Текст книги "Брошенная колония"

Логово было гнездом, обычным таким гнездом из веток, и в самом центре Игната ждал подарок – яйцо. Огромное зеленое яйцо. Маги с удовольствием покупали потомство всяких тварей, выращивая его для экспериментов. Некоторые егеря отлично зарабатывали на отлове детенышей или взрослых особей. Сумка с трудом вместила в себя новый трофей, снятую шкуру Демидов тащил в руках: ночью на привале он соскоблит с нее мясо. Одно радует – эти твари после смерти не воняют, разлагаются, но без такой резкой вони, как люди, так что время у него есть.

Больше в этом логове ничего не нашлось. Игнат даже усмехнулся: второе невезение подряд, хотя как сказать – яйцо тянуло на двадцать, а то и тридцать золотом, может, удастся оплатить им переход вместе с трофейной багги.

Оставив все добро, кроме винтовки и пистолета, в гнезде нелюдей, он направился к разрыву.

Разрывы – это отдельный разговор. Отсюда приходят твари, но это не постоянные ворота. Похоже, они открываются спонтанно, и твари туда просто проваливаются. Но работают они словно зеркало: если разрыв в горах, значит, придет горная тварь, если в лесу – лесная, и так далее. Скорее всего, этот разрыв в труднодоступном месте, иначе тварей провалилось бы больше, чем пара ветрюхов.

Джинн внутри заворочался. Он почувствовал разрыв и рванулся, сильно рванулся, так, что Игнат даже скрипнул зубами: по телу прошла судорога – трещина была большой, и она звала существо, сидящее в нем. Духи – отдельная категория жителей мира за разрывом. Они не приходят сами, их вытаскивают магички для подселения в егерей, так сказать, вынужденные переселенцы, и они всегда жаждут вернуться обратно. Их сила у щелей возрастает. Случается, что егеря гибнут во время ритуала закрытия из-за своего духа, но сейчас Игнат был совершенно уверен в коконе: Тамара отлично его укрепила.

Возле разрывов всегда воняло химией и гнилью, вокруг них гибли растения и животные. Но тут кроме камня и мха ничего не было, поэтому вонь умирающей природы была не слишком сильной, зато химией воняло жутко. Хотя скользкая серая плесень активно заволокла пол и стены пещеры. Игнат натянул на лицо зачарованную косынку. Фарат учуял атмосферу родного мира и вновь заворочался.

– Сиди спокойно, – приказал Демидов, – иначе в следующий раз не дам подпитки.

Джинн послушно замер: с носителем лучше дружить, тем более с таким щедрым.

Сто шагов по каменному, скользкому от плесени полу – и вот она, трещина. Заглянув вниз, Демидов присвистнул: этот разлом был довольно большим – метра три на четыре. Обычно они поменьше, и ничего серьезного оттуда не лезет. Химический запах стал невыносим, косынка помогала слабо, внутри провала была тьма. Находилось отчаянное дурачье, которое решалось совать туда руки, – больше они своих рук никогда не видели. Находились даже смельчаки, прыгавшие туда. Этих дурачков поминали незлобивым добрым словом, правда, крутили у виска пальцем.

Егерь извлек из кармана кусок необработанного, но очень чистого горного хрусталя, оправленного в платину, размером с кулак пятилетнего ребенка. Он всегда таскал его в разгрузке. Бесполезно вкачивать энергию в портал, который питается жизнью вокруг него, есть только один способ – это откачать энергию. Демидову такого объема не собрать, поэтому он пользовался стандартным сборщиком, или проще говоря – аккумулятором.

Игнат потер пальцами о ладонь, стараясь стереть с них пот, но не вышло – пришлось вытирать о подол рубахи, торчавшей из-под кольчуги. Руна закрытия – отдельная история, она чертится кровью вершиной к разрыву, после чего накрывается рукой и удерживается, пока щель не будет закрыта. Проблема в том, что держать приходится долго, и это очень болезненно, не каждый справится. Магичкам проще – они работают с устной формулой заклятия.

«Ну, вперед», – вздохнув, подумал Игнат и, полоснув ладонь, начал кровью рисовать руну. Просто мазками пальцем не ограничишься, руны крови сложные и затратные, но делать нечего, без них никуда. Наконец все было кончено, знак вышел ярким и четким. Демидов мысленно выругался, зная, что его ждет, и впечатал ладонь точно в центр, произнося короткую магическую формулу, не требующую силы резерва. Невидимая обычному взгляду энергия потекла через его правую руку в левую, заполняя хрустальный кристалл, разрыв начал схлопываться, медленно сокращаясь, сантиметр за сантиметром. И вот когда он стал примерно два на три, пошла обратка, да такая, что Демидов едва устоял на ногах. Что-то потянуло энергию обратно, да так, что у Игната подкосились ноги. Никто из егерей или волшебниц, закрывавших разрывы, никогда не говорил, что те сопротивляются. Сам Игнат уже трижды схлопывал эти проклятые щели, но никогда не ощущал ответки, – простая работа за хорошие деньги. А еще Фарат, как только пошло сопротивление, попытался вырваться.

Видок, сцепив зубы, старался удержать руку на руне, никаких внешних повреждений для тела. Но адская боль, медленно ползущая вверх по руке, заставляла его скрипеть зубами. Он чувствовал, словно руку погрузили в жидкий огонь, который пожирает плоть. Слезы катились из глаз ручьями, на этот раз все оказалось хуже, чем обычно. Но он держался – иначе все зря, придется начинать сначала, бросить закрываемый разрыв такого размера нельзя.

Стиснув зубы, Игнат качнул, изо всех сил потянул ускользающий поток энергии, резко увеличив скорость откачки, чего делать не рекомендовалось: последние резервы уходили на поддержание заклинания. И щель схлопнулась, закрылась буквально за секунду. Кристалл рассыпался на мелкие осколки, изрезав ладонь.

Игнат завалился на грязный и скользкий от слизи пол и закрыл глаза, запах химии стал слабее, вонь гнили, в которую он уткнулся лицом, гораздо ярче. Но сейчас это было не столь важно. Фарат успокоился, ворота в его мир закрылись и больше не беспокоили джинна.

– Блин, что же это было такое? – просипел Игнат сорванным голосом: ведь все то время, что он держал руну, он орал от боли.

Похоже, дважды за день работенка едва не стоила ему жизни. Сейчас он ощущал себя разбитым, руки тряслись, как у старика. Так хотелось лечь и полежать, но валяться в гнилье было выше его сил. Надо выбираться отсюда, забрать трофеи – и к зеленой траве, к деревьям, на которые можно опереться, которые помогут восстановить силы.

С трудом поднявшись, Демидов, держась за стену, добрался до подземного озерка, напился, перевел дух, вновь замыл многострадальный плащ, отключил «глаз»: больше записывать ему будет не нужно. Спуск вышел легче, чем подъем, была бы веревка – вообще бы без проблем, но он не догадался, вот что значит давно не работать в горах, забыть, что веревка – первое дело. А ведь он видел ее в вещах незадачливых предшественников, но тогда думал только о тварях.

Ночевать Игнат остался в лагере ловчих. Теперь тут совершенно безопасно, рядом вода, в прежнем кострище весело полыхал огонь, пожирая сушняк. Фарат залечил раны – вопрос, что было не так с разрывом, что за ответка, джинн проигнорировал. Похоже, сам не знал.

Утром егерь похоронил ловчих, затащив под камни и накидав сверху еще камней. Получился вполне монументальный склеп. Честно, ему не было жалко этих мужиков: работать они, похоже, совершенно не умели или никогда не сталкивались с тварями такого уровня. Что ж, судьба у егерей и охотников на нелюдь такая – всегда найдется кто-то сильнее.

Путь до лагеря, где ловчие бросили свою машину, выдался довольно изматывающим. Игнат тащил свой рюкзак, сумку с потрохами, шкуру, трофеи, рюкзаки с покойников и их оружие. Вышло немало – килограммов под двадцать. Таскать подобное по горным склонам – удовольствие не из приятных. Но теперь не было нужды медленно идти по едва заметным следам, и уже к ночи Игнат выбрался на поляну. Машина и палатка были еще тут, в старом кострище полыхал яркий жаркий огонь, на треноге висел внушительный котелок, в котором булькало ароматное варево, судя по запаху – с мясом. А еще рядом стояла очень знакомая багги, на крыле которой с винтовкой в руках сидела Мила.

– Значит, не послушалась меня? – бросая вещи и добычу, не слишком приветливо поинтересовался Игнат.

– С чего бы это? – усмехнулась Мила. – Банальная конкуренция. Меня Тавр нанял вернуть его вложения и убить нелюдей.

– Не понял? Или он решил передать заказ и отправил за мной тебя?

Мила как-то странно на него посмотрела.

– Прошло шесть дней, как я тебя привезла сюда.

Игнат напряг память. Первую ночь он провел тут, вторую в расщелине, на третий день он вошел в пещеру, к ночи вышел к лагерю покойных и остался там, плюс день ушел на возвращение, итого – пять. Куда делись еще сутки? Неужели он провел их в видении ветрюха? Вот почему было такое ощущение, что он не ел несколько дней: последний раз он завтракал утром, когда слышал крик тварей. Гребаные нелюди.

– Похоже, ты на время выпал из жизни. С тобой все в порядке? Что у тебя с волосами? Седины прибавилось, виски совсем серебряные.

– Да вполне. Это был не самый легкий заказ. Ветрюхи мертвы, трофеи богатые, даже очень богатые. Нужно быстро придумать, куда скинуть их, – как насчет твоей матери? А волосы? Я даже и не заметил, демоны с ними. Ну седина и седина, от меня не убудет.

– Не хочу возвращаться, – покачала головой Мила. – Я знаю, кто купит все по хорошей цене, – все равно ведь поедем в Северск, только оттуда выйдет открыть портал.

Игнат внимательно слушал, что говорит дочка ведьмы, – похоже, у нее и следа от их неприятного разговора не осталось, понять бы, усвоила она что-то или просто отмахнулась и собирается придерживаться прежней тактики.

– Ты нашел Юркого?

– Нашел и его, и напарника, им не повезло. Хотя сложно назвать невезением их полную профессиональную непригодность: эти два кретина умудрились разбить лагерь всего в километре от пещеры ветрюхов, да еще костерок разожгли. Короче, плохо кончили.

– Жалко, хорошие были люди. А как твоя охота? Судя по тому, что ты живой и здоровый, все прошло как надо?

– Если накормишь – расскажу.

Доставая папиросу, Игнат решил не ограничивать себя: все равно лес и так полон запахов от костра и пищи. Прикурив, он сел рядом с огнем, глядя на языки пламени, от котелка очень вкусно пахло картошкой, мясом и специями.

Мила тихонько подошла к костру и помешала варево щепкой, потом лизнула ее и немного посолила.

– Угощайся, – снимая треногу с котелком, радушно предложила она, – только дай остыть.

– Сколько отсюда до Северска? – спросил Игнат.

– Три дня пути, – садясь рядом и доставая из-за голенища ложку, завернутую в тряпку, сообщила Мила. – Что, так не терпится домой?

– Мой дом там, где работа. Я не живу в одном месте, я всегда в пути. Но сейчас меня волнуют трофеи: не уверен, что они столько протянут, сумка хоть и хорошо зачарована, но там внутри сейчас каша. Я бы предпочел избавиться от них, и побыстрее. А еще у меня яйцо ветрюха.

– Ты что, положил его в холодильник?

– Не держи меня за идиота, там оно провело не больше получаса, потом переложил его в один из рюкзаков погибших, поплотнее упаковав в разную одежду. Сколько можно за него выручить?

– Много, – озадачилась Мила, – не меньше сорока, а то и все пятьдесят. Здесь его никто не купит, даже мама. А за сумку не беспокойся – она отлично держит температуру, я в ней сердце лешака две недели по полям таскала. Когда достала, знакомая ведьма в Северске аж присвистнула: оно словно только что из груди.

– Почему маме не возишь трофеи?

– Ей другие ловчие таскают. Не буду же я каждый раз из-за требухи мотаться через всю страну – сбываю там, где охочусь.

– А сейчас почему не хочешь? Туда всего часов пять ехать, мигом домчим.

– Хочешь, езжай без меня, дорогу ты знаешь, транспорт есть, а я дождусь тебя на ферме. Давай есть, ты наверняка голодный.

– Да, поиздержался, осталась последняя горсть крупы и пара кусков вяленого мяса.

Он достал свою ложку, варево, пока они говорили, чуть поостыло, они по очереди таскали вкусное горячее и острое варево прямо из котелка. Только в этот момент Игнат осознал, насколько он проголодался. Наконец наелся и достал новую папиросу, прикурил.

– Я обещал рассказ за ужин – что ж, моя очередь…

Егерь подробно рассказал, как шел по следу, как нашел тела, и о том, что случилось в пещерах. Мила оказалась благодарной слушательницей. Когда Демидов дошел до повторного удара темной энергией, она испуганно вздрогнула, только про свою иллюзию он ни словом не обмолвился. Хотя она пыталась вытащить из него подробности, все же больше напирала на профессиональное – как выжить в наведенной темной иллюзии? Игнат только обмолвился, что ему повезло: тварь выдала себя. Рассказ про разлом и его закрытие очень сильно девушку встревожил.

– Плохо это, – пояснила она, – уже третий за год в этих местах. Говоришь, большой и старый и едва тебя не убил? Не припомню, чтобы они сопротивлялись таким способом. Запись есть?

– Есть, вернее, должна быть. Сама понимаешь, «глаз» обладает малой памятью, надеюсь, хватило, чтобы зафиксировать. Тут платят за закрытие?

Она покачала головой.

– Только если заказ был, никто не заплатит за уже сделанную работу.

– Ладно, – равнодушно махнул рукой Демидов, – будем считать, что это в счет долга Тавру. Работу я сделал на «отлично».

Мила согласно кивнула.

– Ты действительно стоишь потраченных на тебя золотых. Кроме того, ты взял очень богатые трофеи, что делать будешь?

– Разберу шмотки незадачливых коллег, оружие продам, там два малых сундучка с зельями, надо ведьме показать. Похоже, я все же съезжу к твоей матери – быстрее будет, и я ей доверяю. А потом вместе рванем в Северск.

– Хорошо, буду ждать тебя на ферме. Заодно порадую Тавра, что работа выполнена.

– Надо трофеи разобрать, может, тебе что приглянется?

Долго рыться в рюкзаках погибших не пришлось. Игнат не догадался там пошарить перед выходом: некогда было. В карманах нашелся запас еды, несколько рубашек, одни штаны, но Игнату они были явно малы, поэтому он просто упаковал в них яйцо. Выбрав рюкзак получше – его, пострадавший в огне портала Веревеи, требовал замены, – Демидов переложил в него все, что оставлял себе, а в другой засунул вещи на продажу. Получился увесистый.

– Палатку заберешь? Мне она без надобности, лишний груз.

Мила покачала головой.

– Продай, у меня есть. Гир с удовольствием купит: штука ходовая, он мигом ее скинет с прибытком. И оружие лучше ему сбыть, в городе цены не дадут.

– Это ты все продавать будешь, я для него чужак, а ты своя, так что он даст тебе цену, которую никогда мне не предложит.

– Хитрый ты, – усмехнулась Мила. – А что мне за это будет?

– А что ты за это хочешь? – чувствуя подвох, спросил Игнат: ему не понравилось, как заблестели глаза девушки, хотя, возможно, это был просто отсвет костра. На лес давно уже опустилась тьма, и пора было двигать спать – на рассвете он поедет в гости к лесной ведьме.

– Ты вроде как со мной порвал, я приняла это, мы просто друзья, но я прошу у тебя еще одну ночь. Подари мне сына или дочь, хотя я точно знаю, что у меня будет сын, – так было предсказано много лет назад, и пророчество почти исполнилось.

– Интересно будет послушать, – усмехнулся Игнат, – в пророчества я не верю. Сколько слышал – ни одно не сбылось.

– Правду хочешь знать? Слушай! Однажды, лет десять назад, я не смогла забеременеть, и знахарка, посмотрев, сказала, что у меня никогда не будет детей, я бесплодна и никакая магия и зелья мне не помогут.

– И чем я могу помочь? Деревенские знахарки – те еще специалисты.

– Другие сказали то же самое, но в тот день произошло еще что-то: эта знахарка, уже выходя из комнаты, саданулась головой о косяк и рухнула на пол, а когда встала, зыркнула на меня и сказала чужим высоким голосом: «Откроются огненные врата, и через них придет одноногий. Он выстоит против двух и закроет разлом. В ночь, когда вы встретитесь, у тебя будет шанс вырастить ребенка». Она резко развернулась и вышла, больше я ее никогда не видела.

– Сама придумала?

Мила обиженно посмотрела на него.

– Не будь жестоким. Когда ты появился в доме матери, она послала мне весть, я летела сюда и днем, и ночью. Я провела в дороге четверо суток без сна, я восемь дней спешила к тебе, боясь не встретить одноногого, пришедшего через огненные врата. Но я не смогла забеременеть, я уже отчаялась, пока не вспомнила о второй части пророчества. Я знала, что ты выжил, и решила ждать тебя здесь.

– А заказ у Тавра зачем взяла?

Мила потупилась.

– Малодушие, – честно призналась она. – Думала, если не сына, то хоть заработаю. Тем более что если бы ты не выжил, значит, и пророчество не про тебя.

– Логично, – согласился Игнат, – деловой подход, уважаю. А теперь главный вопрос: если я скажу «нет» – что будет дальше?

– Не знаю, – полным отчаяния голосом произнесла Мила.

– Что ж, это честно, – ответил Демидов. – Повторю: я не верю в пророчества, но я готов выполнить твою просьбу, однако с одним условием.

– Все, что угодно, – быстро закивала Мила. – Клянусь, все выполню, что ни попроси.

– Ловлю на слове. Но эта ночь будет последней, дальше – только друзья. А еще у портала мы расстанемся навсегда: я перехватил ваши переглядки с Тамарой – ты ведь хотела прыгнуть в портал за мной, я угадал?

Дочка ведьмы потупила глазки.

– Я уже попрощалась с ней. Но если пророчество исполнится, то в этом больше не будет нужды. Ты что думаешь, я очень хочу прыгать в портал следом за тобой? Ты, конечно, мужик хороший, и я была бы рада, если бы ты со мной остался, но я не горю желанием менять все вот так резко. Зато я хочу иметь ребенка, и, если верить той знахарке, ты – единственный мой шанс. А ради этого я готова на многое.

– Поклянись.

– Клянусь, эта ночь будет последней, не выйдет – я от тебя отстану.

– По рукам. – И Игнат протянул ладонь, которую Мила тут же пожала, словно боялась, что он передумает.

– Я в палатке.

– Скоро буду, – ответил Демидов слегка рассеянно.

Поднявшись, егерь быстро загрузил трофейный багги. Закрепив в багажнике груз, он закурил и посмотрел на палатку, в которой скрылась дочка ведьмы. Многое стало на свои места. Он все не мог понять, почему она пришла тогда, в первую же ночь, на любовь с первого взгляда это не тянуло, почему не отпускала его от себя и почему была готова оставить любящую мать? Если взять, что предсказание той знахарки реально, то Мила в отчаянии и будет держаться за эту мысль до последнего. Проще дать ей то, чего она хочет.

В принципе, а что он так терзается? Женщина красивая, никаких обязательств не требует, хочет, чтобы он попробовал ей ребенка заделать, – да ради богов. Игнат раздавил каблуком окурок и полез в палатку. Мила уже раздетая лежала на свежем лапнике, поверх которого бросила спальники незадачливых ловчих. Сверху она натянула на себя тонкое одеяло – похоже, оно было в ее рюкзаке. Игнат снял перевязь с пистолетом и положил в изголовье, винтовка пристроилась с краю.

– А ты параноик, – язвительно заметила Мила.

– Я осторожный: мы сейчас в лесу, где еще недавно хозяйничали опасные твари, убившие двух твоих коллег. Совершенно не имею желания закончить, как они. Ты сказала, что занимаешься охотой на тварей десять лет?

Мила кивнула, не понимая, куда он клонит. Игнат стянул пыльник, сапоги, разгрузочный жилет, кольчугу и штаны с рубахой, оставшись только в трусах.

– Да удивляюсь я, – закончил он мысль, – как с такими навыками охоты на нелюдей вам удается выживать, да еще и работу выполнять.

Мила надула губки, явно собираясь обидеться, но Игнат решил не давать ей времени на это и, нырнув под тонкое одеяло, быстро провел рукой по ее бедру. Дочка ведьмы мгновенно забыла об оскорблении, только что нанесенном всему местному люду, охотящемуся на всяких чужих тварей, и, опрокинув Игната на спину, провела по его груди острыми коготками. Она аккуратно, но дерзко куснула его за ухо и прошептала:

– Сегодня ты только мой, а завтра можешь быть чей хочешь. Но сегодня…

Глава 10
Дорога на Северск

Игнат проснулся от боли в груди: джинн рванулся из кокона очень сильно. Обычно Фарат не имел дурной привычки подобными фокусами будить хозяина, но на сей раз нашлась причина – неподалеку раздавались голоса людей. Похоже, кокон слегка ослаб за эти дни, и джинн теперь опять мог частично наблюдать за миром без участия Игната, – он почуял чужаков.

Демидов вытащил трофейный пистолет: еще вчера он заменил магазин с пулями из чистого железа на обычные полые. Натянув штаны, он понял, что обуться уже не успеет, люди очень близко, еще немного – и они обнаружат поляну.

Мила подняла голову с импровизированной подушки – свернутого плаща Видока. Игнат прижал палец к губам и прошептал:

– Тут люди. Трое, заходят с разных сторон, они уже обнаружили нас. И мое чутье говорит, что сейчас прольется кровь: нормальные путники не крадутся, чтобы пожелать доброго утра.

Игнат стремительно рванул из палатки, в кувырке забирая правее, поскольку слева тлел костер. Грянул выстрел, который пришелся в землю там, где он был мгновение назад, но егерь уже вышел на предел собственной скорости – он успел обнаружить всех трех противников и даже приоткрыл кокон: Фарат заслужил свою жертву.

Первый выстрел Демидов сделал навскидку, выходя из кувырка. Пуля угодила мужику в кожаном плаще в живот; тот еще даже не понял, что ранен, а Игнат вновь крутанулся через правое плечо, выходя на самого опасного из них, прикрытого палаткой. Тот рванул в сторону, стараясь держать между шустрым егерем и собой препятствие, но скорости ему не хватило – для Игната он двигался очень медленно, словно продирался сквозь кисель. Дважды выстрелил пистолет Видока, и мужик начал падать на землю с простреленными коленными чашечками: в таком темпе прицельно стрелять на пять метров для егеря никакого труда не составляло. Кроме того, человек показался ему смутно знакомым. До третьего, скрывающегося за кустами и еще не достигнувшего лагеря, похоже, только начало доходить, что что-то пошло не так, – ведь пока весь бой занял всего десять секунд. Он вылетел на поляну с пистолетом в правой руке и здоровенным тесаком в левой, как раз чтобы развернувшийся в его сторону Игнат, уже вышедший из своего темпа, прицелился и сделал дырку в груди. Нападавший рухнул плашмя, так и не узнав, что его дружки уже сдулись. Тот, что словил пулю в живот, выл на весь лес и ни на что не годился. Демидов встал, подошел к дереву, за которое успел заползти подранок, и выстрелом в голову оборвал его мучения.

За палаткой вопил налетчик с простреленными ногами – вот с ним точно мог получиться разговор. Тем более что Видок его вспомнил: этот человек был с Тавром, когда фермер нашел его, – именно он предлагал Видока добить и обобрать.

Мила вылетела из палатки – бриджи на голое тело, винтовка в руках. Она завертела головой, выискивая опасность, но увидела только егеря с пистолетом.

– Все, можешь идти одеваться, – усмехнулся Демидов, – опасности больше нет. Тот, что так воет за палаткой, пригодится для разговора. Он, кстати, работает на нашего заказчика. Вопрос только – это его собственная инициатива или хозяин фермы приказал нас или, скорее, тебя зачистить? Хотя, может, и не он, а она?

Мила после этого монолога окончательно растерялась. Обнаженной груди она не стеснялась нисколько. Обогнув палатку, девушка посмотрела на раненого.

– Это Борис, управляющий Тавра. Поговаривают, что раньше он разбоем промышлял, но Тавр его выкупил и приблизил – уж больно деловая хватка у него мощная. Я его давно знаю, лет семь, наверное, как он тут поселился.

– Люди пропадали?

– Это пограничье, здесь подобное не редкость, – резонно заметила Мила и забралась в палатку.

Через пару минут она вышла оттуда полностью одетой.

– А может, с того времени, как он тут прописался, пропадать стало больше людей?

Дочка ведьмы задумалась.

– Я не слишком часто бываю в этих местах, но да, возможно такое.

Игнат неторопливо направился к катающемуся по земле раненому.

– Мила, у тебя зелье снять боль найдется?

– Есть, но на него жалко тратить, – резонно заметила она.

– Тогда достань тот кожаный рюкзак, который побольше, там, в правом наружном кармане, тавро с руной лечения, мне нужно временно снять с него боль, иначе эта падла говорить не сможет.

– Может, к матери его отвезти? – предложила напарница.

– Зачем? Я его и так выпотрошу, а твой «глаз» все зафиксирует.

– Просто тогда можно будет обойтись без пыток: зелье правды – и он выдаст все секреты.

Игнат проигнорировал это предложение. Перетянув ремнями ноги выше ран, он разрезал ножом штанину и припечатал руну. Раненый прекратил орать. Конечно, магический знак не залечит рану, но боль временно снимет.

– Слышишь меня, Борис, – спросил Игнат, – зачем ты сюда пришел? Только не лги, а то я в тебя подселю духа, и он выпотрошит все твое примитивное сознание, правда, после этого мне гуманней будет тебя пристрелить. Ну говори, не затягивай, у меня мало времени.

– Тавр приказал поискать вас и помочь, если что, – испуганно затараторил управляющий.

– Верю, а убить нас кто приказал? Он или ты сам решил? Ну!

Борис вздрогнул от резкого окрика.

– Мы не хотели, только искали вас.

– Врешь, падла, я твое гнилое нутро чую, смердит от тебя подлостью, предательством и алчностью, ну, колись, сука, иначе минута – и джинн твое сознание в кашу превратит.

– Я сам. Много у вас ценного, хотели по-тихому продать. Твоя кольчуга – уже состояние.

– Верю, – теперь спокойно, поскольку признание получено, сказал Демидов. – Часто такое проделываешь?

– Не очень: народу тут мало ездит, так, раз в пару месяцев грабанем одиночку и закопаем в лесу.

– Трофеи куда деваешь?

– Свистун сбывал в Северске, деньги в банк клал. Пощади, у меня много денег, половина твоя.

Игнат поднялся и посмотрел на стоящую рядом Милу.

– Записала?

Та кивнула, не сводя глаз с пленника, – такого презрения и ненависти Игнат еще не читал ни в одном взгляде.

– Ты многих пощадил? Они ведь тебя наверняка молили, не верю я, что вы всех сразу убивали.

Игнат приоткрыл кокон и мысленно поинтересовался: «Готов?» Джинн буквально лучился от счастья в предвкушении чужой смерти. Демидова от подобного слегка покоробило, но он отлично знал, кто перед ним. Рунный нож вошел между третьим и четвертым ребром, управляющий и по совместительству грабитель дернулся и затих, а Фарат впитал покидающую мертвую оболочку сущность.

Оружие и имущество грабителей свалили в кучу: две старых винтовки вроде той, что предлагал Гир за пять золотых, но в довольно хорошем состоянии, один пистолет, кинжал, в кошелях нашлось прилично серебра – вот, в принципе, и вся добыча.

– Тут наверняка еще машина где-то припрятана, – предположил Игнат.

– Только, скорее всего, она принадлежит Тавру. Так что надо вернуть.

– Пусть сам забирает, – отмахнулся егерь. – Ну что, трофеи пополам поделим, когда толкнем?

Мила пожала плечами.

– Я бы еще с них шмотки снял: у Бориса отличные сапоги, жалко, пыльник у того, что пулю в живот словил, испорчен. Кстати, ты их знаешь?

– Одного видела на погрузке – похоже, тоже на ферме работает. А вот второй незнаком, думаю, он с лесопилки, которая тоже Тавру принадлежит. – Она посмотрела на лежащего на краю поляны покойника. – Много у него смолы в волосах.

– Может, и так, – согласился Игнат, потом глянул на напарницу. – Ну что, наше соглашение соблюдено?

Дочка ведьмы кивнула, потом неожиданно спросила:

– Неужто я тебя не зацепила? Кто тебя там ждет, что ты так хочешь от меня сбежать?.. Хотя не отвечай, не желаю знать.

Игнат на это только хмыкнул. Ну что сказать? Хорошая она, но правильно заметила – не зацепила. Они доели остаток варева из котелка, запили водой и разъехались в разные стороны. Игнат взял курс на дом Тамары, а Мила двинула объясняться с Тавром.

Через час Демидов выбрался на дорогу, а еще через пять уже подъехал к знакомому дому, стоящему посреди леса.

– С дочерью моей все в порядке? – выйдя на крыльцо и уперев руки в боки, своим грубоватым голосом поинтересовалась ведьма. – Смотри, если обидел ее, я с тобой такое сотворю, что все твои проблемы со здоровьем покажутся легким насморком.

– Нормально все с ней, осталась у Тавра решать вопросы, – присаживаясь на ступеньку, ответил Демидов. – А вот когда ты мне хотела сказать, что я племенной бычок для твоей дочурки из мутного пророчества деревенской знахарки и я вам нужен, чтобы ребенка ей заделать?

– Рассказала, значит. Интересно, с чего бы? – поинтересовалась Тамара, садясь на лавку, стоящую у дверей, и глядя на егеря.

– Может, потому, что исполнилась вторая часть пророчества и единственный способ затащить меня в койку был сказать правду?

– Поругались? – хмыкнула ведьма.

– Не будем об этом. Я не знаю, смогла ли Мила забеременеть, но у нас с ней соглашение, и вас оно точно не касается.

– А ко мне чего приехал? Попенять, что не сказала?

– Вот еще! – отмахнулся Игнат. – Я работу взял на пару тварей у Тавра, так что имею желание сбыть трофеи, оставшиеся с пары ветрюхов.

– А ты и вправду хорош, – поднимаясь, удивленно произнесла Тамара, – в одиночку двух таких сильных нелюдей завалить. Или в паре с Милкой работал?

– Нет, сам, я не хожу с непроверенными людьми на большие дела. Будешь брать?

– Показывай, что у тебя там.

Игнат достал кожаный баул и прошел в дом следом за хозяйкой.

– Хорошо поработал, – глядя на почти двойной комплект потрохов и флягу с кровью, похвалила Тамара. – Это стоит много золота. А яйцо чего не отдаешь?

– Хочу им переход оплатить.

– Практичный ты, – усмехнулась ведьма. – Сорок золотом.

Игнат прикинул – по ценам княжеств выходило, что его накалывают на двадцать чеканов минимум.

– Золотая середина, – предложил Видок, – полсотни, и мы договорились.

– По рукам. Редко мне подобное привозят. Ветрюхи нечастые гости в наших местах. Дай-ка мне сумку, почищу.

Игнат выложил на стол зачарованный баул. Тамара, заглянув внутрь, поморщилась, после чего сделала какой-то жест, и все, что налипло внутри, исчезло. Потом достала из шкафа мешок с монетами, вынула десяток и протянула Игнату.

– Ровно полсотни. Поешь или поедешь?

– Поеду, – улыбнулся Игнат, – но за предложение спасибо. Нужно добраться до фермы Тавра. Кстати, вот еще что: я в той пещере закрыл щель, так вот, она мне такую ответку дала, что я едва не сдох, чудом удержал руну.

Тамара задумалась.

– А в чем это выражалось?

– Разрыв начал тянуть энергию обратно, используя меня как собиратель. Мне было не до наблюдений, но показалось, что щель на какой-то момент прекратила схлопываться и стала расширяться.

Ведьма озадаченно уставилась на него.

– Странно это, никогда мне про такое не рассказывали. Несколько раз я сама закрывала щели и не ощущала ничего похожего. Нет, Игнат, боюсь, я ничем тебе не помогу. Если нечто похожее происходило, то тебе нужно узнавать про подобное в Золотом городе. Туда стекаются новости со всех княжеств. Возможно, какая-нибудь информация есть у гильдии. У нас же тут нет никакого объединения, мы просто берем учениц.