Текст книги "Будет по-драконьи"

Глава 15. Виверны

Ночь подступала к своему экватору, когда мне окончательно надоело лежать. Поднявшись со своего ложа, подошла к окну и прощупала деревянную решётку. Ломать её мне не хотелось, слишком красивой была резьба на деревянных элементах. Поэтому я нашла фиксирующие решётку металлические штыри и стала вытаскивать их один за другим. Штырей было шесть. Где-то на пятом услышала шорох и странное сопение со стороны внутреннего дворика.

Ночной гость пытался остаться незамеченным, но не преуспел. На обдумывание ситуации у меня ушли секунды. Быстро убрав штыри под стену на пол, метнулась на свое ложе и притаилась, повернувшись лицом ко входу.

В комнате было темно, что, впрочем, не мешало мне, в отличие от крадущегося мужчины.

Это был сын Улы – Сам.

Мужчина прокрался в мою комнату, не забыв на пороге оглянуться назад, за спину.

Я озадаченно следила за ним.

«Что ему от меня нужно? Может, золото моё хочет украсть?» – подозрительно подумала и нащупала под худой подушкой мешочек с золотишком.

Сам тем временем протопал, как стадо саванных топтунов, к моему ложу и остановился в нерешительности. Подумал и стал развязывать пояс на халате, сопя в обе дырки.

– Комнату перепутал, достопочтенный? – вежливо поинтересовалась, не выпуская из руки тяжёленький мешочек с дирхами.

Ночной визитёр от испуга подпрыгнул, но быстро справился с собой и заявил:

– Ты же не против составить мне компанию? Отец прислал меня оценить твои умения. Можешь ли ты доставить удовольствие мужчине? А то твои танцы точно не пробуждают желаний. Давай поиграем.

Я задумалась над его предложением. Не думаю, что из-за того, что мы принадлежали к разным расам, его слова я истолковала не так. А то, что Ула не посылал сына ко мне, так это сто процентов.

– Хм, компанию, говоришь… – я поднялась с ложа и остановилась возле наглой рыхлой тушки. Пах Сам неприятно: смесью застарелого пота, жира, страха, возбуждения и ещё немного мочой. Я обошла его по кругу, прикоснувшись указательным пальцем к тонкой человеческой коже. Мой коготь в разы прочней человеческих ногтей, ещё и острее, поэтому хватило небольшого нажима, чтобы оставить длинную царапину через всю безволосую грудь. Отчего мужчина вскрикнул и попытался отшатнуться, но я уже была за его спиной. К сожалению Сама, он не успел полностью скинуть халат. Для меня же это сыграло на руку. Я подхватила сзади нижний край одеяния и накинула его визитёру на голову, заматывая в плотный кокон. Поясом же сзади связала руки любителя «поиграть» и подбила его под колени. Тот и не успел ничего сделать, кроме как истерично взвизгнуть, и завалился кулем ко мне на ложе, при этом с глухим звуком стукнувшись о керамическую стену. Халат смягчил удар, и ни одна плиточка не пострадала, что меня очень обрадовало. Очень не хотелось оставлять после себя следы разрушений.

Я стала коленом на поясницу гостя и вытянула из халата Фарха пояс. Тряпичная основа была оплетена кожаными полосочками. То, что надо!

– Люблю играть! – весело шепнула на ухо мычащей, вяло дергающейся тушке и, прицелившись, точно шлёпнула по оттопыренному заду. Разок, другой, пятый. Прислушалась к подвыванию и уточнила: – Продолжим? Или на сегодня хватит? Достопочтенный господин удовлетворён? Все желания исполнены?

Слишком усердствовать я не стала. Добавила от души ещё пару раз и помогла распутаться горе-проверятелю. Тот подхватил в охапку халат и, теряя шлёпки, сбежал из моей комнаты.

– Обувь забыл! – крикнула вслед, подбирая чужое с пола. Поспешила вернуть. Но Сам мчался, не оглядываясь, словно за ним гнался бешеный зверь. Я прошествовала по каменным плиткам внутреннего дворика и аккуратно поставила шлёпки в доме у дверей. Утром найдут и вернут хозяину.

Дом спал. Кто-то знатно похрапывал, Сам у себя в комнате ругался на «дикарку» и шипел сквозь зубы, видно, трогая себя за то самое место, которое приняло непосредственное участие в воспитании. Я только улыбнулась и покачала головой. Слишком слаб, чтобы сделать что-то напрямую. Но у нас есть поговорка: не оставляй маленькую собачку за спиной – лишишься косточки, пока будешь защищать её от большой. Вот и этот мелкий скунс может нагадить исподтишка.

На улице прокричали: «Полночь!»

Вдали закричал какой-то зверь, ему завторил другой, тревожно подхватил третий.

Любопытство не порок, а возможность узнать что-то новое. Вот и сейчас я испытала непреодолимое желание увидеть, кто же так там кричит?

Немного подумав, я метнулась в сторону большого дома. Там на верёвках сушилась мужская одежда. Ростом я была немногим выше Улы, и это помогло приспособить на себя его синие штаны и нижнюю рубаху. Волосы скрыла под платком, а за краем ткани спрятала лицо так, как было принято у местных. На ноги натянула тканевые сапожки, доставшиеся мне от «похитителей».

На сборы у меня ушло минут десять. Ещё пять минут, чтобы достать последний штырь и извлечь оконную решётку.

Осторожно выглянула в окно. Осмотрелась. И тихой тенью вылезла наружу, но спрыгивать не стала. Осторожно приставила решётку, наживив в двух местах штыри, чтобы она не выпала от порыва ветра. И вылезла на крышу, легко подтянувшись на руках.

Не зря!

С крыши дома Улы можно было рассмотреть гораздо больше, чем с улицы. Весь город, конечно, не был виден, но пару кварталов в разные стороны просматривались. К тому же отсюда прекрасно были видны Храм и дворец.

Немного помедлив, отправилась в ту сторону, откуда доносились крики зверя – болезненные и протяжные. Меня они толкали вперёд, узнать, что происходит, и по возможности помочь. Зудящее чувство нервозности нарастало с каждым пройденным кварталом.

Двигалась я легко и бесшумно. Иногда застывала на месте, когда до меня доносились тихие разговоры или шаги ночной стражи, обходившей город. Праздношатающихся гуляк в городе не было вообще. Видимо, тут строго следили за порядком. В окнах однотипных домов не светился свет. Электричества здесь не было. Но я видела фонари, внутрь которых помещали светящиеся камни. Они давали достаточно света, чтобы освещать помещения ночью так, что человеку можно было читать, не приглядываясь.

Как я поняла, следя за бытом в доме Улы, спать тут ложились, как только стемнеет. Ну, а вставали с рассветом, об этом мне напомнила Кора, когда после встречи с учителем отвела меня в мою комнату.

Я немного отвлеклась на взметнувшуюся прямо передо мной птицу и неудачно приземлилась на следующую крышу, стукнувшись коленкой. Вышло достаточно шумно. Снизу послышалось встревоженное:

– Назир, что там? – топот ног затих перед домом, на крыше которого я затаилась, чутко прислушиваясь в звукам. Быть увиденной не хотелось. Это отвлекло бы меня от цели. Задержало.

– Птица. Туда полетела, – пробасил второй стражник в ответ.

– Ты уверен? Странный звук.

– Можно ещё раз обойти, – незаинтересованно предложил стражник.

– Да вроде тихо. Только опять эти дети шакшалов разорались. Чего им не спится?

– Знамо что. Жрать хотят.

– Тебе лишь бы пожрать! – недовольно фыркнул первый.

Шаги стражников удалились, и я осторожно привстала с тёплой крыши и потянула воздух носом, чувствуя, что я практически пришла.

Зов зверей привёл меня практически ко дворцу.

Между жилыми кварталами и эмирским дворцом было свободное от застроек пространство. Сам дворец был обнесён стеной с въездными охраняемыми воротами. Немного понаблюдав с крыши крайнего от стены дома, я рассмотрела, что вдоль стены дополнительно двигался вооружённый холодным оружием патруль. Все мужчины были необыкновенно крупными и, даже несмотря на ночь, с закрытыми лицами. Я принюхалась, но основным ярким запахом был запах виверн. Он доносился от большой огороженной площадки, примыкающей к стене, ограждающей территорию дворца.

Время шло, а я никак не могла решиться: стоит ли рисковать и пробираться в вивернятник или лучше отступить.

Решилась рискнуть в тот момент, когда уже развернулась, чтобы уйти. Новый крик и шум в загоне таки заставил идти туда. Меня не просто охватила нервозность, я чувствовала, что ещё немного, и я не успею, и случится что-то непоправимое. Это тревожное чувство всё нарастало.

Как раз в это время патруль, охраняющий периметр, ушёл в противоположную сторону, а на воротах стал меняться караул.

Серой тенью я метнулась к загону, огороженному пятиметровым забором. На моё счастье, забор не был гладким и имел некоторые декоративные элементы, которые помогли быстро забраться наверх. Оглядевшись, я спрыгнула вниз.

В загоне было семь виверн, каждая в своём стойле. Но ноги меня несли к одной – самке. И эта самка не могла разродиться. Остальные звери нервничали, пытались поддержать товарку, но ей нужна была физическая помощь.

Немного настороженно я приблизилась и остановилась напротив серебристой особи, внимательно рассматривая пространство вокруг, размышляя, как подступиться. Всё-таки зверь был большим. Меньше, конечно, чем дракон в его первой форме, но я пока не могла обратиться.

Неожиданно возле моего уха что-то пронеслось. Я успела отскочить в сторону, но в следующий момент всё равно была атакована длинным гибким языком моей вчерашней знакомицы – янтарно-медовой виверны. В её шипении мне слышались слова. Они крутились на краю сознания, но ухватить их значение получилось не сразу.

«Помоги… Умрёт…»

Слова в первое мгновение огорошили.

Я нервно потёрла шею, чувствуя, как найрис выступил более плотным орнаментом. Виверны оказались родственным видом драконов, но полуразумным.

– Где те, кто за вами ухаживает? – используя слова и образы, я применила ментальные способности, чтобы нам с виверной было легче понять друг друга.

«Ши-ши… боятся…» – последовал ответ.

– А наездники? – те-то точно не боятся. Иначе бы не ездили на вивернах.

«Самцы» – констатация факта. Словно одно слово сразу всё объясняло.

Меня боднули головой, подталкивая к серебристой самочке.

Всё, что мне оставалось, так это успокоиться и приступить к делу.

Прежде я подошла и взаимно обнюхалась с беременной виверной. Когда первый контакт был установлен, я подлезла под толстые бревна, служившие ограждением, и приблизилась к самке. Прикосновение к тёплой коже было очень приятным.

Я обошла её сзади, но прежде объяснила, что хочу делать. Осмотр убедил меня, что времени не осталось. Виверны оказались живородящими, а не яйцекладущими, как я вначале подумала. Малышей было двое. И тот, что был ближе к родовым путям, лежал поперёк.

– Будет больно, – предупредила всех сразу. – Я поверну малыша, но для этого мне нужно засунуть в тебя руку, – обратилась уже к самочке.

Но прежде предстояло вскрыть пузырь.

Я метнулась к поилке, выполненной в виде фонтанчика. Туда всё время поступала свежая вода, а потом уходила в соседнее помещение. Судя по запаху, там был скотный двор.

Набрала в деревянное ведро воды и тщательно вымыла руки. Скорее, из-за привычки, чем действительно в этом была необходимость.

Вернулась к страдающей мамочке и обмыла вход, расположенный в нижней части живота, не доходя до хвоста. Больше ни на что не отвлекаясь, сунула руку внутрь хода по самое плечо. Мои когти прочнее алмазов. И это помогло разорвать твёрдую плодную оболочку и добраться до застрявшего малыша. Размером новорождённые виверны оказались с домашнюю кошку.

Стоило помочь родиться первому вивернёнку, как второй легко родился сам.

Серебристая самка терпела с полным осознанием того, что от её поведения и моего умения зависит жизнь не только малышей, но и её собственная.

Два малыша были миниатюрными копиями своего вида. Сразу же могли есть, бегать, прятаться и всё видеть. Самочка с благодарностью меня облизала, приводя в растрёпанный вид, и подтолкнула ко мне шустрых вивернят.

Малыши были забавными. Беззубыми пастями они пытались пожевать мне рукав рубашки или край просторной штанины, чем вызвали у меня приступ умиления и гордость за то, что я справилась! Это при том, что я вовсе не зоолог!

Стоило самочке разрешиться от бремени, как все виверны затихли и устроились в своих загонах на отдых. Я ещё некоторое время побыла рядом, но чувство времени подсказывало, что период моего пребывания здесь истёк. Пора было возвращаться в дом Улы. Хотя… Если подумать, то я хотела оказаться внутри дворца, и вот, пожалуйста, я в одном шаге от него. Загон был соединён с внутренним хозяйственным двором.

Немного помедлив, я передумала оставаться здесь сейчас. Мне нужно было оказаться внутри дворца в каком-нибудь качестве: то ли невесты, то ли служанки, чтобы свободно всё осмотреть и сделать какие-то выводы.

Решив так, я умылась в поилке и отправилась в обратный путь. Дорога к дому Улы прошла без приключений. Решётка встала на своё место, и с первыми лучами солнца я завалилась на ложе, успев переодеться и закинуть вещи Улы в таз с замоченным бельём.

Уже минут через пятнадцать ко мне заглянула заспанная Кора.

– Лани, просыпайся, сегодня господин ведёт всех домашних в Храм, чтоб обратиться к Духам за помощью.

Я сделала вид, что только проснулась. Потянулась и легко поднялась, радуясь, что эта ночь прошла с пользой. И повоспитывала одного крайне неумного человечка, и помогла родиться на свет двум прекрасным малышам виверн. Эх, не узнала только, где находится оранжерея! Об этом я вспомнила уже вернувшись в дом Улы. Но ничего, время ещё есть. Без образцов для своей сокровищницы не останусь.

Глава 16. Женские мечты

Утренняя сонная Кора двигалась мало и плавно в отличие от Коры-живчика днём. Девушка отвела меня на кухню, где уже были наложницы Сама: Рада и Тара. Обе были черноволосы и кареглазы, почти одинакового роста и телосложения. Со спины и не отличишь. Женщины разнились лишь чертами лица. У Рады они были мелкими, заострёнными, у Тары наоборот – широкие скулы, пухлые губы.

Женщины хихикали и что-то вполголоса обсуждали. До того, как переступить порог, я задержалась, внимательно слушая их болтовню и осторожно заглядывая в проём, оставаясь незамеченной. Естественно, поводом для сплетен была моя персона. Эти две одалиски вспоминали вчерашние уроки танцев и музыки.

– Нет, ну ты видела эту танцовщицу! – хихикнула Рада, сегодня одетая в зелёное платье. Её руки украшало множество тонких браслетов, мелодично позвякивающих, пока она накрывала на стол. Эти браслеты гипнотизировали мою сущность золотым сиянием. Я даже ущипнула себя, чтобы отвлечься от колдовского блеска начищенных украшений.

– И не говори! Гроза отбора. Да от неё наследник убежит, теряя шлёпки! – вторила ей Тара, шустро раскладывая плоские мягкие подушки-сидушки вокруг низенького, но широкого стола для десятка человек. Он занимал пол кухни.

– И почему эфар Ула считает, что она достойна принять участие в Дне Выбора? – фыркнула Рада. – Я вот и лучше танцую, и пою, как райская гурия, а он меня не пустил на отбор два года назад.

«Эфар?» – слово было новым и непонятным, но благодаря дальнейшему разговору всё прояснилось.

– Тише ты, глупая! – фыркнула Тара. – Нам ли жаловаться. То, что досточтимый эфар выбрал тебя для своего сына два года назад и меня год назад, привёл в дом и дал нам защиту и кров, дорогого стоит. Кем бы ты была в том дворце? Одной из нескольких десятков? А тут ты любимая наложница сына самого эфара – главы Храма эмирата К’ерри. Или ты надеялась стать супругой?

– Ну, ты загнула, супругой. Так-то ты права, но так хотелось бы побывать во дворце. Говорят, там всё в золоте и в цветах, и песка нет вовсе. И прохладно даже в самый жаркий день оттого, что там множество фонтанов. Ты представляешь, так много воды? Я вот не представляю. И в хаммам там можно ходить в любое время, а не только на седьмой день недели.

– К этой роскоши прилагается даргон, – переходя на шёпот, возразила ей Тара. – Я вот боюсь их до дрожи. Как вижу в городе, так руки холодеют и ноги подкашиваются. Почему они лиц никогда не показывают?

– Это всем известно, – фыркнула, не соглашаясь, Рада. – Потому что они отмечены Духами. И вид этих отметин не каждый выдержит.

– Вот! – Тара подняла указательный палец вверх. – А представь, если бы ты увидела его тогда, когда даргон позвал бы тебя на ложе. Это же от страха умереть можно на месте!

– Что-то я не видела недовольных среди несостоявшихся наложниц после того, как даргоны их отпускали. Все очень даже довольны.

– Ну, может быть, они и во дворце не снимают платков, – неуверенно произнесла женщина. – Никто из бывших наложниц ничего не рассказывает о своём пребывании во дворце. Говорят, что не помнят. Но как можно забыть такое?! Врут.

– Или боятся рассказывать, – вставила Рада.

«Или кто-то прекрасно использует ментальное воздействие» – подумала я и добавила этот вопрос в копилку с «непонятностями».

– А знаешь, если бы эфар не взял меня к себе в дом, то я всё равно попала бы во дворец!

– И каким это образом?

– Я слышала от своего дядьки, который слышал от управляющего слугами дворца, что если попросить защиты у эмира, то он не откажет.

– Откуда твой дядька знает управляющего? – недоверчиво спросила Тара.

– Мой дядька поставляет кожу во дворец! – Рада сказала это с такой гордостью, будто лично это делала. – Так вот, если попросить защиты, то эмир по закону должен будет взять просящего в дом и разобраться, что тебе угрожает, и наказать виновных.

– О… да что же ты такая бестолковая? И как ты себе это представляешь? Ты это сделаешь, считай, проникнешь обманом в дом, и что дальше? Эмир разберётся, что ты надурила его, и накажет. Даже боюсь представить, как. Ты же знаешь, законы у нас строги. Чуть что, всё заканчивается на площади: или палками по пяткам надают, или плетью на правиле высекут, или головы лишат. Палач тоже даргон. Он не знает жалости, неподкупен и подчиняется эмиру.

– Вот поэтому никто и не делает так, – буркнула мечтательница.

Услышав достаточно, я зашла в кухню, вежливо здороваясь с женщинами. Обе недовольно на меня зыркнули и сунули в руку пустую миску.

– Долго спишь, – недовольно скривилась Тара.

Вторая женщина подхватила:

– Никому не нужна ленивая наложница.

– Вы правы, – легко согласилась. – Чем-то помочь?

Но помощь моя не понадобилась. Женщины не просто болтали, а уже накрыли на стол. Вслед за мной подтянулись и другие домочадцы.

Жена Улы была чем-то недовольна и поджимала губы, кривясь в сторону Коры. На удивление, Кору тоже усадили за стол. Уже позже я поняла, что Кора не просто служанка, а дальняя родственница Жази. И винила хозяйка Кору в том, что одежда Улы оказалась почему-то не постиранной и ещё и вымазана в какой-то белой слизи. Это была моя вина, но что поделать, не признаваться же в том, что я ночью ею пользовалась и принимала роды у виверны.

Все расселись за накрытым столом согласно принятой в семье иерархии.

Сегодня хозяйский сын старательно не смотрел в мою сторону, только ёрзал на подушке, стараясь принять более удобную позу.

– Духи в помощь, – кратко произнёс Ула, и Жази потянулась накладывать большой ложкой из общего блюда жёлтенькую кашу и мясную подливу. То же самое для Сама проделала Рада. Когда перед мужчинами поставили тарелки, Тара набрала каши для Жази и полила сверху молоком. Мясо не накладывала.

Кора набрала еды для Тары, и только после Жази обратилась ко мне:

– Набери каши и возьми лепёшку.

Кашу есть не хотелось. Обоняние дразнил аромат тушёного мяса с вкусными специями – пекучими и сладковатыми. Но я приняла правила этого дома. Всё-таки сама захотела окунуться в быт аборигенов.

Завтрак закончился не слишком быстро. Никто не торопился. Ели, тщательно пережёвывая нехитрую еду. После пили настоянный напиток. Травяная смесь пахла горьковато-сладко и оказалась по своему действию очень бодрящей.

– Пора в Храм, – сообщил Ула, первым поднимаясь из-за стола. Следом за ним встали остальные. Женщины вне зависимости от статуса дружно убрали со стола. Кора шустро перемыла посуду и разложила её сушиться на светлом полотенце донышками вверх. Женщины надели поверх домашних платьев светлые закрытые наряды, украшенные только простёганным рисунком цветов или птиц. Волосы тщательно спрятали под платками, а концами прикрыли лица так, что остались видны только глаза.

Я растерялась. У меня подобной одежды не было. Но Жази поторопила Кору со словами:

– Быстро помоги переодеться нашей гостье. Вы нас задерживаете.

Кора кивнула головкой и потащила меня за руку за собой. Привела она меня в мою комнату, по пути порывшись в сундуке, что стоял в комнате, выделенной для стирки и купания.

– Держи, – сунула мне в руки новый наряд. – Одевайся быстро. Мне ещё искать платок для Улы. Точно помню, что вчера вывешивала его сушиться, а сегодня ни на верёвке нет, ни в тазе для стирки.

Девчонка крутнулась и шустро убежала, оставляя меня в минутном одиночестве. Из памяти всплыли события прошлой ночи. Я тоже не помнила, чтобы скидывала платок в таз для стирки. Неужели потеряла в виверятнике? Не очень хорошо!

Пока вспоминала, быстро оделась и подвязала мешочек с монетами на пояс. Оставлять своё золото в пустом доме беспечно. В комнате даже двери не было! А решётка на окне показала, что пробраться в дом – плёвое дело. Не спорю, возможно, воров здесь и не было. Судя по утреннему разговору наложниц, даргоны держали людей в строгой узде законов. Но драконье сердце не могло расстаться со своим единственным на этот момент сокровищем.