Текст книги "Попаданец с секретом"

Глава 10

Сегодня намечался последний день съемок. Белецкий хотел переснять несколько кадров, которые ему не нравились.

Девушки-модели капризничали. Алена Светлова вообще отказалась приехать, сославшись на головную боль. Но на всех неудавшихся кадрах светилось именно ее миловидное лицо, часто искаженное презрительной гримасой, словно ей смертельно надоело то, чем она занимается. Пришлось звонить менеджеру.

– Это ваши проблемы, – равнодушно ответила на все мои просьбы приехать помощница Алены, когда я позвонила ей вечером накануне. Я слышала в телефоне звуки музыки, женский визг и громкий мужской хохот: кажется, красотка развлекалась по полной программе. – Мы свои обязательства выполнили.

Пришлось напомнить этой мегере, яростно защищавшей модель, о контракте, нарушение условий которого грозило ее подопечной большой неустойкой, а заодно и снижением зарплаты для самой защитницы.

– Алене Дмитриевне нужно отдохнуть, – сбавила обороты Элла.

– Мы вас ждем! – безапелляционным тоном заявила я и повесила трубку, а с утра стала названивать снова и добилась, чтобы Алена подняла свою упругую задницу с постели.

– Ладно, приедем к одиннадцати, – сквозь зубы процедила менеджер с громким именем Элла.

– Ты чего ругаешься? – спросила Ирочка, пробегая мимо с ворохом одежды.

– Да Алена отсыпается после ночной гулянки. Видела статью в желтой прессе? – Ира отрицательно покачала головой и стала готовить одежду для моделей. – Всю ночь кутила на вечеринке у Данилы Мейса, а менеджер заливает, что наша красавица устала.

– Вот шлюха! Данила же женат!

– Уже нет. Его жена выгнала. Он теперь в свободном полете.

– Козел!

У входа в павильон показался Михаил. Я помахала ему рукой. За ним шел высокий парень в джинсах и кожаной куртке. Я еще не видела его лица, но фигура показалась знакомой, а сердце отчего-то сжалось. Не понимая, что меня тревожит, я огляделась и поймала взгляд Белецкого. Режиссер призывно смотрел на меня. Мечтая избавиться от неприятной тяжести под ложечкой, я направилась к нему.

– Посмотри, может, переснимем и эти кадры? Михаил слишком деревянный на них.

– Попробуем. Он пришел со своим другом, вдруг этот парень окажется лучше!

– Думаешь? Нужно было заключить контракт с профессиональными актерами. И зачем ты побежала за этим деревенщиной?

– Я побежала, а ты сунул ему в руку визитку, так что не ворчи, оба виноваты, – парировала я.

– Ух ты! Виолетта, тебе палец в рот не клади, – засмеялся Роман, – а в кабинете Ларисы такой скромницей казалась. Отметим вечерком завершение работы? – спросил шепотом Белецкий, и я почувствовала, как его рука легла на мою талию, а пальцы захватили блузку и потащили ее вверх, постепенно подбираясь к голой коже.

Возразить я не успела: тут на нас, как неуправляемый реактивный снаряд, налетел гость. Белецкий оттолкнул меня, и я больно приземлилась копчиком на пол. Дальше началось светопреставление. Парень размахивал мечом, режиссер валялся у его ног, я вклинивалась между соперниками и пыталась защитить Романа. Съемочная группа словно закостенела: никто не двигался с места, наблюдая за представлением.

Я бросила попытки справиться с разъяренным, как бык на арене, незнакомцем, и отбежала на несколько шагов. Достала телефон, хотела вызвать полицию, но тут обернулась, и мир вокруг исчез, а я словно на мгновение погрузилась в фильм.

* * *

Перед глазами появился замок, но не этот бутафорный, сделанный из дешевой фанеры, а настоящий, каменный. Стены увешаны гобеленами, на них изображены сцены охоты. Везде, куда ни кинешь взгляд, висят оленьи рога. Маленькие, средние, большие, ветвистые и не очень – они напоминают о достижениях охотников. А в углу под деревянной балкой серебрится паутина и ее хозяин висит на ниточке.

Посреди замка стоит темноволосая пленница в длинной юбке, из-под которой виднеются босые, грязные ноги, и оглядывается: ищет, куда спрятаться от преследователей. А их голоса все ближе, топот множества ног наполняет гулом голову, от страха сбивается дыхание, а изнутри поднимается какая-то неведомая сила, готовая поглотить ее и все вокруг.

Опасность… Надо спрятаться… Но куда?

Девушка в панике.

Она бросается к лестнице. Спотыкается, словно налетает на препятствие. Нельзя. Там враги.

Бежит в другую сторону – и здесь засада. Кто-то яростно стучит в дверь. Пленница пугается. Взгляд лихорадочно обшаривает огромный коридор.

В углу – стойка с доспехами.

Туда. Девушка бежит со всех ног, отодвигает край тяжелого ковра и замирает, задыхаясь от пыли. Есть только маленькая щелка. Она прикладывается к ней глазом и наблюдает, как толпа вбегает в зал.

И тут сила вырывается на свободу и крушит все вокруг…

* * *

Что это со мной? Я потрясла головой и вернулась в реальность. Картинка была очень реальной. Мне даже показалось, что девушка в длинной юбке – это я. Только проблема в другом: я никогда не была в подобном месте и не пряталась за пыльным ковром.

Вернулись звуки. У режиссерского стола по-прежнему бушевал незнакомец, но я словно прозрела.

Вот оно! То, что надо! Накал средневековой борьбы и страсти. Рыцарь, защищающий свою даму. Я хлопнула в ладони, приветствуя идеальную сцену. Противники замерли и посмотрели на меня. Все тоже оживились и захлопали вместе со мной.

Конфликт сошел на нет. Гостя отправили переодеваться. Я старалась к нему не приближаться. Одного взгляда в ту сторону было достаточно, чтобы мое сердце начинало свой безумный танец. Я подозвала Ирочку.

– Вита, ты видела, какой красавчик? – восторженно захлопала ресницами девчонка. – А какой актерище! Даже наш Белецкий поверил. «На колени, раб!» – передразнила она незнакомца и хихикнула, закрыв рот ладонью. – Класс!

– Ты думаешь, он играл?

– Естественно! Он же тебя не знает. В честь чего бы полез на защиту? Или вы знакомы?

– Первый раз вижу, – ответила я, но как-то неуверенно.

Парень действительно будоражил мою голову и будил тайные желания. Почему-то сразу вспоминался сон, а потом мысль перекидывалась на предсказание гадалки и на странное видение. Что-то в этой ситуации было такое, что не давало мне покоя и вызывало не только душевный трепет, но и дикую головную боль.

Я прижала пальцы к вискам: мне срочно нужна передышка и свободная минута, чтобы обдумать свое состояние.

– Ира, занимайся моделями, я хочу уйти. Что-то мне нехорошо.

– Витка, как мы без тебя? Белецкий сразу начнет искать. Он и так все время тебя таранит взглядом.

– Я на минутку. Просто выйду на улицу и отдышусь. Скажи, что мне надо в офис.

Я бочком прокралась к стулу, где оставила свое пальто, и вышла из павильона. Мне и вправду нездоровилось. Перед глазками расплывались радужные круги, голова была словно чумная, а из желудка поднималась тошнота.

Душно! Почему в ангаре так душно?

Я выскочила на улицу и только тут вздохнула полной грудью. Теплый весенний воздух наполнил легкие, кислород проник в кровь, а с ее током ко мне в голову. Она немного прояснилась. И что запаниковала? Подумаешь, парень крикнул: «Не трогай мою женщину!»

Может быть, он играл, чтобы убедить съемочную группу в своем профессионализме. И почему я приняла все на свой счет?

Я металась по тротуару, а мозг кипел от перегрузки, и мысли сбивались в кучку.

И вообще! Я вовсе не его.

Я с Романом встречаться начну.

Точно! Вот с сегодняшнего дня и начну!

Не хочу, сомневаюсь, что это нужно, но начну!

Мы уже переспали, и определенная гармония между нами есть. Белецкий привлекательный мужчина, известный в богемных кругах, с ним и я буду медийным лицом и получу возможность для роста карьеры. Кто его знает, вдруг стану популярным сценаристом и по моим проектам будут сниматься фильмы. А потом я поеду в Канны на кинофестиваль и получу «Золотую пальмовую ветвь» за самый оригинальный сценарий. А может, лучше в Голливуд?

Точно! Буду встречаться с Белецким!

Но как я ни убеждала себя, что все будет хорошо, успокоиться не могла.

– Виолетта, съемки закончились? – услышала я сзади капризный голос и обернулась.

За мной стояла Алена собственной персоной, а Элла чуть поодаль закрывала дверь машины.

– Нет еще. Вы как раз вовремя.

– Элла, как мне надоели эти рекламные ролики! Вечно с ними что-то не так.

– Простите, но эти ролики вас кормят и приносят известность, – парировала я, внезапно разозлившись. Будет еще меня учить малолетка без образования с единственными достоинствами – миловидным личиком и ростом метр восемьдесят с плюсом! – Без них вы, леди, – никто.

– Ты… швабра! – Алена сузила тщательно накрашенные глаза и пошла на меня.

Высокая, как фонарный столб, девушка нависала надо мной всем тощим телом. От нее пахло дорогим парфюмом, смешанным с запахом ментоловой жвачки и перебродившего алкоголя.

Тошнота уже стояла в горле, но я не тронулась с места. Голова и так кипит от мыслей, а тут еще и эта моделька низкопробная капризничает. В душе клокотала злость и вот-вот могла выплеснуться на Алену. Хотелось открыть рот и закричать во все горло, выбросить в воздух напряжение, что сидело у меня внутри. Но я сжала челюсти и тихо ответила:

– От вешалки слышу.

– Да я на тебя в суд подам! – шипела змеей Алена.

– Давай! Вперед! А я на тебя подам за то, что график съемок срываешь. Интересно, у кого больше проблемы будут? Проверим?

– Ах ты, курица…

– От курицы и слышу! – Я рефлекторно задрала подбородок, с шумом выдохнула через нос и начала считать: «Раз, два, три…»

– Девочки, девочки, остановитесь! – К нам подбежала Элла.

– А че она? Лезет… – Алена встряхнула искусственными прядями.

– Ты первая начала.

– Вы сошли с ума? Чего расшумелись? Люди смотрят. Алена, хочешь в таблоиды попасть? Не смейте фотографировать! – взвизгнула Элла и кинулась к девчонкам, которые остановились в двух шагах от нас и уже достали телефоны.

– Это же Алена Светлова! Какая красивая! – воскликнула одна из девушек.

– Уберите телефоны! Немедленно! – кипятилась бедная менеджер, не зная, то ли с нами разбираться, то ли зевак разгонять.

А мы стояли друг напротив друга и не отрываясь смотрели в глаза: кто кого переглядит. «Пять, шесть, семь…» – вела я в голове счет, но упрямо не трогалась с места, словно бес в меня вселился.

Первой не выдержала Алена. Она резко развернулась и пошла в ангар. Элла побежала за ней.

Я вздохнула и поплелась следом. Называется, хотела немного расслабиться, а в результате еще больше завелась. Что за день сегодня? Сплошные неприятности.

Мы шли по ангару к своему павильону. Алену все узнавали. Она важно кивала и даже позволила себя один раз сфотографировать, а потом повернулась и посмотрела на меня торжествующим взглядом, который словно говорил: «Видишь, швабра, я знаменитость, а ты – пустышка!»

Но я уже немного успокоилась, поэтому проигнорировала ее намеки.

Шум мы услышали за несколько шагов от нашего павильона.

– Господи! Что там опять случилось? – воскликнула я и кинулась вперед.

Картина перед глазами предстала занятная: в центре декораций стоит скандалист-незнакомец без рубашки. Рельефные мышцы играют в лучах софитов, кубики живота выстроились в ряд и притягивают взгляды.

– Оу! Да тут у нас стриптиз! – хохотнула Алена. – Виолетта, откуда выкопала такой типаж?

Парень сверкнул в нашу сторону яркими зелеными глазищами и схватился руками за квадратную застежку штанов.

Никто и охнуть не успел, как кожаная нашлепка отвалилась.

– Нет! Сошел с ума?

Я бросилась к незнакомцу. Одним движением распахнула пальто и закрыла его обнаженный пах от посторонних взглядов.

– О, ты пришла, – ответил он и притянул меня к себе за талию.

– Ты что делаешь? – задохнулась я и дернулась.

Но его рука была тверже камня, а хватка железная. Я подняла на парня глаза и утонула в магии зеленого взгляда. «Черт, как же этот цвет называется? – совершенно не к месту вспыхнул в голове вопрос. – Изумрудный? Нефритовый? Нет, зеленая мята. Или… точно! Фисташковый».

Как-то я писала статью об оттенках и названиях различных цветов, а потом долго еще ходила и пыталась увиденное классифицировать. Вот и теперь я была заворожена, но ненадолго.

– Обнимаю свою женщину, – тихо ответил он. – Я соскучился.

– Я не твоя! – прошипела я в ответ.

– Мы долго еще будем так стоять? – Незнакомец прищурил глаза, а в его зрачках мелькнула насмешка.

– Ты же меня держишь!

– Где? В каком месте?

Только тут я почувствовала, что совершенно по доброй воле прижимаюсь к упругому животу незнакомца и тону, тону, теряю сознание в аромате его кожи.

«Мамочки мои! Что со мной?»

– Ой! – Я отстранилась, но полы пальто не опустила.

– А в чем проблема?

– В смысле? – Теперь растерялась я, представив, что стою тут, как дура, с раскинутыми руками, а вокруг толпа людей наблюдает за мной и не понимает, что за диалог у меня идет с незнакомцем.

– Я просто хотел поправить штаны. Неудобные.

– Но ты же, как мерзкий онанист, трясешь причинным местом перед съемочной группой! – воскликнула я.

– Чем трясу?

Незнакомец взял меня за плечи и отодвинул от себя. Мгновенный взгляд вниз: пусто. Темное нижнее белье, и… все.

– Но… как же?

Я окончательно растерялась. Воображение сыграло со мной злую шутку. Крик Алены о стриптизе, руки парня на поясе штанов, падающая квадратная застежка – и в голове родилось невероятное предположение.

– Виолетта, ты чего к парню пристала? – выплыла вперед модель. – Я Алена. Давай знакомиться.

Она протянула незнакомцу руку, тот взял ее за кончики пальцев и церемонно поцеловал. Алена глупо захихикала.

– Берт.

– О, какое интересное имя! Это сокращенное или полное?

– Сокращенное. Альберт Хиллийский к вашим услугам. Незнакомец отставил одну ногу в сторону, опустил руку вниз и поклонился. А я видела только кожаную застежку, которая качалась от каждого движения.

– Берт, – к незнакомцу подошел Михаил, – оденься уже. Народ смущаешь.

Да, точно. Смущает. Я огляделась: стилист, костюмерша, Ирочка, Алена и даже Элла стояли вокруг с раскрытыми ртами и восторженными глазами смотрели на Берта. И только теперь я увидела, что от него исходит невероятное свечение и лучиками создает вокруг тела радужный ореол.

Что за чертовщина? Может, он намазался специальным кремом, чтобы создать такой потрясающий эффект? Я огляделась.

Однако мужчины не находились под властью чар этого красавца. Белецкий отдавал указания, оператор крутился вокруг с ручной камерой, второй сел на стационарную конструкцию и тоже прильнул к объективу.

Я кинулась к режиссерскому столику.

– Роман Викторович, вы снимаете? Зачем?

– Вита, ты даже не представляешь, какая роскошная картинка была сейчас перед глазами! Никаким сценарием такую не придумать. Парень просто находка.

Белецкий смотрел на меня горящими глазами.

– Но эта сцена не подходит под средневековый сеттинг. У нас ролик не о современном раздевающемся мужике.

– Виолетта, не сердись. Я не собираюсь ломать твой сценарий. Потом нарезку сделаю и подумаю, что с этими кадрами можно состряпать.

– Без согласия модели?

– Ты о чем? – режиссер уставился на меня. – Какой модели? Обычный мужик с улицы. Пусть скажет спасибо, что его вообще сюда пригласили. Он же никто в мире рекламы.

Белецкий встал и взял меня за руку. Его большой палец сделал круг по моей ладони. Я дернулась: мне его ласка была неприятна. Одно случайное свидание в отеле и один обед не давали ему права вести себя так, словно я уже его собственность.

Я кинула взгляд в сторону парня с дворянской фамилией и поведением господина. Он стоял рядом с Аленой, а Михаил сидел перед ним на корточках и, как верный слуга, пристегивал кожаный квадрат. Берт настолько увлекся разговором, что не обратил на меня никакого внимания.

В груди зашевелилось раздражение. С чего бы это? Я открыла рот, чтобы возразить Белецкому, но сказала совершенно не то, что планировала изначально.

– А знаешь, ты прав. Давай займемся съемками. Рабочий день проходит впустую. – Потом повернулась к троице и крикнула: – Алена, иди переодеваться. Берт, нам нужно обговорить условия контракта. Михаил, познакомь друга со сценарием. Через десять минут начинаем съемку.

Глава 11

Работа закипела.

Я смотрел на Виолетту, которая челноком носилась по сооружению, издалека напоминавшему замок, а вблизи казавшемуся его жалким подобием, и видел, как создается иллюзия. Я и сам чуть не поверил в то, что нахожусь за трапезой в своих покоях, а напротив за столом сидит жена, только не та, на которую я рассчитывал.

Девушка Алена раздражала до зубовного скрежета. Она все время норовила прикоснуться ко мне. По законам Хиллы за такое поведение по отношению к правителю страны женщину могли лишить глаз и языка и сослать в рабство на далекий остров.

– Берт, не напрягайся ты так! – шепнул мне Мишка, заметив, видимо, мое раздражение. – Сейчас съемки закончатся, и ты больше никогда не увидишь эту девицу. Хотя…

– Что хотя?

– Если бы я был на твоем месте, то не упустил бы возможность подержаться за аппетитные формы знаменитости.

– Сам и держись.

– Так она на меня даже не смотрит, а жаль, я бы не упустил возможность.

– Тоже мне, нашел красавицу! Тощая задница и грудь, по-твоему, формы? То ли дело Виолетта!

– Слушай, достал ты со своей Виолеттой. Посмотри на нее, она не обращает на тебя внимания. Такое впечатление, что она видит тебя первый раз в жизни. Может, это вообще не та девушка, которая попала в твой мир. Очнись, Берт!

Мы стояли в стороне в ожидании, пока работники сменят обстановку или декорации, как назвал эти предметы Михаил. Алену позвала к себе Виолетта. Девушки смотрели в плоскую коробку и перекидывались репликами с режиссером.

Я пригляделся: нет, не может быть, чтобы рядом со мной сейчас был двойник. Каждая черточка лица, каждое движение напоминали мне Виолетту, которая покорила моего больного сына, спасла меня у нефтяного озера, готова была стать моей женой и родить наследного принца для Хиллы.

– Это точно она, – с уверенностью сказал я. – Только ничего не помнит.

– Почему? Ты тоже переместился, но с памятью все в порядке.

– Сонное зелье виновато. Переборщили с дозировкой, кажется. Хотели, чтобы чужестранка отключилась на два дня.

– Почему именно на два дня?

– Столько времени отнимала дорога к заколдованному лесу.

– О, расскажи об этом. Давно хотел спросить, почему ты Виолетту отпустил, если так ее любишь.

– Позже. Смотри, Алена идет к нам.

Действительно, от стола режиссера, покачивая бедрами, в нашу сторону направлялась модель. И хотя она была одета, как девушки моей страны, ей явно не хватало скромности. Она распустила шнуровку на рубашке и подогнула ее края внутрь так, чтобы были видны полушария грудей, приподнятых тугим корсетом.

– Держись, Берт. Потерпи немного. Скоро съемка закончится.

Да, мне оставалось только терпеть, но насколько моей выдержки хватит, неизвестно. В душе уже разгорался огонь, который вот-вот мог выплеснуться на голову окружающим.

Не знаю, может быть, мое раздраженное состояние сказалось, но съемки неожиданно пошли быстро. Я на полную катушку включил правителя. Разговаривал с Аленой максимально высокомерно и добился своего: она вдруг опустила глаза и стала вести себя как настоящая леди.

А я мысленно неожиданно вернулся домой. Казалось, что вот-вот войдет в зал Гербад и скажет:

– Мой повелитель, пора готовиться ко сну.

А за ним вбегут слуги, внесут лохань для купания и горячую воду, усыпанную ароматными лепестками. Я погружусь в нее с головой, а потом вынырну, закрою глаза и буду слушать доклад распорядителя замка о дневных происшествиях – рядовое завершение дня правителя Хиллы.

От этих воспоминаний защемило сердце, а в груди разлилась такая тоска, хоть вой. Что я делаю в этом мире? Зачем сюда проник? Хотел спасти Виолетту, потом передумал, решил ее вернуть, но провалился сам. Так и повис между небом и землей: любимая меня не помнит, и домой не знаю, как попасть.

– Браво! Отлично поработали! – Голос режиссера вырвал меня из моего отчаяния.

Яркий свет внезапно погас, и я зажмурился от неожиданности. Когда открыл глаза, вокруг стояли люди и хлопали в ладоши.

– Берт, ты просто молоток! С таким актером работать одно удовольствие. – Ко мне подошел мужчина, сидевший за стационарной камерой, и протянул руку. Я пожал ее. – Держи визитку. Могу я тебя порекомендовать знакомому режиссеру?

Я растерялся. Что это? Я был собой, а меня за это хвалят?

– Бери, бери, ткнул меня в бок Михаил и шепнул на ухо: – Хватит уже в дворниках ходить.

Да, друг был прав. На том уровне жизни, на котором я находился сейчас, Виолетта на меня даже не посмотрит. Я нашел ее глазами. Она стояла в стороне и разговаривала с блондинкой. Та постоянно оглядывалась на нас с Михаилом. Я ушел переодеваться, а когда вернулся, девушка стояла уже рядом с другом.

– Режиссер приглашает съемочную группу на ужин. Он хочет отблагодарить всех за хорошую работу.

– Отлично. Мы уже идем.

– Я не хочу.

– Идиот, прошипел Мишка, – а как ты узнаешь, где живет твоя Виолетта? И вообще, твоя она или нет.

Скрепя сердце я согласился. Нас привезли в какой-то ресторан, где был уже накрыт большой стол. Режиссер взял Виолетту за руку и посадил рядом с собой, всем видом демонстрируя, что это его женщина. Я приподнялся, но Мишка дернул меня за джинсы:

– Сиди и не рыпайся. Молчи! Есть приборами умеешь?

Я опустил глаза: возле большой тарелки с разных сторон лежало несколько наборов ножей и вилок. В Хилле в основном ели руками или ложкой. Попав в этот мир, я научился пользоваться вилкой, но все вместе видел первый раз.

– Нет.

– Смотри на меня и не волнуйся. А режиссер – козел. Специально выбрал дорогой ресторан, чтобы показать Виолетте, какой ты деревенщина.

– Я тогда есть не буду, – буркнул я и встал.

– Альберт, куда же вы? Посидите с нами немного, – сладко пропел режиссер, но его глаза смотрели презрительно и зло.

– Спасибо, я не голоден.

– Михаил, не отпускай своего друга. Давайте выпьем за удачное завершение съемок. Налейте Берту виски. Полный стакан, от души. Он буквально спас сегодня всю работу.

Слуга, стоявший за моим стулом, плеснул в сверкающий гранями тяжелый, но прозрачный сосуд янтарную жидкость и кинул несколько больших кубиков льда.

– Больше не надо, – остановил его Михаил.

– Нет, я сказал, полный стакан! – крикнул режиссер.

– Роман Викторович, перестаньте! – вступилась за меня Виолетта.

Этого я простить не мог. Правитель Хиллы не привык отступать перед трудностями, а еще больше не привык подвергаться унижению. Я вырвал у слуги бутылку и поднес ее к губам.

– Берт, стой! Не сходи с ума!

Не отрывая взгляда от режиссера, который меня бесил неимоверно, я опрокинул в рот напиток, сделал несколько глотков на автомате и чуть не захлебнулся. Горло опалило жаром. Он потек расплавленным железом по моим жилам, ударил в голову, отчего там зашумело, сделал ватными ноги. Я, как подкошенный, рухнул на стул. Никогда прежде я не пробовал такой крепкий напиток.

– На, закуси быстро.

Мишка поднес к моему рту кусочек мяса на вилке, но я перехватил его руку и отобрал вилку.

– О, да у нас есть гордость! Пить, значит, умеем, – хлопнул в ладоши режиссер, но его не поддержали сотрудники.

Они сидели притихшие и смотрели на нас, ожидая развязки поединка.

– Роман, хватит, – тихо сказал мужчина, давший мне визитку. – Не порти всем ужин.

– Коллеги, простите. Немного перестарался, – расплылся в широкой улыбке режиссер. – Берт, я пошутил. Не воспринимай мои слова всерьез.

Но я почувствовал в его голосе ядовитую насмешку и сжал в руке вилку. Едва сдерживался, чтобы не запустить ею прямо в наглую рожу, а метатель я знатный, с двадцати шагов попадаю точно в цель. Михаил схватил меня за запястье.

– Успокойся. Думай о Виолетте.

Но я не мог здраво рассуждать. Перед моими глазами этот наглый тип наклонился к девушке и что-то ей прошептал на ухо. Она покраснела, бросила вокруг испуганный взгляд, даже хотела вскочить с места, но этот гад ее удержал.

И тут я сорвался. Размахнулся и запустил вилку.

Она попала точно в цель: по пальцам режиссера, протянувшимся к Виолетте. Белецкий взвизгнул и завопил:

– Ну все, Альбертик! Ты труп! Вызовите полицию!

– Роман Викторович, не надо, – взмолилась Виолетта. – Берт просто пьян. Полбутылки виски одним махом выпил.

– Что такое полбутылки для мужика его комплекции? Хам – он и есть хам!

– Но вы сами его спровоцировали.

– А он дурак? Виолетта, как ты можешь защищать незнакомца? Или ты знаешь его?

Между режиссером и моей женщиной назревал скандал. Это было весело.

– Кто хам? Я? Ничего подобного! – покачал я головой, а вместе со мной закачались и люди, наблюдавшие за представлением, а ресторан медленно поплыл по кругу. – Как ты смеешь, раб, непочтительно обращаться к правителю Хиллы?

– Господи! Еще один! Молчите уже! – прикрикнула на меня Виолетта. – Наказание сплошное!

Расплавленное железо в моей крови сменилось на теплое блаженство. В груди словно лопнул надувшийся гневом рыбий пузырь, и сразу стало хорошо. Мир вдруг окрасился во все цвета радуги и стал невероятно привлекательным. Я стукнул кулаком по столу, а из горла вырвался торжествующий клич:

– Виолетта, иди к своему мужчине!

– Алик, выпей лучше со мной на брудершафт, – игриво предложила Алена: она и ее подруга увязались за съемочной группой.

Она протянула мне стакан, и я тут же опрокинул его содержимое в рот.

– Алик, не так надо пить! Иди ко мне!

Я встал, но покачнулся. Стол стремительно приблизился к моему носу. Еле успел повернуть голову, зато приложился щекой. Тарелка, на которую я упал, звякнула и свалилась на пол, оросив содержимым мои джинсы.

– Берт, сиди уже! – Мишка попытался поднять меня, но я сам резко выпрямился, отшвырнул его, как котенка, и пошел к режиссеру.

– Ты зачем ручонки тянешь к моей женщине?

– Кто-нибудь, удержите этого безумца.

Режиссер вскочил и стал пятиться, а его глаза лихорадочно застреляли по сторонам, выискивая охрану.

– Алик, иди ко мне, – уцепилась за рукав Алена, но я видел впереди цель и шел к ней напролом. Сейчас никакие препятствия не могли меня задержать.

– Повторяю вопрос: ты зачем ручонки тянешь к моей женщине?

– Она не твоя. Виолетта, ты откуда знаешь этого орангутанга?

– Первый раз сегодня увидела, – в голосе чужестранки звенели слезы. – Берт, остановитесь уже!

Но отказываться от желаемого я не привык. Виолетта была уже рядом, поэтому я просто подхватил ее на руки и пошел к выходу. И пусть меня только остановят!

– Пошли со мной, я сказал!

Чужестранка заколотила меня по груди.

– Берт, не сходи с ума. Люди смотрят. Давай поговорим. Поставь меня на пол, пожалуйста! Меня могут уволить с работы.

– Она тебе больше не нужна.

Нас догнал Мишка и преградил дорогу. Рядом с ним семенил Белецкий и вопил:

– Охрана, где тебя черти носят?

К нам подбежали несколько солдат в черной униформе. Их лица расплывались перед глазами и превращались в причудливые маски. Я засмеялся, словно был на празднике Святого Бертана в Хилле, и закружился вместе с Виолеттой на руках. Она судорожно вцепилась в мою футболку, а потом оторвала одну руку, стукнула меня кулаком по груди и сердито крикнула:

– Поставь меня на пол, я сказала! Немедленно!

О боги! Это она, моя Виолетта! Не двойник, не похожая на нее девушка, именно она. Та, за которой я ринулся следом, не думая о последствиях. Точно так же она ругала меня, когда была в Хилле.

– Слушаюсь, моя дорогая леди.

Я опустил ее на пол, но на меня налетели охранники, вывернули мне руки и больно прижали к спине. Я бы мог с ними справиться легко, но настроение было не боевое. Хотелось смеяться, петь и кричать во все горло: «Люди, я нашел свою Виолетту!»

Что было дальше, я не помню. Просто закрыл глаза, а когда их открыл, увидел, что лежу в клетке. Вот так просто! Правителя Хиллы заперли в клетке, как дикого зверя.

Первый шок прошел, и я огляделся: на дальней скамейке кто-то лежал. Его заливистый храп разносился по всему маленькому помещению, ударялся о стены и потолок и звенел в ушах.

– Эй ты, заткнись! – услышал я голос и посмотрел сквозь прутья.

Клетка находилась в большой комнате, а напротив нее стоял стол, за которым сидел охранник в форме голубого цвета.

– Это вы мне?

– Очнулся, голубчик? – мужчина встал и пошел ко мне. – Ткни соседа в бок. До печенок задрал уже своим храпом!

Я выполнил просьбу. Храпун – толстый, лысый мужчина, – от которого несло алкоголем, почмокал губами, повернулся на бок и затих. Охранник направился к столу.

– Простите, а где я? – спросил я его.

– В обезьяннике, конечно. Напился ты до поросячьего визга, вот твои дружки и засунули тебя сюда.

– А где обезьяны?

Я смутно вспомнил, что так здесь называют животных, у которых красная задница и повадки невоспитанного человека.

– А ты и есть обезьяна. И вот тот господинчик тоже, – засмеялся охранник и показал пальцем на соседа. – Не переживай, проспишься, человеком станешь, утром выпустим.

– А где мои друзья?

– Разбираются со следователем, а тебя пока сюда поместили. Натворил ты дел.

Я совершенно не понимал, что я сделал не так. Наверное, нельзя было поднимать на руки Виолетту. Точно! Если бы кто-то в Хилле сделал такое с женщиной правителя, он бы поплатился жизнью.

– Меня, значит, казнят?

– За что? – Охранник оторвал взгляд от телефона, с которым сидел, и удивленно посмотрел на меня.

– Ну, вы сказали, что я дел натворил.

– А-а-а, это. Ну да. Разнес полресторана к чертям. Режиссеру под глаз фингал поставил, посуду перебил, стол о стенку швырнул, какую-то картину дорогую порвал. Короче, почудил ты, парень, знатно.

– Странно, я совершенно не подвержен приступам агрессии, – ничего не понимал я.

– Так пить меньше надо. Хотя…

– Что «хотя»?

– Полбутылки виски не та доза, чтобы мозги напрочь отключить. – Охранник встал и подошел к прутьям решетки. – Ты вообще раньше пил?

– Да, иногда. Сидр пил, вино из ракии пил, медовуху. Но я ее не люблю, сладкая слишком.

– И все было нормально?

– Конечно. Эти напитки утоляют жажду и немного веселят.

– Слабенькие, значит, – сделал вывод охранник. – А проверься-ка на всякий случай у врача.

– Зачем?

– Может, у тебя, как у чукчи, ферментов в желудке нет, чтобы крепкий алкоголь расщеплять, вот тебе крышу и снесло.

– А кто такой чукча?

В голове пронесся табун панических мыслей: «Со мной что-то не так! Я не могу быть правителем. Значит, жрецы были правы: мое проклятие работает до седьмого колена и не получится изменить свою судьбу, как бы ни пытался».

– Ну ты, парень, даешь! Чукча – представитель северной народности. Чему тебя в школе учили?

Я вздохнул: не объяснять же постороннему человеку, что я из другого мира! У нас были кланы Муаро, Тупако, Беблесо, Сниугро и другие. Отличительной особенностью каждого народа был кожный рисунок. Он набивался ребенку, когда тот вставал на ноги. У меня – точки над бровями. Такие же черные отметины есть у моего дяди, Первого советника и у его сына Мадана.