Текст книги "Будь со мною нежен"

– Тем более нужно выпить.

Она в секунду проглотила содержимое стопки и резко выдохнула.

– Благодарю. Теперь значительно лучше. Но мне и впрямь необходимо чем-то заняться. Ты, к слову, производишь впечатление весьма занятого человека. Строишь новый дом для Гейджа?

– Хм… Просто горю на работе.

– Очень мило с твоей стороны.

Тру немного расслабилась и посмотрела прямо ему в глаза. Он увидел в ее глазах тихую печаль, но вместе с тем они были божественно красивы. Как же ему хотелось навсегда затеряться в их бесконечной синей глубине!..

Он вдруг почувствовал, как к горлу подступила хрипота. Харрисон вечно терял самообладание в присутствии Тру, и даже ее неуместно строгий наряд не мог помешать нарастающему желанию.

– Может, я сумею как-то помочь?

Она покачала головой.

– Нет, мне нужно уладить все самостоятельно. Ты вроде собирался попросить меня об одолжении? Вперед. Скорее всего я буду вынуждена тебе отказать, ведь сейчас у меня уйма собственных хлопот.

Со стороны Тру не выглядела особенно занятой, однако Харрисон предпочел оставить свое мнение при себе.

– Ничего.

Потянувшись, он обнял ее за плечи, но она моментально отпрянула.

– Перестань.

– Что я сделал не так?

– Ты и сам прекрасно знаешь. – Она жестом указала на его руку, которая по-прежнему лежала на спинке ее стула. – Это.

– Ладно. Наверное, разумнее будет поговорить на ходу. Пойдешь со мной в «Южные сувениры»? Мне нужен Гейдж – скорее всего он там, раскладывает товары по полкам.

– Полагаю, любой владелец магазина мог бы мечтать о таком покупателе.

– Мне кажется, он страдает обсессивно-компульсивным расстройством.[15]15
  Навязчивое состояние, непроизвольные мысли, воспоминания, фобии и др., сопровождающиеся сознанием его болезненности и тягостным чувством непреодолимости. – Примеч. ред.


[Закрыть] У него вроде бы синдром Аспергера.[16]16
  Одно из пяти общих нарушений развития, характеризующееся серьезными трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий. – Примеч. ред.


[Закрыть] Слыхала о таком?

– Конечно. Но на самом деле он просто Гейдж.

– Точно. – Харрисон подвинулся чуть ближе. – Ему неплохо удается действовать по шаблону, однако большинству из нас он даст фору и в нешаблонном мышлении.

– Согласна. – Ее лицо осветила безмятежная улыбка. – А Уизи, в свою очередь, всего лишь Уизи. Наш семейный врач и ей диагностировал Аспергера. И все-таки, с моей точки зрения, не следует на них навешивать ярлыки.

Мелодичный звук ее голоса был подобен колокольчику, звеневшему в голове. Да. Это она. Девушка его мечты. Сидит прямо перед ним.

Харрисон сгорал от желания прикоснуться к ее лицу, закрыть глаза и без остатка раствориться в этом чудесном мгновении. Он так хотел ее поцеловать, дотронуться до прелестной груди и гладких, покрытых легким загаром ног под чрезмерно зауженной юбкой. Сил не было противостоять ее чарам.

– Харрисон? – Его состояние явно слегка насторожило Тру, и она резко толкнула его в грудь. – Я, пожалуй, прогуляюсь с тобой до магазина, чтобы поздороваться с Гейджем, но затем мне придется уйти.

Его затуманенное сознание начало стремительно проясняться.

– Договорились.

Он приподнялся, выпуская ее из-за стола и наслаждаясь каждой складочкой на ее блузке, и машинально протянул руку. Тру подала свою – о боже, до чего же хороши эти пальчики! – и он поднес ее ладошку к лицу.

– Повтори еще разок, за кого ты там выходишь замуж? – спросил Харрисон, внезапно осевшим голосом.

Она окинула его равнодушным взглядом и через мгновение сказала:

– За Дабза.

– Ты замешкалась, – бросил он самодовольно.

– Это все водка. – Тру попыталась оправдаться. – И прежде чем дразнить ту, на чью помощь рассчитываешь, лучше подумай.

– Если мне не изменяет память, у тебя накопилось много дел и ты слишком занята, чтобы кому-то помогать?

– Так и есть. Но по старой дружбе могу уделить тебе пару часов.

– Даю слово, мы быстро управимся. Если ты согласишься, я сделаю все остальное. Тебе нужно лишь сидеть и наблюдать за происходящим.

– Серьезно?

– Я же дал слово.

– Ладно, это мне по душе.

– Отлично.

До двери ресторана они шли рука об руку, и Харрисон одобрительно кивал каждому, кто оглянулся в его сторону. Иначе говоря, всем без исключения. Притягивать любопытные взгляды он умел лучше, чем кто-либо другой. Так же лихо справлялся с раздачей комментариев, ответов на вопросы и пожеланий – все без отрыва от своего текущего занятия.

– Спасибо, спасибо вам, – ответил он молодым влюбленным. – Да я и сам в шоке! – бросил кому-то еще.

Обратившийся к нему старик почтенного вида твердо заявил о своем позитивном отношении к мужскому спрею для загара.

– А я о чем толкую! – непринужденно ответил Харрисон, несмотря на то что не применял автозагар ни разу в жизни, – научился завоевывать новых фанатов добротой и учтивостью.

– Я видела твое фото на водонапорной башне! – слезливо воскликнула миссис Блумфилд, которая учила его в третьем классе. – Не многие могут похвастаться столь высоким авторитетом!

По такому случаю Харрисон решил притормозить, и склонившись над ее столиком, взял иссохшую морщинистую руку старой леди.

– Надеюсь, у вас все в порядке, миссис Блумфилд.

Она застенчиво улыбнулась:

– Мучаюсь слабым мочевым пузырем, но по большому счету все хорошо.

– Мама!.. – укоризненно воскликнула сидящая рядом девушка и прижала палец к губам миссис Блумфилд, а затем посмотрела на Харрисона. – Простите нам эту фривольность: с недавних пор мама совсем перестала себя контролировать.

– Не беспокойтесь, – успокоил он ее.

– Ты просто красавчик! – выпалила миссис Блумфилд, напрочь игнорируя приставленный ко рту палец. – Особенно в этих узких штанах.

Да уж, встреча оказалась неловкой. Он мельком взглянул на ее дочь: та возмущенно закатила глаза, но руку свою от рта мамаши убрала.

– Хм, благодарю вас, мэм.

– Ты, должно быть, неприлично богат. Держу пари, ты богаче Креза! – Миссис Блумфилд теребила свое ожерелье из разноцветных сухих макарон, наверняка подаренное ей одним из любящих учеников.

– Нам с ним так и не довелось пообщаться. – Харрисон расплылся в улыбке, способной вмиг разбить с десяток девичьих сердец. – Точных сведений о его богатстве у меня, к сожалению, нет.

Женщина рассмеялась.

– А это ваша прелестница? Или, может быть, супруга?

Тру опешила.

– Нет, миссис Блумфилд. Я Тру Мейбенк, вы и меня учили в начальной школе.

– Тру? – Миссис Блумфилд покосилась в ее сторону. – В таком облачении ты просто вылитая мама. Секунду назад я готова была поклясться, что это она и есть! – Невинной старушке удалось нанести минометный удар по ее самолюбию. – Ты ведь выходишь замуж за Дабза Уэринга?

Тру кивнула. Бедняжка.

– А почему же ты здесь с Харрисоном? – Реплика миссис Блумфилд прокатилась по залу, в котором именно в этот момент воцарилось глухое молчание.

Тру с мольбой взглянула на Харрисона, однако право на ответ он решил сохранить за ней.

– Мы просто дружим, – произнесла она в звенящей тишине. – Давние приятели.

– Все так, – поддержал ее Харрисон. – Тру гостеприимно приютила нас с братом в Мейбенк-холле, пока в его доме ведутся ремонтные работы. Всего пара недель – и мы освободим ее от нашего присутствия.

– Что? – Тру посмотрела на него с искренним недоумением.

– Он говорит, что ты любезно предоставила им кров в Мейбенк-холле, – повторила миссис Блумфилд, будто заподозрив у Тру слуховую дисфункцию.

Все обедавшие посетители разом прекратили жевать, надеясь узнать окончание этой истории. Тру одарила их ангельской улыбкой, однако Харрисон догадывался, что она вот-вот сорвется.

– Я расслышала его слова, миссис Блумфилд, – ответила она. – Вероятно, мы друг друга недопоняли.

– Лично мне все предельно ясно, – беззастенчиво заметил Харрисон. – Я уже подогнал грузовик Гейджа на Мейн-стрит: две его собаки в багажнике. И кстати, напомни мне захватить его старый телевизор, стул и еще пару дорогих ему вещичек. Ты ведь не против?

– С чего бы ей вам отказывать? – вмешалась миссис Блумфилд. – Кто же упустит шанс помочь двум ярчайшим звездам Бискейна? Наблюдая вас в юности, мальчики, мы определенно недооценивали космический масштаб ваших дарований. Я беспрестанно корю себя за такую недальновидность. Теперь нам остается лелеять надежду на скорейшее искупление нашей вины.

Из миссис Блумфилд вышел бы первоклассный оратор. Чего стоит последняя фраза, которую она бойко выкрикнула:

– Неужто я ошибаюсь, народ?

– Дело говорите! – крикнул парень в футболке с Симпсонами, дожевывая киадилью. Выглядело трогательно, но не слишком эстетично.

– Вы правы на все сто! – добавился к когорте одобрительных возгласов писк Пола, бармена сегодня – доктора наук в ближайшем будущем.

– Все любители «Твинки» достойны звания моих друзей! – послышалось из-за столика, где сидели монашки преклонных лет.

– А мне вот больше нравится «Мун-пай»! – возразила ей другая монашка.

Минуту спустя зал охватила бурная полемика на заданную тему. Громогласное сопоставление «Мун-пай» и «Твинки» неумолимо набирало обороты. Невольно оказавшись в эпицентре дискуссии, Харрисон проникся внезапной симпатией к своим телохранителям. Жаль, что сейчас ему придется обойтись без их помощи. Тру указала на часы на запястье, намекая на стремительно бегущее время.

Что ж, настал час продемонстрировать свое мастерство. Пора усмирить разгулявшуюся толпу. Харрисон засунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Гвалт стих как по мановению волшебной палочки. Ах если бы весь мир мог угомониться по свистку…

– Друзья. – Он взял Тру за руку, и та одарила его негодующим взглядом. – Вы наверняка уже поняли, что в Чарлстоне спокойной жизни мне не видать. Кишащие там папарацци бросятся фиксировать каждый мой шаг. А отели брат никогда не жаловал. Я рассудил, что в Бискейне Гейджу будет спокойнее, и он сможет работать над кроссвордами в свое удовольствие. Мне тоже хочется побыть вдали от общественного внимания, обратив свои помыслы к сочинению новых песен.

Харрисон оглядел трепетно внимавших ему посетителей.

– Если нам обоим удастся достичь поставленных целей, я организую реконструкцию местной библиотеки в качестве жеста моей глубочайшей признательности этому городу. Так что все мы выиграем, но только при одном условии: никто из присутствующих не должен звонить репортерам «Энтертеймент тунайт».

– Позвольте ему написать новый хит! – подытожила миссис Блумфилд. – А Гейджу следует вплотную заняться кроссвордами! Помоги Харрисону, Тру. – Старушка молитвенно сжала ее ладонь. – Помоги ему и нам. Я так хочу, чтобы в разделе художественной литературы появились новые творения Даринды Джонс и Норы Робертс.[17]17
  Современные американские писательницы.


[Закрыть] А мой зять и недели не протянет без авторских кроссвордов Гейджа Гембла, публикуемых в «Таймсе» каждое воскресенье.

– Помоги Харрисону, помоги нам, спаси библиотеку! – продублировал мужчина, облаченный в штаны на подтяжках и галстук-бабочку.

– Отличный тайный девиз нашего города! – вторил ему аналогично одетый джентльмен.

И правда, скорее всего он обойдет слоган «Залив Бискейн: вы тут были!», красовавшийся на выезде с шоссе 17.

Люди приступили к активному обсуждению библиотеки, наперебой предлагая варианты ее модернизации. Кто-то в толпе достал губную гармошку и принялся наигрывать куплеты, идеально вливавшиеся в этот балаган, – видимо, только так и можно было продемонстрировать свой небывалый энтузиазм.

Что тут скажешь, провинция. За годы славы Харрисон успел забыть ее экстравагантное очарование.

– Я же говорил, что от тебя потребуется лишь согласие, – прошептал он Тру на ухо.

– Ладно, – пробормотала она смущенно. – Но вы с Гейджем присмотрите за сбором томатов, пока я буду разгребать свадебный завал. И проследи, чтобы Бу и Скитер вели себя не хуже трех наших мохнатых хулиганов.

– Без проблем. Ну что, по рукам?

– По рукам.

– А кто там надумал жениться? – прокричала миссис Блумфилд, перекрывая звуки губной гармошки.

Боже правый. Теперь к зловещей какофонии присоединился звон столовых ложек, исполнявших роль ударных в этом безумном оркестре.

– Мы с Дабзом, – ответила Тру. – Вы приглашены на торжество. Как, собственно, и остальные горожане.

– Ох… – Лицо миссис Блумфилд вытянулось сильнее обычного. – Полагаю, я смогу заглянуть на огонек. Но, милая… ты уверена? Ведь Харрисон – типичный Аполлон.

– Мама! – попыталась снизить градус ее веселья дочь.

Но остановить возбужденную миссис Блумфилд было не так-то просто.

– Из них получилась бы шикарная пара. Да, кстати, я помню эту историю! Харрисон ворвался на ту старомодную вечеринку после выпускного и выставил кое-кого полнейшим идиотом.

Речь, несомненно, шла о Дабзе.

Харрисон учтиво кашлянул в ладонь, и в надежде хоть как-то выручить Тру, быстро проговорил:

– Боюсь, миссис Блумфилд, нам пора прощаться.

– С нетерпением жду вас на свадьбе, – добавила Тру с натянутой улыбкой. – До свидания.

Старушка поцеловала ее в щеку, затем перевела многозначительный взгляд на Харрисона.

– Прощай, дорогая. Лови момент, пока тот не исчез безвозвратно. Ради меня.

– Я… я сделаю все, что в моих силах. – Тру повернулась и устремилась к выходу, лавируя между столиками, временами попадая в такт грохочущим ложкам.

Харрисон не мог удержаться от мысли, что она ни сном ни духом не ведает о своей грациозности. Вежливо поцеловав бывшей учительнице руку, он последовал за своей новоявленной хозяйкой.

– Нет, ну до чего красив! – восторженно пролепетала одна из монашек. – Но эти писаки из «Энтертеймент тунайт» не добьются от меня ни слова.

Вот и славно, подумал Харрисон. Столкнувшись в дверях с Кармелой, предлагавшей растерянной Тру пластинку фруктовой жвачки, он сказал:

– Господи, это действительно очень маленький город. Мы за Гейджем, если он еще в твоем магазине.

Пришло время переехать в Мейбенк-холл.

Глава 11

«Милостивый Боже, пощади мою грешную душу!» Слова молитвы, которые так часто произносила Ада, пришлись как нельзя кстати. Тру мечтала об одном: сохранить трезвость рассудка и благополучно выйти замуж. Надо отметить, что внезапный приезд братьев Гембл ничуть не облегчал эту задачу, а обильный урожай помидоров и затруднения с подготовкой к свадьбе лишь подливали масла в огонь ее смятения.

Сейчас бы в студию, к любимым холстам: небольшая художественная импровизация всегда помогала ей поймать спокойную волну, но в данных обстоятельствах приходилось мыслить конструктивно. Нужно было помочь братьям устроиться, разработать свод нехитрых правил и вовлечь во всю эту деятельность Уизи.

Едва Гейдж и Харрисон ступили на порог, как тут же выпустили на волю из переносных будок Бу и Скитера. К собачьему триумфу в момент присоединились и лабрадоры Мейбенков. Утихомирив собак, все дружно перенесли вещи Гейджа в его новые временные апартаменты. Несмотря на все уговоры, пришлось забрать и старье, с которым он не пожелал расстаться: потрепанный лоскутный ковер, кривой рабочий стол, клетчатое кресло пугающего вида и безвкусное постельное покрывало. Доисторический телевизор поднимать наверх не стали, расположив его в холле на первом этаже.

Уизи отнеслась к нему с почтительным благоговением.

– Его действительно купили в семьдесят девятом году? А что это за панель? Почему он такой огромный? Куда пропали все каналы? Для чего нужна эта гигантская антенна? – Осаждая Гейджа вопросами, она не выказывала ни малейшего интереса к поселившейся у них звезде международного масштаба. Впрочем, публикуемые в ведущей американской газете кроссворды Гейджа ее тоже не особо волновали. Она лишь хотела поскорее усесться за просмотр своих любимых ток-шоу на этом чудном старинном экране.

– Боюсь, он не ловит современные каналы, – огорчил ее Гейдж.

– Да брось! – воскликнула она. – Тогда какой же в нем толк?

Озвучив свой вердикт, Уизи тотчас охладела к загадочному аппарату.

Дом по-прежнему сотрясал восторженный собачий лай. Когда безуспешные поиски сигнала подошли к концу, Харрисон крепко обнял Уизи за плечи.

– Ты, помнится, мечтала о жильцах. Как ощущения?

Ее излишне бурная реакция напомнила ему о дне их первой встречи.

– Харрисон! – Уизи обняла его в ответ. – Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Жить с Тру невыносимо скучно.

В комнате распространилось неловкое молчание, потом она спросила, ничуть не смущаясь присутствия Гейджа.

– А Гейдж хороший?

Не дожидаясь ответа, – да она, вероятно, на него и не рассчитывала, – Уизи села к нему поближе и стала наблюдать, как он увлеченно листает «Энциклопедию рыболова», принадлежавшую ее отцу.

– А какой твой любимый цвет?

Он окинул ее мимолетным взглядом.

– Серый.

– Кошмар! Разве может кому-то нравиться серый?

– Может. Мне. – Гейдж и не думал отрываться от чтения.

Девочка склонилась к его плечу.

– Как думаешь, что скажет апостол Петр, когда ты появишься у райских врат?

Он равнодушно пожал плечами.

– Об этом лучше спросить у него.

– Но ведь я не могу! – Он начинал ее раздражать. – Это была шутка. Ты что, не умеешь подыгрывать? – Поскольку он никак на нее не реагировал, Уизи закрыла ладонью изучаемую им страницу. – Ты хоть в курсе, кто такой Джеймс Липтон?

– Разумеется. – Гейдж смахнул ее руку. – Но я предпочитаю умные шутки, вроде тех, что таятся в разгадках кроссворда. Юмор должен быть тонким. Поняв изящную шутку, мы всякий раз говорим: «Ага-а-а!» Разве в твоем вопросе о Петре присутствует научный элемент?

– Не знаю, – нахмурилась Уизи. – Я даже не знаю, что это за элемент такой.

– Ну а я и подавно, – сухо резюмировал он, вернувшись к «Энциклопедии рыболова».

Уизи спрыгнула с кресла и, в упор уставившись на Гейджа, покусывая ноготь на большом пальце, проговорила подкупающе искренним тоном:

– Когда-нибудь я возьму у тебя интервью. И оно непременно шокирует общественность. Я выведу тебя на чистую воду, разоблачу все твои сокровенные тайны.

Гейдж перевернул страницу и пробормотал:

– Оказывается, донный щетинник – самая распространенная в мире порода рыб. А я ни в зуб ногой.

Харрисон и Тру обменялись многозначительными взглядами, и он прошептал ей на ухо:

– Они похожи на два корабля, которые в кромешной тьме пытаются пройти мимо друг друга и не столкнуться.

Тру едва не рассмеялась – хотя, честно говоря, смешного было немного, – но пусть и с большим трудом ей удалось сохранить невозмутимый вид.

– Друзья мои, – начал Харрисон, намереваясь тактично разрядить обстановку, – давайте научимся мирному сосуществованию. Уизи, мы от всей души благодарим тебя за теплый прием. Гейдж, Бу, Скитер и я сделаем все возможное, чтобы поменьше тебе досаждать. Гейдж, по меркам Уизи, тебя давно пора мумифицировать и отправить прямиком в семейный склеп. Но если вдруг она решит с тобой заговорить, удели ей хоть чуточку своего драгоценного времени. С тебя не убудет. Помни, что мы в гостях.

Уизи расстроенно, глядя на Гейджа, будто хотела овеять его холодом своей обиды, проговорила:

– Ты такой зануда.

Гейдж ограничился коротким безучастным взглядом в ее сторону и вновь склонился над книгой.

Выразив Тру негласное сочувствие, Харрисон засунул руки в карманы брюк и молча прошелся вдоль книжного шкафа, имитируя заинтересованность семейными фотографиями, а возможно, ему и впрямь было любопытно. Вот Тру в забавном бальном наряде – девочка-подросток с лентой победителя через плечо. В те годы она была готова на все, чтобы порадовать маму и папу. Вероятно, над ней и теперь довлела тяжесть родительских ожиданий.

– Уизи, – услышал он ее голос. – А ну-ка извинись.

– Нет. Гейдж действительно зануда.

– Слушай меня внимательно, Уизи. – Вопреки назидательной интонации, Тру сохраняла ледяное спокойствие. – Выстраивание отношений – как рабочих, так и дружеских – требует терпения и такта. Если относиться к окружающим с пониманием – они отплатят той же монетой. В этом доме мы старались не только окружить тебя теплом и заботой, но и привить уважение к чувствам других.

Уизи опустила глаза и по обыкновению приняла тоскливо-испуганный вид, как делала всегда, совершив неблаговидный поступок.

Вот уже в тысячный раз Тру просила ее следить за своим языком, и это, бесспорно, давало повод усомниться в ее способностях к обучению, но в минуты крайнего отчаяния все же сознавала, что младшая сестра потихоньку усваивает навыки хорошего тона.

– Я просто попыталась его разговорить и стала спрашивать о том, что ему могло быть интересно. – Казалось, Уизи вот-вот ударится в слезы.

– Потерпи, и он непременно тебе расскажет, – несколько смягчила тон Тру. – Ты же видела, что Гейдж читает, и не стоило его отвлекать.

Тем временем Харрисон отчитывал брата.

– Что, сложно было оторваться на пару минут и пообщаться с девушкой?

Гейдж словно пробудился после летаргического сна. Он смиренно отложил энциклопедию, и на его лице отразилось легкое негодование. Необходимость общения с абсолютно неинтересной ему и к тому же беспардонной девчонкой явно вызывала в нем праведный гнев, однако поймав на себе раздраженный взгляд брата, он все же подавил свое недовольство.

– Ладно, извини.

– Ничего страшного. – Уизи стыдливо потупила взор.

Почесав затылок, Гейдж удрученно вздохнул.

– Брат прав: я вел себя бестактно. Следовало прервать чтение на время нашего разговора. Иногда я слишком увлекаюсь изучением новых фактов.

– Тебе так интересно читать о рыбах? – Личико Уизи вновь озарилось любопытством.

Сердце Тру сжалось от умиления. Для счастья ее сестре нужна была лишь капелька внимания, друг, готовый ее выслушать.

– О чем угодно. – Уголок его рта чуть приподнялся. – На основе изученного я и составляю кроссворды.

– Ясно, – вполне дружелюбно сказала Уизи.

Тру не знала, сколько продлится найденное ими взаимопонимание: слишком уж хрупким оно казалось, – оставалось лишь уповать на то, что с этого момента серьезных изменений не произойдет.

– Можно тебя на секунду? – обратилась она к Харрисону.

– Конечно.

Они пошли на кухню, где на плите уже кипела вода для пасты. В доме хранилось множество банок с самодельным томатным соусом, и содержимое двух уже бурлило в глубокой сковороде. Помимо этого Тру успела зажарить филе с луком для мужчин и кусочки тофу для сестры. На столе красовалась большая миска с салатом, заправленным фирменным соусом, приготовленным по маминому рецепту, а в духовке разогревалась душистая буханка зернового хлеба.

Такого рода хлопоты помогали ей избегать неловкости в обществе Харрисона. Его присутствие в доме вызывало опасение: его мужское обаяние, веселый нрав, ум… И ко всему прочему, он понимал, как непросто ей приходится с Уизи.

Остановившись в паре шагов от Тру, Харрисон облокотился на кухонную стойку.

– Итак… – Даже это коротенькое слово прозвучало у него весьма сексуально. – О чем ты думаешь?

Тру хватило мимолетного взгляда, чтобы раскусить его мысли, и дрожь пробежала по ее телу. «Большой плохой «волк», – напомнила она себе. – Остерегайся его острых клыков».

Собравшись с мыслями, она откашлялась и ответила:

– За исключением высокого интеллекта Уизи и Гейджа объединяет лишь полная беспомощность в том, что касается социального общения, так? В коммуникационном отношении они полнейшие бездари: он напоминает отшельника, давшего обет молчания, она – торнадо, сметающее все на своем пути.

– В точку.

Тру вскрыла упаковку пасты и высыпала содержимое в кастрюлю.

– Оба знакомы с понятиями «такт» и «приличия». И все же им не удается применить свои познания в реальной жизни.

– Лучше не скажешь. – Харрисон наблюдал, как она помешивает пасту. – А ведь они и не догадываются о своем поразительном сходстве. Есть в этом некая ирония. Гейдж мог бы стать идеальным старшим братом для Уизи, а она, как хорошая сестра, научила бы его поменьше зацикливаться на второстепенных вещах.

Наконец-то Харрисон мог с кем-то это обсудить. Вода снова закипела, и Тру установила таймер на плите.

– Если бы мне поставили диагноз «синдром Аспергера», то, наверное, я захотела бы встретиться с теми, кто старается преодолеть аналогичные барьеры. Сопоставить наши планы реабилитации, и все такое прочее.

Харрисон стоял чересчур близко, поэтому она поспешила отойти к холодильнику.

– Как насчет вина? Закатим пирушку в итальянском стиле. – Тру надеялась, что он не станет трактовать ее предложение в романтическом свете. – Бутылка белого уже открыта.

– Почему бы и нет, – ответил он, усаживаясь за кухонный стол.

Она достала из серванта два винных бокала, наполнив их совиньоном блан.

– За ужином можно открыть красное.

Харрисон обхватил загорелыми пальцами протянутый ему бокал и сделал небольшой глоток.

– Ммм… прекрасно.

Его голос звучал так интимно, что по ее спине вновь пробежала легкая дрожь.

– Из отцовского погреба. – Она села напротив и поклялась держаться от него подальше.

– Кто же усомнится в хорошем вкусе мистера Мейбенка.

– Что правда, то правда. – Тру выдержала небольшую паузу, сожалея о том, что Харрисон не может сказать эти слова ее отцу, и подумала, как бы был счастлив папа, если бы знал, что она выходит замуж за Дабза.

– Возвращаясь к Уизи и Гейджу, надо сказать, что они не собираются делиться своими планами выздоровления. – Харрисон покрутил бокал в пальцах. – Вероятно, они и не видят необходимости в каких-то переменах. Зачем называть патологией любое отклонение от социального регламента? Им и в голову не приходит задумываться над подобными вещами, и вместе с тем они выглядят чертовски довольными жизнью.

– Все так, но временами эти нормы работают против них, – возразила Тру. – Гейдж – дипломированный специалист, работает на крупное издательство, а живет в убогом трейлере среди рухляди. Уизи же больше всего на свете хочет завести друзей, но вместо этого отталкивает людей своей назойливостью и умением кого угодно поставить в неловкое положение.

– И все же от беспечности веет чудесной свободой. – Осушив бокал, Харрисон встал из-за стола. – Говоришь что угодно и когда угодно, не задумываясь о последствиях.

Подойдя к задней двери, он отодвинул легкую белую штору. Его чеканный профиль четко вырисовывался на фоне окна.

– Но мне казалось, что ты-то как раз всегда делаешь то, что хочешь. – Тру буквально почувствовала, как напряглась его спина, а мускулы поднятой руки четче проявились под рукавом рубашки. – Ты богат, влиятелен…

– Ха! – Он обернулся, и отпущенная тонкая штора вновь закрыла окно. – Влияние несет с собой ответственность. Мне приходится рассчитывать каждый свой шаг, учитывая интересы партнеров по бизнесу и не забывая о фанатах: инфантильных юнцах, берущих с меня пример; девушках, что рисуют себе образ мужчины своей мечты по моему подобию, – помнить об обиженных судьбой неудачниках, ищущих поддержки в текстах моих песен, и, наконец, о коллегах, которые ждут от меня соблюдения музыкальных традиций и в то же время надеются, что я оставлю уникальный след в истории кантри.

– Да уж, непросто… – вздохнула Тру.

Он заново наполнил свой бокал.

– Хочешь? – спросил Харрисон, приподняв бутылку.

– Нет, спасибо.

С нее хватит: и от одного бокала утратила душевное равновесие, – а в этом нет ничего хорошего. Все уже сказано. И мужчина, за которого она собирается выйти замуж, ей подходит идеально – надежный и предсказуемый. Тот, кто не понаслышке осведомлен о сохранении доброго имени почтенного рода.

Тру отставила бокал и, вернувшись к плите, попробовала пасту.

– Почти готово. – Ни дать ни взять добропорядочная хозяйка, что готовит для гостей незатейливый ужин. В этом вся ее суть – южное достоинство и умение чтить моральные ценности.

Харрисон никак не вписывался в эту схему. С бокалом в руке он стоял, прислонившись к двери.

– Не стоит так переживать из-за меня, Тру.

Ее будто пронзило электрическим током, и она стала помешивать пасту чуть медленней.

– Ты о чем?

– Я знаю, что ты выходишь замуж и не хочу, чтобы из-за меня возникли какие-то проблемы. Спасибо тебе за гостеприимство. Для меня очень важно создать Гейджу комфортные условия.

Ее одолевали смешанные чувства… вина, страх, понимание и то, что пугало больше всего, – влечение. Отложив ложку, Тру повернулась к нему лицом.

– Что ж, добро пожаловать в Мейбенк-холл. Я рада, что могу помочь, хотя признаюсь, своим поведением в «Морской звезде» ты меня слегка огорошил.

– Да уж… – Харрисон поправил воротник рубашки, и в этом жесте можно было угадать смущение. – Порой я немного слетаю с тормозов – становлюсь чрезмерно импульсивным, чуть ли не вспыльчивым.

– Ты? Вспыльчивый? – Она рассмеялась.

– А как насчет тебя? Мы оба знаем, из какого ты теста, мисс Танцующая В Лунном Свете. – Его взгляд говорил сам за себя, напоминая ей о ночи на Палм-Бич. О ее страсти. О разнузданности.

– Не испытывай судьбу, – сказала Тру.

Справедливый упрек – он и впрямь слегка забылся.

– Молчу, – проговорил Харрисон с видом нашкодившего школьника. – Мисс Мейбенк выпустила свои коготки.

– Вовсе нет.

Тру вспыхнула, а он залился раскатистым смехом.

Она попыталась его одернуть, но и сама не смогла удержаться от улыбки.

– Посмотрю, чем заняты остальные, и позову к столу, – предложил Харрисон. – И еще…

– Да? – отозвалась Тру.

– Мы привезли доски для серфинга: у брата завалялась парочка – сосед подарил, когда собрался переезжать. Не хочешь как-нибудь опробовать?

– Мечтать не вредно, только мне сейчас не до развлечений.

– Ты рождена для веселья и радости, женщина! – Он мигом развернулся и был таков.

Тру не могла ничего поделать с собой: расплывшись в блаженной улыбке, преисполнилась подлинным счастьем, которое не посещало ее долгие месяцы.

Она хозяйка здесь, в Мейбенк-холле, и радушно принимает гостей, приготовив для них незатейливый, но вкусный ужин. Ее бизнес процветает, пусть и не приносит пока слишком большой прибыли. А через несколько недель они с Дабзом сыграют пышную свадьбу.

Черная полоса канула в далекое прошлое, и ей удалось достойно выйти из затруднительного положения. Она справилась, гарантировав Уизи светлое будущее.

Закрыв глаза, Тру прошептала слова благодарственной молитвы.

Харрисон, безусловно, один-единственный, но очень, очень опасный. Боже, о чем она думала, позволив ему остаться?

Закрыв глаза, Тру пригубила вино и, с головой погрузившись в собственные мысли, постаралась чуть приглушить внезапно нагрянувшее счастье.