Текст книги "От принцесс добра не ищут"

Заснуть мне так и не удалось. Промаявшись полчаса и окончательно помяв платье, я села на кровати, свесив ноги. Видно, всю ночь мне сегодня не продержаться. Опять захочу спать под утро, не дождавшись у могилы торопящегося после комплексного ужина вурдалака, и Алу придется собирать его прах одному.

По полу гулял сквозняк, поэтому ступни сразу же замерзли. Выйдя из комнаты и пройдя пару метров до висящей на стене картины, я замерла. Холодом тянуло из приоткрытой двери дедушкиной лаборатории, причем это был даже не обычный сквозняк.

Дверной косяк покрылся корочкой льда, тоненькой, похожей на паутину. Я осторожно толкнула широкую дверь и переступила порог лаборатории. По пальцам ног тут же прошлись тысячи мелких иголок. Мраморный пол, а вместе с ним стены, широкий книжный шкаф из цельного дерева, темно-коричневая столешница и даже люстра, свисающая с потолка переливающимися хрустальными шарами, – все было покрыто льдом. Переступая с ноги на ногу, я в растерянности стояла так пару минут, не зная, как поступить. Со стены на меня с тоской смотрел обледеневший портрет кузины Флоренции.

Почему среди весны в моем собственном замке происходит подобное?! Ответ напрашивался сам собой: здесь не обошлось без магии, причем примененной явно не мной.

Это меня удивило еще больше. Слуги, включая Маргариту, относились к колдовству с большой осторожностью и благоговением, поскольку не понимали в нем ровным счетом ничего. Точно так же крестьяне постоянно путались в нечисти. Скажем, не могли отличить оборотня от вурдалака, хотя оборотень всегда относился к отдельной расе, не имея с нечистью ничего общего. Кроме меня в замке магией пользовался только Тайрос, но неделю назад он уехал на ежегодное собрание магов.

Я озадаченно посмотрела на бумаги, в беспорядке разбросанные на столе, в голову начали закрадываться смутные подозрения. А уж не вернулся ли тот самый правитель, что так настойчиво хотел почтить своим присутствием дедушкину лабораторию?

– Марго! – Я выскочила в коридор и понеслась по пушистому ковру. – Марго, ты где?

Горничная не отзывалась. Должно быть, спустилась вниз или находится в другом крыле замка.

Свернув за угол, я столкнулась с другой моей горничной, Бертой, самозабвенно поливающей герань дождевой водой.

– Где Маргарита? – схватившись за лейку, спросила я.

Берта сделала книксен и пожала плечами.

– Так я ее сегодня не видела, ваше высочество. Может, она в саду? Мне сбегать поискать? Я быстро!

– Нет, сама найду, – отказалась я.

Послушать Берту, так у нее все либо в саду цветочки собирают, либо землю для нового деревца рыхлят. Она будто помешалась на растениях, упорно подсовывая мне каждое утро букет очередных роз, дивно благоухающих тем, что еще вчера было коровьим ужином. Я спустилась по узкой винтовой лестнице и выглянула во двор, где меланхолично подстригал кусты сирени садовник. Плетеная шляпа с широкими полями двигалась поверх ровно обрезанных веток.

– Да куда же она подевалась? – вслух спросила я саму себя.

Сзади предостерегающе хрустнула ветка.

– Вот и я думаю – куда? Знала ведь, что на календаре пятница, тринадцатое! Так вместо того, чтобы встречать друга, она по замку носится, – раздался над ухом знакомый голос. – Ну и где теперь твою совесть искать будем?

Я обернулась и, радостно взвизгнув, бросилась на шею тому самому другу, заодно исполняющему обязанности некроманта. Высокому голубоглазому парню со светло-русыми вьющимися волосами.

Глава 2. А ларчик просто открывался

«Согласно приказу, утвержденному советом Гильдии Магов, постановляю ввести в ознакомительном порядке для жителя каждого из вверенных королевств современную классификацию нечисти.

В соответствии с которой все особи, не подающие признаков жизни в течение одной трети от лунного цикла и похороненные на кладбищах и прилегающих к ним землях, считаются нечистью и подлежат истреблению с последующим материальным вознаграждением.

Учреждаю считать ныне действующим разделение нечисти на нечисть абсолютную и нечисть относительную.

К нечисти абсолютной, именовать как вандеры, отнести любую особь, погибающую под действием прямого солнечного света, освященной воды и/или примененных дипломированным магом заклятий:

Мертвяк – убитый и неотомщенный вандер, утаскивающий под землю любую живую особь вне зависимости от пола, возраста и расы. Кожные покровы землисто-бурого цвета, с преобладанием трупных пятен. Горящие глаза мертвяков крестьяне часто принимают за светящиеся на могилах огоньки.

Упырь – вандер-зомби, питающийся кровью исключительно человеческой расы. Объективные данные: множественно обожженная кожа, в отличие от вампиров клыки трехгранной формы.

Вурдалак – вандер, нападающий на детей и женщин человеческой расы. Полное сходство с собакой, за вычетом редким подвидов, утративших способность придвигаться на четырех лапах.

Оттощак – наименее агрессивный из выявленных вандеров, умерший с существующим при жизни проклятием. Преследует любую расу, которую только способен учуять. Обоняние развито на расстоянии в полторы версты от местонахождения живой особи.

К нечисти относительной, именовать как лейдосы, отнести любую особь, способную пребывать под открытым солнцем не более получаса, а в пасмурную погоду, при затмении, тумане и сумраке – не свыше половины регламентированных суток. Способ умерщвления считать сходным с таковым у вандеров. В качестве исключения вынести уязвимые для солнечного света кланы вампиров как представителей отдельной расы.

Сенач – лейдос, способный принимать обличье убитых им представителей любой расы, за исключением расы гномов. Идентифицировать невозможно.

Абрак – неподверженный преобразованиям лейдос, поднимающийся из могилы раз в три месяца и способный зомбировать земную любую расу, доводя до самоубийства. К абракам невосприимчив ни один из кланов расы вампиров. Внешний вид полностью схож с имеющимся при жизни.

Делокк – наиболее редкий вид лейдоса. Утопленник, являющийся в семье седьмым сыном отца, намеренно загоняет представителей человеческой и эльфийской расы в болота и заросшие водоемы. Делокки никогда не могут согреться, мокрые, словно недавно вышедшие из воды, издают хлюпающие звуки.

Бортас. Верховный маг Гильдии.

Считать действительным со дня оглашения».

Солнечные лучи, скользя между верхушками деревьев, соревновались за право поиграть с его золотыми кудрями, волнами спадающими на лоб. Природе было все равно, как именно должен выглядеть некромант. Она умело наделила его ангельской внешностью, скептически проигнорировав при этом характер.

Алан лукаво улыбнулся и скинул с себя запылившийся дорожный плащ, став окончательно похожим на живое воплощение девичьей мечты. Разве что к живому сам Алан относился двояко, предпочитая общество обитателей могил. Некромант всегда одевался по одной схеме. Свободные черные льняные брюки, точно такая же рубашка со стоячим воротом (попытки хоть как-то походить на некроманта), плащ-дождевик из плотной водонепроницаемой (и для виду светонепроницаемой) ткани, высокие ботинки с заправленными в них брючинами и кожаные перчатки (дабы не оставлять отпечатков на нежных женских шеях).

Неважно, какая погода стояла на улице, будь то удушающая жара, как сейчас, дождь вперемешку с градом или ураган, названный именем какой-нибудь не лишенной намерения завоевать мир ведьмы. Мне иногда казалось, что он вообще не чувствует этой самой погоды, обращая на нее не больше внимания, чем на летающую под потолком муху.

– Не думала, что ты приедешь так рано. Ждала тебя ближе к вечеру.

– Да я и сам не предполагал, что так получится. Вообще-то отец послал меня проверить Южную дорогу на наличие нежити, все-таки тринадцатое число, пятница. Только там и без меня охотников полно. Крестьяне совсем страх потеряли. Начитались где-то, что, если на рассвете начерпать воды из колодца, где давеча утопилась от неразделенной любви девица, – Алан сделал паузу, усомнившись, что крестьяне нашли столь бескорыстного добровольца, – и этой водой мертвяка облить, он сразу в прах превратится. Да еще укажет, где клад спрятан – золото и драгоценности загубленных этим мертвяком душ. Вот оккупировали всю дорогу, еле проехал. Хотя бы прочитали для начала элементарное пособие по нечисти, а то им что упыри, что вампиры, что вурдалаки с мертвяками – все одно, – покачал головой некромант, осуждая предубеждения простых жителей. – А ты-то как? Нашла достойную кандидатуру на роль будущего супруга? – Алан согласно привычке потер кончик носа, показывая всю заинтересованность к моему незамужнему статусу.

– Найдешь тут! – фыркнула я. – Вот опять утром один приезжал, на дедово добро покушался! – Я вздохнула и тут же вспомнила о замороженной лаборатории. – Пошли, покажу тебе кое-что. – Схватив Ала за рукав рубашки, я потянула его за собой.

– Куда ты меня тащишь? – засопротивлялся он, когда мы очутились на лестнице.

Она была слишком узкой для двоих, поэтому пришлось двигаться поодиночке.

– Ты что-то сделала с очередным претендентом? Обратила и решила оставить на память? – поинтересовался Алан, приободренный возможностью увидеть новый экспонат для своей коллекции.

Я его боевого настроя совсем не разделяла.

– В лаборатории деда все покрылось льдом, без магии явно не обошлось. Хорошо, что ты приехал. Поможешь мне выяснить, что за это магия и что ее владелец делал в моем замке.

– Льдом? – удивился некромант, перепрыгивая через ступеньку. – Кому не понравились погодные условия в лаборатории твоего деда?

Я резко остановилась, отчего Алан по инерции на меня налетел, и тихо произнесла:

– Может, тот, кто убил деда, хотел забрать что-то из лаборатории?

По лестнице спускалась Берта с вазой в руках. Увидев нас, она сделала книксен, едва не расплескав воду из вазы, и неловко улыбнулась Алану. Я уже не в первый раз замечала, что в присутствии некроманта женское население начинало странно себя вести, но никак не могла понять, связанно это с профессией Ала или все дело в его внешности.

– Леон не стал бы хранить свои секреты на виду. Чтобы их найти, нужно иметь в запасе время и при этом не бояться быть пойманным. – Алан проводил Берту задумчивым взглядом. – Я бы даже подумал, что это кто-то из слуг. Но тут определенно замешана магия, а в замке, кроме тебя и Тайроса, никто даже в руки не возьмет книги по колдовству. Люди слишком мнительны по отношению к магии. Хотя… чтобы узнать секреты лаборатории, надо просто быть тобой, – намекая на семейные узы, произнес он.

– Перестань, я тебе сотню раз говорила, что понятия не имею, какие тайны были у деда. Он мне ничего не рассказывал о своих экспериментах, – возразила я, сама не замечая, как нахмурилась. – Если бы я знала, что так тщательно скрывал дед, неужели давным-давно не нашла бы?

Лестница закончилась вышитым шелковыми нитями ковром, тянущимся вдоль всего коридора и освещенным расплывчатыми пятнами падающего от канделябров света.

– Может, ты просто боишься найти это что-то? Единственным человеком, которому Леон мог оставить все свои работы, являешься ты, его внучка. Но, Лиз, согласись, ты настолько болезненно восприняла его смерть, что до сих пор не можешь пробыть в лаборатории больше получаса, – заметил Алан, когда мы шли по коридору.

Я смутилась.

– С чего ты взял?! Просто во мне нет его ума и смекалки. Я совсем ничего не могу разобрать в чертежах, странных записях и символах, которыми дед исписал многочисленные свитки.

Алан прищурился.

– Не можешь или не пытаешься? Ты обманываешь сама себя. И пока этого не поймешь, дальше не продвинешься. Тут даже я бессилен что-либо сделать, – развел он руками.

Иногда Алан был чертовски упрям в своих доводах. Так упрям, что я невольно задумывалась, от кого он успел этого понабраться.

Решив промолчать, я благоразумно заменила накопившиеся возражения выразительным сопением. Переспорить Алана – задачка еще та. Настырный, вредный, несговорчивый, упрямый как сотня джиннов, просидевших в лампе всю свою молодость без поправки на амнистию, он был моим лучшим другом. Хотя в чем-то он прав, мне действительно тяжело находиться там, где еще недавно столько времени проводил дед.

Лаборатория уже немного успела подтаять, по-видимому, магия постепенно начинала рассеиваться.

С хрустальных шариков люстры мерно стекала вода, на полу огромной кляксой красовалась лужа, а по краю столешницы образовалась длинная гирлянда из сверкающих капелек. На стене, куда падали лучи полуденного солнца, лед растаял окончательно, и теперь покрывающая ее темно-синяя краска отсырела и местами вздулась пузырями. Такого беспорядка здесь давно не было. Даже когда я, однажды перепутав на занятии Тайроса склянки, смешала два совершенно несовместимых компонента – вытяжку из корней огненного дерева и слезы рожденной в нарастающую луну русалки, обошлось меньшими потерями.

– Ничего себе заморозили! – присвистнул некромант, оглядывая помещение.

Он обошел письменный стол, повертел в руках размокшие от талого снега бумаги, попытался разобрать записи, но ничего не смог понять. Чернила потекли серыми пятнами, от этого все буквы оказались размытыми.

Алан подошел к стеллажу, на котором в ряд выстроились разнокалиберные бутылочки с растворами, настоями, лечебными отварами и зельями. Полки покрывал ровный слой слежавшейся пыли, что могло означать только одно: не убирали здесь давно и основательно. Выходит, искали целенаправленно, раз не стали копаться среди пузырьков и многочисленных склянок с жидкостями, которые применял для своих экспериментов дед.

– А ты уверена, что в лаборатории был кто-то посторонний? – с присущим ему сомнением произнес Алан. – По-моему, здесь ничего не тронули. Может, кто-то из слуг ненароком прочитал заклинание с одного из свитков и, испугавшись полученного результата, просто убежал?

– Сюда никто не заходит, да и кто из слуг знает латынь?! – покачала головой я.

Некромант пожал плечами и вновь обошел комнату по периметру. У него в поместье латынь знал даже конюх, престарелый оборотень-полукровка, ставивший кобылам с помощью магии отпугивающий заговор от слепней. Алан взял со стола небольшую шкатулку из потрескавшегося красного дерева, повертел в руках и провел указательным пальцем по ее шероховатой внутренней поверхности.

– А вот и причина всего этого потопа, – задумчиво произнес он.

– Шкатулка? Да она сто лет как здесь стоит, – отмахнулась я, не поверив, что такой бедлам мог произойти из какого-то ларчика размером с кулак.

– Стоит-то, может, и стоит. Только сдается мне, что еще утром она была закрыта. – Алан со знанием дела сунул мне ее под нос. – Вот смотри, здесь под крышкой выжжена руна охраны, подобную вещицу не так легко открыть. – Он указал на несколько пересекающихся линий, вдавленных в шероховатую поверхность шкатулки. – Помнишь, был такой артефакт, ящик Пандоры?

– Средоточие всех людских пороков, – кивнула я, припомнив старую картинку из учебника.

– А еще бед, несчастий и горя. Между прочим, мало кто знает, что ящик изготовил мой прапрадед для одной не в меру любопытной магички, – вскользь сообщил Ал, присев на краешек стола. – Так вот: по этому принципу и работала шкатулка. Своеобразный портативный носитель магии. Колдун мог поместить в нее все что угодно, начиная от энергетического шара и заканчивая убийственным проклятием. Скажем, остановился он на ночь в деревне, а наутро крестьянам вот такую шкатулку вручил с заключенной в нее миниатюрной копией грозовой тучи. И хозяева рады, что бесплатный дождик для своих посевов получили, и маг за гостеприимство расплатился. В данном случае твой дед поместил в шкатулку что-то вроде замораживающего заклятия. Отец рассказывал, как во время войн короли переправляли свои войска через реку. Доспехи ведь очень тяжелые, сразу на дно тянут, а попади на них вода, чего доброго, и вообще заржавеют. Вот тогда такую шкатулку из запасов достанут, заключенную в ней магию выпустят, чтобы вода в речке замерзла, а сами по ледяному мосту на другой берег переберутся, – пояснил Алан.

– Но какой смысл здесь ее было открывать? Тем более ты говоришь, что на шкатулке выжжена руна охраны?

– В том-то и дело, открыть ее мог только тот, кто прекрасно разбирается в магии. Думаю, искали что-то небольшое по размеру. То, что могло сюда поместиться, ведь маги часто хранят в шкатулках ценные предметы. Какая-нибудь бумага или редкий экспонат, представляющий определенную ценность. – Он с сожалением захлопнул крышку и поставил шкатулку на место.

– А потом понял, что искал вовсе не там, – продолжила я, отмечая, что окна в лаборатории закрыты. – Но было поздно, поскольку он по ошибке выпустил спрятанную магию.

– По крайней мере, это наиболее достоверное объяснение. Но вот кто искал? – Алан наморщил лоб, повозил носком ботинка в луже растаявшего снега и достал из кармана брюк миниатюрную черную книжку в серебряном переплете – передающуюся по наследству семейную реликвию. – У Леонарда было много друзей, но и врагов, боюсь, было не меньше. Ты сама должна разобраться в загадках деда, – заметил Ал и привстал, заслышав быстрые шаги, доносящиеся из коридора.

На пороге появилась взволнованная Маргарита, держащая в руках стопку пыльных фолиантов.

– Лиз, посмотри, что я нашла в библиотеке… – Она подняла глаза, увидела некроманта и осеклась.

В помещении повисла напряженная тишина, которая могла послужить признаком первосортной бури. Алан точно так же недолюбливал Марго, отвечая ей полной взаимностью на косые взгляды в его сторону. Никто из них не хотел здороваться первым, считая, что при их отношениях это было бы лишним.

– Так ты в библиотеке была? – вмешалась я, чтобы разрядить обстановку. – А я тебя везде искала, даже в сад спускалась.

Марго, подбородком придерживая стопку книг, бочком протиснулась между столом и шкафом.

– Я вспомнила, что у нас есть парочка подходящих книг о смежных королевствах. Почитай, может, найдешь подходящую партию. – Она водрузила фолианты на стол и начала сосредоточенно отряхивать передник, искоса поглядывая на некроманта.

От фолиантов несло затхлостью и последствиями от навязанных мне кандидатов в супруги.

– Марго, за какой год книги? – устало спросила я, поняв, что та не желает останавливаться на достигнутом. Теперь вот даже в библиотеке покопалась, лишь бы меня поскорее сплавить.

– Да какая разница! У тех принцев наверняка есть дети или внуки на крайний случай. Ты полистай! – Она придвинула ко мне верхнюю книгу.

«Кабария» – оптимистично гласило потертое название толстенного первого тома в ярко-красной обложке. Я раскрыла его на середине и сделала вид, что полностью поглощена чтением климатогеографических условий быта тамошнего населения, краем глаза наблюдая за Аланом. Некромант тем временем усердно шептал над своей книгой что-то на мертвом языке, игнорируя присутствие Марго.

Белый пар плотным облаком начал подниматься с пола, лужа потихоньку высыхала, испаряясь под действием произнесенного Аланом заклинания. Маргоша с подозрением следила за Аланом, неодобрительно качая головой и наблюдая, как воздух в виде капель оседает на потолке.

– Тоже мне колдун! – буркнула она и развернулась ко мне. – По какому случаю потоп устроили?

– Да так, – отмахнулась я и туманно добавила: – Экспериментировали.

Пугать Маргариту возможным присутствием в замке постороннего человека с магическими наклонностями не хотелось. Горничная была чересчур впечатлительной и запросто могла забить тревогу. А нам сейчас лишняя шумиха совсем не к чему.

Марго старше меня на семь лет. Примерно четыре года назад деда угораздило взять ее в замок в качестве горничной. Думаю, через пару дней он уже раскаялся в содеянном. Исполнительность и усердие Маргариты перешли все границы, зашкалив в первую очередь в заботе о короле и его внучке. Горничной Марго называлась чисто формально, она скорее походила на дальнюю родственницу, наведывающуюся с проверками, как только выдастся свободная минутка. У Маргариты этих свободных минуток было хоть отбавляй.

Ее волновало все. Почему Леонард, будучи королем, проводит уйму времени в лаборатории, гремя склянками и пачкая совсем новый бархатный камзол сажей? Почему принцесса носится с мальчишкой-некромантом во дворе, а не учит с преподавателем музыки нотную грамоту? Почему Элизабет до сих пор ни с кем не помолвлена и даже не собирается в ближайшие лет …дцать?..

Одно сплошное «почему» вместо «слушаюсь, ваше величество». Она настолько увлеклась процессом, что очень скоро отбросила все церемонии и стала называть меня на «ты». Впрочем, из-за последнего я на нее как раз и не сердилась. Девушка стала для меня кем-то вроде старшей сестры, поэтому приходилось мириться с ее наставлениями. На родственников обычно не обижаются.

– Одна ты никогда не экспериментируешь, – подозрительно сказала Марго.

Алан хмыкнул и убрал книжечку обратно в карман, выжидательно посмотрев в мою сторону. Может, у некромантов и стальные нервы, но все же лишний раз проверять это не стоило.

– Ой, ладно тебе. Лучше сходи на кухню, пусть подают обед, – попросила я, уловив некоторую долю раздражения во взгляде друга.

Маргоша обиженно фыркнула и вышла из комнаты с гордо поднятой головой. Все равно надолго ее обиды не хватит.

– Почему ты до сих пор ее держишь? – вздохнул Алан, когда за Маргаритой захлопнулась дверь. – Скоро она начнет командовать в королевстве вместо тебя!

– Я к ней привязалась, и потом Маргоша добрая и преданная… просто излишне усердствует с этим. У самого родственники слишком увлеклись воспитанием, – резонно заметила я.

– Одно дело принцессу воспитывать, а другое – некроманта, – улыбнулся Ал, засовывая в карман один из пузырьков с темно-зеленой мутноватой жидкостью.

– Сравнил! Ты в детстве даже лягушек боялся, когда тебе уже вовсю нужно было их препарировать, – решила подразнить его я. – Не знаю, как тебя там воспитывали, но явно получилось не то, чего ожидали. А еще ты этих своих духов-велиаров по ночам под одеялом вызывал. В шашки ему, видите ли, поиграть было не с кем.

Алан беззаботно дернул плечом. Свои принципы он менять в ближайшие лет сто не собирался.

– Ну и подумаешь, тайком духов вызвал. Узнай о моих развлечениях отец, у него сразу сердце прихватило бы, несмотря на то что он некромант. Кстати об отце. Что-то он мне в последнее время не нравится, – сказал Алан, продолжая рассматривать многочисленные коробочки и бутыльки, которыми были заполнены все полки шкафа.

Отец Алана Адриан вообще мало кому нравился, разве что могильщику, да и то только потому, что способствовал процветанию его бизнеса, систематически поставляя на кладбище новые порции мертвяков.

– Требует от тебя ритуальных убийств? Заставляет спать в заколоченном гробу на кладбище? Подмешивает кровь в вино? Требует, чтобы ты умертвил любимого оттощака?

С последним я, конечно, переборщила, однако, Алан никак не отреагировал. Что было весьма странно.

– Нет. Он какой-то замкнутый стал после того, как из Аргуса вернулся.

– Аргус – это небольшой городок возле Запретной Границы? – уточнила я, вспоминая уроки географии.

– Да. Практически сплошь населен оборотнями. Там им и место. – Некромант повертел в руках жестяную коробочку и отсыпал себе часть хранившихся в ней мелких серых гранул усыпляющего порошка. – Отца как обычно вызвали на эксгумацию. Поначалу все проходило традиционно: парочка проклятий, окропление погоста мертвой водой, отрезание хвостов крысам… ничего нового. – Он поставил коробку, взял колбу и покачал на весу. Налитая в колбу жидкость в одно мгновение поменяла цвет из красного на ядовито-желтый. – Работу он свою выполнил профессионально, но когда пришла пора получить обещанную награду от старосты… – Ал вновь сделал паузу, нечаянно пролив часть жидкости, прожегшей неровную дыру в его рубашке.

– Только не говори, что тот решил ускользнуть от выплаты гонорара. Ни за что не поверю, что старосту не испугал грозный вид твоего отца!

– Представь себе, но он действительно ему не заплатил. – Ал просунул в дырку указательный палец, определяя масштабы потерь. – Потому что старосту нашли мертвым практически на Границе.

– На Границе? – Я машинально сдула лезшую в глаза челку. Давно надо было состричь, но все никак руки не доходили. – Туда даже оборотни боятся лишний раз заглянуть, в лесу начинаются владения вампиров.

– Верно. Один из стражников, охраняющих Запретную Границу, около полуночи наткнулся на тело старосты, висящее на дереве, – равнодушно произнес Алан.

Я поежилась, представив себе меланхолично покачивающегося на ветру убитого оборотня.

– И что? Вампиры всегда были главными врагами оборотней, неудивительно, что на старосту могли напасть. Тем более он недозволенно перешел Границу. – Я отобрала пузатую бутыль с зельем правды у Алана, памятуя о его шуточках.

– Лиз, миф об оборотнях и вампирах как о непримиримых врагах давно устарел. Им обоим это на руку. Дескать, половина жителей Аргуса в страхе перед вампирами сбежала из города, другая же предпочла подстраховаться и заключила с клыкастыми договор о невмешательстве. Сказка, которую можно рассказать на ночь непослушным детям. За поддержанием правдоподобности легенды тщательно следят. – Ал наконец оторвался от увлекательного занятия и посмотрел в мою сторону. – Дело в другом. Староста выглядел как обычный смертный, он стал человеком.

– Но это же невозможно! Как из оборотня можно превратиться обратно в человека? И потом, если не ошибаюсь, ты говорил, что его тело нашли в районе полуночи! Как он справился с магнетизмом луны? – опешила я. – Или он был истинным оборотнем?

Я имела в виду, что только обращенные оборотни – те, на которых лежало проклятие, – находятся в постоянной зависимости. Полная луна превращала их в волка, в то время как истинные оборотни могли в любой момент сменить свою ипостась.

– Таких подробностей я не знаю. Слышал лишь, что кто-то отнял у него всю силу, навсегда вернув человеческий облик. Вот отец и забеспокоился, до этого случая ни один маг не был на такое способен. Да что маг, против своей сущности не пойдешь! Можно убить, забрать душу, изменить внешность, но начать с нуля… увы. Ты же знаешь, наша семья не любит конкуренции, – немного помолчав, добавил Алан.

– А вампиры что на это сказали?

– Будто бы проигнорировали, в принципе весьма на них похоже. Кто станет разрушать миф о вражде? Но Натан всегда заботился о подобных вещах.

– Что еще за Натан? – поинтересовалась я.

– Неужели не знаешь? – вскинул бровь Ал. – Ах ну да, принцессам не положено водиться с плохими парнями. Я лишь исключение, подтверждающее общее правило. – Некромант скрестил руки на груди.

– Я тебя сейчас сама исключу, если не перестанешь ерничать, – пригрозила я другу. – Так кто такой Натан, в первый раз слышу это имя.

– Тебе и негде было его слышать. Тайрос наверняка ничего не рассказывал о сумеречных государствах. Натан – сын прежнего правителя, единственный, кто держит под контролем окружающие земли, не прикладывая при этом никаких стараний со своей стороны. Натана боятся, и, замечу, заслуженно. Жестокий, безжалостный, своевольный тиран, он живет лишь целью, особо не скупясь на средства, – красочно описал Алан.

Я хмыкнула, наглядно представив себе картинку.

– Ты с ним пересекался? Что-то не вижу вдохновения в твоем рассказе, у тебя половина приятелей под такие параметры попадает.

– Я – нет. Другие рассказывали. Те, кто умудрились ему дорогу перейти, – нахмурился Ал.

– Ну, если рассказывали, значит, живы остались. Выходит, не такой уж твой Натан свирепый и беспощадный, вот даже над имиджем поработал, слухи пустил.

– Почему, когда я говорю что-то серьезное, ты обязательно все искажаешь? – обиделся некромант.

– Потому что ты говоришь это серьезное настолько редко, что я даже его не воспринимаю. Вампиры сами разберутся, а твоему отцу, на мой взгляд, волноваться нечего. Одно дело оборотня на ветку прицепить, другое – некроманта в им же вырытую могилу столкнуть. Пошли лучше перекусим, с прошлого вечера ничего не ела.

– Ну не знаю, Лиз, отец так просто бы не заинтересовался, у него и так времени нет. – Алан все-таки спрятал под одежду зелье правды. – Он что-то недоговаривает.

Подозрительность была настолько неразделима с самим Аланом, что я не решилась что-либо оспорить.

– У тебя теперь есть шанс это проверить. – Я мысленно простилась с последней бутылочкой зелья.

– Смеешься?! Отец подобное пойло в жизни не выпьет. Вот другое дело… – Он хитро посмотрел на мою кузину, роковую красавицу Флоренцию, обольстительно улыбающуюся с картины, висящей на стене. – Как думаешь, стоит выяснить, что она ко мне испытывает?

– Тут даже думать нечего, – усмехнулась я, запихивая стопку принесенных Марго книг в верхний ящик стола. – Флор сама кого хочешь вокруг пальца обведет.

– Но попробовать все же можно, – подмигнул мне Алан и вышел из лаборатории.

Я задержалась, рассматривая кокетничающую даже с портрета Флоренцию, умудряющуюся окрутить любую мужскую особь в два счета. Хотя нет, даже в один счет. Стоило ей лишь мило хлопнуть длинными ресницами и изящно выставить руку для поцелуя.

Моя кузина могла и веревки из парней вить, и на их юных нерасшатанных нервах играть, и, как змея, одним только взглядом гипнотизировать. Работала она всегда четко и организованно, методично пополняя свою коллекцию из шелков и бриллиантов чуть ли не каждый день. А ведь Флор моя одногодка и тоже, между прочим, еще не замужем.

Но при ее запросах это и неудивительно.

Алан влюбился во Флоренцию еще мальчишкой, с завидной регулярностью таскал ей найденные в захоронениях золотые браслеты, цепочки, сережки, пока на одной такой цепочке не оказалось проклятье моровой почесухи. Флоренция потом месяцев семь как нервно чесалась при упоминании имени Ала. Но мой друг так легко не сдался, он изменил тактику и вместо украшений стал дарить ей забавных кошечек, птичек и прочую милую женскому сердцу живность. Вот только живностью они были недолго, превращаясь в полнолуние в не менее забавных зомби, со зловещим видом шныряющих по коридорам замка. На этот раз ссылка не угодившего даме некроманта затянулась до двух с половиной лет. Алан возмужал, сделал переоценку ценностей, заменив пение птичек леденящими душу завываниями ведьмаков, нахватался непристойных шуточек у упырей, научился целоваться с русалками и вновь ринулся в бой. Везло ему с переменным успехом. С одной стороны, половину ухажеров Алан от Флоренции отвадил, тактично сообщив о месте постоянной работы, а с другой, еще больше надоел девушке, оставшейся без ежедневного пополнения своего бюджета за счет средств женихов из других королевств.

Вот отсюда и пошла дополнительная текучка кадров в мой замок, что окончательно разгневало Флор. И меня заодно, мне и без того претендентов хватало.