Текст книги "Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры"

Глава III
Порождения случайности

Маркли и Моррис, пораженные до такой степени, что даже выругаться не было сил, молча смотрели на невообразимый поток, который отрицал привычные им законы природы. По обеим его сторонам склоны были сглажены, истерты и покрыты бороздами, будто по ним постоянно сходили сели или просто что-то медленно сползало. На глазах у друзей небольшой камушек – комочек, составленный из разных геологических пород или слипшихся песчинок, – быстро устремился вверх вместе с поднимающимся потоком и исчез за зубчатым гребнем.

Поддавшись бездумному порыву, движимый любопытством, Моррис шагнул к склону, который располагался от них футах в десяти. И словно ухнул в бездну. Земля под ним накренилась, склон перекувырнулся и изогнулся вниз под острым углом к небу, которое теперь очутилось под ногами. Не удержавшись от странного падения, Моррис соскользнул в воду, и головокружительный поток повлек его, грубо швыряя, через пороги и водопады. Ошеломленный и задохнувшийся, он полетел за край мира, куда-то в пропасть, в глубине которой висело солнце.

Увидев, какая необычайная участь постигла его товарища, Маркли тоже, недолго думая, бросился к склону, надеясь вытащить Морриса из вставшей вверх тормашками реки. Сделав всего лишь шаг, он тоже оказался во власти обратной гравитации. Но не упал в воду, а покатился, заскользил, ударяясь о камни, в облаке щебня наверх по крутому желобу на склоне, не в силах нащупать точку опоры.

Их с Моррисом, в очередной раз огорошенных и ошарашенных, перекинуло через гребень и зашвырнуло в бурые небеса, которые теперь располагались внизу. Моррис рухнул вместе с пенным водопадом в нечто вроде озерца на вершине и барахтался там, а Маркли, потрясенный и оглушенный, но целый и невредимый, лежал, раскинув руки-ноги, на куче щебня, похожей на те, что обыкновенно образуются у подножия насыпей.

Моррис с трудом вылез из озерца, где вода доходила ему лишь до пояса, и помог подняться Маркли. Здесь сила тяжести была почти нормальной по земным меркам: вероятно, на вершине все предметы, затянутые во взмывший к небесам поток, возвращались в обычное состояние. Стремительный бурлящий водопад, перелетев через гребень, ниспадал в озерцо с гладкой спокойной водой.

Убедившись, что сами они не пострадали, земляне осмотрели летные костюмы и шлемы. Они не проверяли местную атмосферу, а в ней, вполне возможно, содержались смертоносные для них вещества, и малейшая прореха в искусственной коже грозила серьезными последствиями. Но костюмы оказались целехоньки, как и трубки, через которые поступал кислород из заплечных баллонов.

Склон, который они покорили столь немыслимым образом, переходил в неровное плато, окружавшее всю долину. То тут, то там высились продолговатые холмы, составленные из разнообразных геологических пород, постепенно переходившие в бесцветную возвышенность, а еще дальше, в нескольких милях, начиналось нагорье.

Отсюда долина казалась огромной чашей. Во всей красе представали извилистая река и купы невероятных деревьев, вдалеке отблескивал серебром некий металлический предмет – по всей видимости, их собственный ракетолет. Японский отсюда не просматривался: наверное, его скрывала какая-нибудь рощица. Конечно, Моррис и Маркли не могли хоть с какой-то уверенностью судить о расстоянии, перспективе и корреляции между разными участками этого безумного пейзажа, памятуя обо всех смещениях и оптических искажениях, с которыми они столкнулись во время своих блужданий.

Отвернувшись от долины, они оглядели плато. Река здесь текла нормально и лениво, а вдалеке пропадала в ущелье. Весь ландшафт был невыносимо мрачным и отталкивающим: под ногами точно так же хаотически мешались геологические породы, но унылый пейзаж не скрашивала чуднáя растительность. Кривобокое солнце уже преодолело полпути к бесформенным горам на горизонте: то ли внезапно ускорилось, то ли тоже беспорядочно меняло свое положение, как и почти все в этом странном мире. Облака вокруг него истаяли, но в небесах над долиной все еще парило загадочное пятно.

– Полагаю, нам лучше не щелкать клювом и поспешить к ракетолету, – сказал Маркли. – Если еще дорогу отыщем. – Он боролся с охватившим его ужасом, чувствуя себя потерявшимся ребенком, который пытается взять себя в руки. – Если двинемся вдоль края плато, рано или поздно найдем место, где заканчивается обратная гравитация и нас не потянет опять вверх.

Они двинулись вдоль края, после пережитого выбирая путь с особой осторожностью. Сначала под ногами постоянно попадались кучи щебня и даже отдельные булыжники, которые закинуло на вершину. Потом эта полоса закончилась, и друзья решили, что вместе с ней закончилась и зона искаженной гравитации.

Подойдя по краю плато туда, где склон был более пологим, они неожиданно угодили в область страшной силы тяжести – такие им еще не попадались. Один шаг – и Моррис с Маркли ощутили, что давление утроилось, а на их плечи легла невыносимая ноша; переставлять ноги удавалось лишь с огромным трудом.

Они изо всех сил боролись с этим диковинным явлением, как вдруг позади раздались неописуемые шум и грохот; с усилием повернув головы, изумленные товарищи увидели источник звука.

Словно бы явившись из ниоткуда, прямо у них за спиной на краю безотрадного плато возникла целая орава невообразимых чудовищ. Там были десятки, если не сотни разнообразнейших созданий – то ли людей, то ли зверей, чей дичайший вид не уступал нелепым растениям в долине.

По всей видимости, здесь, в отличие от Земли, не существовало линейного развития и деления на виды. Кто-то из страхолюдин достигал двенадцати, а то и тринадцати футов в высоту, но попадались и приземистые коротышки. Конечности, тела, глаза, уши – все это представляло собой причудливую мешанину. Одно создание напоминало небывалую рыбу-луну, взгромоздившуюся на ходули. Другое выглядело как безногий шар, обросший по кругу хватательными отростками, с помощью которых он и передвигался, подтягиваясь и цепляясь за скальные выступы. Еще одно, похожее на бескрылую птицу с огромным соколиным клювом и конусообразным змеиным телом, к которому крепились лапки ящерицы, пригнувшись, бегало на двух ногах. У кого-то были двойные или даже тройные тела, у кого-то – несколько голов, как у гидры, у кого-то – невообразимое количество лап, глаз, ртов, ушей и других органов.

Эти создания воистину были порождением случайности, спонтанными отпрысками хаотичной биологической силы. Целое стадо феерически фантастичных и абсурдных исчадий кошмара ринулось на Морриса и Маркли, неразборчиво гогоча, шипя, кудахча, воя, рыча и мыча. Движет ли ими враждебность или простое любопытство, земляне не понимали. Оба застыли, парализованные ужасом, какого не испытаешь и в дурном сне.

Ужас усугубляла страшная сила тяжести, из-за которой малейшее движение отнимало огромное количество времени и сил. С неимоверным трудом они вытащили пистолеты, направили их на приближающуюся орду и спустили курки. Выстрелы прозвучали приглушенно, а пули, медленно долетев до цели, безобидными камешками отскочили от чудищ, не причинив им ни малейшего вреда.

Словно мчащееся в панике стадо, жуткие образины обрушились на Морриса и Маркли. Преодолевая непомерную силу тяжести, друзья изо всех сил отбивались от гнусных страшилищ и их мерзких лап, но обоих неумолимо повлекло куда-то вместе с кишащей массой. Пистолеты отлетели в сторону, перед глазами замельтешили страшные рыла и безликие головы – земляне как будто угодили в сонм проклятых душ из какого-то круга ада. Время от времени перед их взглядом мелькали бесформенные скалы, потоки и озера из мелкого песка, иногда на пути безумными миражами возникали рощицы.

Точно как в бреду, было совершенно непонятно, что происходит: откуда взялись чудовища, чего они хотят, куда бегут, зачем им понадобились земляне. Сопротивляться было бесполезно, а потому Моррис и Маркли отдались на волю мчащегося стада в надежде, что рано или поздно им подвернется случай ускользнуть.

Казалось, бешеная скачка продолжается уже много часов. То и дело менялась гравитация, но потом все чаще стали попадаться обширные неизменные области. Солнце передумало спускаться к горизонту и снова взмыло в зенит. Иногда они бежали во тьме, будто свет вдруг угасал, повинуясь неведомым атмосферным явлениям. Временами их обдували свирепые порывы ветра, мгновенно, впрочем, стихавшие. Скалы и целые холмы внезапно осыпались песком. И через весь этот хаос упорно бежало чудовищное стадо невообразимых существ, увлекавшее с собой пленников.

В конце концов земляне подстроились под общий ритм: теперь они бежали в ногу с чудовищами, которые, возможно, мигрировали из одной области этого случайного мира в другую. Наверняка друзья не знали, и потому им оставалось лишь гадать.

Постепенно земля пошла под уклон. Через головы чудищ земляне увидели, что вбегают в ровную долину с отлогими склонами. Где-то неподалеку высились неровные скалы, похожие на те, которые друзья заметили с края плато.

Долина переходила в неглубокую впадину вроде кратера. И там все стадо внезапно остановилось, и существа разбрелись кто куда. Моррис и Маркли смогли протолкаться вперед и увидели, что чудища выстраиваются кругом по краю впадины, не заходя в середину.

Глава IV
Пропасть разрушения

В этой самой середине происходило нечто необычайное. Прямо из камней била фонтаном струйка тонкого бесцветного порошка высотой фута в три. Медленно, но неотвратимо она ширилась и росла, превращаясь в круглую колонну. Сверху колонну прикрывало грибной шляпкой размытое облако, которое поднималось все выше, нависая над головами собравшихся. Во впадине как будто запустился некий загадочный процесс молекулярного распада.

Маркли и Моррис завороженно наблюдали за необычайным зрелищем. Прямо перед ними земля по кругу беззвучно осыпалась вниз, молекулярный столп достиг уже поистине исполинских размеров, и его верхушка раскинулась над впадиной. Чудовищ зрелище тоже словно заворожило: никто из них не шевелился и не выходил из круга.

Колонна вихрящихся молекул все росла, и существа постепенно начали сдвигаться к ней. Круг сузился так, что скученные задние ряды толкали передние прямо в фонтан. Попавшие туда создания разлетались пылью, точно перезрелые грибы-дождевики, а подпирающая небеса колонна становилась все больше.

– Они что, собираются самоубиться и нас с собой прихватить? – в ужасе прошептал Маркли.

Его и Морриса зажало в передних рядах и медленно тащило к фонтану. Только два ряда чудовищ отделяли их от пылевой колонны, и вот уже начали растворяться тела в первом ряду.

Земляне отчаянно пытались протиснуться через сонмы напирающих сзади существ. Но плотно сомкнутая живая стена неумолимо толкала их вперед дюйм за дюймом: похоже, чудища твердо вознамерились принести себя в жертву.

Грибообразное облако уже полностью закрыло солнце. Небо окрасилось в сумрачный коричнево-мареновый. А затем внезапно, в силу загадочного атмосферного фокуса, сумерки сменились непроглядной тьмой. Воздух загудел от дикого ураганного воя, сверху обрушилось ненастье, и прямо с земли в небо начали бить молнии, отчего жуткое стадо чудовищных образин то и дело на мгновение одевалось голубым и фиолетовым огнем.

Давление ослабло. Страшилищ охватила паника, и они разбежались в разные стороны в кромешной черноте, время от времени озаряемой молниями. Земляне с трудом взобрались вверх по склону, то и дело спотыкаясь о наполовину обгоревшие тела. Оглянувшись, они увидели в прерывистом свете, что разрушительный столп по-прежнему поднимается из центра впадины и сливается в вышине с налетевшей словно из ниоткуда бурлящей бурей.

Моррису и Маркли каким-то чудесным образом удалось избежать удара молнии, и они выбрались из кратера обратно в долину. Почти все чудища разбежались, развеявшись кошмарными видениями, и в свете затухающих вспышек было видно только голую землю и камни.

Но вот вспышки погасли, и стало совершенно темно. Поднялся страшный ветер, и землян неумолимо повлекло в адскую ночь его яростным потоком, так что они мгновенно потеряли друг друга во тьме. Их, будто два разлетевшихся листика, тащил вперед, иногда приподнимая над землей, необузданный, невозможный ураган.

Буйство стихии прекратилось так же внезапно, как и началось. Тьма рассеялась. Моррис обнаружил, что лежит, оглушенный и задыхающийся, где-то среди камней и песков. Окрестности были ему совершенно не знакомы. Не было видно ни гор, ни разрушительного столпа. Землянин как будто переместился в абсолютно иную область этого фантастического мира.

Моррис громко позвал Маркли, но ответом ему было лишь глумливое эхо, и тогда в надежде разыскать товарища он двинулся куда-то наугад. Раз или два среди переменчивого иллюзорного ландшафта вроде бы мелькнули те самые горы, где располагался кратер с разрушительным фонтаном.

Солнце то и дело скакало туда-сюда по небу, в конце концов опустилось почти к самому горизонту, и лучи его сделались невероятно тусклыми и мрачными. Моррис упорно брел вперед по безумным и страшным холмам и долам и нежданно очутился в плоской долине, которая выглядела знакомой. Перед ним словно по волшебству выросли давешние горы, а потом показалась и похожая на кратер впадина.

Внутри на склонах валялись обуглившиеся трупы пораженных молниями чудищ. Но фонтан исчез. В центре кратера зияла немой воронкой круглая черная пропасть футов двадцати в диаметре.

На Морриса нахлынуло неодолимое отчаяние. Что и говорить, будущее его было печально и незавидно: один, потерянный в этом межмировом лимбе, лишившийся товарища, с которым неизвестно что стряслось. Тело ломало от накопившейся усталости, горло и губы жгло жаждой. Из баллона за спиной по-прежнему поступал кислород, но кто знает, сколько его осталось. Еще пара часов, и Моррис наверняка погибнет от удушья. На мгновение его сковал ужас осознания, и он присел на окутанный багровым полумраком склон.

Глава V
Владыки случайности

Как ни странно, сумерки не сгустились в ночь. Солнце медленно вернулось на небеса – как будто сама эклиптика здесь спятила. Но, охваченный отчаянием, Моррис едва обратил внимание на этот таинственный феномен.

Он неподвижно сидел, тупо уставившись на посветлевшую землю, как вдруг по нему скользнули уродливые нелепые тени. Он вскочил, сбросив оцепенение. В кратер вернулась дюжина давешних чудовищ. Кто-то из них бросился глодать обуглившиеся трупы сотоварищей, но трое, презрев легкую добычу, подступили к Моррису.

Не успел тот повернуться, как они разом набросились на него. Один, безголовый, с жилистыми руками и круглым складчатым отверстием-пастью посреди похожего на тыкву-горлянку туловища, нацелился повалить Морриса и цеплялся за него своими жуткими длинными хваталками. Второй, похожий на бескрылого и бесперого геральдического грифона, долбил летный костюм огромным шишковатым клювом. Третий, более всего напоминавший омерзительную жабу-переростка, скакал вокруг и цапал за лодыжки беззубой пастью.

В тошнотворном отвращении Моррис отбивался как мог. Раз за разом он отпихивал ногами жабу, но та с нездоровым упорством неизменно возвращалась. Землянину никак не удавалось скинуть закручивающиеся вокруг него полиэтиленовыми полосами лапы безголового страшилища. Но больше всего он боялся, что грифон пробьет острым клювом летный костюм. Моррис колотил по огромной птице кулаками, вновь и вновь отгоняя ее, но та, словно озверев от гнева или голода, вновь и вновь бросалась на свою жертву. От ударов беспощадного клюва ноги и все тело ныли.

Отбиваясь от страхолюдин, Моррис краем глаза видел омерзительное пиршество, которое их сотоварищи учинили на склонах впадины. Глядя на этих адских гарпий, лакомившихся добычей, он в красках представил свой неминуемый конец. Несколько падальщиков отвлеклись от страшной трапезы и повернули головы к ним, подумывая, не присоединиться ли к злобной троице.

Моррис отбивался изо всех сил, и вдруг где-то над его головой послышалось мерное хлопанье. Звук приблизился и затих. Извернувшись, землянин увидел, что к месту сражения подлетели двое исполинов – они приземлились чуть поодаль и теперь отстраненно наблюдали за гнусной вакханалией.

Даже в пылу кошмарной битвы Моррис сразу отметил одну странность. Внешность новоприбывших, единственных из всех встреченных ими в этом диком мире существ, в целом соответствовала привычным принципам физического развития. Гиганты были прямоходящими, их фигуры напоминали человеческие, за исключением разве что сложенных за спинами огромных крыльев, кожистых и ребристых, как у птеродактилей. Эти крылья были эбеново-черными, а кожа на телах великанов – черно-коричневой, чуть светлее на безволосых головах. Оба отличались мощным телосложением и внушительным ростом футов одиннадцати или двенадцати; по-птичьи скошенные черепа, судя по всему, вмещали развитый мозг. Ушей не было видно, но у каждого надо ртом и носом горели широко расставленные круглые золотисто-желтые глаза. Чем-то незнакомцы напомнили Моррису падших ангелов, хотя в них не чувствовалось злобы – лишь бесстрастность и отстраненное хладнокровие, как у сфинксов.

Такими увидел их Моррис, но времени обдумывать и анализировать увиденное у него не было. Жестокая схватка с тремя чудовищами не прекращалась ни на миг. Но вот один из крылатых исполинов громадными шагами приблизился к землянину и наседавшим на него страшилищам, словно хотел поближе взглянуть на неравную битву. Моррис почувствовал на себе взгляд огромных желтых глаз, и эти непостижимые глаза словно проникли в самую его суть и прочли самые сокровенные тайны его разума.

Гигант сделал еще один шаг, неторопливо и повелительно взмахнул рукой. Гнусные хищники, признав или устрашившись превосходящего противника, отступились от Морриса и крадучись отошли, чтобы утолить свой голод еще не пожранными трупами, валявшимися рядом с пропастью на дне кратера.

Морриса охватила ужасающая слабость – давали о себе знать тяготы и невыносимое напряжение минувшего дня. Он начал соскальзывать в вихрящуюся тьму, и тут его пронзил гипнотический взгляд сияющих золотых глаз, а огромные руки подхватили, поддержали, приподняли.

От их прикосновения по телу словно прошел заряд электрического тока. Чудодейственным образом усталость пропала, сменившись удивительной бодростью. Могучие руки словно вливали в него силы – магнетические, сверхчеловеческие, живительные силы. Ужас отступил и перестал терзать потрясенную нервную систему, Моррис больше не ощущал себя потерянным и ошеломленным, но преисполнился непостижимой уверенности.

Это было, пожалуй, самый странным из всего, что произошло с ним во владениях случайности. И впоследствии это было труднее всего вспомнить и описать.

Огромные руки крылатого гиганта крепко сжимали его плечи, и Моррис ощутил, что буквально выходит за пределы своего сознания. В голове возникали и формировались мысли, которые ему не принадлежали, они складывались в отчетливые образы и понятные впечатления. Каким-то неописуемым чудом он на мгновение проник в мысли и воспоминания гиганта, который спас его от страшилищ. Моррис так никогда и не узнал, произошло ли это нечаянно, или исполин нарочно воспользовался телепатией, но перед внутренним взором землянина раскинулись неземные пейзажи, воспринимаемые незнакомыми органами чувств.

Он понял, что двое крылатых принадлежат к весьма немногочисленному народу. Представители этого народа сумели сделаться владыками здешнего чуждого мира, непредсказуемого и хаотичного. Они вынуждены были пройти невероятно сложный и болезненный процесс эволюции. Собственной волей они смогли возвыситься из прежнего, почти животного состояния, в котором мало чем отличались от напавших на Морриса ужасных чудищ. Изобрели способы противостоять окружающему беспорядку, предвидеть бессистемные изменения, структурировать текучую реальность. И даже научились контролировать собственное развитие.

Жуткий кратер, в котором очутился Моррис, на время исчез. Землянин ощутил, что парит в фантасмагорическом полете над причудливыми пейзажами. На исполинских крыльях проплывал он над бесплодными каменистыми равнинами вместе с одним из владык случайности. Среди переменчивых иллюзий запустения, сквозь хаотичные воздушные массы, над бесконечными просторами, покосившимися, точно искореженную планету с одного бока сплющило, он безошибочно летел к цели.

Там, за хаосом, на невообразимых многоярусных горах высились террасами цитадели владык случайности. Моррис как будто сам не раз ходил по их зубчатым стенам – он хорошо знал эти белые, божественно правильные здания, что бросали вызов бесформенным и чуждым землям внизу и хранили суровую гармонию назло окружающей сумятице. Знал террасы, засаженные четкими рядами цветов и деревьев, которые благодаря чудесам земледелия удалось вывести из разномастных растений и разделить на отдельные виды.

Смутно, на грани возможностей человеческого разума, Моррис понял кое-что о владыках. Они обладали кипучей волей, потаенным гипнотизмом и развитыми органами чувств и полагались не только на механизмы или физические науки. В прошлом их было гораздо больше, и они правили гораздо более обширной областью этого невероятно нестабильного, коварного мира. Видимо, пик их развития миновал; они не растеряли могущества, но все больше и больше уступали под напором осаждавшей их космической дикости.

Все это Моррис уловил за один миг, когда открыл разум своему спасителю. Вернувшись обратно в собственное сознание, он ощутил, что телепатическое воздействие было обоюдным: исполин узнал, что случилось с Моррисом и Маркли, как их забросило в этот безнадежный и ужасный чуждый мир, и в порыве непостижимого милосердия захотел помочь землянину.

Воспоследовавшие еще более необычайные события совершенно не удивили Морриса. Он как будто обрел способность владык прозревать грядущее, и все происходящее казалось смутно знакомым, будто уже слышанная когда-то история. В этой причудливой, но предопределенной драме крылатый великан осторожно, но решительно поднял его в воздух, заключив в кольцо огромных рук, и, раскинув черные крылья, взмыл к кривобокому солнцу. Второй присоединился к ним, и они уверенно полетели через области меняющейся гравитации над сонмами страшных миражей на поиски Маркли, – Моррис точно это знал.

Ему передался, пусть и в неполной искаженной форме, дар ясновидения, благодаря которому владыки случайности отличали среди беспорядочных иллюзий своей атмосферы реальность от фата-морганы. С дивным образом обретенной прозорливостью Моррис оглядывал отдаленные и скрытые участки равнины.

Неуклонно несли великанов к цели могучие кожистые крылья. И вот посреди калейдоскопической пустыни показался наконец неровный край, за которым начинался спуск в долину, где Моррис и Маркли оставили свой ракетолет.

Все быстрее вздымались и опускались крылья, все громче хлопали они, точно исполинам следовало поторопиться. Морриса охватила странная тревога, как будто они могли опоздать.

Теперь они парили над долиной, все больше снижаясь. Что-то здесь изменилось, но Моррис никак не мог понять, что именно. А потом вдруг понял, что охватывающие ее кольцом склоны кое-где осыпались и продолжают осыпаться рекой бесцветного песка. То тут, то там гейзерами извергались в небеса столпы молекул, кое-где причудливые рощи уже превратились в бесформенные кучи пыли, разлетелись лопнувшими дождевиками. Во владениях случайности подобное внезапное и хаотичное разрушение материи не было редкостью, и благодаря дарованному загадочному знанию Моррис понял, что даже тот далекий островок порядка и формы, который владыкам удалось вырвать из лап хаоса, невозможно совершенно обезопасить от таких внезапных катастроф.

Задохнувшись от страха и тревоги, Моррис внимательно вглядывался в ту часть долины, куда опускался несший его крылатый. Где-то там был Маркли, который забрел сюда наугад в суматошных поисках потерянного товарища, и теперь ему грозила опасность – причем двойная.

Словно поглядев острым взором владыки, Моррис различил внизу ракетолет – японский. Рядом никого не было, и прямо у землянина на глазах воздушное судно поглотил стремительный поток бесцветного песка, – это поблизости рассыпались скалы.

В центре долины блеснул бок еще одного ракетолета – их собственного. Перед ним мельтешили четыре крошечные фигурки, сошедшиеся в яростном бою. Они не видели, что к ним быстро приближается разрушительная река. Катились вперед гребенчатые валы песков. Рассыпались растения, обращаясь в чудовищные древесные призраки и растворяясь в пылевых облаках. Столпы высвобожденных молекул поднимались со дна долины, складываясь в грозные парящие купола, что закрывали солнце.

В долине царствовала угрюмая и ужасная стихия, беззвучная буря. Над ней летели, хлопая крыльями, владыки случайности, и вот они зависли прямо над схваткой.

Трое людей в летных костюмах и шлемах атаковали четвертого, тоже в костюме и шлеме. Из-за маленькой силы тяжести у него было больше шансов отбиться, чем могло показаться на первый взгляд. Уменьшенная гравитация смягчала удары, которые наносили друг другу противники. Длинными двадцатифутовыми прыжками Маркли ускользал от японцев, но, по всей видимости, уже начал уставать – вот-вот его загонят в угол. На земле валялись пистолеты, как будто отброшенные за ненадобностью, но один из японцев размахивал жутким кривым ножом, норовя пырнуть уклоняющегося Маркли.

Захваченные отчаянной борьбой, они долго не замечали приближающихся исполинов. Первым их увидел Маркли. И ошеломленно замер, уставившись на Морриса, которого нес владыка случайности.

Двое японцев обернулись, тоже заметили крылатых и окаменели от ужаса и изумления. Но третий ничего не видел – он как раз замахнулся, чтобы нанести удар своим страшным ножом, и, оттолкнувшись от земли, летел прямо к Маркли.

Второй исполин, зависший в воздухе рядом со спасителем Морриса, воздел руку и махнул ею в сторону японца с ножом. На мгновение показалось, что рука метнула в цель огромное полыхающее огнем копье. Сияющая сулица устремилась вперед и исчезла, а японец бесформенной кучкой дымящихся углей осыпался у ног Маркли.

Остальные двое, прикрываясь руками, как будто их ослепил страшный свет копья, кинулись прямо в надвигающуюся разрушительную бурю. Перед ними вдруг возник пылевой столп – и мгновенно разросся, втягивая в себя разноцветную землю. Он обрушился на них – и японцы сгинули.

Моррис наблюдал за этим в безмолвном ужасе; затем почувствовал, как сильные руки опускают его на землю. Двое крылатых великанов стояли рядом, расправив крылья. В голове будто раздался громкий голос, советовавший не медлить.

– Бежим… Ракетолет должен завестись! – крикнул Морис товарищу. – Нужно спешить.

Маркли, который стоял, изумленно уставившись на владык, стряхнул с себя оцепенение:

– Ладно, как скажешь… Если только топливо воспламенится. Но сначала поблагодарю твоих крылатых друзей за то, что поджарили Сакамото. Не знаю, как им удалось расправиться с этим свирепым мерзавцем. Еще миг, и он вспорол бы мне брюхо, как какой-нибудь рыбе.

Внезапно по долине с воем, рассеивая пылевые валы и вздымая молекулярные столпы к самым небесам, пронесся порыв ветра. Буря, набирая силу, устремилась к их судну.

Маркли запрыгнул в ракетолет; Моррис не отставал. Пока он задраивал тяжелый люк, Маркли бросился к приборной панели. Благодаря какому-то чуду, а может, очередным изменениям в свойствах атмосферы, двигатели громко взревели, как только он дернул за рычаг. Ракетолет взлетел, набрал скорость и воспарил над бурлящей долиной.

Глянув назад в иллюминатор, Моррис увидел две исполинские крылатые фигуры, которые зависли в небесах, наблюдая за их отлетом. Спокойные, бесстрастные, с раскинутыми крыльями, они парили среди молекулярной бури, которая уже начала стихать.

Моррис отвернулся, преисполненный необычайного трепета и благоговейной признательности. Маркли искусными выверенными движениями направил ракетолет на бесформенное пятно, которое все еще висело в красно-коричневых небесах.

И снова Моррис оглянулся. Вдалеке, в вышине, между кривобоким солнцем и перепаханной расколотой землей виднелись две крошечные точки: загадочные существа, которых он мысленно называл владыками случайности, уверенно расправив крылья, летели к своему городу. Больше он их не видел, и мистическое знание, которым его одарили, уже потихоньку истаивало.

Представшие ему в телепатическом видении цитадели – образец строгого архитектурного порядка посреди безумного пейзажа, высшие существа, с превеликим трудом отвоевавшие у природы свои неземные силы и неустанно сражавшиеся с хаотическим, предательским, упрямым космическим Тартаром, – все это уже казалось чуточку нереальным, будто сновидческий пейзаж, откуда уже отбывает сновидец.

Ракетолет нырнул в слепое пятно. Все вокруг заполонила ватная, всепроникающая, цепкая серость. Зрение, слух, даже осязание и мысль – все сгинуло в ничто.

И прямо из этого марева, из бесформенного, бесцветного смертного сна между двумя жизнями судно выплыло в темно-синюю земную стратосферу. На Морриса и Маркли внезапно нахлынули вновь обретенные зрение, сознание, память, чувства. Внизу, к их облегчению, опять пестрел знакомый крапчатый пейзаж – Невада и белые зубцы горных вершин.