Текст книги "Гонконг"

Дебора бросилась вон из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь, и столкнулась на пороге с каким-то мужчиной. Он крепко схватил ее за руки, Дебора попыталась вырваться, но, взглянув на незнакомца, узнала Ван Фусэна. Слезы брызнули из ее глаз, и она невольно опустила голову ему на плечо.

– Я пытался отговорить вас… – тихо произнес он.

Дебора, вытирая слезы, прошептала:

– Ван… вы еще надолго задержитесь здесь?

Ван Фусэн внимательно посмотрел ей в лицо.

– Нет, я уже освободился.

– Вы… вы не отвезете меня домой… в отель?

Глава 6

На экране трое обнаженных мужчин и две девушки занимались сексом, извивались, стонали и подпрыгивали.

«Какие-то акробатические трюки, а не секс, – подумал Сандер. – В обычной жизни людям вряд ли удается принимать такие позы».

Он сидел в просмотровом зале вместе с теми несколькими гостями, кто остался после вечеринки. В зале стояли низкие широкие кушетки, в центре – удобные мягкие кресла, пол был устлан мягким пушистым ковром. У стены мягко жужжал проекционный аппарат, все смотрели на большой экран.

Гости бурно реагировали на фильм, разбавляя впечатления плоскими шутками и грубыми замечаниями. Две девицы устроились на одной кушетке и были довольны друг другом, а еще две расположились на полу по обеим сторонам кресла, в котором развалился Сандер, гладили его, ласкали и целовали.

Каждая вечеринка в доме Сандера Вановена обязательно заканчивалась просмотром порнографических фильмов – новейших и самых популярных.

Сандер помнил об обещании показать Карен что-нибудь из своей коллекции порнофильмов. Он, как и его прежние жены и любовницы, никогда не испытывал стыда от увиденного и часто с удовольствием смотрел эти фильмы.

Но странно, что сегодня ему почему-то не хотелось, чтобы Карен присутствовала здесь.

Карен… Его жена, его любовь, женщина, которая скоро подарит ему наследника.

Сандер отмахнулся от назойливых девиц, резко поднялся с кресла и, ни слова не говоря, направился к двери.

– Сандер! Ну куда же ты? – раздался голос одной девицы. – Мы ждем тебя… Мы еще не закончили…

– По-моему, мы и не начинали, – пробурчал Сандер. – Продолжайте без меня. – И он, закрыв за собой дверь, спустился по лестнице на первый этаж.

Внизу еще продолжалось шумное веселье, но Сандер знал, что некоторые пары разошлись по спальням второго этажа.

Он обнаружил Карен в одной из гостиных. Она внимательно следила за тем, как официанты убирают тарелки, рюмки, и отдавала им приказания.

– Сандер! Я уже хотела отправиться за тобой!» Думаю, мы оставим здесь несколько подносов с бокалами, и если кто-нибудь из гостей захочет еще выпить, пусть сами приходят сюда и берут вино.

– Правильно, дорогая, – сказал Сандер и внимательно посмотрел на жену.

Она выглядела такой свежей и отдохнувшей, как будто и не провела весь вечер с гостями. Перед глазами Сандера вдруг всплыли лица пьяных развязных девиц, и он поморщился. Он подошел к Карен, обнял ее за плечи и прошептал на ухо:

– Малышка, я мечтаю поскорее остаться с тобой наедине. Пойдем в нашу спальню!

– Но, дорогой, гости еще не разошлись…

– Они сами позаботятся о себе. Мы и так развлекали их как могли. Женщина! Пойдем, скорее пойдем!

Карен игриво улыбнулась и погладила его по щеке.

– Разве я могу тебе в чем-то отказать? Откровенно говоря, я и сама мечтаю поскорее очутиться в твоих объятиях!

Сильвия напряженно думала о том, как ей следует вести себя дальше, и перебирала в уме различные варианты. Ван Фусэн в разговоре с Илаем ни разу не упомянул имя наркодельца, но Сильвия прекрасно понимала, что речь шла о ее родном дяде Линь Кэ.

Теперь она ломала голову над тем, следует ли ей сообщить дяде о невольно услышанном разговоре и предупредить его о возможной опасности, или же промолчать и сделать вид, что ей ничего не известно.

Пока они с Илаем добирались до отеля, Сильвия приняла, как ей казалось, правильное решение. Она расскажет Линь Кэ о том, что он попал в поле зрения полиции, но не назовет источник информации. По сути, она ничем ему больше не обязана и поступит так лишь из уважения к родственным чувствам.

Сильвия посмотрела на Илая, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье такси и погруженного в собственные мысли, и остро почувствовала, как сильно она привязалась к этому умному, решительному и много повидавшему в жизни человеку. Как ей хотелось, чтобы Илаю удалось выполнить свое нелегкое и опасное задание… Но удачный исход дела для Илая будет означать тюремное заключение и полный провал для ее дяди Линь Кэ!

Сильвия прикрыла глаза. Что ж, если ее дядя преступник и занимается контрабандой наркотиков, значит, он заслуживает наказания и незачем его жалеть!

Илай повернулся к Сильвии. Словно прочитав ее мысли, он тихо сказал:

– Если у меня все получится, я обещаю тебе, что никогда в жизни не нарушу закон. Я займусь настоящим мужским делом, найду хорошую работу, даже если мне и не удастся снова вернуться в авиацию.

Сильвия взяла его руку в свою.

– Почему ты решил, что не будешь больше летать? Здесь, в Гонконге, всегда найдется работа для опытного летчика! Смотри в будущее с оптимизмом, Илай! Ты заслужил хорошую работу и спокойную жизнь!

Илай засмеялся и обнял Сильвию.

– Похоже, ты хочешь оставить меня в Гонконге навсегда!

Сильвия покраснела и опустила глаза.

– Если только ты этого захочешь, дорогой, – быстро проговорила она. – Я никогда не позволю себе навязываться мужчине.

– Я знаю, – серьезно сказал Илай и нежно поцеловал Сильвию. Он улыбнулся и добавил:

– Обязательно подумаю над твоими словами, когда все закончится.

– Я с нетерпением буду ждать твоего решения, – тихо произнесла Сильвия.

Такси затормозило у отеля «Хилтон», Илай расплатился с шофером, и они с Сильвией направились к дверям. «Как хорошо, что этот долгий, шумный и полный неожиданностей день закончится в номере Илая! – мелькнуло в голове у Сильвии. – Но как же быть с дядей?»

В холле она на минуту остановилась и сказала:

– Знаешь, я совсем забыла… Одна моя подруга тяжело заболела, и я обещала позвонить ей вечером, чтобы узнать, как она себя чувствует. Ты не возражаешь, если я задержусь на несколько минут и поговорю с ней?

– Разумеется, нет! Кстати, зачем тебе звонить из автомата, когда у меня в номере есть телефон? Разве ты забыла?

Сильвия быстро отвела взгляд и, запинаясь, про, бормотала:

– Лучше я поговорю с ней из холла, дорогой. У нас свои маленькие женские секреты…

– Ладно, тогда иди звони, а я посижу и покурю, – холодно произнес Илай.

– Я мигом, дорогой! – сказала Сильвия и быстрым шагом направилась к телефону, чувствуя, как Илай отчужденно и недоверчиво смотрит ей вслед.

Вне всякого сомнения, думала она, он разгадал ее намерения и прекрасно понял, что она пошла звонить своему дяде Линь Кэ! И она дала себе слово, что, когда все кончится, обязательно объяснит Илаю мотивы своего поступка и попросит у него прощения.

Как неприятно и стыдно обманывать его!

Сильвия достала из сумочки монету и, сняв трубку, набрала номер дяди.

Линь Кэ ответил почти сразу же.

– Дядя? Это Сильвия.

– Да, Маковый Цветочек, я узнал тебя. – Линь Кэ сказал это довольно сухо.

– Я подумала, что тебя необходимо кое о чем поставить в известность… Пожалуйста, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Сегодня вечером я случайно услышала, что один полицейский из Бюро по борьбе с наркомафией собирает против тебя улики и свидетельские показания. Он хочет арестовать тебя за контрабанду наркотиков.

– Вот как? – бесстрастно произнес Линь Кэ. – И кто же этот человек, который охотится за мной?

– Пожалуйста, дядя… Я не назову тебе его имени, потому что не могу злоупотреблять его доверием. Да и какое имеет значение, кто он?

– Возможно, никакого значения это не имеет. Я догадываюсь, о ком ты говоришь.

– Он… он сказал правду? Ты действительно…

– Маковый Цветочек, мы еще много лет назад договорились, что я не обязан давать тебе отчета о своих делах! – перебил Сильвию Линь Кэ. – И не лезь в мои дела!

– Хорошо, не буду, – упавшим голосом произнесла она. – Но ведь речь идет о наркотиках!

Линь Кэ молчал, давая понять, что не собирается распространяться на эту тему.

Сильвия тяжело вздохнула. Разве она ни о чем не догадывалась раньше? Разве не подозревала, что ее дядя занимается преступной деятельностью?

Наконец Линь Кэ произнес:

– Сегодня вечером я тоже получил кое-какую любопытную информацию. Мне сообщили, что ты была на вечеринке у Сандера Вановена с американцем Илаем Кейганом. Это правда?

Сильвия замерла от неожиданности.

– Кто тебе сказал? – еле слышно спросила она.

– Не важно. Я тоже не собираюсь называть тебе источник своей информации, – желчно бросил Линь Кэ. – Так это правда?

– Правда. И хочу тебе напомнить: мы давно договорились, что моя личная жизнь тебя не касается, – сказала Сильвия, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. Она чувствовала, как в ее душе зарождается страх. А вдруг Линь Кэ подумает, что именно Илай сообщил ей эти сведения? Но похоже, в данный момент мысли Линь Кэ были заняты другими проблемами.

– Тебе известно мое мнение о недопустимости связи с белыми, – холодно произнес он.

– Да, известно, но твоя точка зрения на отношения между людьми разных рас давно устарела, дядя.

– Устарела она или нет, но я придерживаюсь именно ее. Ты не должна крутить роман с этим американцем! Поняла? Я запрещаю тебе!

– Ты не имеешь права мне ничего запрещать, дядя!

Я взрослая и сама отвечаю за свои поступки! – горячо возразила Сильвия, но тут же спохватилась и добавила виновато:

– Прости меня, дядя. Я уважаю тебя, но… выбираю сама, с кем мне встречаться, а с кем нет.

– Ты уже продемонстрировала мне свое уважение, – презрительно бросил Линь Кэ. – Я всегда был убежден, что от смешения рас ничего хорошего получиться не может! Мне надо было выбросить тебя на улицу, когда твоя мать умерла! Самое для тебя подходящее занятие – работать уличной девкой!

Ожидая Сильвию, Илай сидел в холле, курил сигару и анализировал происходящее. Почему он не дал понять Сильвии, что догадался, кому она собирается звонить?

Илай ни на минуту не сомневался, что сейчас она рассказывает своему дяде об их разговоре с полицейским Ван Фусэном и предупреждает его о грозящей опасности. Правда, ни Ван Фусэн, ни он ни разу в беседе не назвали имени преступника, но Сильвия наверняка догадывалась, каким бизнесом занимается Линь Кэ. Наверное, нельзя винить Сильвию в том, что она сразу же побежала докладывать дяде о планах Ван Фусэна, ведь Линь Кэ – ее единственный близкий родственник, и она испытывает к нему уважение и привязанность!

Но почему он, Илай, решил побеседовать с полицейским в присутствии Сильвии? На этот вопрос он не мог ответить однозначно.

Илай размышлял так: зная о родственных связях Сильвии и Линь Кэ, он хотел, вероятно, таким способом предупредить старого китайца о грозящей ему опасности. Да, Линь Кэ – преступник и должен ответить перед законом за свои деяния, но одновременно он, Илай, тем не менее испытывал к нему невольное уважение. Твердый характер этого человека, его острый ум и масштаб личности импонировали ему.

Он признался, что поступил опрометчиво, настояв на разговоре с полицейским в присутствии Сильвии. Но может, просто не хотел обсуждать серьезные вопросы без свидетелей?

Ван Фусэн ему очень понравился, и он как-то сразу поверил китайцу. Этот умный, проницательный и преданный своему делу человек вызывал у него уважение.

Он ни минуты не сомневался, что полицейский – один из тех немногих честных людей в Бюро по борьбе с наркомафией, кто искренне верит в торжество справедливости и обязательно добьется поставленной цели – посадит в тюрьму наркодельца Линь Кэ.

Илаю хотелось бы работать с Ван Фусэном – их тесное сотрудничество и взаимовыручка пошли бы на пользу обоим.

Илай отвлекся от своих размышлений, заметив, что Сильвия пересекла холл и направилась к креслу, в котором он сидел.

– Ну как твоя подруга? С ней все в порядке? – спросил Илай.

Лицо Сильвии было бледным и встревоженным.

– Да, ей уже лучше. – Она заставила себя улыбнуться.

– Тогда почему у тебя в глазах блестят слезы?

Сильвия быстро смахнула слезы и сказала:

– Иногда люди плачут и от радости. Разве ты не знал об этом, дорогой?

Илай усмехнулся.

– Не думаю, что твои слезы связаны с моей персоной… А, ладно, не имеет значения, – бросил он. – Пошли наверх? Попытаюсь тебя развеселить.

Дебора и Ван Фусэн молча сидели на заднем сиденье старого «фольксвагена», везшего их в отель. Она все еще не могла опомниться от сцены, увиденной в спальне, судорожно глотала слезы и горестно качала головой.

Ван Фусэн деликатно отвернулся и смотрел через стекло, не пытаясь заговорить с Деборой. Он ждал, когда она успокоится.

В этот час улицы города были пустынны и даже обычно яркие рекламные вывески и разноцветные огоньки не горели. Город жил в ожидании наступления Нового года.

Дебора немного успокоилась, повернулась к своему спутнику и заставила себя улыбнуться.

– Вы вспомнили о чем-то смешном? – спросил Ван Фусэн.

– Да так… В общем, все это действительно смешно и нелепо. Как во второсортных кинофильмах, где героиня застает своего возлюбленного в постели с другой и в ужасе заламывает руки! Вот и я реагировала так же! – Дебора покачала головой.

– Мне тоже не по душе такие сцены, но я рад, что вы уже не расстраиваетесь, – сказал полицейский.

– Как же я была слепа! – воскликнула она. – Я ведь ничего не замечала! Но теперь, как говорили в старых мелодрамах, у меня наконец-то открылись глаза!

– Я не совсем понял смысл вашей последней фразы, – сказал Ван Фусэн. – Вы, люди с Запада, любите говорить загадками.

– Мне всегда казалось, что полицейские любят загадки и головоломки. Разве не так?

Ван Фусэн усмехнулся:

– Вы не совсем верно представляете работу полицейского. Эта профессия предполагает прежде всего методичность, упорство и внимание к мелочам.

– Мне кажется, вы хороший полицейский, Ван, – улыбнулась Дебора.

Ван Фусэн пристально взглянул на девушку.

– Почему вы решили, что я полицейский? Я – официант.

Дебора уже хотела признаться в том, что невольно подслушала его разговор с Илаем, но ей было стыдно.

Как ему объяснить, почему она пряталась за смоковницей?

Она замялась и нехотя сказала:

– Ну, не знаю. Кто-то из гостей Сандера Вановена говорил об этом.

– Кто? – Ван Фусэн испытующе посмотрел на нее.

– Не помню. А какое имеет значение, кто говорил? Или это большой секрет?

– Нет, конечно, нет, – поспешил сказать Ван Фусэн. – Но разве вас не удивило, что я работал на вечеринке Вановена официантом?

– Я решила, что вы просто подрабатываете официантом. Знаете, у нас в Штатах многие мужчины подрабатывают, потому что не хватает зарплаты.

– Подрабатываю? – Ван Фусэн засмеялся. – А что? Неплохая мысль!

Они подошли к дверям отеля, и Дебора, отведя взгляд, быстро произнесла:

– Ван, я хочу пригласить вас к себе на чашку кофе.

Пожалуйста!

Выпалив эту фразу, она окончательно смутилась.

Почему она так себя ведет? Разве прилично приглашать к себе в номер поздно вечером почти незнакомого мужчину?

Ван Фусэн, размышляя, молчал. Наконец сказал:

– Не уверен, что вы поступаете правильно.

– А почему бы и нет? – В голосе Деборы послышалась решительность. – Лишь потому, что вы – китаец, а я – американка? Я никогда не придерживалась нелепых условностей. – Она улыбнулась. – Правда, на вас форма официанта… Что ж, ничего страшного!

Дебора вдруг осознала, что ее слова могли обидеть Ван Фусэна, но, к ее удивлению, он засмеялся и сказал:

– Если вы меня приглашаете, то я не могу отказаться.

Они пересекли большой холл первого этажа, и, пока шли к лифту, Дебора ловила на себе изумленные взгляды нескольких постояльцев отеля, обслуживающего персонала.

Пытаясь разобраться в мотивах своего неожиданного поступка, она думала о том, что пригласить Вана к себе в номер ее заставили обида и ревность. Как Адам мог так с ней поступить? В глубине души она сознавала, что с Адамом все покончено, раз и навсегда. Никогда больше Дебора не сможет встречаться с ним – та отвратительная сцена в спальне будет стоять у нее перед глазами! Пройдет много времени, прежде чем она сумеет забыть Адама, но она постарается сделать это как можно быстрее!

Дебора взглянула украдкой на Ван Фусэна. Он нравился ей, вне всякого сомнения: умный, воспитанный, интересный молодой человек. После всего случившегося она не должна этой ночью остаться одна!

Внутренний голос подсказывал ей, что она поступает неразумно, и желание остаться наедине с Ваном продиктовано в основном стремлением отомстить Адаму.

Ну и пусть!

Дебора ожидала, что, когда они останутся наедине, Ван будет смущаться и стесняться, но он, к ее изумлению, повел себя иначе. Он взял, что называется, бразды правления в свои руки, и Дебора охотно ему подчинилась.

Ван Фусэн оказался великолепным любовником – умелым и внимательным. Он искусно ласкал ее сильными нежными руками. Его руки находили на ее теле все новые и новые точки, и это изумительное прикосновение – заставляло Дебору трепетать, тихо постанывать от наслаждения. Он был очень чутким и нежным, не в пример Адаму, бывавшему в постели грубым и несдержанным.

В объятиях Вана Деборе было так хорошо, что она подумала: наверное, он изучал индийский трактат «Камасутра» и поэтому так искусен в любви.

Он вошел в нее, и его тело ритмично задвигалось.

Дебора застонала от удовольствия, подстраиваясь под него. Она теряла голову, и ей казалось, что кроме них с Ваном, ничего вокруг не существует.

– Ван, я уже… – прошептала она, когда пик был достигнут. – О Боже, Ван…

Они молча лежали, тесно прижимаясь друг к другу. Дебора, повинуясь какому-то внезапному импульсу, прошептала:

– Ван, ты спрашивал, откуда я узнала, что ты полицейский… Я не сказала тебе правды. На самом деле вечером я случайно оказалась неподалеку от бассейна…

Линь Кэ впервые за много лет нарушил свое правило выкуривать в день не более двух опиумных трубок. Сегодня он курил уже третью, но это не приносило ему успокоения.

Он был все себя от негодования после телефонного разговора с Маковым Цветочком.

Как гадко и отвратительно знать, что Маковый Цветочек, его племянница и единственная родственница, спуталась с этим американским негодяем, преступником Кейганом!

Нет, Линь Кэ не требовал благодарности от Сильвии, но был вправе рассчитывать хотя бы на уважение и послушание. Ведь ни к кому в своей жизни он не был так щедр и великодушен, как к ней! Одно время он даже собирался поселить ее в своем доме, но, поразмыслив, пришел к выводу, что ее присутствие нарушит привычный ход его устоявшейся жизни.

Пришлось бы нанимать гувернантку, кухарку, а посторонние женщины в доме Линь Кэ не нужны…

И вот теперь такое предательство, такая черствая неблагодарность со стороны Сильвии! До какой же степени нужно пренебречь общепринятыми нормами морали, чтобы связаться с этим американцем!

Линь Кэ в ярости сжимал кулаки.

Хотя, конечно, если рассматривать ситуацию объективно, то в том, что случилось, есть доля и его вины. Не надо было просить Сильвию следить за американцем на корабле, знакомиться с ним…

Линь Кэ вспомнил, что в первый же день встречи с американцем тот произвел на него впечатление пройдохи, хитрого и ловкого. Неужели Линь Кэ потерял свое чутье и былую осторожность? Как он мог не предусмотреть, что знакомство с американцем не ограничится лишь деловыми отношениями?

Ясно, Илай Кейган должен умереть. Непременно.

Линь Кэ посмотрел на потухшую трубку. Определенно, сегодня опиум на него не действовал.

Но как быстро и без проблем убрать американца?

Его смерть должна выглядеть как несчастный случай, иначе Сильвия может догадаться, чьих рук это дело.

Линь Кэ почувствовал, как ярость его постепенно утихает. В сущности. Маковый Цветочек еще очень молода и неразумна, плохо разбирается в жизни. Когда с Кейганом будет покончено, она быстро забудет его, и у них с Линь Кэ возобновятся теплые родственные отношения.

Линь Кэ улыбнулся. Решение проблемы найдено…

А почему бы не завтра, не на фабрике Сандера Вановена? Он уже заказал одно убийство, а где одно, там и второе… Пусть этот молодой самоуверенный глупец Йн Чань выстрелит не в одного человека, а в двух! Как американцы говорят? «Двух птиц одним камнем». Главное, заманить Кейгана на фабрику…

Линь Кэ удовлетворенно потер руки и зашагал по комнате. Потом быстро подошел к столу, на котором стоял телефон, и, набрав номер, нетерпеливо произнес:

– Я хочу поговорить с Йн Чанем. Срочно. Разыщите его и передайте, что я жду его у себя дома. Пусть явится немедленно.