Текст книги "Спираль"

8

Они припарковали машину на улице, идущей вдоль парка Йойоги. Выйдя из машины, оба, не сговариваясь, посмотрели на окна квартиры, где жил Андо. Свет не горел. С тех пор как Андо сбежал от Садако, прошло чуть больше трех часов. Время близилось к часу ночи.

Мияшта шепотом спросил:

– Слушай, ты уверен, что наша дамочка не смоталась?

«Наша дамочка». Ну надо же такое сказать! Мияшта, похоже, бодрился перед предстоящей интеллектуальной схваткой.

– Наверное, легла спать, – также шепотом ответил Андо.

Снаружи создавалось впечатление, что в квартире никого нет, но вполне возможно, что Садако просто затаилась.

– Ты думаешь, что зомби тоже спят по ночам? – саркастически заметил Мишята. – С чего бы им тогда вылезать из своих уютных могилок и шастать по улицам?

Они еще немного постояли, разглядывая с пустынного тротуара окна квартиры на четвертом этаже. Потом Мияшта встряхнулся и сказал:

– Ладно, пошли! – и решительно двинулся в сторону дома. Андо послушно поплелся за ним. Вокруг было тихо и холодно. Он продрог до мозга костей и больше не мог находиться на улице. И если бы на улице было хоть немного потеплее, он ни за что бы не пошел к себе домой.

* * *

Подбадриваемый Мияштой, Андо собрался с духом и повернул ручку двери. Дверь тут же открылась. Похоже, в квартире никого не было. Исчезли из коридора туфельки-лодочки, а с ними и маленькая сумочка-саквояж, в которой хранилось все имущество Садако. Андо прекрасно помнил, что, когда он позорно сбегал из квартиры, эта сумочка стояла на полу в прихожей.

Андо зашел в комнату и включил верхний свет. Теперь сомнений не оставалось – в квартире действительно никого не было. Он разом расслабился и повалился на кровать. Мияшта же, наоборот, еще больше сосредоточился и проверил сперва ванную комнату, а потом и балкон.

Убедившись после всех этих проверок, что в квартире, кроме них двоих, действительно никого нет, Мияшта сказал:

– Значит, она все-таки смоталась.

– Интересно, куда? – промямлил Андо, хотя на самом деле меньше всего на свете он хотел знать, куда направилась Садако Ямамура. Он надеялся, что больше никогда в жизни ее не увидит.

– Есть какие-нибудь идеи? – спросил Мияшта.

– Абсолютно никаких, – совершенно искренне ответил Андо, покачав головой. И ровно в этот момент он заметил на столе то, чего раньше там не было. Открытая тетрадь. Она лежала на самом краю. Андо не помнил, когда последний раз пользовался тетрадями, но знал наверняка, что раньше этой тетради здесь не было.

Он слез с кровати и взял тетрадь со стола. Несколько страниц были исписаны неровным почерком. Запись начиналась со слов «Уважаемый Андо» и заканчивалась подписью: «Садако Ямамура».

Записка! От нее!

Андо прочитал про себя первое предложение, после чего протянул тетрадь Мияште.

– Это еще что? – спросил тот.

– Записка от Садако.

– Вот это да! – сказал Мияшта, забирая у Андо тетрадь. – Сейчас почитаем, – добавил он и принялся читать послание Садако вслух, хотя никто его об этом и не просил...

Уважаемый Андо.

Я не хочу Вас пугать больше, чем Вы уже напуганы. Поэтому я решила написать Вам письмо.

Я понимаю, что это не самый современный способ общения, но, пожалуйста, простите мне эту прихоть. Надеюсь, Вы дочитаете мое письмо до конца.

Я почти не сомневаюсь, что Вы уже выяснили, откуда я свалилась на Вашу голову. Для того чтобы вернуться в этот мир, я воспользовалась телом, а точнее, маткой женщины по имени Маи Такано. К сожалению, я и сама не знаю всех подробностей того механизма, с помощью которого мне удалось переродиться...

Мой отец был профессором. Он читал лекции на медицинском факультете одного из токийских университетов. Я довольно часто приезжала к нему в Южный Хаконэ – Вы ведь знаете, что он провел там последние дни своей жизни. Когда я приезжала к отцу, он всегда рассказывал мне о генах и наследственности. Поэтому я смутно, но все же представляла себе, что такое генная информация. Наверное, поэтому мне и удалось, используя свои «магические» способности, снять слепок со своих генов. Теперь, когда я думаю об этом, я все больше убеждаюсь, что, умирая, на уровне подсознания сделала все, чтобы сохранить в целости и невредимости свою генную информацию.

Впрочем, меня совсем не волновало, в какой именно форме эта информация сохранится. Пожалуйста, поймите меня правильно – лежа на дне колодца, я думала вовсе не о том, чтобы возродиться в этом мире. Меня мучила невыносимая мысль, что я – Садако Ямамура – сгнию в этом колодце, и никто так и не узнает об этом... А дальше произошло то, в чем Вы как специалист, несомненно, разберетесь лучше меня.

Мой дух, моя душа, растворившаяся в воде старого колодца, возродилась в теле этой женщины. Когда я начала воспринимать мир вокруг себя и подошла к зеркалу, я увидела в нем чужое лицо. Сначала я не поняла, что произошло. Мои лицо и тело – они были чужие, незнакомые. Но мыслящее, воспринимающее реальность "я" действительно было мной.

Город тоже показался мне незнакомый. Множество машин, маленькая комната-коробка, бытовая техника и электроприборы – я ничего этого не знала. А потом я поняла, что меня не было в этом мире двадцать пять лет. Двадцать пять лет, которые пролетели для меня в мгновение ока! Я вдруг осознала, что душа, покинувшая мое тело два десятка лет назад, теперь воплотилась в новом обличье. Маи Такано... Бедная девочка, ей пришлось пожертвовать ради меня своим телом.

Мое сознание проявилось еще до того, как Маи родила меня. Я была незаметной крошечной частицей, но зерно по имени Садако, очутившись в матке, сразу же пустило ростки. Чем больше я становилась, тем сильнее мое сознание влияло на Маи. И к концу седьмого дня, когда я вот-вот уже должна была родиться, я полностью захватила власть над разумом девушки.

Я смотрела на мир одновременно изнутри и снаружи: глазами матери и глазами эмбриона. Я слышала и действовала за двоих. Своими маленькими ручками я касалась мягких стенок яйцевода, гладила их волнистую поверхность.

Время моего рождения приближалось, и меня начал мучить вопрос, что произойдет с телом Маи, после того, как я выберусь на свет. Вернется ли в него душа девушки, сможет ли оно и дальше существовать без меня? Чем больше я размышляла над этим, тем очевидней становилось, что это невозможно. Тело Маи было всего лишь коконом. И как бабочка оставляет свой кокон и улетает на цветочную поляну, так и я должна была улететь. Значит, нужно было придумать, что делать дальше с оболочкой, которая станет абсолютно бесполезной после моего рождения. Разумеется, прежде всего я заботилась о себе, но, честно говоря, к тому моменту мне уже стало ясно, что на самом-то деле девушка умерла в тот миг, когда я вторглась в ее тело в виде вируса.

Итак, нужно было решить, где же мне лучше всего родиться. Если бы Маи родила меня в своей комнате, то мне пришлось бы решать проблему: разлагающийся труп в квартире. Судя по тому, как быстро я развивалась внутри матки, после рождения мне хватило бы нескольких дней, чтобы повзрослеть. Мне было необходимо жилье. Самым подходящим вариантом была квартира Маи.

Значит, я должна была родиться в таком месте, где, во-первых, меня никто не увидит, а во-вторых, я смогу оставить там свой «кокон» и спокойно вернуться в квартиру. Знакомая Вам крыша идеально подходила для моей затеи. Я рассчитала, что оболочка останется на дне вентиляционной шахты, и до тех пор, пока тело Маи не обнаружат, я смогу пользоваться ее жилищем.

Роды вот-вот должны были начаться. Управляя девушкой изнутри, я осуществила все необходимые приготовления. Мы отправились на крышу поздно ночью. Руками Маи я привязала к железной сетке веревку, и мы начали спускаться в шахту. Руки девушки скользили, и в какой-то момент она сорвалась вниз и сломала лодыжку, но, к счастью, это никак не повлияло на ее способность родить меня. Материнское лоно как таковое не пострадало, и в назначенный срок я появилась на свет. Я вылезла из матки через влагалище. Помогая себе ртом и руками, оторвала пуповину и обтерлась полотенцем, которое, с помощью Маи, предусмотрительно захватила с собой.

Я родилась рано утром, незадолго до рассвета. Немного придя в себя, я взглянула наверх и только тут поняла, насколько это место напоминает тот колодец, в котором я встретила свою смерть.

Боги словно хотели провести меня через обряд инициации. Думаю, это было божественное испытание. Для того чтобы выжить в этом новом для меня мире, я прежде всего должна была самостоятельно выбраться из этой дыры. Это оказалось не таким уж сложным делом. Сверху свисала веревка, и я довольно быстро забралась по ней наверх и оказалась на крыше. Восточный край неба уже начинал светлеть. Город пробуждался. Я стояла на крыше и жадно втягивала в себя воздух, чувствуя, как с каждым вдохом ко мне возвращается жизнь!

Через неделю я повзрослела. Я развилась до того возраста, в котором двадцать пять лет назад умерла. Непонятным образом во мне сохранились все воспоминания из прошлой жизни. Я помнила свою родину – местечко Сасикидзи на Идзуосиме. Помнила нашу с мамой кочевую жизнь, все эти опыты, которые отец проводил над нею. Я помнила постаревшего отца, которого навещала в санатории... Наверное, все-таки человеческая память хранится не в мозгу, а в генах.

Но кое-что во мне изменилось. Сначала я чувствовала это только интуитивно, но теперь я знаю точно – я стала другой. Я превратилась в настоящего гермафродита. Раньше у меня были только тестикулы, но, переродившись, я приобрела матку. Теперь я – двуполое существо. Скажу Вам больше, моя мужская половина может эякулировать. Это новое чувство я испытала во время нашей с Вами близости...

Дочитав до этого места, Мияшта оторвался от письма и уставился на Андо. «Сейчас начнет издеваться», – тоскливо подумал Андо и рявкнул:

– Чего смотришь? Читай дальше.

Но Мияшта вовсе не собирался издеваться.

– Двуполое существо. Только представь себе, что она... или вернее, оно может иметь детей без совокупления. Представил? Теперь подумай о последствиях...

На земле существуют некоторые простейшие организмы, которые могут размножаться без совокупления. Например, у червей тело поделено на две части – на мужскую и на женскую, и они могут откладывать оплодотворенные яйца. Одноклеточные организмы, размножающиеся делением, тоже относятся к категории бесполых. Ребенок, родившийся не от совокупления мужчины и женщины, а от двуполого существа, наследует гены своего единственного родителя. Другими словами, Садако родит точную свою копию. Еще одну Садако. Конечно, при условии, что она вообще сможет родить.

– Если она не врет, тогда... – глаза Андо беспокойно забегали, – тогда она больше не человек. Она какой-то новый биологический вид. Результат чудовищной мутации, которая произошла, можно сказать, прямо у нас на глазах!

Андо продолжал раскручивать логическую цепочку.

Каким образом Садако собирается укреплять свои позиции в качестве нового биологического вида? Ведь она единственная в своем роде – только она мутировала, в то время как все остальные остались на предыдущей стадии развития.

Предположим, что есть стадо, состоящее из тысячи белых овец и одной черной. У черной овцы нет иного выбора, кроме как совокупляться с белыми. В лучшем случае в результате этого совокупления родится серая овца, но вполне возможно, что и белая. Нетрудно угадать, что через три-четыре поколения такая отличительная особенность, как шерсть черного цвета, просто сойдет на нет. Если в стаде не будет как минимум двух разнополых черных овец, то очень скоро их, если так можно выразиться, род окончательно исчезнет.

Но, похоже, в случае с Садако этой проблемы не существует. Если она может размножаться без совокупления, то ей не нужно выбирать полового партнера. Она сама себе партнер. Скорее, она даже не размножается, а самовоспроизводится, потому что ее ребенок в точности унаследует все ее характерные черты.

Однако учитывая, что Садако может за один раз родить только одного ребенка, то тогда получается, что у нового вида довольно медленный темп размножения. Совсем как с перезаписью видеокассеты – одна копия за раз. Но пока Садако будет неторопливо плодить себе подобных, человечество может скооперироваться и общими усилиями уничтожить ее вместе с потомством, как это уже произошло однажды в случае с «заразной» видеозаписью.

Поэтому, для того чтобы выжить и победить, новый вид должен размножаться, во-первых, синхронно, а во-вторых, гораздо быстрее. А пока что Садако необходимо найти место, где она будет чувствовать себя в безопасности. Она будет тихо жить среди людей, постепенно заполняя собой все темные щели человеческого мира. Наверняка у нее уже есть какой-то план...

Но тут мысли Андо были прерваны голосом Мияшты, который принялся дочитывать письмо:

Я даже не ожидала, что письмо получится таким длинным, но спешу Вас заверить: все, что здесь написано, – чистая правда. Я очень откровенно рассказала Вам обо всем, что произошло со мною с момента перерождения. «Но зачем?» – наверное, спросите Вы. Всего лишь для того, чтобы Вы знали то же, что знаю я. И теперь, когда Вы знаете то, что знаю я, я хочу обратиться к Вам с просьбой. Почему именно к Вам? Потому что Вы – специалист. И, как специалист, Вы обладаете необходимыми для выполнения этой просьбы знаниями.

Андо непроизвольно напрягся.

...Ну вот и оно...

А если Садако попросит сделать что-то такое, чего он не сможет сделать? От этой мысли ему сделалось не по себе.

Первое и самое главное: я бы попросила Вас не мешать Дзюнъитиро Асакаве опубликовать RING-файла.

Ну что ж, это совсем не трудно. Чтобы выполнить эту просьбу, единственное, что он должен был сделать, – это не делать ничего.

Более того, я бы попросила Вас не вмешиваться и во все остальные мои замыслы. Я предлагаю Вам сотрудничество.

Поймите, я не хочу Вас запугивать, но должна предупредить, что если Вы все-таки попытаетесь мне помешать, с Вами произойдут очень и очень неприятные вещи. Не забывайте – Вы ведь уже прочитали RING-файлы, и исправить ситуацию, как Вы прекрасно понимаете, невозможно. Поэтому Ваше упрямство повлечет за собой прямые последствия – некоторые изменения в организме. Ну, Вы и сами знаете, о чем я.

Впрочем, я понимаю, что Вы человек храбрый и можете решиться на противостояние далее под угрозой смерти. Поэтому за Ваше послушание я обещаю Вам награду. Ведь за все нужно платить, не так ли? Что Вы скажете, если я дам Вам то, чего вы хотите больше всего на свете. Я имею в виду...

Мияшта перестал читать и протянул тетрадь Андо. Он явно хотел, чтобы тот прочитал продолжение самостоятельно.

Не успел еще Андо дочитать до конца последнее предложение письма Садако, как тетрадь выпала у него из рук. В один момент он лишился способности мыслить. Из него словно разом утекли все силы. Как она могла предложить ему такое? Как она могла?!

Он опустился на кровать.

Мияшта молча стоял рядом – он понимал, что сейчас происходит с Андо и решил воздержаться от комментариев.

Андо закрыл глаза.

Он чувствовал, как Садако сладко нашептывает ему прекрасную сказку о том, как они совместными усилиями уничтожат человечество. Она убеждает его, что нужно взять сторону «нового человека», что нужно быть верным и преданным общему делу.

Конечно, Садако понимала, что если ей не удастся заручиться поддержкой среди людей, то ее вид обречен на исчезновение. Дзюнъитиро Асакава своим стремлением опубликовать «RING» работал на Садако. Может быть, он сам ничего и не заметил, но факт оставался фактом – она манипулировала им, она подчинила себе его волю.

Но то, что эта женщина пообещала ему в награду за послушание, было более чем соблазнительно. Он просто не мог поверить своим глазам, когда прочел это обещание. Сколько раз он молился о том, чтобы сбылась его мечта. Но никогда не верил в то, что она сможет осуществиться...

...Неужели это возможно?..

Он открыл глаза и посмотрел в сторону книжной полки. Там, в маленьком конверте, зажатое между двумя книгами, лежало самое дорогое, что у него было. С точки зрения медицины это было невозможно. Но с помощью Садако, может быть, что-нибудь и получится...

...Ну почему именно это?!..

Андо издал вопль отчаяния. Ведь если сейчас ее не остановить, то все человечество будет обречено на ужасные страдания. Но он ведь челозек, он не может предать человечество. Значит, Садако нужно уничтожить – это единственно возможное решение проблемы. И когда Садако погибнет – его мечта погибнет вместе с ней... Но чтобы исполнилось его заветное желание, Садако должна быть жива и здорова.

Он уже больше не сдерживался, вложив в крик все свое горе и отчаяние. Лежа на кровати, Андо видел перед своим мысленным взором один-единственный образ. И как он ни старался, ему не удавалось прогнать это видение.

– Что же мне делать? Мияшта, скажи, что я должен сделать? – Андо чуть не плакал, не в силах принять решение.

– Это твоя проблема. Никто, кроме тебя, ее не решит, – спокойно ответил толстяк.

– Но я не знаю, что делать!

– Успокойся немного и подумай сам. Если мы станем у Садако на пути, она раздавит нас в два счета. А вместо нас она очень быстро найдет себе других помощников.

Мияшта, как всегда, был прав. Главное успокоиться. Если сохраняешь трезвость мысли, то все становится простым и понятным.

Почему он встретился с Садако? Это ведь не было простой случайностью. Она следила за ним и заранее рассчитала все их встречи: и в лифте, и на крыше, и на станции. Зная, что Андо в конце концов докопается до правды, Садако блокировала все его ходы. Андо понял, что ему никогда не переиграть Садако. Достаточно одного неверного движения, и RING-вирус начнет разъедать его изнутри. В отличие от него, Мияшта понял это сразу же и подсказал ему очевидное решение. Но Андо никак не мог смириться с этим решением.

– То есть ты говоришь, что мы должны встать на ее сторону?

– Неужели ты до сих пор думаешь, что у тебя есть выбор?

– А как же судьба всего человечества?

– Я тебя умоляю, только не надо становиться в благородную позу спасителя народов. Ты ведь, кажется, уже решил принять это заманчивое предложение, или я что-то путаю? Впрочем, может быть, тебя не устраивает «награда». Неужели откажешься?

– Но это же нечестно! А почему она тебе не пообещала награду?

– Моя награда – потенциальная. Что-то вроде страхового полиса. Возможно, этот полис пригодится мне в будущем – в жизни ведь всякое бывает...

Андо заметил, что его загнали в угол. Через несколько десятков лет он попадет в учебники по истории, но совсем не как герой. Его запомнят как предателя, из-за которого все человечество оказалось на грани полного уничтожения. Главное, чтобы было кому вспоминать – ведь если человечество исчезнет, то история исчезнет вместе с ним.

Теперь Андо жалел, что с самого начала ввязался в эту историю.

...С самого начала... А с чего все, собственно, началось?..

Он прекрасно помнил, с чего. Такие вещи не забываются. Сперва было вскрытие Рюдзи Такаямы, а потом закодированное сообщение, которое расшифровывалось как «RING». Это был намек на RING-файлы, которые Андо впоследствии прочитал и... И теперь попал в переплет. Не надо было читать отчет Асакавы. Если бы только он знал об этом с самого начала...

И тут у него в голове мелькнула какая-то мысль. Кажется, он кое-что упустил из виду.

– Рюдзи... – пробормотал он вполголоса.

Мияшта с удивлением взглянул на него, но Андо, казалось, не заметил этого взгляда. Он обдумывал мысль, которая только что пришла ему в голову. Он привык считать произошедшее с ним с момента вскрытия тела Такаямы просто цепочкой странных совпадений. Но теперь он вдруг подумал, что, возможно, эти события тоже были спланированы. С чего он взял, что Такаяма послал ему зашифрованные слова «ring» и «mutation» по доброй воле?

Скорее всего, Рюдзи просто хотел, чтобы он не отвлекался, хотел привлечь его внимание. Ведь если подумать, то эти сообщения были для Андо своего рода указателями. Они приходили неожиданно и каждый раз именно в тот момент, когда он был в тупике и уже собирался бросать расследование. Зачем Рюдзи посылал ему эти сообщения?

И еще одно обстоятельство настораживало Андо. Маи посмотрела кассету. Но почему это произошло именно в тот день, когда у нее была овуляция? Вряд ли это простое совпадение. Ведь если бы Маи посмотрела кассету в любой другой день, Садако так бы и не появилась на свет.

Итак, где Маи взяла видеокассету?

...У родителей Рюдзи...

А зачем она пошла к его родителям?

...Потому что в статье Рюдзи не хватало пары страниц...

А эти страницы – они вообще существуют в природе?

...Об этом знает только Рюдзи...

Все сходилось на одном-единственном человеке – на Рюдзи Такаяме.

...Рюдзи, Рюдзи, Рюдзи...

Он был близок с Маи. Он знал все про ее менструальный цикл. В тот роковой день именно он направил несчастную девушку прямиком к смертоносной кассете.

...Вот ведь...

Мияшта стоял рядом с озадаченным видом.

Андо уставился на него и прошептал:

– Это Рюдзи.

Мияшта нахмурился – он не понимал, что происходит.

– Ты что, не понимаешь? Это же Рюдзи. Это он дергает за все ниточки. Он стоит за спиной у Садако и направляет ее.

После того как он в очередной раз повторил имя Такаямы, подозрения Андо переросли в уверенность. Каждый из них сыграл в этой пьесе отведенную ему роль, а автором пьесы был не кто иной, как Рюдзи Такаяма.

Из окна доносился шум ночного города. Вот, издав неприятный скрежещущий звук, будто за ней по асфальту волочится что-то тяжелое, проехала мимо окон машина. Этот звук, удаляясь, сделался похожими на жутковатый смех. Он долго отдавался у Андо в ушах.

«Это Рюдзи», – подумал Андо.

Он открыл окно и, высунувшись наружу, крикнул:

– Рюдзи, ты здесь?

Ответа не последовало. Но Андо чувствовал его присутствие. Рюдзи был здесь, совсем рядом. Первый, кто согласился встать на сторону Садако, он принимал участие в этой «охоте на людей» ради спортивного интереса. И теперь, пусть невидимый, он находился в этой комнате и смеялся прямо в лицо своему бывшему однокурснику, который уже не в силах был хоть что-нибудь изменить.

И вдруг Андо понял, чего хочет от него Рюдзи. Но это понимание не принесло ему облегчения. Он догадался обо всем слишком поздно и уже не мог повлиять на ход событий. Единственное, что ему оставалось – это горько засмеяться, так, чтобы его голос слился с голосом смеющегося в вечной темноте Такаямы.