моя смена закончилась и я перетаскивал остатки ваших вещей, я один, потому что Киллер и Змей ушли. – Он моргнул. – Кстати, я никогда не видел вас в той желтой рубашке, ну, той, помните, от Диора, с клиньями по бокам. Она бы офигенно смотрелась с моими…

– Считай, что она твоя. Так чего ты не видел? Только не говори мне, что Стерлинг решил разобрать телевизионный механизм, чтобы понять, как он работает.

– Нет, нет, телевизор он не трогал, с телевизором все хорошо, он крепко прикручен к стене, я проследил за его установкой, пока вас не было. Но Стерлинг… К Стерлингу кое-кто приходил.

Мэгги старательно пыталась засунуть новый никотиновый картридж в мундштук ингалятора и вполголоса отчаянно ругалась. Мол, сосать ингалятор и воображать, будто это настоящая сигарета, – все равно что стоять возле булочной и надеяться, что запах выпечки тебя накормит.

– К Стерлингу кое-кто приходил? – переспросила Мэгги. – И кто же?

Носокс взглянул на обочину, где как раз притормозило очередное такси.

– Прошу прощения, но долг зовет. Спросите у него сами. Он вам все расскажет.

– Мэгги? – Сен-Жюст предложил ей руку. – Может, сядем в освободившееся такси и поедем в аэропорт? Я еще ни разу не летал на самолете. Купим билеты куда-нибудь далеко-далеко… по-моему, неплохо придумано, верно?

Мэгги открыла дверь магнитной картой-ключом.

– Не паясничай. Я не могу оставить Берни. И ты не можешь. Ты же хочешь раскрыть преступление. Признайся.

– Верно. Хотя я без малейших сожалений покинул бы Дж. П. Боксер, но мы не можем бросить Бернис. И Стерлинга тоже, во что бы он там ни вляпался за то краткое время, пока нас не было. А ты еще спрашиваешь, почему я беспокоюсь, когда он один уезжает в парк на своем мотороллере.

Но Мэгги его не слушала:

– Дж. П. молодец, что не отдала Берни Стиву для дачи показаний. Как по-твоему, надолго она убережет ее от каталажки?

– От чего, прости?

– От каталажки. Я это в одном фильме услышала. От кутузки. От полицейского участка. Дошло? Так как долго Дж. П. сможет спасать Берни от копов?

– Это зависит от улик, я полагаю. И от того, сумеет ли Дж. П. Боксер воспользоваться правом Берни не свидетельствовать против себя самой. – Он вошел в лифт. – Полагаю, нам стоит порадоваться нашей маленькой победе – тому, что Берни не отволокли в каталажку в браслетах.

– В браслетах? И кто из нас смотрит слишком много полицейских сериалов? Ты не против, если Дж. П. привезет Берни сюда? Ну, не оставаться же ей… на месте преступления. И она не в том состоянии, чтобы поселиться в отеле в гордом одиночестве. Носокс сказал, что уже освободил гостевую комнату. Должно сработать.

– Смотря по обстоятельствам. Не знаешь кого-нибудь, кто доставляет выпивку на дом? Желательно канистрами.

Двери лифта открылись как раз в тот момент, когда Мэгги возмущенно уставилась на Алекса.

– Берни всегда выпивала на вечеринках, но я прекрасно вижу, во что это вылилось в последнее время. Я помогу ей завязать.

– И это говорит особа, которая лихорадочно роется в сумочке в поисках зажигалки, – произнес Сен-Жюст. Во рту у Мэгги уже была сигарета. Он достал зажигалку. – Позволь мне. Ну что, пойдем, осмотрим мое новое жилище? Ему явно не судьба стать территорией, свободной от курения.

Мэгги глубоко затянулась сигаретой, закрыла глаза и выпустила сизую струйку дыма.

– Настоящая. Боже, как хорошо. Всего лишь вторая сегодня. Или третья?

– Снимаю перед тобой шляпу, фигурально выражаясь, моя дорогая, – Сен-Жюст вставил ключ в замок. Он сполна насладился бы вновь обретенным ощущением независимости, если бы не беспокоился о Бернис. Но он беспокоился – и отметить переезд, как они со Стерлингом собирались, им уже не удастся.

– Стерлинг? Где ты прячешься? – Сен-Жюст пропустил Мэгги вперед.

– Ух ты, я тут никогда раньше не была. Ты только посмотри на весь этот антиквариат, – нахмурилась Мэгги. – У нее отдельная столовая? Черт. Сколько же тут комнат?

– Шесть, – сообщил Сен-Жюст. – Эта комната, вышеупомянутая отдельная столовая, кухня, две спальни и маленькая укромная комнатка за кухней, я решил устроить там свой личный кабинет. Кстати, у нас имеется чудесный вид из окна.

– У меня тоже имеется, – проворчала Мэгги. – На кирпичную стену и чьи-то окна. Знаешь, Алекс, иногда я тебя просто ненавижу. Тебе неприлично везет, ты это знаешь?

– Что тут сказать? Ты сама меня таким сделала, – улыбнулся Сен-Жюст, глядя на плазменный телевизор, висящий на почетном месте над камином. При миссис Голдблюм там был скучнейший масляный пейзаж, отныне сосланный в чулан. – Хотя я предпочитаю думать, что ловлю удачу за хвост, а не просто принимаю подарки судьбы. Стерлинг? Покажись!

Мэгги направилась к буфету в стиле рококо, по пути коснувшись сияющей черной крышки кабинетного рояля.

– Привет, Генри, отличный у тебя латук. – Она присела на корточки перед клеткой, чтобы поздороваться с белым мышонком Стерлинга. Розовый носик Генри постоянно дергался, а линия талии заботами Стерлинга неуклонно расплывалась. – Ну-ка, где твой хозяин?

– Нет, нет, Мэгги, я ему не хозяин. Мы друзья. – Стерлинг вошел в гостиную.

– Стерлинг, что это на тебе надето? – удивился Сен-Жюст.

Стерлинг поправил очки и застенчиво улыбнулся. На нем был светло-голубой фартук с ярко-розовой вышивкой «Поцелуй повара».

– Тебе нравится? Это подарок на новоселье от Носокса. В придачу к кулинарной книге. Английской кулинарной книге. У меня там пудинг готовится, я пойду на кухню, прослежу. А тебе он принес коробку очень тонких сигар. Она там, на кофейном столике. Как Берни?

– Потихоньку приходит в себя, – Сен-Жюст кинул взгляд на коробку сигар на столе. – Носокс сказал, что у тебя какие-то сложности.

– У меня? Да вроде нет. Я немножко беспокоился, если честно, но сейчас уже все в порядке. Это была ошибка.

– Чья ошибка?

– Джентльменов, которые пришли сюда, конечно. И, возможно, миссис Голдблюм, если это не слишком грубо звучит. Я тут ни при чем.

– Дай я. – Мэгги подошла к Стерлингу. – Начни с головы, а не с хвоста, Стерлинг, золотко.

– С головы чего? – растерялся Стерлинг. – С голов двух джентльменов? Ну, если тебе действительно интересно, то на них были надеты шляпы. Черные шляпы. Но я не понимаю…

– Он не понимает твоего юмора, дорогая, – заметил Сен-Жюст. Мэгги упала в кресло, схватила хрустальную конфетницу и выгребла оттуда леденцы столетней давности, чтобы использовать ее вместо пепельницы. – Ты думала, что это смешно?

– Я много чего думала. В частности, что ты – идеальный герой. Ладно, признаю, я была не права.

– Я могу вернуться к своему пудингу? По-моему, настал критический момент.

– Не сейчас, Стерлинг. Ты сказал, что к тебе кто-то приходил. Можешь начать с того момента, как ты открыл дверь двум мужчинам в шляпах.

– Хорошо. Так бы сразу и сказали.

Сен-Жюст проигнорировал фырканье Мэгги.

– Спасибо, Стерлинг. Весьма тебе благодарен.

– Я услышал стук в дверь…

– Подожди, Стерлинг. Ты услышал стук в дверь? Никто снизу не звонил, чтобы ты их впустил?

Стерлинг нахмурился.

– Ээ-э… нет, Мэгги, никто не звонил. Они, наверное, как-то проскочили внутрь, когда кто-нибудь открыл дверь. Так можно делать? Я иногда так делаю, когда дверь уже открыта. Особенно когда у меня мотороллер с собой.

Сен-Жюст больше не веселился.

– Продолжай, Стерлинг.

– Как я уже сказал, в дверь постучали. Я открыл и увидел в коридоре двух джентльменов. Очень высокие джентльмены, даже без шляп, хотя шляп они не сняли, когда зашли.

– Ты пригласил к нам в дом двух здоровенных странных типов?

– Ну, вообще-то, нет, Сен-Жюст, и нечего так на меня смотреть. Я их не приглашал, они сами вошли и спросили старую леди. Тот, который побольше, спросил. Старую леди. Я предположил, что он миссис Голдблюм имеет в виду, и он сказал «да». А я им сказал, что ее здесь нет, что она уехала, и надолго. По-моему, этот ответ их не особо удовлетворил. Они очень огорчились.

Мэгги прикурила еще одну сигарету.

– И как они выразили свое огорчение. Стерлинг?

– Они… мм… один из них меня схватил. – Стерлинг прикоснулся ладонью к горлу: – Вот так. И спросил, где это. Когда я ему сказал, что понятия не имею, какое это, второй джентльмен явно расстроился и взорвался. Я надеюсь, эта ваза была не очень дорогая или памятная миссис Голдблюм.

Сен-Жюст окинул взглядом комнату, обратив внимание на письменный стол в стиле шератон. Он вспомнил, что там стояла дрянная белая с синим ваза, которую он уже совсем было собрался снести в чулан, к пейзажу. Но теперь она исчезла.

– А что случилось с вазой, Стерлинг? – мягко спросил он.

– Боюсь, ее уже не починить. Я же сказал, что он расстроился. Вот, собственно, и все, они ушли, и беспокоиться не о чем.

– Мне нужен аспирин. Таблеток шесть. – Мэгги направилась в свою квартиру. – Расскажешь мне, в чем тут дело, когда я вернусь?

Сен-Жюст проводил ее взглядом и последовал за Стерлингом в кухню.

– Что-то взорвалось? – поинтересовался он, разглядывая жуткий бардак.

– О чем ты? Об этом? Просто я готовил. Ты знаешь, оказывается, блендер надо выключать, прежде чем добавлять ингредиенты. А еще, наверное, надо вынимать затычку и лить через отверстие, а не снимать всю крышку. Да, Сен-Жюст, век живи – век учись. А потолок я потом вытру.

Сен-Жюст посмотрел наверх и тут же об этом пожалел.

– Делай что хочешь, но сначала расскажи мне все про своих гостей.

– Гостей миссис Голдблюм, – поправил Стерлинг, относя миски в раковину. – Ну, я же уже сказал. Они почему-то думали, что у них сегодня днем назначена встреча с миссис Голдблюм. Чтобы забрать это, уж не знаю, что это такое, но они ушли, когда уверились, что миссис Голдблюм нет.

– Понятно, – сказал Сен-Жюст, хотя ему ничего не было понятно. – Так они не вернутся?

– Да им вроде как незачем. Миссис Голдблюм здесь нет. Только мы. Серьезно, Сен-Жюст, чего тут непонятного? Обычно ты лихо соображаешь.

– Спасибо на добром слове. Ладно, Стерлинг, продолжай свою готовку. – И Сен-Жюст с удовольствием ретировался из кухни.

Мэгги уже сидела в гостиной. Она выглядела усталой, измученной, практически истощенной.

– Ну что?

– Я не знаю, – честно признался Сен-Жюст. – У миссис Голдблюм была назначена встреча с двумя джентльменами, которые напугали Стерлинга и разбили вазу. Впрочем, она собиралась в дикой спешке. Может, она просто забыла про встречу?

– А может, и нет? Так ведь? Уж больно вид у тебя скептический.

– Это так заметно? Возможно, я слишком мнителен, а на самом деле все имеет вполне разумное объяснение. Тем не менее вопрос стоит ребром: кто были эти люди, и почему, если вдуматься, она так поспешно собралась и уехала – чтобы от них сбежать?

Мэгги пожала плечами:

– Позвони ей да спроси. Наверняка она уже доехала – сейчас четыре часа.

– Я попросил ее на всякий случай оставить номер телефона. – Сен-Жюст подошел к столу и взял листок бумаги с каракулями миссис Голдблюм.

Он вспомнил, как встретился вчера с миссис Голдблюм в коридоре. Она сообщила, что уезжает утром и практически насильно всучила ему ключ от квартиры. Номер телефона, по которому ее можно застать, она написала только после того, как Сен-Жюст дважды ей об этом напомнил. Ее нервозность легко списать на обычную тревогу старой женщины о прихворнувшей сестре. Сейчас, однако, ему казалось, что это больше походило на паническое бегство.

– Алекс? Что ты стоишь и пялишься в пустоту? Может, мне ей позвонить? Поговорим как женщина с женщиной, понимаешь? Ты же не хочешь напугать старушку?

– Как скажешь. – Сен-Жюст протянул Мэгги клочок бумаги с номером телефона и свой мобильник. – Хотел бы я знать, что это были за парни. Может быть, ростовщики?

– Ты имеешь в виду, кредиторы? Никто больше не называет их ростовщиками. Вполне вероятно. Возможно, они вернутся в понедельник и опишут имущество. Нет, это на тебя не похоже. Вот со мной все было бы именно так. И к тому же посмотри вокруг. Вот уж не догадывалась, что миссис Голдблюм тут как сыр в масле катается. А теперь помолчи, в номере очень много цифр.

Сен-Жюст присел в кресло напротив.

– Да, алло? Повторите, пожалуйста? – Мэгги взглянула на Сен-Жюста. – Прошу прощения, а ваш номер… – Она нахмурилась. – Да, да, наверное, у меня неправильно записано. Спасибо.

Она бросила трубку обратно Сен-Жюсту. Он положил телефон в карман.

– Ты набрала правильно?

– Разумеется, – Мэгги достала сигарету, потом убрала ее обратно в пачку. – Правильный номер «Аптеки Хартмана» в Бока. – Она скомкала листок. – Она оставила тебе фальшивый номер, Алекс. Не нравится мне это. Совсем не нравится. А как ты будешь платить ей за аренду? Она же не дала тебе адрес, только номер телефона.

– Ну… если честно, я заплатил за полгода вперед. Только не заводись, дорогая. Я на следующей неделе подпишу контракт с мистером Пьером и верну все долги.

– Плевать я на это хотела, – отмахнулась от него Мэгги. – Ну, то есть не совсем, но сейчас у нас полно дел поважнее. У нас могут быть неприятности, Алекс.

– Пытаешься состряпать из этого сюжет для нового романа? – Алекс скептически покачал головой. – Ничего не получится. Мы же о миссис Голдблюм говорим. Об этой милой старой деве.

– Про эту милую старую деву судачили, что она была замужем за адвокатом мафии. Я разве не говорила?

– Мафия. – Сен-Жюст задумался. – А что такое мафия?

Мэгги всплеснула руками:

– Мафия. Это мафия. Это… ну, это итальянцы, которые занимаются разными противозаконными вещами. Сейчас, правда, много разных мафий, и не все итальянские. То есть не сицилийские. Разные. В общем, всякие противозаконные вещи. Ростовщичество, рэкет, проституция, отмывание денег, наркотики – в наши дни многие из них торгуют наркотиками. А еще они друг друга ненавидят. Иногда между ними происходят столкновения, они залегают на матрасах, а потом выскакивают и поливают друг друга из автоматов.

– Уверен, что ты находишь это объяснение исчерпывающим. – Сен-Жюст достал монокль на черном шнурке и уподобил его маятнику.

– Да я и сама в этом не особо разбираюсь. Просто смотрела «Семью Сопрано» и тот старый фильм, «Неприкасаемые»[8]8
  «Семья Сопрано» (1999) – американский детективный сериал о нелегких буднях Тони Сопрано, главаря мафиозной семьи в Нью-Джерси. «Неприкасаемые» (1987) – классический гангстерский фильм американского режиссера Брайана де Пальмы, история крушения империи Аль Капоне.


[Закрыть]. Чем они на самом деле занимаются, я не знаю. Мафия – это просто мафия. Организованная преступность.

– Звучит чертовски организованно. Вот только ничего не понятно. Эти парни хотя бы прибегают к насилию?

– О да. Замуровывают твои ноги в цемент, топят, пускают тебе пулю в лоб, пока ты сидишь над тарелкой пасты – все, что пожелаешь. Плохие парни. Не из тех, кто говорит: «Ах, простите, если ее здесь нет, то мы, пожалуй, пойдем, извините за беспокойство».

– И ты думаешь, что те два визитера связаны с мафией?

– Не знаю. – Мэгги запустила пальцы в волосы. – Я только краем уха слышала, что покойный муж миссис Голдблюм защищал интересы мафии в суде. Точно я ничего не знаю. Но вспомни, как она не хотела подписывать с вами договор аренды. Как она сказала, что ее муж – как же его звали-то? Ах, да, Гарри – как он велел ей никогда ничего не подписывать? Адвокаты уничтожают леса каждый божий день – они тонны бумаги изводят. Так что за адвокат был Гарри?

– Поразительная работа мысли, – Сен-Жюст сцепил пальцы под подбородком, – продолжай, прошу тебя.

– Хорошо. Давай на минутку предположим, что Гарри Голдблюм был адвокатом мафии. Как он умер? Когда он умер? И не осталось ли среди его бумаг чего-то, что упрячет какого-нибудь мафиози за решетку лет этак на семьдесят, если органы наложат на это что-то лапу?

– Органы? Боюсь, что скоро нам понадобятся услуги переводчика.

– Федеральные агенты, ФБР. Писатели всегда называют их «органами». По-моему, именно они охотятся на мафиози. Есть еще Налоговое управление США – сборщики налогов. Они арестовали Аль Капоне за уклонение от налогов. За убийства и прочие преступления его арестовать не смогли, только за это. Но счетами занимаются бухгалтеры, а не адвокаты.

– А ты уверена, что покойный мистер Голдблюм был адвокатом?

Мэгги нахмурилась:

– Да. Нет. – Она вздохнула. – Если честно, я не особо обращаю внимание на соседей.

– Тоже мне открытие. Ты не обращаешь внимания ни на что, кроме своей работы, поэтому и не можешь ничего толком объяснить про гангстеров.

– Вообще-то я пишу исторические романы. Спроси меня о констеблях с Боу-стрит – и я назову тебе главу и номер абзаца. Кстати, «гангстеры» и «мафиози» – это разные вещи.

– Ладно, я ошибся. Смиренно прошу не просвещать меня больше. Да если бы не мы со Стерлингом, ты бы давно превратилась в отшельницу, бродила бы целыми днями в одной пижаме и разговаривала с кошками.

– Ха-ха. Я кручусь как белка в колесе.

– Генри тоже. Твое счастье, что я недавно решил войти в твою жизнь и несколько ее оживить, если можно так выразиться. Так как нам разузнать побольше о нашем мистере Голдблюме? И о миссис Айрин Голдблюм тоже, если уж на то пошло.

– Давай спросим у Носокса. Когда я переехала сюда два года назад, он здесь уже работал.

Сен-Жюст решил, что это замечательная, а также единственная их идея. Он позвонил по интеркому и пригласил Носокса в квартиру.

Через две минуты Носокс стоял на пороге и нервно озирался:

– Они вернулись?

– Нет, мы одни. – Сен-Жюст указал привратнику на стул. – Нам нужна кое-какая информация о миссис Голдблюм. Что ты можешь нам рассказать?

– О миссис Голдблюм? – Носокс взглянул на Мэгги. – Да ничего. Очень милая старая леди. На Рождество щедрая. Но вы, наверное, о чем-то другом хотите узнать? Ладно. Я не знаю, когда она сюда переехала, но прежде на табличке ее почтового ящика было написано не только ее имя, но и имя ее мужа – правда, перечеркнутое. Я так думаю, они оба тут жили, пока он не умер.

– Интересно. – Сен-Жюст убрал монокль в карман. – Продолжай.

– Ага, конечно. Верите ли, она говорит, что платит за эту квартиру арендную плату. Да только в этом доме все квартиры уже выкуплены. Что-то я ей не верю. Мне кажется, она врет насчет арендной платы и на самом деле выкупила свою квартиру, как и Мэгги. Интересно, откуда у нее столько денег? И почему она врет? Вы об этом спрашивали? А то я больше ничего не знаю.

– Знаешь, Носокс, знаешь. Вот скажи к примеру, часто ли у миссис Голдблюм бывали гости?

– Гости?

– Носокс, пожалуйста, слушай внимательно, что я тебе говорю. Не надо повторять мои слова, просто отвечай на вопросы. Да, гости.

– Да нет, не думаю. Она частенько уезжала, иногда на несколько месяцев. К сестре в Бока-Ратон, наверное, ну, к той, у которой она сейчас. Я забирал для нее почту. Ей очень много писем приходило.

– Это уже интересно. Носокс, припомни-ка, что за письма приходили миссис Голдблюм?

Носокс пожал плечами:

– Что за… ой, простите, случайно вырвалось. Да счета в основном. От врачей, целая куча. Она мне пятьдесят баксов давала раз в два месяца за то, что я забирал для нее почту, даже когда никуда не уезжала. Так это все счета были и еще чек от социального обеспечения раз в месяц. Открытки иногда приходили. Ну, знаете, красивые виды с подписями вроде «Как жаль, что ты этого не видишь».

Мэгги внезапно оживилась:

– Это здорово, Носокс. Ты ведь читал эти открытки? Их всегда читают.

– Я не… ох, ну ладно, Мэгги, да, читал. Но во всех было написано одно: «Как жаль, что ты этого не видишь». Одну я запомнил. С таким большим каменным замком, понимаете? На одно окно показывала стрелочка и было написано: «Моя комната». Ерунда, конечно, это же все на фабрике напечатали. Просто шутка.

– Что-нибудь еще? – спросил Сен-Жюст. – Еще какие-нибудь миленькие картинки?

– Да я особо не вглядывался. Не положено, сами понимаете. Ну, может, случайно что-то видел, пока в лифте ехал… Париж. Да, точно, одна была из Парижа. А еще из Греции. Какой-то из тамошних островов. Они все были откуда-то оттуда, как я теперь припоминаю. Европа, вот как. Ладно, мне надо работать.

– Хорошо, Носокс, спасибо, ты нам очень помог. Если вспомнишь еще что-нибудь, скажи мне или Мэгги.

Едва за Носоксом закрылась дверь, как Мэгги в возбуждении вскочила:

– Он не умер, он скрывается, а она приезжает к нему, когда может, как будто в отпуск. Но мафия узнает об этом, стучится в ее дверь и требует секретные досье или записи. Она сует тебе ключи и уезжает, подставив под удар вас со Стерлингом. Вы ничего не можете поделать. Ничего. У вас нет договора, нет бумаг, нет чеков, нет доказательств. Вы просто сквоттеры. Через какое-то время она позвонит, выяснит, чист ли горизонт, и вернется. Да, все сходится.

Сен-Жюст мягко зааплодировал:

– Великий ум в действии. Я восхищен.

– Заткнись, а? Что я опять не так сказала?

– То, что ты автоматически перенесла ситуацию с воскресшим из мертвых Бадди Джеймсом на мистера Голдблюма, я, так и быть, тебе прощаю. В конце концов, такой вывод логически следует из сегодняшних событий. Но вот чего ты действительно не учла, так это того, что миссис Голдблюм до сих пор живет в своей квартире. Почему бы ей просто не уехать за границу и не путешествовать вместе с мужем, скрываясь от этой твоей мафии?

– Это не моя мафия. Понятия не имею. Может, Стив что-нибудь знает о Гарри Голдблюме?

– По-твоему, у нашего доброго лейтенанта мало хлопот с Бернис? Он не станет сейчас разбираться с очередным твоим полетом фантазии.

– Тебе что, все равно? Эти парни грохнули вазу, Алекс. Один из них схватил Стерлинга за горло.

Конечно, Сен-Жюст прекрасно это сознавал. Как и то, что в глубине его души нарастает гнев, и в гневе этом он будет Поистине Страшен. Особенно учитывая, что ему – пока – не на ком выместить этот гнев. Поэтому ему пришлось временно подавить злость и постараться успокоить Мэгги.

– Но ведь они ушли. Стерлинг весьма убедительно объяснил им, что миссис Голдблюм здесь больше не живет. Чего бы они ни хотели, эти мафиози, кредиторы, да кто бы они ни были, теперь они знают, что этого здесь нет. Ее здесь нет. Что до Стерлинга, то он прекрасно выглядит. Жаль, что нельзя сказать то же самое о нашей кухне.