Текст книги "Наследника заказывали?"

Глава 20

Появление Насти на празднике оказывается неожиданным. На глазах у Вари она бросается ко мне на шею и впивается сладким от помады с малиновым вкусом ртом в мои губы. Это происходит настолько быстро и спонтанно, что я не успеваю среагировать.

– О, а ты откуда здесь? – брякаю глупо и отодвигаю от себя бывшую девушку.

Боковым зрением замечаю, как мимо проносится такси, в окне которого мелькает лицо Вари. Сказать, что я расстраиваюсь, не сказать ничего. Меня прямо переворачивает от ярости. Но злюсь я на себя расслабился, придурок, вот и получай дерьма по полной программе.

– А разве Иринка тебя не предупредила?

Точно! Ирина! Она же что-то пыталась мне сказать… Сам виноват! И что теперь делать? Опять я, как та бабка из сказки Пушкина, остался у разбитого корыта. Ни адреса, ни места работы Вари не знаю.

Хотя… есть выход! В критической ситуации мозг работает отлично. Я не слушаю, что мне щебечет на ухо Настя, соображаю, наконец, где взять данные Вари. В больнице медсестра заполняла карту. Вот туда и надо наведаться в первую очередь.

– Влад! Ты меня совсем не слушаешь! – Настя дергает меня за руку.

– А? Ты что-то сказала?

– Не ожидала я такого приема, дорогой! – она надувает губы и отстраняется.

– Да, да, слушаю. Говори.

«Стоп! Есть еще одна возможность узнать адрес Вари, и более быстрая, – подсказывает мне сознание. – Такси!»

– Влад, я отказалась от фотосессии и поторопилась к тебе.

– Зачем? – задаю вопрос, но думаю о другом.

«Надо спросить у Насти номер телефона оператора, потом связаться с таксистом и узнать, по какому адресу он отвозил Варю».

– Ты же говорил, что тебе срочно нужен ребенок, вот я и подумала…

– О чем?

До меня еще не доходит смысл сказанного.

– О наследнике.

Точно! Так и надо поступить! Поворачиваюсь к Насте:

– О каком?

– Что ты имеешь в виду? – голос звучит обиженно. – Мне кажется, что тихо сама с собою я веду беседу.

– Стоп! Погоди! Ничего не понимаю. Повтори, что ты сказала?

– Ты провожал меня в аэропорт и предложил выйти за тебя замуж. Я подумала хорошенько и решила согласиться.

– Замуж?

– Влад! Я тебя сейчас прибью!

Настя стукнула меня ладонью по плечу. Только сейчас до моего сознания доходят ее слова. Но…

– Да-да, я помню. Только…

Звуки полицейской сирены не дают мне договорить. В ворота въезжает сине-белая машина и останавливается возле нас. Из нее выпрыгивает парень с такой короткой стрижкой, что кажется почти лысым.

– Дом Станислава Гомельского?

– Да, – растерянно отвечает Настя, – а вам что тут понадобилось?

Она вытаскивает из сумочки телефон, но полицейский подскакивает к ней и вырывает из рук мобильник.

– А вот это, дорогая дамочка, лишнее!

– Как вы смеете?

– Девушка, нельзя! Мешаете следствию, – он поворачивается ко мне, – вы Гомельский?

– Нет.

– Как мне найти хозяина?

Из дверей дома показывается прислуга и торопится к нам.

– Простите, что случилось? Мы полицию не вызывали, у нас все спокойно.

– Вам и не надо. Мы получили наводку, что в этом доме скрывается известный брачный аферист.

– О боже! Какая ерунда! – вспыхивает Настя. – Здесь живут богатые и приличные люди. Влад, скажи ему!

Она опять дергает меня за рукав, но, какой бы пикантной ситуация ни была, голова у меня занята совсем другой проблемой. Причем я абсолютно уверен, что визит полиции – это какая-то ошибка. Я со студенческих лет знаю Стаса, и никогда он не имел дела с преступниками. Разве что случайно…

– Хозяин находится на заднем дворе, у бассейна. Проводите гостей, – говорю я прислуге.

Так цепочкой, след в след, мы и выходим к месту праздника. Здесь за десять минут моего отсутствия ничего не изменилось. По-прежнему играет музыка, бродят с бокалами вина гости, отовсюду доносятся взрывы смеха. Кажется, никто, кроме Ирины, и не заметил, что я выходил.

Виновница торжества, увидев нас, подхватывает подол и спешит навстречу.

– Влад, куда ты пропал. Ой, Настя, приехала! – подруги целуются, полицейские молча ждут, пока произойдет обмен приветствиями. Наконец Ирина поворачивается к ним: – А вы, наверное, друзья моего жениха.

– А жених у нас, кто, если не секрет?

Стриженый протягивает Ирине удостоверение, и в ее глазах мелькает растерянность.

– Жених этой девушки – Стас Гомельский, – спасаю я ситуацию. – Надеюсь, вам нужен не он?

– Представляешь, Ириш! – Настя всплескивает руками. – Это полиция, и она приехала за одним из твоих гостей. Говорят, брачный аферист.

– Ерунда какая! У нас нет таких! – возмущается Ирина. – Стас, иди сюда!

Стас отрывается от компании, сидевшей за столиком у барной стойки, и неторопливо направляется к нам.

– А вот и наш контингент, – восклицает полицейский, отталкивает меня и срывается с места.

Не успеваем мы опомниться, как он прыгает на спину одному из гостей и валит его на плиты. Девушки с визгом рассыпаются в разные стороны, мужчины вскакивают.

– Кто мне объяснит, что тут происходит? – кричит Стас.

Я только пожимаю плечами: меня волнуют сейчас совсем другие вопросы. Например, почему так внезапно сбежала Варя? Может, кто-то ее обидел? Но я все время наблюдал за ней. Никто к ее столику не подходил и ни о чем не спрашивал. Тогда в чем дело? Решила опять сбежать от меня и воспользовалась возможностью?

А если…

Озарение внезапно ударяет в голову. Вдруг Варя кого-то узнала на празднике? Представляю картинку: Варя напряженно смотрит куда-то в сторону, потом вскакивает и бежит вон. Куда она смотрела? На кого? Перед ней стояла парочка влюбленных. Кажется, на парне были белые брюки.

Стоп! Я подхожу ближе: полицейский скручивает руки аферисту, если, конечно, это он, а тот пытается пнуть его ногой.

– Пусти, гнида!

– Я тебе покажу гниду!

Детектив рывком поднимает парня на ноги, и наконец я могу разглядеть его лицо. Симпатичный мерзавец! Таких любят девчонки. И точно прочитав мои мысли, Мила, подруга Ирины, кидается на полицейского с кулаками.

– Что вы себе позволяете? Я на вас доложу.

– Успокойтесь, дамочка, – улыбается стриженый детектив, – вы еще должны спасибо мне сказать, что этот красавчик не обчистил вас, как нитку.

Полицейские уезжают, Мила рыдает, девушки ее успокаивают, Стас обзванивает знакомых адвокатов. Мне здесь больше нечего делать. Я отзываю в сторону Настю.

– Прости, мне нужно уйти.

– Владик, мы же не договорили!

– Извини, у меня завтра совещание рано утром, надо еще подготовиться.

– Я поеду с тобой. Неужели ты не соскучился?

– Соскучился, конечно, но дело прежде всего. Кстати, Настя, по какому номеру ты вызывала такси? Я отправил водителя домой.

Через минуту я уже вызываю для себя машину, а еще через десять еду домой, по дороге пытаясь выяснить, какой водитель приезжал по адресу дома Стаса за два часа до этого времени.

Шофер оказывается мужиком сговорчивым и подробно расписывает мне маршрут, вот только Варя не доехала до дома, а попросила высадить ее возле торгового центра. Так след девушки, которая гвоздем сидит в моем сердце, опять теряется.

Неделя мне понадобилась на то, чтобы немного прийти в себя. Обиженная на холодную встречу Настя опять улетает в Париж. Только теперь я даже рад разлуке. Нужно разобраться со своими чувствами.

Сегодня с утра у меня совещание с адвокатом. Прошло полтора месяца с момента оглашения совещания, а вопрос с наследником так и висит в воздухе.

В лифте сталкиваюсь с секретаршей.

– Здравствуйте, Владислав Павлович, – вежливо говорит она и отводит глаза.

Я тоже не очень-то и хочу с ней общаться. Она проходит к своему столу в приемной, а я иду в кабинет. Звонок телефона застает меня на пороге. Оглядываюсь: секретарши нет, а ее мобильник лежит на столе и трезвонит, как безумный.

– Татьяна Николаевна? Вам звонят, – окликаю ее, но она не отзывается.

Возвращаюсь и заглядываю в комнату, где хранится архи. Секретарша сидит на корточках и тихо плачет. Заметив меня, она, вскакивает.

– Ой, простите! Минутка слабости. Вы что-то хотели?

– У вас звонит телефон.

– Да? Где же он?

Я делаю шаг в приемную, беру в руки замолчавший мобильник, мне почему-то на секунду стало жалко несчастную женщину, и протягиваю его ей.

Рингтон включается снова. Я мельком бросаю взгляд на экран и замираю: с дисплея мне улыбается лицо Вари.

Я смотрю на лицо Вари, сияющее улыбкой, и чувствую, как взрывается вопросами мозг. Как? Секретарша и моя девушка знакомы? Но почему никто не сказал ни слова?

Перевожу взгляд на Татьяну Николаевну и вижу панику. Панику! Почему? Неприкрытая правда начинает проявляться со страшной силой. Меня надули. Просто обманули, как самого недалекого простофилю.

– Как это понимать? – голос хрипит от сдерживаемой злости, но я все ещё надеюсь, что это какая-то нелепая ошибка.

– Что? – мне кажется, или секретарша спрашивает с вызовом?

– Вот это, как понимать? – тычу пальцем в экран.

– Фотография. Или нельзя?

– Но почему я не знаю, что вы с Варварой знакомы?

– Вы не спрашивали.

– То есть все было обманом?

– Что все? Я вас не понимаю.

Татьяна Николаевна встряхивает кудряшками, как строптивая овечка. Ее пальцы сплетаются, потом с хрустом расплетаются.

Нервничает? Но почему?

– Все. Наша встреча в офисе, вылитый на меня кофе, поездка в Карловы Вары, травма под копытами лошади – все было спланировано? Но с какой целью? Получить богатого папика для своей дочки?

– Владислав Павлович, – секретарша задирает подбородок. В этот момент я ее ненавижу до такой степени, что готов придушить. Пальцы сами сжимаются в кулаки. – У вас богатая фантазия, – продолжает она, и я взрываюсь.

– Убирайтесь! – спазмом сдавливает горло. Кажется, не смогу выдавить из себя больше ни слова.

– Владислав Павлович! – секретарша меняется в лице и хватает меня за руку. – Вы не можете так со мной поступить! Десть лет безупречной работы нельзя выбросить на помойку!

– Убирайтесь! – я с силой отталкиваю ее.

Татьяна Николаевна вздрагивает от неожиданности и втягивает голову в плечи. Ее пальцы дрожат, но я уже не могу остановиться: хватаю сумку и пихаю ее в руки секретарши. Меня не трогают даже слёзы, покатившиеся по щекам.

Так и стою, прижав кулаки к ногам, чтобы, не дай бог! не пустить их в ход!

– Что здесь происходит!

Оглядываюсь: приемная полна народа. Люди недоуменно смотрят на рыдающую секретаршу, которая открывает ящики стола, с шумом задвигает их, ничего не взяв, и открывает снова. Вот она наклоняется, поднимает с пола туфли, растерянно ищет глазами, куда их можно положить, и ставит обратно.

– Александр Борисович, мне нужна новая секретарша, – холодно отвечаю и распахиваю дверь в кабинет, показывая всем, что представление окончено.

– Владислав Павлович, может, вы погорячились? Бывает, секретари могут и ошибиться, но не выгонять же хорошего работника только из-за нелепой случайности.

– Случайности?

Взмах – и бумаги летят со стола. Я больше не могу сдерживать злость. Она волной поднимается из груди и просто душит меня.

– Случайность?

Следом на пол летит органайзер. Карандаши и ручки рассыпаются по кабинету в разные стороны.

– Да, скажи ты толком, что случилось? – повышает голос адвокат, и это так удивительно, что я вдруг прихожу в себя.

– Знаете, кто была та девушка, с которой я хотел познакомить. Вас в Чехии?

– Откуда же мне знать! Вы ее так и не привели.

– Дочь секретарши.

– Татьяны Николаевны?

– Да, ее!

– И как вы узнали об этом?

Вопрос ставит меня в тупик. И правда, она не говорила мне, что Варя ее дочь.

– На дисплее телефона фото Вари.

– Это ни о чем не говорит. Вдруг это просто знакомая, соседка, племянница.

И тут я вспоминаю.

– Фамилии! У них одинаковые фамилии.

– Ну и что? Совпадений много. Нужно было дать Татьяне Николаевне возможность объясниться.

Я резко останавливаюсь. Наконец мозг приходит в себя и начинает работать в усиленном режиме.

– Верните ее!

Адвокат выходит. Какое-то время из приемной не доносится ни звука. Я собираю раскиданные вещи и напряжённо прислушиваюсь. После нервного взрыва наступает разрядка. Я чувствую, что зря погорячился. Теперь и меня потряхивает. Выгнал секретаршу, не расспросив ее ни о чем.

Черт! Мать ведь может и не знать о том, что я познакомился с ее дочерью. Варя недавно попала в ловушку с женихом. Могла испугаться новых отношений и скрыть их от матери. А встреча в Чехии – простая случайность.

Но червяк подозрения снова принимается за свою работу. Он точит и точит душу, напоминая о новых нестыковках. Жених оставил Варю в больших долгах. За какие деньги она сняла номер в элитном отеле? Наверняка рассчитывала закрутить со мной романчик. И своего добилась.

– Вот стерва!

Я набираю номер экономического отдела. Главный бухгалтер сообщает, что были выписаны командировочные документы ещё на одного сотрудника, но он задержался в Москве по семейным обстоятельствам. Однако билетом воспользовались.

– Кто?

В дверь входит адвокат, а за его спиной я вижу кудряшки секретарши.

– Татьяна Николаевна Парфенова. Но она уже все деньги вернула. Претензий нет. Разве что-то случилось? Мы не стали отказываться от брони, если человеку так срочно надо было. Ну, и к нам в отдел пришла дочь Татьяны Николаевны на полставки вместо заболевшего сотрудника.

– Погодите, кто к вам пришёл? – спрашиваю, а сам не сверлю взглядом секретаршу. Она смело смотрит на меня.

– Варвара Парфенова.

Я в шоке. Эти женщины меня со всех сторон обложили, провели, как последнего лоха. А я, идиот! купился на их обман.

– Спасибо.

Я отключаюсь. Голова гудит, как перевёрнутый чугунок, но сознание ясное. К черту чувства! Не до них сейчас.

– Простите меня Владислав Павлович, – торопливо говорит секретарша.

– За что вы просите прощения?

– Ну, я не сказала вам, что девушка, с которой вы познакомились в Карловых Варах, моя дочь. Испугалась, что вы не так поймёте. Я сразу, как узнала о вашей встрече, велела Варе улетать в Москву.

– Не лгите мне! Я видел вашу дочь и раньше!

– Когда? Не припомню? – брови сложились на лбу домиком, но в глазах по-прежнему плещется паника: врет. Точно врет! Чует кошка, чьё сало съела, как говорила моя бабушка.

– Она облила меня кофе. Погодите, вы же были в приемной, когда это произошло!

– Простите. Случайность. Варя несла кофе мне. Вы сами налетели на неё в лифте.

– Я ещё и виноват!

– Нет, что вы! Мы с Варей испугались сильно, вот и не подали вида, что знакомы.

– А в Чехию она зачем полетела?

– Развеяться. Ее жених бросил. Бедная моя девочка! – Татьяна Николаевна всхлипнула. – Ей все время на дороге мерзавцы попадаются.

Это она обо мне? Я тоже мерзавец? Злость снова поднимает голову, но первый шок проходит, и теперь я могу ее контролировать.

– И я в их числе?

– О Боже! Что вы! Что вы! Вы меня неправильно поняли. Я случайно узнала, что есть свободный билет, вот и уговорила отдать его мне. Все равно бы пропал. И потом, вероятность, что вы встретились бы в отели, была ничтожно мала.

– А в супермаркете?

– И там случайность. Мы живем недалеко от офиса. Старую квартиру пришлось продать, чтобы выплатить долги. Этот Сергей, аферюга, обокрал мою Варюшу.

Она опять всхлипнула и полезла в сумку, но адвокат быстро сунул ей в руку бумажную салфетку.

– Владислав Павлович, Татьяна Николаевна рассказала мне свою историю. У неё есть к вам предложение.

– Ничего не хочу слушать! Покиньте мой кабинет! Мне нужно подумать.

– А зря. Эта идея спасёт вас.

– Меня не нужно спасать!

– А завещание австралийского родственника?

Глава 21

Неделя пролетает в каждодневных хлопотах. То в полицию приглашают для дачи показаний, то документы пришлют из офиса срочные. Только ложась в постель, я вспоминаю встречу с Владом в супермаркете и тихонько лью слёзы в подушку.

Мамин план не сработал, и как мне теперь жить с разбитым сердцем?

Каждый день я с трудом подавляю желание явиться в кабинет Влада и расставить точки над «и». Ну, и пусть я не забеременела! Но между нами родилась симпатия. Мы вполне можем развить отношения.

Об этих мыслях я говорю маме.

– Погоди, не торопись, – советует она. – Давай ещё немного подождём.

– Чего? Пока мы останемся на улице?

Сегодня меня опять приглашают в полицию. Я сразу направляюсь в кабинет к следователю.

– Варвара Петровна, вам придётся пройти через процедуру опознания.

– Зачем? Я и так знаю, что это был Сергей.

– И все же! Арестованный отрицает знакомство с вами. Да и вы видели его со спины. Мы не можем держать человека под арестом без прямых доказательств.

– Приехали! Получается, его и наказать невозможно? – возмущаюсь я и сразу представляю, как жениха выпускают из кутузки, и он идёт разыскивать меня, чтобы отомстить. Мурашки табунами бегают под кожей от такой мысли.

– Не переживайте, накажем.

Меня провожают в отдельную комнату, где через стекло с односторонней прозрачностью я должна наблюдать за арестованными. Вводят пять человек. Все они примерно одного возраста и роста. Сергея я узнаю сразу и показываю на него.

– Ну, вот и все, – говорит мне стриженый полицейский. – Надеюсь, вы не откажетесь прийти свидетелем в суд?

– Если вызовите, приду. Буду рада посмотреть на этого урода в наручниках.

Я оглядываюсь: откуда-то отвратительно несёт запахом сигарет. Неужели нельзя организовать для мужиков курилку? Странное дело, но в помещении никто не курил. Пожимаю плечами и тороплюсь к выходу: если задержусь хоть на минуту, обязательно начну искать туалет содержимое желудка так и рвалось наружу.

На улице глубоко вдыхаю свежий воздух и закашливаюсь от переизбытка кислорода. Что-то совсем слабое стало здоровье. Неужели опять придется идти к врачу?

– Девушка, вам плохо? – останавливается рядом со мной женщина в полицейской форме.

– Немного тошнит. Курят у вас в отделении много.

– Странно. У нас сигареты под запретом. Неужели кто-то нарушил? Я разберусь. А вы все же проверьтесь у врача, слишком кожа бледная, глаза провалились, синяки вокруг, словно вас только что выпустили из Освенцима.

«Вот здорово! Дожила ты, Варвара, что тебе посторонние люди подлечиться предлагают», – усмехаюсь я.

В маршрутке меня накрывает новый приступ тошноты. Приходится выйти и поискать аптеку. Не понимаю, что творится с моим организмом.

– Дайте мне что-нибудь желудочное, – прошу пожилую аптекаршу.

– Без рецепта могу предложить только суспензии. У вас изжога или боль?

– Я остро реагирую на запахи, а потом сразу приступ тошноты.

Женщина внимательно смотрит на меня и кладёт на прилавок тест на беременность.

– Не хотите для начала провериться?

– Ой, что вы, что вы! Я не…

Говорю и тут же осознаю, что я только что назвала первые признаки. Но… не может быть! У меня же месячные пришли в срок. Стоп! Они какие-то странные.

Я протягиваю руку за тестом и бегу домой. В голове проясняется, тошнота исчезает. Радостное ожидание гонит меня вперёд, я словно на воздушной подушке лечу.

«Только бы повезло! Только бы…»

Дома я прямиком направляюсь в ванную и уже через несколько минут вижу на тесте две полоски. Две! Не веря своим глазам, включаю на телефоне фонарик: точно – две. Выбегаю в кухню, кружусь, не зная, чем себя занять, и снова несусь в комнату.

– Мамочка! – звоню маме. – Ура! Получилось!

– Не может быть! – на том конце провода мама неожиданно всхлипывает.

Она тоже находится в постоянном напряжении. Ей ещё хуже, чем мне: босс всегда рядом и постоянно злой.

Но мама возвращается домой с грустным лицом. Нет ее привычного возбуждения, и веселого потряхивания кудряшками. Она молча раздевается, проходит в комнату и тяжело опускается на диван. Я стою с тестом в руках не понимаю, что происходит. Моя радость теперь тоже кажется глупой и неуместной.

– Мама, что случилось? Представляешь, я беременная!

– Варя, садись. Есть серьезный разговор.

– О Боже!

Сердце начинает стучать где-то в ушах.

– Не пугайся, но… босс нас раскрыл.

– Ох! – вот теперь я боюсь по-настоящему и вижу себя в наручниках рядом с Сергеем на скамье подсудимых. Встряхиваю головой: что-то воображение разыгрывается. – Как раскрыл?

Мама рассказывает мне о дневном разговоре с Владом.

– Он меня выгнал с работы.

Я начинаю плакать. Нет, лицо само сморщивается, и слёзы текут и текут по щекам и подбородку.

– Как мы будем жить? Ещё и эта беременность!

– Варя, ты уверена?

– Да… Черт! Не знаю. Но на тесте две полоски. Надо идти к врачу за подтверждением.

– В общем, разговор с Владом получился жесткий, но результативный: мы решили заключить контракт. Как бы он ни бесновался, но наследник ему срочно нужен. Однако есть условие…

– Какое? – выдыхаю едва слышно я.

– Никакого физического контакта. Он очень зол.

– Но… погоди… он хочет наследника и не хочет контакта. И как же быть? Он предлагает суррогатное материнство?

– Да. Причём сам планирует наблюдать за процессом…

– Закладки оплодотворённого яйца? О, какой извращенец! Я не согласна! И потом… я уже ношу его ребёнка.

– Нет, он хочет наблюдать за процессом беременности. И босс не знает, что ты уже… Когда он меня поймал, пришлось выкручиваться, чтобы не потерять доверие.

– Ты ему рассказала о наших проблемах?

– Вскользь. Во всяком случае, он согласился покрыть долги у ростовщиков после того, как ты залетишь.

– А кредиты?

– С этим придётся справляться пока самим. Увы. Но ты не переживай: нам почти не понадобятся деньги на жизнь.

– Почему?

Новости сыплются одна за другой и все чудесатее, как говорил отец. А вместе с ними и я качусь в какую-то пропасть и все по вине фантазий мамы. Правда, у меня вообще никаких идей не возникает, так что выбора нет.

– Босс требует, чтобы мы переехали к нему в загородный дом и жили там до момента рождения ребёнка.

– А дальше что? – мой голос срывается до шепота.

– А дальше он заберёт своего малыша и выплатит нам ещё одну круглую сумму.

– Не согласна! Нет и нет!

Я мотаю головой и выскакиваю в кухню. Хочется выбежать на улицу и больше никогда не возвращаться в эту убогую коммуналку. А ещё хочется взять ножницы и отрезать всем мужикам яйца, чтобы они не использовали нас, женщин, по своему усмотрению. Патриархат, мать ети!

– Варя, ты чего? – соседка смотрит на меня удивленными глазами. – Тебе зачем сковородка? Убить кого-то хочешь?

– Что? Вы о чем?

Я растерянно гляжу на свои ладони. И правда, крепко сжимаю ручку сковороды и замахиваюсь.

– Таня, ты чем так дочку расстроила? – упрекает соседка маму, которая приходит следом за мной.

Она забирает сковороду у меня, обнимает за плечи и ведёт в комнату.

– Варя, не торопись с выводами. Вспомни Чехию. Влад, когда прилетел, тебя разыскивал. Мне соседки со старой квартиры рассказывали. Ты явно запала ему в душу. Ну, прости бестолковую мать! Он застал меня врасплох. Пришлось выкручиваться и наговаривать новую ложь. Нужно время, чтобы Влад успокоился. Пока он не соображал здраво. За него принимал все решения адвокат.

– И что ты предлагаешь? Скрыть мою беременность?

– Я предлагаю выждать время и поплыть по течению. Механизм нового дела запущен. Давай дадим боссу насладиться властью.

– А потом?

– Потом будем действовать по обстоятельствам. Помнишь присказку: «Муж, конечно, голова, а жена при муже шея. Если будешь ты умнее, головой вертеть сумеешь». У нас пока не муж, но мужчина. А две бабы с одним мужиком как-нибудь справятся.

Через два дня мы собираем вещи и под контролем адвоката переезжаем в особняк Захаровых, расположенный в том посёлке, куда привозил меня Влад. В новую жизнь я вступаю с опаской и не знаю, что ждёт меня впереди.

Волнение стискивает грудь, когда я вижу Влада. Он встречает нас у дверей, молча кивает и идёт в дом. На меня даже не смотрит, словно перед ним пустое место. Ни приветствия, ни улыбки. Лицо – каменная маска дьявола.

Я расстраиваюсь. Не хочет даже поздороваться. Разве я ему жизнь испортила? Ничего страшного еще не произошло. А сам-то! Хорош! На моих глазах целовал другую. Это я обижаться должна.

«У-у-у, паразит! Я тебе еще покажу! Не хочешь общаться, вперед! Не надо! Я тоже не буду», – уговариваю я себя, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. В последние дни я то смеюсь, то плачу по пустякам. Если так будет всю беременность, рожать придется в психушке.

Влад показывает нам с мамой комнаты на втором этаже и ждёт, пока мы поставим вещи. Даже не дергается, чтобы нам помочь. Кажется, решил эмоционально отстраниться. Мне опять хочется плакать.

– Через час жду вас в кабинете на первом этаже, – наконец открывает рот хозяин дома. – Устраивайтесь.

Я оглядываюсь в своей комнате. Очень мило. Туалетный столик заполнен принадлежностями для ухода за телом и лицом. В углу – большое зеркало, поставленное под небольшим наклоном. Широкая кровать покрыта нежно-кремовым пледом, который гармонирует с цветом штор. Легкий тюль колышется под ветерком, порывы которого залетают в приоткрытую дверь балкона.

Я выхожу на него. Второй этаж. Можно спрыгнуть и убежать, не получив ни царапины. Думаю так и ловлю себя на мысли, что в последнее время постоянно измеряю расстояние до земли. Ладно, месяц назад, когда отчаяние просто валило с ног. Но сейчас-то почему? Жизнь, кажется, налаживается…

Или нет?

Спускаюсь по широкой лестнице. Ноги скользят по ступеням так сильно, что я отчаянно держусь за перила. А когда будет большой живот, что мне делать? Сидеть целыми днями в комнате? Нет, этот вопрос надо решить сейчас.

В кабинете все строго, по-спартански. Вообще, складывается впечатление, что хозяин не живет в этом доме. И еще… я нигде не встречаю прислугу. Неужели такой огромный особняк обходится без нее?

Влад стоит у окна, спиной к нам. Адвокат суетливо показывает нам на диван. Он сидит в кресле у рабочего стола и перебирает бумаги.

– Итак, приступим.

– К чему? – строго спрашивает мама.

Я не вникаю в разговор и смотрю на широкую спину Влада. Он кажется совершенно безучастным, словно речь идет не о его будущем ребенке, а о рядовом и привычном строительном проекте.

– Александр Борисович, так быстро? – восклицает вдруг мама, и я прислушиваюсь.

Поворачивается лицом и Влад, но по-прежнему смотрит мимо меня.

– А чем вы недовольны?

– Погодите! О чем речь? – спрашиваю я.

– Представляешь, они предлагают с завтрашнего дня начать подготовку к процессу оплодотворения.

– Так быстро? – вырывается у меня.

– Не понимаю, в чем проблема? – Влад сурово смотрит на маму. – Вы сами предложили эту идею.

– Но я не думала…

– А со мной кто-нибудь будет разговаривать? – срываюсь я. По лицу текут слезы, но я не могу уже остановиться, словно слетевший с рельсов грузовой поезд несусь под откос. – Это мое тело вы собираетесь использовать в своих интересах! Мое!!! Это я буду вынашивать и рожать ребенка! Как вы можете…, – мой голос срывается, – как вы можете… так спокойно решать мою судьбу и судьбу малыша? Вы… вы… черствые и бездушные… я… я… ненавижу вас!

Мне не хватает воздуха. Я вскакиваю с дивана, мама бросается ко мне.

– Варюша, не надо так. Доченька, прости, прости! Если хочешь, уйдем сейчас из этого дома и никогда не вернемся.

– Хочу. Я добуду где-нибудь деньги. Может, часть долгов полиция переложит на Сергея. Пойдем мама.

Мы, обнявшись, делаем шаг к двери, но тут ледяная статуя Влад размораживается и преграждает нам дорогу.

– Хорошо. Ваши условия, Варвара Петровна.

Наконец-то он смотрит мне прямо в лицо. В его глазах я вижу искорку сочувствия, которая тут же гаснет.

– Мне ничего не надо.

– Но договор составлен на очень выгодных для вас э-э-э…, – адвокат замирает, подбирая слова, – преференциях. Владислав Павлович оплачивает часть вашего долга, как только вы забеременеете. Как я понял, из рассказа Татьяны Николаевны, выплата по ростовщическим долгам будет уже на днях. Потому мы и торопимся.

– А что взамен?

– О, совсем немного. Владислав Павлович хочет находиться рядом от начала, до финала процесса.

– И рожать со мной пойдет?

– Если понадобится, даже буду держать вашу руку, – отвечает Влад и улыбается кончиками губ.

– Варя, мы тебя не принуждаем, – вступает мама. – Но сама видишь, обстоятельства тяжелые.

Этот разговор помогает мне немного успокоиться. И правда, чего я разбушевалась? Гормоны буквально сводят меня с ума. Я внимательно читаю договор, несколько секунд раздумываю, а потом словно бросаюсь с высокого берега в омут и подписываю его одним махом.

Кажется, все выдыхают облегченно, даже Влад светлеет лицом. Наблюдаю, как довольный адвокат складывает бумажки в папку, а ее застегивает на кнопку и прячет в портфель. Так и вспоминается сказка о Кощее Бессмертном, у которого душа прячется в игле, игла в яйце, яйцо в утке, а утка в зайце. Не достать, не добраться при всем желании.

Все! Обратной дороги нет.

– Ужин в семь часов, – говорит нам Влад. – Отдыхайте.

Мы с мамой переглядываемся, кажется, он не шутил, когда говорил, что будет жить с нами. Но кто приготовит еду? В доме по-прежнему не появляются люди.

– Ты как? – тихо спрашивает мама, когда мы поднимаемся к себе.

– Нормально. Перенервничала только.

– Ничего, потерпи еще немного. Скоро токсикоз первого триместра пройдет, и станет легче.

– Ага! Видела же, что твой босс гонит нас в клинику. И что я ему скажу? Дорогой, я уже ношу под сердцем твоего ребенка.

– Нет, пока еще рано об этом сообщать. Нужно дать ему успокоиться и привыкнуть к мысли, что ты живешь в его доме. Если ты ему нравишься, как женщина, ему должно это понравиться.

– Ну, да. Или, наоборот, он меня возненавидит, тогда через девять месяцев нас вышвырнут на улицу.

– Не надо так пессимистично, – останавливает нашу перепалку мама.

Ровно в девятнадцать ноль-ноль мы спускаемся вниз. Я принюхиваюсь: в доме нет запаха приготовленной еды. В роскошной столовой нас встречает Влад. Он сидит во главе стола и хмуро крутит в руках вилку. Больше никаких приборов нет.

– А где ужин? – глупо спрашивает мама, а мой желудок отвечает голодной песней. Я вообще есть, кажется, стала больше.

– Это я вас должен спросить: почему вы его до сих пор не приготовили?

– Но…

– Вы внимательно читали контракт?

И тут я с ужасом осознаю, что только пробежалась бегло по строчкам, не вникая в содержание. Опять я попалась в лапы к проходимцу! Что за идиотка!

– Варя, о чем он говорит?

– Не знаю, – отрицательно качаю головой.

– Все очень просто: теперь вы обе приняты на работу в этот дом и отвечаете за его жизнедеятельность.

– Не поняла. Мы должны убираться, готовить, стирать?

– А еще гладить, ухаживать за садом, закупать продукты и вести учет всем расходам и приходам. А хозяин я строгий, нравится вам или нет. Через час жду ужин.

Влад поднимается с места и выходит из кухни. Мы с мамой потрясенно молчим.