Текст книги "Секс и одинокий вампир"

Глава 12

Ты прекратишь сопротивление.

Я хотела набрать в легкие побольше воздуха, но, так как я вся скрючилась, пытаясь защититься от объединенного сознания триумвирата, глубоко вдохнуть у меня не получилось.

Ты признаешь, что мы сильнее.

Вместо одного глубокого вдоха я сделала несколько маленьких и постаралась сфокусировать внимание на чем-нибудь мелком и незначительном – на том, что не может быть использовано против меня, не может быть искажено мощным потоком сознания, проникающим в мой мозг.

Ты расскажешь нам, что сделала с привидениями.

Осколки разбитой вазы рассыпались в порошок.

Я внимательно разглядывала свои туфли. Мысы были в царапинках. Интересно, почему поцарапались мысы? Ведь с полом соприкасаются подошвы.

Маленькая блекло-зеленая подушечка на двойном кресле, стоявшем под черной гравюрой, взорвалась, разбросав повсюду кусочки поролона.

Сила триумвирата возрастала и словно щупальцами опутывала офис.

Ты скажешь нам, с кем разговаривала.

Я пнула кусочек поролона. Странно: не замечала за собой, что царапаю верхнюю часть туфель о разные предметы. А поцарапаны почему-то именно мысы.

Эллегра Телфорд!

В имени заключена сила. Меня пронзила острая боль. Я изо всех сил сопротивлялась их безмолвным приказам, зажала голову между коленями и стала молиться, чтобы поскорее подоспела помощь. Я не знала, как долго смогу противостоять такому мощному триумвирату.

С застекленной полки полетели книги. Прямо через стекло.

Никто не придет тебе на помощь. Ты должна признать свое поражение. Тебе ничего не остается, кроме как сдаться.

Я безмолвно вопила в агонии – так велика была мощь, которой мне приходилось противостоять. Это все равно что стоять перед реактивным двигателем: осколки могучей силы пронзали меня насквозь, ослабляли ум и тело. Туфли, отчаянно твердила я себе, хотя внутри все разрывалось от крика. Самое важное – это туфли. Как же называются эти маленькие пластмассовые штучки на концах шнурков?

В меня полетели книги. Триумвират даже разрозненную энергию старался направить так, чтобы ослабить меня еще больше. Невероятно! Раньше я считала, что утечками энергии управлять невозможно, но с каждым ударом понимала, как заблуждалась.

Интересно, смогу ли я выстоять?

Бесполезно. Силы твои иссякают. Ты не сможешь нам противостоять. До приезда в Англию ты была неудачницей, не способной реализовать себя. Не разрушай себя, пытаясь намсопротивляться. Этого не может никто. Мы слишком могущественны.

Минуту я внимала этой речи, звучавшей у меня в мозгу, а потом заметила, к своему ужасу, что шагаю к троице.

Нет! – заорала я и схватилась за спинку стула, пытаясь увернуться от сыпавшихся на меня книг.

Очередная утечка энергии породила маленький ураган: вокруг нас закружились листы бумаги и поролон. Время от времени они ударяли мне по лицу. Я вцепилась покрепче в стул и попыталась рассуждать здраво: если я поддамся, отвечу на их зов, мои обереги исчезнут, и я окажусь совершенно беззащитной.

Я сильная, – напомнила я себе. – Когда-то моя жизнь напоминала сущий ад, но я сумела выкарабкаться. Я смогу продержаться еще чуть-чуть, пока… – Я поспешно стерла из сознания еще не успевший сформироваться образ Кристиана. Его я им не отдам, не дождутся!

Ты расскажешь нам, от кого ждешь помощи.

Эта маленькая пластмассовая штучка на шнурке имеет какое-то название, – крикнула я в ответ. – Я знаю, что она как-то называется, вот только не могу вспомнить как!

В обоих окнах, выходивших на улицу, лопнули стекла. Я услышала звон осколков, упавших на тротуар. В комнату со свистом ворвался ветер.

Терпение наше иссякло. Довольно с нас. Ты сама навлекла на себя кару. Эллегра Телфорд, сияние жизненных сил наполняет нас.

Меня охватила паника. Я что было сил стиснула спинку стула. Это же первые слова заклятия, с помощью которого медиум заземляет дух и привязывает его к себе! Что они хотят этим сказать? Неужели этот ритуал действует и на живых тоже?

Энергия жизни привязывает тебя к нам.

У меня возникло такое чувство, будто мое тело опутано сотней веревочек, и все они медленно, точно змеи, тянутся к триумвирату. Я начала бить по невидимым веревкам, пытаясь их разрушить, в ужасе от власти, которую они имели надо мной. Но каждый раз, когда рвалась веревка, на ее месте возникала новая.

Ты пропала! – вопил мой внутренний голос. – Сдавайся, пока ты еще в своем уме!

Покуда ты не получишь освобождения, ты будешь повиноваться нам во всем.

Тяжелый том ударил меня по затылку, и в глазах у меня засверкали звездочки. Я отчаянно сопротивлялась. Только бы не потерять сознания! Я попыталась сосредоточиться на оберегах, заведомо зная, что проиграла сражение. Теперь обереги светились ярким золотом, но этот теплый свет, заполнявший комнату, впитывала в себя чернота, которую излучал триумвират. Древние символы покрылись ослепительно белыми трещинами. Я до сих пор не понимала, как они сумели поработить меня с помощью исковерканного заклятия, но мне хотелось вон, вон из этой комнаты, подальше от этой чудовищной мощи, направленной против меня. Я знала, что силы мои на исходе и я долго не продержусь.

Внезапно Эдуардо распахнул глаза – его серые радужки лучились зловещим сиянием. Я вцепилась в стул. Как только он направит на меня этот взор, все пропало. Я чувствовала, что ритуал заземления еще не закончен и что Эдуардо готовиться произнести последние слова, дабы привязать меня к триумвирату вопреки моей воле. Я совсем обессилела и не то что оживить угасающие обереги, даже переключить мысли на что-либо постороннее не могла.

Ты можешь сделать все, что пожелаешь, – утешил меня нежный тихий голос.

Кристиан!

Ага, стало быть, она общается с женихом.

Черт, они услышали!

Все в порядке, Эллегра. Ты не одна. Они не смогут причинить тебе вреда. Я этого не допущу.

Кристиан придавал мне сил, питал меня собственной энергией, необходимой, чтобы противостоять Эдуардо и ритуалу заземления, наполнял меня мощью и верой в себя, согревавшей сердце. Подзарядившись посланной им энергией, я залатала обереги. Сотни веревочек, тянувшихся от меня к триумвирату, бесследно растворились, точно их и не было.

Слово триумвирата крепко, отныне мы связаны одной нитью.

Я подготовилась к худшему, но последние слова заклятия, которые произнес Эдуардо, отразились от вновь обретших силу оберегов. Я чуть не завизжала от облегчения.

Теперь Кристиан обречен. Мы прочитали твои мысли. Мы знаем, кто он. Ты сама уготовила ему погибель.

В голосе триумвирата звучало такое самодовольство, что я рухнула на колени, а обереги снова вспыхнули золотом и покрылись белыми трещинками. При этих словах сердце мое наполнило отчаяние. Я знала, что они не лгут и что я проиграла. Сон мой оказался пророческим.

Я сама помогла ему сбыться.

Верь в себя, моя Возлюбленная. Это неправда, что ты обрекла меня на гибель. Я знаю, что в тебе – мое спасение. Ты воплощенный свет и добро, ты уничтожаешь мою темную сущность и залечиваешь мои душевные раны. Ты сама не ведаешь всей своей силы. Не слушай их. Никто лучше тебя не знает твою душу. Верь лишь себе.

Я приглушила вопли триумвирата, разрывавшие мне мозг, и сосредоточилась на словах Кристиана. Он прав: я сильная. Я многого добилась: выжила в аду, научилась вызывать призраков и превращать тьму в свет. Такая женщина не спасует перед каким-то там триумвиратом!

Я решительно поднялась на ноги и предстала лицом к лицу с моими врагами. В воздухе носились обрывки бумаги и обломки мебели, ветер завывал, словно ему передалась ярость трех человек, стоявших передо мной.

Без нас у тебя нет будущего. Если ты не вступишь в наши ряды, то будешь уничтожена. Мы погубим всех, кто тебе дорог. Наложим такое проклятие, что ты будешь страдать целую вечность.

– Ага, это мы уже проходили, – процедила я сквозь зубы. Я снова подзарядилась от Кристиана энергией, столь необходимой для сопротивления, и, поднатужившись, медленно начала восстанавливать обереги. Вдруг до меня донесся какой-то шум за дверьми офиса. Внимание триумвирата тоже обратилось на источник сумятицы. Я обхватила руками живот: нужно воспользоваться передышкой и перевести дыхание.

Кто-то громко барабанил в дверь, затем она слетела с петель. Концентрация триумвирата ослабла, и заклятие, охранявшее вход, рассыпалось на кусочки. В комнату ворвались несколько полицейских и тут же замерли, пораженные зрелищем, представшим их взору. Книги по-прежнему летали по комнате – их подхватил ураган, созданный тремя людьми, образовавшими треугольник. Двое полицейских не сумели вовремя пригнуться, и в них врезалось несколько томов; еще один страж порядка едва успел увернуться от какого-то растения в горшочке.

Вдруг через ряд темно-синих форменных костюмов просунулась рука и потащила меня из комнаты. Я подняла взгляд. Рука принадлежала здоровенному детине с блестящими желтыми глазами.

Кристиан прислал мне на подмогу Рафаэля!

– Щас меня стошнит, – простонала я. Должно быть, я имела бледный вид, потому что Рафаэль немедленно усадил меня на стул, стоявший в коридоре, и пригнул мою голову вниз так, что она очутилась между колен.

– Посиди пока здесь.

Я пробормотала, что и не думаю никуда уходить.

Возлюбленная.

Спасибо тебе, Кристиан. Спасибо за все. Я тебе так благодарна, что и сказать не могу.

Эллегра, я знаю, о чем ты думаешь. Ты не можешь защитить меня от Гарды и Эдуардо, потому что не можешь меня покинуть. Без тебя мне не прожить.

Я неохотно закрыла свое сознание от Кристиана и принялась раскачиваться взад-вперед. Сердце мое разрывалось от боли, сожаления и сознания того, что раны мои затянулись совсем недавно, а меня уже угораздило влюбиться в мужчину, которого убьют, если я его не покину.

Да, иногда жизнь подкладывает свинью.

– Спасибо, что решил отвезти меня к себе домой, – сказала я Рафаэлю, который вел машину по переполненным дождливым улицам Лондона. – Ужасно благодарна за заботу.

– Джой чуть с ума не сошла, так волновалась. Она хочет удостовериться, что с тобой не случилось ничего страшного. Кроме того, солнце еще не село, и Кристиан… – Он запнулся и как-то неопределенно махнул рукой.

Я перестала копаться в своих чувствах и взглянула на человека, который воспользовался своими связями с городским отделом полиции, чтобы меня спасти.

– Почему ты не хочешь принять Кристиана таким, какой он есть? Ведь ты знаешь его уже больше года, верно?

– Да, но… трудно привыкнуть. Неестественно как-то, вроде этих твоих… – Он снова сделал неопределенный жест.

Я улыбнулась, высунула руку из-под одеяла, в которое он меня укутал – меня бил озноб, – и погладила его по плечу.

– Знаю, это нелегко. Ты всегда думал, что прекрасно разбираешься в жизни и все у тебя под контролем; а вдруг оказывается, что параллельно с миром людей существуют всякие призраки, вампиры и оборотни.

– Оборотни? – переспросил Рафаэль. По глазам было заметно, что он струхнул. – Ты что, знакома с оборотнями?

Я не сдержала улыбки.

– Нет, не знакома. И вообще сильно сомневаюсь в их существовании.

Выражение беспокойства исчезло из его странных желтых глаз.

– Правда, раньше я в вампиров тоже не верила, зато теперь понимаю, как ошибалась: доказательств их существования более чем достаточно, – размышляла я вслух, поглаживая пальцем еле заметный след от укуса над ухом.

Рафаэль снова заволновался.

– А кто эти люди из офиса?

– Экстрасенсы. Очень мощные. Они объединились в триумвират – это такая позиция, позволяющая слить энергию трех человек воедино. Силе триумвирата практически невозможно противостоять: пирамида – очень мощная в энергетическом плане фигура. А этот триумвират вообще был необыкновенно мощным. – Я потерла лоб. – Словно…

– Словно что? – спросил Рафаэль и негромко выругался – его чуть не подрезала невесть откуда выскочившая машина.

Я не хотела озвучивать свои опасения. Только мне почему-то казалось, что один из этой троицы черпает энергию у темных сил…

– Не важно.

Рафаэль покосился на меня, и я подумала, что эти желтые глаза видят меня насквозь. Для них, наверно, даже обереги и моя хваленая защита не помеха.

– Понятно.

– Как тебе удалось так быстро подоспеть?

Он усмехнулся.

– Это все Джой. Она любого уломает, когда захочет.

– Но как она узнала? А, ей, наверно, позвонил Кристиан!

Усмешка исчезла с лица Рафаэля, уступив место гримасе.

– Ага. Ему даже к помощи телефона прибегать не пришлось.

– А-а-а… – Мне потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить это заявление. Если Кристиан может общаться с Джой так же легко, как со мной, значит… Я вздохнула и снова потерла лоб. Нет, не буду пока над этим думать. Потом как-нибудь, когда все устаканится. Сперва нужно отойти от недавних событий, чтобы потом взглянуть на все непредвзятым взором. – А что же теперь будет с Гардой, Эдуардо и Филиппой? Их что, арестовали?

Рафаэль покачал головой и обогнул транспортную развязку.

– Для ареста не было оснований. Несколько моих приятелей допросят их относительно источников дохода, вот и все. Миссис Уайт подозревают в том, что она отмывает деньги.

– Отмывает деньги?

Он улыбнулся, и я наконец-то поняла, что привлекает в нем Джой.

– Ну, больше я ничего не сумел придумать.

Я улыбнулась в ответ.

– Что ж, я очень признательна за помощь.

Он пробормотал что-то типа «не стоит благодарности», не отводя взгляда от размытого дождем окна. Остаток пути мы ехали молча.

– Жаль, что я пока не могу отплатить за помощь, – сказала я чуть позже, когда он подвез меня к дому. – Ты вовремя подоспел: если бы не ты, я бы серьезно влипла.

Он улыбнулся.

– Ну что ты! Ничего ты мне не должна. Ты отблагодарила меня уже тем, что переключила на себя внимание Кристиана. Наконец-то он отстал от Джой.

Ответная улыбка сползла у меня с лица. Я помахала ему вслед, так и не решившись сказать, что больше не смогу отвлекать внимание Кристиана – риск слишком велик.

– Господи, ну и заваруха, – пробормотала я и потерла ноющий лоб. Затем вздохнула и, кутаясь в одеяло, стала ждать, пока Джой впустит меня в подъезд. Я чувствовала себя так, словно меня отдубасили бейсбольной битой. Я была оскорблена, унижена и растерта в порошок. До того была подавлена, что разрыдалась, едва Джой отворила мне дверь, и проревела минут двадцать, свернувшись калачиком на кушетке. Две женщины притащили коробку бумажных носовых платков, укрыли меня одеялами и озабоченно хлопотали рядом, пока я выплакивала боль, порожденную осознанием того, что Кристиан теперь для меня потерян навеки.

– Нет, беременность определенно сказалась на твоем мозгу. Не нужен ей кофе. Предложи напиток покрепче.

– Алкоголь никогда не решал проблем, Рокси. Напротив, кофе и шоколад творят чудеса.

– Вот только не надо ратовать за трезвость! Ты говоришь это только потому, что в положении, и не можешь выпить ничего крепче «Ширли Темпл»[10]10
  «Ширли Темпл» (Shirley Temple) – безалкогольный напиток, с виду напоминающий коктейль. Получил свое название от имени знаменитой американской киноактрисы, популярной в 1930-е гг. Снималась с трех лет и имела большой успех. Исполнительница детских хитов.


[Закрыть].

Я последний раз высморкалась и подняла глаза. Рокси и Джой стояли рядом с кушеткой. В одной руке Джой держала дымящуюся чашку, а в другой – мисочку с чем-то, напоминавшим шоколад. Рокси сжимала бутылку виски. Я долго раздумывать не стала: взяла у Джой чашку, разбавила кофе содержимым из бутылки Рокси и зачерпнула пригоршню миндаля в шоколаде.

– Спасибо. Самое то.

– Ну вот, ты и подкрепила силы. – Рокси пододвинула стул поближе ко мне. – Теперь выкладывай. И ничего не утаивай, не бери пример с Джой. Во-первых, дошло ли у вас с Кристианом дело до главного? Я с Джой поспорила, что против великолепного мистера Данте тебе долго не устоять.

– О, бога ради! – Джой шлепнула подругу по руке. – Ты когда-нибудь перестанешь совать нос в чужие дела? Не обращай внимания, Элли. Она воспитывалась в волчьей стае и не знает, что такое хорошие манеры.

Рокси в ответ лишь усмехнулась.

– Ну, так это случилось?

– Рокси!

Я проглотила пригоршню миндальных орехов и запила их кофе.

– Повторю тебе то, что уже сказала своим друзьям-призракам: физические отношения между мной и Кристианом обсуждению не подлежат.

– Молодчина! – похвалила меня Джой, опустившись в кресло.

– Ну тогда хоть расскажи, почему Кристиан влез в мысли Джой и заставил ее всполошить Рафаэля. Из-за чего весь сыр-бор?

Я была до того измучена, что даже не стала ничего утаивать, как сделала бы при иных обстоятельствах. Люди, которые не занимаются исследованиями в области паранормального, обычно начинают нервничать, когда слышат о мощных экстрасенсах и привидениях. Для простых смертных как нельзя лучше годятся общие, тщательно отобранные фразы, а правду без прикрас лучше оставить для экспертов. К несчастью, я была слишком обессилена, чтобы рассуждать здраво, и выложила Джой и Рокси все, как было.

– Ух ты! – выдохнула Рокси, когда я закончила. – Значит, теперь у тебя целых пять привидений? Ты их нам покажешь?

– Как-нибудь в другой раз, – устало улыбнулась я.

– Хорошо, в другой раз так в другой раз. А пока отдохни, Элли. – Джой покосилась на окно. – Солнце зайдет примерно через час, и тогда за тобой приедет Кристиан.

Не успела она договорить, как я уже замотала головой.

– Нет.

– Что «нет»?

– Нет, пусть Кристиан за мной не приезжает. Я никуда с ним не поеду. Я переночую у тебя, если, конечно, позволишь, а утром найду себе другую гостиницу.

Джой с Рокси переглянулись.

– Элли, Кристиан за тебя очень переживает; всего несколько минут назад спрашивал меня, как ты себя чувствуешь, и…

Я откинула одеяла и уселась на тахте.

– Что?!

– Он очень волнуется. Сказал, что ты почему-то не хочешь с ним разговаривать, хотел убедиться в том, что ты не пострадала…

– Этот… этот…

– Мужчина, – услужливо подсказала Рокси.

– Мужчина! – завопила я и громко высморкалась в очередную салфетку. – Да как он смеет расспрашивать обо мне другую женщину? Как смеет лезть ко мне, когда мне его участие задаром не нужно? Да как он смеет…

– …так сильно любить тебя, – закончила за меня Джой. – Знаешь, как он злился, что не смог сам тебя спасти?

– Я сама могу за себя постоять, – огрызнулась я и тут же пожалела о своих словах: нехорошо говорить таким тоном с беременной женщиной. – Я не хотела тебя обидеть, Джой, просто разозлилась на Кристиана. И совсем он меня не любит. Ты – его Возлюбленная, а не я.

– Знаешь, – задумчиво протянула Рокси, положив в рот миндаль в шоколаде, – это похоже на ревность. Думаю, ты не вполне честна сама с собой и с Джой. И с Кристианом, если уж на то пошло.

Я бросила на Рокси испепеляющий взгляд.

– Знаешь, Рокс, толку от твоих рассуждений – кот наплакал.

– Но я же хочу помочь! – возразила она и отхлебнула из бутылки виски. – Послушай, Элли: то, что было между Кристианом и Джой, не имеет никакого значения. Ну да, они могут читать мысли друг друга. Подумаешь! Стоит только оставить Рафаэля и Джой на минуту одних, как они уже вовсю занимаются любовью, как кролики. Джой на Кристиана в общем-то плевать в отличие от тебя. Один раз она ему чуть нос не сломала. А уж сколько раз ему коленом по яйцам давала – и не сосчитать.

Я воззрилась на Джой. Та кивнула.

– Да, Кристиан иногда бывает чересчур властным. Правда, Рафаэль тоже, но ему легче простить этот недостаток.

– Ты ударила его? Ударила Кристиана?

– Мало того, она еще ему и на ногу наступила. После этого бедняга целую неделю хромал. Еще бы – такая кобыла, чуть ногу не отдавила!

Мы с Джой оставили это заявление Рокси без внимания.

– Конечно, я этим вовсе не горжусь, – произнесла наконец Джой, но что-то незаметно было, чтобы она раскаивалась.

Я кивнула, обсасывая шоколад с миндального ореха. Интересно, могу ли я так рассердиться на Кристиана, что ударю его в нос?

– Не надо, смиренно тебя прошу. Я не хотел бы вновь испытать такое.

Я уставилась на элегантного мужчину, стоявшего в дверях. Затем широко распахнула глаза и взглянула в окно. Был еще день.

– Кристиан, как ты тут очутился? Я же сказала, что с Элли все в порядке! – застонала Джой. Она вскочила с кресла и принялась суетливо задергивать шторы, чтобы в комнату не проник отблеск блеклого дня.

Рокси бросилась зажигать лампы.

Я снова обернулась к Кристиану.

– Ведь ты не можешь выходить на улицу днем, разве не так?

Он пожал плечами и скинул пальто и шляпу.

– Так, но все равно вышел. Думаю, мне стало легче выносить дневной свет благодаря тебе.

Я помотала головой.

– Я – не твоя Возлюбленная, Кристиан. Твоя Возлюбленная – Джой, просто она предпочитает другого.

Он оставил мой протест без внимания. Поцеловал руку Джой, чмокнул в щеку Рокси, бросившуюся ему в объятия, и подсел ко мне с собственническим видом давнего любовника. Я хотела его оттолкнуть, но он обнял меня, и я растаяла. Даже зажмурилась на секунду: как же приятно чувствовать его рядом!

Эх, ну почему жизнь такая сложная штука?

Если бы жизнь была легкой, ты бы не ценила того, что имеешь, – отозвался Кристиан.

Отстань. Я слишком устала, чтобы с тобой спорить.

– Бедняжка Элли, ей столько всего пришлось вытерпеть! Кристиан, она хочет остаться у меня на ночь. Надеюсь, ты возражать не будешь и не станешь ее переубеждать.

– Эллегра прекрасно знает, что я никогда ничего не буду ей навязывать. – У меня хватило сил, чтобы фыркнуть, но Кристиан не обратил на это никакого внимания. – Если она хочет провести здесь ночь, то так тому и быть.

Я удивленно вскинула на него глаза. Хоть бы для порядка возразил, что ли!

– Навряд ли Рафаэль обрадуется, узнав, что мы будем у вас ночевать, но, раз Эллегра на этом настаивает, ничего не поделаешь.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же опять его закрыла.

По-моему, тебя никто не приглашал остаться.

Кристиан посмотрел на Джой.

– Если, конечно, твое приглашение простирается и на меня.

Джой улыбнулась ему. В ее глазах прыгали смешинки.

– Конечно же! Если хочешь быть рядом с Элли – милости просим.

– Если вы собираетесь устроить вечеринку в пижамах, то я ухожу. – Рокси поднялась и потащила подругу к двери. – Пошли, мамаша. Хватит их пестовать – дай людям поговорить.

Джой состроила раздраженную гримасу. Рокси мягко подталкивала ее к двери.

– Я их не пестую, просто стараюсь поддержать и проявить участие. Именно так поступают друзья. Тебе не мешало бы у меня поучиться.

Дверь захлопнулась, прежде чем Рокси огрызнулась в ответ. А жаль. Лучше уж слушать их перебранку, чем сидеть, прижавшись к теплому боку Кристиана. Больше всего мне сейчас хотелось уткнуться ему носом в шею и вдыхать чудесный аромат специй. Я бы дала все, лишь бы провести остаток жизни в его объятиях.

Чудесные у тебя замыслы. Мне нравится.

Тот, кто подслушивает, добра о себе не услышит, – огрызнулась я.

М-м-м… Не согласен: ведь ты считаешь меня самым сексапильным мужчиной на планете, а это неплохо.

– Я об этом сегодня почти не думала! Брысь из моего сознания!

Он начал целовать мою шею.

– Перестань. – Он припал к особой точке под моим ухом, и я задрожала от удовольствия. – Я… я все равно не передумаю. Тебе опасно продолжать со мной отношения, Кристиан. О Господи, не надо, нет… О да, еще! – Его жаркие поцелуи заставили меня позабыть о страхах и сомнениях. Он целовал меня в шею, и мне казалось, что по моим венам течет жидкий огонь. – Я… э-э-э… я приношу тебе только страдания. Ты должен понять, что у нас ничего не выйдет.

Он прервал свои поцелуи и развернул мое лицо к себе.

– Знаю, ты чувствуешь ответственность передо мной, maly válečník. Но если ты меня покинешь, то Гарде с Эдуардо будет уже некого мучить.

– Ты сгущаешь краски, – возразила я и легонько чмокнула его в губы: что ни говори, приятно слышать, что без тебя жить не могут.

Но как только наши губы соприкоснулись, во мне разгорелось адское пламя страсти. Сперва я сопротивлялась, а потом решила, что заслуживаю маленькое вознаграждение за все беды, что мне довелось испытать. Я отдала поцелую всю страсть, на какую только была способна, гладила грудь Кристиана и собранные в хвост волосы.

Мне больше нравится, когда они распущены, – упрекнула я его, стягивая кожаную резинку.

Ну так проследи, чтобы я их больше не собирал, – отозвался он.

Я услышала, как за моей спиной открылась дверь.

– Они целуются! – крикнула Рокси. – Нет, правда целуются. Языками. Что? Ладно, ладно. Знаешь, последнее время ты стала такой блюстительницей нравов…

Дверь затворилась.

Язык Кристиана исполнял у меня во рту жгучий танец. Я чувствовала, что таю от блаженства. Слезы струились у меня по щекам. Я целовала его все глубже, со все возрастающей страстью. Мне хотелось раствориться в нем без остатка.

А вот это уже лишнее, – заметил Кристиан, утирая мои слезы. – Яне смогу любить женщину, которая недостаточно сильна, чтобы быть самой собой.

Он оторвался от моих губ и принялся покрывать поцелуями влажные дорожки слез.

Ты говорил, что я тебя дополняю. Разве ты не самодостаточен?

Только с тобой, – ответил он.

А я, выходит, самодостаточна без тебя?

Он поцеловал меня сперва в один глаз, затем в другой.

– Ты цельная и вполне самодостаточная натура. Ты маленький воин. Ты сможешь существовать и без меня. Так же будешь смеяться, снова научишься любить и в целом неплохо проживешь жизнь. Ты добьешься успеха, потому что не можешь иначе.

Я отвела волосы с его лица и заглянула ему в глаза.

– Ты прожил девятьсот лет, Кристиан. Уверена, ты не раз имел связь с женщинами, но все это уже в прошлом. Ты же это пережил. И разрыв со мной тоже переживешь.

Он не сводил с меня своих теплых глаз. Мне показалось, что его взгляд светится любовью, но я не хотела себя понапрасну обнадеживать. Кристиан приоткрыл свое сознание, чтобы я тоже почувствовала его боль и муки. Потом он заговорил, и мне показалось, словно это говорю я. Мысли наши слились воедино. Мы стали одним целым, и это странное слияние душ напугало меня до полусмерти.

Если ты меня покинешь, у меня нет будущего. Я не такой сильный, как ты, Возлюбленная. Без тебя мне не выжить. Если ты уйдешь, то мне будет легче наложить на себя руки, чем продолжать существовать, зная, что упустил свой единственный шанс.

– Ничего ты не упустил, – пробормотала я, и глаза мои наполнились слезами. А ведь он прав! Только что я испытала агонию, которая не дает ему покоя на протяжении уже почти тысячи лет, и знала, что он не лжет. Он и вправду покончит с собой, не выдержав мрачного будущего, оживляемого лишь воспоминаниями о прошлых несчастьях.

И с чего я только взяла, что у меня есть выбор? Нет у меня никакого выбора. Либо я брошу Кристиана, и тогда он себя убьет, либо я останусь с ним, и тогда его прикончат Гарда и Эдуардо.

Во сне Эдуардо сказал мне: «Выбирай». Какая же я глупая! Думала, придется выбирать, я или Кристиан, а приходится решать, как ему погибнуть.

Почему ты считаешь, что нас так легко победить?

Я шмыгнула носом. Он протянул мне платок. Я решила не обмениваться с ним мыслями – это слишком интимный способ общения.

– Не хочу тебя обидеть, Кристиан, но если Гарда и Эдуардо сломили твоего друга, что помешает им расправиться с тобой?

– Себастьян еще не нашел свою Возлюбленную.

– Ну и что с того?

– Разве двое не сильнее одного?

Я задумалась.

– Ну хорошо: ты говоришь, что Темный, который нашел свою Возлюбленную…

– Который соединился со своей Возлюбленной.

– …сильнее Темного-одиночки. Но в данном случае это ничего не меняет. Я – не твоя Возлюбленная.

– Нет, Возлюбленная. Раньше я сам сомневался, но теперь знаю, что ты – та, кого я ждал. В твоих руках мое будущее. Только ты сможешь искупить мою душу.

– Ничего подобного! Я не умею спасать души, я обыкновенный медиум, вот и все!

– Одно другому не мешает.

– Но…

Он поцеловал мою ладонь. Всю мою руку тут же обожгли язычки пламени.

– Ты уже начала исцелять мою душу. Это произошло при первой же нашей встрече. Вот почему теперь я могу выходить на улицу за несколько часов до заката. Голод, сжигавший меня, уменьшился. Теперь я жажду только тебя. Этого бы не произошло, не будь ты предначертана мне судьбой.

– Что значит жаждешь меня? – Я подозрительно покосилась на него. – Ты имеешь в виду секс?

– Ну да, в том числе.

Тут я сообразила, что ему от меня нужно. В нем жила надежда, что я спасу его душу, страстное желание физического соития и затаенная, темная…

– Жажда крови. Понятно. Значит, Темные питаются только Возлюбленными?

– Кроме тебя, мне никого не нужно. Теперь мне противна сама мысль о том, чтобы питаться кровью другого человека.

Он не сводил с меня глаз – наверно, ему было интересно, как я отнесусь к такому заявлению. На секунду я представила себя в роли подопытной коровы, которую кормят и всячески ублажают, чтобы она могла исправно служить донором. Затем мысли мои переключились на Кристиана. Я по опыту знала, каким интимным и эротическим актом было пригубление крови. Неужели я хочу, чтобы Кристиан делал это с кем-то еще?

Разумеется, нет!

Впрочем, у меня еще остались вопросы.

– Почему ты сначала решил, что твоя Возлюбленная – это Джой, а не я? И почему потом передумал?

Он провел рукой по волосам и откинулся вместе со мной на спинку тахты.

– Однажды Джой сказала, что, возможно, существуют две женщины со скрещенными программами – так она выразилась. Одна рождена Возлюбленной, но волей судьбы никогда ею не станет; а другая создана самой обыкновенной женщиной, но может превратиться в Возлюбленную. Прежде я думал, что это чушь, но теперь… – Его глаза приобрели красивый, теплый красновато-коричневый оттенок, и в них заблестели золотистые искорки. – Теперь я понял, что она была права. Ты не рождена быть моей Возлюбленной, и все же ты – это она. Если ты останешься со мной, то поможешь преодолеть мою темную сущность. До истинного Воссоединения останется всего один шаг.

Бр-р-р! Я поняла, что он имеет в виду: обмен кровью. Действительно, когда мы занимались любовью и он пил мою кровь, во мне всколыхнулось темное, первобытное желание попробовать его кровь на вкус. Я постаралась забыть об этом непонятном и странном желании и переключилась на настоящий момент.

– Ну хорошо, допустим даже, что ты нашел свою Возлюбленную. Думаешь, у нас хватит силы снова предстать перед триумвиратом? Они меня чуть не укатали, Кристиан, несмотря на то что ты подпитывал меня своей энергией. Да и ты порядком ослабел, я это почувствовала: ведь ты отдавал мне все свои силы.

Он снова поцеловал мою ладонь. Я поборола дрожь наслаждения, пробежавшую по мне, когда его дыхание защекотало мою чувствительную кожу.

– После Воссоединения мы станем одним целым. Ты будешь дополнять меня и сама станешь бессмертной.

– Бессмертной – не значит неуязвимой! Ты же говорил, что Темного можно убить. Доказательство тому – твой друг Себастьян, которого держат в плену помимо его воли.

– Себастьяна схватили не Гарда с Эдуардо. К его поимке приложил руку кто-то еще, тот, кто сумел ослепить Себастьяна, потому что у того нет Возлюбленной. Искупленный Темный никогда бы не мог так ошибиться.