Текст книги "Космический шулер"

–Чтобы я тебя съел? – недоуменно спросил Хват. – Слушай, кэп, да ты не так понял. Как я могу слопать своего спасителя? O'Лири приоткрыл один глаз.

–Ты… ты не собираешься разрывать меня на куски?

–Зачем бы я стал это делать?

–Не имеет значения, – сказал Лафайет, чувствуя, как у него подкашиваются ноги и он оседает по стенке – пол. – Существуют темы, которые я предпочел бы не обсуждать. – Он глубоко вздохнул, сел поудобнее и посмотрел на гиганта, участливо наблюдающего за ним с восьмифутовой высоты. – Послушай, если ты действительно хочешь мне помочь, давай подумаем, как отсюда выбраться.

Хват почесал в затылке пальцем, толщиной с топорище.

–Ну…

–Можно пробить тоннель в стене, – предложил O'Лири, засовывая руку в щель между двумя огромными валунами. – Но это займет несколько лет, и у нас нет инструментов. – Он задумался.

– Может, в потолке есть потайная дверь?

Хват покачал головой.

–Всю неделю ходил согнувшись, чтобы не стукнуться. Цельнодубовая плита, четырехдюймовка.

–Э-э-э… тогда пол.

–Скала, шесть дюймов.

Следующие десять минут Лафайет ходил по камере, тщательно осматривая стены, дверь и нишу, и в конце концов устало облокотился о решетку.

–Надо смотреть правде в глаза, – с отчаянием в голосе произнес он. – Я проиграл. Свайнхильду заставят подчиниться, Адоранна станет посудомойкой в Миазмах, Горубль захватит Артезию, леди Андрагорру поменяют на Дафну… а Дафну, может быть, подарят Родольфо или отдадут Лоренцо Счастливчику, которого зовут Ланцелот Долговязый.

–Эй, кэп, я тут кой-чего придумал, – сообщил гигант.

–Приляг, Хват, отдохни, – безжизненно сказал O'Лири. – Ничего тут не придумаешь.

–Ага. Но…

–Это самая настоящая пытка. Лучше бы ты разорвал меня на куски.

–Ага. Но если..

–Я должен был знать, что этим кончится. Нельзя все время удирать из тюрьмы; рано или поздно поймают и упрячут раз и навсегда.

–Конечно, мой план не такой, чтобы очень шикарный, но какого черта? – сказал Хват.

–Какой план? – тоскливо спросил O'Лири.

–Я тебе о том и толкую, кэп. Мой план.

–Валяй, говори.

–Ну, я вот что придумал… хотя нет, тебе, наверное, надо, чтобы был шик, вроде секретных тоннелей или дыр в потолке.

–Ничего, говори, не стесняйся.

–Ага… только не думай, я понимаю, что такому джентльмену, как ты, это не подойдет, но– что скажешь, если я сорву дверь с петель?

–Сорвешь две… – Лафайет повернулся, посмотрел на стальную решетку и громко рассмеялся.

–Ну, конечно! Давай!

Гигант выпрямился, стукнувшись головой о потолок, схватился за толстые прутья, широко расставил ноги в сапогах шестидесятого размера, сделал глубокий вдох и рванул решетку на себя. Раздался неприятный визг металла, сопровождаемый диким скрежетом. Огромный камень вывалился из кладки стены и с грохотом рухнул на пол. С душераздирающим звуком, напоминающим столкновение двух «роллс-ройсов», притершихся боками на бешеной скорости, решетка покорежилась, изогнулась и выскочила из гнезд. Хват отшвырнул изувеченную решетку в сторону и спокойно вытер ладони о кожаные штаны.

–Это все ерунда, голуба, – сказал он. – Дальше что?

* * *

Лафайет, освобожденный от кандалов одним движением руки Хвата, шел по коридору вместе с гигантом мимо клеток, в которых сидели, болтали или дрались заключенные с растрепанными волосами и дикими лицами. В камере пыток никого не было.

–Плохо, – сказал Лафайет. – Я рассчитывал, что Стонруб нам поможет.

–Ой, смотри, какие забавные! – воскликнул Хват, поднимая с жаровни набор острых как бритвы кусачек, предназначенных для постепенного откусывания носов и прочих мягких частей тела. – Мне всегда хотелось заполучить хорошие щипчики для ногтей.

–Послушай, Хват, нам необходимо составить план действий,

– сказал O'Лири. – Если мы начнем шататься по дворцу, нас опять схватят и закуют в кандалы. Все помещения наводнены солдатами Родольфо и личной охраной Горубля. Нам необходимо организовать диверсию, чтобы отвлечь их внимание, а тем временем выкрасть Свайнхильду и леди Андрагорру.

–Эй, вы! – проорал громкий голос в глубине коридора. – Я требую адвоката! Я требую американского консула! Я требую, чтобы мне разрешили позвонить по телефону!

–Похоже на Лоренцо… – Лафайет кинулся к камере, из которой доносились вопли. Человек с ван– дейковской бородкой и усиками, прической Эдгара Аллана По и высоким воротничком времен Гувера и Наполеона, тряс решетку, схватившись за прутья холеными руками.

–Эй, вы… – он недоуменно посмотрел на O'Лири. – Э-э-э… я случайно вас не знаю?

–Лоренцо? – Лафайет улыбнулся. – Все-таки тебя сцапали? Когда мы последний раз виделись, ты меня бросил на произвол судьбы, а сам, конечно, удрал. Зачем ты нацепил этот дурацкий костюм и бороду?

–Не болтайте глупостей, – заявил узник наглым голосом, который раздражал Лафайета еще в темной камере Стеклянного Дерева. – Не ваше дело, но меня зовут Лафкадио. И вообще, кто вы такой? Могу поклясться, мы где-то встречались…

–Не валяй дурака, – сердито сказал Лафайет. – Нам с Хватом удалось бежать, но леди Андрагорра…

–Насколько я понимаю, речь идет о Цинтии. Значит, вы тоже участник заговора? Номер не пройдет! Не смейте даже на пушечный выстрел подходить к моей невесте…

–Мне казалось, ее зовут Беверли. Впрочем, неважно. Если я тебя выпущу, поможешь нам устроить небольшую диверсию? Мне необходимо незаметно пробраться в глубь дворца.

–Выпускайте скорее! – взвыл бородач. – Об условиях позже договоримся!

–Хват! – позвал Лафайет. – Займись. – Он пошел по коридору. Заключенные с любопытством следили за каждым его движением. – Послушайте, ребята! – сказал O'Лири. – Нам с приятелем удалось освободиться. Если я вас выпущу, обещаете ли вы бегать сломя голову по коридорам, нападать на стражников, бить мебель и посуду, вопить во все горло и шуметь как можно больше?

–О чем речь, мистер!

–Конечно обещаем!

–Считай, что договорились!

–Вот и прекрасно. – Лафайет быстро вернулся к Хвату, дал соответствующие указания, и через несколько мгновений гигант принялся деловито крушить тюрьму. Заключенные постепенно заполняли камеру пыток. Внезапно Лафайет увидел Лоренцо, успевшего избавиться от нелепого маскарадного костюма.

–Послушай, Лоренцо, – сказал O'Лири, проталкиваясь сквозь толпу, – почему бы нам с тобой… – Он умолк, поймав на себе изумленный взгляд бывшего товарища по камере, лицо которого впервые видел при хорошем освещении.

–Эй, приятель! – послышался голос Хвата. – А я– то думал, ты пошел в другую сторону… У-угх, – Гигант растерянно завертел головой, глядя то на Лафайета, то на его собеседника.

– Ребята, может, я немного не того, но кто из вас мой босс, с которым я сидел в камере?

–Я, Лафайет, – ответил O'Лири. – А это – Лоренцо…

–Какая чушь! Меня зовут Лотарио, и я не имею чести быть знакомым с питекантропами. – Он презрительно посмотрел на Хвата.

–И чего ты мне сразу не признался, что у тебя есть брат-близнец? – укоризненно спросил Хват.

–Брат-близнец? – воскликнули они в один голос.

–Ага. Скажи-ка, парень, чего ты так вырядился? Может, ты артист?

Лафайет буквально пожирал глазами Лоренцо, или Лотарио, одетого в кожаный пиджак, облегающий кожаный жилет, грязную рубашку и помятые брюки.

–Он совсем на меня не похож, – высокомерно заявил O'Лири.

– Может, есть отдаленное сходство, но я не шныряю глазами и выражение…

–Я на тебя похож?! – восклицал в это время Другой. – Мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы я выслушивал подобные оскорбления. Где ближайший телефон– автомат? Я немедленно подам рапорт министру, и ваше осиное гнездо хебефреников засадят в сумасшедший дом, прежде чем вы успеете сказать «ноблесс оближ».

–Эй, Лафайет! – перекрывая шум толпы, прозвучал громкий голос.

O'Лири повернулся. Двойник человека, с которым он только что беседовал, разве что по-другому одетый, махал рукой. Лафайет невольно посмотрел назад. Тот, кто называл себя Лотарио, затерялся среди толкающихся людей.

–Как ты здесь оказался? – спросил подошедший Лоренцо. – Впрочем, я рад, что тебе удалось выпутаться. И спасибо, что помог нам удрать от Круппхима. Беверли, бедная девочка, все мне рассказала. Она была так смущена недоразумением в спальной, что совсем забыла спросить, как тебя зовут…

–А тебя как зовут? – спросил Лафайет, чувствуя, что постепенно начинает сходить с ума.

–Что? Конечно Лоренцо!

Лафайет уставился в голубые глаза, посмотрел на прядь каштановых волос, прилипших ко лбу, красиво очерченный рот с такой знакомой маленькой родинкой на губе..

–Как… – Он поперхнулся и сглотнул слюну. – Как твоя фамилия?

–O'Лири. А в чем дело?

–Лоренцо O'Лири, – пробормотал Лафайет. – Я должен был сразу догадаться. Если у Адоранны, Болтошки, Дафны и Никодима имеются двойники, то чем я хуже?

Двенадцатая

– Эй, парни! – громовой голос Хвата вывел обоих O'Лири из оцепенения. – Пора сматывать удочки, а то самое смешное пропустим!

Лафайет обернулся. Камера пыток почти опустела, и толпа заключенных с воплями неслась по коридору, честно выполняя взятое на себя обязательство.

– Послушай, Лоренцо, позже разберемся, кто есть кто, – предложил Лафайет, вслушиваясь в отдаленные крики и звон бьющейся иосуды. – Прежде всего необходимо спасти леди Андрагорру и Свайнхильду от Круппхима-Горубля. Он составил безумный план по захвату власти на Артезии и, к сожалению, может его осуществить. Теперь я понял, почему мой отказ его не опечалил. Он мог обмануть Свайнхильду в любую минуту, показав ей тебя, моего двойника. Ладно, бог с ним, сейчас не до этого. Я попытаюсь проникнуть в кабинет Родольфо и рассказать ему о заговоре. Может, еще не поздно. Хочешь, пойдем вместе? Один из нас обязательно дойдет, а я объясню по дороге, в чем дело. Согласен?

– Если ты действительно понимаешь, что здесь происходит, я с тобой пойду. Только не забудь, руки прочь от Беверли!

– Мне казалось, ее зовут Цинтия, – пробормотал O'Лири, выходя из камеры вслед за Лоренцо. Хват шел сзади. Судя по взволнованным крикам в отдаленьи, толпа схватилась со стражниками.

– Сюда, – сказал Лафайет, указывая на боковой коридор. – Попробуем обойти их с тыла.

– Послушай, никак не пойму, какое отношение ты имеешь ко всей этой истории? – чуть задыхаясь от быстрого бега, спросил Лоренцо.

– Поверь, никакого! – с чувством ответил Лафайет. – Я жил себе тихо-спокойно во дворце Артезии, не совал нос в чужие дела и вдруг очутился на Меланже, где мне сразу предъявили обвинения по всем статьям уголовного кодекса… – Свернув направо, он начал подниматься по винтовой лестнице. – Я думаю, это ты во всем виноват: нас перепутали. Похоже, ты не терял времени даром, слишком уж рьяно полицейские за меня взялись…

– Мне было сделано очень выгодное предложение, – пыхтел Лоренцо, не отставая ни на шаг и чувствуя сзади дыхание Хвата.

– Круппхим… предложил мне бесплатный проезд на родину… и обещал еще одну льготу, а именно, оставить в живых… если я выполню его задание. Он приказал… прокрасться в спальную… леди Андрагорры… и выманить ее из города… Ну вот… я проник в замок… подкупил стражников… но затем увидел… что это – Беверли… У нас не было времени поговорить, но я передал ей записку… назначил свидание в избушке… как велел Круппхим. Но дальше я решил… внести изменения в программу.

– Он тебя… надул, – ответил Лафайет, запыхавшийся не меньше Лоренцо. – Не знаю… как ему удалось… заманить тебя к Родольфо… но сомневаюсь… чтобы в его намерения входило… отправить тебя… в Соединенные Колонии.

Лестница кончилась, и они очутились в широком коридоре. Шум драки слышался со всех сторон.

– Гм-гм… по-моему, нам сюда, – сказал Лафайет, поворачивая налево. Они сделали несколько шагов, когда за их спиной раздался выстрел, сопровождаемый оглушительным ревом. Лафайет обернулся. Хват потирал голову и смотрел на лестничную площадку внизу.

– Ах вы, гады! – заорал он и прыгнул вниз.

– Хват! – вскричал Лафайет, но в следующую секунду услышал громовой удар и звуки начавшегося сражения.

– Пойдем отсюда, – предложил Лоренцо и побежал по коридору налево. Лафайет не отставал. Стражник в красном мундире неожиданно вышел из-за угла, вскинул ружье к плечу…

– Не смей стрелять, идиот! – взвыл Лоренцо. – Ты испортишь обои! – И пока растерявшийся солдат стоял с отвисшей челюстью, они накинулись на него с двух сторон и повалили на пол. Ружье выстрелило, и украшенный фресками потолок пошел трещинами. – Говорил я тебе, испортишь обои, – сказал Лоренцо, стукая стражника головой об пол.

Быстро добежав до главной лестницы, они поднялись на два этажа, свернули в устланный коврами коридор, который, по счастью, не охранялся, и подошли к двери кабинета, в котором Лафайет провел когда-то вечер с герцогом Родольфо.

– Только говорить буду я, – не успев как следует отдышаться, сказал Лафайет. – Мы с Родольфо – старые друзья-собутыльники.

Внезапно дверь в небольшом холле, расположенном футах в двадцати от кабинета, распахнулась, и в ней появился Круппхим в окружении четырех стражников. Принц остановился и презрительно бросил через плечо:

– Это приказ, а не просьба, Руди! Изволь явиться вместе со своими министрами в Зал приемов для подписания законов о всеобщей мобилизации, сборе денежных средств и конфискации продовольственных и прочих товаров, или я повешу тебя на стене собственного замка!

Бывший узурпатор Артезии величественно запахнулся в подбитый соболем плащ и прошествовал по коридору в сопровождении телохранителей.

– Поговорили! – пробормотал Лоренцо. – Что будем делать?

Лафайет нахмурился и закусил губу.

– Ты знаешь, где находится Зал приемов?

– Двумя этажами выше, в южном крыле дворца.

– Судя по шуму и грохоту, там кипит сражение.

– Ну и что? – спросил Лоренцо. – В любом случае, лучше не соваться в политику. Пока интриганы развлекаются, мы незаметно проберемся к Беверли и поможем ей бежать.

– Для осуществления своих планов Горубль обязательно прикажет привести Даф.. леди Андрагорру и Свайнхильду в зал. Мы должны действовать, пока не поздно.

– Каким образом? Нас только двое, а в замке – целая армия.

– Не знаю… Теперь на Родольфо нельзя рассчитывать, но все равно мы должны что-нибудь придумать. Пойдем. Время не ждет!

Ровно через двадцать пять минут Лафайет и Лоренцо сидели на крыше дворца, в тридцати футах над высокими окнами Зала приемов, в котором должны были совершиться великие события.

– Кто первый? – спросил Лафайет. – Я или ты?

– И оба мы погибнем, – пробормотал Лоренцо, осторожно перегибаясь через парапет. – Это невозможно. Карниз в трех футах от окна.

– Хорошо. Я пойду первым. Если со мной– – Лафайет с трудом проглотил слюну. – Если я упаду, Лоренцо, не сдавайся! Помни, леди Андрагорра, я имею в виду Беверли, надеется на твою помощь! – Он осторожно перекинул ногу через ограждение, избегая смотреть вниз, и приготовился к спуску.

– Подожди! – сказал Лоренцо. – Металлическая перекладина может перетереть веревку. Надо бы подложить что-нибудь мягкое.

– Держи! – Лафайет быстро скинул куртку, которую ему дали в Аяксе, помог Лоренцо свернуть ее и подпихнуть под веревку, украденную десятью минутами раньше из какого-то служебного помещения.

– Жаль, что нет кожаных перчаток, – заметил Лоренцо. – И хорошей страховочной петли. И ботинок с шипами.

– И я забыл застраховать жизнь на миллион, – перебил Лафайет. – Хуже некуда, но мне пора. Хватит болтать! – Он схватился за веревку, стиснул зубы и скользнул вниз.

Холодный ветер обрушился на его незащищенную спину. Волокна тяжелой веревки впились в ладони как колючая проволока. Освещенное окно приблизилось. Неожиданно Лафайет ударился о стену с грохотом, от которого могла проснуться вся округа. Не обращая внимания на боль и подкатившую к горлу тошноту, он скользнул по веревке последние несколько футов, нащупал ногами карниз и, болтаясь в воздухе между двумя окнами, приготовился слушать. Изнутри доносились шарканье ног, возгласы, шум голосов.

– …не представляю, зачем понадобилось внеочередное заседание кабинета министров, – произнес мужской тенор. – Разве что для рассмотрения вопроса о моем назначении министром Маникюрных Дел Его высочества…

– Глупости! – возразил разгневанный баритон. – Наверняка будет рассмотрено заявление о моем назначении министром Бороды и Усов господина герцога. Однако странно, что торжественная церемония назначена на столь поздний час.

– Долго тебе придется ждать, пока Его высочество отрастит усы или бороду, – насмешливо ответил тенор. – Но тише… они идут.

В наступившей тишине прозвучали фанфары. Послышались вежливые аплодисменты, за которыми последовало неразборчиво сделанное заявление. Затем раздался скрипучий голос герцога Родольфо.

– Собрались здесь….. эту историческую минуту… переполняющая наши сердца радость… неслыханная честь… представить… несколько слов… внимание…

Вновь зазвучали фанфары, вежливые аплодисменты…

– Я не намерен выдавать желаемое за действительное, – с пафосом произнес Горубль. – Интересы нации… безопасность государства… необходимо принять срочные меры…

Лафайет перестал слушать, недоумевая, почему веревка начала неожиданно дергаться у него в руках. Через несколько секунд наверху появился Лоренцо.

– Остановись! – прошипел Лафайет, как раз в тот момент, когда пара тяжелых сапог опустилась ему на плечи и потянула вниз.

– Чшшш! Лафайет, ты где?

– Ты на мне стоишь, кретин! Немедленно слезай!

– Слезать? Куда?

– Мне плевать, куда! Слезай, куда хочешь, пока я еще держусь за веревку и мы оба не грохнулись!

Сверху до него донеслось тяжелое дыхание, пыхтение, и ноги, одна за другой, поднялись с его плеч.

– Ну вот, теперь я повис как муха, – дрожащим голосом произнес Лоренцо. – Что мне делать?

– Заткнись и слушай!

– Прекрасная леди будет удостоена чести стать моей женой, – объявил Горубль. – Я пригласил вас, моих верноподданных, засвидетельствовать это знаменательное событие. – Он сделал многозначительную паузу. – Итак, готов ли кто-нибудь из присутствующих назвать причину, по которой я не мог бы немедленно вступить в священный союз с леди Андрагоррой?

– Ах ты, грязный обманщик! – взорвался Лафайет.

– Ах ты, грязный обманщик! – раздался злобный крик герцога Родольфо. – Мы так не договаривались! Выскочка ты несчастный!

– Арестовать предателя! – взревел Горубль.

– Что случилось? – прошептал Лоренцо, когда накал страстей в зале достиг апогея.

– Круппхим сжульничал и объявил о своей женитьбе на леди Андрагорре. Родольфо возражает, а Круппхим возражает против его возражений!

Крики усилились; голос Горубля, отдающего приказы, заглушали визги женщин, проклятья придворных и яростный вой Родольфо. Веревка дернулась, и Лоренцо очутился рядом с Лафайетом на шатком карнизе:

– Отойди! – закричал он. – Мое терпение лопнуло! Я покажу этой сволочи, где раки зимуют!

– Эй! – взвыл Лафайет. – Потише!

– Я ему покажу потише, будь он проклят! – И разъяренный Лоренцо заехал сапогом в стекло, разлетевшееся вдребезги, а секундой позже исчез за тяжелыми портьерами.

– Бедный дурачок! – простонал Лафайет. – Его в порошок сотрут, а это никак не поможет Дафне, я имею в виду Беверли, то есть Цинтии… или леди Андрагорре?

Он наклонился, мельком увидел волнующуюся толпу; солдат в красных мундирах, теснящих придворных во фраках и смокингах; стремительно пробирающегося вперед Лоренцо…

В самый последний момент Горубль повернулся и получил сильнейший удар кулаком в глаз. Принц смешно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, а телохранители в ту же секунду навалились на драчуна.

– Вот и все, – пробормотал Лафайет. – Хорошо хоть, он успел съездить ему по физиономии.

– Ах вот ты как! – взревел Горубль, прикладывая к поврежденному глазу большой кружевной платок. – Ну, погоди, Лоренцо, мой мальчик! Горога уже покормили, но он не откажется от добавки! И прежде, чем умереть, ты станешь свидетелем моего брачного союза с леди Андрагоррой, которой до чертиков надоели твои дурацкие ухаживания! Я доставлю тебе это удовольствие!

– М-м-м-миледи Андрагорра, – объявил дрожащий голос глашатая, и шум голосов внезапно затих. Толпа расступилась. Небесное созданье в подвенечном платье появилось в сопровождении двух престарелых подружек невесты, крепко державших ее за локти.

– Продолжайте церемонию! – вскричал Горубль, с которого слетел весь его внешний лоск. – Сегодня – моя свадьба, завтра – я повелитель вселенной!

* * *

Лафайет прильнул к стене, стуча зубами при каждом порыве ледяного ветра. «Руки, как крюки, – подумал он. —А пальцы – замороженные креветки. Только бы удержаться за веревку,-а то костей не соберешь». Прижавшись подбородком к холодному камню, он рассеянно слушал монотонный голос, произносивший слова свадебного обряда.

– Почему все так плохо кончилось? – пробормотал он. – Почему я влип в эту дурацкую историю? Почему Фитильзад отказался мне помочь и загадал какую-то загадку? Бессмысленные стишки, которые даже не рифмуются… От Бронкса миллионы едят до Майами – Ключ к этой загадке, конечно… что? Что рифмуется с Майами? Маме? В яме? Сами? От Бронкса миллионы едят до Майами – Ключ к этой загадке, конечно.. конечно…

В зале опять завопили:

– Беверли, скажи ему нет! Даже если он пообещает перерезать мне глотку, когда ты ему откажешь!

Послышался тупой удар и звук падающего тела. Крик Лоренцо оборвался.

– Не волнуйся, дорогая, – нежным голосом проворковал Горубль. – Эй, как тебя там, продолжай!

–С-согласна ли ты, леди Андрагорра?

– Нет, – прохрипел O'Лири, – это невыносимо! Я ничего не могу сделать, а ведь до сих пор мне везло! Я обнаружил дверь в скале, и маскарадный костюм, и… – Он умолк, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то очень важное. – Думай! – приказал он себе. – Почему я решил, что мне везло? Совпадения такого рода называются управлением вероятностями, и никак иначе. А следовательно, везение здесь ни при чем, и мне несколько раз удавалось сфокусировать пси-энергию и повлиять на события. Подведем итоги. Иногда у меня получалось, но чаще всего – нет. В чем же дело? Что общего было в тех случаях, когда получалось?

– Нюхательную соль! – ревел Горубль за окном. – Бедная девочка от счастья упала в обморок!

– Бесполезно! – простонал Лафайет. – Ничего не приходит в голову. Я могу думать только о несчастной Дафне и Свайнхильде, прелестном дитя, хотя от нее иногда и попахивало чесноком-. ЧЕСНОК… Чеснок всегда ассоциировался с волшебством и заклинаниями, – лихорадочно забормотал O'Лири. – А заклинания – это непрофессиональная попытка управлять космическими энергиями! Значит, чеснок? А может, дело в Свайнхильде? Но Свайнхильда не рифмуется с Майами. Впрочем, чеснок тоже с ним не рифмуется. К тому же от нее пахло чесноком, потому что она все время делала бутерброды с колбасками… САЛЯМИ! – взревел Лафайет. – Ну, конечно! От Бронкса миллионы едят до Майами – Ключ к этой загадке, конечно, салями! – Он поперхнулся, чуть не слетел с карниза, но вовремя ухватился за веревку и прижался к стене.

Салями было подо мной, когда я придумал нож, и мы кушали его, разговаривая о маскарадном костюме, и я сунул его в карман, перед тем как Свайнхильда упала с ковра-самолета! Значит, мне необходимо… O'Лири почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце. – Карман. Бутерброды лежат в кармане куртки, а я оставил ее наверху, чтобы не перерезало веревку!

– Ничего страшного, – ответил он сам себе. – Придется залезть на крышу.

– Залезть на крышу? Мои руки превратились в лед, я слаб как котенок, и…

– Поднимайся.

– Я– я попытаюсь.

Огромным усилием воли Лафайет заставил себя подтянуться и повис в воздухе. Он совсем не чувствовал рук, а тело налилось свинцовой тяжестью.

– Бессмысленно.

– Поднимайся.

Каким-то чудом он вскарабкался на один фут. Потом преодолел шесть дюймов. Отдохнул и продвинулся еще на один дюйм. Веревка натянулась и ударила его о стену. Лафайет поднял голову: странное темное пятно, лежавшее на парапете, полоскалось по ветру.

Словно зачарованный он смотрел, как куртка заскользила, высвобождаясь из-под веревки, свесилась с перекладины, распахнув полы, подползла к самому краю; ветер яростно накинулся на нее, подтолкнул, и она стала медленно падать, прощально махая пустыми рукавами.

В диком прыжке Лафайет бросился в пустоту. Его вытянутые руки схватили куртку, прижали ее к груди, пальцы с трудом нащупали карман, сомкнулись на жирном пакете. – Ветер свистел в ушах с бешеной скоростью…

– Чудо! Любое чудо! Но только скорее! Страшный удар обрушился на O'Лири. Вселенная закружилась с грохотом и визгом, вспыхнула яркими огнями я погасла. Все погрузилось во тьму.

– Это просто чудо, – сказал знакомый голос, и Лафайет с удивлением подумал, что еще жив. – Насколько я понимаю, он упал с крыши, ударился о карниз и катапультировал через окно, свалившись прямо на голову Его высочества, который услышал непонятные звуки и подбежал узнать, в чем дело.

– Разойдитесь, ему нечем дышать! – рявкнул другой знакомый голос, и Лафайет понял, что глаза у него открыты, и он видит лицо Лоренцо, немного разодранное, но такое же раздраженное, как всегда. – По крайней мере, ты мог бы посвятить меня в свои планы, – заявил второй O'Лири. – Я уже начал волноваться, что с тобой приключилась беда.

– Вы… вы просто восхитительны, сэр! – проворковал нежный голос.

Ворочая глазами, как тяжелыми булыжниками, Лафайет посмотрел на Дафну (нет, леди Андрагорру), и его охватило ностальгическое чувство.

– Вы действительно меня… не знаете? – с трудом выговаривая слова, спросил он.

– Вы замечательный человек, похожий на того, которого я знаю, – мягко ответила она. – Это ведь вас я видела из окна кареты. Но должна признаться, сэр, мы с вами незнакомы, а значит, я тем более у вас в долгу.

– И я тоже. – Мужчина в широкополой шляпе стоял рядом с леди Андрагоррой, одной рукой обнимая ее за талию, а другой – поглаживая короткую бородку и пышные усы. – Я думал, что просижу в темнице до судного дня, но вы пришли и освободили меня. – Нахмурившись, он внимательно посмотрел на Лафайета. – Хоть я и не вижу того сходства, о котором говорит моя невеста.

– Все верно, Лафайет, – с глубоким вздохом сказал Лоренцо.

– Этот тип взял верх. Он – гражданин Меланжа и зовут его Ланцелот. Насколько я понял, раньше он был герцогом, но Круппхим заменил его на Pодольфо. Сейчас Ланцелот вновь пришел к власти и первым делом упрятал Круппхима за решетку. А леди Андрагорра вовсе не Беверли. – Он опять вздохнул. – Так что мы с тобой лишние.

– Свайнхильда, – пробормотал Лафайет, с трудом усаживаясь на пол. – С ней все в порядке?

– Здесь я, Лэйф! – вскричала бывшая кухарка. – Как сыр в масле катаюсь, а все благодаря тебе! – Она улыбнулась, сверкая бриллиантами на пышном платье, и отпихнула локтем доктора, который нервно переминался с ноги на ногу, пытаясь подойти к Лафайету. – Послушай, милый, почему ты так плохо выглядишь?

Мужчина с растрепанными волосами и в мятой одежде протолкался сквозь толпу, сверкнул на Лафайета глазами и остановился перед леди Андрагоррой.

– Как прикажешь тебя понимать, Эронна? Что это за волосатый Дон Жуан, ухватившийся за твой зад? Где ты взяла это платье? Куда мы попали? Что здесь происходит?..

– Эй, приятель, остынь! – Лоренцо взял незнакомца под руку. – Придется, видно, объяснить, что все мы…

– Пропади ты пропадом, кто Просил тебя вмешиваться? – Новоприбывший рванул руку и освободился. – В чем дело, Эронна? – обратился он к леди Андрагорре. – Почему ты делаешь вид, что никогда в жизни меня не видела? Это я, Лотарио O'Лири, твой суженый! Неужели ты все забыла?

– Вы имеете честь разговаривать с леди Андрагоррой, – сурово сказал усатый герцог Ланцелот. – И кстати, она моя суженая, а не ваша!

– Ах, вот как!

– Вот так, вот!

Придворные бросились разнимать взбудораженных спорщиков, пихающих друг друга в грудь, а Лафайет устало поднялся на ноги и, поддерживаемый Свайнхильдой, отошел в сторону.

– Знаешь, Свайнхильда, – сказал он, – наконец-то мне повезло. Я снова обрел способность управлять космической энергией и скоро вернусь на Артезию. И я подумал – только пойми правильно, ведь меня ждет Дафна – хочешь, я заберу тебя с собой? Мы скажем, что ты – кузина Адоранны, а когда подучишься немного говорить и ходить, будешь блистать при дворе и устроишь свою жизнь…

– Но, Лэйф… разве тебе обязательно возвращаться?

– Конечно! Но я тебя не брошу, и если ты готова…

– Э-э-э… прощенья просим, мадам, – неуверенно произнес глубокий голос. – Извините, Ваша светлость, но я искал тут… то есть, я хочу сказать, я слышал, моя жена… то есть, я хочу на ней жениться, как только найду…

– Боров! – вскричала Свайнхильда. – Ты пришел! Значит, ты меня любишь?

– Свайнхильда! Святой Георгий… Иезабель… ты… вы… такая красивая!

– Гм-мм… – задумчиво сказал Лафайет, глядя на влюбленную пару, которая, обнявшись, отошла в сторону. – Домой, скорей домой! – Он нахмурился и принялся ощупывать карманы. – Проклятье! Я потерял салями! Должно быть, выронил пакет между карнизом и головой Круппхима. – O'Лири резко повернулся и нос к носу столкнулся с Лоренцо.

– Вот ты где! – воскликнул его двойник. – Послушай, Лафайет, нам надо поговорить. Может, вдвоем удастся сфокусировать пси-энергию и отправиться по домам? Я скоро с ума сойду, глядя, как этот герцог тискает Андрагорру…

– Сначала помоги мне найти салями, – ответил Лафайет. – А там видно будет.

– Ты можешь думать о еде в такое время?! – Лоренцо фыркнул, но послушно отправился за Лафайетом, который спустился во двор под окна.

– Оно должно быть где-то здесь…

– Ради всего святого, почему ты не хочешь сходить на кухню?

– Послушай, Лоренцо, это звучит глупо, но салями необходимо для управления вероятностями. Не спрашивай меня, почему, спроси бюрократа по имени Фитильзад.

Десять минут упорных поисков не принесли успеха. Салями как сквозь землю провалилось.

– Ты не помнишь, я держал пакет в руках, когда влетел в окно? – спросил Лафайет.

– Откуда мне знать? На моей спине сидели два солдата. Я очнулся, когда ты лежал без сознания, а Ланцелот требовал возврата своих владений, шевеля усами.

– Придется вернуться.

Зал приемов почти опустел. Большинство придворных, поклявшихся в вечной верности новому герцогу, разошлись. Лафайет ходил из угла в угол, дергая людей за рукава и задавая один и тот же вопрос. В ответ он ловил недоуменные взгляды, а кто– то рассмеялся ему прямо в лицо.

– Кошмар какой-то, – сказал он подошедшему Лоренцо, расспросы которого тоже не увенчались успехом. – Подумать только, ведь спасение уже было у меня в руках!

– Что стряслось, Лэйф? – раздался у него за спиной голос Свайнхильды. – Потерял чего?

– Свайнхильда, ты не видела случайно нашего пакета с салями?

– Нет. Ты проголодался, милый? Подожди минутку, я у Борова спрошу. Он обожает колбаски и вечно таскает их в кармане.