Текст книги "Текст. Теоретические основания и принципы анализа"

Выступая как стилеобразующее средство, текстовые средства связи, как уже отмечалось, участвуют в оформлении функционально-смысловых типов текста. При этом «не только общее коммуникативное задание текста влияет на коммуникативное задание отдельных предложений-высказываний, но и коммуникативно-синтаксическое строение и синтаксическая семантика отдельных предложений-высказываний формируют коммуникативно-синтаксическую структуру текста» (Крылова 2009: 140). По особенностям коммуникативно-синтаксической структуры различаются повествование, описание и рассуждение.

Повествовательный текст обычно рассказывает о происходящих, происшедших или возможных в будущем фактах или событиях, которые изображаются в определенной последовательности. Так, в тексте 12 повествование строится как реализация общего коммуникативного задания в соответствии с вопросами типа: «Что сделал кто-то?», «Что затем сделал кто-то?». Рематические компоненты АЧ выражаются акциональными глаголами, грамматическая форма которых – прошедшее время совершенного вида в функции аориста – повторяется, передавая динамику ситуации, а тематические компоненты, выраженные именем собственным (Даша) и именами существительными (мужики, мать, птицы), обозначают субъекты действий. При этом предложения, которые по своей грамматической и семантической форме выпадают из повествования: Трава нагрелась на солнце, и в ней было хорошо ногам; Здесь стоял молодой березняк, а в нем кустилась земляника, – не кажутся чужеродными, так как их «частное коммуникативное значение нейтрализуется, подчиняясь доминирующему коммуникативному заданию текста, в соответствии с которым построено большинство предложений <…> Текст как бы “сглажен”, однопланов <…>» (там же: 143).

При коммуникативном задании текста описать предмет или явление (описание) неоднократное повторение темы актуального членения делает ее гипертемой, а рема, оформленная грамматически однотипно в предложениях ССЦ, формирует рематическую доминанту, как это отражено в тексте 14.

Текст 14

Василий Гроссман

МАМА

Ее пятимесячная память / не могла удержать на своей поверхности того, как гудели в тумане автомобили, как на платформе лондонского вокзала мама держала ее на руках, и женщина в шляпке грустно говорила: «Кто же нам теперь будет петь на посольских семейных вечерах». Но втайне от нее самой, в ее головке / затаился и этот вокзал, и лондонский туман, и плеск волны в Ламанше, и крик чаек, и лица отца и матери в купе мягкого вагона, склонившиеся над ней при приближении скорого поезда к станции Негорелое… А когда-нибудь ей, седой старухе, / непонятно представятся рыжие осенние осины, тепло материнских рук, тонкие пальцы, розовые без маникюра ноготки, два серых глаза, широко глядящих на родные поля.

В тексте 14 жирным шрифтом выделена тема АЧ, которая во всех трех предложениях семантически представляется контекстуальными синонимами, объединенными семой «в ее мыслях». В силу повторяемости этого семантического компонента, опосредованно обозначающего в каждом предложении субъект воспоминаний, он занимает позицию гипертемы. Ремой же являются компоненты предложений (глагольные части рем выделены курсивом), выраженные словосочетаниями с контекстуально синонимичными глаголами (объединенными общей семой помнить, вспоминать), каждый из которых распространяется однородными дополнениями предметной семантики. В силу неакциональности значения этих глаголов и осла-бленности их лексического значения логическое ударение в предложениях падает на субъект, представляющий картины прошлого. В данном случае благодаря актуализации элементов описания в рассказе перед нами предстает щемящая картина навсегда потерянного счастливого детства среди родных людей.

Примерами текста-рассуждения являются тексты 9 и 10. Их отличает наличие некоторого тезиса (часто носящего проблемный характер), который получает доказательства/обоснования в аргумен-тативной части. В качестве главного средства связи в этом тексте функционального-смыслового типа и преимущественно в текстах научного стиля используется полный или частичный повтор лексически однородных слов, которые являются тематически важными, опорными для содержания текста. В художественном тексте, где ведущими являются повествование и описание, рассуждения, переводящие повествование в ментальную сферу, как бы отрываются от сюжетной линии, приостанавливают динамику событийной линии, в плане содержания представляя собой жизненную позицию, умозаключение героя или автора (см. текст 14).

Итак, рассмотрев, что представляет собой категория связности, возможные средства ее реализации в тексте, а также проявление особенностей ее функционирования в различных типах текстов, можно сделать вывод о том, что связность, являющаяся одной из важнейших текстообразующих категорий, используется и проявляет себя при формировании отдельных предложений/высказываний в единое смысловое целое в соответствии с ситуацией и намерением автора.

Литература

Арутюнова Н. Д. О синтаксических разновидностях прозы // Сб. научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза / Отв. ред. И. Р. Гальперин. М., 1973. Вып. 73. С. 183–189.

Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1998.

Белый А. Начало века. М., 1990.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

Демьянков В. З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ века // Язык и наука конца 20 века / Под ред. Ю. С. Степанова. М., 1995. С. 239–320.

Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст. М., 2001.

Касавин И. Т. Текст. Дискурс. Контекст. М., 2008.

Кожевникова К. Формирование содержания и синтаксис художественного текста // Синтаксис и стилистика / Под ред. Т. А. Золотовой. М., 1976. С. 301–315.

Котюрова М. П. Связность речи // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М., 2003.

Крылова О. А. Коммуникативный синтаксис русского языка. М., 2009.

Кубрякова Е. С. О тексте и критериях его определения // Язык и знание. Структура и семантика: В 2 т. М., 2004. Т. 1. С. 505–518.

Лосева Л. М. Как строится текст. М., 1980.

Лукин В. А. Художественный текст. М., 1999.

Николаева Т. М. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 507.

Онипенко Н. К. Теория коммуникативной грамматики и проблема системного описания русского синтаксиса // Русский язык в научном освещении. 2001. № 2. С. 107–121.

Реферовская Е. А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте. М., 1983.

Сидорова М. Ю. Грамматика художественного текста. М., 2000.

Солганик Г. Я. Синтаксическая стилистика. М., 1973.

Степанов Г. В. Несколько замечаний о специфике художественного текста// Лингвистика текста. М., 1976. С. 140–152.

Тестелец Я. Г. Введение в общий синтаксис. М., 2001.

Тураева З. Я. Текст: структура и семантика. М., 1986.

Фатеева Н. Синтез целого: На пути к новой поэтике. М., 2010.

Финдра Я. Абзац как элемент эпической структуры / Обраб. А. В. Головачевой // Сегменты и контекст. Исследования по теории текста: Реферат. сб. М., 1979. C. 207–213.

col1_0, Хасан З. Когезия в английском языке // Исследования по теории текста: Реферат. сб. М., 1979. С. 108–115.

Хлебникова И. Б., Потапова Н. Ф. Проблема лексико-семантических связей в сверхфразовом единстве // Реализация языковых единиц в тексте: Сб. науч. тр. Свердловск, 1986. С. 44–48.

Хлебникова И. Б. К проблеме средств связи между предложениями в тексте (на материале английского языка) // Иностранные языки в школе. 1983. № 1. С. 6–11.

Янко Т. Е. Коммуникативные стратегии русской речи. М., 2001.

Словари

Васильева Н. В., Виноградов В. А., Шахнарович А. М. Краткий словарь лингвистических терминов. М., 1995.

Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

Стилистический энциклопедический словарь русского языка. /Под ред. М. Н. Кожиной. М., 2003.

Источники

Гришковец Е. Лечебная сила сна // Гришковец Е. Планка. М., 2006. С. 141–177.

Толстой Л. Н. Детство // Толстой Л. Н. Избранное. Л., 1979. С. 3–91.

Чижова Е. С. Время женщин // Чижова Е. С. Время женщин. М., 2010. C. 5–192.

Рубина Д. Белая голубка Кордовы // Книга, ради которой объединились писатели, объединить которых невозможно. М., 2009. С. 273–334.

Белый А. Начало века. М., 1990.

Бунин И. Кавказ // Бунин И. Собр. соч.: В 5 т. М., 1956. Т. 4. С. 89–94.

Геласимов А. Жанна // Книга, ради которой объединились писатели, объединить которых невозможно. М., 2009. С. 33–60.

Кронгауз М. А. Семантика. М., 2001.

Сорокин В. Черная лошадь с белым глазом // Книга, ради которой объединились писатели, объединить которых невозможно. М., 2009. С. 341–358.

Толстой Л. Н. Война и мир: В 4 т. М., 1960. Т. III–IV.

Гроссман В. Мама // Lib.Ru: Библиотека Максима Мошкова [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.ru/PROZA/GROSSMAN/grossman20.txt.

Глава 4
Информативность как категория текстуальности

Современный человек в различных сферах своей деятельности ежедневно сталкивается с огромным количеством информации. Информационные потоки настигают жителя нашей планеты на страницах газет, в теле– и радиопередачах, в Интернете, в профессиональной деятельности, в повседневном общении и пр. Получение информации становится возможным благодаря огромному количеству текстов (устных и письменных), участвующих в процессе коммуникации.

Коммуникация в узком смысле – это обмен информацией между общающимися индивидами. Информация же определяется как сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, воспринимаемые человеком (или специальным устройством). Информация не может быть передана, принята или хранима в чистом виде. Носителем ее является сообщение. Наиболее используемыми видами информации являются текстовая (книги, письма, документация и др.) и электронная (наборы электронных знаков, которыми записана какая-либо информация, от текстов до фильмов). Обо всех моментах, когда мы «что-то узнали» можно сказать, что мы «получили информацию». Ее также определяют как психологическую необходимость человека для ориентации в мире. Само познание возможно лишь благодаря способности человека выделять из окружающего мира (в самом широком смысле слова) информацию и «пригодности» мира быть проводником для передачи информации.

Термин «информация» носит междисциплинарный характер. На заре своего появления информация противопоставляется энтропии: «Информация есть мера организации» (Винер 1958: 123; см. также: Шварцкопф 1999: 240).

В работах К. Шеннона, создателя теории информации, предлагаются формулы по исчислению количества информации (Шеннон 1963), но на этом этапе изучения еще «игнорируется ее смысл и ценность» (Седов 1993: 93). В дальнейшем исследователями было отмечено, что «ценность информации определяется событиями, вызванными рецепцией сообщения, и может быть выражена лишь через последствия рецепции. <…> Ценностью обладает лишь неизбыточная информация, т. е. информация, которая еще неизвестна рецептору и которую он может воспринять» (Волькенштейн 1980: 122–123). К этой категории обращались разные научные дисциплины, выдвигались гипотезы о возможности применения теории информации в различных областях, проводилась их экспериментальная проверка, и было обнаружено, «что именно на стыках наук удается добиться самых интересных и новых результатов» (Арнольд 2002: 35).

Высказанное мнение было подтверждено и развитием теории коммуникации, вырабатывающей свои модели с учетом характера передаваемой информации. Были введены такие модели коммуникации, как кодовая, инференционная, интерпретационная. В кодовой модели коммуникации информация представлена в посланном отправителем получателю сообщении, которое отражает «положение дел» или «мысль» (Кибрик 1987: 37; Почепцов 1985: 5; цит. по: Макаров 2003: 35).

Что касается инференционной модели коммуникации, связанной с развитием семантико-прагматического подхода в лингвистике, то здесь во главу угла ставится не столько передача информации о событийном или ментальном положении дел, сколько желание говорящего «сделать свои интенции понятными другим» (Макаров 2003: 36). Говоря об этой модели коммуникации, следует обратить внимание на то, что для ее успешной реализации необходима не только информация о коде (языке), но и знания, выходящие за его границы (там же: 38). Интеракционная модель коммуникации реализуется «не как трансляция информации и манифестация намерения, а как демонстрация смыслов. <…> Как раз интерпретация становится в интеракционной модели критерием успешности и главным предназначением коммуникации в отличие от распространенного представления ее основной функции как “достижения взаимного понимания”. <…> реципиент может вывести смыслы, отличные от задуманных говорящим, что в жизни встречается не так уж редко» (там же: 38, 39).

Новые подходы к модели общения/коммуникации отразили расширение представлений об информационном пространстве за счет внесения уточнений в содержание передаваемого знания.

В лингвистике информация начинает рассматриваться как знание не только о языке-коде, но и об объективной действительности, об интеллектуальной деятельности человека, а также об оценке говорящим событий, предмета речи.

Если исходное понимание информации – вся совокупность знаний о мире, то в рамках лингвистических дисциплин учитываются: а) носители знаний – язык, речь, текст («Язык, речь, текст – носители разнообразной информации о мире и человеке» (Матвеева 2003: 96)); б) характер преломления знаний в сознании человека: знания о мире отражают авторское мировосприятие (Болотнова 2007: 137), содержат ментальную информацию (когнитивный аспект); в) речевая реализация интенции адресанта, которая может получать неадекватную интерпретацию у адресата в силу отсутствия определенных знаний (теория текста, прагмалингвистика, теория интерпретации, теория дискурса). Эти подходы к информации наглядно доказывают, что и в лингвистике ее рассматривают прежде всего как смысловую категорию, складывающуюся под воздействием целого ряда факторов.

Расширение содержания понятия информация в исследованиях по лингвистике позволило внести уточнения в определение такого сложного явления, как текст, и по-иному подойти к его толкованию. Приведем лишь некоторые дефиниции, свидетельствующие о взаимосвязи этих понятий:

«Текст представляет собой последовательность предложений (высказываний), упорядоченную человеком в целях передачи какой-то информации» (Москальчук 1998: 14);

«Текст – это особым способом обработанная и переданная совокупностью языковых форм информация, а значит, оформленная в соответствии с конвенциональными правилами ее распределения» (Кубрякова 2004: 518);

«Текст – это прежде всего информационное единство»; «…семан-тика текста обусловлена коммуникативной задачей передачи информации (текст – информационное целое)» (Валгина 2004: 9, 21).

Обратим внимание на то, что в приведенных дефинициях текста не уточняется, о единстве какой информации идет речь (нам уже известны разные ее виды: языковая, ментальная, оценочная и пр.) или о всех видах информации. Обращение исследователей к разным составляющим понятия информация не могло не повлиять на толкование информативности как категории текстуальности. В одних определениях данной категории делается акцент на новизну и понятность информации для читателя (Кронгауз 2005: 222), в других – на когнитивный аспект («Информативность – это знания о мире, отражающие авторское мировосприятие, выраженное в конкретной речевой форме» (Сидоров 1987: 67)), а также на психолингвистические и на прагматические характеристики текста (см.: Ба-байлова 1987: 60; Кубрякова 2004: 513; Котюрова 2003: 108).

Различия во взглядах на категорию информативности в значительной мере определяются сложностью явления, что обусловливает правомерность многоаспектных подходов к анализу текста. Для представления нашего подхода важны все составляющие понятия информация: информация о коде (о языке, на котором представлен текст, или о других знаковых системах), а также диктумная (о явлениях реальной или ментальной действительности) и мо-дусная (об отношении говорящего к сообщаемому), оценочная информация. Эта информация может находить свое выражение в словарной структуре текста, то есть выражаться открыто. С другой стороны, функционирование различных языковых единиц в тексте ведет к тому, что они приобретают коннотативные значения. При расширении значений происходит, соответственно, и расширение информации, ее выход за границы текста. При привлечении затекстовой информации важную роль играют ассоциативные связи. Таким образом «передается семантический элемент, импли-цитность которого обусловлена особенностями системной организации значений в языке», или при ситуативной имплицитности смысл вытекает «из речевой ситуации и соответствующий ситуативной информации» (Бондарко 2008: 129).

Следовательно, текстовая информация выражается как эксплицитно, так и имплицитно и может быть представлена определенным репертуаром тем. В связи с этим следует разграничить понятия информация и тема, информативность и тематичность.

В зарубежных работах по лингвистике текста информативность связывается с тематичностью, то есть информативность трактуется как способность текста иметь тему (Vater 1992: 56; см. подробнее: Mackeldey 1987: 39). А. Нойберт отмечает, что текстов, не имеющих темы, не существует (Neubert 1982: 36).

В отечественной филологии термин тема долгое время относился к разряду литературоведческих, а не лингвистических понятий. «Тема – круг событий, образующих жизненную основу эпических и драматических произведений и одновременно служащих для постановки философских, социальных, этических и других идеологических проблем» (Литературный… 1987: 437). Впоследствии, при вхождении в языковедческое употребление, данная категория не получила однозначного толкования. «Начать хотя бы с того, что русское слово тема соответствует сразу двум английским терминам theme и topic. <…> Подобное нечеткое употребление во многом предопределяется принадлежностью понятия тема к тому кругу категорий, которые, на первый взгляд, не нуждаются в определении, будучи одной из аксиом лингвистики» (Макаров 2003: 138).

Таким образом, тема относится к тому ряду понятий, которые кажутся очевидными и поэтому трудно определимыми. В самом широком смысле тема – это предмет сообщения или то, о чем сообщается. Обычно это предмет или событие действительности – реальной или ментальной, – которые становятся предметом сообщения. Термины тема (Лингвистический… 1990: 507) и топик используются и в сфере актуального членения предложения, где они имеют собственное значение, частично пересекающееся с приведенным выше: тема обозначает предмет сообщения, но в рамках предложения, а также в однотемных ССЦ (минимальных тематико-структурированных компонентах текста)[7]7
  Что касается соотношения между темой и топиком, то они совпадают частично (см. также трактовку этих понятий как синонимов в лингвистической семантике: Кобозева 2000, а также: Демьянков 1979). По наблюдениям Ю. А. Левицкого, «топиком именуют два совершенно разных явления: во-первых, главный член предложения коммуникативной структуры [собственно тема. – И. Р.], во-вторых, так называемый фокус контраста, “который по какой-то причине помещен в необычную позицию начала предложения”» (Левицкий 2006: 77). Этот термин употребляется и в риторике, где «топы представляют собой те общие категории, на которых может основываться рассмотрение всякого предмета независимо от его индивидуальных особенностей, а также типичные ходы в доказательствах и опровержениях» (Иванов 2003: 715). Так что и тема, и топик, соотносясь с действительностью, представляют ее в микро– (предложение) и макродозах (текст).


[Закрыть].

Междисциплинарные подходы к тексту, различные ракурсы его рассмотрения, дискурсивный анализ текста позволяют охарактеризовать тему текста как «макропропозицию», «макроструктуру», «предмет речи целого текста; содержательное ядро текста, лежащее в основе авторского замысла» (Матвеева 2003: 357). Итак, тема – это предмет сообщения, прежде всего, денотативное содержание текста, соотносимое с некоторой ситуацией действительности, его диктум (о котором уже упоминалось в главе 2). Расширение содержания понятия тема в современной лингвистике свидетельствует о его важности, в том числе и в процессе анализа текста. Для доказательства этого тезиса проведем наблюдение над текстом мемуаров.

1. Прочитайте фрагмент текста. В нашу задачу входит определить тему и средства ее языкового выражения, установить намерение автора, который использует средства «расширения» информации, апеллируя к знаниям читателя, отметить форму представления оценки и, наконец, выявить общий смысл как основную информацию, вложенную в текст.

Текст 1

Михаил Стахович

«УШЕДШИЕ»

Когда я описываю Пальну, я вижу старое русское дворянское гнездо и вдруг с ужасом вспоминаю, что от него не осталось и следа, что все эти даровитые, умные, красивые или просто хорошие люди трагически погибли и только несколько полустариков, разбросанных по всему свету, помнят их еще. Надолго ли? Это была талантливая, культурная семья, дружная и спаянная, дерево, крепко вросшее в родную землю. Я рад, что застал еще время его цветения, прежде чем налетевшая буря не вырвала его с корнем.

Тема текста: речь идет о дворянских гнездах, обитатели которых характеризуются как талантливая, культурная семья, дружная и спаянная; дерево, крепко вросшее в родную землю, члены которой – все эти даровитые, умные, красивые или просто хорошие люди трагически погибли и только несколько полустариков, разбросанных по всему свету, помнят их еще.

Тема метафорически расширяется: сообщается о причине гибели «гнезда»: налетевшая буря… вырвала его [дерево] с корнем, для понимания требуются историко-культурные знания: гибель русской дворянской интеллигенции в ходе революции 1917 года, которую достаточно устойчиво именуют бурей.

Оценочная информация сообщается самим повествователем, приобретая форму выражения его эмоционального состояния: Когда я описываю Пальну, я вижу…; и вдруг с ужасом вспоминаю…; Я рад, что застал еще…

Для «сложения» общего смысла необходимо обратить внимание на прецедентное выражение дворянское гнездо, которое ассоциативно отсылает не только к роману И. С. Тургенева, но и к атмосфере русских дворянских имений, усадеб, описанной в других произведениях русской классической литературы: в романах Л. Н. Толстого, И. А. Гончарова, И. А. Бунина и др., – настраивая читателя на соответствующие эмоции (таким образом, информация этого текста еще и переживается!).

Итак, основная тема – гибель дворянской семьи – сопровождается еще по крайней мере двумя если не самостоятельными темами, то «информационными потоками» об обстоятельствах гибели и об отношении субъекта повествования, воспитанного на русской литературе, к этому событию. Таким образом, выражая знание о мире, информативность включает и авторское мировосприятие, которое представляет это знание как некое «положение дел» и содержит такие компоненты, как факт сообщения знания (я описываю…), уровень знания (я вспоминаю), оценочное отношение к содержанию знания (с ужасом, и я рад). Все это составляет модальное содержание сообщения, входящее в него как его органическая часть.

К сказанному необходимо добавить, что каждое сообщение всегда включено в некое окружение – контекст, который оказывает влияние на конкретное значение составляющих его языковых элементов, подразумевает и/или порождает у читателя ассоциации, зависящие от уровня знаний, эмоциональной реактивности участников речевого общения, а также интегрируется в семантическое поле текста.

Контекст – комплекс факторов, «оказывающих существенное влияние на формирование речи» (Котюрова 2010: 14) и на передачу/ извлечение информации текста. Контекстом приведенного выше отрывка является вся обстановка его создания: 20-е годы ХХ века, Франция, субъект повествования и его адресат – русские эмигранты. Этот контекст вносит информацию: а) о языковых средствах данного текста (лингвистический контекст) (см. выше конструкцию я вспоминаю, что, которая отражает конвенциональные правила передачи пропозиционального содержания после союза что); б) о ситуации, в которой создавался/создается текст (контекст – ситуация); в) о событиях истории (исторический контекст); г) об интертекстуальных связях (интертекстуальный контекст), которые понимаются в широком смысле: от жанра мемуаров (архитекстуальность/интердискурсивность) до присутствия словосочетания дворянское гнездо, которое вызывает у читателей ассоциации с широким культурным контекстом. Более подробно о контексте можно прочитать в монографии И. Т. Касавина (2008), которому принадлежит важная роль в разработке теории контекста и приведенных выше терминологических названий контекста.

Итак, контекст и его типология становятся все более значимыми для понимания феномена расширения информации сообщения в условиях коммуникации определенного типа. Типология контекстов, выходящая за пределы текста, важна «именно для того, чтобы локализировать и структурировать реальность за пределами текста и очертить тем самым область смысла» (Касавин 2008: 265). Это, в свою очередь, позволяет говорить о том, что информативность шире понятия тематичности и имеет свои собственные характеристики. Для выявления последних рассмотрим толкование термина «информативность» в свете развития лингвистики текста.