Текст книги "Сравнительное правоведение. Национальные правовые системы. Том 1. Правовые системы Восточной Европы"

Эти реформы были призваны не только обновить существовавшие общественные устои, но и возродить такие утраченные начала славянского права, как единение нации, взаимные обязательства, ответственность перед обществом и справедливость.

В подтверждение можно привести Манифест от 19 февраля 1861 г. Этот документ призывал дворянское сословие исполнить новые положения «о добром порядке, в духе мира и доброжелательства» и завершить в пределах каждого имения «великий гражданский подвиг всего сословия, устроив быт водворенных на его земле крестьян и его дворовых людей на выгодных для обеих сторон условиях». Следует отметить, что Манифест признал невозможным регулирование всех отношений. Поэтому он призвал к заключению «взаимных добровольных соглашений». Только так можно было разрешить большую часть затруднений, неизбежных при применении «общих правил к разнообразным обстоятельствам отдельных имений». Таким способом, полагали авторы Манифеста, можно было облегчить «переход от старого порядка к новому» и в будущем упрочить «взаимное доверие, доброе согласие и единодушное стремление к общей пользе». Примечательны одни из последних слов Манифеста: «Полагаемся на здравый смысл нашего народа».[499]499
  Хрестоматия по истории отечественного государства и права. X в. – 1917 г. М., 1998. С. 245.


[Закрыть]

Но этим надеждам не было суждено исполниться. Проведенные реформы не смягчили, а, напротив, усугубили существовавшие в обществе противоречия. Отчасти это объясняется тем, что сами реформы имели половинчатый характер. Поэтому должной поддержки они не нашли. Даже судебная реформа, одна из самых последовательных, искомого результата не дала.

Суды не стали более праведными и справедливыми. Эту трагедию провала судебной реформы поразительно точно описал в романе «Воскресение» Л. Н. Толстой. В подтверждение приведу лишь одну сцену – беседу Нехлюдова и адвоката.

В этом-то и ошибка, начал адвокат, «что мы привыкли думать, что прокуратура, судейские вообще – это какие-то новые либеральные люди. Они и были когда-то такими, но теперь это совершенно другое. Это чиновники, озабоченные только двадцатым числом. Он получает жалованье, ему нужно побольше, и этим ограничиваются все его принципы. Он кого хотите будет обвинять, судить, приговаривать…

Я всегда говорю господам судейским, – продолжал адвокат, – что не могу без благодарности видеть их, потому что если я не в тюрьме, и вы тоже, и мы все, то только благодаря их доброте. А подвести каждого из нас к лишению особенных прав и местам не столь отдаленным – самое легкое дело.

– Но если это так и все зависит от произвола прокурора и лиц, могущих применять и не применять закон, так зачем же суд?

Адвокат весело расхохотался.

– Вот какие вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия…»[500]500
  Толстой Л. Н. Собр. соч.: в 22 т. М., 1978–1985. Т. 2. С. XI.


[Закрыть]

Такое правосудие порождало особое правосознание, природу которого блистательно раскрыл другой великий русский писатель Ф. М. Достоевский (1821–1881 гг.). Пороки правосудия вызывают не только отвращение к судам, но и стремление оправдать осужденных. «Недаром же, – писал Ф. М. Достоевский, – весь народ во всей России называет преступление несчастьем, а преступников несчастными. Это глубоко знаменательное определение. Оно тем более важно, что сделано бессознательно, инстинктивно».[501]501
  Достоевский Ф. М. Собр. соч. М., 1982. Т. 3. С. 57.


[Закрыть]

Да и каждый преступник из простого народа, продолжал он, не сомневается в том, что он будет оправдан «судом своей родной среды, своего же простонародья, которое никогда… его окончательно не осудит, а большею частию и совсем оправдает, лишь бы грех его был не против своих».[502]502
  Там же. С. 191.


[Закрыть]

Следующая попытка преодоления раскола была предпринята с введением в силу первой Конституции России – Высочайше утвержденных Основных государственных законов Российской Империи.

Они были приняты на волне мощного революционного движения 1905–1907 гг., когда перед страной стоял выбор: либо введение диктатуры, либо проведение конституционных реформ.[503]503
  Подробнее см.: Хуторской В. Я. История России. От Рюрика до Ельцина. М., 2000. С. 346.


[Закрыть] Российский император избрал второй путь, опубликовав 17 октября 1905 г. Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», а 27 апреля 1906 г. – «Основные государственные законы Российской империи».

Эти документы были разработаны в Царском Селе «конституционным» Совещанием под председательством Николая II.[504]504
  Интересные воспоминания о работе Совещания содержатся в мемуарах В. Н. Коковцева; см.: Коковцев В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903–1919 гг. Кн. 1.М., 1992. С. 125–130.


[Закрыть] Он же определил основную ее цель: «обеспечить России путь спокойного развития, без резкого нарушения тех устоев, на которых она жила столько времени».[505]505
  Цит. по: История России. ХХ в. / отв. ред. А. Н. Сахаров. М., 1997. С. 53.


[Закрыть]

Свидетельством тому, что Конституция была направлена на сохранение прежних устоев, служит само ее название – «Основной государственный закон». Так же – «Свод Основных Государственных Законов» – была озаглавлена часть первая Свода законов Российской империи, первое издание которого было осуществлено еще в 1832 г. Правительственной комиссией под руководством М. М. Сперанского. Из Свода законов были заимствованы не только отдельные положения, но и «византийский» – державно-торжественный и размеренный – стиль изложения. Обращает внимание звучание норм: ясное, четкое, не допускавшее разночтений, и вместе с тем проникновенное, призванное пробудить чувства народной любви и преданности к трону:

«1. Государство Российское едино и нераздельно…

4. Императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти его, не только за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает.

5. Особа Государя священна и неприкосновенна.

7. Государь Император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным Советом и Государственною Думою.

8. Государю Императору принадлежит почин по всем предметам законодательства. Единственно по его почину Основные государственные законы могут подлежать пересмотру в Государственном Совете и Государственной Думе.

9. Государь Император утверждает законы, и без его утверждения никакой закон не может иметь своего совершения.

10. Власть управления во всем ее объеме принадлежит Государю Императору в пределах всего государства Российского. В управлении верховном власть его действует непосредственно; в делах же управления подчиненного определенная степень власти вверяется от него, согласно закону, подлежащим местам и лицам, действующим его именем и по его повелениям.

11. Государь Император, в порядке верховного управления, издает, в соответствии с законами, указы для устройства и приведения в действие различных частей государственного управления, а равно повеления, необходимые для исполнения законов.

12. Государь Император есть верховный руководитель всех внешних сношений Российского государства с иностранными державами. Им же определяется направление международной политики Российского государства.

13. Государь Император объявляет войну и заключает мир, а равно договоры с иностранными государствами.

14. Государь Император есть державный вождь российской армии и флота. Ему принадлежит верховное начальствование над всеми сухопутными и морскими вооруженными силами Российского государства…»

Воспоминания современников свидетельствуют о том, что Николай II видел ту угрозу, которая исходила для монархии от Государственной думы. Но он осознанно пошел на риск ее создания, предполагая противопоставить ей силу не только собственной власти, но и российских законов.

По замыслу Николая II, именно законы должны были стать первейшей опорой не только самодержавия, но и российской государственности в целом. Им посвящалась отдельная – третья глава Конституции 1906 г., которая предшествовала главе о Государственном совете и Государственной думе. Отметим, что до ее принятия ни в одной конституции мира не было столь полного закрепления норм о сущности законов и порядке их действия.[506]506
  Отдельный раздел о законах был включен только в Конституцию Болгарского царства 1879 г. Но в основном он представлял собой компиляцию соответствующих положений Свода законов Российской империи.


[Закрыть] Это – одна из причин, почему ниже приведен значительный фрагмент главы третьей. Впрочем, для этого есть и другие причины.

Долгое время российская юридическая наука пытается доказать необходимость создания отдельного «закона о законах».[507]507
  Речь идет, прежде всего, об инициативах Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.


[Закрыть] Но эти усилия остаются безрезультатными. Виной тому невежество одних политиков и нежелание других внести ясность в вопрос о том, каким должен быть закон. Не по его содержанию – с этим, в общем, все ясно. Конституция четко очерчивает сферу закона (пределы законодательного регулирования). Речь в данном случае идет о другом – об установлении четких, не допускающих разночтений правил составления и применения законов. Так, как это было сделано в первой Конституции России – образным и вместе с тем ясным языком, краткими и наряду с этим емкими по содержанию нормами:

«42. Империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке.

43. Сила законов равно обязательна для всех без изъятия российских подданных и для иностранцев, в Российском государстве пребывающих.

44. Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной Думы и восприять силу без утверждения Государя Императора.

45. Во время прекращения занятий Государственной Думы, если чрезвычайные обстоятельства вызовут необходимость в такой мере, которая требует обсуждения в порядке законодательном, Совет министров представляет о ней Государю Императору непосредственно. Мера эта не может, однако, вносить изменений ни в Основные государственные законы, ни в Учреждения Государственного совета и Государственной Думы, ни в постановления о выборах в Совет или Думу. Действие такой меры прекращается, если подлежащим министром или главноуправляющим отдельной частью не будет внесен в Государственную Думу в течение первых двух месяцев после возобновления занятий Думы соответствующий принятой мере законопроект или его не примут Государственная Дума или Государственный совет.

46. Законы, особенно изданные для какой-либо местности или части населения, новым общим законом не отменяются, если в нем именно такой отмены не постановлено.

47. Каждый закон имеет силу только на будущее время, кроме тех случаев, когда в самом законе постановлено, что сила его распространяется и на время предшествующее, или что он есть только подтверждение и изъяснение смысла закона прежнего.

48. Общее хранение законов полагается в Правительствующем сенате. Посему все законы должны быть вносимы в подлиннике или в заверенных списках в Правительствующий сенат.

49. Законы обнародываются во всеобщее сведение Правительствующим Сенатом в установленном порядке и прежде обнародования в действие не приводятся.

50. Законодательные постановления не подлежат опубликованию, если порядок их издания не соответствует положениям сих Основных законов.

51. По обнародовании закон получает обязательную силу со времени назначенного для того в самом законе срока, при неустановлении же такового срока – со дня получения на месте листа сенатского издания, в коем закон напечатан. В самом издаваемом законе может быть указано на обращение его, до обнародования, к исполнению по телеграфу или посредством нарочных.

52. Закон не может быть отменен иначе как только силою закона. Посему, доколе новым законом положительно не отменен закон существующий, он сохраняет полную свою силу.

53. Никто не может отговариваться неведением закона, когда он был обнародован установленным порядком…»[508]508
  Хрестоматия по истории отечественного государства и права. X в. – 1917 г. / под ред. О. И. Чистякова. М., 1998. С. 311–320.


[Закрыть]

Увы, законы не стали той опорой, которая могла бы поддержать Россию. Не выдержала испытаний и Конституция 1906 г. Она была сломлена Первой мировой войной и Февральской революцией. 2 марта 1917 г. Николай II отрекся от престола. Вновь наступило «смутное» время, которое привело к еще большим бедствиям Октябрьской революции и Гражданской войны.

Эти события пробудили многие дремавшие в обществе силы: свободы и рабства, жизни и смерти, надежды и страха. И каждая из них нашла свое воплощение в Конституции РСФСР 1918 г., утвержденной 10 июля 1918 г. V Всероссийским съездом Советов.

Основной целью Конституции 1918 г. было закрепление власти за партией большевиков. Своей цели она добилась, чему в немалой степени способствовала мощная энергия ее норм. Это была поэзия стихийно возникшего и кровавого бунта. Поэтому в Конституции 1918 г., главным образом, в ее первом разделе – «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа»[509]509
  Принята III Всероссийским съездом советов в январе 1918 г., включена в текст Конституции по настоятельному требованию В. И. Ленина.


[Закрыть] так часто содержались призывы к «разрушению», «уничтожению», «устранению», «беспощадному подавлению» и т. д. Они направляли и вдохновляли разрушительную энергию масс, пробуждая ее порочные инстинкты и страсти.

Великий российский бунт разрушил не только государство. Были уничтожены его устои: экономические, политические, религиозные, нравственные. Собственно, это и позволило партии большевиков установить свою диктатуру – ничем не ограниченную власть.

В сфере экономики Конституция отменила частную собственность на землю, леса, недра и воды, «живой и мертвый инвентарь», образцовые поместья и сельскохозяйственные предприятия, банки, фабрики, заводы, рудники, железные дороги и прочие средства производства и транспорта (п. «а» – «ж» ст. 3). Их собственником стало государство в лице его единственной партии – партии большевиков.

По сути, это было возрождение прежних форм крепостничества, но с одной существенной разницей: привилегия эксплуатировать человека отныне принадлежала государству. Закрепляя ее, Конституция установила всеобщую трудовую (п. «е» ст. 3) и воинскую (ст. 19) повинности народа.

В сфере политики Конституция, как в «Зазеркалье», перевернула все. Уничтожив власть эксплуататоров над трудящимися, она установила «власть трудящихся над эксплуататорами» (п. «в» ст. 3). Отстранив от управления государством имущие классы, Конституция провозгласила, что управлять государством будут низы. В ст. 7 этот тезис был сформулирован следующим образом: «В момент решительной борьбы пролетариата с его эксплуататорами, эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти. Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам».

Революционная поэзия Конституции 1918 г. не только пробуждала стихии разрушения. Она находила им оправдание, рисуя призрачные образы светлого будущего «социалистической организации общества и победы социализма во всех странах» (ст. 3) – того будущего, в котором «не будет ни деления на классы, ни государственной власти» (ст. 9).

Исполнив поставленные перед ней цели, Конституция 1918 г. уступила место другим, более традиционным конституционным актам – Основным законам СССР 1924, 1936 и 1977 гг. Они утратили ее яростный порыв, ее образность речи и поэтические формы, сохранив вместе с тем ее внутреннее содержание, в котором основным было удержание политической власти.

Более подробный анализ социалистического права будет дан в следующем томе. Здесь же необходимо рассказать о правовом развитии славянских государств Западной, Центральной и Южной Европы.

В результате поражения Австрии и Германии в Первой мировой войне, страшного Октябрьского бунта многие славянские народы – поляки, чехи и словаки, хорваты, словенцы – вновь обрели независимость. В течение нескольких месяцев принимаются конституции Чехословацкой Республики (29 февраля 1920 г.), Польской Республики (17 марта 1921 г.), Королевства сербов, хорватов и словен (28 июня 1921 г.).

Следует подчеркнуть, что эти акты не были подражанием либо копированием западных конституционных образцов. Крайне незначительным было и влияние Конституции РСФСР 1918 г. Как и те акты, которые действовали к тому времени – болгарская Тырновская Конституция 1879 г., сербская Конституции 1869 г., Конституция Черногории 1905 г., – они были самобытными правовыми документами, отражавшими достаточно высокий уровень правового развития.

Так, Конституционная Хартия Чехословацкой Республики впервые в конституционной истории закрепила полноценную регламентацию вопросов национальной автономии. Было провозглашено право свободно пользоваться родным языком, получать образование на родном языке, создавать национальные общественные объединения, а также органы национального самоуправления (в частности, подкарпатских русинов). Особого внимания заслуживает ст. 134, в которой был установлен следующий принцип: «Всякого рода насильственная денационализация воспрещается. Нарушение этого принципа может определяться законом как уголовное деяние».[510]510
  Конституции буржуазных стран. Т. 2. Л., 1936. С. 36.


[Закрыть]

Конституция Королевства сербов, хорватов и словен установила новые модели конституционной регламентации вопросов вероисповедания, образования, социальной и экономической политики. В частности, в ней были провозглашены следующие принципы:

«Государство следит за тем, чтобы всем гражданам обеспечивалась одинаковая возможность подготовляться к той хозяйственной деятельности, к которой они чувствуют склонность. С этой целью государство введет профессиональное образование и будет оказывать в его видах постоянную помощь хорошо одаренным бедным детям… Плоды умственного труда являются собственностью создателя; они пользуются защитой государства… Свобода заключения контрактов в области хозяйственных отношений признается в той мере, в какой она не стоит в противоречии с социальными интересами… Государство в интересах всего общественного целого и на основе законов имеет право и обязано вмешиваться в экономические отношения граждан в духе справедливости и видах устранения социальных конфликтов» (ст. 22, 24, 25, 26).[511]511
  Конституции буржуазных стран. Т. 2. Л., 1936. С. 51.


[Закрыть]

Яркие примеры самобытного конституционного правотворчества дают многие нормы Конституции Польши. Но мы ограничимся положениями только одной статьи (ст. 99): «Польская Республика признает, что всякая форма собственности: личная собственность отдельных граждан, коллективная собственность объединений граждан, учреждений, самоуправлений или, наконец, самого государства, составляет одну из важнейших основ общественного строя и правового порядка; она гарантирует всему населению, учреждениям и обществам охрану их имущества; она допускает отмену или ограничение собственности личной или коллективной только в случаях, предусмотренных законом, по соображениям высшей пользы и за возмещение. Только закон может установить, какое имущество должно с точки зрения общих интересов составлять исключительно собственность государства, а также, в какой мере граждане и их законно признанные объединения могут быть ограничены по соображениям общественного порядка в свободном пользовании землей, водами, ископаемыми и другими природными богатствами.

Земля как один из важнейших факторов жизни народа и государства не может быть предметом неограничиваемых сделок. Законы определяют право государства производить принудительный выкуп земли, а также регулировать ее передачу, исходя из того положения, что устройство сельского хозяйства в Польской Республике должно покоиться на сельскохозяйственных единицах, способных правильно вести производство и составляющих личную собственность граждан».[512]512
  Конституции буржуазных стран. Т. 1.Л., 1935. С. 218, 219.


[Закрыть]

В 1920–1930 гг. во всех славянских государствах шел интенсивный процесс кодификации законодательства: гражданского, торгового, уголовного, процессуального, семейного. Ситуацию осложняла раздробленность правовых систем.

Так, Польша с конца XVIII в. находилась под юрисдикцией России, Германии и Австрии и унаследовала многие нормы законодательства этих государств. Кроме того, в Царстве Польском, входившем в состав Российской империи, сохраняли действие многие нормы Гражданского и Торгового кодексов Наполеона. Такое положение дел создавало множество коллизий, для решения которых в 1926 г. был принят Закон об основах международного частного права. А вскоре в Польше наступил этап национальной кодификации. Принимаются самобытные акты, в ряду которых особого внимания заслуживают Кодекс обязательственного права (1933 г.), а также Торговый кодекс (1934 г.), которые внесли много новелл в регулирование частноправовых отношений.

Не менее сложные проблемы пришлось решать Королевству сербов, хорватов и словен (с 1929 г. – Югославское Королевство),[513]513
  Новая Конституция была принята 3 сентября 1931 г.


[Закрыть] унаследовавшему шесть различных правовых систем. В частности, в основу югославского гражданского законодательства были положены такие действовавшие на его территории акты, как сербский Гражданский кодекс 1844 г., черногорские Гражданский кодекс[514]514
  Следует отметить, что Гражданский кодекс Черногории дал оригинальную регламентацию многих частноправовых отношений. В частности, именно этот акт впервые в истории подробно регламентировал вопросы злоупотребления правом.


[Закрыть] и Закон «О собственности» 1888 г., австрийский Гражданский кодекс 1811 г.

Сложные проблемы обеспечения единства права пришлось решать также в Болгарии и Чехословацкой Республике.

Осуществлению правовых реформ в славянских государствах препятствовали многие другие факторы: заметное отставание в экономическом и социальном развитии; недостаточный уровень образования, а в некоторых регионах – грамотности большей части населения; неприятие многих моделей западного права, которые навязывались идеологами реформ. Ситуацию усугубляли экономический кризис конца 1920-х – начала 1930-х гг., а также общая тенденция к авторитарным формам правления, утвердившаяся в преддверии Второй мировой войны. Авторитарные режимы были сформированы в Польше в 1926 г., Югославии – в 1929 г., Болгарии – в 1934 г., Чехословакии – в 1938 г.

А вскоре многие из них вновь прекратили свое существование. В марте 1939 г. в результате «мюнхенского сговора» фашистская Германия оккупировала Чехословакию. В сентябре 1939 г. под ее натиском пала Польша. Началась Вторая мировая война, которая угрожала полным истреблением славян.

Из самой кровопролитной в истории человечества войны Советский Союз вышел победителем, освободив большую часть славянских народов. Во вновь возрожденных государствах – Болгарии, Польше, Чехословакии, Югославии – утвердились народно-демократические режимы, которые в основном следовали в русле той политики, которая определялась руководством СССР. В каждом из них была поставлена цель построения социализма. Единство цели предопределило сходство многих правовых моделей. В основном заимствовались решения советского права. Впрочем, слепого копирования не было. Нередко руководители славянских социалистических стран провозглашали свой путь к социализму, что становилось причиной разногласий с руководством СССР. В некоторых случаях они решались с помощью силы, как это было в Чехословакии в 1968 г.

Новый этап в развитии славянского права наступил с распадом СССР и крахом социалистической системы государства и права. Появились новые славянские государства. На «руинах» СССР возникли Российская Федерация, Беларусь и Украина. Чехословакия распалась на Чехию и Словакию, а Югославия – на шесть государств: Сербию, Хорватию, Словению, Черногорию, Македонию, Боснию и Герцеговину.

В каждом из них формировались новые либо преобразовались прежние правовые системы. В первое время после крушения социализма они во многом опирались на опыт стран западной демократии, в основном Европы. Этот процесс многократно усиливался в тех государствах, которые стремились войти в состав Европейского Союза. И тем не менее преувеличивать влияние западных правовых моделей на правовое развитие славянских государств не стоит. И не только потому, что их содержание часто менялось, но и потому, что они нередко не воспринимались общественным сознанием и, как следствие, отторгались в правоприменительной практике. Более того, в последние годы в славянских государствах все более отчетливо прослеживается тенденция к поиску собственного пути развития права, возрождению прежних и утверждению новых правовых ценностей славян.