Текст книги "Брошенная колония"

Демидов покосился на ведьму: интересно, с чего такие откровения. Достав папиросу, он прикурил от пальца. Мила, глядя на это, завистливо вздохнула.

– Ловчий, да еще с силой, везет же некоторым.

– Бери выше, он – егерь, и ему будет нужна твоя помощь.

– Егерь?! – как-то странно протянула охотница, а ее рука непроизвольно легла на рукоять пистолета.

– Нет, он не за мной, – заметив движение дочери, пояснила Тамара, – он оказался в наших краях случайно, едва не погиб. И скоро ему нужно будет вернуться обратно в княжества. Ты сведешь его с ведьмами, лучше, конечно, с Тарой.

Мила скептически посмотрела на Игната, но потом вполне дружелюбно улыбнулась.

– А у тебя правда есть дух?

– У каждого егеря есть дух.

Мать строго посмотрела на дочь.

– Надеюсь, мне не надо объяснять, чтобы никто кроме нас не знал, кто твой новый знакомый?

– Мам, ты меня за дуру держишь? Глупые ловчие долго не живут, а я уже десять лет в деле.

Значит, тридцать или чуть больше, прикинул Игнат. Поначалу он решил, что она может быть дочерью Деда, но нет.

– Пойдемте к столу, – примирительно предложила хозяйка дома.

Игнат прислушался к своему желудку – тот радостно заурчал, как злобный хвосторог.

Ужин прошел в теплой атмосфере. Мила оказалась очень любознательной – ей было интересно все, что касалось егерей: обучение, экзамены, работа.

– Почему тут не подсаживают духов? – спросил Демидов у Тамары, когда ее дочь очередной раз тяжко вздохнула при упоминании умений Фарата.

– В этом отношении они очень консервативны, – усмехнулась ведьма. – Такая практика была раньше, но несколько эпизодов заставили отказаться от нее. По какой-то причине из разлома вытаскивались духи гораздо сильнее, чем в ваших местах, испытуемые не выдерживали, сходили с ума, становились одержимыми, были случаи массовой резни. Итог: от духов решили отказаться.

Мила вновь тяжко вздохнула.

– Здесь ловчий – профессия еще более опасная, чем у вас. Мне хорошо с такой матерью, я не испытываю стеснения в зельях, которые очень дороги. А вот обычные ловчие, особенно те, кто не имеет и малой толики силы, долго не живут. Так что это не самая популярная тут работа, да и народ здесь вооружен поголовно: свободно-дикие земли.

Игнат ушел спать далеко за полночь, он очень устал, глаза просто закрывались, но не нужно было обладать сверхчутким слухом, чтобы услышать тихие осторожные легкие шаги этажом выше. Вот голые пятки тихонько прошлепали по лестнице, бесшумно открылась дверь, он поудобнее перехватил под одеялом кинжал – последнее оружие, которое у него осталось, не считая рунного ножа в рюкзаке. Он знал, что пришла Мила, теперь бы выяснить – зачем. Она тихонько направилась прямо к широкой кровати, и тут Игнат скомандовал магическому светильнику зажечься. Яркий свет мгновенно залил всю комнату, Мила от неожиданности вскрикнула и прикрыла рукой глаза. Да, картинка была что надо: невысокая, она стояла совершенно обнаженная, щурясь от света, который лился из-за головы Демидова. Дверь вновь распахнулась, и на пороге появилась Тамара. «Быть скандалу», – подумал Игнат, но не угадал.

– О! – раздался удивленный голос хозяйки дома, сейчас он был не таким грубым, как обычно. – Егерь, ты всех красивых голых женщин встречаешь кинжалом из чистого железа?

– Тьфу на вас, – не сдержался Видок. – Самая нелепая ситуация, в которую я попадал.

Он отложил кинжал и приказал свету стать слабее.

– Я, пожалуй, лягу сегодня на втором этаже, – с усмешкой в голосе произнесла Тамара. – Доча, ты его не укатай только, я его с того света только что вытащила. – И дверь за ней закрылась.

– И чего это ты меня решил ножом встретить? – без разрешения ныряя под одеяло, поинтересовалась Мила.

Игнат улыбнулся: имя ей очень шло, женщиной она была очень милой и привлекательной.

– Вспомнил, как ты к пистолету потянулась, – ответил Игнат совершенно серьезно, – вдруг решила обезопасить мать?

– Понимаю, – согласилась Мила. – Свет будем гасить?

– И так сойдет, если ты не против, – поддел Видок.

– Согласна, есть что показать, – гордо заявила ночная гостья, сбрасывая одеяло и запрыгивая наверх, демонстрируя небольшую крепкую грудь в форме трамплина.

Она нагнулась и поцеловала его, а руки Демидова уже вовсю ласкали ее бедра.

Ночь удалась. Мила оказалась страстной девочкой – не было в ней того холода, что он раньше встречал в коллегах противоположного пола. Отдавалась она с жаром, ярко, с фантазией.

Когда он проснулся, в постели уже никого не было, в окно лился серый свет, с трудом пробивающийся через тяжелые тучи. За стеной гремела посуда, и слышался тихий разговор двух женщин. Игнат не стал подслушивать, его это не касалось, он оделся и, сунув в карман штанов папиросы, которыми его благородно снабдила Тамара с просьбой курить только на улице, вышел в кухню-столовую и спальню хозяйки. Женщины встретили его вполне доброжелательными взглядами и открытыми улыбками.

– Доброе утро, – произнесли они синхронно.

– Завтрак уже готов, – продолжила Мила, – пять минут – и можно садиться за стол.

Игнат насторожился.

– Доброе, – вполне непринужденно согласился он.

Тамара весело рассмеялась и отвернулась. Мила же подмигнула и начала резать свежий хлеб, который, похоже, еще недавно был в печке.

Игнат вышел на улицу и прикурил. Неужели мама с дочкой спелись и решили его охомутать таким нехитрым способом? Не похоже – что, они совсем дурные? Тамара знает, в какой переплет он угодил, как и то, что он не сможет остаться: слишком много дел ждет его в княжествах, и дочуркой его не удержать. Похоже, паранойя разыгралась.

Докурив, он взялся за разминочный комплекс, потом за бой с тенью на максимальной скорости. Это, конечно, не то же самое, что с заклинанием или зельем скорости, и не помощь Фарата, но Игнат сам по себе мог двигаться довольно быстро, быстрее обычного человека.

Неожиданно чутье просто взвыло, сигнализируя об опасности. Демидов ушел перекатом в сторону и, вскочив в боевую стойку, стал выискивать угрозу. Та не замедлила появиться: метательный нож, брошенный уверенной твердой рукой, летел прямо в грудь. Игнат перехватил его довольно легко и отправил обратно, но не на поражение – так, чтобы могла увернуться. Миле понадобилась вся сноровка, чтобы перехватить его в полете, но девушка справилась и отправила его обратно. Так, кружа по двору, они метали его друг другу, пока девушка наконец не поранила ладонь.

– Больно? – участливо спросил Игнат.

– Ничего, – улыбнулась она, засовывая нож за голенище. – Мама подует, и все пройдет. – Она достала тряпку из кармана и замотала рану, плотно сжав кулак. – А ты действительно крут, и я так поняла, ты сейчас обошелся без духа?

– Ну для таких фокусов хватает моей природной скорости, – немного похвастался он.

– Здорово быть одаренным, – опять вздохнув, заявила Мила. – Ладно, пошли к столу.

Игнат промолчал – девочка сильно уступала ему в скорости и силе, и это он без стимуляторов. Если бы не мамины зелья, ее бы уже давно черви доедали.

– Пойдем пожуем, – согласился он и, слегка прихрамывая, пошел в дом.

Тамара, заметив кровавую тряпку на руке дочери, тяжко вздохнула, после чего, как и сказала Мила, подула на порез, который за полминуты затянулся.

– Вот это да! Фарат его минут двадцать затягивал бы, – с завистью в голосе посетовал Демидов, после чего пошел к умывальнику.

– Фарат – твой дух? – тут же заинтересовалась Мила.

– Бери выше: у меня в «пассажирах» джинн.

Игнат уселся за стол, взял ломоть свежего хлеба и стал на него укладывать куски домашней колбасы, которая у ведьмы была необыкновенно вкусной.

Демидов провел в доме Тамары еще три дня – нога восстановилась, только плоский белый шрам напоминал о биче Веревеи. Мила окончательно перебралась в его комнату, а Тамара, не желая слушать их по ночам, наложила на стену звукоизолирующее заклинание.

– Ты ведь не останешься? – сев и прижав колени к обнаженной груди, спросила ловчая, глядя прямо в глаза Игнату.

Видок покачал головой.

– Я и так не знаю, что могло произойти за мое отсутствие, – почти месяц я здесь, а те события не могут меня отпустить. Угроза, которую несет предмет, находящийся, надеюсь, еще у меня, коснется всех: и вас, и княжества, и даже отшельников.

– Ты говорил, – задумчиво произнесла Мила, – тебе хорошо со мной?

– Хорошо, – улыбнулся Демидов, проводя рукой по ее ноге. – Было бы плохо – все закончилось бы первой ночью.

– Тогда возвращайся.

От подобного Видок просто опешил: похоже, эта молодая женщина прикипела к нему, и довольно сильно. Неужели она влюбилась? Меньше всего он хотел разбить ей сердце.

– В живых бы остаться, – постарался он уйти с темы. – Там крутой замес назревает – от таких, как я, полетят клочья. Я не буду загадывать, может, и вернусь.

Мила поняла, что другого ответа ей не получить, грустно вздохнула и легла рядом, положив голову ему на плечо.

«Блин, как бы с Тамарой разборки не вышло, – подумал Игнат. – Нехорошо это».

Глава 8
По вольным землям

Все предыдущие дни ведьма готовила зелья для дочери. Надо сказать, это был впечатляющий запас, такого Игнат себе позволить не мог: то, что Мила убрала в свой сундучок, стоило не меньше пятидесяти золотых.

Выезжали на рассвете. Мелкий моросящий холодный дождик не прибавил Игнату настроения.

Вечером был тяжелый разговор с Тамарой. Мила уехала в «город» за одеждой для Демидова – то, что было на нем, пришло в полную негодность, даже сапоги пострадали от жара портала. Уцелели только кольчуга и разгрузка с опустевшими магазинами, шесть рунных патронов, рунный нож и железные наручи, ну и, конечно, главное сокровище – батарея от винтовки с руной. Вот и все, что осталось. Игнат, вооружившись кинжалом, срезал с поврежденных сапог накладки из чистого железа. Видок как раз перекладывал рюкзак, когда за спиной тихо открылась дверь.

– Хотите о дочке поговорить? – не оборачиваясь, спросил он.

Ведьма прошла и села на кровать.

– Правильно догадался. Останься, зацепил ты ее. Вроде уже взрослая и обжигалась не раз, а вот на тебе опять погорела. Но я знаю, ты ведь не останешься?

Демидов кивнул.

– Не останусь. – Этот диалог напоминал то, о чем они говорили с Милой ночью. – Ты ведь знаешь, что я уже не принадлежу себе. Руна эта гребаная, магичка одержимая, война грядущая…

Тамара вздохнула.

– Я знала, что ты так скажешь. Я предупреждала ее, но она отмахнулась. Молодежь всегда думает, что знает все лучше. Ну почему ты ее не отшил, а? Ну позлилась бы она пару дней, и все.

– Она была убедительна, – хмыкнул Игнат, вспомнив, как девушка пришла к нему в первый раз.

– Это у нее от меня – если чего хочет, обязательно получит. Вернешься к ней?

Видок покачал головой, говорить не хотелось. Тамара тяжко вздохнула.

– Может, все же надо было дать тебе помереть, а?

– Может быть, – легко согласился егерь. – Что сделано, то сделано. Девочка она взрослая, погрустит и забудет, вся жизнь у нее впереди, а с такой мамой она еще долго будет молодой и красивой.

Ведьма как-то странно посмотрела на него.

– Надо было все же капнуть тебе в тарелку зелья любовного, мой собственный рецепт – прикипел бы как миленький. Рука не поднялась: не была бы Милка счастлива из-под палки. Насильно, как известно, мил не будешь. Рано или поздно ты бы его переборол. Да и последствия могут быть непредсказуемыми, если останешься. Обратно тебе надо. Ну вот зачем ты на мою голову свалился? – Это был уже риторический вопрос.

Тамара поднялась и, махнув рукой, вышла, ей пора было заниматься раненым лесорубом. Не получилось поставить его на ноги за три дня.

И вот они стояли на крыльце, багги мокла под моросящим дождем, Мила уже в машине и явно не в духе. Игнат же в обновках смотрел на ведьму.

– Спасибо за все, хозяйка, за заботу, за стол, за то, что жизнь мне вернула.

Тамара окинула его взглядом, полным грусти.

– Иди с миром, егерь. Прощай.

– Прощай, ведьма. – И Демидов сбежал с крыльца, одним движением забрался в багги, закрепив рюкзак за сиденьем.

– Прощай, мам, – подняв руку, как-то странно произнесла Мила.

Игнату на мгновение показалось, что та действительно прощается навсегда. Но он отбросил эту мысль. Ну что с ней станется? Кончатся зелья – приедет вновь. Он бросил быстрый взгляд на Тамару: та стояла под навесом и смотрела на них с какой-то затаенной грустью.

Багги рванула с места, выбросив из-под задних колес небольшие фонтаны грязи, и, резко развернувшись, устремилась к лесной дороге.

Спустя полчаса маленькая шустрая машинка вылетела на опушку большого лесного массива – прямо за ним начинались уже убранные унылые поля, а еще дальше стояли горы, далекие и неприступные.

– Мы находимся фактически в кольце гор, есть разрывы, но их не так много. Вообще свободные земли расположены в огромной долине, которая тянется на месяц пути.

– Пешком? – стараясь оценить масштабы, спросил Игнат.

– Ногами далеко, месяц – это вот на такой, – похлопала Мила по рулю, – машинке.

– Ясно, – не зная, что еще сказать, произнес Демидов.

Ему не давала покоя эта странная сцена прощания. Сегодня Мила пришла к нему в постель поздно. Игнат, который изнурял себя тренировками, ушел из-за стола пораньше, а женщины остались шушукаться за бутылкой неплохого вина. Здесь на южных склонах гор выращивали очень хороший виноград и делали недурное вино. Мила даже не стала его будить, просто устроилась рядышком, прижалась и быстро заснула.

Вдалеке показалась большая ферма. Ее окружала мощная каменная стена метров пяти в высоту, большие ворота были распахнуты, сквозь них Игнат своим острым зрением разглядел, как пятеро крупных мужчин таскают большие тяжелые мешки в грузовик.

– Это ферма Тавра, – пояснила Мила, заметив его интерес.

– Того самого, что меня нашел?

– Его самого.

– Может, заедем? Поблагодарю. Ведь мало того что жизнь спас, так даже и не обобрал. А на мне добра было много.

Она пожала плечами и нехотя свернула на дорогу к ферме.

Тавр уставился на багги, его рука легла на здоровенный пистолет, висящий на боку. Странно было видеть такое чудовище – он был чуть ли не в половину винтовки, которую Игнату пришлось бросить на склоне.

– Привет, Милка, – улыбнулся фермер, заметив дочку ведьмы, выбравшуюся из машины. – И пассажира я твоего знаю. Выжил, значит?

Игнат подошел и крепко пожал протянутую руку.

– Спасибо, Тавр, что не бросил в лесу. За мной неоплатный долг.

Мужчина посмотрел Демидову прямо в глаза.

– Ты ведь охотник на нелюдей? Мне Тамара рассказала, кто такие егеря, мы про вас в нашем медвежьем углу и не слышали: слишком далеко тебя занесло.

– Правду ведьма сказала, охота на тварей – мое ремесло.

Игнат тогда не видел его, когда пришел в себя, в машине был бородатый мужик, и теперь изучал собеседника. Тавр оказался высок и крепок, ладони суровые от постоянного ручного труда, глаза цвета светлого ореха, добрые-добрые, но он не обманывался насчет этого – перед ним стоял настоящий воин, который, судя по мускулатуре, мог с одного удара бычка уложить.

Мила насторожилась: как-никак коллега, и ее такие разговоры прежде всего касаются.

– Может, возьмешь заказ, скажем так, в счет долга? – продолжил мысль хозяин.

– А чего местным не отдашь? – поинтересовался Видок, покосившись на Милу, которая с нехорошим огоньком в глазах следила за разговором. Похоже, ее зацепило то, что старый друг матери хочет отдать заказ незнакомому чужаку.

– Уже, только, пожалуй, для них это кончилось плохо. Неделю назад нанял Юркого с напарником, сели они в свою машинку и уехали к горам тварь выслеживать, да не вернулись.

– Я знаю их, – вступила в разговор Мила, – грамотные ловчие, давно в деле. Может, все еще выслеживают?

Игнат задумался, вспоминая виды нелюдей, которые обитают в горах, – таких было три-четыре, не больше, два из них летающие и чрезвычайно опасны.

– Что за тварь?

– Не знаем мы, похоже, летающая, повадилась скот драть. А когда я охранника поставил, она и его разорвала. Я уже пять коров потерял. Раз в два дня наведывается, пытались засаду поставить сами – не вышло.

– Есть еще характерные признаки?

Тавр задумался.

– Ну, разве что она мясо не жрет, только внутренние органы, вспарывает брюхо и выедает сердце, печень, желудок.

– Ветрюх, – выпалила Мила.

Игнат кивнул:

– Похоже на то. До гор час лету, твари они ночные, способны преодолевать большие расстояния, а тут им прямо стол накрыли. Живут парами, напоминают жирного змея с крыльями, размах метра два, большая пасть, когти как сабли, хвост с шипами, способен эти шипы метать в противника, вырубает за секунду. И самое поганое – владеет темной энергией. Степень опасности наивысшая.

– Возьмешься? – с надеждой спросил хозяин фермы.

– Возьмусь, но придется тебе меня профинансировать: я круто поиздержался и остался без оружия. С кинжалом я на них точно не пойду, нужна энергетическая винтовка и как минимум десяток рунных пуль из чистого железа, желательно полые разрывные.

– Круто берешь, – пожевал губами Тавр. – Я Юркому платил по десятку золотом за голову. А ты меня сразу на сотню выставил.

– Я тебе, конечно, благодарен, ты мне жизнь спас и все такое, и даже много хороших вещей с меня не снял, но ты меня подряжаешь не пару безобидных светляков отловить. Это твари редкие и опасные. Ты уже двоих ловчих туда отправил. Могу поспорить, деньги вы договорились после работы посчитать. Так что ты еще ничего не потерял.

– Я тоже в деле, – подала голос Мила.

Игнат смерил ее взглядом, решая, как поступить. С напарником оно, конечно, лучше, но непритертый напарник может выйти боком. Они не работали вместе, не знают возможностей друг друга. Нет, эта идея Игнату не понравилась. Если бы каких лесовиков вальнуть или жалобрюха, плотоядную жабу или водяного, он бы согласился без вопросов, но идти на ветрюха – уж проще сразу отказать.

– Нет, Мила, я тебя с собой не возьму, не потому, что считаю, что ты не справишься, а потому, что с напарниками, не проверенными на всякой мелочи, я не работаю.

Тавр посмотрел на него уважительно. А вот дочка ведьмы метала из своих глаз молнии – ох, и разозлилась она.

– Я самостоятельная ловчая. Кто ты такой, чтобы мне запрещать? Тавр, я в деле.

Но фермер покачал головой.

– Заказ егеря, и ему решать – берет он тебя или нет. Итак, что тебе нужно?

– Винтовку под двенадцатый калибр. – Игнат подкинул на ладони пулю: вдруг тут другие стандарты. – Ну и десяток пуль еще. Но все трофеи оттуда – мои.

– Хорошо, – согласился хозяин фермы, – я спонсирую. Милка, ты отвезешь своего приятеля к оружейнику или мне заняться?

Девушка все еще кипела.

– Отвезу, – зло бросила она.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Тавр. – Тогда вот что, передай Гиру, что я с ним потом рассчитаюсь, а чтобы он чего не думал, – вот… – И фермер протянул девушке лист с магической печатью.

Игнат знал такие штуки – очень удобные, называются залоговыми листами: обещание погасить долг на заявленную сумму. Если он правильно разглядел, данный был на пять сотен золотом.

– Только особо не шикуй, – попросил хозяин.

Игнат кивнул и, пожав еще раз мозолистую руку, полез в багги.

– Вернусь как можно быстрее, а утром отвезете меня к горам – ночью там делать нечего, если, конечно, нет желания сдохнуть.

Мила вела машину молча, ее небольшие руки с длинными тонкими пальцами стиснули руль так, что побелели.

– Не злись, – спокойно произнес Демидов после двадцати минут молчания. – Но я не пойду на сильную тварь с человеком, с которым ни разу не работал. Это вопрос здравого смысла. Я не знаю твоего уровня, не знаю, чему вас тут учат или вы самоучки, и не знаю возможностей – на что я могу рассчитывать, а на что нет. Так что давай ты прекратишь вести себя как обиженная девочка.

Мила еще пару минут молчала, но потом сдалась.

– Демоны с тобой, утонешь – домой не приходи.

– Договорились. Рад, что ты поняла.

Городок оказался маленьким, опоясанным каменной стеной: полсотни домов, можно за десять минут из конца в конец пройти. На воротах стража – пара крепких мужиков с винтовками незнакомой конструкции.

– Слушай, а у вас тут есть привозное оружие? – поинтересовался Игнат, пока дочка ведьмы аккуратно вела машину в центр города по отличной каменной мостовой.

– Даже не надейся, оно стоит жутко дорого, так что придется выбирать из местного. Посмотрим, что есть у Гира. Лавка небольшая – сам видишь, это просто маленький поселок, так что на богатый выбор не рассчитывай. Я подскажу, что брать, если вообще есть что стоящее.

Наконец она остановилась у длинного дома со множеством дверей и вывесок на них. Та, под которой замерла багги, гласила: «Стволы и пули». Вывеска была магической, объемной, изображающей какой-то древний пистолет с барабаном, из ствола которого вылетали пули. Дорогое удовольствие, надо сказать.

– Это наши торговые ряды, – пояснила Мила. – С того конца магазин одежды, именно там я вчера затарилась, чтобы тебя приодеть.

Игнат промолчал. Девушка купила одежду согласно своему вкусу. Пыльник из бежевой, зачарованной от дождя ткани был длинноват, в бой в таком не ходят. Отличные прочные черные кожаные штаны, сапоги из толстой кожи с маленьким каблуком, ну и новая рубаха кремового цвета, очень неплохого качества, но достаточно теплая и мягкая. Примерив обновки, он приколол на левое плечо знак егеря и в принципе остался доволен выбором Милы.

– Зачем ты вообще взял этот заказ? – неожиданно спросила девушка. – У тебя дел, что ли, нет? Ты, по логике, должен рваться в княжества. Если верить твоим словам, там назревает большой конфликт с неизвестными последствиями, а ты решил погоняться за ветрюхами.

– За мной долг, – ответил Демидов, выбираясь наружу и вытирая лицо протянутой Милой тряпкой. Все же ездить на багги без ветрового стекла в дождливую погоду – редкий вид мазохизма. – Я не хочу уходить отсюда, имея за спиной такой багаж. Я обязан Тавру жизнью, так что если избавлю его от парочки крайне неприятных нелюдей, которые могут не только извести его стадо, но и сожрать самого фермера, если под руку подвернется, это будет хорошая плата за то, что он сделал.

– Ты рискуешь, – толкнув дверь и заходя в лавку, заметила Мила.

– Егерь всегда рискует, он живет на грани мира и войны. Кстати, я заметил: когда мы въехали, нас никто не проверил на одержимость.

Девушка пожала плечами.

– Подобное случается так редко, что держать ради этого на воротах ведьму или слабосилка не имеет смысла, поселок маленький, все на виду, не успеет дел наворотить. Последний раз это было лет пятнадцать назад. Да и обладателей силы тут всего ничего. Может, человек пять на весь поселок. Причем только одна третьей ступени, если мерить шкалой княжеств. У нас этому равен желтый ранг.

– Может, и правильно, – согласился Игнат. – Правда, в княжествах эта проблема острее, раз в месяц да попадается одержимый, а то и чаще. А сколько всего у вас рангов?

– Белый самый высший, потом красный, желтый и последний – зеленый.

– И какого цвета Тамара?

– Красная, но на грани с белым: мама очень сильная.

– Я это на себе испытал: она так укрепила кокон Фарата, что он даже дергаться не пытается. А обычно он из вредности мог его шатать. Так, хватит о постороннем, мы зачем сюда пришли?

Он посмотрел на старика за стойкой – тому было лет семьдесят, но выглядел дед бодро.

– Здравствуй, Гир, – вежливо склонив голову, поздоровалась Мила.

– Здравствуй, Спица. Давно тебя не видел, маму навещала? Кто это с тобой?

– Коллега, звать Игнатом. Да, была в гостях. Но, Гир, время дорого, нам нужна винтовка, магазинная, не длинная.

– Желательно с руной силы, – встрял Игнат, – или с возможностью вставить руну.

– Однако, – произнес старик. – Ты, парень, не перепутал, часом, мой магазин с лавкой Ольгерда в Северске? У меня всего три винтовки. Одну, я думаю, ты даже в руки взять не захочешь, она старше, чем ты, Мила и я, вместе взятые.

– Показывай, – пожал плечами Игнат, – а там видно будет.

Гир открыл витрину, которой Игнат не заметил раньше, и один за другим выложил на прилавок требуемое.

Хозяин оказался прав: одна винтовка, а точнее – ружье, было почти копией той двустволки, что он раздолбал о перила моста, вернее, его слегка доработанная версия с одним стволом и подствольным продольным магазином на четыре заряда с рычажной перезарядкой. Силовая батарея была в прикладе, хватало ее выстрелов на пятьдесят, правда, поскольку таких больше не делали, и в силу возраста, всего скорее, заряд не держала, так что максимум десять, может, пятнадцать, а потом пули будут из ствола выпадать в метре от стрелка. На такое оружие Игнат свою жизнь не поставил бы.

– Пять золотом, – назвал цену хозяин лавки, хлопнув это недоразумение рукой по прикладу.

Демидову захотелось завопить: «Сколько?!» Но он сдержался, правда, с большим трудом. Второй образец был свежее – не такая обшарпанная, но явно не раз побывала в деле, с магазином на десять пуль в прикладе. Батарея длинная, расположенная вдоль ложа, рукоять со спуском, но руну поставить никакой возможности. Также исключалось установить прицел, который у Игната в рюкзаке.

А вот третья уже похожа на качественное оружие. Винтовке тоже стукнуло не меньше десятка и тоже побывала в деле. Клеймо частной мастерской Яр-княжества, про которую Игнат слышал только хорошее. Калибр идентичный тому, что был у него раньше. Добротное ложе черного цвета, длина сантиметров семьдесят, батарея в прикладе, и, похоже, она копия той, что у него в рюкзаке, сразу после пистолетной рукояти шел барабанный магазин, небольшой, всего на десяток зарядов, менялся он целиком. Целесообразности данного действа Демидов не понял – отстегнув его, он осмотрел гнезда под пули: выстрел, поворот, выстрел, чуть медленнее, чем он привык. Барабан легко встал обратно, легко и непринужденно, спуск, еще спуск, еще. Мысленно он посчитал, сколько надо времени на десять выстрелов, – выходило чуть больше пяти секунд. На ускорении будет три или четыре, барабан просто не сможет быстрее. Почему не сделали обычный магазин, вообще непонятно.

– Сколько? – кладя винтовку на прилавок, спросил он.

Гир посмотрел ему в глаза. На мгновение его взгляд задержался на эмблеме егерей – похоже, он знал, что она означает.

– Сто двадцать, – наконец назвал он цену.

– Дорого, дед, – покачал головой Игнат.

– Бери другую, за пятьдесят отдам, – флегматично заявил хозяин лавки.

– Не годится: руну не поставлю, а на эту встанет, и приблуда моя, и усиление. Я на Тавра работаю, он расплачивается.

Гир задумался.

– Залоговый лист? – после большой паузы спросил он.

Мила кивнула и выложила на стол бумагу с печатью.

– Высоко он тебя оценил, а ты мелочишься, – укоризненно заметил хозяин лавки.

– Я умею считать деньги, – пожав плечами, заметил Видок, – даже чужие. Винтовка стоит семьдесят, максимум восемьдесят, даже с учетом доставки сюда. Но это новая, твоя же в деле уже давно. Батарея, могу сказать, не менялась, зато постоянно использовалась. Думаю, заряд держит плохо, выстрелов пятьдесят, может, чуть больше.

– Умный ты, – проворчал дед. – Откуда такой взялся на мою плешивую голову?

– Из тех ворот, откуда и весь народ, – скаламбурил Игнат. – И голова у тебя не плешивая, – заметил он, глядя на длинные седые волосы, забранные в конский хвост.

– Сколько дашь?

– Чтобы не оставить тебя в обиде, даю семьдесят и еще пуль возьму – сейчас ей красная цена пятьдесят.

Гир задумался.

– Демоны с тобой, бери, но только из уважения к ее матери и Тавру. Сколько пуль нужно?

– Двадцать рунных полых и двадцать обычных стальных – пристреляться и так, на всякий случай.

– Имеются огненные, по золотому штука, еще разрывные. Ее матушка зачаровывала.

– Беру каждых по десятку. И еще один барабан, если найдется, конечно.

– Есть как раз, но он в цену винтовки входит.

– Тогда оформляй лист.

Старик достал магическое стило, написал общую цену, и сумма на листе автоматически уменьшилась на девяносто два золотых.

Мила забрала залоговку.

– Передам Тавру: он сегодня сюда собирался, вот и рассчитается.

– Хорошо, – согласился хозяин оружейной лавки, выкладывая на стол пули. – Пистолет нужен?

– Нужен, – вздохнув, согласился Игнат, – но не сейчас: лишних денег нет.

– Для Тавра это не деньги, – попытался надавить старик.

– Может, и так, но в лишние траты я его вводить не хочу.

Игнат установил на винтовку старый прицел, снабженный руной, и повел стволом, осматривая помещение. Руна знания показала все сокрытое. Демидов от увиденного аж присвистнул.

– Гир, а не перебор такая защита?

Дед с хитрецой посмотрел на него.

– Хорошие у тебя игрушки, дорогие, – после паузы заметил он. – Тамара защиту ставила пару лет назад, изредка подновляет только.

– Я заметил тут против одержимых заклятие на входе, сигналки, сеть «гибель воров». Не во всех банках такое стоит.

– Вот что значит иметь хорошие отношения с ведьмой, – усмехнулся хозяин.

Игнат сложил в рюкзак покупки, винтовку пришлось разобрать и убрать туда же: в отличие от его багги, второго крепежа под оружие у Милы в машинке не имелось.

– Прощай, Гир, – махнул рукой Игнат.

– Прощай, егерь, – отозвался хозяин и полез на высокий стул, который и занимал, когда они пришли.

– Странно, – забираясь в багги и прикуривая папиросу, задумчиво протянул Игнат, – обычно этот знак для всех загадка, а вот Гир знает, что он означает.

– Он много где побывал раньше, ходил с караванами в княжества, – пояснила Мила.

– Это многое объясняет. Ладно, поехали обратно – надеюсь, гостеприимства хозяина хватит на обед и ужин.

Но с Тавром они встретились уже на полдороге к ферме. Тот самый грузовик, что стоял во дворе, и еще один, побольше, шли навстречу. Мила прижала свой маленький багги к обочине, Тавр тоже остановился, поравнявшись с ней.

– Все купил?

Игнат выбрался из машины и вновь прикурил: его спутнице не очень нравился табачный дым.

– Да, залоговый лист у Милы.

Хозяин фермы взял его, посмотрел на цену, прищурился:

– Дорого. Надеюсь, ты того стоишь.

– Проверим, – пожал плечами Игнат.

Тавр убрал залоговый лист в карман.

– Я вернусь к вечеру, вас встретит моя дочь Лара, разместит, Милка с ней давно знакома. Ты все купил?

– Да, только еды собрать, но думаю, тут воспользуюсь твоими запасами.

– Правильно думаешь. Все, давайте, пора трогаться.

Грузовики ушли в сторону поселка, а багги рванула к ферме. Причем Игнат заметил, что в каждой машине по два человека, сопровождающие вооружены винтовками, и за весь разговор они их из рук не выпускали, да еще местность постоянно осматривали.

– Часто тут нападают?

– Случается, мы – окраина, тут и нелюдь, и бандиты, всего хватает. Была даже одержимая колдунья, типа твоей Веревеи, отсюда мама знает эти проклятые руны. Одержимая убила человек двадцать. Когда наши наконец ее изловили, маму позвали консультантом в Северск, они общались несколько недель. А потом одержимую сожгли. Давно это было, именно тогда я подружилась с дочерью Тавра Ларкой – я жила у них, пока шло следствие.