Текст книги "Голос демона"

ГЛАВА 24

Северо-восточное побережье Люсары было, пожалуй, единственной частью страны, не отличавшейся живописностью. Плоская и низменная долина Виталы, где островки искривленных деревьев перемежались зловонными топями, раскинулась на многие лиги; на морском берегу древние утесы, и дюны красноватого песка кое-где поросли жесткой травой. Замок Клоннет, резиденция герцога Эйра, высилась на одном из прибрежных утесов. Из окон его открывался вид на холодные зеленые волны и на торговый порт Джарди вдалеке. Как упрямый старик, замок отгораживался от окружающего простора и оставался унылым, какая бы яркая весна ни цвела за его стенами.

Нэш раньше бывал здесь всего однажды, много лет назад. Тогда Клоннет показался ему отвратительным, но теперь его мрачность и неприветливость искупались одним: он стал домом Дженнифер Росс, герцогине Эйр, и Нэш намеревался часто бывать здесь, чтобы видеться с ней.

Встретили его в замке приветливо, но все же Нэшу пришлось дожидаться почти час, пока Ичерн не вернется с охоты. Неохотно прихлебывая посредственное вино, Нэш посвятил это время размышлениям о том, какие прекрасные гавани найдет на этом побережье флот любого захватчика.

Когда Ичерн, наконец, появился, он не стал притворяться, будто рад видеть нового члена королевского совета.

– Я думал, вы все еще на западе, выслеживаете мальчишку моего кузена. – Ичерн бросил плащ на стол и одним глотком осушил кубок вина.

Нэш поднялся из кресла.

– У меня есть и другие обязанности.

– Ну да, вы страшно занятой человек. Как вам нравятся знаки вашего нового положения? Они вам к лицу, верно?

Нэш слишком устал с дороги, чтобы обращать внимание на колкости. Он просто придвинул к себе кожаную сумку и развязал ремешки.

– Король прислал вам на подпись бумаги, однако не путайте меня с мальчишкой-посыльным. Вы можете пожалеть об этом, когда в следующий раз окажетесь на королевском совете.

Ичерн был слишком туп, чтобы понять, что это не пустая угроза. Он с ворчанием придвинул к себе бумаги и принялся, шевеля губами, медленно читать каждую. Нэш принес с соседнего стола чернильницу и перо и стал молча наблюдать за герцогом.

Между Ичерном и Селаром было очень мало сходства. Будучи в родстве по материнской линии, они воспитывались при одном и том же дворе, под одним и тем же жестоким руководством. Однако если живой ум Селара позволял ему схватывать новые идеи, мысли Ичерна никогда не простирались дальше острия клинка в его руке. В определенном смысле и Майенне, и Люсаре повезло, что не Тьеж Ичерн оказался королевским сыном.

Повезло и Нэшу: не слишком сообразительному герцогу было легко подсказывать некоторые поступки, не налагая на него Узы, что Союзница, без сомнения, заметила бы.

– Как вы поохотились? – спросил Нэш для поддержания разговора, продолжая внимательно наблюдать за Ичерном.

– А? О, отлично – надо же чем-то занять время между выездами в дозор. – Ичерн разложил на столе бумаги и стал царапать свое имя на каждом листе, часто окуная перо в чернильницу. Закончив, он посыпал бумаги песком, стряхнул его и протянул документы Нэшу. – Это все?

– Не совсем. – Нэш поймал взгляд Ичерна и уже не позволял тому отвести глаза. Теперь у него был в этом определенный опыт: с того дня, как Ичерн женился на Дженнифер, при каждой встрече Нэш мысленно отдавал ему одно и то же приказание: «Хорошенько присматривай за своей женой». Вслух же он сказал: – Как поживает молодая герцогиня? Весь двор только и говорит о ней и гадает, почему вы заперли ее в Клоннете. Она здорова, я надеюсь?

Ичерн попытался отвернуться, и на сей раз Нэш ему это позволил.

– Конечно, здорова. Что ей сделается! А на любопытство двора мне наплевать: она моя жена и будет жить там, где я велю.

Нэш подавил улыбку.

– Но может быть, мне будет позволено с ней увидеться? Нам с ней есть, что вспомнить после ее прошлогоднего приезда в Марсэй.

Ичерн открыл рот, но некоторое время не произносил ни звука. Он явно боролся с желанием отказать, искал какую-нибудь отговорку. Однако в конце концов, ему пришлось кивнуть:

– Я провожу вас к ней.

Увидев замок Клоннет, никто не заподозрил бы Ичерна в тайной любви к произведениям искусства. Мебель была удобной, практичной и сделанной, казалось, подмастерьем. Только второй этаж башни был обставлен с настоящим вкусом: его украшали прекрасные столы и кресла, гобелены, ковры и серебро.

Должно быть, все это она привезла с собой из Элайты.

Ичерн протопал по галерее к двери в ее конце. На мгновение его рука повисла в воздухе, словно Ичерн привык стучать, прежде чем войти, однако он тут же передумал и яростным толчком распахнул дверь:

– Миледи, я привел к вам гостя.

В комнате было светло, гораздо светлее, чем в других помещениях замка. Стены из красного песчаника украшал единственный гобелен, вытканный из тончайшего шелка пейзаж в зеленых и золотых тонах. Четыре высоких окна смотрели на юг и восток, так что длинный стол, заваленный тканями и нитками, купался в лучах солнца. Служанка, увидев вошедших, поспешно вскочила; прежде чем ее лицо приняло обычный испуганный вид, на нем промелькнуло удивление появлением у госпожи гостей. А у дальнего конца стола, одетая в платье цвета морской волны, сидела женщина, появления которой Нэш дожидался столько столетий.

Она была восхитительна. Длинные блестящие волосы лежали на ее плечах, словно она по-прежнему была девицей, а не замужней дамой. Глаза чистейшей синевы взглянули на Нэша, и ему показалось, что душу его пронзил кинжал.

Впрочем, какое это имело значение… Нэш ведь всегда знал, что ему судьбой назначено ее любить.

Ичерн ввел его в комнату и настороженно огляделся, словно ожидая, что где-нибудь в углу могут прятаться грабители, потом повернулся к жене:

– Полагаю, миледи, вы уже знакомы с советником Нэшем новым легатом Гильдии.

Когда Нэш выступил вперед, Дженн любезно улыбнулась, но улыбались лишь ее губы, а не глаза. Встав, она обогнула стол и протянула Нэшу руку для поцелуя.

«О кровь и сердце Бролеха! Она же… »

– Добрый день, легат, – сказала Дженн.

– И теперь, должно быть, вы понимаете, почему моя жена не появляется при дворе. – Ичерн еще раз обошел комнату и встал рядом с Нэшем. – Она не склонна путешествовать в таком состоянии, да и вращаться в обществе не имеет желания.

Нэш отчаянно старался скрыть потрясение, которое испытал. С глупым смешком он пробормотал:

– Умоляю, простите мою оплошность, ваша светлость, я не знал… Никто ничего мне не сказал… Иначе я не осмелился бы…

Ичерн махнул рукой:

– Моя жена очень суеверна, Нэш, и не желает, чтобы было заранее объявлено об ожидающемся появлении моего наследника. Знают только ее родные и те, кто живет в этом замке. Надеюсь, вы тоже не станете болтать.

Все еще не вполне придя в себя, Нэш кивнул:

– Конечно. Но, ваша светлость, вы ведь в добром здравии? На мой взгляд, ваша красота необычайно расцвела. Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?

Дженнифер слегка покачала головой, и улыбка ее стала более искренней.

– Да, я вполне здорова. Как видите, младенец растет так быстро, что, надеюсь, будет отличаться неукротимым жизнелюбием. Дженн не положила руки на живот, как это обычно делают гордые будущие матери; вместо этого она взяла со стола белую ткань.

– Можно спросить, когда ожидается счастливое событие? – Нэш затаил дыхание, стараясь не выдать охватившее его страшное напряжение. Если ребенок появится до истечения месяца…

– Через четыре недели, легат, – спокойно ответила Дженн.

– Моя жена хочет, чтобы ребенок появился в ее родительском доме. Она собирается вопреки моему совету выехать через два дня в Элайту. Ичерн был явно смущен этим решением Дженн и искал у Нэша поддержки. У того, однако, были собственные цели, и в них совсем не входило потакать герцогу.

– Уверен, что ее светлость будет ехать медленно и соблюдая величайшую осторожность. Проявив столько заботы о младенце, едва ли она сделает что-либо, что представляло бы для него опасность. Кроме того, ребенок станет, возможно, наследником земель Элайты, и будет очень хорошо, если он и родится там.

Ичерн только буркнул что-то себе под нос, но Дженн наградила Нэша теплой улыбкой.

– Вы пробудете у нас долго, легат? Вы с моим господином могли бы поохотиться с соколами в дюнах. Здешние края предоставляют мало возможностей для других развлечений.

– К несчастью, я сегодня же вечером должен отбыть обратно в столицу, ваша светлость. Однако, с вашего позволения, я вернусь сюда позже, когда вы уже сможете скакать верхом, и тогда посмотрим, что за охота у вас в дюнах.

Снова та же теплая улыбка.

– Я предвкушаю это удовольствие.

Нэш покинул Дженн, но ее образ еще долго стоял у него перед глазами.

Ребенок… но он может быть только ребенком Ичерна. Иное невозможно. Когда младенец был зачат, Финлей Дуглас, истекающий кровью, был далеко от Дженн.

Нет, с этой стороны опасность не грозит. К тому же… к тому же ребенок может и не выжить, несмотря на все ее предосторожности. Возможно, путешествие в Элайту причинит младенцу достаточно вреда.

Да и не важно все это. Младенец никак не может быть ребенком Врага, а значит, не представляет угрозы для Нэша.

По дороге из Клоннета Нэша посетила еще одна приятная мысль: в ближайшие несколько месяцев Союзница не сможет убежать далеко. У него будет достаточно времени…

Да, времени достаточно. Так же, как ему судьбой назначено любить ее, так и ей суждено ответить ему любовью на любовь.

Ему повезло, еще, как повезло! Если бы Ичерн и гильдиец прошли через галерею чуть позже, Мика попался бы. Впрочем, он теперь так ловко научился избегать герцога… и вот сегодня это умение пригодилось ему, как никогда.

Когда топот сапог затих вдали, Мика приоткрыл дверь, выходящую на винтовую лестницу, и выглянул. Ичерн и гильдиец ушли, и его подопечные были в безопасности. Знаком предложив им следовать за собой, Мика повел их в верхние покои. Тихо постучавшись, чтобы предупредить Дженн, он распахнул перед ними дверь.

– Миледи, – прошептал он, – к вам гости!

Дженн обернулась на его голос и радостно вскрикнула:

– Оуэн! Леди Маргарет!

Несколько мгновений в ярко освещенной комнате царила веселая неразбериха: все одновременно удивленно восклицали и обменивались приветствиями. Потом Дженн усадила вновь прибывших и отправила Адди за едой и напитками.

– Мы не можем оставаться долго, моя дорогая, – начала Маргарет. – Деверин будет биться в истерике, если я не вернусь домой к назначенному дню. Но не повидать вас я не могла.

– Как же я рада вас видеть! – воскликнула Дженн, не сводившая глаз со старой дамы.

Маргарет ласково улыбнулась и похлопала ее по руке:

– Как и я вас. Примите мои поздравления. Я не слышала о том, что вы в положении. Как вы себя чувствуете? Выглядите вы хорошо.

– О да, я чувствую себя настолько хорошо, что иногда даже забываю о том, что беременна. Я столько раз просыпалась утром и начинала планировать прогулку верхом! – Маргарет улыбнулась, услышав это признание. – И я все еще пытаюсь многое делать, забывая, что с таким животом это невозможно. Как дела в Данлорне?

– Все хорошо. Весна в этом году нас порадовала: была совсем не такая холодная, как прошлая. Правда, как я слышала, в горах выпал снег. – Маргарет помолчала и стиснула руки. – Вы получали какие-нибудь известия от Финлея?

– Только те, о которых я вам писала. Патрик все еще в Данлорне?

Маргарет покачала головой:

– Нет. Он уехал… туда, куда должен был. Как я понимаю, к Финлею?

Дженн кивнула.

– Никогда я не привыкну ко всем этим секретам, – нахмурилась Маргарет. – То я хочу что-то сказать, но не могу, то вдруг не могу вспомнить слова, которые хорошо знаю. Как вы такое терпите!

– В жизни есть худшие вещи, чем колдовство.

– Да, действительно. – Маргарет опустила глаза. – Вы должны понять, почему я явилась к вам в таком виде. Если бы ваш муж узнал, что я здесь… – Ее голос оборвался, глаз она не подняла. – Вы и, правда, ничего не слышали о моем сыне? Совершенно не представляете, где может быть Роберт? Где он пропадает все это время?

На лице Дженн не отразилось ничего, кроме озабоченности.

– Нет, к сожалению. Хотела бы я иметь для вас новости, но я… мы ничего не слышали.

Маргарет оглянулась на Мику.

– Но его нет уже так давно! Когда в прошлый раз он уехал из Люсары, он, по крайней мере, послал нам известие. Мы знали, куда он отправился, и догадывались почему. Теперь же нет ничего. Я знаю: Селар обошелся с ним ужасно, но неужели этого достаточно, чтобы вот так оставить нас в неизвестности? Вы уверены, что не случилось больше ничего, что заставило бы его исчезнуть?

Мика старался не показать, как ранят его эти вопросы, но как только он узнал о тайном прибытии Маргарет и Оуэна, он понял, что произойдет: ведь они, как и все остальные, не видели Роберта и ничего не слышали о нем со дня свадьбы Дженн.

– Простите меня, моя дорогая, – снова заговорила Маргарет. – Мне не следовало бы беспокоить вас в таком состоянии. Просто я очень беспокоюсь за Роберта. С ним столько всего случилось за последние годы, что я удивляюсь, как у него хватало силы выносить это. И я боюсь, что…

– Его светлость достаточно силен, чтобы пережить что угодно, миледи. – Мика обнаружил, что произносит слова утешения без всякого усилия. – Вы же знаете: ему всегда нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Издевки Селара нанесли ему ужасный удар. Думаю, что в иных обстоятельствах он убил бы короля.

Маргарет поднялась на ноги:

– Значит, ему следовало его убить! Я сама убила бы его, будь я в силах. Это чудовище посмело порочить имя моего сына, назвав его трусом! Всю свою жизнь Роберт делал все возможное, чтобы ничем не запятнать свою верность, свою честь, и вот он оказался публично опозорен! – Не обращая внимания на Оуэна, пытавшегося ее успокоить, Маргарет заметалась по комнате. – О, мы все прекрасно понимаем, зачем Селар это сделал! Он знал, что в Элайте Роберт ничего не предпримет. Он рассчитывал, что ему удастся оскорбить его безнаказанно и что люди сочтут Роберта трусом, потому что он спустил королю оскорбление. Селар пытался лишить Роберта поддержки, которой он всегда пользовался у народа. Я знаю, это неправильно, но не могу не жалеть о том, что Роберт не убил его на месте.

Маргарет отвернулась, пряча слезы гнева и отчаяния, но прежде чем Мика успел подойти к ней, рядом оказалась Дженн и взяла руки Маргарет в свои.

– Пожалуйста, – мягко сказала она, – не горюйте так. Я знаю, как вам больно, знаю, как трудно ждать, не имея представления о том, чего в конце концов, дождешься. Но поверьте мне: это именно ожидание, а вовсе не конец.

– Так вы верите, что он вернется?

Дженн подняла голову и посмотрела в глаза Маргарет.

– Я не знаю.

– Зато я знаю, – решительно заявил Мика. – Роберт вернется обратно.

Маргарет бросила на него вопросительный и неуверенный взгляд:

– Ты говоришь так уверенно… Ты должен очень хорошо знать Роберта.

– Я согласен с Микой, миледи, – вступил в разговор Оуэн. – Роберт все последние годы пытался избежать схватки, которая всегда была неизбежна. В один прекрасный день сражение все же будет ему навязано, и тогда он не посрамит нас. Спросите свое сердце, оно скажет вам, что это так.

Маргарет медленно склонила голову:

– Простите меня. Мне не следовало позволять себе…

Дженн улыбнулась и сжала ее руки:

– Не извиняйтесь. Роберт вам этого не позволил бы. И он был бы очень недоволен вашим беспокойством.

Оуэн сделал шаг вперед:

– Мне очень жаль, миледи, но нам пора в путь. Нужно отъехать подальше отсюда, прежде чем останавливаться на ночлег.

Маргарет обняла Дженн и Мику и молча последовала за мужчинами. Мика скрытно провел их в конюшню, и путники покинули замок, никем не замеченные. Глядя им вслед, Мика только позволил себе вздохнуть, сожалея, что не едет с ними вместе.

Только привычка, обычные ежедневные дела и делали жизнь выносимой. Дженн поужинала в своей комнате, умылась и с трудом улеглась в постель. Обычно она отпускала Адди и позволяла себе почитать перед сном при свете толстой желтой свечи, всегда стоявшей на столике у кровати. Но даже и привычка иногда не выручала.

Этот гильдиец… И Ичерн оказался беспомощным, не смог найти отговорку, которая позволила бы Дженн избежать встречи с ним. Теперь все при дворе узнают, она станет объектом бесконечных пересудов.

И где-нибудь когда-нибудь о беременности Дженн услышит Ангел Тьмы. Что он предпримет? Воспользуется ли он возможностью осуществить собственный замысел?

Продолжает ли он считать Врагом Финлея?

Что, если он уже столкнулся с Робертом? Не поэтому ли ни об одном из них давно ничего не слышно? Что, если Роберт проиграл?

Нет!

Не мог он погибнуть! Она бы знала. Она бы знала!

О боги, Маргарет так рисковала, приезжая сюда! Зачем? Чтобы самой убедиться, что и Дженн, и Мике известно только то, о чем уже ей сообщили? Впрочем, если бы не беременность, она сама поступила бы точно так же и отправилась бы в Данлорн…

Дженн была не в силах оставаться в постели. Измученная беспокойством, она поднялась и попыталась походить по комнате, но младенец ей этого не позволил. Дженн снова легла, натянула на себя одеяла и обхватила руками живот. Закрыв глаза, она попыталась представить себе новую жизнь, зародившуюся в ней. Дженн заставила себя успокоиться, сделала несколько глубоких ровных вдохов и расслабила мышцы.

И тогда она его услышала! Что-то мягко и нежно, как легкий ветерок, коснулось ее сознания. Не голос, но ощущение присутствия, которое становилось все сильнее в последние месяцы. Колдовское присутствие, аура, не похожая ни на какую другую и все же имеющая так много знакомых черт…

Дженн не могла сказать, мальчик или девочка в ее чреве. Она даже не могла бы утверждать, что младенец чувствует и думает. Единственное, что Дженн знала наверняка, – это что ребенок успокаивал ее, когда беспокойство становилось невыносимым, усмирял ее возбуждение, не давал метаться по комнате.

– Еще четыре недели, любовь моя, – тихо прошептала она. – Еще четыре недели, и мы встретимся.

Нэш вернулся в ту же гостиницу, где провел прошлую ночь. Для придорожного постоялого двора она была вполне удобна и к тому же находилась на главной дороге, ведущей в Марсэй. Если выехать на рассвете, к вечеру он доберется до столицы.

Окна комнаты Нэша выходили на дорогу, по которой тащились телеги, сновали всадники и пешеходы. Столько народу, и все настолько погружены в собственную жизнь, что редко кто поднимал глаза и замечал, что творится вокруг. Если бы люди начали присматриваться…

Да, именно потому, что они не обращали никакого внимания на происходящее, задача Нэша и была такой легкой. Встречаясь с мелкими препятствиями, люди или преодолевали их, или обходили стороной. Лишь единицы принимали вызов судьбы. Еще реже случалось, чтобы кто-то заботился не только о себе.

Поэтому-то Нэш и мог делать, что ему вздумается, с каждым шагом приближаться к своей цели, и никто не догадывался о том, что он задумал.

Нэш с улыбкой сбросил одежду и умылся. Он как раз потянулся за чистой рубашкой, когда раздался знакомый тихий стук в дверь.

– Входи, Лиссон.

В комнату вошел усталый, покрытый дорожной пылью посланец.

– Я привез вам письмо, хозяин.

Нэш запер дверь за Лиссоном и взял у него кожаную сумку.

– Надеюсь, что это новости от де Массе.

Еле справляясь с нетерпением, Нэш подошел к окну, вытащил письмо и сломал печать. Послание было, как всегда, зашифровано, но Нэшу было достаточно прикоснуться к бумаге гранатовым перстнем, и значки тут же превратились в обычные буквы.

Не представляю себе, как вы сможете расплатиться со мной за такую услугу. Будьте уверены: достойного вознаграждения я от вас потребую, о чем и сообщаю сейчас.

Мальчишка у меня. Если вы проявите достаточную благодарность, когда я его вам доставлю, я, может быть, даже открою вам, где я его нашел. Поскольку вы не проявляли интереса к судьбе остальных, я заставлю вас дождаться нашей встречи, прежде чем вы о ней узнаете. Достаточно сказать, что я совершил вам на пользу деяния гораздо большие, чем вы могли бы рассчитывать.

Посылаю это письмо со всей возможной поспешностью. Чтобы добраться до окрестностей Марсэя, мне понадобится неделя или около того. С дороги я дам вам знать, где мы можем встретиться. До того советую вам держать новости в секрете. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь снова попытался похитить мальчишку.

Де Массе.

Наконец-то!

Нэш чуть не рассмеялся от радости. Какой триумф! Он лично вернет Кенрика Селару и тут же завершит Наложение Уз. Конец близок! Совсем близок!