Текст книги "Форсаж"

– Давайте выйдем на воздух, – предложил Чарли, заплатив по счету. Он взглянул на часы. Семь вечера, стало быть, Элли как раз просыпается в квартире Джулии.

Они молча спустились на лифте и вышли через дверь-вертушку. Чарли повернулся к Ло.

– Такси?

– Нет, нет, – ответил Ло. – Сейчас увидите.

Они прошли квартал от отеля в душных сумерках. Мимо проносились моторикши. Ло взглянул на Чарли, и тот кивнул. Они уселись в коляску, сначала Чарли. И сразу же трехколесную повозку перекосило из-за его веса. Она загромыхала, вливаясь в поток велосипедов и другого транспорта. Удивительно, но его спину совсем не тревожило то, что он сидел в трясущемся и тесном шарабане. Мистер Ло задернул полог, они оказались скрытыми от посторонних глаз.

– Хорошо, – сказал Чарли. – Сколько?

Ло извлек калькулятор. Их никто не мог ни подслушать, ни увидеть. Никаких документальных свидетельств. Ло набрал число 70 000.

– Долларов? – спросил Чарли.

Ло кивнул. Чарли взял калькулятор и набрал 30 000.

– Нет, нет, нет, – Ло махнул рукой. – Большая признательность, хорошо?

На калькуляторе высветилось 55 000.

Чарли взял калькулятор и внимательно посмотрел на него. Он оценивал ситуацию. Итак, что у нас на весах – рыночная стоимость «Текнетрикс», пятьдесят два миллиона долларов займа Мина, психическое состояние Элли. Если сопоставить, пятьдесят пять тысяч – сущая мелочь. Повозка кренилась и раскачивалась. На лице мистера Ло сохранялось бесстрастное выражение.

– Я хочу, чтобы работа была сделана быстро, – наконец произнес Чарли. – Вы меня понимаете?

– Да, высший уровень.

– Без всяких сбоев.

– Да.

– Вы понимаете слово «сбои»?

– Сбо-и. Пере-бои, – Ло улыбнулся. – Очень плохо.

– Да. Вы сильный человек, – сказал Чарли.

– Думаю, вы очень сильный. Слишком сильный для меня.

– Я заплачу тридцать тысяч сейчас и двадцать пять – когда работа будет сделана. Через шесть недель.

– Нет, нет.

– Хорошо. Ваши условия?

Ло набрал 40 000.

– Сейчас. Чтобы мы могли сделать работу первый класс – И он набрал 15 000. – Через шесть недель. Американский доллар.

Чарли посмотрел на мистера Ло. Он вполне мог быть солдатом тридцать лет назад. Китайские войска помогали Северному Вьетнаму почти во всем. Требовалось немало строительных лесов, конечно же, ха-ха. Чарли протянул руку.

– Сорок тысяч долларов сейчас, пятнадцать тысяч через шесть недель, когда работа будет сделана.

Ло энергично пожал ему руку.

– Да, хорошо.

У Чарли в кармане пиджака лежало двадцать конвертов, по пять тысяч долларов в каждом. Чарли достал восемь конвертов и вручил их Ло. В потемках Ло проверил каждый конверт, пересчитал сотенные купюры, быстро и ловко перебирая пальцами. Через его руки, судя по всему, прошло немало юаней. С улицы их никто видеть не мог, рикша был занят маневрированием в густом шуме движения.

– Хорошо, – подтвердил Ло. – Шесть недель. Работа сделана очень хорошо.

Чарли кивнул.

Ло спрятал конверты в пиджак и что-то прокричал рикше, который немедленно остановился у обочины. Не оглядываясь на Чарли, Ло выпрыгнул на тротуар и мгновенно исчез в толпе. Обычный китаец среди китайцев. Исчез, растворился. Рикша снова нырнул в хаос уличного движения. Ну вот, Элли, подумал он, теперь я еду домой. Как можно скорее.

«Пионер-отель» Брум-стрит, 341, Чайна-таун Манхэттен

27 сентября 1999 года

Она назвалась Беттиной Бедфорд. Какая им разница? Служащий отеля взял деньги через пуленепробиваемое окошко и взамен просунул ей ключ. Это был очень дешевый номер, окрашенный серой краской, какой красят обычно военные корабли. Ни одного окна, запах дезинфекции. Мимо ее двери проходили потрепанные пожилые мужчины, они ощущали ее присутствие, но не решались приставать. От скуки она делала приседания, перечитывала обрамленные в рамку инструкции на случай пожара, висевшие на двери. В кладовке поискала метелку, но обнаружила только пустое красное ведро с трафаретной надписью ПОЖАРНОЕ. Заправила кровать, послушала сонное бормотание мужчины в соседнем номере, почистила зубы ниткой. Обнаружила, что началась менструация, выстирала мылом нижнее белье в крошечном умывальнике. Пару раз осмелилась выйти на улицу совсем ненадолго, чтобы купить еды и газету. Пыталась понять смысл редакционной статьи, но не смогла сосредоточиться – на душе было тревожно. Я никто, говорила она себе, я одна.

… Увидев страшную фотографию Рика, она поспешно собрала вещи, прихватив свое черное платье. Посмотрела, нет ли кого напротив дома. Впрочем, в три часа ночи не разглядишь, кто сидит в припаркованных машинах. Ей нужно было рискнуть, она выскочила на улицу и пустилась бежать, пока не поймала такси. Попросила водителя высадить ее у «Джим-Джека». Кристина начала отчаянно колотить в дверь, наконец ночной сторож ее услышал. За двадцать долларов он разрешил ей провести остаток ночи в кладовке, где она соорудила ложе из четырех сорокафунтовых мешков с сахаром. Заснуть не смогла, а утром уволилась, получив наличными девяносто три доллара пятьдесят шесть центов, и отправилась на такси в даун-таун. На три дня денег хватит.

Ее единственными ценностями были мобильный телефон психопата Рауля, которым она еще ни разу не воспользовалась, и визитка Чарли. Что же делать? Связаться с матерью? Но кто знает, когда она вернется? Устроиться официанткой в другое место? Она не называлась своим именем с тех пор, как вышла из тюрьмы. Тем не менее люди Тони Вердуччи ее разыскали. Купить автобусный билет во Флориду? Скорее всего, именно бунгало ее матери будет первым местом, куда отправятся парни Тони. Может, они уже там и поджидают Кристину.

Я начинаю сходить с ума от этих мыслей, подумала она. Отыскала в сумке фотографию однорукого Рика и с прежним ужасом стала рассматривать ее. Он не выглядел сломленным. Таким уродился, никогда не признавал себя побежденным, даже в самой безвыходной ситуации. Возможно, они его убили. Очевидно, думали, что он знает о коробках с деньгами, которые она похитила тогда из грузовика. Но Рик ничего не знал: она никому и ничего о деньгах не рассказывала. Еще раз посмотрела на снимок – как же он настрадался! Если они сотворили такое с Риком, то что они сделают с ней?

Мне необходим Чарли. Возможно, это выход. Он был добр и порядочен, их близость, возможно, что-то для него значила. Чарли сказал, что хочет увидеть ее, когда вернется. Если она продержится до его возвращения и объяснит ему ситуацию, хотя бы коротко, он проявит сочувствие. Она попросит немного денег – взаймы, – чтобы на время уехать из города. Ведь денег у него много. Если он захочет переспать с ней, она не откажет ему. Он ей нравился.

А пока, возможно, ей удастся продать мобильник психопата Рауля. Она достала телефон и включила. Мобильник работал. Может быть, Рауль и не заметил, что телефон исчез. Она знала, что проследить звонок с мобильника гораздо сложнее, чем с обычного телефона. Можно лишь предположить, откуда звонили последний раз. Лежа в постели, она набрала службу погоды. Потом позвонила в справочную. Потом матери. Как и прежде, никто не ответил. Но когда включился автоответчик, у нее возникла идея: «Мама, как жаль, что я тебя опять не застала. Я тут встретила фантастического парня, о котором хочу тебе рассказать. Мы с ним встречаемся сегодня в час дня в ресторане «СоХо Гранд». Это очень крутой отель в центре. Я купила себе чудное зеленое платье. Я ужасно нервничаю. Перезвоню после ланча и расскажу, как все прошло», – с радостью в голосе сообщила Кристина.

Два часа спустя в черных очках и бейсболке (отнюдь не в зеленом платье, откуда бы ему было взяться) она стояла на углу Западного Бродвея и Гранд. Отель располагался на другой стороне улицы всего в одном квартале. Сейчас я проверю, – говорила она себе. Если кто-то прослушивает телефон матери, тогда, возможно, клюнет. Тони обычно поручал такого рода работенку телефонным монтерам, тем, кто играет и имеет большие долги. Они у него на службе.

Она натянула кепку на глаза. Если они верны своим правилам, то приедут заранее и будут поджидать внутри у входа. Без пятнадцати час подкатил новехонький «линкольн», из него вышли двое громил в костюмах. Она заметила, как один из них сунул швейцару деньги и кивнул головой в сторону своей машины. Похоже, что они. Скорее всего, они. Потом парни вошли в отель.

Она прошла мимо машины, запомнила номер и по телефону на углу связалась с полицией. Когда ответил диспетчер, она сообщила: «Напротив «СоХо Гранд-отеля» стоит голубой «линкольн седан», какие-то мужчины что-то выгружали из багажника. Я как раз была рядом и видела, что мужчины выгружали из багажника скорострельные винтовки». Кристина назвала номер машины и услышала, как дежурный распечатывает ее сообщение. «Автоматическое оружие в голубом «линкольне таун кар» последней модели, – повторила Кристина, – пожалуйста, проверьте».

Она пошла в кафе на другой стороне улицы и заказала ланч. Через несколько минут подкатила полицейская машина и встала рядом с «линкольном», заблокировав его. Из машины вышли два полицейских и стали осматривать «линкольн». Швейцар, который успел сориентироваться и переметнулся на сторону полиции, указал на отель. Один из полицейских стал говорить в рацию. Кристина вышла из кафе и отправилась в свою нору.

Эта проделка развлекла ее. Вернувшись в свою комнатушку, она стала выдумывать, что бы такое еще сделать. Я знаю наверняка, что Тони меня разыскивает, подумала она. Мне необходимо время для маневров. Хотя бы день или два. Чем бы разозлить этого мерзавца и отвлечь от моей персоны? Вывести его из равновесия? Она встала перед зеркалом, расчесывая волосы и размышляя. Затем взяла телефон психопата Рауля. Номера Тони не было в телефонной книге Лонг-Айленда, что не удивительно. Тогда она позвонила в епархию архиепископа Нью-Йорка и сказала, что она двоюродная сестра миссис Тони Вердуччи, с которой давным-давно не виделась. Их тетка умирает, так не может ли церковный офис дать ее телефон! Необходимо связаться с миссис Вердуччи немедленно. В епархии принялись искать номер. Оказывается, его у них нет, но могут предложить адрес. После этого Кристина позвонила в местную пожарную службу, дала адрес Тони и пожаловалась, что чувствует запах газа. Пожалуйста, приезжайте немедленно! Потом набрала номер главного офиса трех крупнейших региональных цементных компаний и спросила у секретаря имена их президентов. Кристина представилась руководителем нового гольф-клуба в Долине саранчи. Не заинтересует ли их приглашение на открытие клуба? И тут все получилось. Потом в одном из гангстерских ресторанов, находившихся в районе Маленькой Италии, забронировала места на эти три имени. Счет попросила послать на адрес Тони Вердуччи. В офисе Пола Бокка в Стейтен-Айленде сказала его помощнице, что у нее есть сообщение от Тони: фотографии братца Рика вышли просто замечательно. Очень четкие. Пожалуйста, немедленно позвоните Тони. Хотите, я это сделаю сама? Какой его домашний номер? Помощница не знала, но дала один из тех, что у нее были. Да, я записала телефон, благодарю вас.

Позвонив в местный офис налоговой инспекции, она раздобыла таким образом имя оперативного сотрудника, мистера Закса. Понятное дело, до служащих этой конторы дозвониться невозможно. Но оставить сообщение труда не представляло – что она и сделала. Сказала, что звонит по поручению Пола Бокка, дипломированного бухгалтера, представляющего интересы Тони Вердуччи. Мистер Вердуччи хотел бы обсудить свой запрос о налоговой амнистии. Пожалуйста, позвоните по следующему номеру – и назвала номер телефона, который ей дала секретарша Бокка. Потом дозвонилась до Тони. Ему было заявлено, что звонят из офиса мистера Закса, оперативного сотрудника налоговой инспекции. От мистера Бокка поступило сообщение, что мистер Вердуччи хотел бы обсудить вопрос о налоговой амнистии. В офисе будут ждать его звонка по такому-то номеру…

Что ж, выходит все очень забавно, сказала себе Кристина. Остается позвонить в похоронную контору на Норс-Шор поблизости от дома Тони. «Наша семья понесла утрату, – произнесла она гробовым голосом. И сообщила адрес, полученный в епархии. – Пожалуйста, пришлите своих служащих, позвоните в дверь и ждите на улице». Все будет сделано, послышался в ответ сочувствующий голос, уже выезжаем.

В задумчивости она начала ходить взад и вперед по комнате. Этого мало. Она позвонила в региональный офис ФБР и оставила сообщение для агента Дафти: она дочь Тони, который находится в состоянии депрессии. Не исключена попытка самоубийства. Возможно, Дафти захочет поговорить с ним кое о чем? Она повесила трубку и поискала в сумке блеск для губ. Провела им по губам. Потом опять позвонила в офис Пола Бокка и измененным голосом, имитируя свою мать, сказала, что звонят из ФБР, попросила связаться с агентом Дафти при первой же возможности. И оставила его номер.

В офисе Чарли к телефону подошла секретарь.

– Ваше имя?

– Мелисса Вильямс.

– Да, мисс Вильямс, мистер Равич прибыл вчера.

Вот это сюрприз.

– Я полагала, что его поездка продлится дольше.

– Мы все так думали. Иногда деловые встречи проходят гладко и заканчиваются ко всеобщему удовольствию… Он оставил мне инструкции на случай, если вы позвоните. Встреча назначена на семь часов вечера сегодня в «Пьер». На ваше имя зарезервирован наш корпоративный номер, если вы желаете им воспользоваться. Мистер Равич позвонит вам из холла. Вы самолетом?

– Да, – ответила Кристина.

– Прекрасно, я вышлю автомобиль встретить вас в аэропорту.

– О, благодарю вас, пожалуйста, не беспокойтесь, – сказала Кристина. – Я доберусь до города самостоятельно, хотя очень ценю ваше предложение. Мне приехать в отель около шести?

– Ключ от номера будет ждать вас на ресепшен. Ваш номер оплачен.

– Хорошо.

– Мистер Равич позвонит вам из холла в семь.

– Благодарю вас, – сказала Кристина. – Благодарю вас, благодарю вас.

У нее осталась всего одна сигарета. Как хочется курить, подумала она. Я влюблена в сигареты, они делают меня счастливой. Сначала попробую еще раз позвонить матери. Она опять включила телефон психопата Рауля и набрала номер. Представила себе, как в розовом бунгало трезвонят два телефона. Ее мать в брюках со стрелками и свитере надевает очки, чтобы ответить на звонок. Одна из странностей матери. Кристина подождала, но включился автоответчик, и она повесила трубку. Опять ее нет дома. Отправилась в поездку? А может быть, заболела или даже в больнице? Миссис Нехта, ближайшая соседка, должна знать: не было дня, чтобы они не заходили друг к другу во двор. Она позвонила в справочную, узнала номер телефона. У Тони нет никаких причин, чтобы прослушивать телефон соседки.

– Миссис Нехта, это Кристина Уэллес. Я бы хотела справиться о своей матери.

– О твоей матери?

– Да, – сказала она с тревогой. – Где она?

– С ней все в порядке, дорогая. Я ее видела день или два назад. Впрочем, может, и неделю назад. Ты знаешь, скорее всего, она отправилась в одну из своих экспедиций.

– Как она вообще?

– Думаю, что неплохо, Кристина. Она много катается на велосипеде.

– А старая отцовская машина все еще в гараже?

– Что?

– Отцовский старый голубой «мустанг», который в гараже.

– О, думаю, она его продала.

– Что? – У Кристины перехватило дыхание.

– Твоя мать дала объявление в газету, пришел человек и сказал, что купит машину.

– Он забрал машину? – крикнула Кристина. – Купил ее?

– Он приехал на погрузчике, мы с твоей матерью как раз стояли на улице.

– А что случилось с вещами в машине, с коробками и всем остальным?

– Точно не знаю. Твоя мать сказала, чтобы он все забрал.

– Не может быть.

– Там были разные запчасти, которые насобирал твой отец, не так ли? Банки с машинным маслом и все такое прочее, я думаю.

– Вы уверены, миссис Нехта?

– Да.

Кристина поблагодарила миссис Нехта и повесила трубку, чувствуя себя раздавленной. Закурила злополучную последнюю сигарету, руки у нее тряслись. Сигарета упала на пол и продолжала дымиться. Все, что у меня осталось, это Чарли, подумала она, свидание с ним – последняя моя надежда.

Поселок для пенсионеров Виста-дель-Мар Принстон, Нью-Джерси

27 сентября 1999 года

Здесь не так уж плохо помирать, подумал Чарли, осматривая зеленеющие поля для гольфа. Парочка лет восьмидесяти, идущая по черной гладкой асфальтовой дорожке, поприветствовала их сердечными, как из рекламы витаминов, взмахами рук, когда Чарли с женой прокатили мимо на черном «лексусе».

– Видишь? – спросила сидевшая рядом Элли. – Здесь действительно очень мило. Эти старые деревья и штакетник.

Она смотрела в окно, и на лице ее было выражение трогательного умиления. Наконец-то остатки его упрямства растопились, как лед. Она почти закончила обустраивать дом и прилежащий участок. Две дюжины кустов и деревья прибудут завтра утром, под них уже выкопали ямки, возле каждой лежит мешок с удобрениями. Завтра днем завезут остатки мебели. Чарли был поражен ее энергией. Наверное, все это делается ради будущих внуков. Вот родит Джулия – для детей здесь рай. Элли все продумала. Автоматическая поливалка управлялась цифровой системой контроля из гаража. К дому был проведен оптоволоконный кабель для телефона и интернета, позволяющий при желании подключить десять телефонных линий. Контроль микроклимата, свет сам включается и выключается, сигнализация настолько изощренная, что почти способна читать мысли. Она чудесно обставила его кабинет: с глубоким кожаным креслом, лампой, дорогим восточным ковром рядом с камином, на письменном столе новый компьютер, достаточно мощный, чтобы загрузить всю информацию «Текнетрикс». Теперь понятно, почему так старательно подсовывались ему все эти брошюры. Хотела, чтобы дом стал радостью. Все новое – кровати, постельное белье и посуда. И конверты с новым адресом в ящиках его письменного стола. Марки, и ручки, и скрепки. И зубная паста, и жидкость для мытья посуды, и запас их лекарств в ванной. И телефон с уже запрограммированным автонабором, и полный комплект клюшек для гольфа в гараже. Он вынул одну и вышел помахать ею во двор.

Спина не болела, просто фантастика. Он заваривал вонючий китайский чай по два раза в день вот уже три дня подряд. Напиток вызывал расслабленность и легкую эйфорию. Он чувствовал, как у него теплело даже в паху. Как будто пенис обещал: «Как только я тебе понадоблюсь, буду готов. К твоему свиданию с Мелиссой сегодня, старый ты кобель». Кто-то смог бы стать Крезом на этом снадобье – наверняка уже нашлись фармацевтические компании, раскусившие его ценность. Сейчас, если Чарли вовремя не принимал дозу своего чая, у него начинала болеть голова. Что с того, что чай вызывает привыкание? Хорошо, что у него достаточно этой сухой хрустящей смеси еще не на один день. К тому же он оставил консьержу «Пис-отеля» заказ, и чай ему вышлют почтой. Чарли видел, что слегка потерял в весе. И сердце, похоже, бьется быстрее обычного. Черт его знает, как действуют эти китайские снадобья. Но энергии у него прибавилось, вне всякого сомнения. И Элли обратила на это внимание, с улыбкой поглядывает, как он легко рассекает воздух клюшкой. Видно, она думала, что у него хорошее настроение из-за покупки дома. Сказала, что в кладовке его ждут новые туфли для гольфа. Да, он правильно сделал, что купил этот дом.

Конечно, сегодня все всё покупают по почте. Можно обставить дом за три дня, если посидеть на телефоне. Что она и сделала много недель назад. Но призналась ему после того, как внесла аванс и подписала долговой заем на дом в июле – он тогда находился в деловой поездке. Боялась, что ее болезнь прогрессирует. Теперь все волненья позади – дом в Виста-дель-Мар и прилегающий участок оплачен, Тед Фулман обо всем позаботился.

Единственной ловушкой, если верить Теду, было то, что собственность не могла перейти после смерти одного из супругов к наследникам. Она подлежала продаже новым членам Виста-дель-Мар с одобрения специальной комиссии по приему. Такая вот юридическая закавыка.

Элли, вся в слезах, обняла Чарли, она видела, что он смирился с ее затеей и, пожалуй, доволен всем, что она сделала.

– Я знала, что все будет хорошо, – сказала Элли с облегчением, – я знала.

О присланном Чарли пакете она не вспоминала. Спасибо Лайонелу – он выбросил отчет Тауэрса в мусоропровод и сохранил это в тайне. Поэтому, вернувшись домой после приступа отчаяния, Элли нигде не могла найти документ – ни на кухне, ни в спальне, ни в кабинете Чарли. Решила, что наглоталась снотворного и вообразила невесть что. Когда Чарли прилетел из Китая, она не только не упомянула о документе, но и выбросила все таблетки, от которых больше не ждала ничего хорошего.

– У меня тут крыша без тебя поехала, – вот и все, что сказала ему Элли, добавив только, что она не соблюдала дозировку лекарств и созналась в этом доктору Бергеру. – Сейчас чувствую себя совсем неплохо.

Выглядела она тоже хорошо. Он посматривал на нее, когда они ехали в «лексусе». Красивая прическа, губы слегка подкрашены. Жена любовалась мелькавшими за стеклом машины старыми кленами. Наверное, на душе у нее не так спокойно, как кажется, подумал он. Вряд ли страхи оставляют ее надолго.

– Возможно, у нее деменция, ну, серьезно расстроена эмоциональная сфера, – объясняла ему Джулия, когда он позвонил ей из самолета.

– А как насчет тех бумаг, которые она якобы прочла? – спросил Чарли.

– О, я не знаю, папа, – ответила Джулия. – Я там была и везде искала, но не нашла ничего. Врач связывает ее экзальтацию с лекарственной зависимостью. Действие снотворного и начинающаяся болезнь Альцгеймера сделали ее очень внушаемой. У него есть пациенты, которые, увидев что-нибудь по телевизору, готовы поклясться, что это случилось с ними в тот же самый день.

– В пятьдесят семь? Не слишком ли рано?

– Я задала ему тот же вопрос, папочка. – Джулия вздохнула, как бы разделяя с ним груз ответственности. – Анализ крови будет готов через несколько дней. Какое-то время в ее состоянии перемен не ожидается, нужно только заботиться о ней.

Это и без доктора Бергера ясно. Главное – забота. Поэтому он попросил Теда Фулмана помочь в оформлении сделки и отправился прямо из аэропорта Кеннеди в новый дом, где его поджидала Элли.

– Смотри, канадские гуси, – сказала Элли, когда они объезжали озеро. – Сначала здесь был фермерский пруд, который расширили. Во время холодов он покрывался льдом, и люди всю зиму катались на коньках. Но при условии, что толщина льда, по замерке фермера, составляла три дюйма.

Ей тут спокойно, сказал он себе, она может рассчитывать на помощь. От меня толку мало, на мне висит «Текнетрикс». Она знает, что я всего лишь продажная сволочь, подумал Чарли. Очень мудрая у него жена. К вечеру они посетили больницу. Помимо отделения для тяжелобольных, палат для выздоравливающих, столовых и залов для лечебной физкультуры, была операционная. Какой смысл в ней, спросил Чарли учтивого седого джентльмена, сопровождавшего их. Тот многозначительно улыбнулся поверх бифокальных очков. Операционная, почему бы и нет? Чтобы вырезать всякую пакость – злокачественную опухоль, полипы, жировики, чтобы проводить колоноскопию, вправить сломанные на зимнем льду суставы, подтянуть кишки, спиливать на старушечьих ступнях, прочистить забитые жиром артерии. Чтобы население Виста-дель-Мар оставалось долго живым и продолжало вносить ежегодные членские взносы.

Поселок Виста-дель-Мар располагался на девятистах акрах, Элли хотела, чтобы он осмотрел каждый его уголок. Они заглянули в зал для общих собраний и в центр для деловых встреч, в агентство, совмещавшее в себе функции страхового, брокерского и туристического, а также функции агентства по недвижимости, в комнату для игр, осмотрели открытый и закрытый бассейны, баскетбольную площадку, двадцать теннисных кортов, убедились в наличии трех банкоматов и офисов собственников и совладельцев.

Общественные здания, огороженные бесполезным штакетником, напоминали недавно построенные отели. На обслуге была зеленая униформа с золотой монограммой «ВдМ». Они часто и охотно улыбались, что предполагало хорошую зарплату, или то, что их терроризировал супер-вайзер, или то и другое. Десятки рабочих разгребали листья, подрезали деревья, удобряли цветочные грядки. Чарли ехал очень медленно. Они миновали площадку для гольфа и въехали в один из пяти кварталов поселка. Это был, похоже, первый проданный участок. Деревья разрослись, и дома не выглядели идеально новыми. Чарли вдруг пришло на ум, что руководство ВдМ, по всей вероятности, позаботилось о том, чтобы престарелые люди не жили в одном и том же квартале или даже по соседству. Таким образом, переселение в лучший мир происходило бы равномерно по всей территории поселка. Старики преставлялись чаще в холодные шесть месяцев – обычный грипп мог их погубить. Значит, каждую весну руководство ВдМ в случае смерти жильцов могло выставить на продажу их собственность. Кто-то очень сообразительный додумался до такого.

Вчера вечером он прикинул, что удовольствие обойдется ему миллиона в два. Два миллиона, да, сэр. Спасибо вам, сэр Генри, знали б вы только, что для меня сделали. Членский взнос составлял двести пятьдесят тысяч в год, дом стоил миллион, уход за участком – пятьдесят тысяч, мебель, никакого антиквариата, между прочим, больше двухсот тысяч, плавательный сорокафутовый бассейн с подогревом (наш собственный, как сказала Элли, иначе ты в нем плавать не будешь) обойдется примерно тысяч в сто пятьдесят, включая мостки, кабинки для переодевания и подземную бойлерную. Элли говорила, что неплохо было бы построить коттедж для гостей и теннисный корт. Джулия обожала теннис, много играла, обучаясь в Йеле. Чарли еще не спрашивал о налоге на собственность, но прикинул, что он будет от сорока до пятидесяти тысяч в год. Большие деньги. Но легкие благодаря сэру Генри Лэю и его внезапной кончине. Будь же благословен, сэр толстосум. И не спрашивай, по ком звонит колокол, ибо звонит он по Виста-дель-Мар. Воистину я подонок, подумал, Чарли. И пусть!

Был ли он теперь свободен? Да, почти. Все зависит от точки зрения. В Шанхае, умаслив мистера Ло, он потратил целый час на телефонные звонки в Нью-Йорк, пытаясь поднять рыночную цену «Текнетрикс».

Строительные леса и армия рабочих прибыли на стройку следующим утром, как раз перед тем, как он собрался уезжать. Том Андерсон с разрешения Чарли собирался нанять дополнительную рабочую силу. Дело в том, что строительный бум в Шанхае в последнее время спал, и можно было набрать сварщиков и электриков, готовых работать без контракта. Очевидно, под действием своего удивительного чая, Чарли одобрил дополнительные расходы и пообещал Андерсону премию в сто тысяч долларов, если тот возобновит работы на стройке в соответствии с графиком.

Стоимость «Текнетрикс» наконец стала выше по сравнению с тремя предыдущими месяцами. Ненамного, но больше. Очевидно, акции «Текнетрикс» скупал кто-то благонадежный и расчетливый. К тому же позвонил Мин и сказал, что весьма удовлетворен пресс-релизом по поводу Q-4. Тем не менее «Текнетрикс» все еще испытывала затруднения. Что ж, проблемы никуда не денутся и в будущем. Компании конкурируют между собой, они борются за рынок, но это закон выживания. До сих пор «Текнетрикс» удавалось, когда топливо было на исходе, совершить аварийное приземление.

А Мелисса Вильямс? Подарок жизни или вляпался в дерьмо по самые уши? Когда прижмет, выкрутишься так или иначе, ха-ха, хоть это и не смешно. И снова возьмешь курс на семью. С твоим-то опытом. Считай, что во второй раз пересел с тренировочного самолета «Т-37» на «F-101» (тогда это было в 1963 году). Поначалу не можешь справиться с управлением, не понимаешь, с какой скоростью летишь и как изменить направление. Но потом все получается.

Карен зарезервировала тот самый 840-й номер в «Пьер-отеле». Сегодня вечером они встретятся. Элли хотела вчера заняться сексом, но Чарли отбрыкался, сказал, что устал после самолета, – надо было сохранить свой боезаряд. Он чувствовал, что его дружок будет твердым, как сталь. Спина совсем не беспокоила, так что Чарли совершенно не расстроился, узнав от Карен о звонке из клиники репродукции – просили передать, что сперма мистера Равича никуда не годится. «Подвижность сперматозоидов средняя, концентрация сперматозоидов ниже нормы, – сказал врач, – что не означает, что вы не способны к осеменению, но означает, что нам нужен более удачный образчик, поскольку мы должны постараться предотвратить возможные проблемы при зачатии».

Что ж, «возможные проблемы при зачатии» в некотором смысле не такая уж плохая новость. Может быть, для него это удачная возможность просто забыть обо всей истории с покупкой матери для своего ребенка. И все забудется, к всеобщему удовольствию. Ну, потрачено немножко денег и времени. Можно и так на это посмотреть. Или ты все еще хочешь ребенка, Чарли-бой? По правде, даже больше, чем когда бы то ни было. Особенно теперь, когда Элли будет в комфортабельном заточении в Виста-дель-Мар. Он сможет навещать ребенка время от времени. Заглядывать иногда, хотя бы на часок И никаких особенных сюсюканий, просто заглянет и скажет: «Привет – ого, а он растет». Теплая бутылочка, пальчики на ручках и на ножках. «Спокойной ночи, луна». И, кажется, Мелисса Вильямс в эту картину вписывалась. Он о ней думал, даже слишком много. Думал, как о возможной матери своего ребенка. Она была так мила, так щедра. Для ее возраста у нее богатый сексуальный опыт; она была с ним добра и терпелива. Женщины хотят, чтобы мужчины вели себя как заботливые и трепетные любовники, но мужчинам тоже не все равно, понимают ли женщины, для чего ложатся в постель – предаваться чувствам или, раздвинув ноги, поглядывать в телевизор. Мелисса была другая.

Сидя в «Пис-отеле» в Шанхае и глядя, как за окном угольные баржи плывут по мутной плоской реке, Чарли мечтал о новой встрече в «Пьере». Понятно, что сделать ребенка ему будет нелегко. А что до заразных болезней, то вряд ли ее стоит бояться. Тауэрс в отчете упомянул, что она сдавала кровь. Ясно, она хочет с ним встретиться, а он – с ней. Может быть, после нескольких свиданий он заговорит о ребенке. А может быть, у них будет грустный вечерний разговор, и их пути разойдутся навсегда. Он был готов к любому повороту отношений. Он уедет около четырех. Промчится по Нью-Джерси-тернпайк прямо в город, поставит машину в гараж, примет душ, позвонит Элли и скажет, что благополучно добрался, а потом к семи вечера отправится пешком в «Пьер-отель». Он в самом деле очень хотел встретиться с Мелиссой. Безусловно, все, что Тауэрс сообщил о ней, внушало к ней доверие. Из хорошей семьи, с чувством достоинства.